CC BY
90
Куринских П. А. Проблемы фольклоризма в зарубежной историографии / П. А. Курин-ских // Научный диалог. — 2016. — № 2 (50). — С. 250—260.
ешн^МР
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-
УДК 930:398
Проблемы фольклоризма в зарубежной историографии
© Куринских Полина Александровна (2016), главный специалист администрации города Сочи, аспирант (2011-2015) Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук (Сочи, Россия), polina_alexandrowna@ mail.ru.
Рассматривается процесс формирования понятия «фольклоризм» в зарубежной историографии в 1930-е гг. — начале 2000-х гг. Новизна исследования состоит в том, что в российской историографии данное понятие освещено не в полной мере. Оно было выявлено на основе прикладного материала, не опирающегося на концепцию фольклоризма. К тому же работы основоположников концепции фольклоризма, положившие начало дискуссий в странах как Западной, так и Восточной Европы, не переведены на русский язык. В статье представлены результаты сопоставительного анализа оригинальных работ немецких, американских, словацких этнологов по проблемам формирования понятия «фольклоризм» как этнологического концепта. С этой целью автором был осуществлен перевод работ с немецкого и английского языков. Были выявлены основные признаки и типы фольклоризма. Выделены и охарактеризованы этапы становления данного понятия, определены их хронологические рамки. Установлены причины внимания исследователей к феномену фоль-клоризма. Рассматривается взаимосвязь фольклоризма и социально-экономических явлений в общественной жизни (этнические, культурные, торгово-рыночные отношения). Впервые в отечественной историографии дается наиболее полное освещение основных идей, сложившихся в зарубежной историографии, по проблемам фольклоризма.
Ключевые слова: фольклоризм; фольклор; народная культура; этническая идентификация.
1. Введение
Актуальность исследования проблем фольклоризма обусловлена тенденцией к возрождению и бытованию отдельных старинных произведений фольклора, например, включению в профессиональный репертуар забытых народных песен в собственной интерпретации исполнителя. Одним из факторов развития фольклоризма в современных условиях считается эко-
номический, так как, по мнению китайского исследователя Вана Циншена, «... историко-культурный фактор является единственной постоянной ат-трактивности во всех уровнях туристических потребностей ...» [Ван Цин-шен, 2002, с. 11]. На стыке развития экономики и нарастающего интереса туристов к особенностям национальной культуры страны поддерживается проблематика фольклоризма.
Целью данной статьи является наиболее полное освещение основных идей зарубежной историографии по проблеме фольклоризма, этапов его разработки и становления. Для этого нами был осуществлен перевод с немецкого и английского языков работ европейских и американских исследователей. Необходимость этого вызвана также тем, что в работах отечественных исследователей обозначенная проблема отражена не в полной мере, а лишь в той степени, насколько это отвечало поставленным целям и задачам. Работы иностранных авторов по данной проблематике не переведены на русский язык. Отечественные исследователи [Колобкова, 2011; Шулунова и др., 2012] в основном ссылаются на труды В. Е. Гусева [Гусев, 1966, 2001], в которых использовались определения, предложенные X. Мо-зером и X. Баузингером. Также следует отметить, что при рассмотрении проблемы фольклоризма как в зарубежной, так и отечественной историографии нет единства в установлении «пальмы первенства» в определении понятия «фольклоризм» и хронологических рамок его становления.
2. Понятие «фольклоризм» как этнологический концепт. Признаки и типы фольклоризма, основные этапы становления, их характеристика
Обращаясь к истории становления термина, следует отметить, что в зарубежной историографии фольклоризм рассматривается как феномен, для которого характерно использование и демонстрация фольклора вне его первоначального контекста, придание ему новых функций, целей, а также расстановка новых ценностных акцентов, отличных от тех, что были в аутентичном фольклоре. Согласно энциклопедическим определениям, фоль-клоризм «. описывает случаи, в которых элементы народной культуры популяризуются, однако без необходимого культурного контекста, в котором они были бы поняты ...» [Watts, 2007, с. 155]. Немецкий исследователь Р. Бендикс (Regina Bendix) считает, что фольклоризм — это фольклор вне его первоначального контекста, или «ложный фольклор». Это прикладной термин, обозначающий визуальные и устные необычные или эстетически притягательные элементы народной культуры: костюмы, праздничные выступления, музыку, ремесла и национальные блюда, — которые можно
изъять из первоначального культурного контекста и представить к ознакомлению большей публике [Folklore, 1997, с. 337].
