CC BY
65
5. Ильин, И.А. О сущности правосознания // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
6. Лосский, Н.О. История русской философии. - М., 1991.
7. Зеньковский, В.В. История русской философии // Соч.: в 2 т. - Л., 1991. - Т. 2, ч. 2.
8. Ильин, И.А. Общее учение о праве и государстве // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
9. Гегель. Энциклопедия философских наук: в 3 т. - М., 1997. - Т. 3.
10. Платон. Теэтет. / Диалоги: Соч.: в 4 т. - М., 2008. - Т. 2, Кн. 1.
11. Соловьев, В.С. Философское начало цельного знания. - Минск, 1999.
12. Фихте, И.Г Назначение человека. - СПб., 1906.
13. Ильин, И.А. Почему мы верим в Россию. - М., 2008.
14. Чичерин, Б.Н. Общее государственное право. - М., 2006.
15. Соловьев, В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч.: в 2 т. - М., 1988. - Т. 1.
16. Флоренский, П.А. Космологические антиномии Иммануила Канта // Соч.: в 4 т. - М.,1996. - Т.2.
17. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины // Соч.: в 2 т. - М., 1990. - Т. 1(1).
18. Зеньковский, В.В. Апологетика. - М., 2001.
19. Хачатурян, Л.В. Канонические тексты и правило авторитета в оценке религиозной философии: А. Хомяков - В. Соловьев - И. Ильин // Общественные науки и современность. - 2002. - № 4.
20. Порус, В.Н. Рациональность. Наука. Культура. - М., 2002.
Bibliography
1. Makoveljskiyj, A. Sofistih. - Baku, 1941. - Vihp. 2.
2. Makoveljskiyj, A. Sofistih. - Baku, 1940. - Vihp. 1.
3. Ciceron. Dialogi. - M., 1966.
4. Novgorodcev, P.I. Nravstvennihyj idealizm filosofii prava / Manifestih russkogo idealizma // sost. i kom. V.V. Sapova. - M., 2009.
5. Iljin, I.A. O suthnosti pravosoznaniya // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
6. Losskiyj, N.O. Istoriya russkoyj filosofii. - M., 1991.
7. Zenjkovskiyj, V.V. Istoriya russkoyj filosofii // Soch.: v 2 t. - L., 1991. - T. 2, ch. 2.
8. Iljin, I.A. Obthee uchenie o prave i gosudarstve // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
9. Gegelj. Ehnciklopediya filosofskikh nauk: v 3 t. - M., 1997. - T. 3.
10. Platon. Teehtet. / Dialogi: Soch.: v 4 t. - M., 2008. - T. 2, Kn. 1.
11. Solovjev, V.S. Filosofskoe nachalo celjnogo znaniya. - Minsk, 1999.
12. Fikhte, I.G Naznachenie cheloveka. - SPb., 1906.
13. Iljin, I.A. Pochemu mih verim v Rossiyu. - M., 2008.
14. Chicherin, B.N. Obthee gosudarstvennoe pravo. - M., 2006.
15. Solovjev, V.S. Opravdanie dobra. Nravstvennaya filosofiya // Soch.: v 2 t. - M., 1988. - T. 1.
16. Florenskiyj, P.A. Kosmologicheskie antinomii Immanuila Kanta // Soch.: v 4 t. - M.,1996. - T.2.
17. Florenskiyj, P.A. Stolp i utverzhdenie istinih // Soch.: v 2 t. - M., 1990. - T. 1(I).
18. Zenjkovskiyj, V.V. Apologetika. - M., 2001.
19. Khachaturyan, L.V. Kanonicheskie tekstih i pravilo avtoriteta v ocenke religioznoyj filosofii: A. Khomyakov - V. Solovjev - I. Iljin // Obthestvennihe nauki i sovremennostj. - 2002. - № 4.
20. Porus, V.N. Racionaljnostj. Nauka. Kuljtura. - M., 2002.
Статья поступила в редакцию 20.01.14
УДК 172
RomanovM.O. THE PROBLEM OF LAW COMPREHENSION: CORRELATION OF POSITIVE LAW FORMALITIES AND PERSONAL LEGAL CONSCIENCE IN WORKS OF I.A. ILYIN. This article takes up the problem of positive law's comprehension. The essence of law is investigated as a living being of personal legal conscience. The author compares formality of positive and natural law to legal conscience.
