CC BY
796
ОВШИСИВ!
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
ББК 63.3 (2) 6-36 УДК 94 (470)
М.Ф. Полынов
ПРОБЛЕМЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ В РАЗВИТИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СССР В 1970-х - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1980-х гг.
В статье нашли освещение основные направления национальной политики советского государства. В ней показано, что, наряду с большими достижениями в решении национального вопроса, в этой области имели место также серьезные проблемы и противоречия. Главной опасностью в национальных отношениях стал этнонационализм, переросший в годы горбачевской перестройки в сепаратизм и способствовавший развалу союзного государства.
Ключевые слова:
национальная политика, этнонационализм, СССР, межнациональные конфликты, этнизация, советский народ
Руководство СССР неоднократно заявляло о решении национального вопроса. Еще на ХП съезде РКП(б) (1924 г.) выступивший с политическим докладом Г.Е. Зиновьев, касаясь национального вопроса, отметил: «Разве в этот год ЦК партии вместе со всей партией не разрешил в основном этот вопрос? Да, он разрешен, осталось доделать только детали».
В будущем убеждение в том, что национальный вопрос решается успешно, только возрастало. В 1972 г. в докладе, посвященном 50-летию
Общество
Terra Humana
образования СССР, Л.И.Брежнев подчеркивал: «Мы полностью решили национальный вопрос в тех его аспектах, в каких он достался нам от дореволюционного прошлого». Затем он отметил, что национальный вопрос «выдвигает новые проблемы и задачи» и тут же заявил, что «партия постоянно держит эти вопросы в поле зрения, своевременно решает их в интересах всей страны и каждой отдельной республики, в интересах коммунистического строительства».
Имелись ли достаточные основания для подобных утверждений? На поставленный вопрос можно ответить положительно, поскольку достижения в этой области действительно были огромные.
На ранних этапах существования Советского государства большое значение придавалось национально-государственному строительству, развитию национальных языков и культур. К 1936 г. было образовано 11 союзных и 20 автономных республик. В последствии к ним прибавились еще четыре союзные республики - Латвийская, Литовская, Эстонская и Молдавская ССР. Всего же в СССР было 53 национально-территориальные единицы - 15 союзных, 20 автономных республик, 8 автономных областей и 10 автономных (прежде национальных) округов. В 1920-е годы открывались национальные школы, курсы, университеты, библиотеки, детские и дошкольные учреждения. Наркомнац только в первый год своей работы стал выпускать газеты более чем на 20 языках. Главным же его печатным органом была еженедельная газета «Жизнь национальностей», освещавшая политическую, экономическую, культурную жизнь нерусских народов, их нужды и проблемы1.
Не случайно немецкий исследователь Каппелер назвал 1920-е «золотым» периодом национальных отношений2.
Другим направлением решения национального вопроса являлась политика, направленная на выравнивание уровней социально-экономического развития республик. Однако такая политика объективно соответствовала интересам национальных окраин, некоторые из которых находились даже на доиндустриальном этапе развития. Россия же в рамках этой политики рассматривалась как донор, за счет которого другие республики должны были преодолеть свою отсталость. При этом в такое положение Россия ставилась сознательно. На XII съезде РКП(б) идеолог партии Н.И.Бухарин прямо говорил о необходимости «купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций» через «искусственную постановку» русского населения в «положение более низкое по сравнению с другими». Фактически такая политика проводилась в течение всех лет Советской власти.
Подобная политика для национальных республик принесла действительно большие достижения, как в экономической, так и в социальной сферах. При общем росте промышленной продукции СССР в 1970 г. по сравнению с 1913 г. в 92 раза, в Узбекской ССР она выросла в 40 раз; Грузинской - в 85; Таджикской - в 87; Молдавской и Казахской ССР - в 146 раз3. В сельском хозяйстве темпы прироста продукции также были
существенными. По СССР за этот же период они составили 3,1 раза. В большинстве же республик они были выше: в Узбекской ССР - 5,5 раза; Казахской - 6,4; Грузинской - 7,1; Азербайджанской - 4,0; Молдавской -4,4; Таджикской ССР - 7,3 раза4. Все республики стали иметь развитую индустриально-аграрную экономику. Достаточно сказать, что Киргизия, ранее имевшая фактически только мануфактурную и кустарно-ремесленную промышленность, теперь производила металлорежущие станки, точные приборы, сельскохозяйственные машины, оборудование для пищевой промышленности и др. В Узбекистане возникли энергетическая, машиностроительная, химическая, металлургическая, авиационная отрасли промышленности. В Ташкенте даже стали производить военно-транспортный самолет АН-72.
Большие достижения имелись в сфере культуры и образования. Развитие системы школьного, среднеспециального и высшего образования позволило поднять уровень образованности всех народов СССР. Приведем данные по союзным республикам.
Таблица 1
Уровень образования населения по союзным республикам
На 1000 чел. населения в возрасте 10 лет и старше приходилось лиц с высшим и средним (полным и неполным) образованием
1939 1959 1970 1979 Рост, в разах
СССР 108 361 483 638 5,9
РСФСР 109 361 489 645 5,9
Украинская ССР 120 373 494 630 5,2
Белорусская ССР 92 304 440 594 6,4
Узбекская ССР 55 354 458 639 11,6
Казахская ССР 83 347 468 633 7,6
Грузинская ССР 165 448 554 698 4,2
Азербайджанская ССР 113 400 471 652 5,8
Литовская ССР 81 232 382 558 6,9
Молдавская ССР 57 264 397 572 10,0
Латвийская ССР 176 431 517 645 3,7
Киргизская ССР 46 342 452 614 13,3
Таджикская ССР 40 325 420 578 14,4
Армянская ССР 12,8 445 516 713 5,6
Туркменская ССР 65 387 475 620 9,5
Эстонская ССР 161 386 506 630 3,9
Из данной таблицы отчетливо видна тенденция роста образования населения во всех союзных республиках.
Повышение экономического и культурного потенциала народов страны совершенно обоснованно позволило Л.И.Брежневу сделать на XXIV
Общество
Terra Humana
съезде КПСС вывод о том, что «отсталых национальных окраин ныне не существует»5.
Экономическое развитие регионов, отраслей производства и отдельных предприятий требовало высокой кооперации между ними. Так, Молдавия получала из других союзных республик промышленную продукцию свыше 90 отраслей, Казахстан - около 1006. В строительстве Братской ГЭС принимали участие коллективы более 500 предприятий из союзных республик, которые изготовляли и поставляли машины, механизмы, крепеж, строительные материалы и т.п. Минский тракторный завод сотрудничал с 274 заводами-смежниками, большая часть которых находилась за пределами Белоруссии7. И таких примеров можно привести множество.
Однако специализация в рамках единого народнохозяйственного комплекса наряду с положительными имела и отрицательные последствия. Она способствовала формированию однобокой структуры экономики в некоторых республиках. Особенно это было заметно в республиках Средней Азии и Казахстана. В частности в Казахстане, доля обрабатывающих отраслей в промышленности в 1,7 раза была выше, чем в целом по стране. При этом более половины экономического потенциала республики находилось в ведении союзных ведомств. Их общая годовая прибыль составляла 15 млрд руб. в год, но в республиканский бюджет они вносили только 30 млн руб8.
Централизованная плановая экономика постепенно способствовала формированию противоречия между республиками и центром. Национальные республики, окрепнув экономически, объективно уже не нуждались в опеке центра. При этом расширение хозяйственной самостоятельности субъектов федеративного государства больше соответствовало бы интересам как самих республик, так и государства в целом. Однако материальная база для самостоятельного финансирования была явно недостаточной. К середине 1980-х гг. удельный вес продукции промышленных предприятий, полностью находившихся в ведении самих республик, составил: в РСФСР - 4%; на Украине - 5%, Белоруссии - 7%, республиках Закавказья - 6-10%, республиках Прибалтики - 7%, Средней Азии и Казахстана - 7-10%, Молдавии - 8%9. Доля поступлений от республиканского хозяйства в доходах бюджетов республик колебалась от 12% в Киргизии до 30% на Украине10.
