CC BY
49
Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии.
2020. № 1. С. 63—81.
DOI 10.24411/2542-0275-2020-0107
Проблема соотнесения европейской, евразийской и китайской хронологии Бронзового века
С. А. Григорьев
Институт истории и археологии Уральского отделения РАН, Челябинск, Россия
В настоящее время основой археологической хронологии является радиоуглеродный анализ. С внедрением процедуры калибровки данные этого анализа стали намного древнее исторических дат, основанных на ближневосточных и египетских письменных источниках. Вместе с тем по мере совершенствования метода наблюдается тенденция смещения этих дат в обратном направлении. Для синташтинской культуры ранее принимались радиоуглеродные даты в пределах 2200—1650 гг. до н. э., сейчас они сместились в диапазон XX—XXVIII вв. до н. э., а исторические даты лежат в диапазоне XVIII—XVII в. до н. э. При этом исторические даты Китая и Микенской Греции достаточно близки друг другу, что очевидно при анализе появления в Европе и в Китае евразийских бронз сейминско-турбинского типа. В первом регионе они распространяются в периоды А2Ь,с, а во втором непосредственно предшествуют началу Шанской Династии. Эти даты близки и дендрохронологии Альпийского региона. В итоге если по радиоуглеродным датам начало сейминско-турбинских бронз датируется от XXV до XXIII вв. до н .э., то по историческим оно соответствует XVIII в. до н. э., а появление этих бронз в Европе и Китае относится к периоду 1600—1550 г. до н. э., что было отчасти связано с появлением федоровской культуры около 1600/1550 г. до н. э. В силу этого в статье делается вывод, что исторические даты более корректны и по мере улучшения радиоуглеродного анализа, его данные совпадут с ними.
Ключевые слова: Хронология, бронзовый век, Европа, Евразия, Китай, радиоуглеродный анализ, исторические даты, Сейма-Турбино.
Введение
Основой для хронологических построений в археологии был и во многом остается типологический метод. Выделение комплекса признаков и сопоставление их в тех или иных культурах позволяли привязывать эти признаки к ближневосточной археологии, и тем самым к письменным источникам и исторической хронологии. Однако возможности этого подхода были ограничены периодами, когда появились письменные источники, и теми ареалами, где можно выстроить цепочки связей с Ближним Востоком. В большинстве случаев эти связи были не прямыми. Однако с возникновением радиоуглеродного метода в руках археологов появился универсальный механизм датировки любых комплексов, но это вызвало и некоторое удревнение всех дат. Многие результаты были неожиданными. Это было названо «радиоуглеродной революцией» [Renfrew, 1973]. С появлением калибровочных кривых даты стали еще древнее, и они далеко оторвались от исторических. И эта проблема особенно актуальна в том случае, когда мы занимаемся изучением процесса миграций на большие расстояния, особенно когда эти миграции связаны с Ближним Востоком.
В археологии большинства регионов традиционно господствовали идеи об автохтонном развитии культур, но с широким использованием
палеогенетики стало очевидно, что в древней истории Евразии имели место многочисленные миграции на огромные расстояния. Это позволяет выявлять основные направления этих миграций, но существует ряд парадоксов, которые объясняются, вероятно, тем, что ситуация была намного более сложной и динамичной, а процессы порой разнонаправленными или вовсе встречными. Очень интересная ситуация наблюдается при сопоставлении центрально- и восточноевропейских комплексов. Р. А. Литвиненко (2009) предложил формирование бабинской культуры под воздействием центральноевропейских импульсов, а Р. А. Мимоход (2018) сделал аналогичный вывод по абашевской культуре. Но процесс этот был, вероятно, более масштабным. Он начался с каких-то южных импульсов из Закавказья, которые проникают в Восточную и отчасти Центральную Европу и достигают Урала, и в то же время имели место импульсы из Центральной Европы на восток, которые привели к формированию не только аба-шевской и бабинской, но и воронежской культур1.
1 Эти сложные разнонаправленные миграционные процессы хорошо подтверждаются и палеогенетиче-скими исследованиями. Сопоставление их результатов показывает достаточно строгое соответствие обсуждаемой схемы той реконструкции, которая сделана на археологических материалах [Григорьев, 2020].
Первоначально это было привязано к концу стадии Bz А1 по периодизации П. Райнеке [Grigoriev, 2002, р. 388—390], затем с началом стадии Bz А1Ь [Лит-виненко, 2009а; Lytvynenko, 2013, р. 135—137]. Но недавно эти процессы были синхронизированы с более поздней стадией Bz А1с [Grigoriev, 2019].
Сходным образом обстоит дело в период Bz А2Ь, когда в Европу проникают традиции сей-минско-турбинской металлообработки, но затем, в рамках фазы Bz А2с имели место обратные импульсы, которые привели к распространению микенских1 орнаментов вплоть до Казахстана. И парадоксальным образом типологически более поздние вещи, маркирующие смешение сеймин-ско-турбинской традиции с уральскими традициями (так называемые «евразийские» типы), появляются на стадии Bz А2Ь, а одно классическое сейминское копье типа КД-20, типологически более раннее, обнаружено в комплексе Бородинского клада с микенскими орнаментами, который относится к горизонту Хайдушамшон-Апа и, соответственно, к более поздней стадии Bz А2с [Grigoriev, 2018]. Второе копье этого клада относится к типу КД-34, и на востоке его аналог происходит из алакульского погребения кургана Близнецы [Черных, Кузьминых, 1989, с. 80]. И понять эти процессы без четкого понимания хронологической позиции комплексов довольно трудно.
К сожалению, парадокс с Бородинским кладом показывает, что строгое применение типологического метода для оценки хронологии не всегда правомерно. Какие-то стереотипы могут на отдельных территориях сохраняться дольше или появляются гораздо раньше, чем считается. На Урале и в Казахстане существовала общепринятая последовательность культур: Синташта — Петровка — Алакуль. Однако наши исследования поселения Мочище, изучение стратиграфических ситуаций, анализ ситуации на других памятниках ареала и учет радиоуглеродных дат показали, что в действительности все эти комплексы одновременны и формируются в начале синташтинской культуры, и лишь после ее конца алакульские стереотипы распространяются широко и охватывают все пространство от Урала до Восточного Казахстана [Григорьев, 2016; Григорьев и др., 2018].
1 К этим орнаментам применяются также иные термины, «карпато-микенские» или «Хайдушамшон-Апа». Здесь мы не будем глубоко вдаваться в эту проблему, она требует отдельного детального рассмотрения для понимания того, какие региональные особенности в большей степени проявляются на востоке. Эта работа посвящена проблеме хронологии, и в любом случае это распространение на восток идет из довольно близкого ареала, и хорошо маркирует хронологический рубеж.
Это снимает и ряд иных проблем уральской археологии. В частности, на могильнике Шайтанка установлено сосуществование сейминско-тур-бинских бронз и керамики коптяковского типа, которая сохраняет архаичные аятские черты, но сформировалась под алакульским воздействием, и дата комплекса определяется в рамках первой трети II тыс. до н. э. [Корочкова и др., 2020, с. 109, 113, 116, 120]. Недавно это сосуществование петровских, синташтинских и алакульских традиций было подтверждено и новой серией дат для петровских комплексов [Краузе и др., 2019]. Ярким памятником, отражающим это сосуществование, является мог. Степное VII, где сейминско-турбин-ские вещи присутствуют в алакульских погребениях [Куприянова, Таскаев, 2018]. Существовали трактовки этого комплекса как отражающего плавный переход от синташтинских к петровским стереотипам и далее к алакульским [Куприянова, 2015., с. 147, 148], но мы уже обсуждали, что сей-минско-турбинские, синташтинские, петровские и алакульские традиции в нем сосуществуют [Григорьев и др., 2018, с. 141]
Сходная ситуация наблюдается и в Центральной Европе. Весь период РБВ (Bz A) Южной Германии сейчас датируется с 2150/2100 г. до н. э. до 1700 г. до н. э. При этом даты комплексов с типичными изделиями фазы Bz A1 сливаются с датами комплексов с изделиями фазы Bz A2, из чего делается вывод о том, что эти комплексы не являются последовательными хронологическими феноменами, а отражают региональные особенности [Stockhammer et al., 2015]. Вероятно, этот вывод несколько преувеличен. Комплексы этих фаз, конечно, отражают хронологию, но сохранение старых стереотипов в одних ареалах и более раннее появление новых в других, безусловно, имело место. Однако этот эффект явно усиливается также рассеиванием радиоуглеродных дат.
При этом мы видим, что конечные даты европейского РБВ явно намного древнее исторических дат шахтных гробниц, с которыми заключительная часть этого периода должна синхронизироваться. Это хорошо известная проблема. Например, при исторических датах извержения Санторина в пределах 1525—1500 гг. до н. э. разные варианты радиоуглеродных дат приходятся на XVII в. до н. э., что объясняют дефектами исторической хронологии, и предполагается, что при использовании «длинной» Эгейской хронологии ситуация улучшится, хотя полностью это проблему не решит [Friedrich et al., 2006; Manning et al., 2006, рю 567, 569]2. Та же ситуация наблюдается при
2 Существование трех хронологий Ближнего Востока, «короткой», «средней» и «длинной» построено на том,
попытках соотнести радиоуглеродную хронологию с месопотамской и египетской. Для времени 1000 г. до н. э. погрешность составляет 200 лет, а для более ранних периодов она увеличивается [Michael, 2004, р. 18]. К сожалению, это обстоятельство не всегда учитывается при исторических реконструкциях. Например, при обосновании более ранней даты евразийских колесниц (до 2000 г. до н. э.) относительно ближневосточных (1800 г. до н. э.) Е. Е. Кузьмина и Д. Энтони совершенно проигнорировали тот факт, что первая дата радиоуглеродная, а вторая историческая [Anthony, 2007, р. 402, 403; Kuz'mina, 2007, р. 232, 334].
Совершенно очевидно, что эти даты несопоставимы и должны рассматриваться отдельно. То есть мы должны независимо друг от друга использовать две хронологические шкалы: историческую и радиоуглеродную. В принципе, это проблема, понятная всем специалистам, но давайте усложним ее вопросом: какую радиоуглеродную хронологию?
