CC BY
121
ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ОСНОВАНИИ ДЛЯ
ИЗБРАНИЯ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ
THE PROBLEMS OF DETERMINATION OF THE REASONABLE GROUNDS FOR THE RESTRAINT MEASURES
УДК 343.1
М.О. БАЕВ,
доктор юридических наук, профессор (Воронежский государственный университет, Россия, Воронеж) [email protected]
MAKSIM O. BAEV,
doctor of law, professor (Voronezh State University, Russia, Voronezh)
В.И. ЩУКИН,
кандидат юридических наук, доцент (Белгородский юридический институт МВД Рoccии имени И.Д. Путилина, Россия, Белгород) [email protected]
VLADIMIR I. SCHUKIN,
candidate of law, associate professor (Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia, Russia, Belgorod)
Аннотация: в статье рассматриваются проблемы установления следователем оснований/достаточных оснований для избрания меры пресечения в отношении обвиняемого. В момент принятия решения и его реализации у следователя «отсутствует тот объем информации, который мог бы гарантировать однозначность результатов принимаемых решений. Защитные и следственные ситуации, в ходе которых реализуется деятельность субъектов досудебного производства по уголовным делам, в своем многообразии - субъективно и объективно - неисчерпаемы. В рамках судебного заседания по решению вопроса об избрании меры пресечения рассматривается вопрос достоверности предоставляемых суду сведений. Следователь и суд вынуждены, по существу, принимать «на веру» достоверность включенных оперативным сотрудником в справку сведений, не имея возможности каким-либо образом убедиться в их объективности. Обосновывается форма представления результатов оперативно-разыскной деятельности следователю/суду для их использования в качестве информационной основы для принятия ими соответствующих решений, максимально снижая при этом вероятность злоупотребления следователем/дознавателем соответствующим правом. Легализация оперативно-розыскных данных, служащих единственным основанием для рассмотрения судом ходатайства об избрании меры пресечения в форме справки, чревата, на наш взгляд, и прямыми злоупотреблениями в этом отношении со стороны следователей, действующих в данной ситуации также по неким личным мотивам, выступая провоцирующим для того фактором. Особое внимание уделено усмотрению следователя при решении вопроса о применении мер пресечения и законодательному ограничению злоупотребления при принятии таких решений определенными правовыми условиями. Изложены авторские предложения по минимизации исследуемых проблемных вопросов.
Ключевые слова: основания, мера пресечения, усмотрение следователя, злоупотребление.
Abstract: the article deals with the problems of determination by the investigator of the reasons/ reasonable grounds for the restraint measure. At the time of the decision and its implementation the investigator has not the amount of information that would guarantee uniqueness of the results of decisions. The protective and investigative situations, in which the activity of subjects of pretrial criminal proceedings is implemented, in its diversity - subjectively and objectively inexhaustible. In the judicial sitting on election of restraint measure the issue of reliability of information provided by the court is considered. The investigator and the court is forced, essentially, to take «on faith» the accuracy of the included operational employee in memorandum of information have no possibilities in any way to ensure their objectivity. The authors explain the form of representation of results operatively-search activity to the investigator/court, for its use as the informational basis for making the relevant decisions to the maximum while reducing the probability of abuse of the investigator/investigator in conformity with law. Legalization investigative data that serves the sole basis for the court's examination of the petition for election measures of restraint in the form of help, fraught and direct abuse in this respect on the part of investigators working in this situation also for some personal reasons, acts provoking factor. Special attention is given to the discretion of the investigator in deciding on the application of restraint measure and legislation limits of abuse on making such decisions which are defined by legal conditions. The author's proposals to minimise the studied problems are given.
Keywords: reasons, restraint measure, discretion of the investigator, abuse.
Наиболее часто ситуации злоупотребления правом в ходе досудебного производства по уголовному делу возникают при наличии в уголовно-процессуальном законе оценочных категорий и понятий. В таких случаях в целях отделения необходимого и допустимого усмотрения от произвола и злоупотребления следователем правом законодатель ограничил его возможности при принятии подобных решений некими правовыми условиями, иначе говоря, ввел определенные правовые пределы для усмотрения.
