CC BY
8УДК 82-02
ПРОБЛЕМАТИКА И ПОЭТИКА ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ СТАТЕЙ М. А. ВОЛОШИНА «ВСЯ ВЛАСТЬ ПАТРИАРХУ», «СОЛОМОНОВ СУД», «ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА»
Л. А. Ракитова,
преподаватель кафедры мировой литературы и сравнительного литературоведения, ОО ВПО «Горловский институт иностранных языков», 84626, г. Горловка, ул. Рудакова, 25, тел. (0624) 52-05-96, e-mail: rakitova_liliya@mail.ru
Аннотация
Ракитова Л.А. Проблематика и поэтика публицистических статей М.А. Волошина «Вся власть патриарху», «Соломонов суд», «Гражданская война».
Целью данной статьи является изучение проблематики и поэтики публицистических статей М.А. Волошина, написанных в период гражданской войны в России в первой трети ХХ века. Авторской оценке и анализу подвергаются такие аспекты социально-политической жизни страны, как: форма государственной власти, социальная психология современников, двойственная природа братоубийственного конфликта. В рамках методологии исследования используются культурно-исторический, сравнительно-исторический и психологический методы. Анализ статей «Вся власть патриарху» (1918), «Соломонов суд» (1919), «Гражданская война» (1920) позволяет сделать вывод о том, что публицистика отражает индивидуальную стратегию писателя, оценку происходящего с позиции гуманистических ценностей, оказывая прямое воздействие на общественное мнение.
Ключевые слова: публицистика, жанр статьи, интертекстуальность, парадокс, ирония, сарказм, проблематика.
Summary
Rakytova L.A. Problems and Poetics of the Publicistic Articles of M.A. Voloshin «All Power to the Patriarch», «Solomon's Trial», «Civil War».
The aim of the given article is to study the problems and poetics of M.A. Voloshin's publicistic articles written during the period of civil war in Russia in the first third of the XXth century. Such aspects of the socio-political life of the country as the form of the state power, social psychology of the contemporaries, double nature of the fratricidal conflict are reviewed by the author. In the case of methodology of the investigation such methods as cultural and historical, comparative historical and psychological are used.
© Л. А. Ракитова, 2015
The analysis of such articles as «All Power to the Patriarch» (1918), «Solomon's Trial» (1919), «Civil War» (1920) gives the opportunity to summarize that publicistic literature represents the individual strategy of the author, an assessment of the events that are happening from the perspective of humanistic values and also has a direct impact on the public opinion.
Key words: publicistics, genre of an article, intertextuality, paradox, irony, sarcasm, problem.
Восприятие революции как необратимой исторической закономерности отражается в писательской концепции М.А. Волошина, представленной как на уровне ментальности (индивидуального сознания), так и в плане гражданской позиции. В публицистическом творчестве автора перед читателем предстает индивидуалист, борец за собственную правду и объективное восприятие истории.
«Гражданский» период творчества писателя, относящийся к 1917 -1932 гг., в жанровом соотношении отмечен преобладанием публицистических статей и зарисовок. Как отмечал сам М.А. Волошин в собственной «Автобиографии» (1925): «Вернувшись весной 1917 года в Крым <...> все волны гражданской войны и смены правительств проходят над моей головой. .Но в 1917 году я не смог написать ни одного стихотворения: дар речи мне возвращается только после Октября.» [1, с. 74]. Глубинное понимание природной сущности русской революции, начавшее формироваться в индивидуальном сознании поэта и мыслителя еще в 1905 году, во время событий 1917 года оформилось в самостоятельную и самобытную историософскую систему. Публицистическая проза М.А. Волошина периода революции и гражданской войны подчеркивает необратимость и единство исторического процесса, раскрывает публицистического героя - современника как нонконформиста, борца за права и свободы каждого человека, вне зависимости от политической составляющей. Целью статьи является проблемно-тематический анализ и рассмотрение поэтики таких статей писателя как: «Вся власть патриарху» (1918), «Соломонов суд» (1919), «Гражданская война» (1920), раскрывающие актуальные вопросы эпохи.
