CC BY
22
и т.д., вырабатывать некие общие, компромиссные решения, но коль такие решения приняты, они должны становиться законом для всего Северного Кавказа, который обязаны соблюдать все, вне зависимости от личных отношений местных вождей с федеральными политиками.
Новому президенту нужно будет еще многое сделать, чтобы восстановить доверие жителей Северного Кавказа к Центру. Однако решить все северокавказские проблемы ему все равно не удастся. Тем более что в целом управление Россией для следующего президента будет сопряжено с множеством политических и иных трудностей.
Но если не сделать решительных шагов в исправлении ситуации в регионе, он навечно останется наиболее уязвимым местом российского государства.
«Повестка дня нового президентства», М., 2012 г., с. 53-59.
Адаш Токтосунова, доктор политических наук (Киргизия) ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ МЕЖРЕЛИГИОЗНОГО И МЕЖЭТНИЧЕСКОГО ДИАЛОГА В КИРГИЗСТАНЕ
Поликультурный, полиэтнический Киргизстан со времен Великого шёлкового пути является одним из древнейших очагов евразийской, центральноазиатской культуры, мостом между религиями, культурами и цивилизациями. Такое географическое расположение Киргизстана и обусловило слияние, взаимопроникновение культур, обычаев и нравов многих этносов, религий. Этот регион и сегодня является в истории мировых цивилизаций уникальной моделью межкультурного, межэтнического, межконфессионального взаимопонимания и взаимодействия».
На международной торговой трассе, каковой являл себя Великий шёлковый путь, проходивший в том числе и по землям современного Киргизстана, в древности, раннем и классическом Средневековье обменивались не только товарами, но и идеями. Рядом с купцом и воином часто брел монах - буддийский, христианский, зороастрийский или мусульманский. Поэтому народы, проживавшие на маршруте Великого шёлкового пути, опережали других в своем культурном развитии. Тем не менее, когда гово-
рим, что Великий шёлковый путь был путем диалога между народами, не следует забывать, что он велся не только при помощи торговых операций и задушевных бесед в караван-сараях, но и при помощи мечей на поле брани. Здесь не было идиллий, а властвовала жесткая политика, подчас кровавая, регулируемая интересами экономики.
В современном мире большинство государств полиэтничны и поликонфессиональны. Как показывает мировой опыт, многообразие, в том числе и конфессиональное, является важнейшим залогом выживаемости и развития общества. Как отметил глава Центра ОБСЕ в Бишкеке А. Идил, «в конечном счете, общества закрытые, монокультурные и моноконфессиональные обречены на стагнацию и энтропию. Необходимость многополюсности и поликульту-ральности осознана мировым сообществом».
Этноконфесснональный состав населения Киргизстана. И сегодня, по прошествии многих веков, необычайно разнообразен этнический и конфессиональный состав населения Киргизстана. Согласно данным Национальной переписи населения Республики Киргизия 2009 г., здесь проживают 5 млн. человек, представители более 90 этничностей, 12 из которых имеют численность более 20 тыс. человек, представляющих различные конфессии. Это -киргизы, узбеки, русские, дунгане, уйгуры, таджики, корейцы, украинцы, немцы, татары, казахи, турки, курды, греки, азербайджанцы, белорусы, поляки и др. Самыми крупными этническими группами в составе населения, по данным переписи 2009 г., являются киргизы (71%), узбеки (14,3%), проживающие преимущественно на юге страны, на севере - русские (7,8%) и другие -6,9%.
По статистическим данным госкомиссии по делам религий, в независимом Киргизстане около 80% населения составляют мусульмане. В исламской общине представлено около 20 этносов, среди которых киргизы составляют 60%; узбеки - около 15; казахи, татары, таджики, дунгане, уйгуры, турки, башкиры, чеченцы, даргинцы и др. - более 5%. Все граждане, принадлежащие к «мусульманским» народам, статистикой автоматически идентифицированы как мусульмане, но встречаются среди местных мусульман и русские, цыгане, немцы.
