CC BY
83
3. Payjps, R. Rossiya pri starom rezhime. - M., 2012.
4. Solovjyov, S.M. Istoriya Rossii s drevneyjshikh vremen. - M., 1965. - Kn. 7.
5. Mechnikov, L.I. Civilizaciya i velikie istoricheskie reki. - M., 1924.
Статья поступила в редакцию 17.12.13
УДК 172
Romanov M.O. ^E PROBLEM OF CORRELATION OF RIGHT AND LAW IN DISCOURSE REASONING OF I.A. ILYIN ABOUT SUBJECTIVE SIDE THE NATURE LAW AND DISCLOSURE SOME SINGS OF CONCEPTS «LAWENFORCEMENT AUTHORITIES». This article examines the scientific problem of the correlation of right and law. The nature of law explores in subjective aspect of being. Special attention is paid for the phenomenon of conscience and its importance to resolve the contradiction between the formality of law and concreteness of sense of justice.
Key words: formal law, natural law, being right, conscience, reasonable.
М.О. Романов, соискатель СмолГУ, г. Смоленск, E-mail: romanowgular@mail.ru
ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ПРАВА И ЗАКОНА В ДИСКУРСЕ РАССУЖДЕНИЙ И.А. ИЛЬИНА О СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЕ СУЩНОСТИ ПРАВА И РАСКРЫТИЕ НЕКОТОРЫХ ПРИЗНАКОВ ПОНЯТИЯ «ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ»
В статье рассматривается научная проблема соотношения права и закона. Сущность права исследуется в аспекте субъективного бытия. Особое внимание уделяется феномену совести и её значимости для разрешения противоречия между формальностью права и конкретностью правосознания.
Ключевые слова: формальное право, естественное права, бытие права, совесть, разумное.
В XXI веке Россия, как и многие другие страны, с ростом технического прогресса оказалась под влиянием глобального информационного потока. Объем всевозможных суждений по тем или иным вопросам социальной жизни нередко затрудняет, а в большей степени размывает способность понимать. В таком информационном круговороте нередко одна проблема подменяется другой, оставляя первую без обоснованного ответа. Поэтому в современном мире особенно остро ощущается потребность в периодическом возвращении к ранее рассматриваемому с тем, чтобы лучшим образом обновить свое понимание. Так как в настоящее время в России имеется ряд проблем, связанных с правовым нигилизмом, целенаправленным несоблюдением закона и этническими правонарушениями, то возникает естественная необходимость аналитического рассмотрения проблемы соотношения права и закона на основе фундаментального обоснования решения этой проблемы отечественной философией права конца XIX - начала XX веков. Характеризуя русскую философию права того периода можно сказать, что ее основная особенность заключалась в поиске идеальных и нравственных образов, опираясь на которые мыслители рассчитывали прийти к наилучшему пониманию существенных сторон правовой реальности. В их число входят люди различных профессиональных направлений, например, социологи (Б.А. Ки-стяковский), экономисты (П.Б. Струве), историки (Б.Н. Чичерин), политические мыслители (И.А. Ильин). Проблемы права, которые разрабатывались философами идеалистами проходили своеобразное аналитическое деление, суть которого заключалась в необходимом обозначении внешних и внутренних сторон права, первичного и вторичного в праве и законе. Осмысливая философско-правовые проблемы о соотношении права и закона, права и нравственности, мыслители идеалисты выступали против того, чтобы эти понятия отождествлялись, полагая их самостоятельными областями социальной жизни.
Истоки идеи разграничения права и закона берут свое начало еще со времен античного мира. Греческий философ Антифонт (ок. 400 г. до н.э.) одним из первых выделил существование естественного «равенства всех людей по природе» и его отличие от полисного права [1, с. 46]. «...Предписания законов, - утверждал он, - произвольны (искусственны), (веления же) природы необходимы. И (сверх того), предписания законов суть результат соглашения (договора людей), а не возникшие сами собой (порождения природы), веления же природы суть самовозникшие (врожденные начала), а не продукт соглашения (людей между собой)» [1, с. 44]. Софист Горгий (ок. 483-375 гг. до н.э.) также находил различия между законом, устанавливаемым государством, и «неписаной справедливостью», которую он признавал как «сущность
дел», «божественный и всеобщий закон» [2, с. 34]. Ту же самую идею позднее высказывал древнеримский юрист Цицерон (10643 гг. до н.э.). «Если бы права устанавливались повелениями народов, решениями первенствующих людей, приговорами судей,
- писал Цицерон, - то существовало бы право разбойничать, право прелюбодействовать, право предъявлять подложные завещания, - если бы права эти могли получать одобрение голосованием или решением толпы» [3, с. 102].