Наиболее актуальным и животрепещущим вопросом в общественно-политической жизни России в течение всего 1917 года был вопрос о форме власти. Интересна, на наш взгляд, авторская позиция в статье «Вся власть патриарху» (от 22 декабря 1918 года), являющаяся реакцией писателя на исторические события созыв Поместного собора, происходивший с 15 августа 1917 года по 1 сентября 1918 года. Исторической параллелью выступает эпоха правления Петра I, когда после свержения формального главы Русской православной церкви - императора, наиболее важным вопросом был вопрос о восстановлении патриаршества.
Композиционно статья организована таким образом, что все элементы художественной формы наиболее полно выражают идею, заявленную писателем уже в названии. В статье «Вся власть патриарху» мы видим такую организацию текста, когда декларированный тезис рассматривается с двух позиций. Подвергая аналитическому осмыслению внутриполитическую ситуацию в России, М.А. Волошин рассматривает две формы власти: власть авторитарную («военная диктатура» [3, с. 308]) и власть духовную: «При развале русского государства патриарх, естественно, становится духовным главой России» [3, с. 309]. Данный композиционный прием - контрастное противопоставление двух взаимоисключающих понятий - является свидетельством двойственности как публицистического стиля писателя, так и его мировосприятия (сочетание идеализма и рационализма).
Для статьи характерно наличие интертекстуальных связей, которые проявляются как формы ассоциирования (цитаты, аллюзии, реминисценции). Ю. Кристева рассматривает интертекстуальность как динамику текстов: «.феномен интертекстуальности - это признак того отельного способа, каким каждый текст прочитывает историю и соответственно вписывается в нее» [8, с. 10]. Подвергая аналитическому анализу текущее положение вещей, писатель в аллюзийной форме отмечает главную проблему России - при необходимости сильного лидера отсутствие его среди плеяды политических деятелей. Рассматривая возможность установления в стране военной диктатуры, М.А. Волошин с иронией отмечает: «Но Наполеона у нас не предвидится» [3, с. 308]. За «преднамеренной» [3, с. 308] авторской аллюзией - «Для нашей диктатуры постулируется хороший боевой генерал - храбрый и решительный, и не политик» [3, с. 308] - стоит личность Верховного Правителя России А.В. Колчака. Характеризуя революционное время как «период государственного сна и хаоса» [3, с. 308], М.А. Волошин обращается к русской истории в поисках ответа на поставленный в начале статьи вопрос. Сравнивая ситуацию в России с периодом Смутного времени, писатель фактически предрекает будущие испытания: стихийную смену власти в период гражданской войны (большевики, белогвардейцы, «атаманщина» и прочие): «...нам предстоит еще пройти сквозь «самозванщину», которой будет отдан 1919 год (лже-Николаи)» [3, с. 309], утверждение политики большевиков: «...период после 1922 года (совершеннолетие всех лже-Алексеев)» [3, с. 309], образование СССР: «И снова для нас должна повториться эпоха московского собирания русских земель» [3, с. 309]. Таким образом, аналитическое осмысление исторического пришлого становится выражением писательского провиденциализма относительно формы власти постреволюционной России.
Вторая композиционная часть статьи посвящена утверждению писателем идеи духовности как одного из основополагающих принципов славянского государства. Основа единства России, способствовашая объединению московских земель и образованию сильного централизованного государства, по мнению М.А. Волошина - «...в морально-духовной силе, которая шла от святого Сергия Радонежского, из Троицкой лавры, из деятельности московских митрополитов и патриархов» [3, с. 309]. Используя стилитистический прием парафраза, М.А. Волошин подходит к утверждению собственной идеологической позиции: «...лозунг момента был прекрасно сформулирован Лениным в его книге "Вся власть - Советам!", так теперь, когда дело идет о воссоздании единой России, лозунгом должна стать формула: «Вся власть патриарху» [3, с. 309]. Идеализм автора проявляется также в отрицании сугубо политического момента - созыве Учредительного собрания. По его мнению, альтернативой может стать только «Земский собор» [3, с. 309].
