CC BY
5DOI 10.47643/1815-1337_2023_5_112 УДК 340.12
ПРОБЛЕМА ЦЕННОСТИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ЕЕ ОТРАЖЕНИЕ В ЮРИДИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЕ РУССКОГО КОНСЕРВАТИЗМА THE PROBLEM OF THE VALUE OF HUMAN RIGHTS AND ITS REFLECTION IN THE LEGAL DOCTRINE OF RUSSIAN CONSERVATISM
КУЗУБОВА Ангелина Юрьевна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры философии, экономики и социально-гуманитарных дисциплин ФГБОУ ВО «Воронежский государственный педагогический университет». 394043, Россия, Воронежская обл., г. Воронеж, ул. Ленина, 86. E-mail: angelinakuzubova@mail.ru;
Kuzubova Angelina Yurievna,
Candidate of legal Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Philosophy, Economics and Social and Humanitarian Disciplines, Voronezh State Pedagogical University. 86 Lenin Street, Voronezh, Voronezh Region, Russia, 394043. E-mail: angelinakuzubova@mail.ru
Краткая аннотация: Целью исследования является выявление, анализ и реконструкция подходов к правам человека в юридической доктрине русского консерватизма XIX века. Автором делается вывод о том, что правовая доктрина консерватизма в контексте религиозной концепции о греховности человека подвергла сомнению абсолютизацию прав, обосновала первенство обязанностей над правами. Русский консерватизм XlX века заложил основы теории нравственного права, отодвигающей на задний план объективное качество права - государственное принуждение. Научная новизна исследования заключается в систематизации учений консерватизма о правах человека и формулировании консервативной модели правообя-занностей, отражающей православные подходы к феноменам государства и права и социоцентристскую систему ценностей российского общества.
Abstract: The purpose of the study is to identify, analyze and reconstruct approaches to human rights in the legal doctrine of Russian conservatism of the XIX century. The author concludes that the legal doctrine of conservatism in the context of the religious concept of human sinfulness questioned the absolutization of rights, justified the primacy of duties over rights. The Russian conservatism of the XIX century laid the foundations of the theory of moral law, which pushes the objective quality of law - state coercion into the background. The scientific novelty of the research lies in the systematization of the teachings of conservatism about human rights and the formulation of a conservative model of legal obligations, reflecting Orthodox approaches to the phenomena of state and law and the sociocentric system of values of Russian society.
Ключевые слова: правовая доктрина, права человека, обязанности, долженствование, русский консерватизм, правовые ценности.
Keywords: legal doctrine, human rights, duties, duty, Russian conservatism, legal values.
Для цитирования: Кузубова А.Ю. Проблема ценности прав человека и ее отражение в юридической доктрине русского консерватизма // Право и государство: теория и практика. 2023. № 5(221). С. 112-114. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_5_112.
For citation: Kuzubova A. Yu. The problem of the value of human rights and its reflection in the legal doctrine of Russian conservatism // Law and state: theory and practice. 2023. No. 5(221). pp. 112-114. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_5_112.
Статья поступила в редакцию: 18.03.2023
Глобальная стандартизация и унификация института прав человека в условиях исторически сложившейся полиморфности культурных пространств приводит к эскалации конфликтных настроений, что актуализирует исследование своеобразия трактовки прав человека в юридической доктрине русского консерватизма как исторически наиболее соответствующей национальному правосознанию и правовым традициям. Степень изученности затрагиваемого автором консервативного подхода к модели прав человека в отечественной правовой науке представляется недостаточной. В российском правоведении существуют лишь отдельные исследования, в той или иной степени обращающиеся к данной проблематике.
Целесообразность разработки темы обусловлена тем, что в настоящее время необходима критическая рефлексия в контексте доминирующих подходов к правам человека, исследование правовой реальности в аксиологическом ключе. Конструктивно соотнесение идей прав человека, толерантности, защиты прав меньшинств с представлениями о таких правовых ценностях, как обязанности, свобода, справедливость, достоинство и др. Вместе с тем, современная либеральная модель прав человека носит узко-индивидуалистический характер, фокусирует внимание на отдельных фрагментах правового бытия, что подтверждает целесообразность обращения к изучению заявленной тематики.
