Проблемы формирования системы региональной безопасности в северовосточной Азии Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 327.8

ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В СЕВЕРОВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Токарева О. С., преподаватель кафедры востоковедения НИ ТГУ, магистрант

В статье рассматривается СевероВосточная Азия как подкомплекс региональной безопасности; освещается ряд проблем, присущих международным отношениям в регионе в настоящее время - корейский вопрос, Тайваньская проблема, а также трудности, вызванные спорной политикой Японии и китайским видением сотрудничества в сфере безопасности.

Ключевые слова: региональная безопасность, Корея, Япония, Китай, Тайвань

Во второй половине ХХ века английским политологом Барри Бузаном и его коллегой Оле Вэвером была разработана теория комплексов региональной безопасности, основная идея которой заключается в главенстве географического фактора в формировании международных отношений. Взаимодействие с ближайшими соседями является приоритетным практически для любого государства - и на этом основании выделяются региональные комплексы и подкомплексы отношений, в частности, в сфере обеспечения международной безопасности. Северо-Восточная Азия (СВА) представляет собой часть Восточноазиатского комплекса; в ее состав входят КНР, Тайвань, Япония, Северная и Южная Корея. СВА представляется как своеобразное конфликтное образование в виду наличия широкого спектра субрегиональных проблем, которые мешают зарождению единой и эффективной системы безопасности. Каждое государство имеет свой круг особенных интересов, которые оно защищает, и проблем, которые требуют решения в целях его собственной безопасности и безопасности всего региона.

Корейский вопрос является одной из самых "горячих" среди проблем обеспечения безопасности в субрегионе СВА и в регионе в целом. Напряженность вызывается кардинально отличающимися подходами к международным отношениям двух корейских государств, целями государственных политик, а также обостряется потенциальной ядерной угрозой со стороны

КНДР. Республика Корея выступает одним из явных сторонников создания эффективной многосторонней системы безопасности регионального уровня. Являясь своеобразной "средней" региональной державой (не абсолютным лидером, но и отнюдь не аутсайдером), Южная Корея претендует на позицию посредника между государствами региона и лидирующую позицию в формировании единой системы безопасности. Нельзя сказать, что эти претензии безосновательны: "именно Южная Корея, по сравнению с остальными региональными державами, в наибольшей степени отвечает критериям государства, способного выступить инициатором и катализатором региональных структур безопасности, поскольку в историческом плане она никогда не была агрессором, не представляла и не представляет военной угрозы, не вступала и не вступает в конфликт ни с одной из стран субрегиона" [3, с.38]. При этом сама РК испытывала на себе и агрессию, и оккупацию японцами, и тяжести военного конфликта с другой частью бывшего Корейского государства -и именно поэтому она непосредственно заинтересована в установлении и поддержании эффективных мер коллективной безопасности, которые способствовали бы стабилизации отношений в регионе. Республика Корея постепенно отходит от преимущественно двусторонних отношений с США: с середины 90-х годов было положено начало активному сотрудничеству в военной сфере с Японией, Германией, Россией, а также с другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Позиция КНДР отличается гораздо меньшей открытостью процессам интеграции и сотрудничества в регионе. Северная Корея долгое время выступала противником создания в Азиатско-Тихоокеанском регионе

межгосударственной структуры, которая занималась бы проблемами региональной безопасности. Негативное отношение было

обусловлено убеждением, что подобная структура в регионе привела бы к формированию антисоциалистического союза во главе с США, только не двустороннего, как во времена холодной войны, а уже многостороннего. Более того, инициативы начала переговоров по проблемам безопасности, поступившие со стороны Японии, КНДР также расценивала как попытку экспансии влияния и расширения ее военных возможностей. Враждебность Северной Кореи по отношению к любым попыткам установить межгосударственные контакты и взаимодействовать по общим проблемам немного ослабла в начале 90-х годов, когда были отмечены первые факты участия северокорейских представителей на международных форумах и конференциях по созданию организации сотрудничества. Однако, политика КНДР так и остается непрозрачной и недоступной для анализа, также не поддаются предугадыванию и действия страны в перспективе. Северная Корея обладает огромной военной мощью как обычных вооружений, так и ядерных, что в сочетании с жесткой политической диктатурой создает опасное напряжение на полуострове.