Такая ситуация возникла потому, что крупные предприятия строились не за счет республиканского бюджета, а общесоюзного. Поэтому они и подчинялись соответствующим отраслевым союзным министерствам, или так называемому «Центру», которого к началу 1980-х гг. начали пока еще в осторожной форме, но обвинять в диктате над республиками. Постепенно формировалась экономическая основа для этнонационализма. Вместе с тем, такое положение было выгодно тем, кто занимал позиции иждивенчества, кто постоянно выколачивал ресурсы из того же самого центра для собственных республик.
Патерналистская позиция государства по отношению к одним республикам была более выражена, а к другим - менее, что способствовало скры-
тому нарастанию экономического неравенства между ними. Наглядным примером является то, как отчислялись налог с оборота и подоходный налог в союзный бюджет. По официальным данным РСФСР в 1975 г. имела право оставить 42,3% собранного на её территории налога с оборота; Украина - 43,3, Латвия - 45,6, Молдавия - 50, Эстония - 59,7, Белоруссия - 68,2, Азербайджан - 69,1, Грузия - 88,5, Армения - 89,9, Таджикистан - 99,1, Киргизия - 93,2, Литва - 99,7, Узбекистан - 99,8, Казахстан - 100, Туркмения - 100%.
Социальные различия по отдельным показателям между республиками, тем не менее не сокращались, а, наоборот, росли. Этому во многом способствовали разные традиции народов в вопросах рождаемости. Демографические процессы, происходившие в СССР в 1960-1980-е гг., указывали на то, что одни народы переживали состояние демографического взрыва, другие - падение темпов рождаемости. За 30 лет, в период между переписями населения 1959 и 1989 гг., при общем росте населения СССР на 37,3 %, численность таджиков увеличилась на 200%, узбеков - на 176, азербайджанцев - на 150, казахов и киргизов - на 125, армян, киргизов, грузин, молдаван - на 50-60, литовцев и белорусов на 30 и 26 %, украинцев и русских - на 18 и 27 %, латышей и эстонцев - на 3 и 4 %.
Воспроизводство населения в Советском Союзе осуществлялось в основном за счет коренных народов Средней Азии, а также казахов и азербайджанцев, темпы прироста которых в 4-5 раз были выше общесоюзных. Естественный прирост на 1000 человек, например, в 1979 г. составил, у русских - 4,1 человека, у литовцев - 4,9, у белорусов - 5,9, у азербайджанцев - 21,2, у киргизов - 30,7 человека, у узбеков - 32,0 у таджиков 34,4й. Однако столь высокие темпы прироста этих народов вели к обострению социальных проблем в этих же республиках. По подсчетам демографа Б.Урланиса каждый процент прироста населения «съедал» 4% прироста национального дохода: надо строить дополнительно новые детские сады, школы, больницы, поликлиники, готовить воспитателей, врачей, учителей и т.д. Ни одна республика с преимущественно мусульманским населением, где был высокий уровень рождаемости, не сумела выйти по важнейшим индикаторам социального развития на средние общесоюзные показатели. Приведем некоторые примеры. По количеству среднего медицинского персонала на 10 000 населения в целом по СССР в 1960 г. приходилось 64,2 человек, а в 1980 г. - 105,7. В Узбекистане соответственно их было 44,1 и 83,5, Казахстане - 57,1 и 99,8, Азербайджане - 65,6 и 84,3, Киргизии 48,8 и 86,3. Таджикистане - 39,7 и 65,0, Туркмении 65,5 и 78,4 человек12. Но по этому показателю отставание в будущем могло быть ликвидировано, поскольку по темпам подготовки этих специалистов выше названные республики значительно опережали СССР в целом. В частности, в 1960-1980-е гг. численность среднего медицинского персонала в целом по СССР увеличилась в 2,1 раза, в РСФСР - в 1,9, в Узбекистане - в 3,5 в Казахстане и Азербайджане - в 2,6 в Киргизии в 3,1, Таджикистане - в 3,0 раза.13 Если взять такой важный показатель как объем товарооборота на одного чело-
Общество
Terra Humana
века, то вышеназванные республики сильно отставали от других. Так, в 1985 г. в Эстонии он составил 1733 рубля, а в Туркменистане - 791 рубль, то есть меньше в два раза. Объем потребления материальных благ и услуг на одного жителя в Туркменистане в том же г. составлял 1010 рублей, а в Эстонии - 1966 рублей14.
Нужно заметить, что среднеазиатские республики упрекали центр в недостаточности дотаций из государственного бюджета на их социальное развитие. В частности, в публицистической и научной литературе велась оживленная дискуссия о том, должен ли союзный бюджет финансировать и поддерживать высокую рождаемость в этом регионе. Среднеазиатские патриоты утверждали, что должен, а отказ от такой обязанности означал бы пренебрежение к «национальной традиции» среднеазиатских народов. «Подоплёка подобных претензий, - как пишет С.В. Чешко, - была очевидной. Проблема многодетности муссировалась главным образом в целях выколачивания ассигнований»15.
Но было ли лучше социальное положение населения во многих областях Российской Федерации? На этот вопрос утвердительный ответ получить трудно. Для сравнения можно взять Эстонию и Ульяновскую область, в которых численность населения была сопоставима. Различия между ними по социальному обеспечению были огромны. Первая обеспечивалась как союзная республика, вторая - как область, то есть по третьей категории. Что имели жители Ульяновской области? На 1 млн 300 тыс. населения имелся один театр, две газеты, но не было даже собственного издательства.
Области и края по сравнению с автономными республиками были вто-росортны, а с союзными - третьесортны. Поэтому такое же положение как у ульяновцев было у туляков, калужан, ярославцев, рязанцев, тамбовцев и т.д. Все эти и другие области Российской Федерации, где сосредоточена основная масса русского народа, - по мнению некоторых исследователей, -находилась на самой низкой ступени социального существования16.
В 1960-80-е гг.в национальном вопросе просматривались две тенденции: с одной стороны, стремление к централизации государственного устройства, унификации и интернационализации; с другой - пробуждение национального самосознания, национализма, осознание своей принадлежности к конкретному этносу и этнокультуре, стремление к обособлению, сепаратизму. Первая тенденция была связана с политикой союзной власти и ею развивалась; вторая - с национальной (и националистической) интеллигенцией, частью местной бюрократии и этнократией. При этом для обеих тенденций были характерны и объективные начала.
Уместно напомнить, что в 1913 г. Ленин писал о двух тенденциях в национальном вопросе в условиях капитализма. К первой тенденции Ленин относил стремление к образованию национальных государств, ко второй «развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломки национальных перегородок, создания интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т.д.»17. При этом он отмечал, что «первая преобладает в начале его (капитализма - М.П) развития,
вторая характеризует зрелый и идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм»18.
Советские обществоведы ошибочно полагали, что первая тенденция исчезает вместе с ликвидацией капитализма, а вторая, связанная с социализмом, будет набирать силу. В реальности же и в условиях социализма обе тенденции продолжали существовать и развиваться. Их сила и глубина могли зависеть от конкретного содержания социально-экономической политики и её результатов, а также от политики в области национальногосударственного строительства.
Крупной теоретической новизной периода «развитого социализма» можно назвать обоснование концепции советского народа как новой социальной и интернациональной общности. В соответствии с этой концепцией считалось, что по мере дальнейшего продвижения по пути социализма будет происходить не только сближение наций, но и их слияние. Впервые на официальном уровне об этом было сказано Н.С.Хрущевым в 1959 г., что в процессе строительства коммунистического общества «успешнее будет идти процесс слияния народов в единую коммунистическую семью». Позднее в докладе о программе КПСС он говорил, что результаты интеграционных процессов в национальной сфере уже привели к тому, что «в СССР сложилась новая историческая общность людей различных национальностей, имеющих общие черты - советский народ». Но в саму программу партии это положение включено не было, что говорило о том, что этому тезису не придавалось еще концептуально-методологическое значение.