При анализе литературы по данной проблематике можно выделить три этапа в становлении данной дефиниции. На первом этапе (1930-е годы) отмечают самое раннее ее упоминание в трудах М. К. Азадовского. Г. Шмид-хенс отмечает, что М. К. Азадовский использовал термин фольклоризм французского исследователя П. Себийо (Paul Sébillot), применявшего его по отношению к неакадемическому изучению и исполнению фольклора, собранного «примитивными» иностранцами и местными крестьянами [Smidchens, 1999, с. 55].
Французский термин неофольклоризм, использовавшийся этнологом А. Маринусом, обозначал новое теоретическое направление, в котором факты фольклора приравнивались к социальным фактам, что делало необходимым их изучение с функциональной и социологической точек зрения. В Словении фольклоризм относился к феномену фольклоризации литературы, в России — опирался на изучение и использование устной литературы (фольклора) писателями в их творческой деятельности (М. К. Аза-довский). Также под фольклоризмом понимали ненаучные публикации журналистов, писателей и поклонников фольклора, которые использовали в своих материалах фольклор [Istenic, 2011, с. 52].
Второй этап (1960—1980 годы) характеризуется исследованиями проблемы фольклоризма немецкого ученого X. Мозера (Hans Moser). В 1962 году он предложил концепт фольклоризма в том виде, в котором он известен сейчас в этнографии — это передача и демонстрация культуры из вторых рук [Moser, 1962, с. 179—180].
Рождение концепта в 1960-е годы, по мнению немецкого исследователя О. Данна, связано с возникновением и развитием в Европе так называемых «региональных "национальных" движений», которые он определил как «национальные» движения регионов в рамках существующих национальных государств. Их отличительной чертой являлась двойная политическая самоидентификация, с одной стороны, ориентирующаяся на национальное государство (раннее сложившаяся), с другой — на свой регион (вторичная самоидентификация, для которой характерно доминирующее положение,) [Данн, 2003, с. 19]. В 1987 году другой немецкий исследователь Д. Гердес (Dirk Gerdes) акцентировал внимание на резком росте культурного регионализма в странах Западной Европы, который характеризовался борьбой регионов против унифицирующей политики центра путем обращения к локальным вариантам этнических культур. Данный феномен был назван «восстанием провинций» [Мыльников, 1999, с. 327—328].
Анализируя работы х. Мозера, следует акцентировать внимание на следующих аспектах. Фольклоризм ученый рассматривал как обобщающий термин. Он охватывает две тенденции: 1) увеличивающееся нивелирование и 2) интерес ко всему «народному» как таковому и ко всем «резерватам», сохраняющим своеобразие и краски народной жизни. Интерес при необходимости стимулируется и удовлетворяется при помощи демонстрации «народности» в максимальной «фольклорной привлекательности» путем:
— всевозможных видов культивации еще существующих культурных форм в определенном направлении;
— изъятия «народности» из ее «жизненной» среды, художественного видоизменения и воспроизведения там, где настоящая субстанция отсутствует [Moser, 1962, с. 179—180].
То есть на практике это проявляется в следующем: «современная выравнивающая» публицистика при отрицании или высмеивании народного мира и его традиций обнаруживает ценность там, где нельзя разглядеть непосредственную взаимосвязь между современным искусством и фольклором: в музыке, живописи, литературе.
Следующий сюжет, затронутый х. Мозером, — взаимосвязь фольклоризма и торгово-рыночных отношений. Исследователь отмечает, что фольклор с некоторого времени относится к перечню ключевых слов рекламы иностранного туризма, которыми оперируют бюро путешествий [Там же, с. 189—190]. Но, несмотря на понимание важности газетно-журнальной рекламы культуры и пропаганды фольклора в экономической сфере, он подразумевал лишь ностальгию по народной традиционной культуре, в то время как массовая коммуникация и индустриализация, казалось бы, уже привели к потере культурных различий.
х. Мозер выделил три формы фольклоризма: демонстрация традиционных и функционально определенных элементов народной культуры вне контекста культурной группы; демонстрация народных мотивов в другом социальном статусе; намеренная имитация и создание «народнообразных» элементов вне всякой традиции. В западных обществах он видел причину усиления роли фольклоризма в индустриально-рыночной экспансии, диапазон которой распространялся от туризма до предметов потребления. В коммунистических государствах особое значение придавал культурно-политическим задачам фольклоризма. А в развивающихся, постколониальных странах фольклоризм использовался как щит против радикального прогресса [Folklore, 1997, с. 339]. В то же время следует отметить, что х. Мозер избегал давать какую-либо однозначную оценку этим процессам.