Особенно это отражается в проблеме взаимодействия двух корейских государств, разделенных после Корейской войны в 1953 году. С обеих сторон объединение в будущем понимается как необходимость, но каждое государство изначально стремилось объединить Корейский полуостров под своим началом; противоречащие друг другу политические режимы и уклады жизни формируют заведомо тяжелый для преодоления пласт разногласий, поэтому вопрос объединения можно рассматривать только в перспективе и только с точки зрения разных возможных путей развития ситуации. Важным шагом в урегулировании отношений стало подписание в 1991 году Соглашения о примирении, ненападении,

сотрудничестве и обмене между Севером и Югом, а также Декларации о безъядерном статусе корейского полуострова. Если первое возымело хоть сколько-нибудь положительное действие и впоследствии стали проводиться, например, встречи разделенных войной семей, то о безъядерном статусе говорить не приходится - в начале 2000-х годов КНДР официально объявила себя ядерной державой, что вызвало множество негативных реакций и критики. Более того, последние годы ознаменовались большим количеством заявлений с северокорейской стороны об успешном проведении испытаний баллистических ракет различной степени дальности, реализация которых подтверждена разведывательными службами Южной Кореи, США и Японии. Современный курс Южной Кореи по отношению к северному соседу уже не удается назвать «мягким», как это было возможно еще несколько лет назад; администрация нынешнего президента Пак Кын Хэ выражает готовность отвечать жесткими мерами на любые провокации КНДР и попытки развернуть военные действия на границе. Ядерная угроза со стороны КНДР и ее непредсказуемая политика взаимодействия продолжает быть существенным тормозом в успешном развитии отношений между двумя корейскими государствами и является одной из острейших проблем для всего региона.

Для политики Японии характерно все большая заинтересованность в равноправной активности в сфере безопасности. После поражения во Второй мировой войне для Японии была установлена система запретов, предписывающих стране иметь только силы самообороны для отражения непосредственного военного вторжения на территорию, а также обязывающих ее поддерживать безъядерный статус своей территории. Однако будучи одной из ведущих держав в регионе, поддерживающей экономические и торговые связи не только со странами Азии, но и всего мира, Япония осознала необходимость расширения своей деятельности и в сфере безопасности - заметными шагами в этом направлении стали инициатива проведения переговоров стран АСЕАН и АТЭС по вопросам безопасности, а также участие в миротворческих операциях под флагом ООН.

Основными тенденциями в политике Японии является органичное совмещение двусторонних американо-японских отношений и сотрудничества на многоуровневой основе. Отношения с США были и остаются ключевым пунктом в обеспечении японской безопасности, поэтому их укрепление и развитие являются

важными направлениями международного взаимодействия. В 2000-х годах важнейшей целью Японии также обозначилось вступление в Совет Безопасности ООН на правах постоянного члена. Однако, это стремление было негативно встречено Китаем. Свое недовольство Пекин аргументировал тем, что "ни до, ни после своего официального заявления премьер-министр Коидзуми не проводил никаких консультаций с Китаем и другими восточноазиатскими соседями, то есть со всей очевидностью игнорировал такую необходимую черту постоянного члена Совета Безопасности, как представительство

определенного региона, и отвергал региональные консультации" [6, с.184]. Этот политический ход японского министра можно охарактеризовать как одно из проявлений "дипломатии дистанции" и "дипломатии проблем", присущих японской политике в первое десятилетие XXI века: они подразумевают поддержание короткой дистанции с США при поддержании средней дистанции с другими государствами, в частности, с Китаем. Основным просчетом в этой политике является то, что в ситуации и так нестабильных отношений между Китаем и Японией даже мелкие конфликтные ситуации негативно сказываются на них и увеличивают дистанцию с желаемой "средней" до довольно далекой, что мешает нормальному взаимодействию в общих вопросах.

В то же время, Япония продолжает методичное снятие послевоенных ограничений, препятствующих интеграции страны в международные процессы. После прихода к власти второго кабинета С. Абэ в декабре 2012 года, провозгласившего курс на формирование «оборонительной армии», политика

правительства по созданию сильной в военном отношении Японии получила законченное оформление - в 2013 году Силы самообороны начали финансироваться уже в приоритетном порядке. Кабинет министра работает по трем направлениям - внесение новых поправок,

предоставляющих Силам самообороны право активно применять оружие (для увеличения вклада Японии в миротворческие операции под эгидой ООН); юридическое закрепление права наносить в случае необходимости превентивные удары по «вражеским базам»; дальнейшее смягчение запрета на экспорт вооружений [4]. Цель курса Абэ - покончить с пережитками Второй мировой войны и превратить Японию государство с полноценными вооруженными силами, которые при необходимости можно было бы использовать для решения любых внешнеполитических задач. Однако, такое внедрение Японии в дела международной безопасности воспринимается настороженно соседями по региону, например, Китаем.