В уголовно-процессуальном законе это атрибутивное, непременное качество прогностических, промежуточных решений при осуществлении в особенности досудебного производства по уголовному делу зачастую опосредуется словосочетаниями «имея основания/достаточные основания полагать, что ...» либо иными по форме, но в сути своей обозначающими, что подобные решения могут быть приняты исключительно при наличии для того должных оснований.
Подобная ситуация обусловлена тем, что в момент принятия решения и его реализации у следователя «отсутствует тот объем информации, который мог бы гарантировать однозначность результатов принимаемых решений» [2, с. 9]. Например, весьма сложно однозначно обосновать необходимость избрания меры пресечения в отношении конкретного обвиняемого именно в виде содержания под стражей; возможно, что цели, достижение которых реализуется избранием меры пресечения, вполне могли быть удовлетворены применением к данному лицу залога, подписки о невыезде и т. п.
Негативные последствия таковых ситуаций усугубляются тем, что производимые по таким «основаниям/достаточным основаниям, полагать, что.» процессуальные действия и принимае-
мые решения в наибольшей степени, чем иные, по своей сути ограничивают права и интересы лиц, в отношении которых они осуществляются и принимаются.
Следует оговориться, что уголовно-процессуальный закон являющихся моделью устанавливаемых его нормами правоотношений, должных и допустимых действий поведения субъектов этих правоотношений при реализации закона, обходиться в принципе без использования оценочных категорий и понятий не может. Реальные защитные и следственные ситуации, в ходе которых реализуется деятельность субъектов досудебного производства по уголовным делам, в своем многообразии - субъективно и объективно неисчерпаемы.
В указанных случаях «при оценке достаточности оснований следует исходить из вероятностей, которые не имеют технико-юридической природы. Это - практические и фактические соображения повседневной жизни, которыми руководствуется в своих действиях здравомыслящий и разумный человек, но не специалист в узко юридических вопросах».
Несмотря на то, что данная рекомендация сформулирована Верховным Судом США, разумеется, по материалам следственной практики указанного государства [3, с. 16], проблема установления оснований для проведения отдельных процессуальных действий повышенно актуальна относительно уголовного судопроизводства любого государства, следовательно, она вполне может быть экстраполирована на отечественную правоприменительную деятельность в досудебных стадиях уголовного судопроизводства.
Вместе с тем, полагаем весьма позитивным тот факт, что Пленум Верховного суда РФ в Постановлении № 41 от 19 декабря 2013 г. пред-
принял попытку определенным образом формализовать понятие достаточных оснований для избрания меры пресечения в виде содержания под стражей. В частности, в п. 5 Постановления обозначены конкретные факты, свидетельствующие о наличии оснований для избрания мер пресечения, предусмотренных ч. 1 ст. 97 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ) при их подтверждении.
Но структуру практически любой системы «оснований / достаточных оснований, полагать, что ...» (в том числе для избрания меры пресечения и др.) в большинстве случаев составляют не только доказательства в уголовно-процессуальном понимании данного понятия и приведенные логико-психологические соображения, но вместе с тем и сведения, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности, проводимой при расследовании уголовного дела.
«Судебная практика США показывает, что достаточным основанием для выдачи ордера на арест чаще всего бывают различного рода непроверенные данные оперативной работы полиции, в частности, информация, поступившая от полицейского осведомителя. Имя осведомителя в заявлении на выдачу ордера обычно не раскрывается: достаточно бывает утверждения сотрудника полиции о том, что осведомитель -человек надежный и в прошлом, якобы, сообщал достоверную информацию.
Неопределенность оснований для выдачи ордера на арест, сводящихся преимущественно к непроверенной информации оперативного характера, предоставляет широкие возможности для злоупотребления полицейскими своей властью при реализации мер правового принуждения» [3, с. 18].
