CC BY
67
РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
УДК 130.2:2
М. С. Розанова
Проблемы формирования общероссийской идентичности в эпоху глобализации: религиозный и правовой аспекты
В статье анализируются предпосылки формирования общегражданской идентичности в современной России в контексте глобализационных процессов, освещается роль религиозных институтов в становлении концепции «универсальных» прав человека и обозначена проблема комплементарности данной концепции в рамках православия и ислама в России.
The article presents an analysis of the prerequisites for the formation of civic identity in contemporary Russia in the context of globalization processes, highlights the role of religious institutions in the development of the concept of "universal" human rights, as well as denotes the problem of complementarity of this concept to Christianity and Islam in Russia.
Ключевые слова: общегражданская идентичность, глобализация, религия, концепция прав человека.
Key words: civic identity, globalization, human rights concept, religion.
Резкое изменение структуры постсоветского российского общества в условиях размывания прежних ценностей стало серьезным вызовом на пути гармонизации общественных отношений и консолидации общества. После распада СССР на смену единой общегражданской (политической) идентичности пришла идентичность размытая и фрагментарная. Ее определяющими элементами выступили не столько политические, сколько аскриптивные, этнические, территориальные, культурные и религиозные начала. Данная ситуация усугубляется воздействием глобализационных процессов, которые, с одной стороны, направлены на универсализацию ценностной сферы и образа жизни, с другой - порождают устойчивые тенденции локализации в ряде регионов России.
Помимо существующих проблем формирования общероссийской идентичности на социокультурном уровне, дискуссионным остается вопрос о политической идентичности и общезначимых принципах полити-
© Розанова М. С., 2012
ческого управления страной. В России - с ее спецификой поликонфес-сионального и многокультурного государства, государственнотерриториального деления, в том числе, по национальнотерриториальному принципу - крайне неэффективны попытки следовать позитивистскому правопониманию, отождествляющему право и закон. Слабость такого подхода на современном этапе развития российского общества обусловлена тем, что для последнего «особую значимость приобретают проблемы связи права и нравственности, правового идеала и правовой реальности, законности и справедливости, социальной ценности права и правосознания» [4, с. 13].
Процесс перехода к правовому государству и учреждение новых принципов государственного и общественного устройства, заимствованные из международного права и романо-германской правовой системы и закрепленные в новом законодательстве РФ, на данном этапе ставит под вопрос консолидацию граждан на основе общегражданской политической идентичности. В политико-правовой сфере поликонфессиональной многокультурной России накоплено множество противоречий. Одно из них - несоответствие закрепленных в Конституции принципов международного права в области прав человека их практической реализации. Чтобы понять причины декларативности основных положений новой Конституции, особенно ее второй главы - «Права и свободы человека и гражданина» - необходимо кратко рассмотреть недавнюю историю развития концепции прав человека в культурно-историческом философском контексте. Ключевой момент идеологии прав человека - то, что этот феномен есть порождение западной мысли.
Многие ценности современной западной культуры, включая права человека, по большей части соотносятся с претерпевшей кардинальные изменения христианской идеей о том, что человек был создан по образу Бога и, следовательно, заслуживает признания своего достоинства как Его творение. В данном случае сама природа человека может быть представлена в двух измерениях - телесном и духовном. Именно духовное измерение характеризует человека как Божественное творение и тем самым определяет его достоинство. Кроме того, идея равенства перед законом и судом коррелирует с христианской идеей универсальности. В рамках естественного права человеческое достоинство полагается как базис всего перечня прав, потому что оно «дано человеку как неотъемлемая часть его существования - существования, которое проистекает из трансцендентального источника бытия» [9, р. 12]. Права человека, как они зафиксированы в основных нормах международного права, внутренне присущи каждому: они не есть простой продукт социальной кооперации, но относятся к естественным правам и потому универсальны и полагаются равными для всех [8, р. 391, 401].
Попытка воплощения идей естественного права в жизнь была предпринята в ХХ в., когда кризисные события в политической и культурной сферах (рост тоталитарных идеологий, хаос, царивший после Первой мировой войны) в 1930-х гг. привели к активизации экуменического движения в Северной Америке и Европе. Целью этого движения было создание нового мирового устройства, основанного на «справедливом и долговременном» мире и на уважении и соблюдении прав человека. Религиозные (христианские) и политические лидеры сплотились, чтобы найти способы установления «послевоенного порядка». В ходе их деятельности была основана Комиссия по правам человека, а 10 декабря 1948 г. принята Всеобщая декларация прав человека.