Его работа послужила своеобразным толчком для появления и развития дискуссий по проблемам фольклоризма и для становления данного понятия. Так, X. Баузингер (Hermann Bausinger) расширил определение X. Мозера, уточнив, что подразумевается под словосочетанием из вторых рук. Это «использование» материальных или стилистических элементов фольклора в контексте «чужого» по отношению к исконным традициям. X. Баузингер дополнил определение разнообразными примерами фольклоризма: реконтекстуализацией фольклора в живописи и литературе, модификацией фольклора и выдвижением его на рынок для ностальгирующей публики.
В настоящее время в европейской науке популярно определение фольклоризма X. Баузингера, который рассматривает его как «ностальгические», «народные» традиции, «продаваемые культурной индустрией» [Smidchens, 1999, с. 52].
X. Баузингер вслед за Мозером подчеркивал, что демонстрация фольклора как шоу, продажа фольклорных изделий, характерных для данной местности, в целях привлечения туристов является одним из важных моментов изучения фольклоризма [Bausinger, 1969, с. 8]. Несмотря на то что исследователем не было предложено однозначного определения этого понятия, он дал примерную типологию, выделяя:
— игровые виды фольклоризма, для которых характерно использование элементов народной культуры, например, в театральных постановках (пастухи и пастушки в эпоху романтизма) [Там же, с. 2];
— политический фольклоризм как средство достижения власти и привлечения внимания к социальным нуждам населения путем выделения их как особой этнической группы с характерной для нее национальной культурой (например, политика Третьего Рейха) [Там же, с. 3];
— фольклоризм этнических, конфессиональных, социальных меньшинств как представление ими своих специфических особенностей культуры [Там же, с. 4].
С точки зрения X. Баузингера, определение X. Мозера очень близко к разработкам американского фольклориста Р. Дорсона (Richard Dorson) и его концепции «fakelore», характеризующего фальсификацию данных фольклора путем процессов «измышления, селекции, подлога и очистки» [Там же, с. 7].
Однако, с нашей точки зрения, нельзя полностью сопоставлять концепцию фольклоризма X. Мозера и концепцию «fakelore» Р. Дорсона. Так, Р. Дорсон особое внимание уделяет фальсификации фольклора на академическом уровне [Dorson, 1950, с. 335]. Исследователь показал механизм
подмены в антологиях аутентичного фольклорного материала сюжетами комиксов и газетных вырезок. К примеру, он приводит труды Б. А. Боткина (Benjamin Albert Botkin) и Б. Ф. Клаута (Benjamin F. Clough), которые тщательно собирали старые шутки, байки, биографические анекдоты, газетные статьи, краткие записки путешественников и даже фольклор, но «не следовали правилам сбора фольклорного материала» [Там же, с. 338]. После этого, по мнению Р. Дорсона, «фальсифицированный фольклор» был помещен в антологии и школьную программу. Это породило социальную и культурную «несправедливость», так как фольклорное культурное наследие переселенцев на Американский континент оставалось «в тени», а созданные из комиксов и анекдотов «американские герои» стали «претендовать» на «исключительность» и «популяризацию» [Там же, с. 339]. В результате произошло искажение самих фольклорных героев, что соответствовало «шовинистической концепции» фольклора, то есть «настоящий, коренной, стопроцентный американский герой» должен был стать всесильным суперменом, в то время как абсолютно не учитывался факт присутствия героев, обладающих силой и храбростью, во всех национальных легендах мира. Это, с точки зрения Р. Дорсона, соразмерно искаженным национальным символам нацистов, которые поддерживали тезис о нордической супер-расе [Там же, с. 337].