Key words: positive law, natural law, positive legal conscience, natural legal conscience, law comprehension, the essence of law.
М.О. Романов, соискатель СмолГУ, г. Смоленск, E-mail: [email protected]
ВОПРОС ПРАВОПОНИМАНИЯ: СООТНОШЕНИЕ ФОРМАЛЬНОСТИ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ПРАВА И ПЕРСОНАЛЬНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ И.А. ИЛЬИНА
В статье рассматривается проблема понимания положительного права. Идея сущности права исследуется как живая формальность персонального бытия правосознания. Сопоставляются формальности положительного и естественного права и правосознания.
Ключевые слова: положительное право, естественное право, положительное правосознание, естественное правосознание, правопонимание, сущность права.
В период с 17 по 19 декабря 2012 года, в Москве в Колонном зале дома Союзов проходил VIII Всероссийский съезд судей, на котором обсуждались вопросы, связанные с модернизацией судебной системы. Комментируя вопросы, обсуждаемые на съезде, Президент РФ В.В. Путин обратил внимание на то, что одна из основных проблем современного судопроизводства, носит не столько системный, сколько персональный личностный характер. Президент РФ отметил, что «непрофессионализм и предвзятость подрывают доверие к власти, поэтому очень важно видеть за правовыми нормами человека» [1]. В качестве примера, В.В. Путин привел встречаемое в практике судов РФ явление, когда «гражданин идет в один суд, получив решение, которое его не устраивает, тут же идет в другой и получает противоположное» [1]. Кроме того, Глава государства указал на необ-
ходимость «...не совершать судебных ошибок, бороться с чванством и коррупцией» [1]. Если учитывать слова Президента РФ В.В. Путина, то становится очевидным, что в сфере персонального характера проблемы раскрывается такой ее немаловажный аспект как правопонимание.
Решить проблему правопонимания довольно не просто без ясного и четкого представления ее сути. Раскрыть же суть проблемы означает обратиться к философско-правовому наследию и обогатить как философскую, так и юридическую науку. Для этой цели на наш взгляд необходимо, в первую очередь обратиться к отечественному наследию философско-правовой мысли конца XIX - начала XX века. Данный выбор главным образом обосновывается тем, что большинству представителей русской философии того периода была свойственно обращенность к
проблемам человека, к особенностям его познания и понимания бытия. Об этом с очевидностью свидетельствует «критика отвлеченных начал» В.С. Соловьева, «конкретный спиритуализм» Л.М. Лопатина, «конкретный идеал-реализм» Н.О. Лос-ского, «конкретный идеализм» кн. С.Н. Трубецкого, «конкретная метафизика» П.А. Флоренского, «идея автономии личности» И.А. Ильина и т.п.
Особый интерес на наш взгляд представляет философско-правовая концепция русского философа, правоведа, культуролога и политического мыслителя Ивана Александровича Ильина (1883-1954), написавшего многочисленные работы посвященные проблемам назначения философии, этике, философии религии, антропологии, эстетике и другим вопросам философского, социального и политического характера. Изучая его произведения, такие как «Понятие права и силы» (1910), «Общее учение о праве и государстве» (1915), «О сущности правосознания» (1919) нельзя не отметить, что проблема правопонимания в них сопровождается аспектами персонализма и антропологизма, в лучших традициях свойственных всей русской философии конца XIX -начала ХХ века. Как отмечал, И.И. Евлампиев, «.публицистика Ильина, написанная «на злобу дня», сегодня оказывается столь же интересной и востребованной, как и его философские труды, написанные «в перспективе вечности». Это свидетельствует о том, что даже сегодня мы еще не можем однозначно определить место Ильина в развитии русской философской и общественно-политической мысли, в то время как это уже стало возможным по отношению к его более известным современникам - С. Франку, Н. Бердяеву, С. Булгакову и др.» [2, с. 10].
