CC BY
36
ПРОБЛЕМА “ЯЗЫК И СОЗНАНИЕ” в СВЕТЕ НОВОГО ПОВОРОТА НАУК К СУБЪЕКТИВИЗМУ
С. Е. БОБРОВА
Кафедра иностранных языков Российский университет дружбы народов
Ул Миклухо-Маклая, д 6, Факультет гуманитарных и социальных наук, 117198 Москва, Россия
На протяжении всей истории развития научного познания перед учеными неоднократно вставала проблема адекватного разграничения областей различных наук Феноменологическое понятие интенциональности может сыграть положительную роль в оценке взаимозависимости между различными областями научного познания, а также различными научными направлениями Проблема сущностной связи сознания и языка, сформулированная Вильгельмом фон Гумбольдтом, также может быть прояснена на основе феноменологического анализа речевых смыслов, что может внести положительный вклад в современное языкознание
Вопрос о соотношении окружающего мира, сознания и языка - это один из важнейших вопросов, стоящих перед гуманитарными науками Его важность обусловлена необходимостью определения истинности полученных знаний и выражения истины в языке Еще во времена античности были впервые поставлены вопросы о сущности именования, об этимологии слов, о некоторых свойствах конкретных языков Современная наука о языке восходит непосредственно к древним философским учениям, в основном к европейской традиции, развитие которой привело к созданию отдельной науки о языке Однако развитие языкознания было сложным, предмет исследования то сужался, то расширялся.
С феноменологически-экзистенциальной точки зрения, бытие человека мыслящего, понимающего предполагает глубинную взаимосвязь окружающего мира, интенционального сознания и языка как моментов одного целого, что, на наш взгляд, представляет собой всеобъемлющий подход к проблеме В феноменологической редукции мир получает свое предельное основание как коррелят сознания познающего субъекта. Смысловая погруженность человека в мир, находящая свое выражение в языке, предопределяет непрерывное формирование все более расширяющихся смыслов, как на обыденном, так и на научном уровнях Что касается последнего, то история науки имеет тенденцию к развитию в направлении осознания человеком своей органической включенности в окружающий мир Познание - это смысловой путь сознания, поток значений, от которого ответвляются все новые направления Со временем возникает и усиливается необходимость осознания их единого истока, каковым является человек, интерпретирующий все объективные события, которые вокруг него совершаются.
С позиций наук, работающих в естественной установке сознания, окружающий мир не имеет центра Как писал Э.Гуссерль, генеральный тезис
естественной установки сознания заключается в следующем: “Мир как
действительность - он всегда тут. ... Я постоянно обретаю в качестве
^ противополагающегося мне пространственно-временную действительность,
которой принадлежу и сам, подобно всем другим обретающимся в ней и
равным образом сопрягающимся с нею людьми”.1 Однако человек понимает
окружающий мир через понимание себя, поэтому в научном осмыслении мира
важно учитывать различие между естественной и рефлексивной установками
тук, сознания. Антропоцентрический взгляд на мир необходим и неизбежен в
гуманитарных науках, поскольку в них всегда присутствует, более или менее
эксплицированно, смысловая связь между предметным содержанием и
ьши производящей его субъективностью. Ее легче выявить, восстановить ее
ШУК- значение в процессе рефлексивного переживания. Феноменология на позднем
роль этапе развития предложила следующую модель взаимосвязи сознания и бытия:
1кже
человеческий мир центрирован вокруг внутреннего “Я” человека, его в ’ сознания, центральной “монады”. Ближе всего к центру находится жизненный
а На
ести мир монады, т.е. факты, непосредственно окружающие ее. Научные понятия
находятся на большем расстоянии от центра, однако они укоренены в ближайшем круге. В мире монад - в интерсубъективном мире - происходит ,дин взаимодействие смысловых структур отдельных монад в виде непрерывного
Его совместного взаимокорректирующегося осмысления общего мира. Понимание
ных мира, а не просто его объяснение, предполагает работу в рефлексивной
ыли установке сознания. Философская рефлексия проясняет смысловые связи с
о точки зрения источника осмысления. Человек как субъективный полюс (в
)дИТ непсихологическом понимании) интенционально “мнит” свой предметный
жой полюс, конституируя “мнения” (смыслы) или знания об окружающем мире.
э1ке. Таким образом, полагаемые смыслы об окружающем мире непрерывно
то взаимодействуют в интерсубъективном мире, переходят из одной смысловой
сферы в другую, сохраняя неразрывную связь друг с другом в производящей зека их субъективности. Они фундированы непрерывным интенциональным
дего опытом субъектов, и их развитие и переход из одной сферы в другую
На соответствуют смене смысловой перспективы познающих субъектов. Такой
В “антропоцентрический” подход к развитию познавательного опыта, в
как частности осмысление развития науки изнутри сознания, позволяет проследить
зека смену научных парадигм, смену направлений внутри отдельных наук как
ШОе отражающих изменения в смысловой перспективе познавательного опыта.