Синташтинская хронология
При попытках свести воедино европейскую и евразийскую хронологию, мы сталкиваемся с рядом трудностей. Наиболее известными евразийскими комплексами являются синташтинские и сейминско-турбинские. Синташтинская культура в рамках радиоуглеродной хронологии датировалась 2200—1650 гг. до н. э. [Черных, 2007, с. 86]. И большую порцию ранних дат дали старые анализы Киевской и Вильнюсской лабораторий. Однако впоследствии, с более широким использованием АМС дат, даты культуры стали моложе. В результате мы сталкиваемся с рядом парадоксов. Молодин и соавторы в своей обобщающей работе по радиоуглеродной хронологии Евразии решили эту проблему достаточно просто, отсекая ранние синташтинские даты, назвав их «одиозными». В итоге для культуры был принят интервал XX—XVIII вв. до н. э. [Молодин и др., 2014,
что в царских списках между 1450 г. до н.э. и концом
I династии Вавилона существует неопределенный разрыв в 80, 144 или 200 лет. И именно этот последний вариант, на котором построена «длинная» хронология, мог бы сблизить исторические даты с радиоуглеродными, хотя и не добиться полного совпадения. Однако этот вариант последние годы считается маловероятным, и обсуждается лишь два других: «короткой» и «средней» хронологии с различием около 60—70 лет [Parzinger: 1993. S. 283]. Аналогичная проблема существует и в египетской хронологии, где вариации дат для Нового Царства составляют 20—50 лет, а для Среднего — 50—100 лет. Поскольку мы обсуждаем период, соответствующий Среднему Царству и началу Нового, мы имеем сходный интервал погрешностей. Но в любом случае это предшествует радиоуглеродным датам.
с. 140]. Этот интервал сейчас широко используется, являясь, с учетом большого количества дат, общепринятым.
Но точно так же они поступили с датировками алакульской культуры. В целом это культура ан-дроновского времени, существовала позже син-ташты, но много лет назад для Чистолебяжского и Хрипуновского могильников этой культуры в Зауральской лесостепи были получены даты в пределах последней трети III тыс. до н. э. [Матвеев, 1998, с. 359—373; Матвеев и др., 2007]. Это соответствовало в то время ранним синташтинским датам, и поскольку считалось, что алакульская культура формировалась на основе петровской, а та, в свою очередь, синташтинской, эти даты никем всерьез не рассматривались. В уже упоминавшейся работе эти даты приводятся, но исключаются из дальнейшего обсуждения [Молодин и др., 2014, с. 142, 143]. Однако потом мы получили алакульские даты на поселении Мочище, которые тоже попадали в синташтинский интервал. И на тот момент 43 % алакульских дат оказались в том же интервале. С учетом стратиграфических и топологических ситуаций был сделан вывод о том, что алакульская и петровская культуры начинают формироваться практически одновременно с синташтинской на северо-восточной и восточной перифериях синташтинского ареала [Григорьев и др., 2018, с. 164, 165].
Другой пример. Доно-волжская абашевская культура имеет много общего с синташтой, но она явно позже и синхронна уже раннесрубным и микенским древностям. С Липецкого кургана этой культуры происходит четыре даты в пределах XXIV—XXI вв. до н. э. И все они были признаны ложными, поскольку оказались древнее синташтинских дат [Мимоход, 2016, с. 46—49].
То есть решение об отсечении некоторых дат часто принимается, исходя не из самих дат, а из представлений о периодизации культур. Старые даты действительно явно удревнены. Но в этом случае мы должны отказываться от использования их всех, а не тех, которые выпадают из интервала, который нам представляется приемлемым. В противном случае появляется произвольное использование тех или иных дат. Например, Р. А. Мимоход, пытаясь доказать более раннюю хронологическую позицию посткатакомбного культурного блока (Бабино, Лола) и абашевской культуры показывает их даты в пределах XXII— XX вв. до н. э., с наличием дат от XXIV в. до н. э., что раньше интервала дат XX—XVIII вв. до н. э., который сейчас принят для синташтинской культуры [Мимоход, 2011,. 43, 48]. Однако среди этих ранних дат есть много дат, сделанных в те
же годы и в той же Киевской лаборатории, что и отвергнутые синташтинские даты. То есть для сравнения взяты очевидно несопоставимые данные. Наш анализ встречаемости вещей показывает формирование синташты и посткатакомбных комплексов практически одновременно [Григорьев, 2018, с. 41—44; Grigoriev, 2019, р. 235, 236].
Иногда встречается иное использование этого раннего блока синташтинских дат для обоснования формирования синташтинской культуры на базе абашевской и полтавкинской культуры Восточной Европы. Так, например, Д. Энтони, пытаясь показать более раннюю позицию полтавкинской и абашевской культур относительно синташтин-ской, объясняет ранний блок дат Синташтинского могильника тем, что они получены из полтавкин-ских погребений, и полтавкинское население начало раньше осваивать этот регион. В действительности в его таблице наиболее ранние даты дают погребения 11 и 39 комплекса СМ [Anthony, 2007, р. 374]. А это стандартные синташтинские погребения с соответствующей посудой, классическим синташтинским комплексом металла и псалиями [см. Генинг и др., 1992, р. 155—161, 228—234].
Тем самым мы видим, что старые и новые радиоуглеродные даты слабо сопоставимы, и их использование вместе приводит к конфузу. Это универсальная ситуация. В этом плане показателен пример, продемонстрированный на шотландских материалах П. Эшмор: при использовании 129 дат с погрешностью менее 50 лет их пик пришелся на 4000 г. до н. э., а при использовании 45 дат с погрешностью менее 10 лет этот пик начинается около 3800 г. до н. э. [Ashmore, 2004, p. 126]. То есть произошло омоложение на 200 лет. И мы должны принимать во внимание также то, что в эту более раннюю выборку включены и даты второй группы, без которых эта разница была бы, вероятно, более значительной. Тем самым мы имеем дело с совершенно парадоксальной ситуацией. Если до этого мы могли какие-то комплексы рассматривать отдельно в рамках исторической и радиоуглеродной хронологии, то теперь мы вынуждены внутри радиоуглеродной хронологии сопоставлять комплексы лишь в случае одинаковых доверительных интервалов.
Однако мы знаем и много других проблем. Часто датирование разного материала (кости человека, животных, рыбы, угля, зерна, керамики) дают разные интервалы, и начинается поиск объяснений этого «резервуарным эффектом» или иными причинами. Это необходимый подход, но это вносит свою долю неопределенности при сопоставлении результатов больших серий анализов разных территорий.
Существует еще одна очевидная проблема. Даже при 68,2 % вероятности радиоуглеродные даты дают довольно большие интервалы в 200—300 лет. С точки зрения статистической, это низкая вероятность. Примером может быть наше датирование ряда жилищ поселения Мочи-ще, где мы получили сравнительно компактную группу дат, но разница составляла 200 лет, хотя жилища были построены относительно одновременно [Григорьев и др., 2018, с. 158—167]. А для сейминско-турбинского комплекса Шай-танка диапазон дат составил 550 лет [Черных и др., 2017]. При более высокой вероятности 95,4 % мы получаем такие широкие диапазоны, которые лишают нас возможности какого-то внятного обсуждения соотношения культурных комплексов и культурных процессов. В итоге мы вынуждены относиться с осторожностью к небольшим сериям дат, поскольку метод пока работает лишь на статистическом уровне [Müller, 1998, s. 66]. Поэтому безусловно то, что радиоуглеродный анализ не дает календарных дат. Он пока позволяет ранжировать материалы относительно друг друга, причем в случае хороших и сопоставимых серий. Иными словами, мы можем сравнить диапазоны существования двух культур и понять их соотношение. Но при решении более сложных детальных задач мы должны помнить об условности полученных данных.
И, с учетом очевидного дрейфа радиоуглеродных дат в сторону исторических, по мере совершенствования метода окончательное решение этой проблемы наступит тогда, когда доверительные их интервалы сузятся до минимума, и сами радиоуглеродные даты совпадут с историческими.
Ранее для евразийских комплексов существовало две линии связей с историческими датами: балканская и китайская. Они были построены на сопоставлении синташтинских псалиев с микенскими, наличии микенских орнаментов на сей-минско-турбинских копьях Бородинского клада и наличии копий, схожих с сейминско-турбински-ми, в Китае. В результате балканская линия связей давала время XVI в. до н. э., а китайская XIV в. до н. э. Однако копья, использовавшиеся для обоснования китайской линии связей, происходят из контекста позднего Шан (Аньянский период), и к решению проблемы отношения не имеют, а балканская достаточно важна [Генинг, 1975, с. 94, 95; Смирнов, Кузьмина, 1977, с. 26—34; Черных, 1970, с. 101; Черных, Кузьминых, 1989, с. 259]. Впоследствии Е. Е. Кузьмина на основании сопоставления синташтинских и микенских псалиев была склонна датировать синташтинскую культуру периодом XVII—XV вв. до н. э. [Kuz'mina,
2007, р. 232]. Однако это домикенские комплексы, и они должны относиться к предшествующему времени.
В гробнице IV круга A Микен обнаружены костяные дисковидные псалии типа IA, которые распространены в культурах синташтинского и постсинташтинского времени Восточной Европы и Казахстана [Kuz'mina, 2007, р. 117], что всеми справедливо рассматривается как признак восточных импульсов перед началом или в начале появления этих гробниц. Кроме того, вплоть до Казахстана на костяных изделиях в это время известны микенские орнаменты, что указывает уже на последующий импульс в обратном направлении. Данные орнаменты в целом нетипичны для Синташты, кроме одного погребения в могильнике Каменный Амбар [Епимахов, 2002, рис. 6, 4], но они присутствуют на памятниках доно-волж-ской абашевской, петровской, алакульской культур и на изделиях потаповского типа (поволжский вариант синташтинской культуры) [Бочкарёв, Кузнецов, 2013]. В результате мы можем связать этот горизонт конца существования синташтинской культуры со временем широкого распространения этих орнаментов за пределы Греции, то есть с началом Позднеэлладского I периода Греции, горизонтом Хайдушамшон-Апа, или Bz A2c в рамках периодизации П. Райнеке. И подчеркиваю, это ни в коем случае не основание датировать этим временем синташтинскую культуру, а скорее, ее конец. И с каким-то поздним этапом Синташты мы можем связать само проникновение этой традиции в Грецию. Начало Позднеэлладского I Ма-ринатос относил к 1550 г. до н. э. [Marinatos, 1976, р. 66], но наиболее общепринятой датой является 1600 г. до н. э. [Mylonas, 1974, р. 243; Shelmer-dine, 2001, р. 332, tabl. 1; Tartaron, 2008, p. 84; Theoharis, 1974, p. 131]. Соответственно, это дата конца Синташты, а сама культура соотносится со Среднеэлладским III периодом, но у нас нет оснований для синхронизации нижних границ этих комплексов (табл. 1).