Православные христиане составляют 16%, в православную общину включены все русские, украинцы, белорусы и представители других «православных» народов. Среди православных священников здесь были в разные годы не только русские, украинцы,
белорусы, но и немцы, китаец, поляк, молдаванин. На другие конфессии приходится 3% представителей. Очень часто в Киргизста-не, как и в других странах Центральной Азии, имеет место отождествление этнического и конфессионального самосознания.
В годы независимости, безусловно, велась определенная работа по выработке государственной политики в области национальных отношений. Это и политика «Киргизстан - наш общий дом» и образование Ассамблеи народа Киргизстана, основу которой составляют национально-культурные центры этнических меньшинств, проживающих в Республике Киргизия. Ассамблея, конечно, сыграла свою положительную роль в формировании гармоничных отношений между этносами в Киргизстане, но целенаправленной работы по формированию толерантных отношений, межэтнического, межкультурного, межрелигиозного диалога она не вела, так как носила декоративно-показной характер и не имела конкретных механизмов и институтов реализации. Государственная политика в области национальных отношений не была глубоко продуманной и системной, хотя справедливости ради нужно отметить, что все этносы без исключения имели одинаковые права во всех сферах общественной жизни, и явных, видимых межэтнических, межконфессиональных конфликтов не наблюдалось.
Рост влияния в Киргизстане нетрадиционных религиозных направлений и радикального ислама. С советских, сталинских времен Киргизстан был местом ссылки «неугодных» центральным властям этносов и членов различных сект и религиозных направлений, что делало страну толерантной в конфессиональном отношении. А с приобретением независимости, в декабре 1991 г. в Киргизстане был принят Закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях». В нем законодательно провозглашалась и закреплялась свобода вероисповедания, упрощалась процедура образования религиозных объединений и учреждений, на служителей культа были распространены нормы трудового законодательства и права собственности.
Это либеральное законодательство, с одной стороны, способствовало утверждению свободы религии, поощрению взаимопонимания и взаимоуважения, а с другой - сделало Киргизстан одной из наиболее благоприятных стран для деятельности разнообразных религиозных организаций, в том числе сомнительного толка, привлекло миссионеров со всего мира. Наряду с ранее действовавшими организациями, здесь начали вести активную работу многие новые, ранее неизвестные религиозные образования. В се-
редине 1990-х годов число официально зарегистрированных иностранных миссионеров составляло около 900, некоторые религиозные объединения были зарегистрированы как светские учреждения (Церковь Муна, Центр дианетики и др.). Сегодня в республике официально действуют учебные центры различных христианских конфессий: Библейский колледж, Образовательный центр пресвитерианской церкви и т. д.
В первые годы независимости традиционный ислам и православие оказались неподготовленными к жесткой конкуренции со стороны исламских радикалов и многочисленных сект. В условиях длительного существования атеистического государства они в значительной степени утратили опыт и навыки миссионерской деятельности в различных социальных слоях и группах населения. В то же время, открыто оппозиционные властям и зачастую действовавшие подпольными методами исламские радикалы, разнообразные секты и религиозные объединения, наоборот, подготовили за годы гонений последователей, обладавших богатым опытом миссионерской деятельности.
Традиционный ислам можно рассматривать как несомненный интегрирующий и объединительный фактор, хотя в нем довольно велико внутриконфессиональное разнообразие, но явно выраженных противоречий между различными его направлениями практически не существует. Правда, объективности ради, нужно отметить, что исторические и трудноразрешимые трения все же присутствуют между суннитами и шиитами, но это характерно для других мусульманских стран, а не для Киргизстана. Изучение внутриконфессионального разнообразия - задача сверхактуальная, если учесть, что зачастую именно оно несет значительный заряд конфликтности и экстремизма.
