CC BY
685
А. Г. Минченков
ПРОБЛЕМА ВЫДЕЛЕНИЯ ЕДИНИЦЫ ПЕРЕВОДА И ВОЗМОЖНОСТИ ЕЕ РЕШЕНИЯ В РАМКАХ КОГНИТИВНО-ЭВРИСТИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ
Вопрос о том, что считать единицей перевода и каковы критерии ее выделения, является одним из наиболее спорных и запутанных в теории перевода. Спорных, потому что многие лингвисты, пытаясь решить этот вопрос относительно формальных единиц языка, до сих пор не могут достичь согласия по поводу того, какую формальную единицу - слово, словосочетание, предложение или какую-либо другую - нужно считать единицей перевода. Запутанных, потому что, употребляя один и тот же термин, ученые нередко вкладывают в него разное содержание.
Как известно, впервые понятие единицы перевода было предложено Ж. Вине и Ж. Дарбельне на основе анализа конкретных англо-французских переводческих соответствий. Единица перевода понималась этими лингвистами как минимальная единица исходного текста (ИТ), переводимая как единое целое в том смысле, что она имела соответствие в тексте перевода (ПТ), притом что в этом тексте не было единиц, репрезентирующих значение составных частей данной единицы, если они у нее были1. Тем самым, согласно Ж. Вине и Ж. Дарбельне, единица перевода представляла собой формальную единицу ИТ, выделяемую относительно некоей формальной единицы ПТ, т. е. это могла быть только такая единица, которая была реально переведена.
Схожее понимание единицы перевода было предложено Л. С. Бархударовым - это также минимальная единица ИТ, имеющая эквивалент в ПТ. Она может иметь сложную структуру, однако по отдельности ее части непереводимы, то есть не имеют эквивалентов в ПТ2. По мнению Л. С. Бархударова, в качестве такой единицы может выступать единица любого языкового уровня. Это может быть фонема или графема, морфема, слово, словосочетание, предложение или целый текст (при переводе поэзии)3.
В. Н. Комиссаров рассматривал единицу перевода в указанном выше понимании в связи с понятием эквивалентности и оценкой качества перевода. Классифицируя единицы перевода, подобно Л. С. Бархударову, по их принадлежности к определенному уровню языка, В. Н. Комиссаров отмечал, что «выбор переводческих соответствий должен осуществляться на уровне тех единиц ИЯ, которые составляют отдельные единицы перевода и должны переводиться как единое целое. При нарушении этого требования перевод оказывается неэквивалентным»4.
Очевидным проявлением описанного подхода к пониманию единицы перевода является выделение формальных уровней, на которых может осуществляться перевод. О переводе на уровне фонем, морфем, слов, словосочетаний, предложений и текстов писал в уже упоминавшейся работе Л. С. Бархударов5, а также позже другие исследователи, в частности, И. С. Алексеева6.
Между тем, подход к определению единицы перевода как формальной единицы ИТ, имеющей соответствие в ПТ, неоднократно подвергался критике, причем с разных позиций.
© А. Г. Минченков, 2008
А. Д. Швейцер указывал на то, что любая единица должна представлять собой постоянную величину и образовывать определенный уровень языка, в то время как у Л. С. Бархударова единица перевода - величина переменная и принадлежащая к разным уровням языка'.