Основываясь на суждениях, о том, что право первично по отношению к закону и не тождественно ему, античные философы тем самым произвели деление власти на делегируемую по закону и исходящую из природы права. Следуя этому утверждению, правоохранительная функция государства как таковая по природе своей не имеет источника в законе, а предполагается взаимосвязанной с сущностью права. Поэтому, на наш взгляд, является целесообразным некоторое рассмотрение сущности права в лице одного из представителей философско-идеалистической мысли, с тем чтобы не только указать на историческую преемственность идей Древнего мира русской философией, но и более обстоятельно разобраться в причине отношения к праву как к «первичному» в сравнении с законом. Для этой цели мы обратимся к творчеству русского философа, политического мыслителя, культуролога и правоведа И.А. Ильина (18831954), внесшего значительный вклад в развитие отечественной философии, и попытаемся найти ответ на вопрос о соотношении права и закона при рассмотрении его богатого наследия.
Центральное место в творчестве И.А. Ильина занимали проблемы человека, поиски путей духовного обновления общества и судьба многонационального народа России. Исторически сложилось так, что И.А. Ильин был приверженцем этических представлений о достоинстве морального бытия, усвоенных им от своих родителей, которые будучи православными людьми, постарались передать своему сыну не столько схоластическое книжное, сколько живое духовное воспитание.
Христианско-православный базис мировоззрения философа оказал решающее влияние на его последующий переход на сторону нравственного идеализма и тем самым предопределил идеологическое сближение с представителями этого течения: П.И. Новгородцевым, Е.Н. Трубецким, С.Н. Булгаковым, Б.П. Вышеславцевым, Г.П. Федотовым, С.Л. Франком, В.М. Хвостовым и другими. Общий дух этого идеалистического направления можно выразить словами П.И. Новгородцева, отмечавшего, что жизнь «принадлежит человеку не для того, чтобы просто жить, а чтобы жить достойным образом, чтобы выполнить свое нравственное призвание» [4, с. 261]. Возможно, данное обстоятельство впоследствии привело И.А. Ильина к убеждению,
что в процессе творческого исследования права на первый план всегда нужно ставить «сознание важности и необходимости» [5, с. 162], беспристрастного и совестного подхода к содержанию права. Такой разумный подход, по мнению философа, мог бы помочь исследователю в выявлении далеких от сути права ложных смыслов и сентенций.
Следуя принципам «сознания важности и необходимости», И.А. Ильин проводит аналитическое исследование философии немецкого мыслителя Гегеля, которое было опубликовано в 1918 году под названием: «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». В данном труде мыслитель приходит к выводу, что Гегель считал существенной задачей философии понимание и определение того, что все вокруг едино, разумно и божественно. По словам Н.О. Лосского, в своей работе «...Ильин доказал ложность широко распространенного представления о философии Гегеля как о системе абстрактного панлогизма» [6, с. 451]. Аналогичная оценка дается В.В. Зеньковским: «Ильин действительно по-новому освещает систему Гегеля, во всяком случае преодолевает целый ряд ходячих и неверных формул» [7, с. 129]. Кроме Гегеля И.А. Ильина интересовали труды греческих философов Платона и Аристотеля, а также труды немецких мыслителей: Канта, Фихте, Шеллинга.
Согласно философско-правовому мировоззрению И.А. Ильина, сама по себе возможность постановки вопроса о праве начинается с двух аспектов: наличия общего, объективного, и частного, субъективного.