В прагматическом отношении исследуемая проблема неразрывно связана с вопросами достоверности информации, лежащей в основе принятия рассматриваемых решений, и способов легализации соответствующих оперативно-розыскных данных. Иначе говоря, с оценкой достоверности этих данных, которые должны быть представлены следователю, отражены в материалах уголовного дела, а при необходимости судебного санкционирования принимаемого решения - представлены следователем в суд.
Необходимость ответа на поставленный вопрос заключается в том, чтобы принятое следователем на основе оперативно-розыскной информации решение о применении к подозреваемому / обвиняемому меры процессуального принуждения не являлось бы злоупотреблением должностным лицом своими правами на принятие данных решений (либо не расценивалось так заинтересованными лицами).
Положение ч. 1 ст. 108 УПК РФ, напомним, предупреждает и указывает, что обстоятельствами для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу «не могут являться результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 настоящего Кодекса».
Однако складывается несколько парадоксальная правовая ситуация. С одной стороны, как указано, результаты оперативно-розыскной деятельности должны представляться в соответствии с указанной статьей УПК РФ. С другой стороны, ст. 89 УПК РФ сформулирована весьма неопределенно: «.запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом».
Несомненно, что в силу специфики рассматриваемой деятельности, ее осуществления негласными методами, чаще всего ее результаты в принципе не могут отвечать требованиям, предъявляемым УПК РФ к судебным доказательствам. Порядок их представления следователю или в суд также регламентирован не уголовно-процессуальным законом, а ведомственными нормативными актами.
Учитывая приведенные замечания, возникает вопрос: в какой форме результаты оперативно-розыскной деятельности должны представляться следователю/суду, для их использования в качестве информационной основы для принятия ими по своему усмотрению соответствующих прогностических решений, максимально снижая при этом вероятность злоупотребления следователем/дознавателем соответствующим правом (на принятие такого решения)?
Стоит отметить, что в настоящее время какой-либо (и сколь-либо) однозначной рекомендации в этом отношении мы (да, думаем, и не только мы) предложить не можем. В связи с чем при изучении данной проблемы мы будем исходить из того, как данный вопрос решается в современной правоохранительной практике.
Следуя ведомственным в этом отношении предписаниям, она показывает, что для «легализации» полученной оперативной информации соответствующие органы пошли по пути ее обобщения в виде некой справки (ее еще именуют справкой-меморандумом), которая должна сопровождать и обосновывать постановление следователя о целесообразности/необходимости принятия какого-либо процессуального решения.
Отсюда в межведомственной Инструкции «О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» от 27 сентября 2013 г. указано, что при соответствии
проведенных ОРМ установленным в ней требованиям они могут «. быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, предусмотренных УПК РФ» (п. 4 Инструкции). Эти сведения представляются указанным выше органам и лицам в виде сообщения о результатах оперативно-розыскной деятельности (п. 6 Инструкции), которое должно содержать в себе необходимую информацию (п. 19 Инструкции) [1].
Вместе с тем вряд ли подобную форму легализации оперативно-розыскных данных можно признать оптимальной для разрешения вопроса об обоснованности принимаемого прогностического решения.
Объясняется это тем, что в подобных ситуациях следователь и суд вынуждены, по существу, принимать «на веру» достоверность включенных оперативным сотрудником в подобный меморандум сведений, не имея возможностей каким-либо образом убедиться в их объективности.
Логически возникает весьма существенный вопрос: не создается ли в данном случае «поле» для злоупотреблений со стороны недобросовестных оперативных сотрудников (возможно, действующих по неким личным либо коррупционным мотивам)?
По данным судебной практики разрешения судом ходатайств следователей об избрании мер пресечения не случайно, видимо, усматривается, что одни судьи находили их достаточными для положительного решения вопроса о разрешении применения соответствующей меры пресечения, другие судьи, в том числе одного и того же районного суда, полагали обратное.
