CC BY
31
ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОАЯ АНАЛИТИКА
УДК 34.096 ББК 67.410.9
© 2018 г. Д. А. Мальбин,
доцент кафедры гражданского права Российского государственного университета правосудия кандидат юридических наук. E-mail: m809sv@yandex.ru
С. В. Мельник,
доцент кафедры гражданско-правовых и экономических дисциплин Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова кандидат юридических наук, доцент. E-mail: dm_malbin1504@list.ru
ПРОБЛЕМЫ ИДЕНТИФИКАЦИИ ИНТЕРЕСА СТОРОН В СПОРЕ
В статье рассматриваются вопросы определения судом при разрешении спора материально-правового и процессуального интересов сторон, их соотношения и возможные противоречия. Авторы приходят к выводу о затруднительности распознавания интереса участника судопроизводства, в связи с чем предлагают отказаться от необходимости идентификации судом интереса истца в целях правовой квалификации спора.
Ключевые слова: спор, интерес, правовая квалификация, защита права.
D. A. Malbin - Associate Professor of the Department of Civil Law of Russian State University of Justice, Candidate
of Legal Sciences.
S. V. Melnik - Associate Professor of the Department of Civil Law and Economic Disciplines of Orel Law Institute
of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. V. Lukyanov, Candidate of Legal Sciences, Associate
Professor.
THE PROBLEMS OFTHE IDENTIFICATION OFINTEREST OFTHE CONTESTANTS
The article deals with the determination by the court in resolving the dispute the substantive and procedural interests of the parties to the dispute, their relationship and possible contradictions. The authors concludes that the difficulty of recognition of interests ofparticipants of the proceedings, and therefore proposes to abandon the need to identify the court in the interest of the claimant to the legal qualification of the dispute.
Keywords: dispute, interest, legal qualifications, the protection of rights.
Категория интереса является одной из ключевых для юридической науки. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации [1] (далее - Кодекс, АПК РФ) в качестве одной задач судопроизводства в арбитражных судах называет защиту нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц.
Участниками гражданско-правового спора являются его стороны: истец и ответчик, которые a priori преследуют различные процессуальные и материально-правовые интересы. Однако такой вывод верен применительно к типичной ситуации и олицетворяет интересы сторон в его абстрактном представлении. Конкретные интересы сторон могут быть дифференцированы в зависимости от обстоятельств дела, личности участника спора, поставленных целей и прогнозирования последствий разрешения спора.
В таком случае перед судом встает пробле-
ма идентификации интереса каждой из спорящих сторон.
В пункте 1 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.02.2014 № 165 «Обзор судебной практики по спорам, связанным с признанием договоров незаключенными» [7] приведен верный по своему содержанию тезис: незаключенный договор не может быть признан недействительным.
Вместе с тем содержание данного пункта информационного письма вскрывает иную проблему, а именно возможность суда по своему усмотрению переквалифицировать отношения сторон, исходя из установленного судом интереса истца.
В рассмотренном в пункте 1 указанного выше информационного письма примере истец обратился с исковым заявлением к ответчику об оспаривании договора аренды, счи-
тая его оспоримой сделкой. Суд, исследовав заключенный договор аренды, установил отсутствие согласования сторонами существенных условий договора, в связи с чем иск удовлетворил, признав, соответственно, договор аренды незаключенным. Принимая решение, суд исходил из того, что предъявленное истцом требование фактически направлено на констатацию отсутствия между предприятием и обществом правоотношений аренды, а ошибка в правовой квалификации, которую допустил истец, не приводит к различию в последствиях, в связи с чем не может являться основанием для отказа в иске.
Отметим, что правовые последствия признания оспоримой сделки недействительной, а договора незаключенным, все же различны хотя бы потому, что результатом признания сделки недействительной по общему правилу является двусторонняя реституция, которая носит взаимный (встречный) характер [10, с. 72; 11, с. 38], в то время как обязательства из неосновательного обогащения (как последствие исполнения незаключенного договора) таким свойством не обладают.
Особенности реституции как двусторонне-обязывающего инструмента отражены в абз. 7 п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения» [8], в котором указано, что возвращение каждой из сторон всего полученного по недействительной сделке носит двусторонний характер, в связи с чем суд в своем решении должен урегулировать вопрос об обязанности каждой из сторон вернуть все полученное.