и на Интенциональное сознание, как в своем бытии вообще, так и в научном
[дию познании, вскрывает в окружающем мире то одну, то другую новую грань,
•кой постепенно продвигаясь от неполного понимания к более полному путем
ния, расширения смыслового горизонта предметов за счет новых предикатов.
Со Новые грани принадлежат единому целому, предыдущие грани которого уже
юг0 были в определенной степени раскрыты, и только в абстракции можно
ные изолировать отдельную грань от целого. При этом смысловые связи с
ния’ 1 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т.1, - М.,
-зис Дом интеллектуальной книги, 1999, - С. 69.
остальными гранями постоянно напоминают о себе, ставя “наивного” человека в тупик, если он забывает о том, что любая грань познаваемого объекта заключена в бесконечный смысловой горизонт целого.
Вышеизложенные рассуждения имеют целью подчеркнуть важность строгой философской рефлексии над проблемами осмысления мира и имеют непосредственное отношение к проблеме определения границ отдельных наук и неизбежности взаимодействия между ними. Э Гуссерль писал: “Область какой-либо науки - объективно замкнутое единое целое, и мы не можем произвольно разграничивать области различных истин. Царство истины объективно делится на области, и исследования должны вестись и группироваться в науке сообразно этим объективным единствам. Где группа познаний и проблем представляется нам как некоторое целое и ведёт к образованию особой науки, там разделение может быть неудачным в том смысле, что область вначале определяется слишком узко, сцепления взаимозависимостей выходят за намеченные пределы и только в более обширной области могут быть связаны в систематически замкнутое целое. Возможно, что теоретический интерес находит удовлетворение сначала в более узком кругу”.2 Язык ~ это одна из граней бытия, неразрывно связанная с другими гранями. Он имеет форму и субстанцию, звуковую и мыслительную, и обозначает предметы и явления окружающего мира, подвергаясь с течением времени изменениям как в плане выражения, так и в плане содержания. Тем самым язык демонстрирует свою сложность и неоднородность, свою укоренённость в феномене бытия-в-мире. История языкознания подтверждает изменчивость смысловой перспективы познавательного опыта и неразрывность связей моментов и целого в сознании. Наука о языке в процессе изучения этой сферы человеческого бытия то выходила за её пределы в сферы логики, психологии, физиологии, философии, а то, наоборот, самоизолировалась. Это также свидетельствует о трудности и в определённом смысле противоестественности изолированного подхода к изучению языковых фактов. Если брать историю научного языкознания за последние два столетия, то можно выделить два противоположных подхода к определению границ и целей исследования языка, а именно точки зрения В. фон Гумбольдта и Ф. де Соссюра
В начале XX в. швейцарский лингвист Ф. де Соссюр произвёл наиболее узкое ограничение области языкознания, по сути дела призвав рассматривать язык в естественной установке как внешнюю по отношению к говорящему субъекту вещь. Стремясь абстрагироваться от факторов времени, пространства и антропоцентризма, он заложил основы узкой дисциплины (в рамках семиологии) - внутренней синхронной лингвистики, изучающей язык как особым образом структурированную знаковую систему на современном этапе развития, в статике. Таким образом, была заложена основа европейского и американского лингвистического структурализма с присущими им строгим эмпиризмом, стремлением к формализации языкознания, жёстким
2 Гуссерль Э. Логические исследования. Ч. I. - СПБ.- Образование, 1909, - С 2 - 3.
>ека отграничением его от других гуманитарных наук и сознательным
жта исключением из рассмотрения проблем, связанных с сознанием говорящего
субъекта.
>сть Столетием ранее теоретические основы языкознания были заложены
эют немецким философом и лингвистом В. фон Гумбольдтом, который очертил
[аук границы языкознания совершенно иначе. В эпоху компаративистики, когда
ють языки сравнивались с целью реконструкции гипотетического праязыка и
кем работа велась преимущественно на эмпирическом уровне, Гумбольдт ввёл
4ны лингвистическую проблематику в философский контекст. Он задался целью
, и провести философско-антропологическое сравнение языков с тем, чтобы
ппа выявить духовные особенности народов, говорящих на разных языках, и
т к реконструировать их языковое мировидение. Гумбольдт писал: “Наше
том всемирно-историческое рассмотрение языков должно ответить и на вопрос о
ния том, как язык, происходя из- природного звука и потребности, становится
шее родителем и воспитателем всего высочайшего и утонченнейшего в
лое. человечестве”.3 Центральными понятиями концепции Гумбольдта являются
га в понятия духа, духовной силы народа, внутренней формы языка, языкового
ая с сознания. Раскрывая их, учёный рассматривал язык всесторонне, но в первую
ю, и очередь в отношении к чувственному восприятию и мышлению. Гумбольдт
нем полагал, что язык как “инстинкт разума” непосредственно заложен в человеке,
Тем мышление и язык изначально и сущностно едины. Мыслительная деятельность
вою требует средства, равного ему, но в то же время отличного - для того, чтобы
цает фиксировать свои внутренние порождения и опираться на них в своем
и дальнейшем развитии. Функцию такого средства выполняет языковой знак. С
ессе его помощью происходит категоризация мира, формируется система понятий,
(еры которые в основных своих чертах фиксируются в языковой семантике,
рот, Категоризация и означивание - это общечеловеческие свойства; однако,
1НОм приобретая определённость с помощью конкретного языка, понятие, как
)ВЫХ продукт опыта определённого социума, вводится в определённые культурно-
тия исторические, национальные границы. Таким образом, по мнению учёного,
щ и основная функция языка заключается в развитии духовных сил и
) де формировании мировоззрения, доведении мышления до ясности и четкости;
эта функция определяется, в первую очередь, внутренними потребностями олее человечества, представляя собой видимо проявляющуюся “самодеятельную”
вать эманацию духа. Гумбольдт ввел в науку понятие внутренней формы языков,
;еМу которая обнаруживает себя на всех ярусах языковой системы и реализуется в
ства непрерывной деятельности духа по возвышению звуковой субстанции до
лках уровня выражения мысли. Если феноменологически интерпретировать не
как совсем проясненные Гумбольдтом понятия духа, языкового сознания и
тапе внутренней формы языка, то под ними можно понимать интенциональное
г0 и сознание, или внутреннюю, глубинную “энергейю”, творящую смыслы в
)ГИМ процессе познания мира и наполняющую звуки речи интенцией выражения
гким _____________________________
3 Гумбольдт В. Характер языка и характер народа. В кн.: Язык и философия культуры, - М., - Прогресс, 1985, С.376.