О. И. Бродович считает, что обращение к ПТ в дискуссии о размерах единицы перевода является неоправданным, поскольку окончательный вид ПТ очень часто оказывается результатом «многократного саморедактирования переводчиком одной версии за другой», так что в этом окончательном виде те единицы перевода, с которых переводчик начинал первую редакцию, в большинстве случаев уже не восстановить. «Пытаться обнаружить в такого рода переводном тексте единицы перевода значит искать в нем нечто, чего там просто уже нет»8. В этой связи исследователь пишет о том, что единица перевода, несомненно, принадлежит не переводу-результату, т. е. ПТ, а переводу как процессу, т. е. должна квалифицироваться как операционная единица9. Это та минимальная единица относительно автономного смысла, на уровне которой происходит «первоначальное считывание переводчиком информации, содержащейся в ИТ»10. По мнению О. И. Бродович, такой единицей в большинстве случаев избирается слово, несмотря на то, что «пословного в смысле дословного, буквального перевода в конечном тексте и не обнаруживается»11. При этом существуют контексты, где единица перевода, как пишет О.И.Бродович, непременно должна быть либо меньше слова, либо больше его. В частности, если каждая из составляющих слово морфем вносит свой отдельный вклад в семантику слова, то каждая из них подлежит отдельному акту перевода. С другой стороны, когда значение словосочетания или
предложения идиоматично относительно семантики составляющих его слов, указанные
12
единицы подлежат переводу как нечто неделимое, т. е. как единица перевода12.
Понимание единицы перевода как принадлежащей переводу-процессу операционной единицы встречается у целого ряда других исследователей, хотя не все они придерживаются того же мнения, что и О. И. Бродович, на то, какие языковые единицы могут выступать в качестве единиц перевода. Так, В. Н. Комиссаров, называющий минимальный отрезок ИТ, выступающий в качестве единицы перевода (в том смысле, что переводчик приступает к переводу каждого такого отрезка после завершения перевода предыдущего), единицей переводческого процесса, отмечает, что величина такого отрезка неодинакова для разных языков и отдельных видов перевода, но в большинстве случаев такой единицей будет одно высказывание (конкретное предложение)13. Сходным образом, Р. Т. Белл пишет о том, что, если говорить о единице ИТ, которую переводчик реально обрабатывает в процессе перевода, то данные психологии и лингвистики свидетельствуют, что такой единицей часто становится предложение (clause)14. С другой стороны, П. Ньюмарк, понимая единицу перевода как минимальный отрезок ИТ, который может быть в целом переведен изолированно от других отрезков, считает, что длина такого отрезка колеблется от слова до предложения15.
В современной теории перевода существует и кардинально другой подход к понятию единицы перевода, сторонники которого не соотносят ее с какой-либо конкретной единицей языковой иерархии, а ориентируются исключительно на план содержания. Так, Н. Л. Шадрин считает, что деление текста на единицы перевода производится не по признаку соотнесенности с принятыми единицами или уровнями языковой иерархии, а по степени важности семантической или стилистической информации, содержащейся в отдельных элементах ИТ. Единица перевода, по его мнению, - это всякий элемент ИТ, который обладает собственной семантико-стилистической значимостью. Ею может стать не только любой языковой элемент независимо от его отношения к лингвистическим
уровням, но и такой элемент ИТ, который вообще не относится к уровням языковой иерархии, в частности, стилистический эффект, создаваемый омонимическим совмещением двух слов на фоне различия в их значении16. Исследователь при этом подчеркивает, что
единица перевода выявляется в ИТ «безотносительно к тому, обнаруживается или не об-
1'
наруживается ее соответствие в тексте перевода»1'.
Л. А. Черняховская и вовсе отказывается считать единицей перевода какую-либо единицу языка или отрезок ИТ. Взяв в качестве примера переводы стихотворения Э. По «Ворон», исследователь анализирует разные варианты перевода словосочетания never more, выполняющего в английском тексте звукоподражательную функцию путем имитации крика ворона. Один переводчик перевел его путем транслитерации как «невермор», а другой сохранил и смысловую, и звукоподражательную функции, предложив вариант «не вернуть». Комментируя эти переводы, Л. А. Черняховская пишет, в частности, что единицей перевода в данном случае была не фонема или конкретное слово, а определенные смысловые функции всего сочетания18. Соответственно, единицей или, как говорит автор, объектом перевода следует признать не те или иные знаки языка, а качественно разнообразную эксплицитную и имплицитную информацию исходного текста19. Выделение в тексте качественно разнообразных составляющих этой информации, «независимо от того, фонемой или абзацем они представлены, и даст нам пресловутые единицы перевода»20.