Анализ показывает, что начало синташтинской культуры синхронно концу 2-го этапа среднедон-ской катакомбной культуры, началу Абашевской, Лолинской и Бабинской культур в Восточной Европе, а вещевой комплекс этих культур позволяет синхронизировать их начало с началом фазы Bz A1c в Центральной Европе. Многие из этих изделий имеют широкие хронологические диапазоны, но полная взаимовстречаемость восточноевропейских и центральноевропейских комплексов наблюдается лишь в этой фазе (рис. 1, табл. 2) [Grigoriev, 2019]. Весь период Bz A в рамках исторической хронологии относится к 1900—1700 до
н. э. [Coles, Harding, 1973, р. 67], а типичные для периода шейные гривны имеют параллели в сирийском Угарите времени 1900—1850 гг. до н. э. [Krause, 2003, s. 168]. Поскольку синхронизация этого периода с Синташтой возможна лишь в последнюю подфазу A1c, то начало этой культуры должно быть в пределах XVIII в. до н. э. Ближневосточные параллели синташтинской культуры лежат в пределах XIX—XVII вв. до н. э., но наибольшее число этих параллелей появляется лишь с XVIII в. до н. э., что вполне согласуется с европейской линией привязок. Если же допустить наше предположение о том, что синташтинская миграция была стимулирована проникновением касситов в междуречье Тигра и Евфрата и вплоть до бассейна Хабура, то возможной датой является 1742—1740 гг. до н. э. [Grigoriev, 2002, p. 136, 137]. Р. А. Мимоход, опираясь на К. Х. Кушнареву и Р. А. Литвиненко [Кушнарева, 2007; Литвинен-ко, 2010], пишет о синхронизации кармирберд-ской культуры Закавказья с блоком колесничных культур, и предлагает дату в рамках старовавилонского периода, т. е. XIX—XVIII вв. до н. э. [Мимоход, 2013, с. 263, 264], что вполне соответствует сказанному выше. Соответственно, и период Bz A1c должен начинаться в рамках XVIII в. до н. э. Таком образом, если сейчас в системе радиоуглеродных дат Синташта датируется диапазоном XX—XVIII вв. до н. э., то в системе исторических дат она относится к XVIII—XVII в. до н. э.
Сейминско-турбинская хронология
Сейминско-турбинские бронзы распространены чрезвычайно широко от Молдавии (где сеймин-ские копья присутствуют в комплексе Бородинского клада) до Южной Сибири [Черных, Кузьминых, 1989], что позволяет на их основе уточнять абсолютную хронологию Евразии. К сожалению, большинство из них являются случайными находками или происходят из материалов старых раскопок. В результате ситуация с радиоуглеродными датами сейминско-турбинских бронз оставляет желать лучшего. Даты памятника Шайтанка на Урале укладываются в диапазон 2150—1600 гг. до н. э. [Черных и др., 2017, с. 50—53], и это слишком широкий интервал для однокультур-ного могильника. Сейминско-турбинские комплексы Барабы в Западной Сибири датированы в пределах 2300—2000 гг. до н. э., а связанная с сейминско-турбинскими бронзами елунинская культура — 2200—1800 гг. до н. э. [Молодин и др., 2014]. Но елунинская культура в Восточном Казахстане дает даты с середины XXV в. до н. э. до первой трети XVIII в. до н. э. [Мерц, Святко, 2016, с. 133]. В целом же сейминско-турбинские
1 Таблица составлена на основе моих более ранних публикаций [Grigoriev: 2018; 2019], в которых культуры Словакии, например, были разделены на три территориальные части. Здесь все культуры объединены в более крупные группы, что не позволяет отразить такой факт как сосуществование на соседних территориях разновременных комплексов. Очень условно здесь намечена ситуация в Восточной Европе, которая требует детальной и достаточно сложной проработки. Кроме того, любая хронологическая система с горизонтальными линиями изначально дефектна. Поэтому таблица здесь приводится для того, чтобы помочь читателю с наиболее общей ориентацией в обсуждаемом периоде.
Таблица 1
Синхронизация культур РБВ Центральной и Юго-восточной Европы и Евразии1
Фазы Рай-неке Фазы Венгрии Ю. Германия, Австрия Чехия, Моравия, Словакия Венгрия Польша Греция Вост. Европа Урал и Казахстан
Курганная Курганная куль- Косидер, Ватья Тшинецко- Срубная Алакуль,
В1 СБВ 3 культура, Ветеров тура, Ветеров, Мадьяровце, Северопаннон-ская, Отомани-Фюзешабонь III комаровская ПЭ Федоровка
Арбон, Ветеров, Мадья- Сёрег 5 Ватья Тшинецко- Раннесруб- Алакуль,
Ветеров ровце, Севе- III Инкру- комаровская ная, По- Федоровка,
А2с СБВ 3 ропаннонская, Отомани-Фюзе- шабонь стированной керамики ПЭ кровская, Потопово Петровка
Арбон, Унетице-Ветеров, Визельбург-Га- Тшинецко- Потопово, Синташта,
Ветеров, Унетице-Мадья- та, Сёрег 4 Ва- комаровская Бабино, Сейма-Тур-
А2Ь СБВ 2 Унтервёль-бинг ровце, Отомани- Фюзешабонь, Хатван тья II, Инкрустированной керамики СЭ Абашево бино, ранний Алакуль, Петровка
Штраубинг, Унетице, Хатван, Визельбург-Га- Межано- Потопово, Синташта,
Адлерберг, Коштянская, Ото- та, Сёрег 3, вицкая Бабино, Сейма-Тур-
А2а СБВ 1 Унтервёль-бинг мани Инкрустированной керамики, Ватья !а,Ь СЭ Абашево бино, ранний Алакуль, Петровка
Штраубинг, Унетице, Унети- Ватья !а, Межано- Потопово Синташта,
Адлерберг, це-Нитра, Хат- Надьрев II, вицкая (?), Баби- Сейма-Тур-
А1с РБВ 3 Унтервёль- ван, Коштянская, Визельбург- СЭ но, Лола, бино, ранний
бинг Отомани Гата, Сёрег 2 Кисапостаг 3, Абашево Алакуль, Петровка
Штраубинг, Ранняя Унетице, Визельбург- Межано- Катакомб- Энеолит
А1Ь РБВ 3 Адлерберг, Унтервёль-бинг Нитра, Хатван, Коштянская, Ото-мани Гата, Сёрег 1 Надьрев, Киса-постаг 2 вицкая РЭ ная, Полтавка
комплексы Западной Сибири попадают в интервал XXVII—XXI вв. до н. э., без крайних значений в интервал XXV—XXII вв. до н. э., а даты могильника Ростовка — XXIII—XXI вв. до н. э. При этом значения 513С и 515К коллагена костей указывают на резервуарный эффект, который в Западной Сибири удревняет возраст образцов до 200—300 лет [Ковтун и др., 2017, с. 272, 273]. Но даже если мы вычтем 300 лет из дат без крайних значений, мы получим интервал XXIII—XIX вв. до н. э., что предшествует явно синхронным синташтинским комплексам, которые имеют сейчас более поздние даты. Поэтому на сегодняшний день мы не
можем опираться на радиоуглеродные даты для Сеймы-Турбино. Однако у нас есть возможность оценить финальные даты этих бронз на основе европейских материалов.
Удобство связи с европейской хронологией обусловлено тем, что до сейминского времени в Европе отсутствовали втульчатые изделия. В Центральной Европе копья «евразийского» типа, формирующиеся в результате взаимодействия сейминско-турбинских и синташтинско-ала-кульских традиций, распространяются в период А2Ь, но появляются, вероятно, уже в самом конце периода А2а, а комплекс Бородинского клада
Рис. 1. Некоторые параллели восточноевропейских (1—3, 6, 8, 11—17, 19—21 — Бабино, 4, 5, 7, 9, 10 — Абашево, 18 — Лола) и центральноевропейских культур (22, 34 — Хатван, 23, 39 — Надьрев, 24 — Нитра, 25, 35 — Мадьяровце, 26, 36, 40 — Ватья, 27 — Рона, 28 — Кисапостаг, 29, 31—33, 37, 38 — Унетице, 30 — Адлерберг): 1, 27 — керамика, 2, 12, 14, 23, 39 — фаянсовые бусины, 3, 15, 22, 34 — медные гривны, 4, 36 — бляшки с двумя отверстиями, 5, 9, 10, 13, 25, 26, 37 — медные кольца и браслеты, 6, 33 — спиральные пронизи, 7, 29 — желобчатые подвески с обратной петлей, 8, 19, 30, 35 — костяные пряжки, 11, 31 — желобчатые подвески, 16, 32 — каменные накладки для рук, 17, 28 — трубчатые пронизи, 18, 38 — подвески из клыков животных, 20, 24 — кремневые стрелы, 21, 40 — очковидные подвески; (1—3, 6, 8, 11—17, 19—21, 27, 30 ^уупепко, 2013]; 4, 5, 7, 9, 10, 18 [Мимоход, 2011; 2013]; 22, 34 [ШуоШа, 1984]; 23, 26, 28, 39 [^е, 2011]; 24, 25, 35, 36, 37, 40 [ВаЬга, 2000], 29, 31, 32, 38 ^гап, 2008]; 33 [Chropovsky, 1960]).
с «классическими» сейминскими копьями, относится к более позднему периоду A2c [Grigoriev, 2018] (рис. 2). Соответственно, в рамках микенской хронологии поздняя фаза их существования датируется концом СЭ III — началом ПЭ I. Исходя из того, что мы выше говорили о микенской хронологии, это происходит около 1600 г. до н. э. Но поскольку сейминско-турбинские древности сосуществуют частично с раннесрубными, на востоке они могут сохраняться несколько дольше. В Швейцарии дендрохронологические даты периода Bz A2b (именно в это время там появляются первые литые втульчатые копья) соответствуют 1650—1600 гг. до н. э., а с 1600 г. до н. э. по-
являются изделия первой фазы культур Ветеров и Мадьяровце, т. е., периода Bz A2c [Conscience, 2005; Primas, 2008, s. 6; Tarot, 2000, s. 1, 2, 9, 10]. Соответственно, в рамках дендрохронологии, 1600 г. до н. э. является начальной датой для Бородинского клада и распространения микенских орнаментов в Центральной и Восточной Европе. Фактически, эта дата близка концу Синташты и Сеймы-Турбино. Но она совпадает и с микенской хронологией, заставляя в очередной раз сомневаться в достоверности радиоуглеродных дат.
Показательно и то, что копья, восходящие к сей-минско-турбинской традиции, появляются в это время и в Китае (рис. 2). Почти одновременное
Таблица 2
Датировка центральноевропейских изделий Раннего Бронзового Века с восточноевропейскими аналогиями.
