CC BY
34
сост. и отв. ред. Н.Е. Синичкина. — СПб., 2005. — С.74—76.
7. Ганапольская, Е.В. Формирование устойчивой ассоциативной связи 'воздух — говорение — звук' в русском языке [Текст] / Е.В. Ганапольская // Актуальные проблемы соврем. лексикологии и словообразования: сб. науч. статей/ под ред. Г.Н. Алиевой. - Махачкала: ГОУ ВПО «ДГТУ», 2006. - С. 26-44.
8. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]. В 4 т. / В.И. Даль. — М., 1989. - Т. I
9. Михельсон, М.И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии [Текст]: сб. образных слов и иносказаний. В 2 т. / М.И. Михель-сон. - М., 1994.
10. Мокиенко, В.М. Словарь сравнений русского языка [Текст] / В.М. Мокиенко. - СПб., 2003.
11. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания (справочный энциклопедический лексикон) [Текст]. В 3 т. / под ред. Ф. Толля. - СПб., 1863. - Т. I.
12. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка [Текст] / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М., 1992.
13. Полный церковно-славянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений) [Текст]. В 2 т./ сост. священник магистр Г. Дьяченко. - М., 1998. - Т. 1.
14. Словарь древнерусского языка (Х1-Х1У вв.) [Текст]. В 10 т. / АН СССР; Ин-т рус. яз.; гл. ред. Р.И. Аванесов. -М., 1988. - Т. I.
15. Словарь русских народных говоров [Текст]. -Вып. 5. - СПб., 2002.
16. Словарь русского языка Х1-ХУ11 вв. [Текст]. -Т. 1-ХХ1. Вып. 2. - М., 1975.
17. Словарь русского языка XVIII века [Текст]. -Вып. 4. - Л., 1988; Вып. 5. - Л., 1989.
18. Словарь русского языка АН СССР [Текст]. В 4 т./ под ред. А.П. Евгеньевой. - М., 1957-1961; Изд. 2-е. - М., 1981-1984 (МАС).
19. Словарь русского языка, составленный Вторым отделением Императорской Академии наук [Текст] / под ред. Я.К. Грота. - Вып. 1 (А - Втас). -СПб., 1891.
20. Словарь русской фразеологии [Текст]: ист.-этимол. справочник/ А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова. - СПб., 1998.
21. Словарь церковнославянского и русского языка, составленный Вторым отделением Императорской Академии наук [Текст]. Т. I - IV. -СПб., 1847.
22. Современный толковый словарь русского языка [Текст] / под ред. С.А. Кузнецова. - СПб., 2001.
23. Соколов, П.И. Общий церковно-славяно-русский словарь [Текст] / П.И. Соколов. - Ч. I. -СПб., 1834.
24. Срезневский, И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам [Текст] / И.И. Срезневский. - СПб., 18931912. - Т. I.
25. Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII - XX в.[Текст]. В 2 т./ под ред. А.И. Федорова. Новосибирск, 1991. - Т. 1.
УДК 81 '373
Н.А. Пузанова
ПРОБЛЕМА ВЫБОРА ГЛАГОЛА-СИНОНИМА (КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД)
В процессе взаимодействия с реальностью как объектом познания и отражения ее сознанием человек осуществляет когнитивные пре-
образования и выбор языковых средств, что позволяет видеть в нем языковую личность, а в языке - ее творческую деятельность. Для
выражения даже простейших личностных потребностей, положительных или отрицательных эмоций человек всегда находит оригинальные языковые средства.
Большинство направлений современного языкознания, и в частности когнитивной и психолингвистики, рассматривают язык в качестве «средства доступа» [9, с. 12] к тому, что лежит за его пределами. Язык является когнитивной областью и существует наряду с восприятием и памятью человека, его воображением и эмоциями. На понимание реального для человека мира всегда влияли оценки, эмоции, желания. Действительно, динамичный характер и залог развития языка во многом обусловлены самой способностью человека к интерпретации полученных знаний об окружающем мире и переосмыслению уже усвоенных.