Подход к выделению единицы перевода с точки зрения содержания неоднократно подвергался критике как умозрительный. Так, например, Е. М. Меркулова пишет о том, что подобный подход не «представляется рациональным», поскольку «заставляет лингвиста излишне абстрагироваться от конкретных проявлений речевой деятельности - речевых единиц, видимых и слышимых...» и «уводит лингвиста в область исключительно когни-тивистики, заставляя оперировать лишь умозрительными заключениями и представле-ниями»21. В. В. Сдобников, анализируя точку зрения Л. А. Черняховской, критикует ее за то, что она не предлагает четких критериев выделения «сегментов информации в тексте оригинала», и говорит о том, что такие критерии едва ли можно разработать22. В качестве альтернативы автор предлагает считать единицей перевода весь текст, на том основании, что «определение элементов содержания оригинала, квантов или сегментов информации.
23
осуществляется на основе знания переводчиком всего текста оригинала»23.
Достаточно очевидно, что подобная критика несет на себе отпечаток классической теории речевой деятельности Ф. де Соссюра, в соответствии с которой смыслы при их поступательном движении от текста к воспринимающему этот текст читателю «характеризуются точным положением и постоянной массой (объемом информации)», и самому читателю отводится в лучшем случае пассивная роль воспринимающего субъекта24. Однако между текстом и воспринимающим его читателем существуют, скорее, «диалогические отношения», при которых текст помещается в «многомерное пространство», а читатель «активно вовлечен в порождение смыслов»25. «Суммарная информация, которую сообщение несет адресату. не исчерпывается упорядоченной совокупностью значений тех языковых единиц, из которых это сообщение составлено»26. Можно говорить о том, что в процессе перевода происходит диалог переводчика-читателя с исходным текстом, и в этом диалоге переводчик использует имеющиеся у него знания контекста и фоновые знания. В результате такого диалогического взаимодействия «текст становится новым текстом»27, и в сознании переводчика-интерпретатора формируется определенная структура смыслов, некоторые из которых могут быть вообще не связаны напрямую ни с одним элементом поверхностной структуры28.
В рамках предложенной нами когнитивно-эвристической модели перевода29 перевод определяется как эвристический процесс объективации средствами языка перевода структуры смыслов, сформированной в сознании переводчика в результате его интерпретации ИТ. Тем самым перевод рассматривается не как процесс трансформации одного текста в другой, а как процесс формирования смысловой структуры и дальнейшего воплощения этой структуры средствами другого языка. В этом процессе мы, взяв за основу концепцию речемыслительной деятельности Л. С. Выготского30, выделяем определенные этапы. При движении переводчика от слов некоего предложения ИТ к смыслам, в сознании сначала актуализируются прототипические значения этих слов, от которых посредством процессов интерпретации, с привлечением знаний контекста и фоновых знаний, переводчик формирует смыслы, которые постепенно образуют в его сознании определенную когерентную структуру, представляющую единое мыслительное представление описываемой в предложении ситуации. Собственно перевод начинается лишь после того, как смысловая структура сформирована, и состоит в совмещении смыслов со значениями слов языка перевода. Объективация смыслов в виде значений слов языка перевода предполагает поиск возможного модуса, способа существования смысла в том другом языке, в котором мы хотим его воплотить. Для совмещения смыслов, сформированных в сознании в результате работы с ИТ, со значениями слов и словосочетаний языка перевода переводчику нередко приходится выполнять мыслительные операции по рекомбинации этих смыслов. Рекомбинация может проводиться как отдельный этап процесса перевода - когда без этого переводчик вообще не может объективировать нужный смысл на языке перевода, или же, как мыслительный фон операции автокоррекции31, которая часто бывает необходима для достижения естественности звучания текста перевода.
Отправной точкой каждого этапа оказывается определенная единица. Так, поскольку прототипическое значение актуализируется в сознании языковой единицей, то отправной точкой на этапе актуализации этого значения является конкретная единица ИТ. Однако отправной точкой при формировании смысла оказывается уже не эта единица сама по себе, а ее прототипическое значение, т. е. ментальная сущность. А отправной точкой при воплощении на языке перевода сформированной в сознании смысловой структуры являются смыслы, входящие в эту структуру.