Типы Поздний энеолит A0 A1a A1b A1c A2a A2b A2c B
Биритуальные захоронения + + + + + +
Валиковая орнаментация + + + + + + + + +
Отсутствие изделий в форме ивового листа + + + + +
Простые кольца из проволоки + + + + + + + + +
Спиральные пронизи и накосницы + + + + + + + + +
Трубчатые пронизи + + + + + + + +
Желобчатые подвески в 1,5 оборота + + + + + +
Желобчатые подвески в 1,5 оборота с обратной петлей + +
Браслеты из проволоки + + + + + + + +
Спиральные перстни и браслеты + + + + + + + +
Короткие спиральные браслеты + + + + +
Гривны + + + +
Очковидные подвески + + + + +
Бляшки с двумя отверстиями + + + + +
Диадемы + + + + + + +
Костяные проколки + + + + + + + +
Костяные диски с центральным отверстием + + +
Круглые пряжки с центральным отверстием + + +
Подвески из раковин + + + + +
Подвески из клыков животных + + + + + + + +
Оселки + + + + + + + + +
Накладки для защиты руки + + +
Наконечники стрел с выемкой в основании + + + + + +
Круглые и цилиндрические фаянсовые бусы + + + +
Фаянсовые сегментированные бусы + + + +
Бусы с четырьмя выступами + + + +
Рис. 2. Сейминско-турбинские копья и их производные в Европе (1—5) и в Китае (6—9): 1, 2 — Бородинский клад [Черных, Кузьминых, 1989], 3 — Флонхайм [Gebers, 1978], 4 — Редерцхаузен [Müller-Karpe, 1980], 5 — Нитрянски Храдок [Schubert, 1974], 6 — Сяванган, 7 — Шенна, 8 — Чаоян, 9 — Шэнси [Lin, 2014; Lin, Liu, 2017]
распространение этой традиции далеко на запад и на восток из первичного ареала в Южной Сибири, говорит о вынужденном характере этих миграций, вызванных, вероятно, продвижением андронов-ских (федоровских) племен.
В китайской археологии давно обсуждается серия находок сейминско-турбинского типа в культурах Циця и Сыба в провинции Ганьсу [Fitzgerald-Huber, 1995; Mei, 2003]. К сожалению, из всего приводимого списка только четыре изделия можно с этим типом отождествить. Остальные вещи являются поздними, карасукского времени. Тем не менее собственно сейминские (или выполненные на основе сейминской традиции) изделия там есть, но они присутствуют от востока Ганьсу до Бохайского залива. Для них обычно принимается достаточно ранняя дата [Lin, 2014, р. 664], но оснований датировать их появление раньше слоя Эрлитоу III нет, так как с этим слоем связан нож сейминско-турбинского типа. Иные находки мы можем отнести к периоду Эрлитоу в целом. Поэтому, строго говоря, со времени Эрлитоу III сейминско-турбинская традиция уже надежно присутствует в Китае. Однако малое количество находок из надежного контекста позволяют допускать и ее более раннее первичное появление в конце периода Эрлитоу II, тем более что отдельные находки оловянных сплавов, там как будто есть.
Слой Эрлитоу III демонстрирует очевидные социально-экономические изменения: дворцовая архитектура, обилие металла, оловянные бронзы и так далее. Поэтому возможно, именно он маркирует начало Шанской династии. Правда, безусловным временем Шан является последующий период Эрлиган, и именно слой Эрлитоу IV содержит керамические материалы, сопоставимые с этим культурным комплексом. Соответственно, очень трудно предположить, на основании чего мы проводим отождествление материальной культуры и начала династии — на основании металлургической традиции или керамики. Допустимы оба варианта. Мы можем допускать, что в бассейн Среднего Хуанхэ сначала проникает сей-минско-турбинская традиция, а позже приходят Шанцы. Существует любопытное наблюдение: стены дворцовых и культовых построек в Эрли-тоу ориентированы с отклонением на 5° к западу от направления на север, а в период Эрлиган это отклонение 10—20° к востоку. И многие ученые видят в этом признак смены династии, поскольку следующая смена ориентации построек происходит в период династии Чжоу [Campbell, 2018, р. 63]. Ориентировки ритуальных объектов связаны с мифологической картиной мира, с ре-
лигией. Это очень четко проявляется в наклоне граней египетских пирамид, где это зависело от местности, откуда происходила та или иная династия [Grigoriev, 2015]. И мы можем в этом случае допускать, что овладев территорией царства Ся, шанские владыки первоначально пытались подчеркнуть династическую преемственность или общие корни, восходящие к эпохе Пяти Императоров. И лишь потом, с закреплением династии, они вспомнили о собственных корнях. Поэтому даже такой очевидный, на первый взгляд, признак не является однозначным.
В современной радиоуглеродной хронологии (без учета прежних более ранних дат) слой II Эрлитоу датируется периодом около 1740—1590 гг. до н. э., слой III периодом 1610—1555 гг. до н. э., а слой IV периодом 1560—1520 гг. до н. э. [Zhang et al., 2008, р. 197—210]. А в исторической хронологии начало династии Шан относится к 1576 (до завоевания Ся), 1558 или 1554 г. до н. э. [Keightley, 1999, р. 248; Nivison, 1999, р. 14; Pankenier, 1981—1982, р. 21]. В данном случае мы сталкиваемся с довольно сложным выбором. Если мы выбираем первый радиоуглеродный интервал (слой III) для отождествления с началом Шан, то радиоуглеродные даты, как и на западе, тоже оказываются древнее, но лишь на 35—60 лет, что кажется вполне достоверным. Начало Шанской династии совпадает с наиболее принятой датой начала ПЭ I периода Греции, около 1600 г. до н. э. Но проникновение сейминско-турбинской традиции в Центральную Европу происходит по исторической хронологии на 50 лет раньше, чем в Китай. Но выше мы допускали, что эта традиция могла появиться в Китае и несколько раньше, в финале или поздней фазе периода Эрлитоу II, и в этом случае ее появление в Европе и Китае близко по времени.
Если же мы останавливаемся на втором интервале (Эрлитоу IV), то китайские радиоуглеродные даты и историческая хронология очень точно совпадают. С чисто формальной точки зрения мы должны сказать, что это совпадение указывает на правомерность второго интервала, и нашим китайским коллегам наконец удалось решить эту проблему отклонений радиоуглеродных дат1.
1 В подтверждение этого приводится пример, что дата начала правления императора У Дин 1250 г. до н. э. совпала с радиоуглеродной датой 1250 ± 11 г. до н. э. [Yin, 2002, р. 3]. Но, во-первых, этот пример не показателен для более ранних периодов. Во-вторых, такие вопросы нельзя решать на основе единичных дат, так как даже сломанные часы дважды в день показывают правильное время. И это касается любых примеров совпадения радиоуглеродных дат с исторической
В этом случае проникновение сейминско-турбин-ской традиции в бассейн Хуанхэ предшествует Шан. Но в смысле сопоставления с их проникновением в Европу ситуация не меняется. Оно происходит в рамках китайской исторической хронологии около конца XVII в. до н. э., на 40—50 лет позже проникновения этой традиции в Центральную Европу в период Bz А2Ь, около середины XVII в. до н. э. по альпийским дендродатам. А начало фазы Bz А2с и ПЭ I на такой же отрезок времени предшествует началу Шанской династии или вовсе совпадает с ней, если правомерна дата 1550 г. до н. э. для начала ПЭ I, предложенная Маринатосом. Но более ранняя дата около 1600 г. до н. э. вызывает больше доверия, так как согласуется с Альпийской дендрохронологией. И, я повторю, не исключено, что проникновение сеймин-ско-турбинской традиции в Китай происходит в рамках поздней фазы периода Эрлитоу II, и в этом случае оно синхронно ее появлению в Европе1.
Если же предположить, что мы можем использовать факт распространения сейминско-тур-бинской традиции на запад и восток как основу синхронизации отдаленных комплексов, то мы можем эту позднюю фазу периода Эрлитоу II синхронизировать с фазой Bz А2Ь в Европе и датировать ее от ок. 1650 г. до н. э., а начало периода несколько более ранним временем. Тогда начало периода Эрлитоу III будет наиболее приемлемым рубежом для начала Шанской династии. Но в этом случае встает два вопроса: 1) можем ли мы в рамках исторической хронологии датировать фазу II Эрлитоу вплоть до 1576/1558/1554 г. до н. э. (т. е. интервал ее существования был 100 лет, а не 150, как это показывает радиоуглеродный метод); 2) можем ли мы считать, что эти сейминские движения на восток и запад были синхронными? Ответов на это пока нет.
Существование этого выбора для начала Шан и неопределенность с точным временем проникновения сейминско-турбинской традиции в Китай заставляет нас оставить пока этот вопрос открытым.
хронологией или дендрохронологией. В ситуации их значительного рассеивания мы всегда будем иметь случаи, когда какая-то дата попадет в желательный интервал. Но в силу природы радиоуглеродного метода ориентироваться мы должны на общую серии дат, а не на отдельные даты, выпавшие из общего интервала.
1 Но и эту ситуацию мы можем усложнить, поскольку не исключено, что и в Европе эта традиция появляется не в фазе А2Ь с находками втульчатых копий, а в конце фазы А2а, поскольку в кладе Бюллендорф в Австрии найдено втульчатое тесло. Оно морфологически отлично от сейминской традиции, но до этого втульчатые изделия в Европе отсутствовали [Grigoriev, 2018, р. 43, 44].
Он требует дальнейшей работы по синхронизации китайской и микенской хронологии. Вероятно, астрономические сведения из китайских и египетских источников помогут продвинуться в этом направлении, хотя они и не в состоянии решить проблему полностью. Мы должны понимать, что сейминско-турбинские племена могли продвигаться на запад и восток с разной скоростью, оседая на длительное время или сохраняясь в каких-то местах. Собственно, по ситуации в Европе мы видели, что после первой волны времени Bz А2Ь сейминско-турбинские материалы присутствуют в Бородинском кладе времени Bz А2с. Поэтому мы имеем достаточно широкий диапазон возможностей в пределах 1610—1550 гг. до н. э. И эта дата будет означать уже конец сейминско-турбинских бронз, начало Микен и Шан. Начало этому процессу было положено, судя по европейским материалам, около середины XVII в. до н. э. Но у нас нет никаких гарантий, что этот процесс был простым и одноразовым. Мы можем допускать первичное продвижение сейминско-турбинских племен после появления этого феномена в Южной Сибири, и последующее распространение под давлением ан-дроновских (федоровских) племен. Соответственно, нет никаких гарантий того, что этот процесс в Европе и Китае был синхронным. Равным образом, у нас нет оснований для утверждений о том, что комплексы федоровской культуры полностью синхронны на всем протяжении от Урала до Енисея.