Этому предшествовал длительный процесс переговоров между христианскими лидерами. Руководители экуменического христианского движения организовали в 1938 г. Всемирный совет церквей. Но, несмотря на название, в его состав входили практически исключительно лидеры протестантских церквей, характеризующие себя как «либеральных христиан». Своей задачей Совет ставил выработку стратегии установления «нового мирового порядка», чтобы защитить человечество от тоталитарных режимов [11, р. 841]. Члены ВСЦ пришли к заключению, что «мировое сообщество, дабы стать “глобальным этосом”, нуждается в духовном единстве, которое, как будто случайно, оказалось комплементарным христианской вере католиков и протестантов» [11, р. 845]. Поэтому Всеобщая декларация прав человека стала, по сути, религиозным выражением данного этоса.
Итак, экуменическое религиозное движение (главным образом, протестантизм) внесло огромный вклад в написание Всеобщей декларации прав человека, что особенно касается ст. 18: «Каждый обладает свободой мысли, совести и вероисповедания». И это стало значительной победой «объединенного христианского» движения в попытке исправить современную ситуацию, создать «наднациональный послевоенный мировой порядок», свободный от вмешательства национальной государственной власти, благодаря внедрению христианских (или, скорее, протестантских) принципов в современном мире. Так называемый наднациональный послевоенный мировой порядок можно определить как «мировое гражданское общество», отчасти отличное от классического «гражданского общества», поскольку состоит из индивидов и групп, объединяющихся в «свободные ассоциации безотносительно к их принадлежности к гражданству какой-либо страны» [7, р. 731]. Основной задачей нового мирового общества объявляется сосредоточение всех усилий на реализации положений Декларации и поддержании таких ценностей, как толерантность, солидарность и уважение человеческого достоинства, свобода в политической, экономической, культурной и частной жизни, равенство традиций.
Подтверждение значимости фундаментальных идей современной теории прав человека - то, что они зародились еще в Античности, в трудах мыслителей Древней Греции и Рима. Впоследствии в христианском вероучении на протяжении долгого времени обосновывалось социальное непротивление личности «власть предержащим»1, а в последующие периоды появились идеи возвеличивания человеческого достоинства, трансформировавшиеся на Западе, в частности, в концепции персоно-центризма и закрепленные в Новое и Новейшее время в естественноправовой доктрине2.
Таким образом, универсальность и неотчуждаемость естественных прав человека в полной мере изложены во «Всеобщей декларации прав человека», которая была принята Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 г., в «Европейской конвенции о защите прав и свобод человека», принятой в 1950 г., в «Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации», принятой в 1981 г., и т. д., где человек признаётся равноправным с государством субъектом власти; принцип народного суверенитета стал актуальным для западной цивилизации сравнительно недавно. Если учесть, например, тот интересный факт, что равные права женщин были признаны в Швеции лишь в 1974 г., а в графстве Лихтенштейн - в 1981 г., правомерно ли требовать соблюдения новых стандартов от тех стран, население которых не то что не может их принять, но даже адекватно воспринять?
Трудность в реализации идеи прав человека в ряде государств во многом объясняется и тем объективным фактом, что для их осуществления необходимо выполнение, по крайней мере, двух условий. К ним следует отнести высокий уровень экономического развития и развитые институты правовой культуры «западного образца» в обществе [1, с. 618]. Кроме того, включение прав «второго» (социальноэкономические права) и «третьего» (коллективные права) поколения в перечень основных неотъемлемых прав - просто недоразумение. К неотъемлемым правам можно отнести лишь те, которые не зависят от экономического и культурного развития общества и нацелены на
1 «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро» (1 Пет. 2:13-14); «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13:1); «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» (1-е Кор. 7:20); «:...начальствующего в народе твоем не злословь» (Деян. 23:5; Исх. 22:28) и т. д.
2 Имеются в виду работы в рамках концепции естественных прав человека: «Второй трактат о гражданском правлении» Джона Локка, «О духе законов» Шарля Луи Монтескьё, «К вечному миру Трактаты о вечном мире» Иммануила Канта, «Права человека и естественный закон» Жака Маритена и др.
утверждение принципа свободы человека и предоставление гарантий от произвола государственной власти. Расширение перечня прав и свобод делает «права человека» относительной категорией вне всякого основания и претензий на универсализм. Различия в экономическом уровне и возможностях государств, находящихся на разных ступенях развития, не позволяют всем странам равно гарантировать своим гражданам права «второго поколения» (в первую очередь, право на социальную защиту), вследствие чего упомянутые права являются скорее относительными, чем неотъемлемыми. Это накладывает тень на весь перечень «неотъемлемых» прав человека, в том числе, право на жизнь, свободу. Именно из-за невозможности реализации всего комплекса прав человека многие сторонники культурного релятивизма отказываются признавать указанные права в качестве основы законодательства.