Проблема ценности прав человека не столь однозначна, отличается высокой дискуссионностью. В развернувшейся битве за права человека жертвой становится сам человек: ради защиты его прав происходит свержение режимов, вторжение в суверенные государства, физическое уничтожение людей. На эти моменты обращают внимание многие специалисты. Ю. Хабермас указывал: «Когда-то либеральный национализм был убежден в своем праве распространять на весь мир универсальные ценности собственного либерального порядка,- в случае необходимости даже и военными средствами. Такое самоуправство не стало легче переносить вследствие того, что от национального государства оно перешло к гегемониальной державе. Именно универсалистская сущность демократии и прав человека запрещает насаждать их огнем и мечом... «Ценности» — даже те, которые заслуживают глобального признания, — не существуют в вакууме; они обретают обязательность только в нормативных общественных системах и в практиках определенных культурных жизненных форм» [7].
Глобальные концепции прав человека претендуют на статус универсального позитивного права. Вместе с тем, преломляясь в конкретных культурных контекстах, они встречают противодействие в виде иных ценностных иерархий. Экспансия либеральных ценностей делигитимирует правовое бытие разных цивилизаций, что, в свою очередь, приводит к парадоксальным фактам нарушения прав человека.
Мера справедливости права предполагает гармоничное сочетание прав и обязанностей, ведь наличие одних предполагает существование и других. В первые десятилетия XXI века становится все более очевидным существующий дисбаланс, требующий научного осмысления и практического решения. Современные концепции юридических обязанностей демонстрируют утрату их аксиологического наполнения при одновременном усилении формальных компонентов, детализации правовых предписаний абстрактного долженствования. Параллельно происходит идеализация возможностей прав и свобод, пропаганда института прав, наносящая ущерб регулятивному потенциалу права. Л.И. Глухарева констатирует: «Понимая всю опасность провозглашения и
Теоретико-исторические правовые науки
пропаганды прав, лишенных нравственно-социального и гражданского содержания, т. е. прав, «оторванных» от обязанностей, многие ученые, политические деятели и практические работники во имя восстановления гармонии между ними выдвинули предложение создать Всеобщую декларацию основных обязанностей человека или Декларацию обязательств и ответственности человека» [2]. Данное начинание, к сожалению, не увенчалось воплощением в правотворческой деятельности соответствующих субъектов.
Достижения либеральной естественно-правовой школы получили всемирное распространение под лозунгами их универсальности и всеобщности. Категория «права человека» описывает отношения человека и государства, отражает уровень вмешательства государства в жизнь своих граждан. В контексте юридической доктрины либерализма права личности возведены в ранг главного элемента ее правового статуса, материализуемого в виде правомочий, получаемых для фактической реализации свободы. Напротив, обязанности рассматриваются в негативной коннотации, как ограничение личной свободы. Либеральные правовые учения создали образ универсального, независимого от коллективных образований индивида-носителя «врожденных» прав, не обусловленных обязанностями. Антропоцентризм либерализма породил такой тип правосознания, который наделяет право функционалом центрального регулирующего и дисциплинирующего актора, и возводит на верхний уровень иерархии правовых ценностей права человека, вне их логичной и естественной корреляции с обязанностями. Минимизация моральных начал в праве является «ахиллесовой пятой» либеральной доктрины. Ограничивая точки соприкосновения моральной и правовой сфер, либерализм развивал идею свободы от всего, в том числе, от морали и нравственности. Что повлекло неизбежную девальвацию ценности обязанностей и долженствования, лежащих в основе традиционной морали.
Напротив, в консервативном мировоззрении права личности были обусловлены включением в надындивидуальные социальные структуры, порождались религиозно-нравственными императивами иерархически устроенного общества. В ответ на либеральную концепцию естественного права идеологи консерватизма создали и начали научно обосновывать теорию долга как блага. «Долженствование рассматривалось как внутренняя сторона обязанности, отражение потенциала действия. Это нравственная готовность нести определенную меру ответственности с учетом интересов социальной общности, государства и личности. Обязанности основаны на внутренних ценностях человека, поэтому субъективная ответственность невозможна без взаимодействия компонентов совести, вины, долженствования, справедливости» [4]. Следует констатировать, что в доктрине русского консерватизма исследуемого периода была актуализирована задача этизации свободы, а также обоснована концепция развитой свободы с перемещением акцентов от прав и свобод к ответственности.