Однако в целом это близко по времени существенным культурным трансформациям в Евразии, когда прекращает существование синташ-тинская культура, носители раннеалакульской традиции вытесняются из лесостепного Зауралья в степь, где формируется классическая алакуль-ская культура, размывающая прежние синташ-тинские и петровские стереотипы, и в лесостепи появляются андроновские (федоровские) племена. На первом этапе этого процесса восточные импульсы достигают Юго-восточной Европы, что проявилось в восточных псалиях в Микенах и в металлическом комплексе Бородинского клада. Но практически сразу имели место обратные импульсы, когда микенские орнаменты проникают на восток. Поэтому вероятно, именно продвижение федоровских популяций привело к этим существенным культурным сдвигам, и к смещению каких-то носителей сейминско-турбинской традиции далеко на восток, в Китай. Но это все могло быть и спусковым крючком глобальных трансформаций в Европе и Китае, которые вскоре последовали. И изучение процессов начала ПБВ и их хронологии в Северной Евразии поможет лучше понять историю континента в целом.
Все сказанное позволяет нам построить очень предварительную таблицу абсолютной хронологии европейских, евразийских и китайских комплексов в системе исторических дат (табл. 3). Безусловно то, что на некоторых территориях какие-то культурные типы могли сохраняться дольше, и эта возможность в таблице не учитывается.
Возможно, сопоставление астрономических событий, описанных в китайских и ближневосточных источниках, помогут соотнести эти события с достаточно большой точностью. Радиоуглеродные даты комплексов, которые относительно одновременны (см. выше примеры Мочища и Шайтанки), образуют неправомерно широкие интервалы, не соответствующие возможной продолжительности существования этих памятников. Наблюдаемая в последние годы тенденция смещения радиоуглеродных дат в направлении исторических указывает на то, что по мере совершенствования метода мы получим даты, близкие именно историческим. И только когда радиоуглеродные даты будут устойчиво совпадать с историческими датами на Ближнем Востоке и дендрохронологией Альпийской зоны, этот метод будет вполне адекватным.
Но и работа по конструированию исторической хронологии будет крайне сложной. Как мы видели из вышеприведенного текста, есть много вопросов с микенской, китайской и евразийской абсо-
Заключение
Приведенные данные показывают, что радиоуглеродная хронология повсеместно дает более древние даты, чем историческая хронология и дендрохронология. В то же время исторические даты довольно близки дендрохронологическим. Более того, очень велика вероятность того, что исторические даты Китая и Микен тоже близки.
лютной и относительной хронологией. Поэтому трудно надеяться, что нам удастся быстро решить эту проблему. Но я убежден, что в конечном итоге хронологическая система Евразии будет построена именно на исторических датах.
Благодарности
Это исследование стало возможным благодаря поддержке Фондом Александра фон Хумбольдта (Германия) работы в библиотеках Университета Гёттингена и Свободного университета Берлина, а также Словацким Агентством Академической Информации работы в библиотеке университета Братиславы. Я признателен также профессорам Лоренцу Рамсторфу (Университет Гёттингена), Эль-ке Кайзер (Свободный университет Берлина) и Йо-зефу Баторе (Университет Братиславы), создавшим условия для этой работы. Знакомство с китайскими материалами было обеспечено работой в Национальной библиотеке Тайваня при поддержке гранта Центра Китайских Исследований (Тайбэй, Тайвань).
Таблица 3
Историческая хронология Европы, Евразии и Китая
Исторические даты Центральная Европа Греция Евразия Китай Китайские династии
Bz В1 ПЭ Алакуль, Федорово Эрлиган Эрлитоу IV Шан
1600/1550 (?) Bz А2с ПЭ 1 Алакуль, Федорово Эрлитоу III Шан ? Ся ?
1650 Bz А2Ь СЭ III Синташта, Сейма-Турбино, Ранний Алакуль, Петровка Эрлитоу II Ся
? Bz А2а СЭ Синташта, Сейма-Турбино, Ранний Алакуль, Петровка Эрлитоу I
Ок. 1740 (?) Bz А1с СЭ Синташта, Сейма-Турбино, Ранний Алакуль, Петровка Лоншань
Список литературы
1. Бочкарёв, В. С. Культурно-типологические характеристики древнейших дисковидных псалиев Северной Евразии / В. С. Бочкарёв, П. Ф. Кузнецов // Проблемы периодизации и хронологии в археологии эпохи раннего металла Восточной Европы : материалы темат. науч. конф. Санкт-Петербург : Скифия-принт, 2013. С. 61—79.
2. Генинг, В. Ф. Хронологические комплексы XVI в. до н. э. (по материалам Синташтинского могильника) / В. Ф. Генинг // Новейшие открытия советских археологов : тезисы. Ч. 1. Киев : ИА АН УССР, 1975. С. 95—97.
3. Генинг, В. Ф. Синташта / В. Ф. Генинг, Г. Б. Зданович, В. В. Генинг. Челябинск : Юж.-Урал. кн. изд-во, 1992. 408 с.
4. Григорьев, С. А. Индоевропейская проблема: основные тенденции в распространении языка, культуры и генов в Евразии / С. А. Григорьев // Степная Евразия: бронзовый мир : сб. науч. тр. к 80-летию Геннадия Борисовича Здановича / отв. ред. Т. С. Малютина. Челябинск : Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2020. С. 73—109.
5. Григорьев, С. А. Проблема хронологии и происхождения алакульской культуры в свете новых раскопок в Южном Зауралье / С. А. Григорьев // Вестник археологии, антропологии, этнографии. 2016. № 3 (34). С. 44—53.
6. Григорьев, С. А. Проблема хронологии синташтинской культуры / С. А. Григорьев // Степная Евразия в эпоху бронзы: культуры, идеи, технологии : сб. науч. тр. к 80-летию Геннадия Борисовича Здановича. Т. 1 / отв. ред. Д. Г. Зданович. Челябинск : Изд-во Челяб. гос. ун-та, 2018. С. 37—61.
7. Григорьев, С. А. Поселение Мочище и андроновская проблема / С. А. Григорьев, Л. Ю. Петрова, М. Л. Плешанов, Е. В. Гущина. Челябинск : Цицеро, 2018. 398 с.
8. Епимахов, A. B. Южное Зауралье в эпоху средней бронзы / А. В. Епимахов. Челябинск : ЮУрГУ, 2002. 170 с.
9. Ковтун, И. В. Радиоуглеродные даты и относительная хронология сейминско-турбинских, кро-халёвских и самусьских древностей / И. В. Ковтун, А. Г. Марочкин, П. В. Герман // Труды V (XXI) Всерос. археол. съезда в Барнауле — Белокурихе / отв. ред. А. П. Деревянко, А. А. Тишкин. Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2017. Т. I. С. 269—274.
10. Корочкова, О. Н. Святилище первых металлургов Среднего Урала / О. Н. Корочкова, В. И. Стефанов, И. А. Спиридонов. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2020. 214 с.
11. Краузе, Р. Петровские памятники бронзового века: проблемы таксономии и хронологии / Р. Краузе, А. В., Епимахов, Е. В. Куприянова, И. К. Новиков // Археология, этнография и антропология Евразии. 2019. № 47 (1). С. 54—63.
12. Куприянова, Е. В. Стилевые вариации керамического комплекса могильника Степное VII в социокультурном аспекте функционирования некрополей эпохи бронзы Южного Зауралья / Е. В. Куприянова // Е. В. Куприянова, Д. Г. Зданович. Древности лесостепного Зауралья: могильник Степное VII. Челябинск : Энциклопедия, 2015. С. 144—178.
13. Куприянова, Е. В. Кинжал из могильника Степное VII как отражение межкультурных контактов в металлообработке эпохи бронзы в Южном Зауралье / Е. В. Куприянова, С. В. Таскаев // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2018. № 2 (41). С. 17—27.
14. Кушнарева, К. Х. Новая датировка кармирбердской культуры / К. Х. Кушнарева // Археологические Вести. 2007. Вып. 14. С. 166—183.
15. Литвиненко, Р. А. Кавказ и Причерноморье: линии синхронизации для финала средней бронзы / Р. А. Литвиненко // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников и культур Северного Кавказа : XXVI Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Магас : Пилигрим, 2010. С. 221—223.
16. Литвиненко, Р. О. Генеза, розвиток та юторична доля культурного кола Бабине / Р. О. Литвинен-ко // Матерiали та дослщження з археологи Схщно! Украши. Вщ неолггу до юммершщв. Луганськ : Вид-во СНУ, 2009. С. 44—90.
17. Матвеев, А. В. Первые андроновцы в лесах Зауралья / А. В. Матвеев. Новосибирск : Наука, 1998. 417 с.
18. Матвеев, А. В. Материалы новых раскопок Хрипуновского могильника / А. В. Матвеев, Е. Н. Волков, Ю. В. Костомарова // Проблемы археологии: Урал и Западная Сибирь: к 70-летию Т. М. Потемкиной. Курган : Изд-во Курганского гос. ун-та, 2007. С. 108—113.
19. Мимоход, Р. А. Культурно-хронологический комментарий к материалам кургана 2 Липецкого могильника / Р. А. Мимоход // Липецкий курган — памятник элиты доно-волжской абашевской культуры: монография / А. Н. Голотвин и др. Липецк ; Воронеж : Новый взгляд, 2016. С. 35—49.
20. Мимоход, Р. А. Лолинская культура. Северо-западный Прикаспий на рубеже среднего и позднего периодов бронзового века / Р. А. Мимоход // Материалы охранных археологических исследований. Москва : Ин-т Археологии РАН, 2013. Т. 16. 568 с.
21. Мимоход, Р. А. Палеоклимат и культурогенез в Восточной Европе в конце III тыс. до н. э. / Р. А. Мимоход // Российская археология. 2018. № 2. С. 33—48.
22. Мимоход, Р. А. Радиоуглеродная хронология блока посткатакомбных культурных образований / Р. А. Мимоход // Краткие сообщения Института археологии. 2011. Вып. 225. С. 28—53.
23. Мерц, И. В. Радиоуглеродная хронология памятников раннего бронзового века северо-восточного и восточного Казахстана. Первый опыт / И. В. Мерц, С. В. Святко // Использование естественнонаучных методов в археологических исследованиях. 2016. № 13 (1). С. 126—150.
24. Молодин, В. И. Радиоуглеродная хронология культур эпохи бронзы Урала и юга Западной Сибири: принципы и подходы, достижения и проблемы / В. И. Молодин, А. В. Епимахов, Ж. В. Марченко // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2014. Т. 13. Вып. 3: Археология и этнография. С. 136—167.
25. Смирнов, К. Ф. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий / К. Ф. Смирнов, Е. Е. Кузьмина. Москва : Наука, 1977. 83 с.
