CC BY
75. Леонтьев, Д. А. Личностный потенциал при переходе от детства к взрослости и становление самодетерминации / Д. А. Леонтьев, Е. Р. Калитеевская, Е. Н Осин // Личностный потенциал. Структура и диагностика / под ред. Д. А. Леонтьева. — М. : Смысл, 2011. — С. 479—511.
6. Леонтьев, Д. А. Тест жизнестойкости / Д. А. Леонтьев, Е. И. Рассказова. — М. : Смысл, 2006. — 63 с.
7. Леонтьев, Д. А. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО) / Д. А. Леонтьев. — М. : Смысл, 1992. — 16 с.
8. Мадди, С. Теории личности: сравнительный анализ / С. Мадди. — СПб. : Речь, 2002. — 539 с.
9. Мамардашвили, М. К. Лекции о Прусте (психологическая топология пути) / М. К. Ма-мардашвили. — М. : Ad Ма^шет 1995. — 548 с.
10. Смысл, адаптация и самодетерминация у подростков / Е. Р. Калитеевская, Д. А. Леонтьев, Е. Н. Осин, И. В. Бородкина // Вопросы психологии. — 2007. — № 2. — С. 68—79.
11. Франкл, В. Человек в поисках смысла : сборник / В. Франкл / общ. ред. Л. Я. Гозма-на, Д. А. Леонтьева. — М. : Прогресс, 1990. — 368 с.
12. Юнг, К. Г. Психологические типы / К. Г. Юнг. — М. : Алфавит, 1992. — 67 с.
ПРОБЛЕМА СУИЦИДАЛЬНОЙ ПОСТВЕНЦИИ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
В. О. МОХОВА,
кандидат психологических наук, доцент кафедры теории и практики воспитания и дополнительного образования НИРО veronika.mokhova@gmail.com
В статье представлены результаты исследования осведомленности педагогов о суициде, анализ особенностей эмоционального состояния «переживших суицид», актуальные принципы поственции, модель суицидальной поственции в образовательной организации.
The article presents an analysis of the suicidal postvention problem in an educational organization. The article contains the research results of the educator's awareness about suicide, an emotional state analysis of «a suicide survivors», actual postventional principles, the suicidal postvention model in an educational organization.
Ключевые слова: «пережившие суицид», завершенный суицид, принципы поственции, суицид, суицидальная попытка, суицидальная поственция, суицидальное поведение
Key words: «а suicide survivors», committed suicide, postventional principles, suicide, suicide attempt, suicidal postvention, suicidal behavior
Проблема суицидального поведения несовершеннолетних часто находит свое отражение в работах, посвященных превенции суицида и профилактике суицидального поведения [5; 8]. Столкнувшись с реальным случаем, педагоги и психологическая служба образовательной организации оказываются не готовы к продуктивным действиям, сами остро нуждаются в помощи, не могут оказать психологическую поддержку классу пострадавшего и его близким. Создаваемый информационный вакуум вокруг случая способствует затягиванию переживаний, удлинению периода горевания. Пытаясь избежать эффекта Вертера — волны подражательных самоубийств, образовательная организация полностью лишает «переживших самоубийство» какой-либо информации, не сообщает о группах, оказывающих психологическую помощь людям, чьи близкие совершили суицидальную попытку или завершенный суицид. Отсутствуют разработанные и отлаженные алгоритмы комплексной медицинской, психологической и социальной помощи. «Пережившие суицид» остаются с травмой один на один. Суицидолог Е. Б. Любов пишет, что завершенный суицид прямо или косвенно затрагивает от 6 до 32 человек, которые потом испытывают последствия трагедии [2]. По данным Федеральной службы государственной статистики, в России в 2016 году было совершено 23 119 самоубийств, в 2017 году —20 278, в 2018 году — 18 206 [6; 7], а это ежегодно от 100 тысяч до полумиллиона «переживших суицид» человек, нуждающихся в психологической помощи.
Целью статьи является систематизация информации об эмоциональном состоянии людей, чьи близкие совершили суицидальные попытки или завершенный суицид; анализ существующих принципов и алгоритмов суицидальной поственции, применимых к образовательной организации.