XX столетие, особенно вторая его половина, характеризуется тем, что лингвистическая общественность серьезно задалась вопросом: в какой степени современная наука о языке в состоянии объяснить уже известные факты? Ряд ученых подчеркивали, что нужна именно объяснительная теория, которая не только описывает факты языка, но и объясняет действие механизма языка [5]. Именно поэтому лингвистика сегодня должна стремиться к приобретению объяснительного характера, что не было ей свойственно до сих пор [10, с. 6]. Для когнитивной парадигмы идея объяснительно-сти связана не с экспликацией связи языковой единицы с другими аналогичными единицами или единицами, находящимися на более высоком или более низком уровнях иерархии, а с экспликацией связей языкового выражения со структурами знаний и процедурами их обработки. «Здесь уже появляется возможность ответить не только на вопрос КАК, но и на вопрос ПОЧЕМУ Х устроено таким образом, а не другим?» [3, с. 294].
Целью нашего исследования является рассмотрение когнитивных механизмов становления и закрепления глаголов синонимического ряда, выражающего отрицательную эмоциональную оценку: «to hate», «to despise», «to loathe». Эмотивная лексика отражает факт эмоционального переживания субъектом определенного объекта действительности. Когни-ция вызывает эмоции, эмоции же влияют на
когницию, поскольку они входят во все уровни когнитивных процессов. Согласно нашим представлениям, ведущим фактором закрепления / исчезновения глаголов-синонимов является выбор языковой личности — Наблюдателя во время акта коммуникации.
Следует отметить, в частности, принципиальный характер неразличения законов исторического развития языка и его синхронного устройства, свойственного аналитическим процедурам в когнитивной семантике. Язык не существует вне человека, а человек не существует вне времени. Более того, «нет времени вне человека» [11]. По справедливому замечанию Ю.С. Степанова, «понимание универсальности Языка требует признания того, что в основе Языка лежит всевременная знаковая система и структура [15, с. 278]. Однако признание этого факта вовсе не требует понимания самой системы и структуры как статичных. Особенность функционирования языка — его постоянное изменение. Изучение языковых явлений как в статике, так и в динамике позволяет воссоздать целостную картину становления и развития лексической системы, в частности синонимии.
Выбранные глаголы выражают отрицательную оценку. Как известно, оценочная деятельность является неотъемлемой частью человеческого сознания, она представляет собой субъективное отношение к окружающему миру наряду с отражением объективной действительности. По определению Н.Д. Арутюновой, «хорошее» — значит соответствующее идеализированной модели мира, осознаваемой как цель бытия человека, а следовательно, и его деятельности, «плохое» — значит не соответствующее этой модели по некоторым из присущих ей параметров. Критерии оценки не объективные признаки явления, а их отношение к человеку — полезность, приятность [1, с. 181]. Употребляя глаголы с отрицательной характеристикой, Наблюдатель выражает свое личностно-эмоциональное отношение, а именно определенную неприязнь и враждебность по отношению к событиям, к участию в них.
Среди фундаментальных предпосылок, на основе которых строятся современные положения когнитивной науки, особое место занимает положение об антропоцентризме знания, в том числе языкового. Явление языкового антро-
поцентризма объясняется особенностями восприятия как свойства, присущего человеку. Познавательная деятельность первичного уровня, содержательную сторону которой составляет категоризация языковыми средствами феноменологического знания (знания, полученного в результате чувственного опыта), имеет отправной точкой непосредственно фигуру познающего мир индивида. Основу феноменологического знания составляют предметы, события, явления, идентификации в определенной системе координат, на которую проецируются все возможные виды отношений окружающего мира, зафиксированные в предикатах [8, с. 22].
В последние годы в рамках когнитивной науки появилось множество исследований, посвященных рассмотрению когнитивных и лингвистических аспектов окружающего мира, сущности концептуализации и категоризации как основных познавательных процессов. Одной из наиболее значимых работ, выполненных в рамках теории познания, является исследование нейробиологов У. Матураны и Ф. Варелы, где авторы предложили интересную концепцию живых систем, основным принципом которой является представление живых систем как познающих систем, а жизни - как процесса познания. Таким образом, жизнь и познание - стороны одного и того же процесса. «Живые системы - это когнитивные системы, а жизнь как процесс представляет собой процесс познания. Это утверждение действительно для всех организмов, как располагающих нервной системой, так и не располагающих ею» [12, с. 103]. Познание рассматривается как эффективное действие, позволяющее живому организму продолжать существование в определенной окружающей среде с целью адаптации. В центре любого познания находится Наблюдатель, который определяется как живая система с круговой организацией (по терминологии Матураны, «аутопоэтическая»). Область взаимодействий организма Матурана и Варела называют когнитивной областью или областью знаний. Таким образом, жизнь - это процесс познания, который в свою очередь не что иное, как адаптация к условиям окружающей среды, реализующаяся во множестве взаимодействий, а коммуникация - это не обмен информацией (в общепринятом значении этого слова), а
«встраивание организма в среду» [7, с. 193].