Перед тем как преступить к исследованию вопроса право-понимания И.А. Ильин в первую очередь определяет особенности предмета предстоящего пониманию, т. е. права. Таким же способом пользовался древнегреческий философ Сократ при определении сущности свойства вещей [3]. «Основная сущность права - писал И.А. Ильин - выражается в терминах: объективно значащее правило внешнего социального поведения» [4, с. 189]. Если вдуматься в это определение, то согласно мысли философа пониманию подлежат две существенные стороны права, его объективность (внешнее социальное поведение) и субъективность (объективное значении). Обе стороны обладают общим свойством формальности, но различаются по ее качественным особенностям.
Формальность объективной сущности права раскрывается И.А. Ильиным через понятие «положительное право». Природа положительного права (закона, правительственного распоряжения, обычая) основывается на особенностях юридической объективации норм права, в ходе которой правосознание, используя наборы понятий, знаний и определений конституирует правовые дефиниции. При этом одни определения положительного права могут охватывать весь правовой массив полностью. Так, например, одна правовая норма указывает на то, что ««действие» правовых норм имеет не только временные пределы, но и пространственные границы» [5, с. 103]. Любая правовая норма для И.А. Ильина это всегда суждение «.устанавливающее известный порядок как должный» [6, с. 16]. Все нормы в целом представляют собой взаимосвязанную систему (схему) суждений, в которой одни суждения определяют положения других. Схематичность в концепции права И.А. Ильина выражает неотъемлемое свойство формальности положительного права. При этом не так важно является ли суждение зафиксированным либо нет, оно все равно будет (после определенной процедуры) представлять собой положительное право. Исследователь римского права Новицкий И.Б. отмечал, что «писанное право - это закон и другие нормы, исходящие от органов власти и зафиксированные ими в определенной редакции. Неписанное право -это нормы, складывающиеся в самой практике» [7, с. 19].
Основную цель сложной схемы правовых суждений И.А. Ильин видит в объективации идеи, которая призвана внести в общественную жизнь начало справедливого порядка. «Положительное право, - писал философ, - берет на себя ответственную задачу указать людям «объективно лучший» способ внешнего поведения и «связать» их этим указанием» [4, с. 170]. Поэтому среди основных задач положительного права можно выделить, такие как содействие в понимании правовой реальности, схематизация (упрощение для понимания) правового опыта и опора при разрешении правовых событий. Отсюда следует простейший вывод о том, что положительное право необходимо знать. «Народ, не знающий «законов» своей страны, ведет вне-
правовую жизнь или довольствуется самодельными и неустойчивыми зачатками права» [4, с. 160], - писал И.А. Ильин. В свою очередь на знании необходимости знать положительное право собственно и замыкается круг его понимания.
Направленное к положительному праву правосознание И.А. Ильин называл положительным правосознания. Главное требование к положительному правосознанию сводилось философом, прежде всего к адекватному его пониманию содержания положительного права, но не к идее права в целом. «И вот если условиться называть объективное содержание положительного права его смыслом, а субъективно осознанное содержание его - его понятием, то можно будет сказать: положительное правосознание состоит прежде всего в том, что человек переживает понятие положительного права адекватно его смыслу» [4, с. 169].
Не адекватность в понимании положительного права И.А. Ильин находил в подмене собственной идеи права (сущность права), на идею (смысл) положительного права конкретного исторического периода, либо необъективными представлениями. Особенно ситуацию усугубляется тем обстоятельством, что положительное право «всегда достаточно «неопределенно» и «условно», а значение его всегда «временно» и «относительно»^, с. 159]. И.А. Ильин полагал, что в результате интерпретации правовая норма, ««приближается к действительной жизни» и как бы воспринимает в себе известные черты действительности; интерпретированная норма и образует тот средний ряд между «нормой» и «действительностью», который вводит многих юристов в соблазн, давая им повод видеть в ней обобщение жизненных фактов, как бы позитивный социологический закон» [6, с. 36]. По этой причине философ отмечал, что при обращении положительного правосознания к самой идее права, оно тяготеет к заимствованию у него только схему, которой пользуется по своему желанию. От чего в итоге понимание права извращается и перерастает в злоупотребление, что, по мнению философа, компрометирует саму идею права и подрывает веру в нее (авторитет закона) [4, с. 156].