Дефицитарность знаний об основах
суицидологии подтверждают данные, приведенные в исследовании И. Н. Протасовой. Будущие педагоги — студенты Алтайского государственного гуманитарно-педагогического университета им. В. М. Шукшина разных курсов и факультетов — в количестве 90 человек работали с опросником «Что вы знаете о суициде?». Была обнаружена недостаточная осведомленность обучающихся в вопросах су-ицидологии, а также вера в деструктивные суицидальные мифы. Например, 68,9 % студентов считают, что, говоря о желании покончить с жизнью, человек просто пытается привлечь к себе внимание; что самоубийство совершается без предупреждения [3]. Однако оба утверждения являются ошибочными, так как обсуждение самоубийства — это маркер суицидальной активности, к нему нужно отнестись максимально серьезно, особенно если речь идет о подростке; подготовка к самоубийству часто сопровождается поисками помощи, поскольку оно амбивалентно, в нем сочетаются желание закончить жизнь и крик о помощи, желание жить. Полученные данные говорят о том, что стихийных знаний о суициде недостаточно для формирования профессиональной готовности педагогов к профилактической работе со школьниками (тем более к поственции).
В проведенном нами с февраля по май 2019 года мини-исследовании приняли участие педагоги разных специальностей, повышающие квалификацию в ГБОУ ДПО НИРО, всего 47 человек. Опрос проводился анонимно, чтобы повысить искренность ответов. Были получены следующие результаты.
За последние три года педагоги столкнулись в своей практике со следующими случаями:
3 завершенный суицид — отметили два человека (4,26 %);
Полученные данные свидетельствуют о том, что стихийных знаний о суициде недостаточно для формирования профессиональной готовности педагогов к профилактической работе со школьниками (тем более к поственции).
Дефицит знаний, продемонстрированный студентами, и потребность в них, озвученная педагогами, свидетельствуют о том, что информационный вакуум вокруг проблем суицидальной активности нуждается во внимании.
3 суицидальные попытки — отметили три педагога (6,36 %);
3 суицидальные угрозы со стороны обучающихся — отметили восемь преподавателей (17,02 %);
3 самоповреждающее поведение среди обучающихся (порезы, ожоги и т. п.) — отметили 11 человек (23,4 %).
Самоповреждения встречаются в пять раз чаще, чем суициды, с ними сталкивается каждый четвертый преподаватель из выборки. Педагоги, принявшие участие в исследовании, отметили недостаточность знаний о суицидальных маркерах, активности и поственции, выразили желание расширить свою информированность и получить навыки в сфере суици-дологии. Дефицит знаний, продемонстрированный студентами, и потребность в них, озвученная педагогами, свидетельствуют о том, что информационный вакуум вокруг проблем суицидальной активности в образовательных организациях нуждается во внимании и «введение в тему следует начать на студенческой (школьной) скамье» [2, с. 73].
Конкретизируем основные понятия, используемые в статье. Суицид — умышленное самоповреждение с целью завершения жизни. Суицидальные попытки — целенаправленные акты поведения, направленные на лишение себя жизни, не закончившиеся смертью. Завершенный суицид — действия, закончившиеся смертью [4]. «Пережившие суицид» — родные и близкие люди суициден-та [7]. Поственция — помощь в преодолении кризиса не только выжившему, но и его окружению.
Исследователи отмечают, что формированию суицидального поведения подростка способствуют следующие семейные факторы: количество конфликтов, проблемы во взаимодействии с родителями, уровень критики и недоверия к людям, проблемы психического здо-
ровья, история суицидального поведения у родственников, насилие [1]; ранняя потеря близкого, алкогольная или наркотическая зависимость одного из родителей [8]. Возникновение данных обстоятельств в жизни ребенка должно становиться основанием для мониторинга его психического состояния, повышенного внимания педагогов и социально-психологической службы образовательной организации к обучающемуся.
Проанализируем подробнее эмоциональное состояние родных и близких человека, совершившего суицид. Рассматривая горе как глубокую печаль, скорбь, естественное переживание потери близкого человека, Е. Б. Любов описывает стадии процесса горевания:
3 шок (возможно искажение восприятия реальности);
3 осознание;
3 трагедия с разрушением картины себя и мира (высокий риск суицидального поведения);
3 принятие (снижение напряжения, интеграция утраты в картину мира) [2].
