CC BY
240
©Ищенко Н.С., 2010
УДК 1:316 ББК 60.001
ПРОБЛЕМА СТАНОВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО КОНСТРУКТИВИЗМА
Н. С. Ищенко
Проблема становления конструктивизма является существенной в социальной философии. Прежде всего следует отметить, что «конструктивизм» - многозначное понятие, что вызывает ряд сложностей. Можно говорить о конструктивизме в искусстве и архитектуре, в математике и логике, в социологии, в обучении. Проблема конструктивизма и его роли в философии давно обсуждается в западной философии. Но свое начало философия конструктивизма берет в эпистемологической традиции Древней Греции. Ряд высказываний досократиков свидетельствует о зарождении сомнений в возможности рассматривать знание как отображение некоей реальности еще на заре возникновения философии как таковой. Ксенофан - первый из древних философов, кто усомнился в возможности достоверного знания. В истории философии Ксенофану большинством исследователей отводится место одного из первых предтеч скептицизма. Гносеологические высказывания Ксенофана - первая в истории греческой мысли постановка вопроса о возможности и границах познания. Характерно, что иллюзорность знания Ксенофан связывает с антропо-центричностью человеческого мышления, неспособностью выйти за пределы собственного сознания. Об этом ярко свидетельствуют его рассуждения об относительности божественных изображений теми, кто им поклоняется. Мысль о неизбежной антропоцентрич-ности любого знания роднит Ксенофана с другим древним греком, упоминаемым Глазерс-фельдом, - софистом Протагором. Его идея о том, что мерой всех вещей является человек, не оставляет никаких сомнений в его эпистемологической позиции. Как мы могли бы
сказать сегодня, видение мира человеком неизбежно остается человеческим. Наши идеи и концепции, наши представления о себе и мире будут оставаться человеческими в силу того, что способ, которым мы все это породили, - это наш способ.
Многочисленные конкретные тезисы против возможности достоверного знания (в частности, тропы Энесидема и Агриппы) позволяют включить скептиков в число предшественников радикального конструктивизма. Следует отметить, что «традиции скептицизма в философии настолько глубоки и значимы, что скорее не скептики являются предтечами конструктивизма, а конструктивизм является разновидностью современного скептицизма. Скептики, что означает сомневающиеся, то есть те, кто считает истинное знание принципиально невозможным, существовали во все времена - от софистов, через Мон-теня и Дэвида Юма, до Альберта Камю и конструктивистов нашего столетия - и всегда будут существовать»1. Например, учение Пиррона, основателя скептицизма, касается этики и вторично - эпистемологии. Он считал, что мы ничего не можем знать о вещах, и поэтому спокойнее (счастливее) воздержаться от суждения о них.
Ключевое слово в скептицизме - сомнение, понимаемое, однако, не в смысле «сомневаюсь, чтобы прийти к истинному знанию», а в смысле «сомневаюсь, так как истинное знание невозможно». Никогда не следует говорить: «Я знаю», правильно говорить: «Мне кажется». Обоснование такой позиции наиболее подробно изложено Секстом Эмпириком в виде тропов, авторами которых признаются Энесидем и Агриппа. Надо сказать, что не-
которые из этих тропов не потеряли своей философской актуальности по настоящее время. Секст Эмпирик определяет скептицизм (скепсис) как искусство противопоставлять друг другу любые мыслимые (кажущиеся) предметы, что в результате именно благодаря противоречивости вещей и аргументов приводит нас вначале к сдержанности в суждениях, а затем - к обретению душевного покоя.