Первое, на что обращал внимание философ, это то, что «.к созданию права ведет наличность общей основы и среды у множества раздельно существующих субъектов» [8, с. 195]. Речь идет о едином пространстве и многообразии живых организмов, состоящих из единых элементарных частиц. Отсюда следует, что право не может существовать, без формальности, так как именно она определяет границу видимого пространства и элементарных частиц. «.Если бы изменился основной способ человеческого бытия, т.е. если бы человечество перестало быть множеством самостоятельных субъектов, объединенных общею основою внешней жизни» [5, с. 200], то не было бы и права. Кроме этого, рассуждения И.А. Ильина о положительном и естественном праве, также несут в себе элемент формализма как в определении значения права (как «необходимой формы духовного бытия» [5, с. 200]), так и в определении значения положительного права (как «целесообразной формы поддержания естественного права» [5, с. 200]). И.А. Ильин допускал, что формальность ведет к созданию права и полагал, что между ней (формальностью) и правом существует связь. Как следует из суждения мыслителя, связь эта носит естественный (природный) характер, что указывает на органическое вплетение права в формальность. По выражению Гегеля, «право как таковое есть формальное, абстрактное право» [9, с. 328] абстрактного лица. Таким образом, формальность в философии И.А. Ильина по природе своей уже является носительницей права, поскольку об этом говорит сам факт ее бытия, как право на существование, без которого ничего не может быть.
Второй аспект, о котором упоминал И.А. Ильин, связан с правом на бытие субъекта, без которого утверждать о сущем было бы в принципе невозможно. «Самая сущность, самая природа права в том, что оно творится сознательными существами и для сознательных существ, мыслящими субъектами и для мыслящих субъектов» [7, с. 161], - писал И.А. Ильин. Отсюда следует, что праву помимо простого бытия необходимо бытие разумно мыслимое. Право у И.А. Ильина нуждается в понимании и осмыслении. Поэтому человеку отведена своеобразная роль в силу своей разумности определять значение и природу окружающих вещей. В этом мыслитель не расходился с мнением древнегреческого философа Протагора, по утверждению которого человек есть «мера всех вещей» [10]. По мнению И.А. Ильина, в праве «каждая норма предполагает, что некоторое разумное существо рассмотрело различные способы жить и действовать.» [5, с. 51] и на их основе выбрало лучшее, отвечающее требованиям качественного, осмысленного и глубокого понимания объективного. Таким образом, значение разума для «законов долженствования», по мнению И.А. Ильина, сводится к постоянному раскрытию истинности в бытии.
Чтобы понять сущность права не как отражения формального порядка, а как активную содержательную силу, необходимо ближе рассмотреть его субъективный элемент. В этом контексте постановка вопроса о сущности права из плоскости он-
тологии права переводится (в концепции И.А. Ильина) в плоскость антропологии и становится вопросом определения разумного в правовом поле, которое первоначально сопровождается исторически не раскрытым базисом правовых категорий (отсутствием понятия).
Согласно размышлениям И.А. Ильина первоначально право не имело ни логического распределения, ни официальной формы закона. По словам, мыслителя, это было связано с тем, что как таковое правосознание «живет в душе и тогда, когда еще отсутствует положительное право, когда нет еще ни «закона», ни «обычая», когда никакой «авторитет» еще не высказался о «правом», верном поведении» [5, с. 155]. Человеческому разуму не были доступны современные понятия, например, такие, как «право», «норма», «обязанность», «должное» и, соответственно, не было возможности создавать с их помощью точные суждения. Однако при этом отсутствие четких представлений о праве не мешало группам древних людей находить общий язык и вести совместное хозяйство. Возможность существования между ними порядка указывает на то, что человеку свойственна некоторая регулятивная сила, которая по природе своей оказывается способной приближать его к ясности и пониманию в правовом поле. Все, что есть у человека, это «наивное, полусознательное, непосредственное убеждение в том, что не все внешние деяния людей одинаково допустимы и «верны», что есть совсем «невыносимые» поступки и есть «справедливые» исходы и решения, - это убеждение, еще не знающее «права» и «морали», лежит в основании всякого «закона» и «обычая» и генетически предшествует всякому правотворчеству» [5, с. 155156]. В свое время на данный факт обращал внимание русский религиозный философ В.С. Соловьев в рассуждениях, связанных с историческим стремлением личности «.к самоутверждению и к полнейшей эманс ип ации от первобытного единства родовой жизни.» [11, с. 597]. В.С. Соловьев немного раньше И.А. Ильина заметил, что «...первоначальное право есть право обычное, в котором начало справедливости действует не как теоретически сознаваемый принцип, а как непосредственный нравственный инстинкт, или практический разум, облекаясь притом в форму символов» [11, с. 598]. Нечто подобное также высказывал Фихте: «Мы действуем не потому, что познаем, но познаем потому, что предназначены действовать; практический разум есть корень всякого разума» [12, с. 84]. Идея о центральном положении непосредственного нравственного инстинкта в эволюции права получила у И.А. Ильина свое дальнейшее развитие в этической концепции о феномене совести. В книге «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» И.А. Ильин пишет о совести: «Я знаю одно, и знаю твердо: тогда я иначе не мог. Было что-то высшее и сильнейшее, что заставило меня поступить так. ... А подумать о себе, о своих силах, о последствиях моего поступка, - у меня просто не было времени. ... Так и надо было. Это было лучшее, что я мог сделать. И когда теперь я это выговариваю, то во мне живет великая и радостная уверенность, что я просто выговариваю правду» [13, с. 712].