этих смыслов. Гумбольдт писал: “ ...Членораздельный звук характеризует лишь намерение и способность обозначать смысл, причем не смысл вообще, а смысл определенного представления мысленного образа. Именно в этом состоит отличие членораздельного звука от животного, с одной стороны, и от музыкального тона, с другой. ... Он представляет собой не что иное, как сознательное действие создающей его души”.4 Итак, в отличие от будущего предтечи структурализма, Гумбольдт подчеркивал: “Тщательное изучение языка должно включать в себя все, что история и философия связывают с внутренним миром человека”.3 Так в языкознании была достаточно четко сформулирована мысль о языковом сознании, объективирующемся в первую очередь в языковой деятельности, и о месте этого вида сознания в общей структуре духа. Вкратце таковы две противоположные концепции, обозначившие пределы языковедческих проблем.
Отечественный философ Г.Шпет, анализируя историю языкознания с феноменологических позиций, отмечал, что с предметной стороны язык - это конкретность, в человеческом общении осуществляемая как одно из средств самого общения. В связи с этим на начальных, длительных этапах развития науки о языке ученые видят в нем, в первую очередь, средство, абстрагируясь от других его сущностных сторон, что нисколько не мешает эмпирическим исследованиям. Но, начиная с Гумбольдта язык, рассматриваемый на философском уровне в плане его связи с сознанием, понимается также как основная характеристика культурного сознания, как фундамент антропологического феномена культуры. Ученые, высказывающиеся против применения философских методов в языкознании, иными словами - ученые-эмпирики, не могут объяснить некоторые сущностные моменты языка, понимаемого ими узко как средство общения. Их сковывают рамки эмпирической науки, и для преодоления трудностей им необходимы новые обобщения эмпирических данных с привлечением некоторых философских понятий и методов, особенно тех, которые разработаны в философских концепциях сознания. Применение философской рефлексии, в частности, строгого феноменологического метода анализа сознания и языка, способно показать, что узко понимаемый язык есть только эмпирическая абстракция, а не сущностная полнота явления.
На современном этапе своего развития языкознание поднимает вопрос о “человеческом факторе” в языке, т.е. снова становится антропоцентричным.6
4 Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества.//В кн.: Избранные труды по языкознанию. - М., - Прогресс, 1984, С.84-85.
s Гумбольдт В. Характер языка и характер народа. // В кн.: Язык и философия культуры. -М.: Прогресс. - 1985, С. 377.
6 Отметим, что выражение “человеческий фактор в языке”, распространенное в языкознании, лишено какого-либо смысла, поскольку существование языка немыслимо без существования человека. Язык есть порождение человеческого духа, выражение “голоса” человека, наделенного интенционапьным сознанием. В связи с этим поиски “человеческого фактора” в отдельных элементах языка свидетельствуют о том, что в осмыслении данной проблемы еще
зует Эта тенденция зарождалась в недрах лингвистики (а также в смежных науках
де, а и, что очень важно, в философии) уже в период активного развития
этом структурализма в первые десятилетия XX в. В частности, в 1927 году Г.Шпет
и от отмечал: “Общие идеи Гумбольдта приобретают для лингвистики значение
как принципов. Поэтому их судьба связывается не только с историей самого
цего языкознания, но и с судьбами философии. Тот возрождающий поворот к
зние философии, который начался еще в конце прошлого века и который
от с прекращал запальчивые, но безрезультатные метафизические пререкания
етко спиритуалистических, материалистических и монистических космологий, стал
)вуЮ началом критического пересмотра прежних грандиозных философских
|Щей построений с целью извлечения из них того, что в них было жизнеспособного,
ции, и развития его в положительном направлении”.7 Идею Гумбольдта о
внутренней форме языка Г.Шпет считал одной из плодотворнейших для т с дальнейшего развития языкознания. Примерно в то же время американский
. Это дескриптивист Э.Сепир, в отличие от своих коллег, высказался за
дств исследование связи между языком и мышлением. Он как бы предвосхитил
ития более поздние понятия глубинных и поверхностных структур, выделив некое
уЯСЬ переходное состояние от мышления к языку. Считая, что язык являет собой
жим внешнюю грань мышления на его наиболее обобщенном уровне - уровне
на символического выражения, Сепир вывел понятие языка за рамки внешних
как формальных структур и сосредоточился на символообразующей функции
мент языка, которую он считал основополагающей.