В правовом учении консерватизма обязанности определялись как нравственные права, произошел синтез прав и обязанностей. Как отмечал Н.Н. Алексеев: «В противоположность западной жизни наше государство сложилось при преимущественном преобладании начала обязанности над началом права» [1]. Именно при внутреннем, органическом сочетании прав и обязанностей в праве рождается единая «правообязанность». Очень верно характеризует сложившийся порядок отечественный консерватор М.Н. Катков: «Русские поданные имеют нечто более чем политические права: они имеют политические обязанности. Каждый из русских подданных должен стоять на страже прав Верховной власти и заботиться о пользах государства. Каждый не то, что имеет только права принимать участие в государственной жизни и заботиться о ее пользах, но призывается к тому долгом верноподданного» [3]. Стабильность, по мнению М. Н. Катков, является продуктом общественных отношений, в рамках которых политические правомочия и их реализация вытекают из внутреннего чувства обязанности. Это утверждение характеризует консервативное измерение прав личности как социального служения во имя высших ценностей.
Важнейшим в восприятии консервативной доктриной обязанностей является понимание того, что самообязывание или внутреннее осознаваемое обязывание - это главный компонент, запускающий действие юридических обязанностей как внешних проявлений этого процесса. Консерватизм, основываясь на религиозной этике, указал направление для дальнейшей работы: как сделать так, чтобы абстрактные юридические обязанности приобрели характер осознаваемого, принимаемого и желаемого субъектом поведения. Консервативные мыслители считали, что обязанности должны основываться не столько на правовых установлениях, сколько на нравственных императивах. Только сочетание двух составляющих: юридической обязанности и внутренне осознаваемого долженствования обеспечивает действенность категории «обязанность». Долженствование в консервативной парадигме - это нравственная готовность и способность нести ответственность.
Консерватизм актуализировал дискурс об индивидуализации личности в контексте его культуры, религии, традиции и иных специфических маркеров, что подтверждало тезис о невозможности конструирования глобальных институтов прав и обязанностей. По этому поводу К. П. Победоносцев писал, что коллективные общности не предполагают изначального единства их воли, поэтому любые народные собрания способны принимать мнение, выраженное одним человеком или несколькими людьми. А вера «в общие начала есть великое заблуждение нашего века» [5]. Мыслитель высказывался об обязанности законодателя воспитывать характер народа и утверждать личную ответственность каждого.
В правовом учении Л. А. Тихомирова выдвинут тезис о необходимости стремления к гармонизации прав и обязанностей, так как «сознание права повсюду вытекает из сознания обязанности долга» [6]. В контексте религиозно-нравственного миросозерцания, отмечал философ, у человека почти нет прав, а имеются лишь обязанности. Соответственно, право представлялось совокупностью взаимных обязанностей различных субъектов. Л. А. Тихомиров обосновывал тезис о производности личных прав и свобод от коллективных прав тех общественных объединений, в которые включен индивид. Мыслитель сформулировал подход консерватизма к проблеме взаимообусловленности обязанностей и прав. Действительная реализация прав человека, по мнению Л.А. Тихомирова, возможна только в условиях монархической власти, единственно способной материализовать нравственный идеал в социальных практиках. Ведь сама природа монархии, по Л.А. Тихомирову, заключена в долженствовании, в силу чего подданные должны исходить из преобладания обязанностей над правами.