В статье «Соломонов суд» (1919) М.А. Волошин анализирует социальную психологию современников, дает собственную трактовку понятию «большевизм». Используя эпизод из 3-ей Книги Царств, повествующий о разрешении царем Соломоном спора между двумя матерями об одном ребенке, М.А. Волошин соотносит библейскую легенду с событиями современной ему жизни: «Дитя - это Россия (или - в данном случае - Крым)» [3, с. 310]. В образах двух матерей писатель изображает две враждующие идеологии - белых и красных, которые борются за власть в одной стране - России: «Одни говорят: пусть лучше все уничтожат и всех расстреляют, только бы не досталось большевикам. Другие же говорят: мы будем работать с вами, только не рассекайте нашего ребенка» [3, с. 310]. По мнению М.А. Волошина, сотрудничество с врагом с целью сохранения единства России является одним из эффективных методов сопротивления, при этом борьба на стороне противника вовсе не обозначает полное ему уподобление.
Следует подчеркнуть, что данная общественная позиция подтверждалась не только на страницах статьи, но и в жизни как авторов-современников, так и самого М.А. Волошина. Известно, что после образования КССР с целью поддержания и развития культуры и просвещения с большевиками сотрудничали В.В. Вересаев (в Феодосии был назначен руководителем комиссариата просвещения), И.А. Тренёв (возглавил школьный отдел народного комиссариата просвещения КССР). 22 мая 1919 года заведующий отделом искусств наркомата просвещения КССР А.Е. Спектор выдал М.А. Волошину удостоверение о назначении его «заведующим Отделом искусств Киммерийской области (Феодосийский уезд,
г Керчь)» [6, с. 535]. На этом общественная жизнь писателя не заканчивалась. 18 июня в районе Коктебеля был высажен десант генерал-майора Я.А. Слащова, начался обстрел Старого Крыма с крейсера «Кагул». На следующий день М.А. Волошин на лодке отправляется на крейсер, уговаривая не открывать огонь по местным жителям, встречается с командиром П.П. Остелецким, читает свои стихи офицерам в кают-компании. Позже, приводя примеры популярности своих стихотворений в обоих станах, поэт отмечал: «...у меня есть стихи о революции, которые одинаково нравились и красным и белым. Эти явления - моя литературная гордость, так как они свидетельствуют, что в моменты высшего разлада мне удавалось <.. > находить такие слова и такую перспективу, что ее принимали и те, и другие» [2, с. 225]. Являясь сторонником политики ненасильственного сопротивления, писатель постулирует главную мысль - борьба должна быть за Россию, а не против идеологии. Спасая красных от белых и белых от красных, или, как отмечала М.И. Цветаева, «человека от своры, одного от всех, побежденного от победителей» [5, с. 266], - в самый разгар классовой вражды, М.А. Волошин остался верен собственной нравственной позиции.
Анализируя политику оппонентов, писатель прибегает к использованию таких стилистических приемов, как: типизация («Эта <.. > невинная причастность к делу объединения России их всех превратила в непреклонных Катонов и неподкупных Брутов» [3, с. 310]), парадоксальность утверждений («Суровости их патриотизма нет предела» [3, с. 310]), использование риторического вопроса («Кто же прав? Бежавшие герои или оставшиеся Трусы?» [3, с. 310]). В статье «Соломонов суд» отчетливо выявляется авторская концепция, построенная на анализе совокупности фактов и явлений. Статья имеет структуру, основанную на развернутой аргументации высказанных положений, текст содержит логические связи, вводную и заключительную части. Авторская идея о подлинности гражданского героизма, постулируемая в самом начале («Нет людей более героических и жестоких, чем штатские, когда они себе усваивают военную психологию» [3, с. 310]) подтверждается рядом аргументов. На примере ситуаций, с которыми сталкивался автор в реальной жизни, М.А. Волошин подводит читателя к мысли о сути большевизма как негативной черте классовой психологии соотечественников.