В теории права И.А. Ильина совесть раскрывает перед человеком суть экзистенциалов его личного бытия. Справедливость, нравственность, ответственность, свобода и т.п. категории вводятся совестью в границу «разумного», то есть, например, говоря о справедливости, мы говорим о ней уже как о справедливости разумной (по совести). Влияя на правосознание, совесть создает убеждение, «.что каждый человек имеет не только правовую, но и моральную обязанность повиноваться праву, потому что тогда право предписывает во внешнем поведении то самое, что голос совести одобряет как нравственное и справедливое» [8, с. 80]. Совесть, по И.А. Ильину, оказывает влияние на всего (целостного) человека, и в этом смысле она универсальна. Здесь можно отметить, что мысли И.А. Ильина оказались созвучными мнению Б.Н. Чичерина о единстве совестного акта. «.Осознание и чувство, - писал Чичерин, - соединяются в нравственном акте, которым человек, по внутреннему побуждению, решает, что добро и что зло. Это внутреннее решение есть голос совести, которая, как явление разумно-свободной личности, свободна по самому своему существу» [14, с. 26]. К этому также можно отнести слова В.С. Соловьева о том, что нравственность относится «не к внешней реализации добра, а к его внутреннему существованию в сердце человеческом» [15, с. 449], поскольку сердце поддерживает все человеческое существование. Также если вспомнить о задаче разума
- раскрывать истину, устанавливая меру вещей, то по-особому
воспринимается антиномия священника П.А. Флоренского: «По природе своей разум имеет закал антиномический, ибо разум дву-законен, дву-центрен, дву-осен. А именно, в разуме статика его и динамика его исключают друг друга, хотя вместе с тем они не могут быть друг без друга» [16, с. 30]. Тезис и антитезис у Флоренского выражает истину. Чем ближе наш разум к истине, тем более мышление антиномично в суждениях о ней. Достигая «безысходного» мышление достигает признака истины, из чего следует, что разумность как таковая не определяется исключительно логикой, а требует цельного совестного человеческого порыва. Поэтому истина понималась Флоренским как «Бесконечное, мыслимое как цело-купное Единство, как единый, в себе законченный Субъект» [17, с. 43].
Дополняя «разумное», совесть в философско-правовой концепции И.А. Ильина делается причастной к правотворческому процессу. По словам философа, норма права «есть обязательное правило, подуманное (или придуманное) разумным существом и выраженное в словах» [8, с. 66]. Причем речь не идет напрямую о человеке, он только подразумевается. И.А. Ильин как бы подчеркивал, что разум является фундаментальным определяющим человеческим свойством. Существо, не наделенное разумом, невозможно назвать человеком. Одновременно с этим без участия совести отношение к праву сложно назвать разумным. Особенно это становится заметным, если вглядеться в структурные элементы норм права, указанные И.А. Ильиным, в которых обнаруживается присутствие совестного (разумного) отношения к праву [8]:
1) внешнее выражение в суждении;
2) особый порядок установления;
3) предписание известного поведения;
4) устанавливается известный порядок человеческих отношений как должный;
5) наличие санкции.