В Программе КПСС содержался специальный раздел «Задачи партии в области национальных отношений», в котором партия изложила свое понимание этого вопроса. «Развитие наций осуществляется не на путях усиления национальной розни, национальной ограниченности и эгоизма, как это происходит при капитализме, а на путях их сближения, братской взаимопомощи и дружбы. Возникновение новых промышленных центров, открытие и разработка богатств, освоение целинных земель и развитие всех видов транспорта усиливают подвижность населения, содействуют расширению взаимного общения народов Советского Союза. У советских людей разных национальностей сложились общие черты духовного облика, порожденные новым типом общественных отношений и воплотившие в себе лучшие традиции народов СССР»19.
После смещения Хрущева, в СССР отказались от концепции «развернутого строительства коммунизма» и в ноябре 1967 г. в докладе «Пятьдесят лет великих побед социализма» Л.И.Брежнев объявил, что в нашей стране построено развитое социалистическое общество. Строительство коммунизма рассматривалось теперь не как непосредственная, а долговременная задача и цель партии. Но положение о новой исторической общности, появившееся при Хрущеве, было сохранено и получило дальнейшее развитие. Эта концепция развивалась на XXIV (1971) и XXV (1976) съездах КПСС. Её официальная трактовка в развернутом виде была изложена в
Общество
Terra Humana
книге «Ленинизм и национальный вопрос в современных условиях» (1972). «Советский народ, - отмечается в ней, - представляет собой не какую-то новую нацию, а является исторической, более широкой, чем нация нового типа, общностью людей, охватывающей все народы СССР. Понятие «советский народ» появилось как отражение коренных изменений сущности и облика интернациональных черт. Но и при тесном переплетении интернационального и национального в социалистических нациях последние образуют советский народ, оставаясь в тоже время его национальными компонентами»20.
Проблематика, связанная с образованием советского народа, превращается в одну из актуальных и в 1970-80-е гг. Было издано большое количество работ, в которых присутствовала очевидная заданность: представить такой материал и таким образом, чтобы он говорил о расцвете, сближении и даже слиянии наций. В исследованиях, как правило, освещалась парадная, позитивная сторона национальных отношений, в то время как глубинные противоречивые процессы, происходившие в них, а то и вовсе негативные, оставались вне поля зрения исследователей, либо их касались формально.
Вместе с тем и в настоящее время можно говорить, что реальные основания для утверждения об образовании советского народа имелись. А.И. Вдовин отмечает, что «новая историческая общность людей в СССР была не только сотворенным мифом, но и реальностью»21. Одним из важных аргументов, что является, несомненно, верным, в пользу подобной точки зрения исследователи приводят данные о числе межнациональных браков. Действительно, их невозможно предписать ни партийным решением, ни идеологическим давлением - люди сами определяют свою судьбу. Именно межнациональные браки говорят о сближении людей различных национальностей, уважении и дружбе между ними.
В 1959 г. в Советском Союзе было зафиксировано 50,3 млн семей, из них 10,3% смешанных в национальном отношении. К 1970 г. смешанные семьи составляли 13,5 процентов, в 1979 г. - 14,9, а в 1989 г. - 17,5 процентов (12,8 из 77,1 млн семей). За каждым из супругов обычно стояли группы родственников, которые таким образом многократно увеличивали число породненных между собой людей различных национальностей22.
В межнациональные браки вступали представители практически всех народов. Но при этом обращает на себя внимание тот факт, что такие браки больше заключались между представителями цивилизационно близких народов. В частности в Киргизии в 1989 г. 48% населения составляли не киргизы, в Узбекистане 29% - не узбеки. А в национально смешанные браки вступило всего 6% мужчин-киргизов и 6,5% узбеков23, причем и среди этих браков преобладали обычно браки не с русскоязычным населением, а с представителями культурно родственных соседних народов. По данным социологических исследований, проведенных в 1985 г., среди смешанных супружеских пар, где одним из супругов был киргиз или киргизка, в 72 случаях из ста вторым супругом были узбечка (узбек), казашка
(казах), таджичка (таджик), татарка (татарин), калмык (калмычка)24. Если в республиках Средней Азии и Казахстана в супружеских парах преобладали сочетание коренных национальностей, то в других республиках -сочетание коренных национальностей союзных республик с русскими25. Среди смешанных браков русских, украинцев и белорусов большинство, как женщин, так и мужчин имели другого супруга той же группы нацио-нальностей26.
Немаловажным показателем в пользу существования советского народа была и готовность людей селиться среди другого народа и жить вместе с ним. Миграционными процессами были охвачены миллионы людей. В 1959 г. за пределами своих республик жило около 27,5 млн человек, или 12% населения страны, в 1979 г. - свыше 50 млн, около 20%, а в 1989 г. - уже свыше 60 млн человек, или более 21% всех жителей страны. Союзные и автономные республики в национальном отношении становились все более мозаичными. Так, за период между двумя переписями - 1959 и 1979 гг. число национальностей, проживавших в Узбекистане выросло со 112 до 123, в Грузии - с 70 до 100, в Киргизии - с 80 до 100, в Молдавии с 62 до 113 и т.д.27. Однако в действительности, вопрос о многонациональности республик, был не столь прост. Увеличение населения той или иной республики на несколько представителей, ранее не проживавших здесь национальностей, существенно не сказывалась на ее национальной мозаичности. Положительная сторона миграционных процессов заключалась, прежде всего, в том, что представители разных национальностей учились жить, работать рядом друг с другом, накапливая опыт межнационального взаимодействия.
Другим важным признаком, говорящим в пользу формирования новой исторической общности - советского народа являются данные о количестве людей, овладевших русским языком как языком межнационального общения, а также считающих его своим «родным» языком. Благодаря ему, армянин мог разговаривать с азербайджанцем, киргиз с белорусом, узбек с эстонцем и т.д. В 1970 г. русским языком свободно владело около половины нерусского населения (48,7), в 1979 г. - 62,1%, а в 1989 г. - уже 81,9%. Значительное количество нерусских людей признавало русский язык «родным» языком. По переписи 1926 г. было зафиксировано 6,4 миллиона таких людей, в 1959 г. - 10,2 млн, в 1970 г. - 13 млн, в 1979 г. - 16,3 млн, в 1989 г. - уже 18,7 млн человек.
Русский язык являлся важным средством обмена достижениями духовной культуры между всеми народами СССР. По-существу он выполнял роль «рабочего» языка в общении между представителями различных национальностей на производстве, в общественно-политической сфере, в повседневной жизни. Через него представители нерусских народов знакомились с достижениями мировой культуры, и через русский язык многие деятели культуры, писатели, ученые и т.д. «выходили в мир». В частности, киргизский, советский писатель Чингиз Айтматов неоднократно подчеркивал, что известным писателем, как в стране, так и в мире он стал благодаря русскому языку.
Общество
Terra Humana
Вместе с тем нужно отметить, что относительно «свободного» знания русского языка допускалось явное преувеличение. Перепись населения 1989 г. показала, что русским языком (в основном как вторым) в Средней Азии владели 23,3% узбеков, 27,7% таджиков, 35,1% киргизов, 27,6% туркменов, 20,2% каракалпаков - во всех случаях речь идет об абсолютном меньшинстве.
Формирование новой исторической общности шло не без проблем. Национальные отношения отличались противоречивостью. Как известно, миграционные процессы внутри Советского Союза являлись закономерным явлением. В разные республики люди в организованном порядке завозились, прежде всего, как источник рабочей силы. Русские из России в основном пополняли индустриальный сектор. Но миграции меняли этническую структуру республик. И это, как правило, вызывало со стороны некоторых народов недовольство. Приток инонационального населения в Прибалтику привел к уменьшению удельного веса коренного населения. В частности, доля эстонцев в Эстонии сократилась с 75% в 1959 г. до 61% в 1989 г. Эстонцами это воспринималось болезненно, тем более, если учитывать, что до войны их доля составляла 92%28. С 1971 по 1987 гг. прирост населения Эстонии на 54% произошел за счет мигрантов, в Литве - на 42, Латвии - на 64%29. На некоторых промышленных предприятиях трудовые коллективы состояли почти полностью из не эстонцев. Так, в 1960-е годы на таллиннском заводе «Двигатель» доля русскоязычных составляла 96,5%, а доля эстонцев не превышала 3,5%30.