Причину, по которой положительное правосознание не способно понять идею права в целом И.А. Ильин раскрывает при пояснении формальности субъективной стороны сущности права, обозначаемое им понятием «естественное право». Особенность естественного права для философа состоит в том, что оно является необходимой формой духовного бытия человека. Говоря словами философа Н.А. Бердяева «право имеет своим источником не то или иное положительное государство, а трансцендентную природу личности, волю сверхчеловеческую» [8, с. 289290]. Правовед Б.Н. Чичерин также отмечал, что «человек, по природе своей, есть существо сверхчувственное, или метафизическое, и, как таковое, имеет цену само по себе и не должно быть обращено в простое орудие. Именно это сознание служит движущей пружиной всего развития человеческих обществ. Из него рождается идея права, которая, расширяясь более и более, приобретает, наконец, неоспоримое господство над умами» [9, с. 5354]. И если основным свойством формальности положительного права являлась схема, то основное свойство формальности естественного права характеризуется его живой идеей.
Для того чтобы понять идею права требуется, гораздо больше чем простое знание положительного права, необходимо личное (персональное) понимание выраженное принятием и признанием права, которое, по словам И.А. Ильина, «.сообщает правовой жизни ее истинное достоинство и полноту» [4, с. 190]. «Положительному праву, - писал он, - невозможно квалифицировать живого, сознательного субъекта духовной жизни как вещь: объективный закон духовной жизни, лежащий в основании всякого положительного права и руководящий его созданием, - сильнее всякого интереса и всякой теории» [4, с. 240]. Поэтому, идея права по И.А. Ильину имеет не столько формально-юридическую, сколько формально-персональную природу. В связи, с чем положительное правосознание, обращенное к идее (сущности) права всегда будет заимствовать у него только отвлеченную схему суждений в связи с неспособностью вобрать в себя живое достоинство и полноту персонального (естественной) бытия. «Отсюда уже ясно, - констатирует И.А. Ильин, - что нормальное правосознание ведет не раздвоенную, а единую и целостную жизнь.» [4, с. 158].
Когда правосознание обращается к идее права, оно обретает черты естественности, а при переходе в область положительных суждений, не перетягивая их смысла на основную идею, временно обретая при этом черты положительного правосозна-
ния, которое при выполнении собственной задачи познания, обратно возвращается к первозданному естественному состоянию. В таком случае естественному правосознанию удается сохранить единое восприятие, не превращая понимание идеи права в его безжизненное знание, а переживание содержания положительного права происходит адекватно его смыслу. «Мало закона, - писал И.А. Ильин. - Надо видеть живое событие. И далее, надо видеть сквозь закон: 1. Намерение законодателя и 2. Высшую цель права (свобода, мир, справедливость). Поэтому всякое применение закона предполагает в душе применяющего чиновника живое творческое правосознание» [10, с. 106]. Подобную мысль также отмечал, В.С. Соловьев утверждая о том, что «нельзя судить или оценивать какой-нибудь факт из правовой области, какое-нибудь проявление права, если не иметь общей идеи права, или его нормы» [11, с. 325].
Таким образом, положительное право по И.А. Ильину это вторичное и искусственно созданное творение, цель которого ограничивается поддержкой естественного права [4, с. 200]. Философ отмечал, что «естественное правосознание как предмет знания о «самом», «настоящем», едином праве должно лежать в основании всякого суждения о «праве» и всякого правового и судебного решения, потому и в основании тех «законов», которые устанавливаются в различных общинах и государствах уполномоченными людьми под званием «положительного права» [4, с. 157]. Такой же позиции придерживались правоведы Кистяковский Б.А., Покровский И.А., Трубецкой Е.Н, Новгородцев П.И. и т.д. Так, например, согласно концепции права П.И. Новгородцева, естественное право выступает в качестве «.цели и критерия оценки по отношению к положительному праву, для определения его ценности и значимости в социальной жизни» [12, с. 6].
