CC BY
12
МНЕНИЯ, СУЖДЕНИЯ, ДИСКУССИИ
УДК 141.3:316.6
ПРОБЛЕМНЫЙ УЗЕЛ ПОИСКА НОВЫХ ИДЕЙ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
А.А. Ермоленко
DOI 10.18522/2072-01-81-2016-86-2-55-62
Исчерпание ресурсов прежней модели роста, растущая бюрократизация общественной жизни, перемещение страны в периферийную зону глобального эволюционного процесса побуждают к поиску новых идей развития российского общества, адекватных условиям глубоких технологических сдвигов, продолжающейся хозяйственной интеграции, интенсивных социальных преобразований. Старые идеи развития себя явно изжили, дальнейшее сползание страны на обочину мирового развития никого не устраивает. Вместе с тем остается без ответа вопрос о том, в каком направлении следует искать новые идеи развития российского общества, как обеспечить его приближение к ядру современного эволюционного процесса. Ключ к ответу на данный вопрос - разработка проблемного узла "национальная идея - власть - собственность", характерного для отечественной социально-экономической системы.
1
Очевидно, что корректное решение проблемы эффективного и устойчивого развития российского общества в современных условиях предполагает осуществление совокупности системных трансформаций, нацеленных на расширение ресурсной базы роста, активизацию человеческого фактора, обновление общественных механизмов и институтов. Оценивая их перспективы, необходимо учитывать, что многие социально-экономические преобразования, инициированные за последние годы (муниципальная реформа,
Ермоленко Александр Александрович - доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой экономики Южного института менеджмента, 350040, г. Краснодар, Ставропольская, 216, е-шай: егшо1епко_ [email protected], тел. 8(861)2338859.
административная реформа, переустройство ЖКХ, создание в Москве международного финансового центра, становление России ядром интеграционного союза государств и др.), не дали ожидаемых результатов, поскольку остановились на половине пути или вообще остались на бумаге.
Вместе с тем в трансформационном поле российского общества, начиная с 2000 г., осуществляется новый виток огосударствления социально-экономических отношений, в результате которого происходят снижение уровня конкурентоспособности и отток капитала из национальной экономики, усиливаются процессы коррупционного разрушения механизмов государственного и корпоративного управления, нарастает отчуждение от ускоряющихся в ядре глобального развития постиндустриальных преобразований.
За последние годы на фоне масштабного оттока капитала, генерируемого национальной экономикой, обозначился острый дефицит инвестиционных ресурсов ее дальнейшего развития, что активизировало критическую переоценку результатов движения по прежней траектории; четко обозначились массовое неприятие западных ценностей и стремление найти некий особый путь развития российского общества. В своем простейшем и весьма популярном варианте поиски данного пути сводятся к мечтам о возврате к централизованному хозяйству и Советскому Союзу, что отражает острый дефицит действительно новых идей общественного развития, который невозможно восполнить ретроградными конструктами, воспоминаниями о минувшем и грезами [1].
Alexandr Ermolenko - Southern Institute of Management, 216 Stavropolskaya Street, Krasnodar, е-mail: [email protected], tel. +7(861)2338859.
Критическая переоценка результатов движения по рыночному пути, неприятие западных ценностей, поиски особой траектории общественного развития, разумеется, создают определенную угрозу искусственной изоляции страны в мировом сообществе, на что справедливо обращают внимание в научной литературе [2]. Но это лишь одна сторона дела, другая - состоит в том, что российское общество столкнулось с проблемным узлом, не раз проявлявшимся в его истории. Раскроем основные компоненты такого узла.
Новый цикл поиска особого пути развития России, пробуждение национального самосознания, возведение патриотизма в руководящий принцип социально-экономической политики - все это проявление такого компонента проблемного узла отечественного развития, как национальная идея, поиски которой активизируются в кризисных ситуациях.
Имея дело с национальной идеей, необходимо привлечь к исследованию познавательный потенциал того направления научного поиска, к полю которого она относится - этнологии. Выделим в данном поле ресурсы теории пассионарности, обладающей, как показал Л. Гумилев, расширенными эвристическими возможностями в исторических, экономических, социологических исследованиях [3].