26. Черных, Е. Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья / Е. Н. Черных. Москва : Наука, 1970. 185 с.
27. Черных, Е. Н. Каргалы: феномен и парадоксы развития Каргалы в системе металлургических провинций. Потаенная жизнь древних горняков и металлургов / Е. Н. Черных. Москва : Яз. славян. культуры, 2007. 201 с.
28. Черных, Е. Н. Проблемы календарной хронологии сейминско-турбинского транскультурного феномена / Е. Н. Черных, О. Н. Корочкова, Л. Б. Орловская // Археология, этнография и антропология Евразии. 2017. № 45 (2). С. 45—55.
29. Черных, Е. Н. Древняя металлургия северной Евразии / Е. Н. Черных, С. В. Кузьминых. Москва : Наука, 1989. 320 с.
30. Anthony, D. W. The horse, the wheel and language / D. W. Anthony. Princeton : University Press,
2007. 568 p.
31. Archeologie Pravekych Cech. 5. Doba Bronzova / ed. Jiran L. Praha : Archeologicky üstav AV CR,
2008. 265 s.
32. Ashmore P. J. Absolute chronology / P. J. Ashmore // Scotland in Ancient Europe / eds. I.A.G. Shepherd, G.J. Barclay. Edinburgh : Society of Antiquaries of Scotland, 2004. P. 125—138.
33. Batora, J. Das Gräberfeld von Jelsovce. Ein Beitrag zur Frühbronzezeit im nordwestlichen Karpatenbecken / J. Batora. Band I und Band II. Kiel : Oetker/Voges, 2000. 617 S.
34. Campbell, R. Violence, Kinship and the Early Chinese State / R. Campbell. Cambridge : University Publishing House, 2018. 331 p.
35. Chropovsky, B. Gräberfeld aus der Älteren Bronzezeit in Vel'ky Grob / B. Chropovsky // Pohrebiska starsej doby bronzovej na Slovensku I. Bratislava : Slovenska Academia Vied, 1960. S. 14—138.
36. Coles, J. M. The Bronze Age in Europe / J. M. Coles, A. F. Harding. London : Methuen & Co Ltd., 1973. 581 p.
37. Conscience, A.-C. Eine Seeufersiedlung am Übergang vom 17. Zum 16. Jh. v. Chr. im Rahmen der Frühbronzezeit am Zürichsee. Unter besonderer Berücksichtigung der frühbrnzezeitlichen Funde und Befunde von Meilen-Schellen. Zürcher Archäologie, 19. Seeufersiedlungen / A.-C. Conscience,Au. Wädenswill-Vorder. Zürich : Hochbauamt Kantonarchäologie, 2005. 155 s.
38. Fitzgerald-Huber, L.G. Qijia and Erlitou: the question of contacts with distant cultures / L.G. Fitzgerald-Huber // Early China. 1995. № 20. P. 17—68.
39. Friedrich, W. L. Santorini eruption radiocarbon dated to 1627—1600 B.C. / W. L. Friedrich, B. Kromer, M. Friedrich, J. Heinemeier // Science. 2006. № 312.
40. Gebers, W. Endneolithikum und Frühbronzezeit im Mittelrheingebiet / W. Gebers. Bonn : Habelt, 1978. 192 s.
41. Grigoriev, S. A. Ancient Indo-Europeans / S. A. Grigoriev. Chelyabinsk : Rifej, 2002. 496 p.
42. Grigoriev, S. A. Inclinations of Egyptian Pyramids and Finding of the Divine Essence / S. A. Grigoriev // Archaeoastronomy and Ancient Technologies. 2015. № 3 (1). P. 1—27.
43. Grigoriev, S. Central European impulses in Eastern Europe in the early second millennium BC / S. Grigoriev. // Slovenska Archeologia. 2019. № 2. P. 225—239.
44. Grigoriev S. Eastern influences and the transition to new types of metalworking at the end of the Early Bronze Age in Central Europe / S. Grigoriev. // Musaica Archaeologica. 2018. № 2. P. 33—49.
45. Keightley, D. N. The Shang: China's first historical dynasty / D. N. Keightley // The Cambridge History of ancient China. From the origins of civilization to 221 B.C. Cambridge : University press, 1999. P. 232—291.
76
С. А. rp^opbeB
46. Krause, R. Studien zur kupfer- und frühbronzezeitlichen Metallurgie zwischen Karpatenbecken und Ostsee / R. Krause. Rahden : Marie Leidorf Verlag, 2003. 338 s.
47. Kuz'mina, E. E. The origin of the Indo-Iranians / E. E. Kuz'mina. Leiden ; Boston : Brill, 2007. 766 p.
48. Lin, M. "Ouya caoyuan wenhua yu shiqian Sichouzhilu" g^iMXit^AMMM^^ / M. Lin // Sichouzhilu Tianshan langdao — Xinjiang changji gudai yizhi yu guancang wenwu jingpin M Mt^^^lt-IH^i^tt^tlxWÄ. Beijing : Wenwu chubanshe, 2014. P. 656—673.
49. Lin, M. The origins of metallurgy in China / M. Lin, X. Liu // Antiquity. 2017. № 91 359. P. 1—6.
50. Lytvynenko, R. O. Central European parallels to the Dnieper-Don centre of Babyno Culture / R. O. Lytvynenko// Baltic-Pontic studies. 2013. Vol. 18. P. 121—138.
51. Manning, S. W. Chronology for the Aegean Late Bronze Age 1700—1400 B.C. / S. W. Manning, Ch. B. Ramsey, W. Kutschera, Th. Higham // Science. 2006. № 312. P. 565—569.
52. Marinatos, S. Kreta, Thera und das Mykenische Hellas / S. Marinatos. München : Hirmer Verlag, 1976. 183 s.
53. Mei, J. Cultural Interaction between China and Central Asia during the Bronze Age / J. Mei // Proceedings of the British Academy. 2003. № 121. P. 1—39.
54. Michael, G. H. Recent development in Near Eastern chronology and radiocarbon dating / G. H. Michael // Origins. 2004. № 56. P. 6—31.
55. Müller, J. Zur absolutchronologische Datierung der europäischen Megalithik / J. Müller // Prähistorische Archäologie als historische Wissenschaft. Festschrift für Christian Strahm / Hrsg. B. Fritsch, M. Maute, I. Matuschik, J. Müller, C. Wolf. Rahden : Marie Leidorf Verlag, 1998. S. 63—105.
56. Müller-Karpe, H. Handbuch der Vorgeschichte / H. Müller-Karpe. Bd. IV. München : Beck Verlag, 1980. 966 s.
57. Mylonas, G. E. The Age of Colden Mycaene / G. E. Mylonas // History of the Hellenic World. Prehistory and Protohistory. London : Heinemann educational books Ltd, 1974. P. 242—249.
58. Nivison, D. S. The Key to the Chronology of the Three Dynasties: The "Modern Text" Bamboo Annals / D. S. Nivison // Sino-Platonic Papers. 1999. № 93. P. 1—68.
59. Novotna, M. Halsringe und Diademe in der Slowakei. Prähistorische Bronzefunde. XI. 4 / M. Novotna. München : Beck Verlag, 1984. 82 s.
60. Pankenier, D. W. Astronomical dates in Shang and Western Zhou / D. W. Pankenier // Early China. 1981—1982. Vol. 7. P. 2—37.
61. Parzinger, H. Studien zur Chronologie und Kulturgeschichte der Jungstein-, Kupfer- und Frühbronzezeit zwischen Karpaten und Mittleren Taurus / H. Parzinger. Mainz am Rhein : Zabern, 1993. 440 s.
62. Primas, M. Bronzezeit zwischen Elbe und Po. Strukturwandel in Zentraleuropa 2200—800 v. Chr. / M. Primas. Bonn : Rudolf Habelt Verlag, 2008. 286 p.
63. Renfrew, C. Before civilization: the radiocarbon revolution and prehistoric Europe / C. Renfrew. New York : Alfred A. Knopf, 1973. 292 p.
64. Schofield, L. The Mycenaeans / L. Schofield. Los Angeles : Paul Getty Trust Publications, 2006. 208 p.
65. Schubert, E. Studien zur frühen Bronzezeit an der mittleren Donau. 54. Bericht der Römisch-Germanischen Kommission 1973 / E. Schubert. Berlin : de Gruyter, 1974. S. 1—106.
66. Shelmerdine, C. W. The Palatial Bronze Age of the Southern and Central Greek Mainland / C. W. Shelmerdine // Aegean prehistory. Boston: Archaeological Institute of America, 2001. P. 329—377.
67. Rewriting the Central European Early Bronze Age Chronology: Evidence from Large-Scale Radiocarbon Dating / P. W. Stockhammer, K. Massy, C. Knipper, R. Friedrich et al.// PLoS ONE. 2015. № 10 (10): e0139705.
68. Tarot, J. Die bronzezeitlichen Lanzespitzen der Schweiz / J. Tarot. Bonn : Rudolf Habelt, 2000. 147 p.
69. Tartaron, Th. F. Aegean Prehistory as World Archaeology: Recent Trends in the Archaeology of Bronze Age Greece / Th. F. Tartaron // Journal of Archaeological Research. 2008. № 16. P. 83—161.
70. Theoharis, D. R. General outline of the Early Bronze Age / D. R. Theoharis // History of the Hellenic World. Prehistory and Protohistory. London : Heinemann educational books Ltd, 1974. P. 130—133.
71. Vicze, M. Bronze Age Cemetery at Dunaujvaros-Duna-dülö / M. Vicze. Budapest : Eötvös Lorand University, 2011. 471 s.
72. Yin, W. New development in the research on the chronology of the Three Dynasties / W. Yin // Chinese Archaeology. 2002. Vol. 2. P. 1—5.
73. Zhang, X. Establishing and Refining the Archaeological Chronologies of Xinzhai, Erlitou and Erligang Cultures / X. Zhang, Sh. Qiu, L. Cai, G. Bo // Chinese Archaeology. 2008. Vol. 8. P. 197—210.
Сведения об авторе
Григорьев Станислав Аркадиевич — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН, Екатеринбург, Россия, Центр китайских исследований, Тайбэй, Тайвань. [email protected]
Magistra Vitae: online journal of historical sciences and archeology. 2020. No. 1. P. 63—81.