отив Нужно отметить, что в целом структурализм как направление замедлил
ные_ свое развитие к середине века. Действительно, существуют важнейшие задачи,
ыка1 для решения которых требуются интегральные и, более того, - философские
шки подходы, основанные на признании того факта, что естественный язык
эвые существует не в себе и не для себя, а в сущностном единстве с духовным
ских миром человека, а через него - с окружающим миром. Последовало новое
ских взаимодействие лингвистики с науками, к которым “причастен” язык.
зсти Например, современное языкознание сосредоточило свое внимание на
эбн0 коммуникативной функции языка, на тексте как коммуникативной речевой
ия а единице. Для развития лингвофеноменологии важно, что при этом многие
исследователи стали понимать язык не только как средство общения, но и )0С о практически как средство выражения смыслообразующей деятельности
ым6 сознания, как один из важнейших компонентов этой деятельности.
Функционально-коммуникативная концепция подспудно формировалась в рамках разных подходов к языку. В частности, лингвисты заинтересовались ховное философскими направлениями, в которых изучаются проблемы образования,
'*1984’ использования и воздействия языковых знаков, а также проблемы связи
уры _ языковой коммуникации с психологическими и социальными факторами.
Например, в семиотической концепции языкового знака сейчас активно
шании,
ования ~
повека не достигнута философская глубина. Напомним, что для Гумбольдта язык был
ГОра» ц исключительно антропологическим феноменом,
лы еше Шпет Г. Внутренняя форма слова. - М., 1927, - С. 8-9.
разрабатывается прагматическая парадигма, в рамках которой изучается проблема использования языковых знаков. К середине XX в. прагматическая парадигма в языкознании становится ведущей. Зародилась собственно лингвистическая прагматика, которая отталкивается от идей Ч.Пирса и Ч. Морриса и сосредоточивает внимание на человеке как интерпретаторе окружающего мира и различного рода знаков. Естественный язык — средство самовыражения и коммуникации - вышел на первый план исследований, вызвав к жизни проблему взаимоотношения языка как идеального конструкта и речи. В настоящее время лингвопрагматика в основном находится под влиянием двух философских концепций - концепции “позднего” Виттгенштейна и феноменологии Гуссерля. Рассматривая различные направления лингвопрагматики, современный языковед и философ языка Ю.Степанов считает, что изучаемые во многих из них проблемы вполне разрешимы в рамках синтактики и семантики языка. По его мнению, основания лингвопрагматики лежат глубже, мы бы сказали, в родовом свойстве языка - в его “субъективности” (т.е. в его сущностной связи с говорящим субъектом). В связи с этим прагматика языка должна включать в себя широкий круг вопросов, связанных с отношением говорящего к истинности, искренности и другим аспектам выражаемых им смыслов, а также с интерпретацией речи слушателем в том же плане. Центром субъективности языка является категория субъекта, в которой Ю.Степанов видит основную категорию прагматики, а именно категория субъекта речи со всеми особенностями его сознания, проявляющимися в речи. По мнению ученого, для дальнейшего развития прагматической парадигмы в лингвистике необходимо освоение ключевых феноменологических понятий с целью восхождения к внутреннему “Я” говорящего субъекта. Лингвистическая прагматика, в первую очередь, должна изучать способ, которым говорящий и слушающий “присваивают” язык в момент речи с помощью так называемого аппарата локации языка, в котором проявляется ориентация на глубинные структуры сознания субъекта, порождающего или воспринимающего речевое произведение.8 Таким образом, произошла очередная смена смыслового ракурса познавательного опыта, продолжилось движение от неполного знания к более полному.
Очевидно, что большое влияние на развитие лингвистики в этом направлении оказали процессы, происходившие, в первую очередь, в философии. А там постепенно сформировалось убеждение в том, что развитие наук исключительно в естественной установке сознания и, что самое главное, перенос этой установки в гуманитарные науки привели к созданию искаженной картины мира, в которой человек был поставлен в один ряд с другими материальными объектами, находящимися в каузальных связях друг с другом. Сознание, которое изучалось также “извне”, осталось неизученным в своих сущностных характеристиках. Философ П.Тейяр де Шарден утверждал,
8 Степанов Ю.С. В поисках прагматики (Проблема субъекта) // Известия АН СССР: Сер. литер и яз., 1981., - Т.40, - №4, - С. 325-332.
