CC BY
81
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2017. №3(49)
УДК 82.03; 82:81"255.2
ПРОБЛЕМА СОХРАНЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОКРАСКИ В ПЕРЕВОДАХ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (НА ПРИМЕРЕ ПЕРЕВОДОВ М. ЛОЗИНСКИМ И М. МАКСУДОМ РОМАНА Р. РОЛЛАНА «КОЛА БРЮНЬОН»)
© Альбина Саяпова
ON PRESERVATION OF THE NATIONAL COLOR IN THE TRANSLATIONS OF FICTION (BASED ON THE TRANSLATIONS OF R. ROLLAND'S "COLAS BREUGNON" BY M. LOZINSKY
AND M. MAKSOUD)
Albina Sayapova
The article presents the results of the comparative analysis of Russian and Tatar translations of Romain Rolland's novel "Colas Breugnon" made by Mikhail Lozinsky and Mahmoud Maksoud. We give specific comparative materials in the context of preservation of the national color in the translation of a literary text. The article focuses on the features, characterizing the reception of "Rollan's text" in Russian and Tatar cultures, the parameters of its artistic perception and interpretation, and conducts a microanalysis of the text. Thus, we have proved that M. L. Lozinsky, and M. Maqsoud adhered to the similar view on translation principles. From their point of view, translation should convey not only the "spirit" but also the "letter" of the original.
As a translator, M. Maqsoud was guided by the achievements of M. L. Lozinski. However, in his translation M. Maqsoud, consciously or unconsciously, intensified the semiotic codes associated with traditional Tatar culture.
The article has proved that the transfer of the national color depends on the degree of authenticity of the translation. Both M. Lozinski and M. Maqsoud attached great importance to accuracy in the transmission of artistic images (in terms of semantics and grammatical registration). These Russian and Tatar translations of the novel, "deeply folk at its core", are full of specific imagery and idiomatic elements, which make it possible to reveal the unique Gallic spirit of the French people.
Keywords: translation, "Colas Breugnon" by R. Rolland, M. L. Lozinsky, M. Maksoud, literary translation, cultural reception.
В статье представлены результаты сравнительного анализа русских и татарских переводов романа Ромена Роллана «Кола Брюньон», сделанные М. Лозинским и М. Максудом. Конкретный компаративный материал дан в разрезе проблемы сохранения национальной окраски при переводе художественного текста. Продемонстрирована специфика рецепции «роллановского текста» в русской и татарской культурах, определены параметры художественного восприятия и интерпретации, произведен текстовый микроразбор. Так, дoказано, что М. Л. Лозинский и М. Максуд придерживались единого взгляда на принципы переводческого мастерства. С их точки зрения, перевод должен доносить не только «дух», но и «букву» оригинала.
М. Максуд-переводчик опирался в своем переводе на достижения М. Л. Лозинского. Однако в своем переводе он вольно или невольно активизировал семиотические коды, связанные с традиционной татарской культурой.
В статье последовательно обосновывается, что передача национальной окраски напрямую зависит от степени полноценности перевода. Доказано, что М. Лозинский и М. Максуд придавали огромное значение степени верности в передаче художественных образов (в плане семантики и грамматического оформления). Русский и татарский переводы «глубоко народного по своей основе» романа насыщены специфическими образами и идиоматическими элементами, позволяющими передать неповторимый галльский дух французского народа.
Ключевые слова: «Кола Брюньон» Р. Роллана, М. Л. Лозинский, М. Максуд, художественный перевод, культурная рецепция.
Проблема сохранения национальной окраски в переводах художественной литературы не теряет своей актуальности и поныне. Существует целый корпус работ, посвященных данной проблематике (С. М. Алхасова [Алхасова], Р. Ф. Бек-метов [Бекметов], И. А. Кашкин [Кашкин], Э. Г. Нигматуллин [Нигматуллин], А. В. Федоров [Федоров] и др.).
Объектом нашего исследования стали переводы М. Лозинским и М. Максудом романа Р. Роллана «Кола Брюньон». Вопросы его перевода рассматривали Л. И. Топалова [Топалова], В. Е. Шор [Шор]. Предметом нашего внимания стала проблема сохранения национальной окраски при переводе этого произведения на русский и татарский языки. В этом и состоит новизна нашего исследования.