В отличие от умеренного ислама на севере страны, ислам на юге отличается своим радикализмом. Исламские радикалы делают упор на пропаганду ортодоксального ислама, считая, что коренные народы, особенно киргизы, исповедуют искаженный ислам. Как отмечает ведущий узбекский исламовед Бахтияр Бабаджанов, исламский мир - это вообще бесконечная череда внутриконфес-сиональных конфликтов, которые неизменно переходят в догматические расколы и, как следствие, политические противостояния. «Естественно желание некоторых богословов устранить эти расколы, чтобы умма "не делилась". Но история любого нового витка "очищения ислама", его "исправления", "единения" тиражирует один и тот же сценарий и последствия: те, кто борется против маз-
хабов, против суфизма, против "разобщенности мусульман" и т.д., те обязательно объединяются в группы, движения, партии, умножая тем самым количество этих "партий" и усиливая сам внутренний раскол».
Таким образом, эти богословы, якобы борясь против раскола, сами подчас и стимулируют его. А созданные ими партии, движения также множат раскол, что неизменно порождает политический и социальный конфликты. Так, например, исламизиро-ванная и националистически настроенная узбекская часть Ферганской долины, идеи которой вынашивает Исламское движение Туркестана (ИДТ), стремится к объединению Ферганы и созданию единого исламского государства - халифата. Такую же цель преследует и религиозная партия «Хизб ут-Тахрир», действуя более изощренными (по их мнению, мирными) методами. Боевые действия 1999-2000 гг. в Баткенской области Киргизстана, в которых погибли военнослужащие-киргизы, последующие вторжения и теракты исламских боевиков в киргизских городах Кадамджае, Джалал-Абаде и Узгене, а также серия террористических актов в Оше и Бишкеке в 2010 г., еще раз подтверждают, что все эти движения по объединению ислама и созданию халифата фактически ведут к политическому, внутриконфессиональному расколу страны.
Успеху исламских экстремистов способствует низкий уровень подготовки представителей местного исламского духовенства, которые в основном являются малограмотными самоучками и не могут оказать эффективного противодействия профессионально подготовленным радикальным исламистам извне. Исламская оппозиция, доминирующая на Юге, в своем противоборстве с правительством стремится использовать фактор регионализма, сохраняющиеся различия между Севером и Югом. Позиции светских политических партий весьма слабы в отсталом и более исламизи-рованном юге. Сегодня большинство наиболее влиятельных религиозных оппозиционных деятелей Киргизстана являются выходцами именно с Юга.
Опасность исламского радикализма в том, что он в отличие от остальных конфессий использует религию в первую очередь в качестве политической идеологии; стремясь при ее помощи отстранить от власти в Киргизстане и других государствах Центральной Азии светские правительства и построить здесь собственное исламское государство. Поэтому религиозная ситуация на юге Киргизстана рассматривается сегодня как реальная опасность
для успешного развития, для государственной безопасности, независимости не только одной страны, но и Центрально-Азиатского региона в целом.
Противодействовать экстремистам сегодня достаточно сложно из-за острой нехватки обученных, профессиональных мусульманских духовных проповедников на юге республики. Местные имамы не компетентны в вопросах толерантности ислама и не могут отстоять своих позиций в диалоге с представителями таких экстремистских радикальных партий и движений, как «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Партия свободы ислама»), ваххабиты, «Аль-Каида», которые открыто пропагандируют экстремизм на юге и уже проникают на север Киргизстана. Имамы мечетей из-за непонимания потворствуют распространению радикальных исламских идей. Так, например, в июне 2010 г. некоторые мечети использовались как склады оружия, а имамы мечетей провоцировали молодежь на межэтнические конфликты, которые чуть не переросли в братоубийственную войну.
В этих условиях поддержание межконфессиональной и внутриконфсссиоиалыюй стабильности превращается в одну из важнейших задач в стране. Особую актуальность приобретает сегодня необходимость выработки мирной, толерантной исламской альтернативы радикальным взглядам мусульманских фундаменталистов. Важно показать мусульманам недопустимость, греховность использования ислама в политических целях в условиях многоэтнического, многоконфессионального общества. В отличие от исламистов, христианские организации и группы, активно ведущие свою деятельность, не разделяют своих потенциальных прихожан по этническому признаку.