В годы холодной войны Китай сближался и отдалялся от СССР, конфликтовал и затем сотрудничал с США, поддерживая курс одной державы против другой. Поведение Китая на международной арене после окончания войны характеризовалось уже тенденцией к обособленности от военных союзов с кем-либо. Китай имел свое специфическое видение ситуации в послевоенной Азии, которое нашло отражение в политике отказа от участия в каких -либо формах коллективной безопасности в регионе. Основные убеждения Пекина того времени сводились к тому, что АТР представляется системой со слишком разнородным составом, и государства региона не имеют общего видения и понимания региональных проблем; все конфликты возможно решить на двустороннем уровне, а многосторонние механизмы обеспечения безопасности могут послужить другим странам для достижения результатов, неприемлемых для Китая (тайваньская политика "двух Китаев"; установление доминанты Японии и США в регионе; оказание давления на Китай в вопросах спорных территорий).

Однако, со временем Китай был вынужден осознать необходимость пересмотра основ своей политики в отношении обеспечения международной безопасности и к коллективным способам в частности. В условиях сближения стран и субрегионов необходимость действий сообща является осознанной Пекином, что отразилось в участии Китая в международном форуме по вопросам безопасности, который организуется Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) с привлечением к участию государств не только Азии, но и, например, Евросоюза. Помимо участия в Региональном Форуме АСЕАН, КНР, будучи

одной из пяти (при учете США) азиатских ядерных держав, отметился подписанием бессрочного Договора о нераспространении ядерного оружия, стал принимать участие в переговорах о режиме по контролю за ракетными технологиями. Современный Китай допускает целесообразность многоуровневого решения субрегиональных и региональных проблем безопасности, общих для большинства государств. Но тем не менее, у КНР имеется ряд проблем, в которые вмешательство других стран крайне нежелательно: к ним относятся территориальные споры с некоторыми государствами по поводу принадлежности островов в Южно-Китайском море (конфликты с Вьетнамом, Филиппинами и Малайзией), а также давний пограничный спор с Индией, дополняющийся фактом поддержки, оказываемой Китаем Пакистану. Неоднозначные отношения складываются, несомненно, и с Японией. Специфическая политика дистанцирования Японии, а также наличие двусторонних споров по поводу разработки месторождений нефти и газа в Восточно-Китайском море негативно

сказываются на отношениях между двумя странами и тормозят их благоприятное сотрудничество.

Наиболее важной региональной проблемой, в которой Китай принимает непосредственное участие, является Тайваньская проблема. В настоящее время между Китаем и Тайванем сохраняются разительные отличия в интересах и в видении перспектив развития отношений двух государств. КНР требует от Тайваня присоединение территории острова к государству и слияния политических структур, в то время как Тайвань, имеющий свой аппарат управления и иное политическое устройство, намеревается отстаивать свои права как полноправного суверенного государства. Политическое противостояние материкового Китая и отделившегося от него острова создает в регионе обстановку, препятствующую

установлению мирного взаимодействия всех сторон в решении масштабных проблем - КНР выступает категорическим противником участия Тайваня во всех многосторонних переговорах по вопросам коллективной безопасности в качестве самостоятельного государства.

Напряженность усиливается в виду потенциальной готовности Китая использовать военные ресурсы для решения тайваньской проблемы, если возникнет крайняя необходимость; под необходимостью понимаются попытки Тайваня обрести суверенитет и поддержание всеми способами территориального и политического раскола Китая. Это официальное заявление Генерального секретаря ЦК КПК Цзян Цзэминя в 1995 году подтвердилось впоследствии показательными боевыми учениями китайских военно-морских и военно-воздушных сил в зоне Тайваньского пролива. Этот ход был своеобразной реакцией Пекина на активность тайваньских политиков по развитию дипломатических отношений с США и Европой (визиты 1996 года президента и премьер-министра соответственно) и переговоры с ООН по поводу вступления на правах самостоятельного государства.