Легализация оперативно-розыскных данных, служащих единственным основанием для рассмотрения судом ходатайства об избрании меры пресечения в форме справки-меморандума, чревата, на наш взгляд, и прямыми злоупотреблениями в этом отношении со стороны следователей, действующих в данной ситуации также по неким личным мотивам, выступая провоцирующим для того фактором.
Анализ судебной и следственной практики также выявил и другой путь «легализации» оперативной информации для обоснования наличия оснований/достаточных оснований для избрания меры пресечения, в том числе в виде заключения под стражу: допрос в качестве свидетеля лица, сотрудничающего с оперативно-розыскными органами на конфиденциальных началах, которому известно (якобы известно), что подозреваемый/ обвиняемый высказывает намерение скрыться от органов предварительного расследования или/и оказать воздействие на потерпевшего и других фигурантов по делу. Данное лицо допра-
шивается, по вполне объяснимым причинам, под псевдонимом; протокол его допроса представляется в суд в числе других материалов для обоснования ходатайства следователя об избрании меры пресечения.
Несмотря на это, здесь возникает определенная проблема следующего свойства. Как известно, с материалами, подтверждающими причастность подозреваемого, обвиняемого к совершению преступления, в суде может знакомиться как само это лицо, так и его защитник. Более того, как указывается в п. 26 вышеприведенного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, «судья, исходя из конституционных норм, не вправе отказать подозреваемому или обвиняемому, а также их защитникам, законным представителям и потерпевшим в удовлетворении такого ходатайства» (об ознакомлении с материалами, на основе которых принимается решение - авт.).
Рассмотрение такого ходатайства в открытом судебном заседании не исключает нахождение в зале суда лиц, заинтересованных в незамедлительном получении информации, имеющейся у следователя, как минимум, - выступающей в качестве основания для обращения его в данном случае в суд.
В связи с чем наличествует достаточная вероятность получения стороной защиты и другими лицами сведений, в ряде случаев активно используемых в дальнейшем для противодействия осуществлению расследования с самых его первоначальных этапов, когда зачастую и решается судом вопрос об избрании меры пресечения.
С положительной стороны следует отметить определенный шаг в направлении нейтрализации указанных негативных последствий, предпринятый в Постановлении Пленума ВС РФ № 41 от 19 декабря 2013 г., пункт 28 которого предусматривает исключительные случаи рассмотрения ходатайств следователя об избрании меры пресечения в закрытом судебном заседании, в том числе в целях недопущения разглашения тайны следствия.
Полагаем, теория и практика уголовного судопроизводства в ближайшее время должны выработать некие тактические и правовые рекомендации предупреждения и нейтрализации дополнительно предоставляемого названными положениями Постановления Пленума Верховного Суда РФ «информационного обеспечения» возможности противодействия предварительному расследованию со стороны заинтересованных в его исходе лиц, в том числе оказываемого и посредством злоупотребления предоставленными им процессуальными правами.
Литература
1. Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд // Российская газета. 13.12.2013.
2. Давнис В.В., Тынянова В.И. Адаптивные модели: анализ и прогноз в экономических системах. - Воронеж, 2006.
3. Махов В.Н., Пешков М.А. Уголовный процесс США (досудебные стадии): учебное пособие. - Москва, 1998.
= References =
1. Instruktsiya o poryadke predstavleniya rezul'tatov operativno-rozysknoi deyatel'nosti organu doznaniya, sledovatelyu ili v sud // Rossiiskaya gazeta. 13.12.2013.
2. Davnis V.V., Tinyakova V.I. Adaptivnye modeli: analiz i prognoz v ekonomicheskikh sistemakh. - Voronezh, 2006.
3. Makhov V.N., PeshkovM.A. Ugolovnyi protsess SShA (dosudebnye stadii): uchebnoe posobie. - Moskva, 1998.
(статья сдана в редакцию 15.05.2017)
- Проблемы правоохранительной деятельности 3'17
10