«Свалившаяся на голову» независимость и суверенитет привели к осложнению социально-экономической ситуации и массовому обнищанию местного населения Киргизстана. Все это способствовало повышению эффективности проповедей новых религиозных учений, страна фактически превратилась в арену деятельности иностранных миссионеров самых разных направлений. Они помогают материально и ведут активную духовную работу среди всех групп населения, причем часто делают упор на титульной нации. В результате этой работы в последние годы все большее число киргизов (не только бедных) стали переходить в протестантские церкви. В настоящее время численность перешедших в христианство киргизов составляет, по разным данным, от 15 до 40 тыс. человек. Этому способствовал грамотный, успешный «ме-
неджмент» организаций протестантского направления среди киргизского населения, которые наладили массовый выпуск и распространение религиозной литературы протестантского направления на их родном языке, а также использовали киргизский язык для ведения своих проповедей.
В условиях лояльного законодательства в области религии, в стране действуют десятки самых разнообразных общин, а в среде киргизов стали нередкими случаи, когда члены одной семьи исповедуют разные религии: ислам, бахаизм, протестантизм, буддизм. Если в северных районах республики в последние годы особенно сильно заметна тенденция к «христианизации» и «вероотступничеству» киргизов, то на юге усиливаются позиции мусульманского фундаментализма и ваххабизма, что, конечно, ведет к усилению имеющихся различий между Севером и Югом Киргизстана и обострению межконфессиональных отношений. Так, например, в сельской местности односельчане рассматривали принявших другую веру соседей как вероотступников, их исключали из числа членов «ынтымака» (традиционной системы взаимопомощи), подвергали общественному осуждению вплоть до избиений и убийств и не разрешали хоронить умерших рядом с могилами предков.
Дальнейшее развитие религиозной ситуации в Киргизстане во многом зависит от того, смогут ли официальный ислам и православие приспособиться к новым условиям существования, восстановить свое влияние в среде местного населения и совместно с правительством оказать эффективное противодействие исламским радикалам, а также сектам тоталитарного направления. В условиях все большего увеличения конфессиональной мозаичности, которое имеет всемирный характер, нереалистично рассчитывать на полное восстановление былого доминирующего положения официального ислама и православия в Киргизстане. Поэтому налаживание диалога между официальным исламом, православием и теми религиозными объединениями и сектами, которые не являются тоталитарными, отрицают насилие и террор, может способствовать стабилизации религиозной ситуации в Киргизстане.
Политическая и религиозная ситуация в Киргизстане до и после апрельской революции и трагических событий на Юге. В XVIII-XIX вв. Ферганская котловина являлась сердцевиной Кокандского ханства, основу которого составляли более десяти тюркских и ираноязычных этносов, близких по языку, религии и культуре. В начале XX столетия региону было навязано разделение по национальному признаку, приведшее к разрушению и ни-
велированию старых привычных типов самосознания. «Это кардинальным образом изменило этнографическую карту Ферганской долины, вызвало, с одной стороны, процессы массовой ассимиляции и гомогенизации, а с другой - процессы формирования жестких культурных границ между официально признанными, "титульными" нациями». Разделение Ферганской долины между Киргизстаном, Таджикистаном и Узбекистаном, в каждом из которых продолжало жить смешанное, разнонациональное население (так, например, на территории Киргизстана остались два узбекских анклава - Сох и Шахимардан, а также два таджикских - Чорку и Ворух, а в Узбекистане остался киргизский анклав - село Барак). В эпоху социализма с его идеологемами «новая историческая общность - советский народ», «дружба народов» - это разделение долины не представляло реальной опасности. Крах же советской системы привел не только к возникновению идеологического вакуума, но и к обострению межэтнических и межконфессиональных отношений. Граница между тремя государствами после развала СССР до сих пор неделимитирована, по всему ее периметру существует ряд спорных участков, что впоследствии и стало причиной межэтнических конфликтов.