Problem of correlation of European, Eurasian and Chinese chronologies
of the Bronze Age
S.A. Grigoriev
Institute of History and Archeology, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences,
Chelyabinsk, Russia. [email protected]
Currently, the basis of archaeological chronology is radiocarbon analysis. After the appearance of the calibration procedure, the dates of this analysis became older than historical dates based on Near Eastern written sources. With the further development of the method, there is a tendency for shift of these dates in the opposite direction. For Sintashta culture, radiocarbon dates previously corresponded to the interval of 2200—1650 BC, now they have shifted to the of 20-18 centuries BC; and historical dates fall in the period of 18-17 century BC. And, the historical dates of China and Mycenaean Greece are quite close to each other, which is obvious when analyzing the appearance of bronzes of the Seima-Turbino type in Europe and China. In the first region, they spread during periods A2b,c; and in the second they immediately preceded the beginning of the Shang Dynasty. These dates are close to the Alpine dendrochronology. As a result, if, the radiocarbon dates demonstate the beginning of the Seima-Turbino bronzes within a wide interval from the 25th to 23rd centuries BC, according to historical chronology it corresponds to the 18th century BC, and the appearance of these bronzes in Europe and China is dated to the 1650—1550 BC, which probably was partly connected with the appearance of Fyodorovka culture about 1600/1550 BC. The article concludes that historical dates are more correct.
Keywords: chronology, Bronze Age, Europe, Eurasia, China, radiocarbon analysis, historical dates.
References
1. Bochkarjov V.S., Kuznecov P.F. Kul'turno-tipologicheskie harakteristiki drevnejshih diskovidnyh psaliev Severnoj Evrazii [Cultural and typological characteristics of the earliest disk-shaped cheek-pieces in Northern Eurasia], in: Problemy periodizacii i hronologii v arheologii jepohi rannego metalla Vostochnoj Evropy [Problems of periodization and chronology in archeology of the early metal era of Eastern Europe]. St. Petersburg, Skifija-print, 2013. Pp. 61—79. (In Russ.).
2. Gening V.F. Hronologicheskie kompleksy XVI v. do n. e. (po materialam Sintashtinskogo mogil'nika) [Chronological complexes of the XVI century BC (based on the materials of the Sintashta cemetery)], Novejshie otkrytija sovetskih arheologov (tezisy) [The latest discoveries of Soviet archaeologists (theses)]. Part 1. Kiev, IA AN USSR, 1975. Pp. 95—97. (In Russ.).
3. Gening V.F., Zdanovich G.B. and Gening V.V. Sintashta. Chelyabinsk, South Ural Publishing House, 1992. 408 p. (In Russ.).
4. Grigoriev S.A. Indoevropejskaja problema: osnovnye tendencii v rasprostranenii jazyka, kul'tury i genov v Evrazii [Indo-European problem: the main trends in the distribution of language, culture and genes in Eurasia]. Stepnaja Evrazija: bronzovyi mir [Steppe Eurasia: the Bronze World]. Vol. 2. Chelyabinsk, Chelyabinsk State University. 2020. Pp. 73—109. (In Russ.).
5. Grigoriev S.A. Problema hronologii i proishozhdenija alakul'skoj kul'tury v svete novyh raskopok v Juzhnom Zaural'e [The problem of the chronology and origin of Alakul culture in the light of new excavations in the Southern Transurals]. Vestnik arheologii, antropologii, etnografii [Bulletin of Archeology, Anthropology, Ethnography], 2016, no. 3 (34), pp. 44—53. (In Russ.).
6. Grigoriev S.A. Problema hronologii sintashtinskoj kul'tury [The problem of the chronology of Sintashta culture]. Stepnaja Evrazija v jepohu bronzy: kul'tury, idei, tehnologii [Steppe Eurasia in the Bronze Age: cultures, ideas, technologies]. Vol. 1. Chelyabinsk, Chelyabinsk State University, 2018.Pp. 37—61. (In Russ.).
7. Grigoriev S.A., Petrova L.Ju., Pleshanov M.L., Gushhina E.V., Vasina Ju.V. Poselenie Mochishhe i andronovskajaproblema [The settlement of Mochishche and the Andronovo problem]. Chelyabinsk, Cicero, 2018. 398 p. (In Russ.).
8. Epimakhov A.B. Juzhnoe Zaural'e v epohu srednej bronzy [Southern Transurals in the Middle Bronze Age]. Chelyabinsk, SUSU, 2002. 170 p. (In Russ.).
9. Kovtun I.V., Marochkin A.G. and German P.V. Radiouglerodnye daty i otnositel'naja hronologija se-jminsko-turbinskih, krohaljovskih i samus'skih drevnostej [Radiocarbon dates and relative chronology of the Seima-Turbino, Krokhalev and Samus antiquities]. Trudy V(XXI) Vserossijskogo arheologicheskogo sjezda v Barnaule — Belokurihe [Works of the V (XXI) Russian Archaeological Congress in Barnaul — Belokurikha]. Vol. I. Barnaul,Altai State University, 2017. Pp. 269—274. (In Russ.).
10. Korochkova O.N., Stefanov V.I. and Spiridonov I.A. Svjatilishhe pervyh metallurgov Srednego Urala [The sanctuary of the first metallurgists of the Middle Urals]. Ekaterinburg, Publishing House of the Ural University, 2020. 214 p. (In Russ.).
11. Krause R., Epimahov A.V., Kuprijanova E.V., Novikov I.K., Stoljarchik E. Petrovskie pamjatniki bronzovogo veka: problemy taksonomii i hronologii [Petrovka monuments of the Bronze Age: problems of taxonomy and chronology]. Arkheologiya, etnografiya i antropologiya Evrazii [Archeology, Ethnography and Anthropology of Eurasia], 2019, no. 47 (1), pp. 54—63. (In Russ.).
12. Kupriyanova E.V. Stilevye variacii keramicheskogo kompleksa mogil'nika Stepnoe VII v socio-kul'turnom aspekte funkcionirovanija nekropolej jepohi bronzy Juzhnogo Zaural'ja [Style variations of the ceramic complex of the Stepnoye VII cemetery in the socio-cultural aspect of the functioning of necropolises of the Bronze Age in the Southern Transurals]. Drevnosti lesostepnogo Zaural'ja: mogil'nik Stepnoe VII [Antiquities of the forest-steppe Transurals: cemetery of Stepnoye VII]. Chelyabinsk, Encyclopedia, 2015. Pp. 144—178. (In Russ.).
13. Kupriyanova E.V., Taskaev S.V. Kinzhal iz mogil'nika Stepnoe VII kak otrazhenie mezhkul'turnyh kontaktov v metalloobrabotke jepohi bronzy v Juzhnom Zaural'e [Dagger from the cemetery of Stepnoye VII as a reflection of intercultural contacts in the Bronze Age metalworking in the Southern Transurals]. Vestnik arheologii, antropologii i etnografii [Bulletin of Archeology, Anthropology and Ethnography], 2018, no. 2 (41), pp. 17—27. (In Russ.).
14. Kushnareva K.H. Novaja datirovka karmirberdskoj kul'tury [New dating of the Karmirberd culture]. Arheologicheskie Vesti [Archaeological News], 2007, no. 14, pp. 166—183. (In Russ.).
15. Litvinenko R.A. Kavkaz i Prichernomor'e: linii sinhronizacii dlja finala srednej bronzy [The Caucasus and the Black Sea: synchronization lines for the final of the Middle Bronze]. Problemy hronologii i periodizacii arheologicheskih pamjatnikov i kul'tur Severnogo Kavkaza. XXVI Krupnovskie chtenija po arheologii Severnogo Kavkaza [Chronology and periodization of archaeological sites and cultures of the North Caucasus. XXVI Krupnov readings on archeology of the North Caucasus]. Magas, Piligrim, 2010. Pp. 221—223. (In Russ.).
16. Litvinenko R.O. Geneza, rozvitok ta istorichna dolja kul'turnogo kola Babine [Genesis, development and historical fate of the Babino culture circle]. Materiali ta doslidzhennja z arheologiiShidnoi Ukraini. Vid neolitu do kimmerijciv [Materials and history from the archeology of Ukraine. From the Neolithic to Cimmerians]. Lugansk, SNU, 2009. Pp. 44—90. (In Russ.).
17. Matveev A.V. Pervye andronovcy v lesah Zaural'ja [The first Andronovo people in the forests of the Transurals]. Novosibirs, Nauka, 1998. 417 p. (In Russ.).
18. Matveev A.V., Volkov E.N., Kostomarova Ju.V. Materialy novyh raskopok Hripunovskogo mogil'nika [Materials of new excavations of the Khripunovsky cemetery]. Problemy arheologii: Ural i Zapadnaja Sibir': k 70-letiju T.M. Potemkinoj [Problems of archeology: Urals and Western Siberia: on the 70th anniversary of T.M. Potemkina]. Kurgan, Kurgan State University, 2007. Pp. 108—113. (In Russ.).
19. Mimokhod R.A. Kul'turno-hronologicheskij kommentarij k materialam kurgana 2 Lipeckogo mogil'nika [Cultural-chronological commentary on the materials of the mound 2 of the Lipetsk cemetery]. Lipeckij kurgan — pamjatnik elity dono-volzhskoj abashevskoj kul'tury [The Lipetsk mound — a monument to the elite of the Don-Volga Abashevo culture]. Lipeck, Voronezh, Novyj vzgljad, 2016. Pp. 35—49. (In Russ.).
20. Mimokhod R.A. Lolinskaja kul'tura. Severo-zapadnyj Prikaspij na rubezhe srednego i pozdnego peri-odov bronzovogo veka [Lola culture. Northwest Caspian at the turn of the middle and late periods of the Bronze Age]. Materialy ohrannyh arheologicheskih issledovanij [Materials of rescue archaeological research]. Vol. 16. Moscow, Institute of Archeology of the Russian Academy of Sciences, 2013. 568 p. (In Russ.).
21. Mimokhod R.A. Paleoklimat i kul'turogenez v Vostochnoj Evrope v konce III tys. do n.je. [Paleocli-mate and cultural genesis in Eastern Europe at the end of the 3rd millennium BC. Rossiiskaya arkheologiya [Russian archeology], 2018, no. 2, pp. 33—48. (In Russ.).
22. Mimohod R.A. Radiouglerodnaja hronologija bloka postkatakombnyh kul'tumyh obrazovanij [Radiocarbon chronology of the block of post-catacomb cultural formations]. Kratkie soobshhenija Instituta arheologii [Brief Communications of the Institute of Archeology], 2011, no. 225, pp. 28—53. (In Russ.).
23. Merz I.V., Svjatko S.V. Radiouglerodnaja hronologija pamjatnikov rannego bronzovogo veka severo-vostochnogo i vostochnogo Kazahstana. Pervyj opyt [Radiocarbon chronology of the Early Bronze Age monuments of northeastern and eastern Kazakhstan. First experience]. Ispol'zovanie estestvennonauchnyh metodov v arheologicheskih issledovanijah [Using natural science methods in archaeological research], 2016, no. 13 (1), pp. 126—150. (In Russ.).