Важно отметить, что уже во времена античных скептиков возник вопрос, который постоянно сопутствовал любой скептической позиции в эпистемологии в течение всей истории философии: не является ли принципиальная антидогматическая позиция скептицизма сама догмой? Согласно Сексту Эмпирику важнейшим является то, что, произнося эти ключевые слова («таким это кажется» и «я ничего не утверждаю»), кто-либо заявляет лишь о том, что ему самому кажется, как это выглядит с позиции лишь его собственного опыта, ничего достоверного о внешнем положении вещей он при этом не утверждает. Другими словами, скептицизм не может быть догмой, поскольку ничего не утверждает в качестве идеала знания, не догматизирует. Авторам-конструктивистам постоянно приходится сталкиваться с аналогичным упреком в том, что конструктивизм является внутренне противоречивой доктриной.
Помимо указанных выше мыслителей древности, необходимо упомянуть о Платоне, как о философе, который один из первых систематически поставил вопрос о соотношении объекта и его восприятия и попытался противопоставить скепсису пирронистов обоснование возможности истинного знания.
В процессе обзора традиций скептицизма в античной философии формулируется главное противоречие эпистемологии, которое, пройдя сквозь столетия, так и осталось неразрешенным вплоть до наших дней и на разрешение которого претендует конструктивизм. Школа Пиррона, описанная и охарактеризованная Секстом Эмпириком по прошествии более полутысячелетия после ее существования, провозглашала, что именно наличие разума, а не его недостаток, приводит к убеждению, что у живых существ нет никакой возможности установить, в какой степени
переживаемый ими опыт согласуется с независимым миром, и согласуется ли вообще. Чтобы установить или доказать какое-либо соответствие, пережитый опыт должен быть поставлен в сравнение с действительностью, а такое сравнение оказалось бы возможным лишь в том случае, если бы удалось пережитое противопоставить еще не пережитому. Единственный же путь к еще не пережитому проходит через пережитое, не оставляя тем самым никаких шансов установить, ограничивает ли, искажает ли каким-то образом переживаемый нами опыт то, что дается нам действительностью. Прежде чем провозглашать истинное знание о мире, вам следует убедиться в том, что та картина, которую вы строите, опираясь на собственные ощущения и представления, является во всех отношениях истинной репрезентацией мира в том виде, в каком он действительно существует. Однако для того, чтобы быть уверенным в том, что это сходство достоверное, вам необходимо иметь возможность сравнить данное представление с тем, что оно, как предполагается, представляет. Но именно это вы и не можете сделать, так как не можете выйти за пределы своего человеческого способа восприятия и мышления. Традиционная эпистемология поставила себя перед неразрешимой дилеммой. Если познание и его результат -знание являются обязательно описанием, изображением мира, каков он есть, то в таком случае нам необходим критерий, по которому мы могли бы судить об истинности наших описаний и изображений. Основное противоречие состоит в том, что, объявляя знание отображением действительности, мы в то же время не имеем возможности ни проверить соответствие знания своему объекту, ни, собственно говоря, существование этого прототипа вообще. Именно в попытке отыскать решение данной проблемы заключается философия конструктивизма.
Изначально конструктивизм представлялся не столько направлением, сколько методом, подходом, применяемым философами - представителями различных школ, прежде всего в области эпистемологии. Этот подход противопоставляется в теории познания реализму. Если реализм рассматривает окружающий мир как данный нам и предполагает,
что знание принципиально не может соответствовать объективной реальности, отражать ее, то в конструктивизме главенствующую роль играет конструирование, производимое субъектом. В этой связи важно ясно представлять, что именно имеется в виду, когда говорят о конструктивизме в эпистемологии. Речь идет не просто о том, что мышление - это некая деятельность по производству знания или же о том, что понятия можно представить как логические конструкции из чувственных данных. Главная мысль подхода, который именуется эпистемологическим конструктивизмом - тезис о том, что реальность, с которой имеет дело познание (как научное, так и обыденное) и в которой мы живем, - это не что иное как конструкция самого субъекта, иногда сознательная, но чаще неосознаваемая. Никакой другой реальности, действительности, помимо конструируемой субъектом, нет и быть не может. Так, Кант показал, что та реальность, которая предстает познающему субъекту как данная в его опыте, есть в действительности конструкция. По Канту, мир таков, каким мы его конструируем посредством априорных форм рассудочной деятельности. С полной определенностью он утверждал, что наше знание о мире вещей есть результат конституирующей функции нашего рассудка. «According to Kant, for example, the world we experience is constructed by our minds to obey certain fundamental laws, among them the laws of geometry and arithmetic, but Kant didn’t think we were free to do otherwise. On the contrary, he thought that any conscious mind was constrained to construct a world which obeys those laws»2. Таким образом, субъективные состояния сознания индивида по своему содержанию зависят от внешнего опыта и определяются им. Это понимание опыта как имеющего дело с внешней реальностью, которое «встроено» в саму структуру индивидуального сознания, Кант называет «эмпирическим реализмом».