Оценивая поиски национальной идеи под углом зрения развития современной России, необходимо исходить из того, что любой этнос представляет собой органическую систему, движение которой осуществляется в рамках определенного жизненного цикла. Речь идет о закрытой системе, получающей при своем возникновении некоторый импульс созидательной - пассионарной - энергии, который в дальнейшем затрачивается в тех преобразовательных процессах, в которые вовлечена данная система. Этнос возникает, проходит ряд последовательных фаз своего жизненного цикла, исчерпывает свою энергию и завершает свой путь, уступая место новым этносам, растворяясь в них или исчезая с исторической арены.
Историзм в понимании движения этноса позволяет критически осмыслить стремление сформулировать некий статичный постулат о патриотизме и возвести его в ранг руководящего принципа социально-экономической политики. Отметим, что концептуальное представление об этносе формируется лишь в условиях зрелости соответствующего феномена
и при достижении соответствующего уровня развития методологии науки; здесь правомерно сопоставление с формированием концептуального представления о стоимости товара. Характерно, что понятий "национальное", "нация" вплоть до конца XVIII в. не было ни в научном обороте, ни в обыденном языке; они возникли лишь в ходе Французской революции [4]. Необходимо учитывать, что, однажды войдя в активный оборот научного исследования, любое понятие через определенное время исчерпывает себя, переходя в "музейные запасы" науки.
Какое значение имеет пассионарная энергия нации для формирования новой идеи общественного развития? В поисках ответа на данный вопрос необходимо исходить из того, что в середине 80-х гг. ХХ в. Россия вошла в период глубоких и, зачастую, противоположным образом ориентированных социально-экономических трансформаций, для осуществления которых востребованы мощные энергетические импульсы людей, инициирующих такие преобразования, и людей, вовлекаемых в них [2, 5]. Речь идет об импульсах пассионарности. Раскроем их содержание.
По своей природе пассионарность - типичная аномалия в проявлениях человеческой активности, устойчивое отклонение от общественных средних величин, необходимых для обеспечения обычных жизненных потребностей, т.е., энергетический экстремум людей, готовых выйти за рамки существования по поговорке: "День да ночь - сутки прочь". Импульсы пассионарности трудно объяснить, если исходить из принципа рыночного усреднения личностных проявлений людей и довольствоваться объяснением их поступков жизненными потребностями. Пассионарии тем и отличаются от обычных людей, что регулярно выходят за пределы такого удовлетворения жизненных потребностей; отсюда - научные открытия, прорывы в развитии, победы...
Вместе с тем это импульсы, адресованные массе людей и воспринимаемые ими, в противном случае энергия преобразований не приносит значимых результатов. Отдельный энтузиаст, стоящий во главе безразличных к его идеям и действиям людей, ничего не способен совершить. Но если его энергия воспринята множеством людей, то успех преобразований обеспечен, импульсы пассионар-
ности материализуются в качественно новых "долгих делах". Поэтому огромное значение имеет общественная индукция пассионарно-сти, ее возбуждение у людей, примыкающих к преобразовательному движению [6, 7].
Какова природа пассионарной энергии? При ответе на данный вопрос мы вынуждены ограничиться гипотезой - это специфическая энергия живого вещества биосферы, локализованная в закрытой этнической системе, которая не генерирует такую энергию, а наделяется ей в своем исходном пункте и в дальнейшем использует ее для решения тех задач, которые ставятся историей. Пассионарная энергия обеспечивает самоопределение и саморазвитие этноса в окружении иных национальных систем; расходуя ее, этнос реализует себя как исторически сложившаяся общность людей, обладающих устойчивым стереотипом поведения и специфическим способом связи с внешней средой.
В конце жизненного цикла, когда этническая система полностью расходует свой потенциал пассионарной энергии, она не способна себя защищать, ее устойчивый стереотип поведения разрушается, и прежняя активная общность людей переходит в фазу гомео-стаза, в которой поддерживается спокойное равновесие с внешней средой, без всплесков активности и инициации каких-либо преобразований. Но на этом исторический процесс не заканчивается - равновесие "замершей" этнической системы с внешней средой означает, что ее компоненты готовы к включению в процессы формирования и развития других этнических систем, наделенных собственной пассионарной энергией [6, 8].