Аналогичная ситуация сложилась и в Латвии. Еще в конце 1980-х гг. И. Кудрявцев отмечал: «При открытии новых предприятий министерства предпочитают завозить рабочую силу извне республики. И вот теперь в Латвии около 50% населения - не латыши. Соответствующая доля на промышленных предприятиях - до 90%.
Сами приезжие - люди часто случайные. В любом случае они не образуют сплоченной общности... До сих пор русский, попадая в Прибалтику, изо всех сил старался не замечать разницы между собой и местным насе-
лением»31.
Некоторые исследователи отмечают, что неконтролируемый процесс миграции в Прибалтийские республики стал одним из факторов повышения напряженности в сфере межнациональных отношений и развития процесса формирования сепаратистских настроений32.
Рост национального самосознания отмечался во всех республиках. Сам по себе этот процесс являлся положительным, и он не должен был нести потенциал опасности. Этнополитолог С.ВЧешко отмечает, что наибольшую роль играл национализм союзно-республиканских этнонаций. Он был направлен на создание или усиление привилегированного положения своей национальности и соответственно на подавление требований ино-этнического населения. Его задачи вне республик состояли в обретении большей самостоятельности по отношению к союзной власти: это была самая общая цель, которая в разных республиках имела более или менее
радикальное звучание. Характерная особенность этого вида национализма состояла в его антирусской направленности; трудно сказать, была ли это собственно русофобия или же перенос на русский народ советофобии: видимо, оба момента были неразделимы и тождественны33.
В Советском Союзе не смогли провести разграничительную линию между национализмом и национальными ценностями. Более того, существовал синдром боязни, что перекос в сторону национального, может заслонить собой интернациональное и приведет к ухудшению межнациональных отношений.
Для иллюстрации можно привести следующий пример. 30 марта 1972 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС обсуждалась книга тогда первого секретаря ЦК компартии Украины, члена политбюро ЦК КПСС П.Е. Шелеста «Украина наша советская», вышедшая в Киеве на украинском языке. Начавший обсуждение книги Л.И. Брежнев заметил, что в ней воспевается казачество, пропагандируется архаизм. М.С. Соломенцев обратил внимание: «На Украине много вывесок и объявлений на украинском языке. А чем он отличается от русского? Только искажением последнего. Так зачем же это делать». Позднее, в своих дневниковых записях Шелест напишет: «Договорился, проявил великодержавный шовинизм, и все сходит». В выступлении А.Н. Косыгина прозвучало: «Создание в свое время совнархозов тоже было проявлением национализма.Непонятно, почему на Украине в школах должны изучать украинский язык?.. Севастополь испокон веков русский город. Почему и зачем там имеются вывески и витрины на украинском языке?» «Тут, надо сказать, - записал Шелест, - Косыгин совсем договорился до отъявленного великодержавного шовинизма». Книга Шелеста была подвергнута критике в партийном журнале «Коммунист Украины» (Киев, 1973. № 4). Она была изъята из продажи. Шелест пытался переубедить Брежнева: «В части национальной политики я всегда был и остаюсь интернационалистом, но от своего народа, от своей принадлежности к нации, ее культуре, истории, никогда не откажусь: ведь я не Фома безродный». Позднее он говорил: «Я и сейчас утверждаю, - вспоминая о своей книге, - что в ней все вопросы изложены правильно, с классовых, идеологических интернациональных позиций. Зачем же ее было изымать и критиковать в журнале «Коммунист Украины»? В апреле 1973 г. Пленум ЦК КПСС вывел Шелеста из состава политбюро ЦК КПСС, а затем он был освобожден с поста первого секретаря ЦК КПУ Свою работу в области национальной политики он оценил так: «Когда я был в Киеве, там проводилась «украинизация».
Распространение русского языка, а без него невозможно было функционирование государства и развитие общества, этноэлитой рассматривалось как принижение роли национальных языков и национальных культур. Совершенно очевидно, что «нажимная» политическая ориентация в отношении русского языка стала постепенно давать не столько позитивный результат, сколько негативный социально-психологический эффект34.
Общество
Terra Humana
В 1979 г. Всесоюзная перепись зафиксировала, например, падение доли владеющих русским языком среди эстонцев35. В некоторых республиках старшее поколение знало русский язык лучше, чем молодые люди36. Политика форсированного формирования новой исторической общности - советского народа вела к определенному умалению национального самосознания, языка, культуры, поскольку на первое место выдвигалось, как тогда считалось, не то что разъединяет, а то, что объединяет. Развитие и пропаганда интернационального в советском обществе являлась с точки зрения тогдашней идеологии более важной и полезной, чем развитие и пропаганда национального. Однако этнократии и национальные интеллигенции такой политике начали оказывать противодействие. В открытой форме эта политика проявилась во время принятия в 1978 г. Конституций Закавказских республик. При подготовке новых Конституций республиканские руководители с согласия Москвы решили отменить государственный статус армянского, азербайджанского и грузинского языков. Предполагалось, что эта мера будет способствовать укреплению позиций русского языка, улучшит отношения между грузинами, абхазами и аджарцами в Грузии, азербайджанцами и армянами в Азербайджане. Эти национальные меньшинства имели в этих республиках свои автономии. Интеллигенция титульных наций воспротивилась этим попыткам. Особенно решительно и агрессивно против подобной политики были настроены в Грузии.
В день обсуждения и принятия Конституции Верховным Советом Грузии, в центре Тбилиси собралась многотысячная демонстрация, состоящая в основном из студентов. К митингующим вышел первый секретарь ЦК Компартии Грузии Э.А.Шеварднадзе, который был вынужден пообещать принять их требования. Упоминания о русском языке из грузинской конституции были убраны, а грузинский язык получил статус государственного.
Вслед за грузинскими событиями, начались митинги в Армении, где Конституция уже была принята, и в которой русский и армянский языки были признаны равноправными. Под давлением армянской общественности власти Армении были вынуждены отменить данную статью и признать государственным только армянский язык.
Азербайджанские власти, не желавшие ранее выделить азербайджанский язык как государственный, также вынуждены были под давлением общественности изменить свою позицию и сделать его государственным.
В Грузии же при принятии Конституции Абхазской автономной республики весной 1978 г. начались митинги абхазцев, с требованиями придания государственного статуса абхазскому языку, прекращения миграции в республику грузин, отделения от Грузии и вхождения в состав РСФСР. Уступкой грузинских властей требованиям абхазов явилось включение в конституцию автономной республики положения о введении в Абхазии трех государственных языков: абхазского, русского и грузинского.
Рост национального самосознания сопровождался ростом антирусских настроений практически во всех союзных республиках, за исклю-
чением славянских. Быть русским в национальной республике становилось все более дискомфортно. За обременительную и фактически навязанную ему роль «старшего брата» русский народ платил большие дивиденды37.
В конце 1960-х гг. начинается вынужденная обратная миграция русского (русскоязычного) населения. Можно согласиться с выводом авторов «Ежегодного демографического доклада. 1993» о том, что «отток русского (русскоязычного) населения из большинства республик бывшего Союза начался задолго до перестройки и быстро нарастал»38. Первой республикой, откуда начался процесс вытеснения русских, была Грузия. Отток русских здесь начался со второй половины 1960-х гг., причем довольно быстро: за 1959-1988 гг. их численность в республике сократилась на 18%, то есть миграция намного превосходила их естественный прирост. Следующим был Азербайджан. Здесь выезд русских начался тогда же, но наиболее интенсивно он шел в 1970-е гг. В эти же годы их численность уменьшилась на 22%. Со второй половины 1970-х гг. численность русских стала сокращаться во всех республиках Средней Азии и Казахстана. Прирост численности проживавших за пределами Российской Федерации русских постоянно сокращался. В 1959-1969 гг. он составил 5,2 млн человек, или 31%, в 19701978 гг. - 2,6 млн (12%), в 1979-1988 гг. - только 1,4 млн человек (6,0%)39. Обращает на себя внимание тот факт, что если русские из многих республик вынуждены были уезжать, то представители коренных народов этих же республик в Россию приезжали, причем их численность росла высокими темпами. Численность молдаван в РСФСР за 1979-1988 гг. увеличилось на 69% против 10,5% в своей республике, грузин и армян - на 46% (в своих республиках - на 10,3 и 13,2%), азербайджанцев - в 2,2 раза (24%), узбеков и туркмен - в 1,8 раза (34%), киргизов - в 2,9 раза (33%), таджиков - в 2,1 раза (46%)40. Все это говорит о том, что представители прибывавших народов чувствовали себя в России вполне комфортно, не испытывали по отношению к себе неприязненных отношений.