Определенные нормы международного права в области прав человека с трудом воспринимаются даже на теоретическом уровне в странах, культурные традиции и историческое наследие которых существенно отличается от культурных традиций и исторического наследия ведущих западных государств. Так, если в большинстве стран западного мира, где религиозные нормы традиционно играют значительную роль в жизни общества, есть смысл говорить о реализации теории естественного права, то в большинстве регионов России очень сложно апеллировать к его нормам, поскольку они отсылают к этикорелигиозным требованиям, что не будет иметь действия на все еще «привычной для нас материалистической почве» [3, с. 7].
Критическую позицию по отношению к современной доктрине прав человека занимает набирающая все больший политический вес Русская православная церковь. «Эта концепция родилась и развивалась в западных странах с их особой исторической и культурной судьбой. Следует признать, что в данных условиях она имела свои успехи, но обнаружила и недостатки», - отметил на соборных слушаниях («Права человека и достоинство личности. Церковно-общественный взгляд») 28 февраля 2006 г. председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (ставший в январе 2009 г. Патриархом Московским и всея Руси) [5]. Такая позиция естественна для РПЦ, поскольку восточное христианство развивалось иначе, чем западное. Для западного богословия переосмысление понятия равенства всех перед Богом и обоснование концепции прав человека с ориентацией на персоноцентристское начало, а также принципов справедливости не божественной, а человеческой не могли не наметить четкие демаркационные линии между церковью и государством.
Как отмечает В.В. Зеньковский, уже Фома Аквинский «установил то “равновесие” между верой и знанием, которого требовала и ждала его эпоха, - он просто уступил знанию (философии) всю территорию того, что может быть познаваемо “естественным разумом”... То, что впоследствии вылилось в учение о полной автономии разума, что определило затем всю судьбу западноевропейской философии » [2, с. 1213]. На фоне этого богословие на Руси практически никак не развивалось вплоть до XVII в., когда впервые были открыты духовные учебные заведения - Киевская академия (1627 г.) и Московская славяно-греколатинская академия (1685 г.). Невзирая на некоторые подвижки в церковной сфере (а церковь была теснейшим образом связана с институтом самодержавия), идея прав человека как важнейший принцип, укрепляющийся с XVII в. в европейских государствах, никогда не культивировалась в недрах русской политической мысли той эпохи и не овладевала сознанием широких масс населения.
Несмотря на все вышеизложенные аргументы, сложно в стратегическом плане однозначно оценить действия представителя светской публичной власти, главного защитника закрепленных в Конституции РФ прав человека - на этих слушаниях уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин выразил полное согласие с общей официальной критикой концепции прав человека со стороны Русской православной церкви [5]. Тем не менее данная точка зрения отражает мировоззренческие позиции значительной части населения России, причисляющей себя к РПЦ. Это подтверждается исследованиями, проведенными Н. Влас и С. Жержиной по результатам масштабного проекта «Изучение европейских ценностей» [12, р. 344]:
Корреляция конфессиональной принадлежности и отношения к демократии, %
Католики Православные Протестанты
Сторонники авторитарной власти 1 3 1
Сторонники полудемократического режима 15 21 8
Сторонники демократии 84 76 91
Полученные данные демонстрируют, что почти четверть респондентов из числа православных верующих выражают поддержку полудемократическому и авторитарному политическим режимам, не в полной мере соблюдающих права и свободы граждан, в то время как аналогичный показатель среди протестантов не превышает 9 %, а среди католиков - 16 %.
Помимо понятных коллизий между идеями восточного и западного христианства существует и более проблемный пласт - взаимоотношения российского общества с исламом1. В России официально проживает порядка 20 млн мусульман, но мусульманскую общину невозможно представить как нечто монолитное . Разнообразие направлений и доктрин в рамках мозаичного, многопланового феномена под названием «российский ислам» затрудняет единое истолкование основополагающих догм мусульманской веры и их трактовки различными школами и течениями в России в связи с концепциями прав человека. Конечно, эта чрезвычайно важная тема взаимодействия позитивного и обычного права, предписаний закона и обычаев и традиций требует подробного отдельного рассмотрения, но некоторые факты все же хотелось бы осветить.
История пребывания Северного Кавказа в составе России имеет длительную традицию комплементарного (а зачастую и некомплементарного) сочетания российского права с адатским и мусульманским правом (шариатские суды, обычай решать местные политические вопросы при участии института старейшин и др.). Исключительный характер российской имперской политики на Кавказе проявился в признании легитимности правового плюрализма (в данном случае - легитимности адатского и мусульманского права, формирующего на протяжении столетий правовое сознание и правовую культуру в данном этническом социуме). И по сей день «адат и шариат... выступают в мусульманских сообществах в качестве самодовлеющих феноменов, детерминантой правового мышления, преемственной частью системы правовых ценностей. С этой точки зрения они являются социально обусловленными» [4, с. 9].