Сфокусируем внимание на том, что формирование, развитие и затухание различных этнических систем происходят в рамках объективного исторического процесса, обладающего своими временными границами (жизненные циклы уже исследованных, ставших историей наций вписываются в интервал 1 200 -1 500 лет). Попытка перешагнуть естественные природные границы этнической системы, принудительно слить воедино несколько различных этнических систем, которые не тяготеют друг к другу, приводит к созданию феномена, который следует квалифицировать, как химеру. В ареалах столкновений этносов, насильно заталкиваемых в химерическую этносистему
(фактически - антисистему), жизнь народов теряет свою целеустремленность и ценность, люди начинают метаться в поисках мифического смысла жизни, который они, разумеется, никогда не находят.
Отметим, что определенными признаками химеры обладала такая общность людей, как "советский народ", в рамках которой были искусственно соединены этнические системы, чьи стереотипы поведения далеко не всегда относились к числу совместимых. Соответственно, для такого искусственного соединения были востребованы возможности "административного ресурса" и коммунистической идеи, исчерпание которых привело к распаду искусственно сформированной совокупности этносов, не стремившихся к сосуществованию в одном пространстве и переплетению своих пассионарных потенциалов.
Но если какая-то совокупность этнических систем, локализованных в общем социально-экономическом пространстве, обладает достаточной совместимостью стереотипов поведения, то в результате их длительного взаимодействия может возникнуть суперэтническая система (метасистема). В данном случае срабатывают силы естественного этнического притяжения, которые сродни силам рыночного притяжения участников регулярных транзакций, стягиваемых в кластерные и иные системные образования.
Наличие сил естественного этнического притяжения создает возможность для переплетения созидательных потенциалов участников суперэтнической системы, в том числе, для переплетения потенциалов пассионарной энергии. Исходя из принципа синергии, сформулируем гипотезу о том, что в рамках суперэтнической системы - при соблюдении требований совместимости сосуществующих этносов - могут возникать пассионарные синергетические эффекты, возвышающие преобразовательный потенциал данного мета-системного образования. В пользу данной гипотезы свидетельствует опыт развития современных интеграционных структур, созданных национальными государствами, в том числе, ЕС, хотя ситуация здесь далека от идеала.
Россия с XVII в. стала суперэтнической системой, обеспечив переплетение созидательных потенциалов ряда народов, обладавших совместимостью стереотипов поведения. Если принять приведенную выше гипотезу, то формат суперсистемы - обстоятельство, которое
дает ей шанс воспользоваться своими скрытыми возможностями формирования и реализации синергетических эффектов, прежде всего, в приращении преобразовательного потенциала, столь востребованного в условиях жесткой конкуренции стран.
4
Успешная реализация такого шанса зависит от состояния ядра российской суперэтнической системы - русского этноса, исходным пунктом которого стала консолидация земель и населения "вокруг Москвы". Правомерен вопрос о том, как воздействуют на указанное ядро протекающие в нем хозяйственные процессы? Отметим, что научный интерес к соответствующим исследованиям начинает проявляться, о чем свидетельствует введение в научный оборот категории "этно-экономика".
Упорядочивающим и организующим началом хозяйственной жизни в пространстве развития ядра русского этноса служит второй компонент интересующего нас проблемного узла - отношение "власть - собственность", в котором собственность всецело поглощена властью, не может обособиться от нее, ограничиваясь сугубо сервисными функциями [9]. В то же время социально-экономические системы, в которых доминирует данное отношение, обладают значительным потенциалом внутренней устойчивости, что позволяет им успешно пережить многочисленные попытки проведения глубоких преобразований. Но за такую устойчивость приходится платить - такие системы, будучи погружены в конкурентную среду, не способны обеспечить собственную конкурентоспособность, проигрывая борьбу за рынки, отталкивая от себя потенциальных инвесторов и предпочитая традиционное расширение своего контроля над хозяйственным пространством сомнительным инновациям. Стратегическая ориентация развития на извлечение природной ренты из контролируемого хозяйственного пространства, свойственная современной России, типична для системы, организованной отношением "власть-собственность".