24. Molodin V.I., Epimahov A.V., Marchenko Zh.V. Radiouglerodnaja hronologija kul'tur epohi bronzy Urala i juga Zapadnoj Sibiri: principy i podhody, dostizhenija i problemy [Radiocarbon chronology of the Bronze Age cultures of the Urals and the south of Westerrn Siberia: principles and approaches, achievements and problems]. VestnikNovosibirskogo gos. un-ta. Serija: Istorija, filologija [Bulletin of the Novosibirsk State University. Series: History, Philology], 2014, vol. 13 (3): Archaeology and ethnography, pp. 136—167. (In Russ.).
25. Smirnov K.F., Kuz'mina E.E. Proishozhdenie indoirancev v svete novejshih arheologicheskih otkrytij [The origin of the Indo-Iranians in the light of the latest archaeological discoveries]. Moscow, Nauka, 1977. 83 p. (In Russ.).
26. Chernyh E.N. Drevnejshaja metallurgija Urala i Povolzh'ja [The earliest metallurgy of the Urals and Volga]. Moscow, Nauka, 1970. 185 p. (In Russ.).
27. Chernyh E.N. Kargaly: fenomen i paradoksy razvitija. Kargaly v sisteme metallurgicheskih provincij. Potaennaja zhizn 'drevnih gornjakov i metallurgov [Kargaly: the phenomenon and paradoxes of the development of Kargaly in the system of metallurgical provinces. The hidden life of the ancient miners and metallurgists]. Moscow, Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2007. 201 p. (In Russ.).
28. Chernyh E.N., Korochkova O.N., Orlovskaja L.B. Problemy kalendarnoj hronologii sejminsko-turbin-skogo transkul'turnogo fenomena [Problems of the calendar chronology of the Seima-Turbino transcultural phenomenon]. Arkheologiya, etnografiya i antropologiya Evrazii [Archeology, Ethnography and Anthropology of Eurasia], 2017, no. 45 (2), pp. 45—55. (In Russ.).
29. Chernyh E.N., Kuz'minyh S.V. Drevnjaja metallurgija severnoj Evrazii [Ancient metallurgy of northern Eurasia]. Moscow, Nauka, 1989. 320 p. (In Russ.).
30. Anthony D.W. The horse, the wheel and language. Princeton, University Press, 2007. 568 p.
31. Archeologie Pravekych Cech. 5. Doba Bronzova. Praha, Archeologicky ustav AV CR, 2008. 265 s. (In Chech.).
32. Ashmore P.J. Absolute chronology. Scotland in Ancient Europe. Edinburgh, Society of Antiquaries of Scotland, 2004. Pp. 125—138.
33. Batora J. Das Gräberfeld von Jelsovce. Ein Beitrag zur Frühbronzezeit im nordwestlichen Karpatenbecken. Band I und Band II. Kiel, Oetker/Voges, 2000. 617 s. (in Germ.)
34. Campbell R. Violence, Kinship and the Early Chinese State. Cambridge, University Publishing House, 2018. 331 p.
35. Chropovsky B. Gräberfeld aus der Älteren Bronzezeit in Vel'ky Grob. Pohrebiska starsej doby bronzovej na Slovensku I. Bratislava, Slovenska Academia Vied, 1960. S. 14—138. (In Germ.).
36. Coles J.M., Harding A.F. The Bronze Age in Europe. London, Methuen & Co Ltd., 1973. 581 p.
37. Conscience A.-C. Wädenswill-Vorder Au. Eine Seeufersiedlung am Übergang vom 17. Zum 16. Jh. v. Chr. im Rahmen der Frühbronzezeit am Zürichsee. Unter besonderer Berücksichtigung der frühbrnzezeitlichen Funde und Befunde von Meilen-Schellen. Zürcher Archäologie, 19. Seeufersiedlungen. Zürich, Hochbauamt Kantonarchäologie, 2005. 155 s. (In Germ.).
38. Fitzgerald-Huber L.G. Qijia and Erlitou: the question of contacts with distant cultures. Early China, 1995, no. 20, pp. 17—68.
39. Friedrich W.L., Kromer B., Friedrich M., Heinemeier J., Pfieffer T., Talamo S. Santorini eruption radiocarbon dated to 1627—1600 B.C. Science, 2006, no. 312.
40. Gebers W. Endneolithikum und Frühbronzezeit im Mittelrheingebiet. Bonn, Habelt, 1978. 192 p. (In Germ.).
41. Grigoriev S.A. AncientIndo-Europeans. Chelyabinsk, Rifej, 2002. 496 p.
42. Grigoriev S.A. Inclinations of Egyptian Pyramids and Finding of the Divine Essence. Archaeoastronomy and Ancient Technologies, 2015, no. 3 (1), pp. 1—27.
43. Grigoriev S. Central European impulses in Eastern Europe in the early second millennium BC. Slov-enska Archeologia, 2019, no. 2, pp. 225—239.
44. Grigoriev S. Eastern influences and the transition to new types of metalworking at the end of the Early Bronze Age in Central Europe. Musaica Archaeologica, 2018, no. 2, pp. 33—49.
45. Keightley D.N. The Shang: China's first historical dynasty. The Cambridge History of ancient China. From the origins of civilization to 221 B.C. Cambridge, University press, 1999. Pp. 232—291.
46. Krause R. Studien zur kupfer- und frühbronzezeitlichen Metallurgie zwischen Karpatenbecken und Ostsee. Rahden, Marie Leidorf Verlag, 2003. 338 s. (In Germ.).
47. Kuz'mina E.E. The origin of the Indo-Iranians. Leiden, Boston, Brill, 2007. 766 p.
48. Lin M. "Ouya caoyuan wenhua yu shiqian Sichouzhilu" ^tt^Mxt^^MMM^^. Sichouzhilu Tianshan langdao — Xinjiang changji gudai yizhi yu guancang wenwu jingpin
Beijing, Wenwu chubanshe, 2014. Pp. 656—673. (in Chinese).
49. Lin M., Liu X. The origins of metallurgy in China. Antiquity, 2017, no. 91 359, pp. 1—6.
50. Lytvynenko R.O. Central European parallels to the Dnieper-Don centre of Babyno Culture. Baltic-Pontic studies, 2013, vol. 18, pp. 121—138.
51. Manning S.W., Ramsey Ch.B., Kutschera W., Higham Th., Kromer B., Steier P., Wild E.M. Chronology for the Aegean Late Bronze Age 1700—1400 B.C. Science, 2006, no. 312, pp. 565—569.
52. Marinatos S. Kreta, Thera und das Mykenische Hellas. München, Hirmer Verlag, 1976. 183 s. (In Germ.).
53. Mei J. Cultural Interaction between China and Central Asia during the Bronze Age. Proceedings of the British Academy, 2003, no. 121, pp. 1—39.
54. Michael G.H. Recent development in Near Eastern chronology and radiocarbon dating. Origins, 2004, no. 56, pp. 6—31.
55. Müller J. Zur absolutchronologische Datierung der europäischen Megalithik. Prähistorische Archäologie als historische Wissenschaft. Festschrift für Christian Strahm. Rahden, Marie Leidorf Verlag, 1998. S. 63—105. (In Germ.).
56. Müller-Karpe H. Handbuch der Vorgeschichte. Bd. IV. München, Beck Verlag, 1980. 966 s. (In Germ.).
57. Mylonas G.E. The Age of Colden Mycaene. History of the Hellenic World. Prehistory and Protohistory. London, Heinemann educational books Ltd., 1974. Pp. 242—249.
58. Nivison D.S. The Key to the Chronology of the Three Dynasties: The "Modern Text" Bamboo Annals. Sino-Platonic Papers, 1999, no. 93, pp. 1—68.
59. Novotna M. Halsringe und Diademe in der Slowakei. Prähistorische Bronzefunde. XI. 4. München, Beck Verlag, 1984. 82 s. (In Germ.).
60. Pankenier D.W. Astronomical dates in Shang and Western Zhou. Early China, 1981—1982, vol. 7., pp. 2—37.
61. Parzinger H. Studien zur Chronologie und Kulturgeschichte der Jungstein-, Kupfer- und Frühbronzezeit zwischen Karpaten und Mittleren Taurus. Mainz am Rhein, Zabern, 1993. 440 s. (In Germ.).
62. Primas M. Bronzezeit zwischen Elbe und Po. Strukturwandel in Zentraleuropa 2200—800 v. Chr. Bonn, Rudolf Habelt Verlag, 2008. 286 p. (In Germ.).
63. Renfrew C. Before civilization: The radiocarbon revolution and prehistoric Europe. New York, Alfred A. Knopf, 1973. 292 p.
64. Schofield L. The Mycenaeans. Los Angeles, Paul Getty Trust Publications, 2006. 208 p.
65. Schubert E. Studien zur frühen Bronzezeit an der mittleren Donau. 54. Bericht der Römisch-Germanischen Kommission 1973. Berlin, de Gruyter, 1974. S. 1—106. (In Germ.).
66. Shelmerdine C.W. The Palatial Bronze Age of the Southern and Central Greek Mainland, in: Aegean prehistory. Boston, Archaeological Institute of America, 2001. Pp. 329—377.
67. Stockhammer P.W, Massy K., Knipper C., Friedrich R., Kromer B., Lindauer S. et al. Rewriting the Central European Early Bronze Age Chronology: Evidence from Large-Scale Radiocarbon Dating. PLoS ONE, 2015, no. 10 (10): e0139705.
68. Tarot J. Die bronzezeitlichen Lanzespitzen der Schweiz. Bonn, Rudolf Habelt, 2000. 147 s. (In Germ.).
69. Tartaron Th.F. Aegean Prehistory as World Archaeology: Recent Trends in the Archaeology of Bronze Age Greece. Journal of Archaeological Research, 2008, no. 16, pp. 83—161.
70. Theoharis D.R. General outline of the Early Bronze Age. History of the Hellenic World. Prehistory and Protohistory. London, Heinemann educational books Ltd., 1974. Pp. 130—133.
71. Vicze M. Bronze Age Cemetery at Dunaujvaros-Duna-dulo. Budapest, Eotvos Lorand University, 2011. 471 p.
72. Yin W. New development in the research on the chronology of the Three Dynasties. Chinese Archaeology, 2002, vol. 2, pp. 1—5.
73. Zhang X., Qiu Sh., Cai L., Bo G., Wang J., Zhong J. Establishing and Refining the Archaeological Chronologies of Xinzhai, Erlitou and Erligang Cultures.Chinese Archaeology, 2008, vol. 8, pp. 197—210.