Особенность полного понимания права через его идею означает по И.А. Ильину трудную, но достижимую деятельность. Для того чтобы правосознанию не утратить свое единство, периодически сталкиваясь с положительным правом требуется систематически очищенный опыт. Суть его заключается в обнаружении ответа на вопрос «.в чем состоит сущность справедливости» [5, с. 52]. Исследуя данный вопрос, И.А. Ильин замечает, что в отношениях между людьми присутствует единая и объективная правота, познать которую можно только при помощи внутреннего опыта. Само же познание при этом состоит в предметном испытании и обнаружении естественного права. Из чего следует, что поняв сущность справедливости человек, достигает и понимания идеи права. Справедливость по И.А. Ильину «.требует, чтобы люди вообще обсуждали и рассматривали свои отношения и судили других людей, имея в виду «действительное положение вещей», т.е. не только внешнюю поверхностную видимость отношений и поступков, но их подлинную сущность и нравственное значение» [5, с. 77]. Нормальное правосознание (естественное), согласно мнения философа, исходит из «.такого предметного опыта, который шире и глубже, чем простое знание положительного права» [4, с. 191]. Таким образом, целостное понимание идеи права не возможно без присутствия и культивирования опыта справедливости, который служит надежным средством от подменны идеи права идеей положительного права. В этом основная опасность работы с нормой
Библиографический список
(суждением) положительного права, которая может «рассматриваться не как чья-то мысль, т.е. не как мысль того или иного определенного человека или определенной группы людей, а как мыслимое содержание нормативного характера вообще и само по себе» [6, с. 20].
Особую актуальность раскрытие проблемы понимания права И.А. Ильиным обретает в условиях современной Российской действительности. Смысл ее заключается в том, что всякая попытка обращения к положительному праву (закону) вводит правосознание в область схематической и отвлеченной реальности суждений. Собственно это не живые суждения самого обращающегося, а только фиксированное суждение других. Такие суждения не являются продуктом персонального правосознания желающего их понять. Поэтому они понимаются постольку, поскольку находят свое отражение в персональном правосознании, а именно в сочетание с живыми собственными суждениями, базирующимися на опыте справедливости, который вынашивает живую идею везде и всегда сопутствующую персональному правосознанию не зависимо от его обращения к положительному праву. Это уже не просто отвлеченная идея, но сила, побуждающая человека поступать в соответствии с ее требованием. Если же теперь мы обратимся к Российской действительности, к таким ее проблемам как правовой нигилизм и коррупцию мы заметим, что в их основе можно обнаружить отсутствие персональной живой идеи права, что характеризует господство там, где они возникают, отвлеченной идеи положительного права. Само же существование таких идей говорит о присутствии негативных моментов в позитивном понимании права в России. Современному позитивизму свойственно отрицать саму постановку вопроса о наличии живой идеи права, которую можно выразить словами неопозитивиста Витгенштейна Л.: «для ответа, который не может быть высказан, не может быть высказан вопрос. Загадки не существует. Если вопрос вообще может быть поставлен, то на него можно также и ответить» [13, с. 96]. Кроме того, необходимо отметить, что раскрытие сути проблемы понимания права И.А. Ильина в современных условиях может оказать неоценимый вклад как в практику преподавания юридических и философских дисциплин, способствуя их обогащению и развитию, так и, собственно, в теорию вышеназванных наук.
Подводя итоги, вернемся к словам Президента РФ В.В. Путина о том, что непрофессионализм и предвзятость ведет к подрыву доверия к власти, а также необходимости видеть за правовыми нормами человека и сопоставим их с суждением И.А. Ильина. «Справедливость, - писал философ, - требует, чтобы право не применялось без оглядки, в слепом равнодушии и без всякого снисхождения к человеческой слабости и невежеству; она требует, наоборот всюду, где только возможно, учитывались личные свойства субъектов и их намерения; она требует далее, чтобы всюду, где только право может выступить на поддержку морали и добрых нравов, применение нормы служило бы этой высшей цели, она требует, наконец, чтобы тот, кто применяет право, имел в виду только одно - правовое и верное решение и не поддавался никаким соображениям постороннего свойства: пристрастию, лицеприятию или, тем более, корысти. Такое применение права приучает людей ценить его и уважать; оно созидает в стране правосудие и мудрое правление» [5, с. 100].
1. Латухина, К. Владимир Путин призвал бороться с коррупцией в судах: Человек в законе // Российская газета. - 2012. - № 293.