"Власть-собственность" обладает огромным потенциалом адаптации к изменяющимся историческим условиям; при этом возникает многообразие переходных форм. Приведем необходимые пояснения. При воздействии
факторов внешней среды на отношение "власть-собственность" его стороны пытаются обособиться друг от друга. Нерасчлененность, свойственная неразвитому состоянию сцепленных элементов, распадается, элементы отчасти освобождаются друг от друга. Но только отчасти. Власть по-прежнему контролирует собственность, определяет ее судьбу, хотя формы такого контроля становятся иными - финансовыми, маркетинговыми и др. Собственность по-прежнему тяготеет к власти, стремится не к конкурентному взаимодействию, а к спокойному существованию "под крылом власти". Если система власти обрушивается, собственность оказывается неспособной к самостоятельному историческому действию (достаточно вспомнить трусость и слабость отечественной буржуазии в тот период, когда от нее требовались сила и смелость - весной и летом 1917 г.).
В современных условиях такими переходными формами от "власти-собственности" к свободной и полноценной собственности становятся:
- собственность, прячущаяся от власти в теневой экономике, оффшорных зонах, вынужденная платить выкуп за свою автономию;
- собственность как переходящий приз за служение власти, передаваемая от менее верных субъектов более верным;
- собственность, стремящаяся купить себе место во власти, будь то депутатский мандат или кресло губернатора;
- власть, генерирующая собственность вовне себя, т.е. создающая за пределами властного контроля имущественные комплексы, которые могут служить субъектам власти ресурсными базами в случае необходимости укрепления своих позиций.
Необходимо учитывать, что отношение "власть-собственность" встроено в систему русского этноса и изменяется вместе с ней. В какой фазе своего жизненного цикла находится в настоящее время данная этническая система? Если исходить из структуры фаз жизненного цикла этносов, предложенной Л. Гумилевым, то данная система завершила фазу надлома, начавшуюся еще на рубеже XVIII - XIX вв. и переходит в фазу инерции. Для надлома характерны раскол единого этнического поля, обилие гражданских противостояний и переворотов, когда имеют место всплески пассионарной энергии.
Три революции, Гражданская война, участие в двух мировых войнах, попытки реализации "мессианской идеи" то в коммунистическом, то в имперском ее облачении, обозначают трудное завершение фазы надлома для российского суперэтноса. В каждом случае затрачивалась ограниченная в своем объеме пассионарная энергия. Распад СССР и проведение рыночных преобразований в выделившейся из него России обозначили завершение надлома и переход к решению задач инерционной фазы развития. Характерно, что для проведения преобразований 90-х годов ХХ в. отечественная этническая система не смогла выделить из себя пассионарную энергию, сопоставимую с энергией, затраченной на преобразования 20-х - 30-х гг., что во многом обусловило результаты рыночных реформ, становления институтов гражданского общества и др. [10].
В фазе инерции этническая система, постепенно затихая после всплесков пассионарной энергии и внутренне стабилизируясь, тяготится избыточными для нее активными субъектами преобразований, выталкивая их из себя. Вместе с тем в ней постоянно возрастает давление на природную среду, ресурсы которой вовлекаются в процесс общественного воспроизводства с целью поддержания привычных стандартов потребления; издержки функционирования системы разрастаются, а ее конкурентоспособность падает [11].
Выделим специфические признаки фазы инерции в российском обществе, нуждающиеся в углубленном исследовании:
- развитие подменяется ростом - перед субъектами системы ставятся задачи "удвоения ВВП", "расширения зон активной добычи энергетических ресурсов за счет арктического шельфа" и т.п.;
- расширение экспорта интеллектуального капитала из "болотистой", ориентированной на природную ренту среды, сочетается с ростом зависимости от внешних инвестиций и займов, поскольку механизмы генерации и накопления как интеллектуального, так и финансового капитала подорваны [см.: 12, 13].
Характерны социальные изменения, происходящие в фазе инерции - утверждается новая доминанта общественного поведения, выстраивающая институции субъектов всех процессов: "не выделяйся, не проявляй избыточную инициативу, будь таким, как все", что эффективно используют в своих интере-
сах политики-популисты [14]. В подкрепление такой доминанты возникает ложная идея ожидания новых возможностей техники и технологий, "освобождающих" людей от их созидательной деятельности. Если следовать данной идее, то снижение пассионарности этноса следует квалифицировать как переход к "обществу расширяющегося потребления", оставляя без внимания хищническое, "бурсацкое" отношение к ресурсам природной среды [9, 15].