В биологической теории познания первичность наблюдения играет решающую роль в понимании феномена познания. Феномен коммуникации зависит не от того, что передается, а от того, что происходит с тем, кто принимает передаваемое, а это нечто отличное от «передаваемой информации» [11, с. 115]. Окружающие индивида субъекты являются неотъемлемой частью его ниши, поэтому взаимодействия с ними также служат его адаптации внутри ниши. Эти взаимодействия, как правило, имеют ориентирующий характер. Один организм может модифицировать поведение другого, во-первых, когда они связаны друг с другом таким образом, что предыдущее поведение одного предопределяет последующее поведение другого, например при ухаживании или в поединке (именно такое поведение лежит в основе дружбы или вражды). Во-вторых, один организм может ориентировать поведение другого организма на часть его области взаимодействий, отличную от части, в которую входит данное взаимодействие. Подобное происходит только если области взаимодействия организмов в значительной мере совпадают между собой. Второй вид ориентирующего взаимодействия является основой для любого языкового поведения [11, с. 113-114].
На всем протяжении своего развития человека, как и человеческое общество в целом, получает новые знания о мире, определенным образом систематизирует их и соотносит с уже известным. Познание мира, как материального, так и духовного, является сложным, многогранным процессом, в котором задействованы разные виды психической деятельности (ощущение, восприятие, память, чувства) и который помогает человеку адаптироваться к разнообразным меняющимся условиям окружающей среды. Особое значение для систематизации и актуализации полученных знаний, для их успешного применения в различных обстоятельствах имеют процессы концептуализации и категоризации. Концептуализация - это способ организации мыслительных операций, позволяющий двигаться от конкретного материала и простых концептов к более абстрактным ментальным образованиям, например выделять признаки, свойства предметов и явлений. Этот процесс «направлен на выделение минималь-
ных содержательных единиц человеческого опыта» [4, с. 22].
Категоризация — это процесс членения мира человека на категории. Существуя в этом мире, познавая и в какой-то мере изменяя его, человек сознательно / подсознательно катего-ризирует все предметы, явления, с которыми он сталкивается, а также те чувства, которые они у него вызывают. Таким образом, он соотносит различные сущности и объединяет их в своем сознании на основе определенных общих признаков. Вместе категоризация и концептуализация представляют собой сложный ментальный процесс, направленный на эффективное встраивание человека в среду. Эмотив-ная лексика, объединенная в синонимические ряды, представляет собой определенную категоризацию, в рассматриваемом нами случае — лексики с отрицательной оценкой. Человек не может существовать без положительных и отрицательных эмоций. Они являются частью его оценки окружающего мира и определенной адаптации. Синонимические ряды постоянно изменяются — одни члены ряда исчезают, другие возникают в результате взаимодействий людей, как между собой, так и с окружающей средой. Это непрерывный процесс, так как один и тот же объект, находящийся в зоне человеческого взаимодействия, может меняться, в результате чего меняются и существующие у человека репрезентации взаимодействия с ним, и соответственно реакции на него. По словам Е.Я. Режабека, «тот же эффект возникает в силу изменений позиции наблюдателя: точки отсчета постоянно меняются» [13, с. 24].
В языке концепт «вражда» чаще всего представлен синонимическими рядами, а также фразеологизмами. В явлении синонимии М.В. Никитин видит доказательство того факта, что словарный состав языка — это не хорошо упорядоченная система, а «конгломерат единиц, которые память свела вместе из разнообразных источников и которые вовлекаются в соотношения и функции системы по мере необходимости» [14, с. 97]. Другими словами, появление новой лексической единицы для номинации уже обозначенного концепта вызывается не внутрилингвистическими факторами, а потребностями говорящего. Таким образом, существование синонимических рядов в есте-
ственном языке всегда мотивированно. С точки зрения биологической концепции языка его фундаментальной функцией является расширение когнитивной области или области взаимодействий человека. Эта область взаимодействий выходит за рамки физического контакта, обеспечивая возможность взаимодействия с чистыми отношениями. Подобные нефизические взаимодействия составляют основу коммуникации или ориентирующего взаимодействия внутри консенсуальной области человека [11, 12].