2. Евлампиев, И.И. От религиозного экзистенциализма к философии православия: достижения и неудачи Ивана Ильина: [вступит. статья] // И.А. Ильин: pro et contra. - СПб., 2004.
3. Платон. Гиппий больший / Диалоги: Соч.: в 4 т. - М., 2008. - Т. 1, кн. 1.
4. Ильин, И.А. О сущности правосознания // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
5. Ильин, И.А. Общее учение о праве и государстве // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
6. Ильин, И.А. Понятие права и силы // Собр. соч.: в 10 т. - М., 1994. - Т. 4.
7. Новицкий, И.Б. Римское право. - М., 2002.
8. Бердяев, Н.А. Государство. // Власть и право. Из истории русской правовой мысли. - Л., 1990.
9. Чичерин, Б.Н. Философия права. - М., 1900.
10. Ильин, И.А. Путь духовного обновления. - Мюнхен, 1962.
11. Соловьев, В.С. Оправдание добра. - М., 1996.
12. Кацапова, И.А. Философия права П.И. Новгородцева. - М., 2005.
13. Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат. - М., 1958.
Bibliography
1. Latukhina, K. Vladimir Putin prizval borotjsya s korrupcieyj v sudakh: Chelovek v zakone // Rossiyjskaya gazeta. - 2012. - № 293.
2. Evlampiev, I.I. Ot religioznogo ehkzistencializma k filosofii pravoslaviya: dostizheniya i neudachi Ivana Iljina: [vstupit. statjya] // I.A. Iljin: pro et
contra. - SPb., 2004.
3. Platon. Gippiyj boljshiyj / Dialogi: Soch.: v 4 t. - M., 2008. - T. 1, kn. 1.
4. Iljin, I.A. O suthnosti pravosoznaniya // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
5. Iljin, I.A. Obthee uchenie o prave i gosudarstve // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
6. Iljin, I.A. Ponyatie prava i silih // Sobr. soch.: v 10 t. - M., 1994. - T. 4.
7. Novickiyj, I.B. Rimskoe pravo. - M., 2002.
8. Berdyaev, N.A. Gosudarstvo. // Vlastj i pravo. Iz istorii russkoyj pravovoyj mihsli. - L., 1990.
9. Chicherin, B.N. Filosofiya prava. - M., 1900.
10. Iljin, I.A. Putj dukhovnogo obnovleniya. - Myunkhen, 1962.
11. Solovjev, V.S. Opravdanie dobra. - M., 1996.
12. Kacapova, I.A. Filosofiya prava P.I. Novgorodceva. - M., 2005.
13. Vitgenshteyjn, L. Logiko-filosofskiyj traktat. - M., 1958.
Статья поступила в редакцию 20.01.14
УДК 140.8
SaryglarCh.Sh. THE CULT OF THE FAMILY HEARTH AMONG THE TUVANS NOMADS. The article considers the devotion of the family hearth. In the modern world is in a stage revival of folk traditions, which acquires a new meaning. Many people think the revival of moral values regulates interpersonal relations and relations between the individual and society. Thus in the popular religion of the Tuvans the cult of fire is one of the most important, Central, forming
a common ritual system cults. This was due to the fact that among all the natural elements, on which it depends and
which is linked to a person's life, the fire is the only infinite source of absolutely positive energy.
Key words: cult, fire, of the hearth and home, Tuvinians, rite.
Ч.Ш. Сарыглар, аспирант каф. философии Тувинского гос. университета, г. Кызыл, Е-mail: [email protected]
КУЛЬТ СЕМЕЙНОГО ОЧАГА У ТУВИНЦЕВ-НОМАДОВ
В статье рассматривается культ почитания семейного очага. В народной религии тувинцев культ огня является одним из самых важных, центральных, структурообразующих в общей обрядовой системе культов. Это было обусловлено тем, что среди всех природных элементов, от которых зависит и с которым связана жизнь человека, огонь представляет собой единственный безграничный источник абсолютно положительной энергии. Ключевые слова: культ, огонь, семейный очаг, тувинцы, обряд.
Республика Тыва расположена на юге Восточной Сибири в географическом Центре Азии. Культура тувинского народа относится одной из древних цивилизаций и представляет собой удивительную развитую цивилизацию, который свидетельствует археологические раскопки.