Но фаза инерции обладает специфическим созидательным потенциалом - для нее характерно направление оставшегося потенциала пассионарной энергии на преобразования в области культуры, что предполагает расширение интеграционного взаимодействия ряда совместимых этнических систем в целях извлечения соответствующих синергетических эффектов. Речь идет о своеобразной "золотой осени" нации, способной принести множество "добрых плодов". Постепенно теряя пассионарную энергию и стабилизируясь, этнос воплощает себя в многочисленных исторических памятниках, творениях зодчих, скульпторов, писателей и других представителей своего "корпуса культуры".
Если исходить из истории уже исчезнувших этносов, фаза инерции продолжается около двух столетий. За ней следует фаза обскурации - угасание этнической системы, уход ее с исторической сцены при полном исчерпании своего потенциала пассионарной энергии.
5
С позиций поиска новых идей развития российского общества вызывает интерес сама возможность регенерации этнической системы, т.е., временного прорыва из фазы инерции в предшествующую фазу жизненного цикла, когда система в критический момент находит в себе нерастраченный, латентный запас энергии преобразований и временно стабилизируется на более высоком уровне [6]. Для регенерации востребованы два основных условия:
- во-первых, национальные лидеры, выдвигающие новые объединительные идеи и способные повести народ за собой;
- во-вторых, скрытый, нерастраченный потенциал пассионарной энергии, воплощенный в жителях отдаленных регионов, "провинциальной глуши" этнической системы
(как правило, центр этноса в фазе инерции сфокусирован на иных задачах, связанных с поддержанием высоких стандартов уровня жизни, обеспечением собственной безопасности и др.).
Исследуем основные условия регенерации, соотнося их с реалиями современного этапа развития России. С этой целью отметим двойственность объединительных идей регенерации, выдвигаемых ее национальными лидерами:
- перспективные идеи, ориентирующие систему на восходящее движение; применительно к современной России это идеи системной модернизации и дальнейшего перехода к постиндустриальному развитию. Реализация таких идей обеспечивает осуществление совокупности глубоких преобразований и возвращение уже потерянных рубежей системы;
- ретроспективные идеи, ориентирующие систему на нисходящее движение; применительно к современной России это идеи установления монополии "партии власти", как бы она ни называлась, возврата к централизованной экономике, огосударствления ключевых хозяйственных процессов, реставрации этнических химер и др. Реализация таких идей обеспечивает ложную регенерацию, оборачивающуюся ускоренным переходом этнической системы к фазе обскурации. Провал лидеров, ведущих общество в прошлое, подменяющих истинные цели развития сожалениями о былом величии, стратегически неизбежен, какими бы временными, тактическими успехами они его не маскировали.
Существенными признаками ускоренного перехода от фазы инерции к полному затуханию пассионарной энергии общества выступает разрастание бюрократизации и коррупции, борьба с которыми не приносит никаких реальных результатов. После начала такого ускоренного перехода никакая регенерация невозможна - идет необратимое движение к конечному пункту жизненного цикла, остаются лишь воспоминания о былых достижениях национальной истории. Этнос, полностью потерявший свой запас энергии преобразований, превращается в реликт; его представители уже не творят "долгие дела", а доживают, доедают, донашивают в ожидании появления активных соседей, использующих субъектные элементы уходящего этноса в качестве ресурсов для формирования своей системы.
Характерной чертой фазы обскурации является господство негативных принципов отбора: ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость во мнениях, а беспринципность, что отсекает от этнической системы массу людей, не отвечающих требованиям "доживания" без потенциала пассионарности. Обскурация есть последовательное торжество множества людей, не претендующих на какие-либо свершения, от которых власти так легко откупиться минимальными социальными подачками, теле-демагогией, да обещаниями "спокойного существования". Но в таком существовании развития ждать не приходится.
6
Способ существования России как системного, пространственно-интегрированного субъекта экономических отношений - растрата запасов своей природной кладовой -обрекает отечественную этническую систему на ускоренный переход от фазы инерции к фазе полной потери пассионарности, слегка завуалированный ретроспективными идеями ложной регенерации. Образно говоря, при таком способе существования реализуется траектория "крутого" пикирования без шансов на спокойную посадку.