Антирусские настроения во многих союзных республиках высшим властям страны были известны, но никаких мер, направленных на их погашение, не предпринималось. Ответственный работник аппарата ЦК КПСС Л. Оников в 1972 г. направил служебную записку на имя Генерального секретаря Л.И. Брежнева, в которой сделал обоснованный вывод о повсеместном усилении антирусских настроений в республиках и предупреждал руководство, что нельзя «исключить возможность сплочения националистов нерусской национальности на антирусской основе и ответной реакции среди русского населения»41. Но в год пятидесятилетнего юбилея образования СССР заздравный подход настолько заслонил все, что автору этой записки было указано не поднимать эти проблемы. Ответом союзного центра на антирусские тенденции в республиках, явилась политика, как выше уже было подчеркнуто нами, форсированного распространения русского языка, ограничения республиканских языков, усиление политики «сближения и слияния наций».
Общество
Terra Humana
Почему вместо благодарности русскому народу, сделавшему исключительно много для подъема других народов, последние стали отвечать неблагодарностью, национализмом, их вытеснением из «собственных» республик? Однозначного ответа на данный вопрос быть не может. Причины этого кроются как в принципах национально-государственного строительства, так и в ошибках в области национальной политики.
Несмотря на то, что в нашей стране все нации и народности были объявлены равноправными, и этот принцип был закреплен в партийных документах и в Конституции СССР, в реальной жизни равноправия достигнуто не было. Ядром союзных и автономных республик являлись так называемые «титульные» нации, давшие название соответствующим республикам. Они имели привилегированное положение по сравнению с инонациональными группами населения. Политика коренизации, то есть выдвижение на руководящие посты преимущественно представителей местной национальности, в 1960-1970-е годы получила новое дыхание. Партийные, административные, хозяйственные должности и престижные социальные ниши все активнее бронировала для себя этноэлита. Доступ к сфере образования для лиц «нетитульных» наций был значительно труднее, чем для титульных. Административные посты в высших учебных заведениях стали также заниматься национальными кадрами.
Интересными представляются наблюдения о происходящих процессах в этой области в Казахстане бывшего американского посла в СССР Джека Мэтлока. «.Кунаев много сделал для «казахизации» казахской коммунистической партии. Поддерживая добрые отношения с жившими в республике русскими и сдерживая открытые проявления казахского «национализма», Кунаев втихую, но успешно передавал власть в партийных организациях республики казахам, которые составляли абсолютное большинство в республиканской партии и заняли большинство ключевых постов.В 1961 г., когда я впервые приехал в Алма-Ату и доверительно беседовал с руководящими работниками совнархоза, органа, созданного Хрущевым для управления экономикой республики, среди моих собеседников не оказалось ни единого этнического казаха. В конце 80-х гг. три четверти, а то и больше руководящих деятелей, с кем мы имели дело, были казахами»42.
Этноэлиты настолько укрепили свое влияние и положение в республиках, что союзный центр был уже не способен посягнуть на их власть и интересы. Особенно красноречиво это проявилось, когда в декабре 1986 г. Москва вместо смененного казаха Д.М. Кунаева, попыталась поставить первым секретарем ЦК Компартии Казахстана русского Г.В. Колбина. Неприятие этого решения казахской элитой было настолько велико, что не без ее влияния были организованы в Алма-Ате митинги с использованием насилия.
Одним из крупных достижений Советской власти, без преувеличения можно считать, высокий уровень образования нерусских народов, подготовку кадров с высшим образованием, а некоторые из них по этому пока-
зателю обошли русских. Однако подготовка национальных кадров велась без учета реальных потребностей народного хозяйства и общества. Никто в тот период не задумывался над вопросом о возможной избыточности национальных кадров. Многие из них теперь не находили себе применения, они оказывались невостребованными. Престижных и доходных номенклатурных должностей тем более всем не хватало. Это создавало почву для усиления межэтнической конкуренции. Теперь, чтобы получить руководящую должность, нужно было ее отнять у представителя иноязычного населения. Поскольку русские среди них составляли подавляющее большинство, то, следовательно, это вело к противостоянию между «коренными» и русскими кадрами. Этноэлита стремилась проводить политику по выдавливанию русскоязычных кадров из различных сфер общества. Делать русским карьеру в этих условиях становилась все труднее и жизненных перспектив в республиках у них оставалось не много. Это было одной из главных причин их переселения в Россию. Тем более, если учитывать то, что в некоторых республиках антирусские настроения уже перестали даже скрывать. В центральные советские газеты приходили письма, в которых люди жаловались на то, что их подвергают унижениям и преследованиям на национальной почве. В частности, Л. Мельникова сообщала в «Правду»: «У нас в Арыси русских третируют, как хотят. За помощью, за бедой лучше ни к кому не обращаться, пожалуешься - себе хуже сделаешь. Все более-менее ответственные посты в руках казахов. Даже милиционеры открыто нам говорят: «Зачем приехали в Казахстан, возвращайтесь в свою Россию». «Понятно, - пишет историк А.В. Шубин, - что такая «дружба народов» приводила к постепенному оттоку русскоязычного населения из республик, в которые они были заброшены «великим переселением народов 30-60-х гг.»43.
Социологические исследования, проводившиеся в различных регионах СССР в начале перестройки, обнаружили, что около 1/3 занятого населения считали, что национальность человека влияет на его продвижение по работе (в Киргизии - до 50%, в Грузии - 35%, в Башкирии - 26%, Татарии -25%, Литве - 27%, Львовской области - 27%). Опрашиваемые, в частности, указывали на существующую, по их мнению, зависимость между национальной принадлежностью и возможностью поступить в вуз. По среднеазиатскому региону такого мнения в среднем придерживалось 49% занятого населения, в Башкирии - 38%, в Грузии - 33%, Литве - 24%, Львовской области - 28%. Характерно, что в республиках чаще всего указывали на связь между национальной принадлежностью и возможностью поступления в вуз русские и другие представители «некоренного» населения44.
Обращает на себя внимание также то, что в сфере межнациональных отношений многими людьми допускалась низкая культура. Вышеназванное обследование показало, что в ряде регионов значительной части опрошенных приходилось сталкиваться с неуважительными высказываниями о людях своей национальности, обычаях и традициях своего народа. В Туркмении об этом заявило 54%, в Литве - 64%, Киргизии - 56%, Гру-
Общество
Terra Humana
зии - 55%, Башкирии - 54%, Татарии - 50%, Таджикистане - 28%, районах проживания севера Якутской АССР - 58%, Львовской области - 64%45.
В определенной мере формированию антирусских настроений способствовали и сами русские. Массовое переселение людей из Российской Федерации в другие республики, многие из которых там оказывались не по своей воле, не приводило к каким - либо культурным изменениям в их жизни. Образ жизни у них, как правило, оставался таким же в национальной республике каким он был в России. Они с трудом адаптировались к новым условиям, а немало из них к этому и не стремились. Не хотели осваивать чужую культуру, понимать обычаи, традиции народа, среди которого теперь они стали жить. Язык этого народа абсолютное большинство русских также не знало. А.Г.Вишневский подчеркивает, что пришлое население мало интересовалось местными культурами, иногда очень древними и богатыми, местное и пришлое, «европейское» населения были разделены культурно-языковым барьером. Если этот барьер преодолевался, то лишь в одном направлении: местное население обычно осваивало русский язык, «русскоязычные» местных языков не знали. Среди живших в Средней Азии русских, по данным переписи 1989 г., свыше 95% из них заявили, что не владеют никаким другим (кроме русского) языком народов СССР46. А.И. Вдовин отмечает, что переселенцы в большинстве своем не тяготели к полному вживанию в среднеазиатское общество. Многие из них с высоты своего уровня развития с чувством превосходства и пренебрежения относились к местным жителям. Те платили им тем же, видя в них персонифицированных носителей имперства советской власти. Бытовой национализм проходил по линии этнического размежевания и возникал между русскоязычным (русскими, украинцами, евреями и др.) и коренным населением47.