что ученые противоестественным образом отделяют человека от окружающих его вещей и событий и изучают их, словно укрывшись в обсерватории; в человеческом же существовании они выделяют исключительно материальную сторону. Постепенно в философии XX в. проблемы сознания и бытия человека вышли на первый план и повлияли на развитие остальных гуманитарных наук. В частности, достаточно неопределенное понятие духа, занимавшее одно из центральных мест в немецкой классической философии и науке о языке, стало проясняться в концепциях ученых последующих поколений - в частности, Ф.Брентано и его ученика Э.Гуссерля, основателя феноменологии. Считается, что наиболее последовательный поворот к субъективности был совершен именно в рамках данной философской концепции, и именно поэтому взаимодействие современного языкознания с феноменологоэкзистенциальными концепциями наиболее продуктивно. Дело в том, что Гуссерль впервые четко разграничил два региона бытия: бытие вещей, природы и бытие сознания. Если к первому как единству пространственно-временного бытия применимы законы точных наук, которые могут быть выражены математическими формулами, то, по Гуссерлю, поскольку сознание в этом смысле внеприродно, к нему неприменимы методы точных наук. Вещи существуют независимо от сознания в природно-вещном мире; вещи становятся предметами нашего сознания, являясь нам через посредство чувственного созерцания. Явленность вещи нашему сознанию в виде предмета не отсекает нас от объективных и сущностных свойств вещей, а, напротив, дает нам их истинно, так, как они существуют сами по себе. Но мир вещей и связывающие их отношения коренным образом отличаются от мира предметностей сознания с присущими им логическими, смысловыми связями и отношениями, поэтому науки о мире вне сознания и науки о сознании должны использовать разные методы. Сущность сознания можно вскрыть только с помощью самого сознания, утверждал Гуссерль. Для этого он разработал специальную методику рефлексивного описания структур сознания - эпохе, или феноменологическую редукцию нескольких видов. С ее помощью мир, определяемый в пространственно-временных координатах, “заключается в скобки”. Это не означает, что его существование отрицается и мы встаем на позиции субъективного идеализма. Это означает, что все суждения относительно бытия вещей, вынесенные в рамках естественной установки сознания, временно приостанавливаются, как не вскрывающие сущности сознания, и внимание исследователя концентрируется на том, что находится в пределах его сознания, направленного на мир.
Придя к выводу, что сущностное свойство сознания заключается в потоке смыслообразующих переживаний человеком окружающего мира, Гуссерль развил ключевое для своей концепции понятие интенциональности сознания и положил начало его использованию и дальнейшему развитию в современных гуманитарных науках. Возрожденное и переосмысленное Францем Брентано понятие интенциональности применялось еще схоластами. Для Гуссерля интенциональиость - это сущностная характеристика сознания, проявляющаяся в изначальной смыслообразующей, интерпретирующей
вовлеченности сознания в мир. “Интенциональность - это открытость # сознания чему-либо данному”, - поясняет современный феноменолог А.Лингис.9 Как пишет отечественный феноменолог В.Молчанов, “интенциональность - акт придания смысла (значения) предмету при постоянной возможности различия предмета и смысла... Сознание направлено на предмет, но не на значение предмета, не на переживание смысла предмета -последнее и есть направленность сознания в феноменологическом смысле слова” 10 По словам самого Гуссерля, “ интенциональность - это то, что характеризует сознание в отчетливом смысле, то, что оправдывает характеристику всего потока переживания в целом как потока сознания и как единства одного сознания”.11
Нам кажется, что можно провести определенную аналогию между понятиями духа, духовной силы в концепции Гумбольдта и интенционального сознания > Гуссерля И, очевидно, не случайно, что их зарождение и развитие произошло в рамках немецкой философской традиции. Гуссерль понимал интенциональное сознание как деятельность, как изначально активный созидательный духовный процесс, направленный на познание окружающего мира, его истолкование. Если Гумбольдт считал загадкой то, как взаимодействуют окружающий мир, сознание и язык, каким образом дух и язык сливаются в один источник, то в феноменолого-экзистенциальных концепциях разработаны методологическая база и конкретная методика феноменологического дескриптивного анализа интенционального сознания. Феноменолог отвлекается от традиционного научного и обыденного понимания мира, от традиционных мифологем сознания, совершая таким образом феноменологическую редукцию с тем, чтобы воссоздать непосредственные смысловые связи между сознанием и его предметами. Интенциональное сознание осуществляется в конституировании смыслов, или значений, предметов, коррелятивных типам смыслополагающих актов, т.е. данных в интуиции, в воображении, в суждении, в воспоминании и других модусах смыслополагания. А поскольку сущность сознания - это смыслообразование и поскольку конституирующие акты сознания всегда раскрываются феноменологу как сопряженные со значением, то это и есть то ключевое для современного языкознания положение, которое должно лечь в основу как современных лингвопрагматических и лингвофеноменологических исследований, так и быть привлечено для нового осмысления традиционной для гуманитарных наук проблемы языка и сознания. Осуществляя феноменологическую редукцию, мы приближаемся к смысловым сущностям, к прояснению того, что происходит в точке соприкосновения сознания и мира, т.е. к ответу на вопрос о том, как материальное превращается в идеальное (или “ирреальное”, как определял статус смыслов Гуссерль) и как идеальное
9 Lingis A Phenomenological Explanations, - Dordrecht etc., 1986, - P. 35.
10 Молчанов В.И. Интенциональность. В кн Современная западная философия: Словарь. -М.. Политиздат, 1991, - С 113.