Разногласия по поводу отношения к статусу Тайваня существуют и у других государств, заинтересованных в решении тайваньской проблемы во избежание доведения конфликта до критической точки. Сторонники участия Тайваня в политических процессах на равных правах с Китаем справедливо опираются на факты стабильности и самостоятельности Тайваня в экономическом плане - он принимает активное участие в торговле в регионе, инвестирует большие средства в экономики стран Юго-Восточной Азии, а также выступает за создание в регионе многосторонней системы безопасности для мирного урегулирования конфликтных ситуаций. Трудно поддается однозначной оценке отношение США к тайваньской проблеме: имея с 1972 года официальные дипломатические отношения с КНР, Соединенные Штаты продолжают оказывать военную и экономическую поддержку и Тайваню (после китайских маневров в Тайваньском проливе в 1996 США срочно прислали в акваторию острова свои военно-морские силы). Официальная позиция США по тайваньскому вопросу выражается

положительным отношением к объединению КНР и Китайской Республики на Тайване, но только если оно будет осуществлено мирным путем.

К настоящему моменту между отношения между Китаем и Тайванем отошли от напряженности из-за военной угрозы, а стороны все больше склоняются к сотрудничеству и поддержанию эффективных связей в различных сферах. Так, в 2010 году было подписано торгово-экономическое рамочное соглашение по включению Тайваня в единую таможенную зону, включающую в себя КНР, Гонконг, Макао и Тайвань. В конце июня 2014 года глава Канцелярии Госсовета КНР по делам Тайваня Чжан Чжицзюнь совершил официальный четырехдневный визит на Тайвань; эта поездка стала первым за 65 лет визитом главы Канцелярии на остров [5]. Мирное развитие связей между двумя берегами Тайваньского пролива, а также взаимные визиты ответственных лиц компетентных органов по делам материкового Китая и Тайваня являются приоритетными направлениями в дальнейших отношениях материка и острова, что дает положительную перспективу их взаимодействия в целях окончательного решения Тайваньской проблемы.

Исходя из анализа современной ситуации, в субрегионе Северо-Восточной Азии присутствуют противоречивые тенденции, обусловленные порой кардинальными

различиями в личных интересах государств, в их оценке необходимости создания единой системы безопасности, а также в видении перспектив для региона. Неоднозначные стремления некоторых государств к гегемонии, к повышенной военизации стимулируют рост противоречий и недопониманий между ними; напряженность в связи с ядерной угрозой также способствует неуверенности в том, что за принятием общих принципов взаимодействия не последует агрессия. Тем не менее, угрозы развязывания войны непосредственно в настоящее время в регионе нет; в той или иной степени все страны участвуют в международной активности и вносят свой вклад в постепенное развитие процессов урегулирования проблем безопасности. Трудно дать однозначный ответ о перспективах развития отношений между государствами - например, будет ли в Северо-Восточной Азии создана специализированная организация, занимающаяся вопросами безопасности (на подобии ОБСЕ или АСЕАН), но имеющаяся на сегодня система различных двусторонних и многосторонних соглашений, договоров, а также регулярные встречи на форумах АТЭС, АСЕАН дают скорее положительную оценку характеру развития связей в регионе.

Список источников:

1. Кулагин В.М. Международная безопасность. Учеб.пособие. М., 2007. 318 с.

2. Лукин А.Л. Теория комплексов региональной безопасности и Восточная Азия. // Ойкумена. Регионоведческие исследования: научно-теоретический журнал. Владивосток, 2011. № 2 (17). С.7-19

3. Петровский В.Е. Азиатско-тихоокеанские режимы безопасности после "холодной войны". Эволюция, перспективы российского участия. М., 1998. 261 с.

4. Стрельцов Д.В. Япония: новая политика национальной безопасности [Электронный ресурс]. URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document247279 .phtml

5. Чжан Чжицзюнь завершил визит на Тайвань. [Электронный ресурс]: Китайский Информационный Интернет-центр. URL: http://mssian.china.org.cn/china/txt/2014-06/29/content_32802828.htm

6. Японо-китайские отношения и внешняя политика Ху Цзиньтао. / Япония в Восточной Азии: внутреннее и внешнее измерения. М., 2009. С.177-205.