Значимость результатов проведенного исследования предопределена следующим. Осмысление категорий «права» и «обязанности» в контексте обращения к юридической доктрине русского консерватизма позволяет произвести ретроспективную и перспективную аналитику сущности российской правовой сферы. Модернизация отечественного права должна опираться на аналитику лучших российских правовых традиций, отражающих своеобразие национальной правовой культуры, демонстрирующих оригинальность институционализации правовых ценностей. В учении консерватизма, вопреки либеральным теориям, актуализирующим формальные контуры института прав человека, идеализировалась этика внутреннего долженствования. Нравственно-религиозный опыт человека, в доктрине консерватизма, предопределял свободный выбор и ответственность. В свою очередь, ответственность отражала
уровень восприятия личностью нравственно-правовых ценностей, готовность действовать, понимая последствия своих деяний.
Консервативная этика долга исходила из отрицания стремления к достижению личного счастья, вместо этого предлагалось следование моделям поведения, направленным на коллективное благо. Правовая доктрина консерватизма исходила из обусловленности прав и обязанностей принадлежностью к определенным социальным общностям. Личность может быть субъектом права только через социальную идентификацию. Консерватизму представлялось органичным наличие врожденных обязанностей личности по отношению к Богу, государству, народу, общине, тогда как в либеральной доктрине все исходило из естественности наличия прав у человека как части цивилизованного мира.
Своеобразие восприятия юридических категорий «права» и «обязанности» в консервативной доктрине России не следует ассоциировать с отрицанием ценности человеческой личности или умалением ее прав. Широкий диапазон представлений идеологов консерватизма предлагал разные модели понимания проблематики, но, в целом, он исходил из православной антропологии. Тезис о первичности служения по отношению к правам разделяем практически всеми идеологами русского консерватизма. В рамках доктрины был сформулирован концепт правообязанностей как органичного и непротиворечивого слияния прав и обязанностей в единый модус, соответствующий социоцентристкой парадигме и религиозному мировоззрению. Из религиозного учения о греховности человека консерватизм вывел положение о приоритете обязанностей перед правами, основанном на принципах добровольного, осознанного исполнения долженствований-обязанностей. Созданная система выступила своеобразной антитезой либеральной теории «свободного» права, основывающей свои положения на принципах автономии личности и ограниченной конвергенции прав и обязанностей.
Юридическая доктрина русского консерватизма заложила основы концепции нравственного права, поднимающей функционал права над государственным принуждением, затрагивающей мотивы легального поведения, несводимого к страху наказания со стороны органов власти. Моральный долг и юридическая обязанность в учении консерватизма объединились в правоморальное долженствование, имеющее атрибутивные признаки феноменов прав и обязанностей.
Библиогра фия:
1. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. - М., 2003. - С. 164.
2. Глухарёва Л.И. Обязанности человека и гражданина в контексте теории прав человека // История государства и права. - 2009. -№7. С. 25.
3. Катков М.Н. Наша конституция и наши политические обязанности. URL: http://dugward.ru/library/katkov/katkov_nezawisimost.html.
4. Кузубова А.Ю. Юридическая категория «обязанности» в политико-правовых доктринах русского консерватизма и европейского либерализма XIX века // Теория и практика общественного развития. - 2020. - № 4 (146). - С. 24.
5. Победоносцев К.П. Болезни нашего времени // К.П. Победоносцев: pro et contra. - СПб., 1996. - С. 144.
6. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - М., 1998. -С. 578.
7. Хабермас Ю. Расколотый Запад. - М., 2008. - С. 37.
References:
1. Alekseev N.N. The Russian people and the state. - M., 2003. - p. 164.
2. Glukhareva L.I. Duties of a person and a citizen in the context of the theory of human rights // History of the state and law. - 2009. - No. 7. p. 25.
3. Katkov M.N. Our Constitution and our political responsibilities. URL: http://dugward.ru/library/katkov/katkov_nezawisimost.html.
4. Kuzubova A.Yu. The legal category of «obligation» in the political and legal doctrines of Russian conservatism and European liberalism of the XIX century // Theory and practice of social development. - 2020. - № 4 (146). - P. 24.
5. Pobedonostsev K.P. Diseases of our time // K.P. Pobedonostsev: pro et contra. - St. Petersburg, 1996. - p. 144.
6. Tikhomirov L.A. Monarchical statehood. - M., 1998. -p. 578.
7. Habermas Yu. The Split West. - M., 2008. - p. 37.