В кадровой политике «центром» также допускалось немало ошибок. Уже упоминавшийся Л. Оников отмечает то, что русских, не знавших ни языка, ни обычаев, упорно посылали на руководящие партийные должности в Узбекистан48.
В бытность существования СССР о межнациональных конфликтах, как в научных исследованиях, так и периодических изданиях практически не писали. Стремились создать впечатление о существовании гармоничных отношений между народами нашей страны. Но эта сфера общества была далека от идеальной. Наряду с тихим национализмом, неуважительным отношением к представителям иной национальности, происходили и открытые столкновения между людьми различных национальностей. Конфликты на национальной почве происходили во многих республиках СССР.
Во второй половине 1960-х гг. брежневское руководство столкнулось с проблемой восстановления автономий немцев Поволжья и крымских татар, выселенных с мест проживания в годы Великой Отечественной войны. В октябре 1966 г. имели место митинги крымских татар в городах Узбекистана: в Ташкенте, Андижане, Чирчике, Самарканде, Коканде, Учкудуке и др. Они были приурочены к 45-летию образования Крымской АССР. Митинги властями разгонялись.
21 июня 1967 г. делегация крымских татар была принята в Москве в здании ЦК КПСС кандидатом в члены политбюро, Председателем КГБ СССР Ю.В.Андроповым, Министром внутренних дел СССР Н.А.Щелоковым, Секретарем Президиума Верховного Совета СССР М.П.Георгадзе, Генеральным прокурором СССР Р.А.Руденко. На встрече обсуждалось положение этого народа. Результатом митингов и данной встречи стало то, что 5 сентября появился Указ Президиума ВС СССР, который снимал с крымских татар обвинение в предательстве в годы войны. Они получили политическую реабилитацию и им возвращались гражданские права. Татарская молодежь получила право поступать в вузы, в том числе Москвы и Ленинграда. Но им не разрешено было возвращаться на родину - в Крым. Автономия не была восстановлена. После политической реабилитации движение крымских татар за возвращение в Крым и воссоздание Крымской автономии только усилилось. Высокопоставленный сотрудник КГБ Ф.Д.Бобков, занимавшийся этой проблемой в тот период, позже в своих мемуарах напишет: «Крымские татары получили политическую реабилитацию без права возврата в Крым, Против их возвращения возражали партизаны Крыма, но главная причина состояла в том, что Крым к тому времени был «подарен» Хрущевым Украине. Последнее обстоятельство более всего осложнило положение крымских татар. Не будь этого широкого жеста, они уже давно спокойно жили бы в Крыму»49.
Трудно решаемой являлась проблема восстановления автономии немцев в Поволжье. Указами Президиума Верховного Совета СССР (декабрь 1955 г. и 29 августа 1964 г.) были сняты вначале ограничения в правовом положении с советских немцев, а затем они получили и политическую реабилитацию. Однако восстановить их автономию в Поволжье и вернуть выселенных немцев стало невозможным. Официальные власти объясняли это тем, что их бывшая территория уже занята людьми других национальностей и возвращение немцев может создать очень серьезную межэтническую ситуацию. В СССР стремились скрыть от мировой общественности сам факт выселения более миллиона немцев в Сибирь и Казахстан. В частности, в Казахстане проживало около миллиона немцев, а в энциклопедии этой республики немцы даже не упоминались как национальность. Все эти факторы способствовали формированию эмигрантских настроений среди них. Накануне визита канцлера ФРГ (сентябрь 1955 г. - М.П.) Конрада Аденауэра советским руководством, - как отмечает Ф.Д. Бобков, - «было принято соломоново решение: из многих тысяч желающих уехать в ФРГ немцев разрешение получили.. .около трехсот семей. Точно также поступали и потом, при посещении СССР другими высокопоставленными лицами из обоих немецких государств»50.
В 1976 г. открывалась возможность создания автономии для немцев, но уже в Казахстане. Решение об этом было принято в Политбюро ЦК КПСС. Была определена уже территория под автономию и определены ее границы. Однако при поддержке руководства этой республики, было инициировано выступление студентов Целиноградского педагогического
Общество
Terra Humana
института, протестовавших против создания автономии. Вопрос был отложен до лучших времен. Ф.Д. Бобков пишет: «Руководители Саратовской области охотно шли навстречу, ибо пустовало немало земель. Несколько тысяч немцев уже возвратилось в те места, но ЦК КПСС на такой вариант не пошел. Решить дело подобным образом - значит поссориться с первым секретарем компартии Казахстана Д.А. Кунаевым: ведь если немцы уедут с целины, эта область лишиться рабочих рук. Так и замариновали этот вопрос.Кунаев в беседе с Бобковым бросил фразу: «Сами немцы не хотят автономии, а вы им ее навязываете!»51.
Казахстанское руководство последний раз рассматривало этот вопрос весной 1979 г. Формально оно положительно обещало решить вопрос о создании автономии. Была для этого определена территория (на востоке целиноградской области, столица г. Ерментау). Провозглашение автономии намечалось на 15 мая 1979 г. Однако утром того же дня в Целинограде начались митинги казахского населения. Были выдвинуты лозунги «Казахстан неделим», «Нет немецкой автономии». Это снова стало предлогом отложить вопрос о решении автономии до лучших времен, которые для немцев не наступили. Лишь в будущем, в июле 1987 г. в постановлении ЦК КПСС «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся» было отмечено: «Серьезные ошибки и просчеты в работе партийных комитетов республики привели к росту националистических проявлений, которые своевременно не пресекались, более того, замалчивались как обычное хулиганство»52. Следует заметить, что советские немцы добивались восстановления своей автономии в рамках правового поля, конституционными методами, не создавая своими действиями угрозы людям. Их собрания и митинги никогда не сопровождались межэтническими столкновениями.
В Узбекистане, в том числе в Ташкенте, было немало выходцев из Поволжья, особенно из Самары. Местное население обвиняло приезжих в том, что вместе с ними на их землю пришло хулиганство, пьянство, проституция, воровство. У узбеков по отношению к ним сформировалось отрицательное отношение. Местное население их называло «самарские», вкладывая в это понятие уничижительный смысл. Неуважительное отношение к себе со стороны узбеков чувствовали и другие русские. Острый межэтнический конфликт возник между узбеками и русскими во время футбольного матча между командами ташкентского «Пахтакора» и куйбышевскими «Крыльями Советов» 27 сентября 1969 г. в Ташкенте, когда судья не засчитал забитый гол в ворота «Крылья Советов». В разных местах стадиона были подняты заранее подготовленные транспаранты с надписями: «Самарские, убирайтесь домой!». На стадионе начались беспорядки. Матч прекратился. Началось избиение людей со славянской внешностью. В течение нескольких дней русскоязычное население боялось выходить из домов. Наиболее воинственно настроенные националисты были арестованы. Однако узбекистанское руководство пыталось скрыть от общественности страны эти
события, понимая, какими неблагодарными могли выглядеть узбеки на фоне той помощи, которую Россия и другие славянские республики оказали Узбекистану после ташкентского землетрясения 1966 г.
Неспокойно было и в Казахстане, где были отмечены столкновения между русской и казахской молодежью, время от времени находили разбитые вывески на русском языке и националистические листовки как на русском, так и на казахском языках. Среди интеллигенции и студентов высказывалось недовольство «засильем» русских в республиканских органах власти и партийном аппарате республики, широким распространением русского языка в делопроизводстве и системе образования»53.
Напряженные межнациональные отношения существовали на Северном Кавказе, особенно в Северной Осетии и Чечено-Ингушетии. Между осетинами с одной стороны, и ингушами и чеченцами, с другой, перманентно возникали очень острые конфликты. Кроме того, чеченцы и ингуши агрессивно относились к русским. Обострение отношений между представителями четырех этносов началось еще в ходе массового возвращения чеченцев и ингушей на родину, после их реабилитации в 1956 г. Пригородный район Чечено-Ингушской АССР после ее ликвидации в 1944 г., был передан в состав Северо-Осетинской АССР и был заселен осетинами, которые теперь не пускали возвращающихся ингушей. В других районах многие дома ингушей и чеченцев были заселены представителями народов Дагестана и русскими. Путем угроз и насилия чеченцы и ингуши вселялись в свои дома, занятые другими. Все это сделало межнациональные отношения нестерпимыми. Неприязненность между ними не была снята и после восстановления в 1957 г. Чечено-Ингушской автономной республики.