Наблюдатель описывает компоненты среды, себя и другие живые системы во множестве из взаимодействий со средой и с самими собой. Языковые взаимодействия носят ориентирующий характер и напрямую зависят от интерпретации Наблюдателя. Соответственно язык имеет не денотативную, а коннотативную природу. «Живые существа конструируют понимание в ходе адаптивных процессов» [6, с. 193].
Следовательно, в новой теории биологии познания указывается на связь между языковой функцией и адаптацией к среде как ее главным мотивом и непосредственным механизмом осуществления. При взаимодействии одного организма с другим организмом «последующее поведение одно из них строго зависит от предыдущего поведения другого. Таким образом, два организма могут порождать цепочку взаимосвязанного поведения» [11, с. 113]. Это принципиально новый подход к природе языка, рассматриваемого, в частности, как стимулятор поведения.
По мнению У. Матураны и Ф. Варелы, при взаимодействии зон двух индивидов, один индивид является источником возмущений для другого индивида, внутренние структуры обоих претерпевают определенные изменения: приспосабливаются друг к другу или настраиваются на взаимное отражение, сохраняя при этом свою индивидуальную организацию и адаптацию. В результате образуются так называемые сопряжения третьего порядка, или социальные системы [11]. Отнесение всех субъектов взаимодействия к ментальным категориям «друг» или «враг» — универсальная человеческая потребность, один из основных механизмов адаптации в некой нише социальных взаимодействий. В основе вражда! лежат исключительно эгоисти-
ческие действия. Цель взаимодействий врагов — помешать успешной адаптации своего противника. Индивид, покусившийся на жизненно важные компоненты ниши другого человека, также становится врагом. Так, невозможность разделить определенные ценности, в которых каждая сторона испытывает потребность, является одним из основных условий вражды.
В английском языке существует большое количество синонимов, выражающих понятие «враг». Однако самым распространенным в древнеанглийский период являлись «feond» и «hettend» — существительные, образованные по одному образцу (с помощью суффикса причастия настоящего времени) от разных глаголов со значением «to hate» В первом случае это глагол «feogan», во втором — «hatian (hettan)». Оба глагола имеют общеевропейское происхождение. Таким образом, и «feond», и «hettend» подразумевают ненависть со стороны врага, отглагольная же природа этих существительных предполагает, что эта ненависть не пассивна, что враг предпринимает какие-то действия против человека, которого он ненавидит. В древнеанглийский период существовало несколько глаголов, выражающих отрицательную эмоциональную оценку, которые можно отнести к концепту «вражда». Древнеанглийский глагол «hatian» (ненавидеть) происходит от основы «kedes» (испытывать сильное чувство — беду, горе, несчастье). Таким образом, мы видим связь между чувствами гнева, печали и ненависти, которые человек испытывает в результате враждебного отношения. Наряду с вышерассмотренным глаголом существовал омоним «hatian» — «to become hot» (становиться горячим): «Donne tys heo sora hatigende» — «it will at once be getting hot» — «Сразу станет жарко» (ASD7). Вероятно, идея становления горячим ассоциировалась с ненавистью. Действительно, когда человек испытывает гнев, ему часто становится жарко, он краснеет. В древнеанглийский период существовало много слов, характеризующих гневливое состояние человека: «Hat-heort» — «furious,angry,passionate» (злой, сердитый, красный); «hat-heorte» — «anger» (злость)
(ASD). Также существовал глагол «lathian» «to hate» от прилагательного «lath» — «hostile» (враждебный), родственный существительному германского происхождения «leid» (печаль) и французскому прилагательному «laid» (уродливый). Глагол «lathian» выражает большую степень враждебности. Вероятно, эмоция ненависти уродлива по своей сути и неприятна как человеку, ее испытывающему, так и другим людям. Большое количество синонимов, покрывающих концептуальное пространство «вражды», свидетельствует о том, что эмоциональная сфера человека неотделима от него самого. Для человека — Наблюдателя важно дать определенную оценку событиям, другим людям, в том числе и негативную.