11 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т.1, - М., Дом интеллектуальной книги, 1999,- С 184.
получает выражение снова в материальном - в различных знаковых енолог комплексах, в первую очередь в естественном языке. Мы также проясняем
(чанов, сущность того, что называется смыслом, что очень важно в условиях
У ПРИ неоднозначного употребления данного слова.
авлено Феноменологический анализ показывает, что уже на стадии получения
мета ~ первых чувственных данных (гиле) происходит активная интерпретация
мысле предмета опыта в сознании с помощью специфических актов, или ноэзы (“как”
°» что сознания) в определенном смысловом ракурсе, что дает смыслы, или “ноэму”
бывает (“что” сознания, имманентный предмет). Компоненты смыслополагающего
[ и как сознания связываются интенциональностью в неразрывное и единое целое -
ноэматическо-ноэтическую корреляцию, или феномен сознания. Гуссерль между феноменологически выводит область смысла из области действительности.
1ьного Эти области являются моментами одного целого, проникнуть в которые и
звитие адекватно объяснить которые можно лишь с помощью смены установок
нимал сознания. Смысл образуется вследствие изначальной способности сознания к
ивный быстрой смене фокуса. Человек всегда находится на грани между чувственным
ощего опытом и размышлением над ним. По Гуссерлю, сознание - это и есть
5 как способность непрерывной смены двух установок: естественной, направленной
Дух и вовне, и рефлексивной, направленной в смысловые структуры опыта,
льных Познающее сознание устанавливает контакт с предметом, и на основе его
хщика очевидной данности сознанию осуществляет, в первую очередь, полагание
нания. предмета опыта как существующего, а затем определяет его как
;нного существующего в таком виде и таким образом. В опыте осуществляется
таким усмотрение специфического и общего, последнее - с помощью
эздать “категориального усмотрения’5, категориальных ноэтических актов,
зтами. Категориальное сознание способно интендировать предмет в его присутствии
в, или и отсутствии, когда осуществляется идентификация предмета. В результате
в, т.е. осмысливается эйдос предмета как его инвариантный смысл. Знать предмет,
,ругих по Гуссерлю, значит установить тождество предмета, то есть “иметь” его
это мысленно, так, как человеческое сознание “имеет” предметы, с возможностью
всегда выразить то, что полагается сознанием. Решая проблему взаимодействия мира
ль то опыта, смыслополагающего сознания и средств выражения смысла,
гечь в феноменология естественным образом рассматривает сущностную связь
еских между этими тремя основополагающими моментами человеческого бытия
энной Анализируя проблемы языка и сознания, необходимо остановиться на
твляя разработанных Гуссерлем понятиях пустых и наполненных интенций
гям, к сознания, взаимодействие которых приводит к категориальному
мира, смыслополаганию, непосредственно связанному со знаковой интенцией. В
5 (или основе терминов “пустые” и “наполненные” интенции лежит метафора,
льное представляющая механизм интенциональности в виде движения сознания от
начальной точки (предвосхищения предмета, стремления к его идентификации) к конечной точке (“нахождение” предмета, переживание его оваРь- ~ очевидности). Телос интенциональности - это наполнение интенций сознания
с той или иной степенью насыщенности. Наполнение пустых интенций может осуществляться по-разному: с помощью непосредственно данной в интуиции
материальной вещи, ее воспроизведения в памяти, высказывания и т.п. Род предмета диктует способ наполнения интенции и способ феноменологического описания. Гуссерль подчеркивает, что в пустой и наполненной интенциях полагается один и тот же предмет: мы не интендируем два разных предмета, которые затем мысленно соединяем в один. Сознание с помощью акта идентификации устанавливает тождество предмета в обоих модусах интендирования. С ноэтической точки зрения, установление тождества основано на взаимодействии пустых и наполненных интенций предмета; только совокупный опыт предмета в его отсутствии и наличии дает возможность познать его тождество, т.е. перейти на категориальный уровень познания. Категориальное интендирование предметов - это основа формирования знаковой интенции сознания и становления языка. Содержание представления, не данное в интуиции, восполняется с помощью рефлексии (интендирование его или отдельных его сторон и профилей в отсутствии предмета) и выражается в идентификации предмета, его “идеации” а это дает возможность выразить идею, “эйдос” предмета с помощью определенного знака.