Более того, согласно п. 3 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации [2] оспоримая сделка, признанная судом недействительной, может быть прекращена на будущее время. Аналогичные правила для обязательств из неосновательного обогащения отсутствуют и существовать в принципе не могут.
Конечно, суд в приведенном в информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.02.2014 № 165 примере сослался на отсутствие правовых различий в последствиях в силу того, что оспариваемый истцом договор не исполнялся сторонами. В связи с этим надо полагать, что исполнение оспариваемого истцом по признакам оспоримости незаключенного договора не позволяет суду переква-
лифицировать спор и удовлетворить иск о признании оспоримой сделки недействительной, а договор незаключенным, при очевидном интересе истца к констатации факта отсутствия правоотношений сторон по договору.
Из содержания п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.02.2014 №165 следует, что право суда на изменение правовой квалификации отношений сторон связано с несколькими обстоятельствами:
1) права истца нарушены и требуют защиты;
2) истцом неверно указаны нормы права, подлежащие применению;
3) истец выразил интерес в достижении определенного желаемого результата;
4) последствия удовлетворения иска по избранной истцом и судом правовой квалификации идентичны.
Не оспаривая право суда на определение норм права, подлежащих применению к отношениям сторон, как исключительной прерогативы суда, остановимся на вопросе идентификации интереса истца.
Интерес истца, безусловно, может состоять не только в прямых последствиях удовлетворения иска (возникновение у ответчика обязанности возврата имущества, уплаты денежных средств), но и в констатации правовых отношений сторон, в том числе в целях устранения правовой неопределенности. Обращаясь с иском к ответчику, истец может иметь процессуально-правовой интерес в удовлетворении иска, но в материально-правовом смысле он может преследовать различные по своему содержанию цели, например, констатация отсутствия обязательственных и наличие вещных правоотношений между сторонами договора аренды в случае истребования вещи собственником-арендодателем от арендатора на основании ст. 301 ГК РФ без ссылки на ст. 622 ГК РФ для нивелирования последствий, связанных с арендными отношениями.
Суд, ошибочно распознав интерес истца в возврате вещи, может принять решение об удовлетворении исковых требований на основании ст. 622 ГК РФ, констатировав наличие между сторонами договорных отношений в определенный период времени, в то время как истец намеревался избежать именно этих последствий.
Истец презюмируется пострадавшим от нарушений ответчика, в силу чего суд, исходя из задач судопроизводства, обязан обеспе-
чить защиту его прав. Именно данный подход, видимо, и позволил суду в рассмотренном примере удовлетворить иск.
Как известно, из каждого правила имеются свои исключения, в связи с чем и истец и ответчик могут преследовать интересы, которые являются нетипичными для спорящих сторон, или интересы сторон могут выходить далеко за пределы гражданского права и гражданско-правовых последствий. При рассмотрении таких споров суды очевидно столкнутся с проблемой идентификации действительного интереса сторон и необходимости определения охраняемого законом интереса.
Уполномоченный орган субъекта Российской Федерации (в приведенном в информационном письме примере) предъявил иск о признании договора недействительным по тем основаниям, что имущество унитарного предприятия сдано в аренду без согласия собственника - субъекта Российской Федерации. Как отмечено выше, последствия недействительности и незаключенности договора являются различными. Однако следует учитывать, что основания недействительности и незаключенности договора также являются различными, в связи с чем интерес истца может состоять в констатации не столько отсутствия правоотношения, сколько условий совершения действий сторон. Очевидно, что признание договора недействительным по основанию отсутствия согласия собственника унитарного предприятия указывает на нарушение норм права при его заключении и может влечь соответствующие (в том числе уголовно-правовые при наличии соответствующих оснований) последствия для лица, заключившего договор без такого согласия. В то же время констатация незаключенности договора не свидетельствует о нарушении при заключении договора норм права, а доказывает недостижение соглашения по всем его существенным условиям. Очевидно, что основания возникновения последствий различны.
Данный пример показателен в том смысле, что истец, предъявляющий иск, может иметь интерес в основаниях удовлетворения иска, а не в его последствиях.
Если рассмотреть проблему шире, то можно обнаружить, что истец с той же вероятностью может иметь интерес в отказе в удовлетворении его исковых требований, как и ответчик желать удовлетворения исковых тре-
бований, или истец и ответчик могут быть оба заинтересованы в удовлетворении иска на приемлемых только для них условиях.