Союзный центр, стремясь умиротворить чеченцев и ингушей, воссоздал республику в больших территориальных границах, чем прежде. К ней были присоединены три равнинных района поймы реки Терек из состава Ставропольского края. Они (Наурский, Надтеречный и Шелковской районы) имели территорию 5,2 тыс. квадратных километров, или 27% всей территории ЧИАССР. Пригородный же район, оставленный в Северной Осетии составлял 977,5 квадратных километров. Таким образом, восстановленная республика стала больше на более чем 4,0 тысячи квадратных километров. Территория переданных районов до этого в основном были заселены русскими. Принятые меры должны были способствовать устойчивому социально-экономическому развитию республики и поднять влияние союзных властей в этом регионе. Следует заметить, что передача трех бывших казачьих районов Чечне была решена волевым порядком, не спрашивая и не считаясь с мнением русских по этому вопросу.
Проблема пригородного района стала занозой в отношениях между ингушами и осетинами. Очередной острый кризис по этому вопросу между двумя народами возник в январе 1973 г., когда несколько тысяч ингушей в г. Грозном на митинге требовали со стороны властей решения проблемы этого района. Митингующие говорили о бесправии ингушей в районе, допускающейся дискриминации при приеме на работу, небезопасной жиз-
Общество
Terra Humana
ни среди осетин. Митинги продолжались несколько дней, но при этом не было никаких погромов, не допускалось «антисоветских высказываний». В Грозный прибыла высокая делегация во главе с кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС, Председателем Совета Министров РСФСР М.С. Со-ломенцевым, который обещал рассмотреть поднятые на митингах вопросы, а митингующих не подвергать наказанию. Но сотни молодых ингушей отказались разойтись и разъехаться по домам на предоставленных автобусах, затем были разогнаны милицией.
Крупномасштабные беспорядки имели место в г. Орджоникидзе, столице Северной Осетии, 24-26 октября 1981 г. Их поводом стало убийство шофера-осетина двумя ингушами. Убийства друг друга на этнической почве здесь не были большой редкостью. Но на этот раз похоронная церемония, собравшая тысячи осетин, превратилась в мощное стихийное движение протеста как против ингушей, так и против властей. Врыв негодования был вызван еще и тем, что арестованные убийцы через три дня после преступления за выкуп в миллион рублей были выпущены на свободу. Для тысяч людей коррумпированность властей стала очевидной. Похоронная демонстрация принесла гроб убитого к зданию обкома КПСС. Вышедший по требованию митингующих первый секретарь обкома Б.Е.Кабалоев своим неумным выступлением еще больше накалил обстановку. Он назвал собравшихся сборищем и потребовал, чтобы те разошлись. На следующий день на митинг вышли уже десятки тысяч людей. Разъяренная толпа захватила здание обкома, били стекла, ломали мебель, рвали деловую документацию. Вызванные курсанты орджонекидзевского командного училища начали освобождать здание. В здании обкома завязалась рукопашная схватка между курсантами и митингующими. Освободив обком, курсанты разгоняли митингующих на улице. 25 октября приехала комиссия во главе с М.С. Соломенцевым и заместителем министра внутренних дел СССР Ю.М. Чурбановым. Был организован митинг. Но официальные ораторы вскоре были вытеснены ораторами «из толпы». Постепенно митингующие вытеснили начальство с трибуны. Тогда организаторы потребовали прекратить митинг. И сразу же были атакованы войсками с бронетранспортерами. Между митингующими и войсками произошли массовые драки. Волнения в Орджонекидзе были подавлены с помощью войск, но без применения огнестрельного оружия. Было осуждено 26 человек. Б. Каболоев был снят со своего поста54.
О неблагополучной межэтнической ситуации в этих республиках граждане сообщали в различные органы власти, писали в центральные газеты. Среди корреспонденции 1978-1979 гг. есть такие письма: «Жил я во многих селах и городах нашей республики, - писал студент Грозненского университета, - и имею уже довольно четкое представление о ней. Начну с того, что, по всей видимости, нигде в СССР русского не убивают только за то, что он русский. Все прелести нашей жизни я описывать не стану, но я начинаю терять счет своим убитым друзьям»55.
Сталкиваясь с подобной ситуацией, молодые специалисты русскоязычного происхождения стремились уезжать из этих республик, особенно из
ЧИАССР. На IX Пленуме Чечено-Ингушского обкома КПСС в октябре 1985 г. в докладе Первого секретаря обкома В.Н.Фатеева говорилось: «До сих пор не изжито в республике недружелюбное отношение к приезжим специалистам других национальностей, наносящие большой вред интернациональному воспитанию трудящихся. По этим причинам многие учителя и медработники, направленные в республику из других областей, вынуждены были оставить работу и выехать из республики»56.
Долгий тлеющий конфликт в Советском Союзе существовал между азербайджанцами и армянами по вопросу о Нагорном Карабахе. Причины этого конфликта следует искать в принципах национально-государственного строительства, в произвольном определении границ между союзными республиками. Нагорно-Карабахская автономная область заселенная преимущественно армянами, была передана в состав Азербайджана. В 1921 г. здесь проживало 131,5 тыс. человек, из которых армян было 94,4%, азербайджанцев - 5,6%57. Такой этнический состав населения НКАО никак не предполагал ее включения в состав Азербайджана, но сделано было именно так. На протяжении длительного времени руководство АзССР игнорировало объективные интересы и потребности армянского населения НКАО в культурно-языковой и социально-экономической сферах. Проводилась политика «азербайджанизации» этой автономной области.
Известно, что за годы Советской власти интеллигенция и даже партийное руководство Армении и НКАО не раз ставили вопрос о переводе области в состав Армянской ССР. Руководство АзССР решительно возражало против этого. Однако после войны появилась возможность решить этот вопрос. В ноябре 1945 г. руководитель Армянской компартии Г.А. Арутюнов писал Сталину, что НКАО, примыкающая к территории Армении, с 1923 г. входит в состав Азербайджана; население в автономной области в основном армянское (137 тысяч, т.е. 89,5%) и просил рассмотреть вопрос о включении области в Армению. Запрошенный в этой связи первый секретарь ЦК КП Азербайджана М. Багиров соглашался на передачу при условии включения в Азербайджан трех примыкающих к нему районов Армении с преимущественно азербайджанским населением. Начались переговоры, но вопрос остался нерешенным. Нерешенность этих вопросов значительная часть армян связывала с нежеланием советского руководства разрешить армянскую проблему. Это подогревало антисоветские и националистические настроения в массах58.
В зарубежной этнополитологии господствует точка зрения, что СССР являлся империей. Наиболее радикальными представителями такого подхода являются английский ученый С. Биалер, американский политолог З. Бжезинский, французский историк Э. Каррер д’Анкосс.
Точка зрения об СССР как об империи получила распространение и в странах постсоветского пространства59. Этнолог В.А. Тишков называет Россию империей «особого рода», поскольку в ней, по его мнению, не было ни имперской нации, ни разделения на метрополию и колонизируемую периферию60. Более того, он считает, что это была империя за счет русского народа61.
Общество
Terra Humana
При всей противоречивости внутреннего устройства Советского Союза все равно в нем трудно обнаружить классические признаки империи: господствующую метрополию, подвергавшуюся эксплуатации периферию; господствующую (угнетающую) нацию и бесправные угнетаемые нации. Тезис о советской империи нужен был в годы горбачевской перестройки сепаратистам и их идеологам для оправдания своей политики по выходу из состава Советского Союза. Курс выравнивания социально-экономического развития регионов, провозглашенный на самых ранних этапах существования Советского государства, осуществлялся главным образом за счет русского народа. И тем более нет сколько-нибудь серьезных оснований для утверждений о том, что «СССР был государством этнического апартеида, в котором все(!) население дискриминировалось по принципу этнического происхождения» как пишут некоторые тенденциозные казахские историки62.