Знания, присущие традиционной, своеобразной, экологичной по своему внутреннему содержанию культуре, уходят в небытие. Сознание современных носителей культуры, уходят в небытие. Сознание современных носителей культуры, подвергнутое разрушительному воздействию цивилизации, невероятным образом трансформируется. Самое страшное последствие этого воздействия - отчуждение от собственной культуры, забвение и обесценивание традиций, помогавших народу веками жить на этой земле [1, с. 6].
Многие ученые, преимущественно археологи, ставили вопрос про огонь и его влияние на человека. Большинство склонялось к взглядам того же Куна, освобождая их от поэтических мотивов (огненосной птицы, божественного напитка и т.д.). В упрощенной форме мнение большинства сводится к последовательной смене трех этапов: 1) вначале люди не знали огня; 2) позже они научились пользоваться природным огнем (молнией, степным пожаром, самовозгоранием сухостойных деревьев), но еще не умели его добывать; 3) умение добывать огонь трением сухих дощечек или высеканием из двух камней.
Таким образом, началом всего является огонь. Многие обряды подвергались некоторому обновлению. Традиция ежегодного кормления домашнего очага - «одун чемгерер» (кормить свой огонь) сохранилась и бытует до сих пор.
В последнее время один из практикуемых обрядов в Туве стал «от дагыыры» - обряд освещения огня, который проводится с наступлением осени. Обряд кормление очага является сакральной религией и поэтому не сохранилось в первозданном виде.
У тувинцев культ, связанной с поклонением огню, был чрезвычайно развит и прошел длительный путь исторической эволюции.
Самые древние представления об огне связаны с представлениями о жилище, поэтому неудивительно, что семейная жизнь всецело связалась с огнем и его божественным хозяином.
Огонь рассматривался тувинцами как семейное божество, покровитель дома и его защитник. «Бог огня постоянно пребывает над вершиной пламени, - писал Г.Н. Потанин, - имеет ма-
терью камень, а отцом железо». К огню люди обращались за помощью и советами, у него испрашивали благословение и покровительство для членов семьи. Огню постоянно был доступен обитателям жилища, и в первую очередь женщинам, так как они традиционно занимались приготовлением пищи и поддерживали домашний очаг, поэтому обязаны были в соответствующее время приносить жертвоприношения огню.
Издавна господствующее бережное отношение к огню, как к живому существу, наиболее ярко проявляется в том, что ему первому, раньше всех в доме, предлагалась пища. Это подтверждается до сих пор сохранившимся у тувинцев выражением: «Баштайгы чемни отка салыр» (Первую пищу кладут огню).
Своеобразное было отношение к огню как к источнику пожара. Пожары у тувинцев возникали крайне редко, и это объясняется тем, что они очень аккуратно обращались со своим домашним божеством [2, с. 26].
В Туве обряд «от-дагыыры» стараются провести в каждой семье. В условиях сельской местности или в частном доме этот обряд модно провести во дворе, а можно пойти в поле и.т.д. Обряд в основном проводит шаман или лама. Разводятся костер, шаман вызывает духов огня, все участники обряда кладут в огонь подношения. Шаман общается с духом огня, просит счастья, здоровья, благополучия данной семье и ее членам. В конце обряда все благодарят духа огня.
Огонь по преставлениям тувинцев греет, освещает, кормит и очищает. Очистительная функция огня наглядно проявляется самой пламенеющей силе огня.
Культ огня охватывал самые разнообразные явления религиозной культуры многих народов. Наиболее распространенным было очищение от огня. Огонь считается чистой и очищающей стихией. В основе подобной идеи лежали реальные факторы: огонь и особенно дым костер и очага помогал людям освобождать жиле от всякогорода не чистой силы, паразитов -гнуса, мошкары.
От дагыыр-поклонение очагу, огню юрты-сопровождается между прочими церемониями принесением в жертву огню очага трех четырехугольных пирамидок из теста, которые ставятся на далган над очагом; над дверью привязывается зеленая ветка, в изобилии сжигается артыш-можжевельник, заменяющий собою в данном случае богородскую траву у минусинских инородцев [3, с. 60].