Третий этап формирования понятия «фольклоризм» характеризуется возвратом к концепту. Начало хронологических рамок его можно определить лишь условно — концом 1990-х годов. По нашему мнению, всплеск интереса к концепту фольклоризма во многом связан с крупным притоком мигрантов в страны Европы, вызванным распадом социалистического блока, этническими конфликтами, военными столкновениями и стихийными бедствиями в странах Азии и Африки. Мигранты привнесли особенности своей национальной культуры, но не относили себя к категории «меньшинств» и не планировали ассимилироваться. В связи с этим местное население европейских стран стало испытывать беспокойство за свою национальные культуру, идентичность и культурные ценности [Толерантность..., 2013, с. 89—90]. В средних городах фольклоризм стал одним из методов «выделится» на фоне соседних городов. Данный аспект отражен в работах Ю. В. Ивановой-Бучатской, посвященных празднованию Бам-бергской «Зандкервы» [Иванова-Бучатская, 2012]. На фоне возникающих противоречий при попытках «включения» мигрантов в местную среду и культуру, с одной стороны, и желании средних городов стать более заметными по сравнению с соседними городами, с другой, началась новая волна обращений к концепту фольклоризма.
Для современного этапа характерно обращение исследователей к определению, данному X. Мозером в 1962 году. Так, М. Д. Фостер на примере традиционного для японского фольклора мифологического существа каппа (водяного) проанализировал механизм перехода фольклора в фольклоризм. По мнению исследователя, концепция фольклоризма наиболее ярко проявилась в веровании о каппе. Он пришел к выводу, что при помощи фольклоризма художники, писатели, аниматоры и коммерческие группы превратили каппу из злобного и непривлекательного водного божества в безобидный и привлекательный символ, весьма популярный в современной Японии [Foster, 1998, с. 1].
М. Д. Фостер в определении понятия фольклоризма опирался на определение X. Мозера (1962 год) и концепцию «fakelore» Р. Дорсона. В то же время М. Д. Фостер считал, что X. Мозер был не в состоянии отразить в собственном определении понимание неизбежности перетекания любого специфичного для этноса фольклорного материала, осознаваемого как особенного, отличного от других, в фольклоризм. Далее М. Д. Фостер отмечает, что отслеживание «поддельного и искусственного» и отделение «ложного от народного» являются наиболее сложными задачами, в том числе и в академическом изучении фольклора [Там же, с. 11].
В целом под фольклоризмом М. Д. Фостер понимает осознание ценности фольклора, которое зачастую не идет от группы, являющейся носителем данного фольклора, а внедряется извне в один или два этапа, что приводит к манипуляции фольклором. Продукт подобного осознания, манипуляции, будь он результатом сохранения, видоизменения или возрождения, можно рассматривать как единицу фольклоризма, что следует учитывать, иначе произойдет слияние функций фольклоризма и фольклора. По мнению исследователя, фольклор и фольклоризм — это две автономные концепции, но наиболее важным является понимание того, что данные понятия представляют собой континуум [Там же, с. 12].
При рассмотрении понятия «фольклоризм» следует отметить исследования Г. Шмидхенса (Guntis Smidchens) [Smidchens, 1999]. Помимо возвращения к понятию «фольклоризм», автор анализирует вопрос, насколько актуальным при изучении фольклора является понятие «фольклоризм» сейчас и насколько точно предложенные определения отражают рассматриваемые материалы. В качестве гипотезы он выдвинул предположение о необходимости повторного рассмотрения дефиниции фольклоризма. Цель — отразить ограниченный набор жанров фольклора, восприимчивых к фольклоризму. Также учитывались возможные «манипуляции» экономического и идеологического характера, связанные с фольклором. Полевую
работу Г. Шмидхенс вел в странах Балтийского региона. Объектом исследования послужили песни и песенная традиция. В результате автор пришел к выводу, что к изучению фольклоризма необходимо подходить с функциональной точки зрения, учитывая осознанное использование фольклора как символа этнической, региональной или национальной идентичности.
3. Выводы
Оценивая зарубежную историографию проблемы фольклоризма, следует отметить, что фольклоризм как этнологический концепт в том понимании, в котором он сохранился до настоящего времени, был сформирован в 1960-е годы х. Мозером, впоследствии расширен х. Баузингером, давшим толчок последующим дискуссиям. С тех пор, несмотря на попытки пересмотреть определение данного понятия, основа его как вторичного представления особенностей национальной культуры все же сохраняется. Определены признаки фольклоризма:
— культивация существующих культурных форм в заданном направлении, реклама в СМИ культуры и пропаганда фольклора в экономической сфере (х. Мозер);
— реконтекстуализация фольклора в живописи и литературе, модификация фольклора и выдвижение его на рынок для ностальгирующей публики, использование фольклоризма как политического инструмента (х. Баузингер);
— осознание ценности фольклора не его носителями, а сторонними группами, манипуляция фольклором (М. Д. Фостер);
— осознанное использование фольклора как символа этнической, региональной или национальной идентичности (Г. Шмидхенс);
— социальный и культурный характер феномена, который представляет и возрождает народные культурные формы различными способами, ранжирующимися от научных реконструкций до народных спектаклей (С. П. Истенич).