Для того чтобы конструирование познаваемой реальности было возможно, должен быть материал для конструирования и тот, кто осуществляет этот процесс, то есть субъект конструирования. Материал не может даваться миром объектов опыта, так как, хотя они выступают как реальные для индивидуально-
го сознания, в действительности, с точки зрения Канта, они являются конструкциями. Поэтому наличие такого материала предполагает существование независимой от познания и от конструирования вещи в себе, воздействующей на чувственность индивидуального субъекта. Субъектом конструирования, по Канту, не может быть эмпирический индивид, которому объекты опыта предстоят как реальные, независимые от его сознания. «Таким субъектом может быть только Субъект Трансцендентальный, выходящий за пределы эмпирического... Трансцендентальный Субъект и вещь в себе как бы выпадают из опыта, лежат по ту сторону знания»3.
Материал ощущений - это то, что привносится в процессе познания эмпирическим, то есть индивидуально-психологическим, субъектом, без которого трансцендентальный субъект не может осуществить своей синтезирующей деятельности. Гуссерль упрекает Канта в психологизме. Он становится на эзотерическую точку зрения, утверждая совпадение своего видения и реальности, при этом подлинной реальностью он считает ин-тенциональность, то есть «состояние, когда сознание установлено, настроено таким образом, что предмет сам входит в него, показывает себя»4.
Критерием достоверности Гуссерль считал очевидность. Очевидность по Гуссерлю есть непосредственное переживание истины как согласия, совпадения интенционального содержания акта сознания с предметным содержанием, предметной данностью. Сознание позволяет предмету открыться нам, показать себя, явить себя. Таким образом, восприятие у Гуссерля - это основной модус сознания, «ведь в восприятии непосредственно открывается бытие предмета; тому, что со стороны субъекта мы называем восприятием, со стороны предмета соответствует бытие»5.
Кант предложил конструктивистское решение проблемы: объект должен соответствовать знанию, а не наоборот. Только таким образом устанавливается достоверность повторной процедуры. «По Канту, коперниковс-кое открытие гелиоцентрической системы является лишь гипотезой, позднее подтвержденной Ньютоном. Это заявление приводит Канта к точке зрения на науку как на область
синтетических суждений априори, несовместимую с нашим современным взглядом на науку как область знания, подверженную ошибкам»6.