Таким образом, если говорить об этапе «первоначального считывания переводчиком информации» (О. И. Бродович), то, несомненно, операционной единицей здесь является некий сегмент текста. И, вероятно, следует согласиться с О. И. Бродович в том, что такой единицей в большинстве случаев оказывается слово, а «перевод более крупных фрагментов текста складывается при этом автоматически до тех пор, пока не возникает трудностей» (выделение автора)32. Однако, поскольку непосредственно перевод начинается лишь после того, как сформирована смысловая структура, единицей перевода следует считать не ту или иную единицу ИТ, а каждый отдельный смысл, входящий в указанную структуру. Это, в сущности, признает и О. И. Бродович, когда пишет о том, что локус единицы перевода находится не в каком-либо из двух текстов, а в мозгу переводчика (выделение наше. - А. М.)33. Каждый из входящих в смысловую структуру смыслов представляет собой дискретную единицу мысли, обозначаемую нами как концепт. Соответственно, при взгляде на перевод как на процесс воплощения на языке перевода смысловой структуры, сформированной в сознании переводчика в результате интерпретации ИТ, единицей перевода должен быть признан концепт.
1 Vinay J. P., Darbelnet J. Stylistique Compare du Fran9ais et de l’Anglais: Mёthode de Traduction. Paris, 1958.
2 Бархударов Л. С. Уровни языковой иерархии и перевод // Тетради переводчика. Вып. 6. 1969. С. 3.
3Бархударов Л. С. Язык и перевод. М., 1975. С. 175-185.
4 Комиссаров В. Н. Теория перевода. М., 199Q. С. 236.
5 Бархударов Л. С. Язык и перевод...
6 Алексеева И. С. Введение в переводоведение. М., 2QQ4. С. 15Q-153.
7 Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973. С. 71-72.
8 Бродович О. И. Единица перевода: Онтология? Эвристика? // Мат-лы XXIX межвуз. научно-методич. конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 8. СПб., 2QQQ. С. 13.
9 Там же. С. 13.
10 Там же. С. 14.
11 Там же. С. 14.
12 Там же. С.13-14.
13 Комиссаров В. Н. Указ. соч. С. 188.
14BellR. T. Translation and Translating: Theory and Practice. London; New York, 1993. P. 29.
15NewmarkP. A Textbook of Translation. London; New York, 1988. Р. 285.
16 Шадрин Н. Л. Перевод фразеологических единиц и сопоставительная стилистика. Саратов, 1991. С. 22-23.
17 Шадрин Н. Л. Указ. соч. С. 24.
18 Черняховская Л. А. Существует ли единица перевода? // Теория и практика перевода. Вып. 295. М., 1987. С. 27.
19 Там же. С. 28-29.
20 Там же.
21 Меркулова Е. М. Единицы перевода начальных уровней языковой иерархии // Мат-лы конференции «Англистика в XXI веке». СПб., 2QQ2. С. 11Q.
22 Сдобников В. В., Петрова О. В. Теория перевода. М., 2QQ6. С. 285.
23 Там же. С. 285.
24Масленникова А. А. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов. СПб., 1999. С. 217.
25 Там же. С. 218-219.
26 Долинин К. А. Интерпретация текста. М., 1985. С. 5.
27Масленникова А. А. Указ. соч. С. 218.
28 Шадрин Н. Л. Указ. соч.
29Минченков А. Г. Когнитивно-эвристическая модель перевода: к постановке вопроса // Вестник СПбГУ 2QQ7. Сер. 9. Вып. 2. Ч. II. С. 2Q8-217.
3Q Выготский Л. С. Мышление и речь. М., 2QQ7.
31 Петрова Е. С. Автокоррекция переводчика и принцип дистанцирования // Вестник Ленинградск. госуд. ун-та им. А. С. Пушкина. 2QQ6. № 2.
32 Бродович. О. И. Указ. соч. С. 14.
33 Там же.