Вышеперечисленные элементы норм предусматривают по совести, что норма должна быть доступна сознанию, что она должна иметь особый порядок рассмотрения, содержать необходимое предписание, позволяющее справедливо разрешать конфликты, устанавливать должный порядок как разумный, приемлемый и предусматривать границы минимального и максимального наказания. Совесть в данном смысле представляет собой нечто оживляющее, что отражает не только продукт последовательного ума, но и его внутреннее стремление к истине. Здесь уместно вспомнить слова протоирея В.В. Зеньковского, который отмечал: «Без живых чувств наша моральная жизнь питалась бы только одним умом, была бы лишена живительной теплоты, исходящей от чувств» [18, с. 234].
Помимо правотворчества, совесть как показатель разумного, по И.А. Ильину, выполняет аксиологическую функцию определяя, противоречит или нет нравственным правилам форма закона, и, в зависимости от этого, устанавливает степень его формальной справедливости. Формально справедливое право предусматривает равенство в «притязании на жизнь, на удовлетворение, на развитие своих благих способностей и на свободу добрых проявлений» [8, с. 79]. Фактически оно формально закрепляет аксиологическое значение совести, которое находит у И.А. Ильина свое выражение в категории должного, не в смысле перспективного, а в смысле повседневного, достойного существования, такого, которое соответствует человеку как существу разумному. В этом заключается общая для всех людей возможность достойного бытия. «Если люди различны по своим реальным свойствам, то они равны по своему человеческому достоинству» [8, с. 80], - писал И.А. Ильин.
Разработка формально справедливых норм виделась И.А. Ильину трудным, но конкретно достижимым делом. Значительное продвижение в этом направлении уже осуществилось в истории человечества. И.А. Ильин приводит немало примеров отмененных норм, допускавших «рабство, пытки, телесное наказание, крепостное состояние, бесправное положение женщины и т.д.» [8, с. 80]. Такие нормы, «стоящие в согласии с моралью и справедливостью» [8, с. 80] назывались философом естественным правом. Характеризуя учение И.А. Ильина о пра-
Библиографический список
ве, Л.В. Хачатурян писал, что нормативное знание, обозначаемое как положительное право, в концепции философа основывалось на праве естественном. По его словам: «Нормативное знание - в первую очередь человеческий опыт - ориентировано на действие естественных законов.» [19, с. 157]. Из этого следует, что естественное для человека влияние совести на правосознание аккумулируется в правовом опыте и раскрывается в нормах права.
Связь между совестью как моральным качеством и правом в философии И.А. Ильина нельзя понимать однозначно как доминирование первого над вторым. Нельзя забывать, что право у философа не является только субъективным, но, кроме того, предполагает онтологическое вхождение в существо морали. Конечно, как полагает доктор философских наук В.Н. Порус, в обществе со временем мораль принимает форму закона и становится догматичной рациональностью, ограничивающей пространство свободы индивида [20, с. 60]. Но также нельзя отрицать, что мораль способна принять форму закона в силу того, что она сама действует по закону (объективному основанию), но только закону бытия. Таким образом, основное различие между объективным и субъективным началами права у И.А. Ильина сводится к первичности естественной морали, права, закона и вторичности искусственно созданной, придуманной морали, права и закона. Каким бы верным отражением «естественного» ни были нормы, придуманные людьми, они всегда будут вторичными. Далее, если сравнивать естественную мораль с социальным законом, то, конечно, последний является производным. Но сложно сравнить естественную мораль с естественным законом бытия, так как бытие природное без человека не будет бытием моральным. С другой стороны, если не будет бытия морального, то сложно утверждать о целостности и законченности бытия. Из этого можно сделать вывод, что в философии И.А. Ильина «объективное» и «субъективное» естественное составляют сущность права как такового, а постановка вопроса о первичности и вторичности к ним не применима. Таким образом, когда речь заходит об официальных законах, то их можно признавать вторичными по отношению к естественной морали, действующей по естественным законам бытия.