Постнеклассический этап науки все более и более отличается определением познания через фактор взаимодействия системы научного знания с генерирующей ее социально-культурной практикой. Так, суть требований социального конструктивизма в 70-е гг. ХХ в. состояла в экстерналистском прочтении научного познания, что означало выведение процесса и результатов науки не из имманентных ей закономерностей (позиция интер-нализма), а из «внешних» (социальных) сил и данных. Один из наиболее известных примеров на эту тему представлен в книге Б. Лату-ра и С. Вулгара «Жизнь лаборатории: социальная конструкция научных фактов», «где авторы, применяя микросоциологический анализ, доказывают, что открытый учеными новый научный факт, тирео-тропин-рилизинг-гор-мон, является социальным конструктом, то есть создан практикой и взаимодействием ученых и не имеет самостоятельного значения вне этой деятельности»7. Другой известный пример находится в книге Э. Пикеринга «Конструируя кварки: социологическая история физики элементарных частиц». Здесь автор защищает сходную мысль о том, что кварк как научный факт ситуативен, то есть определен социокультурным контекстом. Будь этот контекст иным, мы бы получили другую (но это не значит неправильную) физику. Конструктивистской эпистемологии характерна новая трактовка объективности, а также четко просматриваемый антиредукционизм. Даже в социальном конструктивизме, вынужденном более активно преодолевать соблазн антропоцентризма, в его последних версиях выработан курс на последовательный отказ от таких констант, как «общество», «культура» и «история». Идеалы научности в течение последних двух веков кардинально меняются. Сегодня высказывается предположение, что сам разум «не представляет собой некоего изначального фактора, призванного играть роль беспристрастного и безошибочного судьи»8. Он складывается исторически. 60-70-е гг. были переломными в развитии философско-методологических исследований науки. Именно в этот
период осуществился окончательный переход от доминирования позитивистской традиции, ориентированной на идеал методологии, построенной по образцу и подобию точных естественно-научных дисциплин, к новому видению и пониманию науки. Сегодня разговор о науке невозможен без учета ее исторических изменений, а также воздействия на ее развитие социальных и психологических факторов. Представление о научном знании как о целостной органической системе, погруженной в исторически изменчивую социокультурную среду, можно считать основным программным требованием науки на современном этапе. Стало невозможно точно прогнозировать будущее науки, как и будущее той цивилизации, которую она определяет.
На рубеже Х1Х-ХХ вв. конструктивизм получил мощное развитие в связи с проблемой обоснования науки, особенно математики. «Один из способов разрешения проблемы обоснования состоял в обращении к точным правилам и способам действий. Операциона-лизм, инструментализм и конструктивизм были потоками этого направления». Как особый вариант можно выделить методический конструктивизм, который также был связан с проблемой обоснования. Его развивал Х. Дин-гер и его последователи. Он стремился применить принцип конструктивизма для построения феноменов в специализированных эмпирических областях таким образом, чтобы в каждой из них была уверенность в применяемых инструментах. Наука должна методически строиться слой за слоем: точный опыт по созданию инструментов, затем применяемых материалов, потом методичное построение пространства и времени. Таким образом, должны создаваться протофизика, протохимия, протобиология и т. д. В «новом» конструктивизме происходит решительный сдвиг проблематики. В центре находится не проблема обоснования, а исследование самого процесса (биологического, нейрофизиологического, психологического) создания конструкций. Центральным, таким образом, оказывается вопрос
о том, как возникает знание наблюдателя о мире, который он воспринимает как свой собственный мир.
Социальный конструктивизм сформировался в рамках социально-гуманитарных наук.
Его исходной предпосылкой является своеобразный фундаментализм, во многом отброшенный в философии естествознания. Обществоведы, отказавшись от социального атомизма и индивидуализма, сегодня в основном исходят из понятия социума как целого, которое больше суммы своих частей. Такое понятие общества может использоваться при объяснении частных социальных феноменов (практических действий, актов речи, экономических структур, религиозных убеждений): каждый из них при этом конструируется из совокупности выполняемых им социальных функций, или ролей.
Методологический фундаментализм и редукционизм, превращенные из метода социальной критики в способ построения систематического теоретического знания, оборачивались против самих себя. Ведь и понятия социальных и гуманитарных наук также должны допускать социальную интерпретацию. Само понятие общества есть, таким образом, социальный конструкт, происхождение которого объяснить нельзя никак иначе, чем из самого себя. Этот мыслительный ход и был сделан Н. Луманом, концепция которого явилась особым типом социально-радикального конструктивизма. Ему пришлось вернуться к своеобразному социальному атомизму и допустить, что само общество есть конструкт, продукт отдельных коммуникативных актов, в то время как коммуникация уже предполагает социальные связи.