Гуссерль понимал предметности сознания в определенном смысле как системно-структурные единства. Он начинал анализ с форм, в которых предметности объективируются, - с высказываний и их последовательностей, а также с психических переживаний в их смыслообразующей функции, т.е. анализ постоянно следовал феноменологической перспективе, а не являлся чисто логико-лингвистическим, ни тем более традиционно психологическим. Наблюдения Гуссерля над языком и его ролью в деятельности сознания привели его к выводу о том, что многие ключевые категории языка не являются собственно лингвистическими, а восходят к интенциональности опыта. Это положение перекликается с гумбольдтовской мыслью об интеллектуальной активности языка, участвующего в актах превращения мира в мысли. Гумбольдт писал: “Сущность мышления состоит в рефлексии, то есть в различении мыслящего и предмета мысли. ... Чувственное обозначение единств, с которыми связаны определенные фрагменты мышления для противопоставления их как частей другим частям большого целого, как объектов субъектам, называется в широчайшем смысле слова языком. ... Язык начинается непосредственно и одновременно с первым актом рефлексии, когда человек из тьмы страстей, где объект поглощен субъектом, пробуждается к самопознанию - здесь и возникает слово, а также первое побуждение человека к тому, чтобы внезапно остановиться, осмотреться и определиться.... В поисках языка человек хочет найти знак, с помощью которого он мог бы посредством фрагментов своей мысли представить целое как совокупность единств. ...”12. Что касается Гуссерля, то он, используя понятия предикативной и допредикативной сфер опыта, подчеркивал фундирующую роль последней, как отвечающей за формирование базовых для жизни человека смыслов. В
12 Гумбольдт В. О мышлении и речи. В кн. Избранные труды по языкознанию. - М., Прогресс, 1984, - С 301.
т.п. Род 1ческого тенциях редмета, ью акта модусах >ждества редмета; ии дает уровень основа ,ержание ;флексии сутствии это дает елейного
ысле как которых тьностей, сции, т.е.
; ЯВЛЯЛСЯ
'ическим. сознания языка не [альности елью об :НИЯ мира и, то есть значение зния для того, как . ... Язык ти, когда вдается к , человека гься.... В н мог бы жупность жативной оследней, 1ЫСЛОВ. В
нию. - М.,
этой сфере опыта закладываются многие категории, которые, согласно общепринятому мнению, принадлежат исключительно языку. Например, само установление познавательного контакта с предметом в интуиции есть полагание сознанием предмета как существующего, своего рода мысленное утверждение веры, очевидной данности предмета сознанию. Интуиция предмета работает по схеме, подобной предикативной операции. Отечественный феноменолог Н.Мотрошилова подчеркивает, что Гуссерль анализировал прежде всего разум, логически судящий, устанавливающий предикаты, со всеми его подготовительными ступенями. Однако при этом Гуссерль стремился создать прообраз феноменологии всякого разума.13 Итак, Гуссерль описывает интуицию-восприятие по модели суждения: конституирование смыслов основано на восприятии предмета опыта подобно акту предикации. Воспринимать предмет значит верить в то, что воспринимается. Активное - восприятие предмета есть утверждение воспринимающим своей веры в существование предмета и в его определенность для его сознания, и в силу своей активности восприятие имеет свою членораздельность, свой “синтаксис”. Гуссерль утверждает, что перцептуальное поле уже синтаксически структурировано, имеет свою “пунктуацию” и “фразеологию”. Таким образом, в феноменологии термины “синтаксис” и “семантика” употребляются расширительно, т.е. не только по отношению к языковому и логическому уровням сознания, но и по отношению к сфере чувственного опыта как начального этапа смыслообразования. Правомерность такого использования терминов находит подтверждение в исследованиях психологов и психолингвистов: например, Дж. Брунер установил, что механизм предикации соответствует природе механизмов внимания у познающего субъекта14, а Н. Жинкин показал наличие сенсорной абстракции на этапе получения первых чувственных данных.15 Сенсорная абстракция - это выделение инвариантного признака из чувственно воспринимаемых объектов и мысленное рассмотрение их с одновременным удержанием опознаваемой раздельности. Наблюдая за работой полушарий мозга, Н. Жинкин установил их взаимодействие уже на этапе чувственного восприятия.
Итак, способность сознания полагать смысловые тождества в адекватном синтезе присутствия и отсутствия предметов опыта, или категориальное смыслополагание, приводит к формированию знаковой интенции. Гуссерль считал, что человек становится человеком, когда он достигает способности использовать знаки. Именно тогда предметы опыта полагаются им как идентифицируемые и подлежащие именованию. Категориальное сознание разбивает непрерывный опыт восприятия на
13 Мотрошилова. Н. Вычленение и анализ “предметностей” сознания в феноменологии Э.Гуссерля ( на материале второго тома “Логических исследований” // В кн. Феноменология в современном мире, - Рига: Зинатне, 1991.//
14 Брунер Дж. Психология познания, - М., 1977.
15 Жинкин Н. Сенсорная абстракция. // В кн.: Проблемы общей, возрастной и педагогической психологии, - М., 1978, - С. 38-59.