Кроме того, следует отметить, что сущность права, а вместе с тем и правоохранительной власти, по И.А. Ильину, выражалась в объективно-субъективном контексте (концепте). В факте бытия отражается его право, а в факте бытия разума закрепляется наличие (свидетельство) самого явления права. При этом определение «разумного» производилось философом в этических размышлениях о морали, в которых центральное место занимал феномен совести. По И.А. Ильину, совесть стремится просветить человека, раскрыть его ошибки. Она позволяет глубже рассмотреть и познать право, содействуя познанию правовой реальности. Аксиологическая функция совести разрешает противоречие между положительным и естественным правом, между формальностью закона и конкретностью правосознания. Это мотивирует человека на разумно осмысливаемое подчинение праву и закону. Таким образом, философско-правовая концепция И.А. Ильина имеет большое теоретическое значение как для таких общенаучных философских парадигм, как онтология, гносеология и аксиология, так и для философии права, уточняя постановку вопроса о соотношении права и закона, на базе чего конкретизируется (дополняется) понятие «правоохранительная власть».
Признакам понятия «правоохранительная власть», так же как и «объективно-субъективному» источнику права, отмеченному И.А. Ильиным, свойственно совестное отношение к праву. Исходя из этого, можно сделать вывод, что наделяться правом, охранять целостность и безопасность государства (граждан) могут только люди разумные, обладающие совестным ощущением правовой реальности. В случае использования в повседневной жизни понятия «правоохранительная власть» необходимо учитывать, что в качестве его первого значения речь будет идти о власти не от государства, а от самого существа права, его объективно-субъективной реальности.
1. Маковельский, А. Софисты. - Баку, 1941. - Вып. 2.
2. Маковельский, А. Софисты. - Баку, 1940. - Вып. 1.
3. Цицерон. Диалоги. - М., 1966.
4. Новгородцев, П.И. Нравственный идеализм философии права / Манифесты русского идеализма // сост. и ком. В.В. Сапова. -М., 2009.
5. Ильин, И.А. О сущности правосознания // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
6. Лосский, Н.О. История русской философии. - М., 1991.
7. Зеньковский, В.В. История русской философии // Соч.: в 2 т. - Л., 1991. - Т. 2, ч. 2.
8. Ильин, И.А. Общее учение о праве и государстве // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
9. Гегель. Энциклопедия философских наук: в 3 т. - М., 1997. - Т. 3.
10. Платон. Теэтет. / Диалоги: Соч.: в 4 т. - М., 2008. - Т. 2, Кн. 1.
11. Соловьев, В.С. Философское начало цельного знания. - Минск, 1999.
12. Фихте, И.Г Назначение человека. - СПб., 1906.
13. Ильин, И.А. Почему мы верим в Россию. - М., 2008.
14. Чичерин, Б.Н. Общее государственное право. - М., 2006.
15. Соловьев, В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч.: в 2 т. - М., 1988. - Т. 1.
16. Флоренский, П.А. Космологические антиномии Иммануила Канта // Соч.: в 4 т. - М.,1996. - Т.2.
17. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины // Соч.: в 2 т. - М., 1990. - Т. 1(1).
18. Зеньковский, В.В. Апологетика. - М., 2001.
19. Хачатурян, Л.В. Канонические тексты и правило авторитета в оценке религиозной философии: А. Хомяков - В. Соловьев - И. Ильин // Общественные науки и современность. - 2002. - № 4.
20. Порус, В.Н. Рациональность. Наука. Культура. - М., 2002.
Bibliography
1. Makoveljskiyj, A. Sofistih. - Baku, 1941. - Vihp. 2.
2. Makoveljskiyj, A. Sofistih. - Baku, 1940. - Vihp. 1.
3. Ciceron. Dialogi. - M., 1966.
4. Novgorodcev, P.I. Nravstvennihyj idealizm filosofii prava / Manifestih russkogo idealizma // sost. i kom. V.V. Sapova. - M., 2009.