Для раскрытия данного тезиса возьмем в качестве примера ситуацию, в которой истец -мажоритарный акционер или участник общества с ограниченной ответственностью купил акции или долю в уставном капитале общества в преддверии или сразу после проведения общего собрания акционеров (участников), на котором принято решение о выплате дивидендов хозяйственным обществом, находящимся на грани банкротства.
В соответствии с п. 1 ст. 43 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» [4] общество не вправе принимать решение (объявлять) о выплате дивидендов по акциям, если на день принятия такого решения оно отвечает признакам несостоятельности (банкротства) согласно законодательству Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве), или если указанные признаки появятся у общества в результате выплаты дивидендов. Аналогичные указания для обществ с ограниченной ответственностью содержатся в п. 1 ст. 29 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» [3].
При обнаружении факта принятия решения о выплате дивидендов бывшим акционером (участником) хозяйственного общества новый акционер (участник), очевидно, постарается обжаловать принятое на общем собрании решение.
Истцом в данном случае будет выступать новый акционер (участник), а ответчиком -хозяйственное общество, которое фактически полностью контролируется новым мажори-тарием. В таком случае интересы истца и ответчика направлены на удовлетворение иска, которые a priori совпадать не могут.
Перед судом неизбежно встает вопрос идентификации интереса истца и ответчика при том условии, что процессуальное поведение сторон может проявляться типично: истец обосновывает свою позицию и просит иск удовлетворить, а ответчик, в свою очередь, возражает против этого.
Наличие императивных указаний закона о невозможности принятия решения о выплате дивидендов хозяйственным обществом, которое находится в преддверии банкротства, указывает на то, что судом такой иск все
же будет удовлетворен. Однако суд, удовлетворяя исковые требования, защищает совокупный материально-правовой интерес истца и ответчика, в то время как выражение вовне интересов истца и ответчика было типичным для сторон спора.
Остальные акционеры (участники) хозяйственного общества в порядке ст. 46 АПК РФ вправе присоединиться к требованию и возражать против его удовлетворения, выступая в том числе на стороне истца и желая получить объявленные дивиденды. Такую ситуацию представить в реальности сложно, но с юридической точки зрения препятствий для возражения против удовлетворения иска соистцом не существует.
Ситуация осложняется в случае, если срок исковой давности для оспаривания решения общего собрания о выплате дивидендов пропущен, а выступившие на стороне истца миноритарные участники (акционеры) заявляют о пропуске срока исковой давности.
Заметим, что согласно п. 2 ст. 199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Учитывая, что сторонами являются истец и ответчик (ч. 1 ст. 44 АПК РФ), имеются все основания для возможности заявления о пропуске срока исковой давности истцом наравне с ответчиком.
Результатом такого разбирательства является решение об отказе в иске, которое противоречит типичному процессуальному интересу истца, но в полной мере соответствует материально-правовому интересу отдельных соистцов с одновременным удовлетворением типичного для ответчика процессуального интереса и противоречием его материально-правовому интересу.
Схожий сценарий имеет ситуация, при которой истец, заинтересованный в исполнении принятого на общем собрании решения, в целях исключения риска его обжалования иными акционерами (участниками) общества и удовлетворения его судом самостоятельно подает иск об оспаривании решения общества, не проявляя должной активности в процессе доказывания собственной позиции, в результате чего судом в удовлетворении иска отказано.
Итогом судебного разбирательства может стать ситуация, при которой иные участники общества лишены возможности обратиться в суд с иском об оспаривании решения общего
собрания участников общества, ранее намеренно оспоренного одним из участников, которому в удовлетворении иска отказано, в виду прямого запрета, предусмотренного п. 6 ст. 181.4 ГК РФ.
В этом смысле задача защиты нарушенных или оспоренных прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, не должна пониматься в качестве задачи защиты прав исключительно истца как лица, которое, исходя из его позиции в споре, является пострадавшим от действий ответчика, который всегда позиционируется в качестве нарушителя прав.
Таким образом, распознавание интереса как процесс субъективный не исключает ошибок, в связи с чем предоставление суду возможности изменения правовой квалификации отношений сторон, исходя из проявленного вовне интереса истца, является неверным подходом к решению проблемы справедливого урегулирования спора.
Безусловно, обязанность суда применять нормы права, соответствующие установленным обстоятельствам, прямо предусмотрена действующим процессуальным законодательством (ст. 168 и 170 АПК РФ), на что неоднократно обращалось внимание высшими судебными инстанциями в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» [6] и постановлении Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой, Р. М. Скляновой и В.М. Ширяева» [5]. Однако ранее такая возможность не связывалась напрямую с проявленным интересом истца.