Такой способ существования обусловил удивительный феномен нашей новейшей социально-экономической истории - рост доходов населения России на основе консервации весьма низкой производительности труда в период 1999 - 2013 гг., что свидетельствует о системной деградации [см.: 9, 12]. Мы успешно реализуем модель бесперспективного проедания ресурсов, предназначенных для будущих поколений, не заботясь о вкладе в национальный портфель компетенций и технологий, накоплении капитала культуры и интеллектуального капитала, что прекрасно корреспондирует с ускоренным переходом этнической системы от фазы инерции к фазе обскурации и торжеству воспоминаний о былом величии России, которое "восстановить бы, но не знаем, как" [15].
С учетом того, что на современном этапе российская суперэтническая система находится в движении к обскурации, императив корректирующих трансформаций в ее пространстве - трансграничное взаимодействие вместо обособления и поиска мифического собственного пути, широкое использование
технологических, организационных и институциональных новаций, генерированных ядром эволюционного процесса, активизация тех импульсов пассионарной энергии, которые еще могут быть генерированы российским этносом. В стратегическом плане ставка на национализм может означать только крах экономической системы [5, 16].
Опыт Европы, вступившей в фазу инерционного развития, прежде, чем Россия, свидетельствует о том, что опора на силы интеграции, возможности переплетения этнических систем обеспечивает синергию межэтнического взаимодействия, что позволяет извлекать различные синергетические эффекты. При этом особое значение приобретают скрытые резервы энергии преобразований, представленные в общеевропейской "провинции".
Интерпретируем данный опыт применительно к задачам регенерации этнической системы современной России. Энергия преобразований в значительной мере "выгорела" в столице, но ее очаги сохранились в провинциях, однако они существуют в скрытом виде. В данной ситуации новое звучание обретает известная формула о том, что Россия богата своими регионами. Скрытый потенциал энергии преобразований, содержащийся в территориальных сообществах - таков ресурс обновления для всей системы страны [12, 17]. Это и есть новая идея развития российского общества, которая позволит обеспечить:
- концентрацию оставшихся ресурсов пассионарной энергии на важнейших направлениях эволюционного процесса;
- мягкую, неразрушительную для общественной системы трансформацию отношения "власть-собственность".
Для реализации такой идеи востребованы качественно новые, действительно перспективные механизмы социально-экономической политики, в корне отличные от действующих, приведших к оскудению потенциала развития территорий. В данном отношении интересен опыт соседней страны, переживавшей сто лет тому назад крушение своей имперской идеи и стоявшей перед угрозой дезинтеграции. Ей удалось опереться на сохранившихся в провинции носителей энергии преобразований и направить их энергию на решение задач национального возрождения. В итоге разрушение страны было остановлено, механизмы бюрократизации и коррупционного разрушения демонтированы, хотя социальные
издержки преобразований оказались ожидаемо высокими.
ЛИТЕРАТУРА
1. Холодков В.Г. Причины кризисного экономического развития России // Вопросы политической экономии. 2015. № 3. С. 89-98.
2. Мамедов О.Ю. В поисках "внеэкономического производства" // Terra Economicus. 2016. Т. 5. № 4. С. 6-17.
3. Гумилев Л.Н. Струна истории. Лекции по этнологии. 6-е изд. М.: Айрис-пресс, 2013. 608 с.
4. Цвейг С. Мария Антуанетта. Портрет ординарного характера // Собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. М.: Терра, 1992. 692 с. С. 557-558.
5. Арриги Дж. Долгий двадцатый век. Деньги, власть и истоки нашего времени. М.: Территория будущего, 2006. 470 с. C. 69-71.
6. Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало: популярные лекции по народоведению. М.: Айрис-пресс, 2015. 384 c.
7. The Institutional Economics of Russian Transformation. Burlington: Ashgate, USA, 2005. 386 р. Р. 112-115.
8. Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. М.: Наука, 1981. 382 с. C. 197-198.
9. Нуреев Р.М., Латов Ю.В. Экономическая история России (опыт институционального анализа). М.: КНОРУС, 2016. 268 с.