Социальный конструктивизм - социологическая теория познания, развитая Питером Бергером и Томасом Лукманом в их книге «Социальное конструирование реальности» (1966).
Теорию социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана традиционно относят к феноменологическому направлению социологии. Все теории, разработанные в рамках этого подхода, базируются на имплицитном предположении о том, что мир вокруг нас есть творение нашего сознания, поэтому главной задачей теоретического исследования феноменологов являлось выявление способов структурирования мира в нашем сознании. П. Бергером и Т. Лукманом была предпринята попытка построения феноменологической теории общества, основой которого являются «само собой разумеющиеся значения».
Согласно теории социального конструирования, «повседневная жизнь представляет собой реальность, которая интерпретируется индивидами и имеет для них субъективную значимость в качестве цельного мира. Индивиды в их субъективно осмысленном поведении считают мир повседневной жизни «само собой разумеющейся» реальностью. Интерсубъективный повседневный мир конструируется в процессе объективации субъективных смыслов»9. Конструирование социальной реальности невозможно без языка - язык является наиболее важной знаковой системой общества, в которой весь опыт упорядочивается и классифицируется в понятиях. Институты и роли как социально предписанные действия классифицируются согласно правилам организации значений и становятся объективно и субъективно реальными.
Основной проблемой в теории П. Бергера и Т. Лукмана оказывается существование социальной реальности как типизированной деятельности, проявляющейся в функционировании институтов и ролей. Для описания процесса институционализации и формирования ролей авторами вводятся такие понятия, как «габитулизация» и «институционализация». Габитулизация означает, что повторяющееся действие становится привычным и совершается без раздумий. Важным психологическим результатом габитулизации оказывается уменьшение различных выборов действия -множество возможных вариантов действия сводится к нескольким «типам». «Институционализация определяется как типизация опри-выченных действий деятелями разного рода»10. Анализируя эти понятия, можно обнаружить, что содержание обоих неразличимо. Следовательно, понятия «габитулизация» и «институционализация» можно заменить более общей категорией «типизация». Необходимо отметить, что введение в теоретическую систему понятий, неразличимых по содержанию, оказывается проблемой для концепции П. Бергера и Т. Лукмана («объективация» - «реификация», «легитимация» - «двойная легитимация»).
Институт представляет собой типизацию опривыченных действий различными деятелями. Роль также есть социально предписанная типизация. Роль является возможностью
осуществления институционализации на индивидуальном уровне. Лингвистически объективированные роли - существенный элемент объективно доступного мира любого общества. Мир оказывается субъективно реальным для индивида в результате интернализации ролей. С одной стороны, институциональный порядок реален лишь постольку, поскольку реализуется в исполняемых ролях, а с другой -роли представляют институциональный порядок, который определяет их характер и придает им объективный смысл. В контексте этих размышлений можно сделать вывод о том, что и роль, и институт - неразличимые «пустые» понятия. Аналогично с введением понятия «типизация» здесь можно ввести понятие «тип», являющееся инвариантом, к которому сводится все многообразие социальных явлений. «Тип» как чистая форма оказывается конструкцией.
Неразличимыми оказываются также основные категории концепции П. Бергера и Т. Лукмана - «общество» и «индивид». Реальность «общества» сводится к существованию «институтов», тогда как «индивид» полностью совпадает со своей поведенческой «ролью». По их мнению, общество конструируется индивидами в процессе их взаимодействия, а индивид становится социальным продуктом в результате социализации и усвоения социально типизированной деятельности.
Общество как институциональный порядок, в свою очередь, является объективированной человеческой деятельностью, которая формируется в процессе взаимной типизации этой деятельности. Таким образом, понятия «индивид» и «общество» также могут быть сведены к понятию «социальный тип», и обнаруживают свою одинаковость, неразличен-ность и «пустоту».