В СССР государственная политика проводилась такая, что «колонии» жили, процветали за счет «метрополии» и развивались более высокими темпами. Об имперской сущности СССР немало говорили и в Прибалтийских республиках, о том, что тормозится их социально-экономическое и культурное развитие. Но статистика не подтверждает подобные выводы.
Во всех республиках Прибалтики была создана многоотраслевая экономика и развитая социальная инфраструктура. По энерговооруженности труда в сельском хозяйстве Эстония, Латвия, Литва занимали первые три места, существенно обгоняя соответствующие показатели по всей стране в целом. В этих же республиках рост розничного товарооборота государственной торговли (включая общественное питание) с 1940 по 1982 гг. опережал темпы роста в СССР, где они равнялись 11 разам, а в Эстонии 13, в Латвии 14, Литве 17 разам63.
Мало соответствовало действительности утверждение и о языковой ассимиляции народов в Прибалтийских республиках. В то время как с 1940 по 1982 год число книг и брошюр, изданных на русском языке выросло в 1,8 раза, а их тираж - в 4,7 раза, на латышском языке было издано в 3,9 раза больше книг и брошюр, а их тираж вырос в 5,2 раза. Для литовского языка соответствующие цифры равнялись 5 и 5, для эстонского 6 - 5,5 разам64.
Даже представители эмигрантской антисоветской интеллигенции признавали, что за десятилетия Советской власти в западных республиках СССР был достигнут не только существенный экономический и социальный прогресс, но и огромные успехи в развитии культуры национального самосознания. Р. Масиунас и Р.Таагепера писали в начале 1980-х гг: «Прежние наблюдатели преувеличивали культурную ассимиляцию в Советском Союзе. Отмечая ограниченную политическую и экономическую автономию республик в Советском Союзе, эти наблюдатели недооценивали импульс для национального самосознания, который исходил от факта самого существования национальных республик, не говоря уже об их вполне реальной культурной автономии. Прибалтийские нации вполне использовали свои возможности.»65.
Можно сделать вывод о том, что в 1970-первой половине 1980-х гг. национализм стал серьезным противодействующим интернационализму фактором. Он превратился в мину замедленного действия. В этот период сепаратистские силы не имели серьезного влияния в республиках и еще не были поэтому готовы бросить вызов союзной власти и целостности Советского государства. В СССР были конфликты на этнической почве, но вместе с тем, нельзя сказать, что он раздирался межнациональными конфликтами.
1 Национальная политика России: история и современность. - М., 1997. - С. 284.
2 См. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад / Пер. с нем. - М., 2000. - С. 274-276.
3 Народное хозяйство за 70 лет : Юбилейный стат. сб. - М., 1987. - С. 17.
4 Там же. - С. 18.
5 XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стеногр. отчет. - Т. 1. М., 1972. - С. 74.
6 Салихов Р.А., Копылов И.Я., Юсупов Э.Ю. Национальные процессы в СССР. - М., 1987. - С. 128.
7 Там же. - С. 135.
8 Вопросы истории. - 1989. - № 5. - С. 9.
9 Правда. - 1989. - 14 марта.
10 ЭКО. - 1989. - № 6. - С. 37.
11 Демографический ежегодник СССР. - 1990. - М., 1990. - С. 184-185.
12 Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбил. стат. ежегодник. - М., 1987. -С. 586.
13 Там же.
14 Социальное развитие СССР. Стат. сб. - М. 1990. - С. 126, 130.
15 Чешко С.В. Роль этнонационализма в распаде СССР // Трагедия великой державы: национальный вопрос и распад Советского Союза. - М., 2005. - С. 449.
16 Дружба народов. - 1989. - № 11. - С. 181-182.
17 Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полн. собр. соч. - М., 1969. - Т. 24. - С. 143.
18 Там же. - С. 124.
19 Программа КПСС. Принята XXII съездом КПСС. - М., 1965.
20 Ленинизм и национальный вопрос в современных условиях. - М., 1972. - С. 227-228.
21 Вдовин А.И. Русские в XX веке. - М., 2004. - С. 247.
22 Там же. - С. 249.
23 Демографический ежегодник. 1991. - М., 1991. - С. 402.
24 Вишневский А.Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. - М., 1998. -С. 293.
25 Волков А.Г. Этнически смешанные семьи и межнациональные браки // Семья и семейная политика. - М., 1991. - С. 80.
26 Там же. - С. 81.
27 Саликов Р.А., Копылов И.Я., Юсупов Э.Ю. Национальные процессы в СССР. - М.,
1987. - С. 264.
28 Ребане Я. Строить вместе разумные отношения // Коммунист. - 1989. - № 4. - С. 87.
29 См. Материалы «круглого стола» по вопросам межнациональных отношений // Коммунист. - 1987. - № 6. - С. 68.
30 Там же. - С. 65.
31 Кудрявцев И. Латыши, русские, народный фронт и правовое государство // Община. - 1989. - № 25. - С. 14-16.
32 Шадрин А.Ю. Прибалтийский сепаратизм в истории разрушения СССР // Российское государство и общество. XX век. - М., 1999. - С. 292.
33 Чешко С.В. Роль этнонационализма в распаде СССР... - С. 450.
34 На пороге кризиса: нарастание застойных явлений в партии и обществе. - М., 1990. -С. 377.
Общество
Terra Humana
35 Население СССР. - М., 1980. - С. 23-26.
36 Бромлей Ю.В. Национальные процессы в СССР: в поисках новых подходов. - М.,
1988. - С. 144.
37 Национальная политика России: история и современность. - М., 1997. - С. 344.
38 Население России. Ежегодный демографический доклад // Евразия. - 1993. - № 4(12). -С. 58.
39 Там же.
40 Там же.
41 Цит по: Национальная политика России...
42 Мэтлок Дж.Ф. Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза. Пер. с англ. - М., 2003. - С. 132.
43 См. Шубин А.В. От «застоя» к реформам СССР в 1917-1987 г. - М., 2001. - С. 145.
44 См. Национальные проблемы в современных условиях. - М., 1988. - С.45, 56.
45 Там же. - С. 56.
46 См. Вишневский А.Г. Серп и рубль... - С. 293.
47 Вдовин А.И. Русские в XX веке... - С. 236.
48 Оников Л. КПСС: анатомия распада. Взгляд изнутри аппарата. - М., 1996. - С. 120-123.
49 Бобков Ф.Д. КГБ и власть. - М., 2003. - С. 322.
50 Там же. - С. 328.
51 Там же. - С. 329-330.
52 Правда. 1987. - 16 июля.
53 Козлов В.А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти. 1953-1985 гг. - М., 2006. - С. 424-425.
54 О массовых беспорядках с 1957 г. // Источник. - 1995. - № 6. - С.151.
55 Цит. по: Шубин А.В. От «застоя» к реформам. - С.141.
56 Грозненский рабочий. 1985. - 13 октября.
57 Ямсков А.Н. Нагорный Карабах: анализ причин и путей решения межнационального конфликта // Национальные процессы в СССР. - М., 1991. - С. 172.
58 См.: Вдовин А.И. Русские в XX веке... - С. 233.
59 См. Амеркулов Н., Масанов Н. Казахстан между прошлым и будущим. - Алматы, 1994; Вишневский А.Г. Серп и рубль. - М., 1998. - С. 271-415.
60 Тишков В.А. Самоубийство центра и конец Союза (политическая антропология путча) // Советская этнография. - 1991. - № 5. - С. 19; Национальность и национализм в постсоветском пространстве // Этничность и власть в полиэтнических государствах. - М., 1994. - С. 13.
61 Межнациональные отношения в Российской Федерации. Доклад на заседании Президиума Российской Академии наук 23 февраля 1993 года. - М., 1993. - С. 72.
62 См. Амеркулов Н., Масанов Н. Казахстан между прошлым и будущим. - С. 117.
63 Народное хозяйство СССР в 1982 г. Стат. сб. - М., 1982. - С. 102, 426.
64 Там же. - С. 490-491.
65 Цит. по: Емельянов Ю.В.Большая игра: Ставки сепаратистов и судьба народов. - М., 1991. - С. 247-248.