Таким образом, фольклоризм по-прежнему является одной из важнейших сфер изучения. Под фольклоризмом понимается ретрансляция наиболее зрелищных, отдельных элементов народной культуры для более широкой публики, в ходе которой допускается изъятие этих элементов из первоначального контекста и помещение в другую среду (в том числе культурную, географическую, социальную). Целями ретрансляции могут быть как возрождение традиционных знаний, обращение к этнической самоидентификации индивида, так и получение экономической, политической выгоды.
Литература
1. Ван Циншен. Историко-культурный туризм и развитие туристических городов / Ван Циншен // Культура народов Причерноморья. — 2002. — № 35. — С. 11—15.
2. Гусев В. Е. Фольклор (история термина и современные значения) / В. Е. Гусев // Советская этнография. — 1966. — № 2. — С. 3—21.
3. Гусев В. Е. Фольклор как универсальный тип субкультуры / В. Е. Гусев // В диапазоне гуманитарного знания. — 2001. —№ 4. — С. 320—329.
4. Данн О. Нации и национализм в Германии : 1770—1990 / О. Данн. — Санкт-Петербург : Наука, 2003. — 472 с.
5. Иванова-Бучатская Ю. В. Бамбергская «Зандкерва» и человеческий фактор : размышления о специфике немецкого среднего города на примере одного праздника / Ю. В. Иванова-Бучатская // Антропологический форум. — 2012. — № 17. — С. 230—254.
6. Колобкова И. В. Проблема фольклоризма в современном декоративном искусстве (на материалах современной глиняной игрушки) : автореферат диссертации ... кандидата искусствоведения. — Санкт-Петербург, 2011. — 27 с.
7. Мыльников А. С. Картина славянского мира : взгляд из Восточной Европы. Представления об этнической номинации и этничности XVI—XVIII века / А. С. Мыльников. — Санкт-Петербург : Центр «Петербургское Востоковедение», 1999. — 400 с.
8. Толерантность в мультикультурном обществе : региональный аспект / Кудрина Е. Л., Белозёрова М. В., Садовой А. Н., Пономарев В. Д, Марков В. И. — Кемерово : Министерство культуры РФ, КемГУКИ, 2013. — 382 с.
9. Шулунова Л.И.Особенности использования народных традиций и фольклора в сфере досуга / Л. И. Шулунова, Ю. А. Сапарова // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. — 2012. — № 3. — С. 100—106.
10. Bausinger H. «Folklorismus» in Europa : eine Umfrage / H. Bausinger // Zeitschrift für Volkskunde. — 1969. — № 65. — S. 1—8.
11. Dorson R. Fakelore and folklore / R. Dorson // The American Mercury. — 70 (March). — 1950. — Pp. 335—342.
12. Folklore : an encyclopedia of beliefs, customs, tales, music, and art / edited by Thomas A. Green. — California, Santa Barbara : ABC-CLIO. — 1997. — 892 p.
13. Foster M. D. The Metamorphosis of the Kappa : Transformation of Folklore to Folklorism in Japan / M. D. Foster // Asian Folklore Studies. — 1998. — № 57 (1). — Pp. 1—24.
14. Istenic S. P. Texts and contexts of folklorism / S. P. Istenic // Traditiones. Journal of the Institute of Slovenian Ethnology and Institute of Ethnomusicology SRC SASA. — 2011. — № 40 (3). — Pp. 51—73.
15. Moser Н. Vom Folklorismus in unserer Zeit / Н. Moser // Zeitschrift für Volkskunde. — 1962. — № 58. — S. 177—209.
16. Smidchens G. Folklorism Revisited / G. Smidchens // Journal of Folklore Research. — 1999. — №36 (1). — Pp. 51—70.
17. Watts L. Encyclopedia of American Folklore. — New York : Checkmark Books, 2007. — 468 p.
Problems of Folklorism in Foreign Historiography
© Kurinskikh Polina Aleksandrovna (2016), chief specialist, Sochi Administration, post-graduate student (2011-2015), Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of Russian Academy of Sciences (Sochi, Russia), [email protected].