В. П. Грибанов под интересом предлагает понимать отраженную потребность, необходимость, прошедшую через сознание людей и принявшую форму сознательного побуждения [9, с. 239]. Следовательно, интерес представляет собой внутреннее, сложно распознаваемое явление. В таком случае остается без ответа вопрос о том, как поступать суду в тех случаях, когда истец выражает интерес недостаточно или вовсе его не проявляет (как в
случае неявки в судебное заседание), так как последнее не может свидетельствовать о его отсутствии.
Распознавание субъективного интереса другим лицом происходит субъективно, хотя и при наличии объективно выраженных фактов, что неизбежно влечет риск искажения и неправильного восприятия действительного интереса распознающим интерес субъекта лицом. В связи с этим полагаем, что проявленный интерес истца (или еще шире - сторон) не может стать критерием применения судом тех или иных правовых норм. Правовое отношение существует между сторонами
Литература
1. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3012.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // СЗ РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
3. Федеральный закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» // СЗ РФ. 1998. № 7. Ст. 785.
4. Федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» // СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 1.
5. Постановление Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой, Р. М. Скляновой и В. М. Ширяева» // СЗ РФ. 2003. № 17. Ст. 1657.
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 № 22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2010. № 6.
7. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.02.2014 № 165 «Обзор судебной практики по спорам, связанным с признанием договоров незаключенными» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2014. № 4.
8. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, свя-
объективно, и суд, давая юридическую квалификацию отношениям сторон, основывается на фактических обстоятельствах, а не на субъективных интересах истца.
Представляется, что суду при разрешении спора следует отойти от рассмотренной модели судопроизводства, предоставив истцу самостоятельно определять процессуальный механизм для удовлетворения своего материально-правового интереса, и нести соответствующие риски, связанные с правовой квалификацией, ведь в конечном счете граждане и юридические лица свободны в осуществлении выбора способа защиты права.
Bibliography
1. Arbitration procedural code of the Russian Federation from 7.24.2002 № 95-FZ // Russian Federation Code. 2002. № 30. Art. 3012.
2. The civil code of the Russian Federation (part one) from 11.30.1994 № 51-FZ // Russian Federation Code. 1994. № 32. Art. 3301.
3. The Federal law from 2.08.1998 № 14-FZ «About limited liability companies» // Russian Federation Code. 1998. № 7. Art. 785.
4. The Federal law from 12.26.1995 № 208-FZ «About joint-stock companies» // Russian Federation Code. 1996. № 1. Art. 1.
5. The resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation from 4.21.2003 № 6-P «On the case of check of constitutionality of provisions of paragraphs 1 and 2 of article 167 of the Civil code of the Russian Federation in connection with complaints of citizens O. M. Marinicheva, A. V. Nemirovska, Z. A. Sklyanova, R. M. Sklyano-va and V. M. Shiryaev» // Russian Federation Code. 2003. № 17. Art. 1657.
6. The resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation № 10, the Plenum of the Supreme Court of Arbitration of the Russian Federation from 4.29.2010 № 22 «About some questions arising in jurisprudence at settlement of disputes, connected with protection of the property right and other real rights» // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. 2010. № 6.
7. The information letter of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation from 2.25.2014 № 165 «The review of jurisprudence on the disputes connected with recognition of contracts unconcluded» // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. 2014. № 4.
занным с истребованием имущества из чужого незаконного владения» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2009. № 1.
9. Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2003.
10. Ломидзе О., Ломидзе Э. Возврат полученного по недействительной сделке, виндикация, кондикция: соотношение способов защиты нарушенного гражданского права // Хозяйство и право. 2008. № 5.
11. Скловский К. Защита владения, полученного по недействительной сделке // Хозяйство и право. 1998. № 12.
8. The information letter of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation from 11.13.2008 № 126 «The review ofjuris-prudence on some questions connected with reclamation of property from others illicit possession» // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. 2009. № 1.
9. Gribanov V. P. Implementation and protection of the civil rights. Moscow, 2003.
10. Lomidze O., Lomidze E. Return received according to the invalid transaction, vindication, a condiction: a ratio of ways of protection of the violated civil law // Economy and the right. 2008. № 5.
11. Sklovsky K. Protection of the possession received according to the invalid transaction // Economy and right. 1998. № 12.