Сведение социальной реальности к совокупности образцов деятельности предполагает постановку проблемы типизирующего начала, возникает вопрос «кто типизирует?». Типизирующее «начало», которое можно определить только в качестве абсолютного основания социума (абсолютного субъекта), находится за пределами социальной реальности, его необходимо рассматривать как трансцендентальный принцип организации социаль-
ной реальности. Таким образом, обнаруживается противоречие: между конструируемой в повседневной практике повседневностью и конструирующим принципом социума, вынесенным за его пределы, отсутствующим в повседневности. Таким образом, оказывается невозможным объяснение возникновения социальных норм и стандартов поведения. Объяснение социальной реальности возможно только в рамках мифологической или идеологической систем. Мифология подразумевает существование мифа о творении мира. В мифе предполагается, что сакральное, потустороннее начало создает то, чего раньше не было. Нормы, правила, образцы поведения предъявляются человеку как объективная реальность. Другим способом объяснения социальной реальности является идеология. Идеология, обозначая новые объекты и переименовывая существующие, претендует на полное и тотальное объяснение социальной реальности. Субъективное видение реальности и ее объяснение проецируется на мир и полагается как абсолютное, объективное, существующее в действительности.
В теории П. Бергера и Т. Лукмана эта задача решается посредством введения в теоретическую систему понятия «легитимация». Создавая новые значения для объяснения значений уже существующих типизаций, она объясняет институциональный порядок, придавая когнитивную обоснованность объективированным значениям, и оправдывает его, придавая нормативный характер его практическим императивам. Легитимация объясняет индивиду, почему он должен совершать то или иное действие, и почему вещи являются такими, каковы они есть. Аналитически легитимацию можно разделить на различные уровни, наивысшим из которых является уровень символического универсума. Символический универсум представляет собой теоретическую систему, аккумулирующую различные области значений, которая объясняет институциональный порядок во всей его целостности. Символический универсум понимается как матрица всех социально объективированных и субъективно реальных значений. Общество, его история и жизнь отдельных индивидов рассматриваются как явления, происходящие в рамках этого универсума. На этом
уровне легитимации мысленная интеграция разрозненных институциональных процессов достигает своего предельного существования. Весь мир творится. Институциональные роли становятся способом участия в универсуме, который организуется как институциональный порядок.
Реальность является социально определяемой, то есть конкретные индивиды и группы индивидов определяют реальность; поэтому, чтобы понять состояние социально сконструированного универсума, необходимо узнать, кто его сконструировал, то есть ответить на вопрос «кто говорит?». П. Бергер и Т. Лукман постулируют тезис о том, что реальность определяется в теоретических конструкциях, разрабатывающихся экспертами. Эксперты, создавая образцы действия, выполняют функцию изменения, переопределения реальности, создают новую картину мира. Обозначая новые объекты и переименовывая существующие, эксперты определяют социальную реальность, а определение социальной реальности связано с властными отношениями. Власть в обществе включает власть над определением того, как будут организованы основные процессы социализации, а тем самым установлена власть над производством реальности. Монопольное право определения реальности принадлежит государству. Однако бюрократической власти никогда не удается достичь полного господства и возможности абсолютного права формировать и навязывать видение социальной реальности. В действительности в социальном мире постоянно происходит столкновение множества определений реальности.
Целью социального конструктивизма является выявление путей, с помощью которых индивидуумы и группы людей принимают участие в создании воспринимаемой ими реальности. Эта теория рассматривает пути создания людьми социальных феноменов, которые институционализируются и превращаются в традиции. Социально конструируемая реальность - постоянно идущий, динамический процесс; реальность перевосп-роизводится людьми под влиянием ее интерпретации и знаний о ней. Бергер и Лукман приводят доводы в пользу того, что любое знание, включая базовое, как восприятие
реальности исходя из здравого смысла, происходит и поддерживается за счет социальных взаимоотношений. Когда люди общаются между собой, они делают это исходя из уверенности в том, что их восприятие реальности схоже; и действуя в согласии с этим убеждением, их восприятие этого как истины повседневной жизни только закрепляется. Так как повседневные знания являются продуктом договоренности людей, то в результате любые человеческие типологии, системы ценностей и социальные образования представляются людям как часть объективной реальности. Таким образом, можно сказать, что реальность конструируется самим обществом.