5. Iljin, I.A. O suthnosti pravosoznaniya // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
6. Losskiyj, N.O. Istoriya russkoyj filosofii. - M., 1991.
7. Zenjkovskiyj, V.V. Istoriya russkoyj filosofii // Soch.: v 2 t. - L., 1991. - T. 2, ch. 2.
8. Iljin, I.A. Obthee uchenie o prave i gosudarstve // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
9. Gegelj. Ehnciklopediya filosofskikh nauk: v 3 t. - M., 1997. - T. 3.
10. Platon. Teehtet. / Dialogi: Soch.: v 4 t. - M., 2008. - T. 2, Kn. 1.
11. Solovjev, V.S. Filosofskoe nachalo celjnogo znaniya. - Minsk, 1999.
12. Fikhte, I.G Naznachenie cheloveka. - SPb., 1906.
13. Iljin, I.A. Pochemu mih verim v Rossiyu. - M., 2008.
14. Chicherin, B.N. Obthee gosudarstvennoe pravo. - M., 2006.
15. Solovjev, V.S. Opravdanie dobra. Nravstvennaya filosofiya // Soch.: v 2 t. - M., 1988. - T. 1.
16. Florenskiyj, P.A. Kosmologicheskie antinomii Immanuila Kanta // Soch.: v 4 t. - M.,1996. - T.2.
17. Florenskiyj, P.A. Stolp i utverzhdenie istinih // Soch.: v 2 t. - M., 1990. - T. 1(I).
18. Zenjkovskiyj, V.V. Apologetika. - M., 2001.
19. Khachaturyan, L.V. Kanonicheskie tekstih i pravilo avtoriteta v ocenke religioznoyj filosofii: A. Khomyakov - V. Solovjev - I. Iljin // Obthestvennihe nauki i sovremennostj. - 2002. - № 4.
20. Porus, V.N. Racionaljnostj. Nauka. Kuljtura. - M., 2002.
Статья поступила в редакцию 20.01.14
УДК 172
RomanovM.O. THE PROBLEM OF LAW COMPREHENSION: CORRELATION OF POSITIVE LAW FORMALITIES AND PERSONAL LEGAL CONSCIENCE IN WORKS OF I.A. ILYIN. This article takes up the problem of positive law's comprehension. The essence of law is investigated as a living being of personal legal conscience. The author compares formality of positive and natural law to legal conscience.
Key words: positive law, natural law, positive legal conscience, natural legal conscience, law comprehension, the essence of law.
М.О. Романов, соискатель СмолГУ, г. Смоленск, E-mail: romanowgular@mail.ru
ВОПРОС ПРАВОПОНИМАНИЯ: СООТНОШЕНИЕ ФОРМАЛЬНОСТИ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ПРАВА И ПЕРСОНАЛЬНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ И.А. ИЛЬИНА
В статье рассматривается проблема понимания положительного права. Идея сущности права исследуется как живая формальность персонального бытия правосознания. Сопоставляются формальности положительного и естественного права и правосознания.
Ключевые слова: положительное право, естественное право, положительное правосознание, естественное правосознание, правопонимание, сущность права.
В период с 17 по 19 декабря 2012 года, в Москве в Колонном зале дома Союзов проходил VIII Всероссийский съезд судей, на котором обсуждались вопросы, связанные с модернизацией судебной системы. Комментируя вопросы, обсуждаемые на съезде, Президент РФ В.В. Путин обратил внимание на то, что одна из основных проблем современного судопроизводства, носит не столько системный, сколько персональный личностный характер. Президент РФ отметил, что «непрофессионализм и предвзятость подрывают доверие к власти, поэтому очень важно видеть за правовыми нормами человека» [1]. В качестве примера, В.В. Путин привел встречаемое в практике судов РФ явление, когда «гражданин идет в один суд, получив решение, которое его не устраивает, тут же идет в другой и получает противоположное» [1]. Кроме того, Глава государства указал на необ-
ходимость «.не совершать судебных ошибок, бороться с чванством и коррупцией» [1]. Если учитывать слова Президента РФ В.В. Путина, то становится очевидным, что в сфере персонального характера проблемы раскрывается такой ее немаловажный аспект как правопонимание.
Решить проблему правопонимания довольно не просто без ясного и четкого представления ее сути. Раскрыть же суть проблемы означает обратиться к философско-правовому наследию и обогатить как философскую, так и юридическую науку. Для этой цели на наш взгляд необходимо, в первую очередь обратиться к отечественному наследию философско-правовой мысли конца XIX - начала XX века. Данный выбор главным образом обосновывается тем, что большинству представителей русской философии того периода была свойственно обращенность к
З67