The process of formation of the concept of "folklorism" in foreign historiography in the 1930-ies — early 2000-ies is considered. Novelty of the research consists in the fact that in the Russian historiography this concept was not been elucidated fully. It was identified on the basis of the applied material, not based on the concept of folklorism. Besides the works by founders of folklorism concept marked the beginning of discussions in both Western and Eastern Europe have not been translated into Russian. The article presents the results of comparative analysis of original works by German, American, Russian, Slovak ethnologists on the formation of the concept of "folklorism" as an ethnological concept. To this end the author has translated the works from German and English. The main features and types of folklorism were identified. The stages of development of this concept were distinguished and characterized, their chronological framework was determined. The causes of researchers' attention to the phenomenon of folklorism were revealed. The relations of folklorism and socio-economic phenomena in social life (ethnic, cultural, trade and market relations) are discussed. For the first time in domestic historiography the most complete coverage of the basic ideas developed in foreign historiography on the problem of folklorism is given.
Key words: folklorism; folklore; folk culture; ethnic identification.
References
Bausinger, H. 1969. «Folklorismus» in Europa: eine Umfrage. Zeitschriftfur Volkskunde, 65: 1—8. (In Germ.).
Dann, O. 2003. Nairn i natsionalizm v Germanii: 1770—1990. Sankt-Peterburg: Nauka. 472. (In Russ.).
Dorson, R. 1950. Fakelore and folklore. The American Mercury, 70 (March): 335—342.
Foster, M. D. 1998. The Metamorphosis of the Kappa: Transformation of Folklore to Folklorism in Japan. Asian Folklore Studies, 57 (1): 1—24.
Green, Thomas A. (ed.). 1997. Folklore: an encyclopedia of beliefs, customs, tales, music, and art. California, Santa Barbara: ABC-CLIO. 892.
Gusev, V. E. 1966. Folklor (istoriya termina i sovremennyye znacheniya). Sovetskaya etnografiya, 2: 3—21. (In Russ.).
Gusev, V. E. 2001. Folklor kak universalnyy tip subkultury. V diapazone gumanitarnogo znaniya, 4: 320—329. (In Russ.).
Istenic, S. P. 2011. Texts and contexts of folklorism. Traditiones. Journal of the Institute of Slovenian Ethnology and Institute of Ethnomusicology SRC SASA, 40 (3): 51—73.
Ivanova-Buchatskaya, Yu. V. 2012. Bambergskaya «Zandkerva» i chelovecheskiy faktor: razmyshleniya o spetsifike nemetskogo srednego goroda na primere odnogo prazdnika. Antropologicheskiy forum, 17: 230—254. (In Russ.).
Kolobkova, I. V. 2011. Problema folklorizma v sovremennom dekorativnom iskusstve (na materialakh sovremennoy glinyanoy igrushki): avtoreferat dissertatsii ... kandidata iskusstvovedeniya. Sankt-Peterburg. 27. (In Russ.).
Kudrina, E. L., Belozerova, M. V., Sadovoy, A. N., Ponomarev, V. D, Markov, V. I. 2013.
Tolerantnost' v multikulturnom obshchestve: regionalnyy aspect. Kemerovo: Ministerstvo kultury RF, KemGUKI: 382. (In Russ.).
Moser, Н. 1962. Vom Folklorismus in unserer Zeit. Zeitschrift für Volkskunde, 58: 177— 209. (In Germ.).
Mylnikov, A. S. 1999. Kartina slavyanskogo mira: vzglyad iz Vostochnoy Evropy. Pred-stavleniya ob etnicheskoy nominatsii i etnichnosti XVI—XVIII veka. Sankt-Peterburg: Peterburgskoye Vostokovedeniye. 400. (In Russ.).
Shulunova, L. I., Saparova A. Yu. 2012. Osobennosti ispolzovaniya narodnykh traditsiy i folklora v sfere dosuga. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo univer-siteta kultury i iskusstv, 3: 100—106. (In Russ.).
Smidchens, G. 1999. Folklorism Revisited. Journal of Folklore Research, 36 (1): 51—70.
Van Tsinshen. 2002. Istoriko-kulturnyy turizm i razvitiye turisticheskikh gorodov. Kul-tura narodovPrichernomorya, 35: 11—15. (In Russ.).
Watts, L. 2007. Encyclopedia of American Folklore. New York: Checkmark Books. 468.