Горе имеет видовые отличия.
3 Неосложненное, «нормальное» горе состоит из двух фаз: начальная (острая) длится до шести месяцев; интегрированная — продолжающееся приспособление к потере.
В фазе острого горя могут наблюдаться страх, отчаяние, физиологические симптомы (приступы удушья, сердцебиения, слабость, потеря аппетита), эмоциональное напряжение, чувство вины, враждебность к близким, нецеленаправленные действия, возможно ощущение присутствия погибшего (получение «приветов», «узнавание» в толпе). Считается, что острое горе — естественный проходящий процесс и активное вмешательство в этот период не требуется.
Интегрированное горе выражается в постепенной выработке адаптивного поведения, принятии трагического события, включении его в картину мира. В течение полугода-года острые физические и
психические симптомы притупляются. Позитивные эмоции сначала вызывают самоосуждение, но постепенно выходят на передний план, что свидетельствует о жизнестойкости и хорошем прогнозе. Интеграция горя длится около 3—5 лет, но печаль остается на всю жизнь [2]. Процесс поственции направлен на облегчение и помощь в интеграции травматического события в адаптивную картину мира.
3 Осложненное горе (травматическое, продолжительное) характеризуется задержкой в фазе острого горя более шести месяцев, проблемами в физическом или психическом состояниях, снижением социально-трудового функционирования и качества жизни, блокированием позитивных воспоминаний, поглощенностью ритуалами скорби, ощущением конца жизни [2]. Если у одноклассников или близких погибшего наблюдаются признаки осложненного горя, необходима помощь медицинского специалиста или психолога.
В случае суицидальной попытки эмоциональное состояние близких также нуждается во внимании, поскольку данное происшествие сочетает травму попытки суицида и дальнейшее психосоциальное воздействие на семью: страх перед новой суицидальной попыткой, вина и стыд — все это может приводить к изоляции, одиночеству в переживании горя [1]. При гибели одного из детей возникают изменения в семейной системе: «выжившие» дети чувствуют себя обделенными вниманием, ревнуют к культу памяти погибшего, могут наблюдаться гиперопека, манипулятивное суицидальное поведение ребенка [2]. Конфликты в семье после суицидальной попытки часто приводят к разводу.
В исследовании Е. В. Борисоник и А. Б. Холмогоровой рассматриваются эмоциональные состояния семей, переживших первую суицидальную попытку члена семьи; многократные суицидальные попытки члена семьи; завершенный суицид. После завершенного суицида возрастает выраженность симптомов депрессии, в
семьях с многократными суицидальными попытками снижаются показатели жизнестойкости, принятия риска, а также сплоченности семейной системы, что может быть не только результатом хронического суицидального поведения, но и фактором, хронифицирующим его [1].
Отсутствие открытого обсуждения причин смерти может ухудшить психическое состояние взрослых и негативно повлиять на детей, которым не сообщают истинных причин случившегося [7], поэтому они начинают обсуждать их между собой, придумывать новые и новые варианты, таким образом усложняя процесс горевания и увеличивая вероятность возникновения симптомов осложненного горя. Негативное влияние на «переживших суицид» оказывает также отношение православия к самоубийству.
Родные суицидента проходят через три стадии:
3 попытки понять причины в сочетании с чувствами вины, стыда, потерянности;
3 понимание причин, анализ изменений в жизни человека до случившегося;
3 переосмысление смерти, вписывание ее в историю своей жизни и возможность двигаться дальше.
Д. Сэндс и М. Теннат используют для этого процесса следующую метафору: «примерить туфли умершего, походить в них и снять» [1, с. 60].
Суицидологи выделяют модели дез-адаптивного поведения в ответ на самоубийство близкого человека: поиск виновных вместо принятия выбора суици-дента, бесконечный траур, самобичевание и вина, уход в болезнь, избегание радостей жизни, зависимости (трудоголизм, промискуитет, химические зависимости), подражательный суицид [2]. Во всех перечисленных случаях необходимо обращение за помощью к специалисту.
Основные принципы суицидальной
Процесс поственции направлен на облегчение и помощь в интеграции травматического события в адаптивную картину мира.
Поственция должна быть направлена на освобождение скорбящих от связи с умершим, реадаптацию к жизни без него, формирование новых взаимоотношений.