10. Maddison A. The World Economy: a Millenial Perspective. OECD, 2001. 762 р. Р. 67-71.
11. Olson M. Why is Economic Performance Even Worse After Communism is Abandoned? Fairfax, Virginia, 1993. 352 р. Р. 46-48.
12. Ермоленко А.А. "Крутизна" экономической политики в отсутствие политической экономии // Вопросы политической экономии. 2015. № 3. С. 45-52.
13. Walliser B. Cognitive Economics. Berlin Heidelberg: Springer Verlag, 2008. 280 р. Р. 65-69.
14. См.: Albertazzi D., McDonnell D. Twenty-First Century Populism. The Spectre of Western European Democracy. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2008. 312 р. Р. 28-30.
15. Гоголь Н.В. Мертвые души // Соб. соч.: В 6 т. Т. 5. М.: Худ. лит-ра, 1953. 460 с. С. 258-259.
16. Rifkin J. The Age of Access. The New Culture of Hypercapitalism where All of Life is a Paid-For Experience. N.Y.: Putnam, 2000. 312 р. Р. 96-98.
17. Stirling А. Transforming power: Social science and the politics of energy choices // Energy Research & Social Science. 2014. № 1. Р. 83-95.
REFERENCES
1. Kholodkov V.G. Voprosy politicheskoy ekonomii, 2015, no. 3, pp. 89-98.
2. Mamedov O.Yu. Terra Economicus, 2016, vol. 5, no. 4, pp. 6-17.
3. Gumilev L.N. Struna istorii. Lektsii po etnologii [String of history. Lectures on an ethnology]. 6th ed. Moscow, Ayris-Press, 2013, 608 p.
4. Tsveyg S. Mariya Antuanetta. Portret ordinar-nogo kharaktera [Maria-Antoinette. Portrait of ordinary Person]. In: Sobranie sochineniy [Collection of works]. In 10 vol. Vol. 7. Moscow, Terra, 1992, 692 p., pp. 557-558.
5. Arrigi Dzh. Dolgiy dvadtsatyy vek. Den'gi, vlast' i istoki nashego vremeni [Long twentieth century. Money, power and sources of our time]. Moscow, Territory of the future, 2006, 470 p., pp. 69-71.
6. Gumilev L.N. Konets i vnov' nachalo: populyarnye lektsii po narodo-vedeniyu [End and again beginning: popular lectures on an ethnology]. Moscow, Ayris-Press, 2015, 384 p.
7. The Institutional Economics of Russian Transformation. Burlington, Ashgate, USA, 2005, 386 p., pp. 112-115
8. Vernadskiy V.I. Izbrannye trudy po istorii nauki [Select labours on history of science]. Moscow, Nauka, 1981, 382 p., pp. 197-198.
9. Nureev R.M., Latov Yu.V. Ekonomicheskaya isto-riya Rossii (opyt in-stitutsional'nogo analiza) [Economic history of Russia (experience of institutional analysis)]. Moscow, ^ORUS, 2016, 268 p.
10. Maddison A. The World Economy: a Millenial Perspective. OECD. 2001, 762 p., pp. 67-71.
11. Olson M. Why is Economic Performance Even Worse After Communism is Abandoned? Fairfax, Virginia, 1993, 352 p., pp. 46-48.
12. Ermolenko A.A. Voprosy politicheskoy ekonomii, 2015, no. 3, pp. 45-52.
13. Walliser B. Cognitive Economics. Berlin Heidelberg: Springer Verlag, 2008, 280 p., pp. 65-69.
14. Twenty-First Century Populism. The Spectre of Western European Democracy. Ed. by D. Albertazzi, D. McDonnell. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2008, 312 p., pp. 28-30.
15. Gogol' N.V. Mertvye dushi [Dead souls]. In: Sobranie sochineniy [Coll. works]. In 6 vol. Vol. 5 Moscow, Khudozhestvennaya literature, 1953, 460 p., pp. 258-259.
16. Rifkin J. The Age of Access. The New Culture of Hypercapitalism where All of Life is a Paid-For Experience. N.Y., Putnam, 2000, 312 р., pp. 96-98.
17. Stirling А. Energy Research & Social Science, 2014, no. 1, pp. 83-95.
10 апреля 2016 г.