В среднеанглийский период существовало несколько омонимичных глаголов, один из которых выражал ненависть. Глагол «henen 1» (от др.-англ. «gehenan») имел следующие значения: 1) «to hate» (ненавидеть), «to despise» (презирать); 2) «to injure» (наносить увечье), «to oppress» (подавлять волю), «to persecute» (преследовать с целью нанесения вреда); «henen2» (бросать камни) (MED2). Живые системы (в том числе человек) — суть единства взаимодействий, и существуют они в том или ином окружении. Форма слова, не несущая в себе никакого содержания, является максимально эффективным сигналом для коммуникантов и запускает в их сознании один и тот же механизм формирования системного значения, а также вывода актуального значения из него. Значение, которое хранится у человека в сознании, характеризует индивидуальную систему языка и носит название лексического прототипа [2]. Он является первой осознаваемой реакцией на форму слова. Тождественность формы приводит к неудобству, в реальных речевых актах может возникнуть определенная сложность в понимании другого коммуниканта. Таким образом, у Наблюдателя был выбор — использовать форму «henen» для выражения понятия «ненавидеть» или глаголы «haten», «lothen», «despisen», являющиеся уникальным способом передачи эмоций вражды и неприятия. Для любого На-
1 ASD - Bosworth - Toller An Anglo-Saxon 2 MED - Curath Middle - English Dictionary.
Dictionary.
блюдателя во время акта коммуникации легче, чтобы формы слов не были тождественны, так как, вероятно, в формах «henen 1» и «henen 2» невозможно увидеть наличие общего прототипа, в то время как глаголы «haten», «lothen», «despisen» имели специфичные формы выражения. Глаголы «haten», «lothen» существовали на протяжении длительного времени, начиная с древнеанглийского периода, а глагол «despisen» (от ст.-фр. «despis») — с 1300 года, являясь удовлетворительным средством выражения эмоционального состояния неприятия. У глаголов «haten» (ненавидеть), «despisen» (презирать), «lothen» (сильно ненавидеть) можно выделить общий прототип «проявление неуважения к человеку», но «haten» имеет высокую степень неприязни, в то время как «lothen» еще большую степень неприятия, а глагол «despisen» выражает проявление неуважения к личности. Таким образом, все глаголы отличаются степенью интенсивности.
Представляется, что именно коммуникант или Наблюдатель играет основную роль в выборе того или иного слова, а следовательно, употребление глагола определяет его частотность и дальнейшее закрепление в языке. Кроме того, обозначая особые нюансы человеческой речи, каждый из этих трех глаголов имел свои собственные валентности, закрепившиеся еще в древнеанглийском периоде, а также образовывал определенный набор устойчивых словосочетаний и пословиц: a) (in (with) herte; ~ to deth, ~ dedli), whether me liste or lothe, «whether I like it or not» (нравится мне это или нет); b) «hit me lotheth» — «I dislike (to do sth.)» (мне это не нравится). Такая частотность глаголов говорит о предпочтении этих форм Наблюдателем. Значение — это динамический процесс. Оно возникает в ходе коммуникации. Наряду с выражаемыми формами значений в среднеанглийский период существуют синонимы: «injuren» (от ст.-фр. «injuriier») — «to do an injustice to (sb.), dishonor» (ранить), «oppressen» (от ст.-фр. «opresser») — «to exert physical pressure on (sb. or sth.)» (подавлять), «persecuten» (от ст.-фр. «persecuter») — «to pursue (sb.) with intent to kill or injure» (преследовать кого-либо с целью убийства или нанесения увечья). Все эти формы являлись выражением определенной неприязни к человеку. Для Наблюдателя употребле-
ние этих глаголов — удобная форма передачи взаимоотношений врагов. Кроме того, когда Наблюдатель слышит формы «injure», «oppress», «persecute», то в его сознании возникает системное значение или лексический прототип «нанесение физического и морального ущерба человеку». Однако глагол «to injure» может означать «нанесение какого-либо увечья», т. е. физически недоброжелательного действия, а глагол «to oppress» — «подавление воли человека, унижение достоинства». Глагол «to persecute» (преследовать) выражает значение «физическое и моральное гонение». Итак, данные глаголы обозначают действия, производимые в результате негативного отношения.
Для объяснения изменений в языке необходимо учитывать двусторонность процесса языковой коммуникации. В речевой практике происходят различного рода конфликты, выражающие, с одной стороны, сложность явлений окружающего мира и, с другой стороны, языковых средств, которыми можно выразить эти явления. В результате, Наблюдателю приходится делать выбор между несколькими языковыми средствами. После некоторого колебания он употребляет одну какую-либо форму, хотя другой говорящий в данной ситуации может употребить другую. Иногда в течение длительного времени можно наблюдать сосуществование. Так, к примеру, в среднеанглийский период существовал фразеологизм «henen and hatian~», «humiliate (oppress) and assail» («унижать и ненавидеть»), в котором мы можем наблюдать обе формы.