поственции, помощь «пережившим суицид» обеспечивают мониторинг эмоционального состояния и способствуют постепенной интеграции горя. Выделяются первичная, вторичная и третичная профилактики для горюющих. Первичная — помощь всем пережившим суицид, вторичная — помощь подверженным высокому риску осложненного горя, третичная (поственция) включает в себя мероприятия для испытывающих неблагоприятные последствия горя, направленные на уменьшение дистресса. Взаимодополняемые подходы поственции: «сопровождение и психологическая поддержка близкими (непрофессионалами-добровольцами); психологическое консультирование; психотерапия и/или лекарственное лечение» [2, с. 67]. Применяются различные варианты терапии горюющих после суицида или суицидальной попытки: когнитивно-бихе-виоральная, групповая, дневниковая.
Поственция должна быть направлена на освобождение скорбящих от связи с умершим, реадаптацию к жизни без него, формирование новых взаимоотношений. Помощь может быть оказана через психотерапевтические вмешательства, групповые обсуждения и встречи, индивидуальное лечение и семейную психотерапию, основное предназначение которых — помочь понять и выразить свои чувства и эмоции [7].
При общении с горюющим важно использовать эмпатическое слушание без предвзятости и банальных советов. В случае отказа от разговора стоит повторить предложение позже. Невербальное сочувствие, дружеское прикосновение, понимание, открытки с соболезнованием и письма с воспоминаниями об умершем принимаются скорбящими с благодарностью. Общение должно способствовать выражению эмоций, горя в любых проявлениях. Для ребенка полезно участвовать в ритуалах прощания. В беседе
с детьми необходимо делать акцент на жизни погибшего, а не на обстоятельствах смерти, сохранять обычный образ жизни [2].
На основе структуры обсуждения суицидального случая, описанной Е. Б. Лю-бовым, мы предлагаем свою структуру его обсуждения в образовательной организации:
3 социально-демографическая характеристика жертвы;
3 самоубийство: время, место и способ, обстоятельства обнаружения тела;
3 попытки суицида или самоповреждений, злоупотребление ПАВ, проблемы со здоровьем, лечение, случаи психических расстройств в семье, суициды/пара-суициды близких;
3 личность и образ жизни жертвы;
3 типичные реакции на психосоциальный дистресс, актуальная стрессовая ситуация или важные жизненные события;
3 межличностные отношения: источники социальной и неформальной поддержки;
3 суицидальные мысли: когда, как часто высказывались;
3 ухудшение или улучшение психического состояния перед смертью: поведение, настроение, физические симптомы;
3 резервы жизнестойкости: основания продолжения жизни, делился ли планами на будущее;
3 влияние на одноклассников, членов семьи, сотрудников образовательной организации (адаптировано по [2]);
3 план мониторинга эмоционального состояния близких и суицидальной пост-венции.
Следует обратить внимание на то, что встречу, направленную на анализ суицида или суицидальной попытки, нужно проводить не раньше, чем через месяц после события, поскольку должен быть «взвешенный анализ произошедшего, а не судилище» [2, с. 73]. Суицидальная поствен-ция в образовательной организации направлена на выражение эмоций, разделение горя, поддержку. Она включает
в себя работу с классом суицидента (отдельно — индивидуальную психологическую работу с близкими друзьями погибшего); педагогическим коллективом; родителями класса суицидента.
Модель суицидальной поственции в образовательной организации состоит из следующих шагов:
3 определение круга «переживших суицид»;
3 открытое объяснение причин произошедшего (реальных или декларативных), признание выбора, сделанного человеком;
3 обеспечение возможности поделиться эмоциями, выговориться;
3 участие в ритуалах памяти;
3 обучение навыкам взаимной поддержки, стрессоустойчивости (создание комфортной среды поддержки и внимания внутри класса, а также со стороны родителей класса к детям);
3 оказание психологической помощи «пережившим суицид» (через консультирование, группы поддержки, дневниковые записи), длительный (до трех лет) мониторинг их эмоционального состояния.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в основе суицидальной поственции лежат:
3 острая необходимость «переживших
суицид» ответить на вопрос «почему?», найти логику в действиях близкого человека, принять глубину горя, выразить эмоции;
3 обращение за помощью через индивидуальные консультации, групповую терапию как возможность мобилизовать ресурсы группы (класса), проявить и принять чувства друг друга;
3 отслеживание симптомов осложненного горя, своевременное обращение за помощью;
3 необходимость пройти через фазу острого горя для того, чтобы позже интегрировать произошедшее событие в картину своей жизни.