Публицистика М.А. Волошина обладает высокой степенью образности, которая дополняется логической цепью доказательств. Исследователь З.Д. Давыдов отмечает такую особенность, как «установка на всегдашний поиск мысли, пристрастие к парадоксам» [4], что особенно проявляется в жанре публицистической статьи. Примером иронически-па-
радоксальной манеры автора может послужить статья «Гражданская война» (от 3 июля 1920 года). Так, в самой завязке работы М.А. Волошин сталкивает читателя с фактом - «необходимость гражданской войны в России» [3, с. 313], по своей сути противоречащим всем законам логики. Используя местоимение «всякий» («Всякий, кто искренно любит европейскую культуру, <...> должен понимать.» [3, с. 313]), автор сразу очерчивает круг собственной читательской аудитории - людей, небезразличных судьбе России. Однако, уже в самой формулировке предложения: «Всякий, кто искренно любит европейскую культуру и желает счастья нашим доблестным союзникам - Англии и Франции [и простил грехи нашего недавнего врага Германии], должен понимать необходимость гражданской войны в России» [3, с. 313] скрыта авторская ирония, порождаемая восприятием и осмыслением конкретных локальных и одновременно глубоко значимых противоречий исторической действительности. М.А. Волошин стремился показать всю абсурдность данного вооруженного конфликта, который писатель пророчил в письме И.Г. Эренбургу от 27 ноября 1917 года как «войну между севером и югом». Поводом к написанию статьи послужила анкета, предложенная автору одним из врангелевских изданий. Являясь категорическим противником любого деления граждан одной страны на «цвета» и идеологии, М.А. Волошин использует прием утверждения через отрицание. Аналитический характер статьи подтверждается рядом доказательств, приводимых автором в подтверждение своей мысли. Среди них можно выделить следующие положения:
■ Гражданская война в России способствует превращению страны в выгодный рынок сбыта «снарядов, орудий, амуниции» [3, с. 313], что крайне выгодно для союзных государств - Англии, Франции и «недавнего врага Германии» [3, с. 313].
■ Россия - выгодный плацдарм для военных действий «высококультурных западных стран» [3, с. 314].
■ Беспроигрышный характер войны, так как победа или поражение одной из сторон «наносит раны только одной России» [3, с. 314].
■ Гражданская война как средство для создания почвы «для будущего (англо-) германского, а может быть, и монгольского (японского) посева» [3, с. 314].
■ «Гражданская война развивает в людях истинное братство - в древнейшем смысле этого слова: братство Каина и Авеля» [3, с. 314].
■ Плюрализм политических сил, создающий видимость демократических свобод и ведущий к еще большему внутриполитическому расколу страны: «.все соревнуют в самоотречении и несут на алтарь отечества самое ценное - свои политические убеждения и программы» [3, с. 314].
■ Невозможность нейтралитета: «.мы сделали шаг вперед, превратив этот моральный принцип в законодательную норму» [3, с. 314].
■ Фактическое отсутствие законодательной системы: «.смертный приговор является делом живой и искренней интуиции» [3, с. 315].
■ Превращение «дела полицейского сыска в национальный очистительный обряд» [3, с. 315]. В качестве дополнительной аргументации М.А. Волошин прибегает к реминисценции завета старца Зосимы из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»: «каждый перед всеми, за всех и за все виноват» [3, с. 315].
■ Публичный характер смертной казни как метод, который «имеет большое педагогическое значение» [3, с. 315].