Наблюдатель, приспосабливаясь к среде, может по-разному описывать одно и то же явление, что обусловлено его опытом жизни и общения, а также различными условиями и возможностями его взаимодействия со средой. Со временем, благодаря постоянно меняющейся окружающей среде, накоплению опыты взаимодействия с ней, концептуальная система человека меняется, актуализируются новые, ранее неизвестные участки концептов, объективируемые также посредством разнообразных лексических средств развивающихся синонимических рядов. Определенные лексические средства, такие как формы «henen 1», «henen 2» исчезают из языка. Наблюдатель, добиваясь снятия неопределенности в рече-
вой коммуникации, делает определенный выбор с целью адаптации к изменению среды. Существование синонимических рядов в естественном языке всегда мотивировано и обу-
словлено интерпретацией языковой личности -Наблюдателя, а одним из когнитивных механизмов, с помощью которого оперирует обыденное сознание, является лексический прототип.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М.: Языки рус. культуры, 1998. - 896 с.
2. Архипов, И.К. Язык и его функция: смена парадигм научного знания [Текст] / И.К. Архипов // Linguistica сс^пШуа. - Вып. 2. - Иркутск, 2009.-С. 100-153.
3. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику [Текст] / А.Н. Баранов. - 3-е изд. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 360 с.
4. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика [Текст]: курс лекций по англ. филол. / Н.Н. Болдырев. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2007. - 123 с.
5. Звегинцев, В.А. Мысли о лингвистике [Текст] / В.А. Звегинцев. - М.: Изд-во МГУ, 1996. - 336 с.
6. Коули, Дж. Понятие распределенного языка и его значение для волеизъявления [Текст] / Дж. Коули // Studia Linguistica cognitiva. - Вып. 2. - Иркутск, 2009. - С. 192-228.
7. Кравченко, А.В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка [Текст] / А.В. Кравченко. - Иркутск, 2001. - 261 с.
8. Кравченко, А.В. Язык и восприятие: когнитивные аспекты языковой категоризации [Текст] / А.В. Кравченко. - Иркутск: Изд-во Ирк. гос. ун-та, 2004. - 206 с.
9. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма. Лингвистика - психология - когнитивная наука [Текст] / Е.С. Кубрякова // Вопр. языкознания. - М.: Наука, 1999. -№ 4. - С. 34-37.
10. Он же. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) [Текст] / Е.С. Кубрякова // Изв. АН. Сер. литературы и языка. - 1999. - Т. 58, № 6. - С. 3-12.
11. Матурана, У.Р. Биология познания [Текст] / У.Р. Матурана // Язык и интеллект: сборник [пер. с англ. и нем.] / сост. и вступ. ст. В.В. Петрова. -М.: Прогресс, 1995. - С. 95-142.
12. Он же. Древо познания [Текст] / У.Р. Матурана, Ф.Х. Варела; пер. с англ. Ю.А. Данилова. -М.: Прогресс - Традиция, 2001. - 223 с.
13. Режабек, Е.Я. Мифомышление (когнитивный анализ) [Текст] / Е.Я. Режабек. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 304 с.
14. Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения [Текст] / М.В. Никитин. - М.: Высш. шк., 1988. - 168 с.
15. Степанов, Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения (Семиологическая грамматика) [Текст] / Ю.С. Степанов. - М.: Наука, 1981. - 361 с.
СПИСОК ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ
1. ^rath Middle —English Dictionary [Electronic resoursej. — Режим доступа: http://www.gutenberg. org/ebooks/.
2. Bosworth-Toller An Anglo-Saxon Dictionary [Electronic resourse]. — Режим доступа: http://www. gutenberg.org/ebooks/.
УДК 82-94
Э.И. Коптева
ПРОБЛЕМА ЖАНРОВОЙ ТРАДИЦИИ В РУССКОЙ МЕМУАРИСТИКЕ XVIII ВЕКА («Записки» Е.Р. Дашковой)
В последние годы возобновился интерес к современной науки, как филология, филосо-мемуарной прозе XVIII века в таких отраслях фия, культурология, социология, политология