Сегодня актуальные проблемы соединения европейской (романогерманской и англосаксонской) правовой семьи и мусульманской правовой культуры обретают в Российской Федерации не просто теоретическое, но и практическое значение. В рамках становления правового государства неприемлемость конституционных норм, единых
1 Под исламом понимается весь комплекс верований, представлений и обрядов, бытующих в народе и воспринимаемых им самим в качестве вполне соответствующих мусульманской религии. Сюда же относятся и так называемые «доисламские верования», составляющие один из элементов явления, получившего в религиоведческой литературе название «народного», или «бытового», ислама [6, с. 5].
2 Немецкий исламовед Петер Антес в работе «Ислам в современном мире» отмечает: «Ислам в такой же мере универсальная религия, как и форма жизни, имеющая регионально-культурный отпечаток. Вера и учение, как и “богослужение” на арабском языке, являются общими для всех мусульман, но религиозные обычаи, традиции, обряды, напротив, имеют ясно выраженные черты региональных культур, что позволяет, к примеру, отличить турецкий ислам от индийского или индонезийского» (цит. по: Ярлыкапов А. А. Ислам у степных ногайцев [6, с. 8]).
для всех, выявляется в процессе укрепления набирающих все большую силу традиционных институтов - адатского и мусульманского права. Традиционные системы права и сегодня сохраняют мощный регулятивный потенциал, проявляющий себя часто наряду с нормативноправовыми актами государства, а иногда и в противовес последним. Игнорирование мусульманской правовой культуры в ходе насильственного насаждения единых принципов правового государства европейского типа может привести к разрушению традиционного неформального нормативного регулятора межличностных и публичных отношений и катастрофическим последствиям в Северо-Кавказском регионе.
В западной философской парадигме широкое распространение получило представление о том, что влияние западной культуры практически всеобъемлюще, и мы имеем дело с новым самовосприятием, когда всё больше людей рассматривают себя как личности и тем самым требует уважения их достоинства и соблюдения их основных прав. Эти изменения в самосознании широко распространены и характеризуют сущность общемирового процесса глобализации. Современные тенденции формирования гражданского общества даже в восточных странах указывают на усиление стремления к соблюдению личных прав человека, к уважению человеческого достоинства и развитию индивидуального самосознания [10]. Тем не менее этот процесс нельзя назвать завершенным. И как-то предугадать его дальнейшее развитие чрезвычайно сложно. Если же говорить о России, то в условиях возрождения религиозных традиций (православие, ислам, буддизм), усиления процесса этнизации сознания и тенденций правового плюрализма в ряде регионов выдвижение конституционно-правовых ценностей в качестве базиса, скрепляющего регионы в единый политический организм и способствующего формированию единой общероссийской идентичности, представляется утопичным.
Список литературы
1. Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. - М., 1999.
2. Зеньковский В. В. Основы христианской философии. - М., 1997.
3. Кудрявцев Н. В. О правопонимании и законности // Государство и право. - 1994. - № 3.
4. Мисроков З. Х. Адатское и мусульманское право народов Северного Кавказа в российских правовых системах (XIX-XX вв.): дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2003.
5. Официальный сайт Московского патриархата. URL: (http://www. patriarchia. ru/db/text/85983. html).
6. Ярлыкапов А. А. Ислам у степных ногайцев. - М., 2008.
7. Christenson G. A. World Civil Society and the International Rule of Law // Ibid. - 1997. - V l. 19. - No. 4.
8. Donnelly J. Human Rights as Natural Rights // Human Rights Quarterly. -1982. - V. 4. - No. 3.
9. Endries E. M. Religious and Philosophical Norms in Constitutions of Germany and the United States // Church Autonomy: A Comparative Survey. Frankfurt am Main; Berlin; New York; Oxford; Wien, 2001.
10. Khuri R. K. Freedom, Modernity and Islam: Toward a Creative Synthesis (Modern Intellectual and Political History of the Middle East). - London, 1998.
11.Nurser J. S. The «Ecumenical Movement» Churches, «Global Order» and Human Rights: 1938-1948 // Human Rights Quarterly. - 2003. - V. 25. - No. 4.
12. Vlas N., Gherghina S. Where does religion meet democracy? A comparative analysis of attitudes in Europe // International Political Science Review. - 2012. - V. 33. - No 3.