■ Возведение принципа «Кто не с нами, тот против нас» в норму политических методов борьбы правых и левых партий, как результат -«.тогда будущее государственное единство России можно будет считать обеспеченным» [3, с. 315].
■ «Плодотворность» [3, с. 315] влияния гражданской войны на развитие русской литературы и искусства: «Всем известно, что «слово - серебро, а молчание - золото». <.> Сейчас мы вступили в Золотой век русской литературы» [3, с. 315]. Таким образом, свобода слова как одно из достижений революции фактически стала свободой молчания.
■ Строгое классовое разделение общества: «Сейчас в России наиболее популярными цветами являются белый и красный» [3, с. 316]. Необходимостью становится политический окрас жизни и литературы.
Обобщив все вышесказанное, можно сделать вывод, что создание логических противоречий, парадоксальность стиля, использование иронии являются специфическими способами писательского воздействия. М.А. Волошин, подчеркивая собственное неприятие новых законов жизни, отстраняется от описываемой ситуации, отводя собственную общественно-политическую позицию в контекст. Характерной формой изображения мысли в данной статье является ирония. Выражая насмешку посредством иносказания, писатель прячет иронию под маской одобрения и согласия. Так, в Краткой литературной энциклопедии содержится следующее положение: «Иногда намек на притворство дан вне произведения, в ситуации создания, в знании читателем взглядов автора, в обстановке эпохи» [7, с. 179]. Следовательно, принимая во внимание неприятие М.А-. Волошиным любых форм насилия, логичным является свидетельство его авторского превосходства над объектом оценки, внутреннего (нередко чисто субъективного) освобождения от своей зависимости от него. Категория ироничности часто реализуется с помощью парадокса: «Всякий, кто искренно любит европейскую культуру, <.> должен понимать необхо-
димость гражданской войны в России» [3, с. 313]; «.единственным обвинителем самого себя и своих единомышленников является сам же преступник» [3, с. 315]. Целью писательского парадокса является высмеивание догм, присущих данному историческому времени. До известной степени выражая взгляды автора, парадоксальность суждений призвана скрывать глубокую мысль и разоблачительную иронию. Одним из видов сатирической типизации, характерной для статьи «Гражданская война», является гротеск: «Таким образом, мы снимаем с высококультурных западных стран необходимость проливать кровь собственных граждан» [3, с. 313]. Данный пример выступает подтверждением того, что целью автора было показать глубокую закономерность явлений, что на первый взгляд кажутся случайными. Наличие «второго плана» [7, с. 604], а также мысленный, отчетливо ощущаемый контраст проявляется на примере пародии. Обыгрывая библейский («Гражданская война развивает в людях истинное братство - в древнейшем смысле этого слова: братство Каина и Авеля» [3, с. 314]) и мифологический («.прекрасные темы красной гидры Коммунизма и белого змия Контрреволюции» [3, с. 316]) сюжеты, М.А-. Волошин подвергает их современному осмыслению, сохраняя форму оригинала, наделяя новым, контрастирующим с ней содержанием.