При обращении с «пережившими суицид» следует избегать любых клише и банальностей; лучше — внимательное, понимающее слушание, молчаливые объятия. Своевременная помощь должна способствовать созданию здоровой психологической атмосферы взаимной поддержки и внимания в классе и образовательной организации, формированию ответственного отношения к собственной жизни и выработке адаптивного поведения.
Своевременная помощь должна способствовать созданию здоровой психологической атмосферы взаимной поддержки и внимания, формированию ответственного отношения к собственной жизни и выработке адаптивного поведения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Борисоник, Е. В. Психологическое состояние членов семей, переживших разные формы суицида близкого человека (однократная попытка, хроническая суицидальность, завершенный суицид) / Е. В. Борисоник, А. Б. Холмогорова // Консультативная психология и психотерапия. — 2018. — Т. 26. — № 1. — С. 56—75.
2. Любое, Е. Б. Клинико-социальное бремя близких жертвы суицида: если бы... / Е. Б. Любов // Суицидо-логия. — 2017. — Т. 8. — № 4 (29). — С. 56—76.
3. Протасова, И. Н. Осведомленность педагогов о суициде: диагностические критерии / И. Н. Протасова // Развитие личности в образовательном пространстве : материалы XIV Всероссийской научно-практической конференции / отв. ред. Л. А. Мокрецова. — Бийск : Алтайский государственный гуманитарно-педагогический университет им. В. М. Шукшина, 2016. — С. 80—85.
4. Сакович, Н. А. Диалоги на Аидовом пороге. Сказкотерапия в профилактике и коррекции суицидального поведения подростков / Н. А. Сакович. — М. : Генезис, 2012. — 288 с.
5. Сухарева, О. А. Подростковый суицид: меры профилактики и предупреждения подросткового суицида в образовательной организации / О. А. Сухарева // Академический вестник. — 2017. — № 2 (24). —
С. 66—70.
6. Федеральная служба государственной статистики. Демографические показатели. Естественное движение населения. Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти за год. — URL: https://showdata.gks.ru/finder/descriptors/278948.
7. Хыдырова, А. В. «Пережившие суицид» — кто они и как им помочь? / А. В. Хыдырова, О. И. Ефимова // Образование личности. — 2017. — № 4. — С. 122—129.
8. Хыдырова, А. В. Родителям о суициде: как помочь подростку пережить кризисную ситуацию / А. В. Хыдырова, О. И. Ефимова // Профилактика зависимостей. — 2017. — № 4 (12). — С. 81—86.
ФЕНОМЕН МОББИНГА В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Т. Н. ПАВЛЫЧЕВА, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии НИРО pavlicheva_t@mail.ru
В статье приведены результаты исследования педагогических работников, целью которого было выявить наличие моббинга в образовательных организациях. Сформулированы отличительные особенности этого явления, характерные для сферы образования.
The article is reflected the results of researching of pedagogies aimed to identify mobbing in the educational organization. The distinctive features of this phenomenon characteristic of the sphere of education are formulated.
Ключевые слова: моббинг, образовательная организация, педагог, жертва Key words: mobbing, educational organization, teacher, victim
Существенную часть своей жизни человек проводит на работе. Отношения с коллегами и руководителями, внешние объективные условия, в которых он трудится, во многом определяют состояние психологического благополучия или же неблагополучия работника. И. В. Дубровина рассматривает психологическое благополучие как существенный показатель психологического здоровья человека [3].
Для описания ситуаций психологиче-
ского насилия, притеснения, травли работника используется понятие моббинг. Оно введено в употребление в 80-х годах XX века в связи с исследованиями X. Леймана. Под моббингом понимается преследование на работе, осуществляемое с разными целями: от выведения сотрудника из психологического равновесия до увольнения [2; 4]. Для моббинга характерны повторяемость и систематичность негативного воздействия, неравенство сил, когда жертва не имеет воз-