Другим источником конфликтов является «демографический взрыв» - нарастание перенаселенности этого аграрного региона (плотность населения Ферганской долины на территории Киргиз-стана достигает 300 человек на км2, а в узбекской части - 425 человек на км2). Если северный регион республики исторически развивался в социально-экономическом и культурном плане более интенсивными темпами, то южный, напротив, в условиях ограниченности земельно-водных ресурсов, неразвитости экономической инфраструктуры, нерешенности острых экономических и социальных проблем; многочисленных фактов нарушения социальной справедливости, массовой безработицы, бедности населения значительно отставал от Севера. Нахождение столицы республики на севере Киргизии также способствовало опережающему южные области страны развитию. Если прибавить к этому усиление роста религиозного экстремизма на юге республики, то неудивительно, что этот регион стал настоящей «пороховой бочкой», которая могла взорваться в любой момент.
К революционным событиям 7 апреля 2010 г. привел массовый социальный и политический взрыв, который, наверное, спровоцировал в 2011 г. подобные взрывы народного негодования в странах арабского мира. Киргизстан - первая страна, доказавшая
дважды, что недостойный президент должен предстать перед народом или покинуть страну. За короткое время правления Бакиева началась безудержная приватизация государственных объектов, распродажа за бесценок народного достояния стратегического характера, неоправданное повышение цен и тарифов на электроэнергию, коммунальные услуги, создание под сына президента различных неконституционных государственных структур по отмыванию денег, криминализация всей структуры власти и т.д. Для обеспечения этой кампании по разворовыванию страны через органы государственной безопасности, исполнителей заказа в лице криминалитета, террористических организаций начались системные преследования свободомыслия, гонения и запугивания политических оппонентов, правозащитников, журналистов, заказные убийства и устранения неугодных политиков, закрытие оппозиционных СМИ. В результате этих событий обстановка в республике характеризовалась отсутствием твердой и монолитной власти по вертикали, полной деморализацией правоохранительных органов, повсеместной активизацией деятельности организованных преступных групп, экстремистских, националистических и сепаратистских сил, а также лиц, претендующих на политическое лидерство.
По информации Национальной комиссии по расследованию трагических июньских событий на юге Киргизстана, «ради достижения этих целей сразу после апрельских событий 2010 г. по инициативе сына президента Максима Бакиева проходит его встреча в Дубае (ОАЭ) с эмиссарами экстремистского Исламского движения Узбекистана (ИДУ). А в начале мая 2010 г. в Афганистане, в г. Бахорак на совещании эмиссаров и полевых командиров движения "Талибан", ИДУ, ОТО (Объединенная таджикская оппозиция) при личном участии Мулло Абдулло и двух представителей семьи Бакиевых была достигнута договоренность об оказании помощи силами этих движений в дестабилизации ситуации в Киргизстане.
Этими деструктивными силами были поставлены следующие задачи: 1) расшатывание политических, экономических и общественных устоев государства; 2) разжигание межэтнических, межконфессиональных и внутриконфессиональных конфликтов. 3) устрашение общества».
На Севере разжечь конфликт им не удалось, юг подходил для этих целей как нельзя лучше. Во-первых, Юг Киргизстана всегда был потенциальным источником конфликтов, во-вторых, перенаселенность в условиях ограниченности земли и водных ресурсов, в-третьих, неразвитость экономической инфраструктуры,
в-четвертых, массовая безработица и бедность населения, в-пятых, рост религиозного экстремизма на юге республики. Эти проблемы всегда были потенциальным источником конфликтов, «пороховой бочкой», которая могла взорваться в любой момент.
Юг Киргизстана имеет свои характерные особенности, обусловленные историческим развитием. В свое время он, как и весь Киргизстан, входил в Кокандское ханство. Демографический «взрыв» и перенаселенность были постоянным фактором межэтнических стычек на бытовой почве, но летом 2010 г. эти конфликты привели к трагическим событиям на юге Киргизстана. Межэтнические столкновения в этот раз во многом были спровоцированы имамами мечетей и лидерами «Хизб ут-Тахрир», которые призывали уничтожать тех, кто не предан устоям ислама и не выполняет традиционных мусульманских обрядов.