Следовательно, социальная реальность, рассматриваемая П. Бергером и Т. Лукманом в качестве повседневности, становится проблематичной, поскольку в ее основании оказывается абсолютный типизирующий принцип, не имеющий места в социальном пространстве. Объективированные типизации, являющиеся фундаментом социума, обнаруживают лишенность реального основания, неопределенность. В ситуации неопределенности основания социальной реальности происходит отсылка к трансцендентальному субъекту, ответственному за конструирование типов. Элементы реальности («институт», «роль», «социализация», «легитимация» и др.) обнаруживают свою неразличимость, «пустоту», что подразумевает пробле-матизацию социальной реальности, выявления пространства ее актуализации. Это пространство и есть реальность, структурирующаяся субъектом в процессе интерпретации, и эта интерпретация есть отражение субъективности интерпретатора, а не объективных явлений, действительности.
Роль конструктивизма в науке очень велика. Схемы и конструкты используются в построении моделей и картин мира. Наукой используются идеализированные конструкции для организации опыта. Инженерная и познавательная деятельность имеют много общего, научное познание в значительной степени представляет собой конструирование тех или иных объектов, которые первоначально даны нам со стороны их функций или свойств. В отличие от инженера, однако, ученый часто создает конструкции, далекие от
практической воплотимости. Тем не менее конструирование в научном познании используется повсеместно: это построение теорий, проектирование эксперимента, построение классификаций и систем координат и т. д. И любая естественно-научная теория представляет собой определенный конструктор с набором образцов его использования для объяснения тех или иных явлений.
Социальный конструктивизм является серьезной, сильной и современно звучащей философской концепцией. Вне зависимости от оценок содержания данной концепции нельзя не отметить, что она привлекла внимание к философским проблемам, возникающим при анализе живых систем, и заставила еще раз серьезно задуматься над фундаментальным философским вопросом о возможностях и границах познания. А проблема становления такого направления в социальной философии и по сей день остается актуальной. Конструктивистские версии познания оказываются чрезвычайно востребованы в современной философской и методологической рефлексии науки тем, что скрывают в себе мощный резерв ее будущего развития.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цоколов С. А. Философия радикального конструктивизма Эрнста фон Глазерсфельда // Вестн. Моск. ун-та. - Сер. 7, Философия. - 2001. -№4. - С. 38-59.
2 Boghossian P. A. Fear of Knowledge: Against Relativism and Constructivism. - Oxford ; N. Y. : Clarendon Press ; Oxford University Press, 2006. -VIII. - (На англ. яз.). - 140 р. - Bibliogr.: Р. 132.
3 Лекторский В. А. Кант, радикальный конструктивизм и конструктивный реализм в эпистемологии // Вопр. философии. - 2005. - № 8. - С. 11-21.
4 Розин В. М. Феноменология глазами методолога // Вопр. философии. - 2008. - № 5. - С. 116-126.
5 Там же. - С. 119.
6 Рокмор Т. Кант о репрезентационизме и конструктивизме // Эпистемология. Философия науки. - 2005. - Т. II. - № 1. - С. 41.
7 Столярова O. E. Социальный конструктивизм: онтологический поворот (Послесловие к статье Б. Латура) // Вестн. Моск. ун-та. - Сер. 7, Философия. - 2003. - № 3. - С. 39-51.
8 Богатырева Е. Д. «Преодоление» рациональности в радикальном конструктивизме // Вестн. Самар. гуманитар. академии. - Вып. «Философия. Филология». - 2006. - № 1 (4). - С. 64-76.
9 См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М. : Медиум, 1995. - 323 с.
10 Там же. - С. 56-65.