дискретные части, что свидетельствует о переходе из сферы чувствования в сферу понимания. Мы мысленно предицируем: сознание направлено на предмет, из которого выделяется какой-либо аспект, и на вид их связи в рамках переживаемой целостности предмета опыта. Таким образом, категориальное сознание работает с категориальными объектами, или фактами, состояниями, положениями дел. Для лингвопрагматики, а также для современной философии языка очень важно то, что феноменологический анализ сознания прослеживает зарождение смысла во всем многообразии его составляющих от момента получения первых чувственных данных, через стадию ноэтических актов, к образованию знаковой интенции и выражению конституированных смыслов во внешней речи. Например, в концепции российского психолога Л.Выготского, которому были не чужды некоторые ключевые феноменологические понятия, осуществляется анализ речемышления, который начинается с рассмотрения готовой мысли; сам лее процесс ее конструирования не рассматривается. Напротив, феноменологический анализ пытается проникнуть намного глубже, в долингвистическую деятельность сознания. В частности, в современной лингвистической феноменологии языковая деятельность изучается на философском уровне - как деятельность трансцендентальной субъективности, т.е. как находящаяся в глубинной сущностной связи с интенциональным сознанием.
Будучи ограниченными рамками статьи, в заключении подчеркнем, что:
Во первых, в наше время в очередной раз происходит смена смысловой перспективы гуманитарных научных исследований. Импульсом послужило в том числе и развитие феноменолого-экзистенциальных концепций сознания и выражения, что имеет первостепенное значение для теоретического и прикладного языкознания на современном этапе развития,
Во вторых, развивающаяся лингвофеноменология, в основе которой лежит сплав феноменологических, экзистенциальных и лингвистических идей, позволяет прояснить сущность языковой деятельности, как в плане языка, так и в плане речи, и на основе четкого разграничения имманентного и трансцендентного бытия задать общее направление множеству современных функционально-коммуникативных и прагматических исследований языковой деятельности,
В третьих, на наш взгляд, наиболее плодотворными исследованиями сущностных свойств языка являются те, в которых ставится цель восхождения к ноэматическо-ноэтическим структурам сознания субъекта речи, которые объективируются в сознательно употребляемых языковых средствах. Мы реконструируем внутреннюю форму чувственного опыта говорящего субъекта, в которой ему “явлен” факт в одном из смысловых ракурсов. Предмет опыта предстает в неразрывном единстве с позицией познающего - говорящего субъекта. По Гуссерлю, существуют два уровня суждений, уровень интендированных смыслов (ноэматическо-ноэтический) и уровень выражения. Субъект реагирует на вещи с помощью самостоятельно вынесенных утверждений, генерируя лексический и синтаксический аспекты речи. Для реконструкции его интенциональных смыслов необходимо дать предикации
зания в єно на рамках іальное шиями, менной эзнания >щих от іческих ванных ^холога ючевые :оторый ;сс ее анализ льность -юлогии льность 'бинной
м, что: .ісловой /жило в нания и кого и
которой IX идей, 5іка, так 'НОГО и менных
ЇЬІКОВОЙ
їаниями
)ЖДЄНИЯ
которые ах. Мы /бъекта, т опыта зрящего уровень іажения. гсенных чи. Для цикации
“распасться” до промежуточного уровня интендированного факта, а затем сопоставить с ним лексический и синтаксический планы высказывания. Для успешного проведения лингвофеноменологического анализа сознания необходимо осваивать и далее разрабатывать феноменологическую концепцию знака, о которой, в частности, известный лингвист А.А. Реформатский высказывался как о наиболее удачной из существующих.16
Очевидно, лингвофеноменологический анализ позволит подтвердить тот факт, что язык есть момент глубинной, сущностной структуры сознания, и доказать правоту слов Гумбольдта о том, что он родствен всему, что происходит в средоточии, где осмысливается бытие. Ведь анализируя язык на глубинном уровне, приходится иметь дело с его сущностью, а сущность языка дается в его идее, в идеальности, будь то в абстрактной данности сущности, будь то в плане ее конкретной манифестации в эмпирических речевых событиях. Одним из моментов этой идеальности является "‘энергейя” (по Гумбольдту), проявляющаяся в движении духа (или интенциональной жизни сознания) к артикулированному звуку через конституируемый в этом движении смысл, или значение. Мы полагаем, что феноменологическое рефлексивное описание именно этого звена познавательного опыта позволит разгадать “загадку”, как говорил Гумбольдт, того, как происходит слияние духа и языка.
THE PROBLEM OF LANGUAGE AND CONSCIOUSNESS IN THE CONTEXT OF A NEW TURN OF SCIENCES TOWARD SUBJECTIVISM
S E. BOBROVA
Department of Foreign Languages Russian University of People’s Friendship Miklukho-Maklaya str., 6, Faculty of Humanities and Social Sciences, 117198
Moscow, Russia
Throughout the development of the scientific cognition scientists have repeatedly questioned the adequacy of the delimitation of different scientific domains. The phenomenological method reveals the meaning-constituting structures of consciousness of the subject of cognition who is able to express the constituted sense by means of one of the natural languages. The application of the analytical methods pertaining to phenomenology and existentialism could contribute to the assessment of the extent of mutual dependence of different domains of scientific knowledge, primarily in the humanities. The essential relationship between consciousness and language brought into the focus of attention by W. von Humboldt could also be considerably clarified on the basis of the concept of intentionality developed by E.Husserl, thus contributing to the modem linguistics.
16 Реформатский А. Лингвистика и поэтика, - М., 1987.