Используя широкий спектр видов комического, М.А. Волошин наиболее часто прибегает к использованию таких средств выразительности, как сарказм и контраст. Общеизвестно, что «сарказм <.> заключается, прежде всего, в особом соотношении двух планов - подразумеваемого и выражаемого» [7, с. 659]. Примерами сарказма выступает оценка автором общественно-политической жизни России: «Победа или поражение <.> наносит раны только одной России, что вполне идет к высокому строю ее моральной культуры» [3, с. 314]; «Едва лишь одна сторона делает шаг вперед в деле упрощения форм жизни и человеческих отношениях, как другая спешит опередить ее» [3, с. 314]; «Публичность смертной казни <.> несомненно, имеет большое педагогическое значение и напоминает о лучших страницах европейской истории» [3, с. 315]. Отсюда следует, что в сарказме подразумеваемое выступает рядом с выражаемым, а иносказательный момент нарочито ослабляется. Таким образом, подтверждается мысль о том, что сарказм представляет собой форму «дезавуируемой иронии» [7, с. 659]. Скрытое авторское осуждение реалий социально-политической жизни страны целенаправленно акцентируется М.А. Волошиным с помощью контрастного противопоставления слов и ситуаций. В оппозиционном отношении, как правило, находятся два понятия: та или иная форма жизни (внутренняя политика, культура, духовность) либо человеческое качество и гражданская война как высшая форма социально-
го конфликта. В качестве подтверждения приведем несколько примеров: «Мы были правы, отказавшись продолжать войну внешнюю и предпочтя ей гражданскую» [3, с. 314] - автор сталкивает две ситуации, которые подразумевают заключение Россией Брестского мира в пользу Германии, выход из Первой мировой войны и раскол страны на два политических лагеря. Более многочисленными являются случаи контраста слов, находящихся в явном логическом противоречии: «симпатичных черт гражданской войны» [3, с. 314], «чувство справедливости и человеческой солидарности во время гражданской войны» [3, с. 315], «плодотворное влияние гражданской войны» [3, с. 315]. Таким образом, особая эмоциональная критика явлений жизни, становясь основным коммуникативным намерением, проявляется в таких видах, как упрек, недовольство, порицание, насмешка, возмущение и т.д.
Подводя итог, следует подчеркнуть, что целью публицистики как доминирующего вида литературы периода революции и гражданской войны является прямое воздействие на общественное мнение. Выдающиеся мастера слова в своих публицистических произведениях изображали реалии эпохи, придавая им художественную образность и документальную достоверность. Будучи современником и очевидцем описываемых событий, каждый писатель имел возможность создания текста, направленного на отображение актуальных явлений действительности. Как известно, основной пафос публицистики - в убеждении, пропаганде, призыве, в аргументах, почерпнутых в живой, невымышленной жизни. Эта система доказательств, обличенная в литературную форму, выступает не только как предмет анализа, но и как своеобразный повод для произнесения приговора реальной действительности. Гражданственно-лирическое начало, использование поэтического синтаксиса, яркая словесная образность и открытая тенденциозность возводят публицистику в особый род литературы, искусство слова и одновременно оружие политической борьбы. Так, принадлежность писателя к тому или другому политическому лагерю являлась определяющей авторского подхода к событиям, способствовала формированию индивидуальной концепции видения исторического момента.
Таким образом, характерной чертой литературы данного периода становится чувство ответственности за происходящее в мире, ощущение активного участия в историческом процессе, народной жизни, судьбах страны. Публицистика М.А. Волошина отражает индивидуальную стратегию писателя, которая заключается в смиренном осознании трагического величия собственной судьбы, оценке происходящего с позиции общечеловеческих ценностей. Изучение жанрово-тематического аспекта писательской публицистической прозы периода 1917 - 1921 годов составляет перспективу дальнейшей разработки темы.
Список использованных источников
1. Волошин М.А. Автобиография. Литературное обозрение. 1989. № 2. С. 98 - 99.
2. Волошин М.А. Автобиографическая проза. Дневники. М.: Книга, 1991. 416 с.
3. Волошин М.А. «Жизнь - бесконечное познанье»: Стихотворения и поэмы. Проза. Воспоминания современников. Посвящения. М.: Педагогика-Пресс, 1995. 576 с.
4. Волошин М.А. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М.: Правда, 1991. 480 с.
5. Воспоминания о Максимилиане Волошине: Сборник. М.: Сов. писатель, 1990. 720 с.
6. Зарубин А.Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. Симферополь: АнтивквА, 2008. 728 с.
7. Краткая литературная энциклопедия. [глав.ред. А.А. Сурков]. М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1966. Т. 6, 1966. 1039 с.
8. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Вестник МГУ Сер. 9. Филология. 1995. № 1. С. 97 - 124.