Это стало возможным из-за отсутствия, во-первых, сильной власти в стране, во-вторых, объединяющей наднациональной идеи (системы ценностей) в обществе, в-третьих, из-за низкого уровня культуры межэтнического общения, неумения или нежелания вести диалог. Эти факторы привели к тому, что:
- стала усиливаться тенденция бурного обсуждения межэтнических отношений (узбеки-киргизы) в негативном свете, значительно повысился потенциал агрессии в обществе, негатив перешел из сферы обыденного, бытового сознания на уровень политический;
- из-за отсутствия соответствующих идей, установок, программных целей нарушилась система воспитания культуры межэтнического отношения и толерантности (до развала СССР это направление развивалось как интернациональное и патриотическое воспитание);
- усилились экономические, социальные, культурные, этнические барьеры, в том числе языковые, из-за изолированности населения, компактно проживающего в моноэтнических районах южной столицы Киргизстана. Так, например, при посещении спортивных клубов и секций молодежь разделена (киргизы ходят в один спортивный зал, узбеки - в другой); школы, мечети изолированы по этническому признаку, что отрицательно действует на процесс взаимопонимания, диалога, интеграции, а вследствие миграционных переселений, неумение адаптироваться в полиэтнических сообществах.
Когда государство не ведет планомерной политики в отношении культуры, религии, не занимается вопросами воспитания, межэтнического, межконфессионального, внутриконфессиональ-
ного, межкультурного диалога, пуская все на самотёк, то нетрудно заметить, откуда произрастают семена непонимания, нетерпимости и ненависти. И что самое страшное, идет угроза развала государства не снаружи, а изнутри. Важнейшая задача для киргизстан-цев сегодня - преодолеть последствия межэтнического конфликта в Оше, ставшего колоссальным потрясением для всей страны, всего региона. Поляризация общества еще долго будет напоминать о себе, задача примирения, диалога двух этнических групп является очень непростой, и на залечивание ран потребуются годы и годы. Для осуществления конструктивного диалога надо тщательно разобраться в причинах и обстоятельствах возникающих конфликтов - это во-первых. Во-вторых, необходима упредительная, превентивная политика, разъяснительная, воспитательная работа, и не от случая к случаю, а на постоянной основе. В-третьих, последовательное разрешение проблем, накапливающих конфликтный потенциал. В-четвертых, надо неустанно разъяснять недопустимость любых дезинтеграционных шагов. В-пятых, диалог «национальные ценности - мировой опыт» позволит укрепить нашу поли-этничность, поликонфессиональность, что является ключевым фактором цивилизованного будущего Киргизстана.
«Национальная идея», которую киргизские националисты понимают в узком смысле этого слова, ведет к дезинтеграции общества. Идеология национализма ведет к фашизму, она не умерла с падением Третьего рейха, а лишь трансформировалась и продолжает свое существование, несмотря на совершенно ложное понимание превосходства одного этноса над другим. Видный общественный деятель Киргизстана Ишенбай Абдразаков в одном из своих интервью отметил: «Мы должны строить национальную политику с учетом полиэтнического и поликонфессионального характера нашего общества. Сможем ли мы добиться того, чтобы все граждане, независимо от этнической и религиозной принадлежности, считали себя киргизстанцами, т.е. нацией в западном понимании?» Будущее Киргизстана - в неделимости судьбы всех народов, этносов, представителей всех конфессий, проживающих в республике. Сегодня как никогда для стабильного развития и безопасности страны, для становления политической нации важно развитие гармоничных взаимоотношений между различными этничностями и конфессиями.
«Мировые религии в контексте современной культуры: Новые перспективы диалога и взаимопонимания»,
СПб., 2011 г., с. 144-152.