Перевод романа «Кола Брюньон» Ромена Роллана, осуществленный М. Л. Лозинским в 1932 году, занимает одно из почетных мест в переводческом искусстве ХХ века. Русский переводчик продемонстрировал принципиально новые методы решения труднейших переводческих задач, доказал их эффективность, выявил на практике целую серию приемов, через посредство которых эти методы могут успешно применяться. Для многих переводчиков опыт и мастерство, наработанные М. Лозинским, стали той образцовой школой, которая учила переводить. Татарский перевод «Кола Брюньона» состоялся благодаря русской переводческой школе.
Махмуд Максуд (Максудов) (1900-1962) -татарский писатель и переводчик, автор переводов романов «Война и мир», «Анна Каренина» Л. Н. Толстого, «Фауста» И. Гёте и др. - в 1935 году в журнале «Совет эдэбияте» («Советская литература») печатает перевод на татарский язык романа Ромена Роллана «Кола Брюньон». Через 2 года, в 1937 году, в Таткнигоиздате выходит книжный вариант этого перевода [Rollan]. Интерес М. Максуда к этому роману вызван тем, что татарское общественное сознание 1930-х годов воспринимает Р. Роллана, А. Барбюса, Т. Драйзера как активных борцов за мир. М. Максуд считал главной задачей переводчика - умение проникать в суть оригинала [Хайри, с. 14].
По словам В. Е Шора, «стилевая специфика [романа «Кола Брюньон» - А.С.] ярка и сознательно «педализирована» автором, цель которого - прославить - но не путем декларации, а исключительно художественными средствами - бессмертный «галльский дух» французского народа»» [Шор, с. 201]. «Веселая бесшабашность», жизнерадостность, лаконичность, стремительность стали главными характеристиками речи
главного героя романа - балагура-крепыша, отца семейства и столяра Брюньона, от лица которого ведется повествование. Сложное сплетение пословиц, поговорок, фразеологических единиц, неожиданных эпитетов, окказионализмов, сниженная лексика - в такую неповторимую художественную форму облечена каждая мысль героя. В то же время чистота и ясность этих мыслей позволяет рассказчику выражаться складно, метко и остроумно. Условно в его языке можно выделить два основных стилевых направления: с одной стороны, возвышенность и пафос при затрагивании таких тем, как Искусство, Любовь, Честь, с другой - речь «сочная и грубоватая, со смачными вкраплениями натуралистических образов и характеристик» [Нартов, с. 140], когда он рассуждает о своих горестях и заботах.
А. В. Федоров отмечает, что первоисточник переводов насыщен специфическими образами и идиоматическими элементами. Как указывает исследователь, «передача национальной окраски находится в самой тесной зависимости от полноценности перевода в целом: а) с одной стороны, от степени верности в передаче художественных образов, связанной и с вещественным смыслом слов, и с их грамматическим оформлением и 2) с другой - от характера средств общенационального языка, применяемых в переводе (вплоть до идиоматики) и не имеющих специфически местной окраски (в частности, не содержащих упоминания о национальных реалиях)» [Федоров, с. 321]. Одним из образцов такого перевода является, по мнению А. В. Федорова, перевод М. Л. Лозинского «Кола Брюньона» Р. Роллана, «глубоко народного по своей основе» [Там же, с. 320].
В верности этого суждения легко убедиться на примере характеристики, которую дает себе главный герой в начале романа:_
Перевод М. Максуда Перевод М. Лозинского
Беренчедэн, миндэ минем Yзем бар, -монсы бетенесе арасында иц яхшысы, -мин бар, Кола Брюньон, карт чыпчык, бургунд канлы, киц ^целле hэм киц корсаклы кеше, бик яшьтэн тYгел инде, нэк ярты йез тулды, шулай да таза, тешлэр саф, ^злэр шпинатттай саф, чэчэлэр - чал кергэн булса да - куе. Мин ^итен чэчне арттырак кYрмэс идем дип, яки Во-первых, я имею себя, это лучшее из всего, - у меня есть я. Кола Брюньон, старый воробей, бургундских кровей, обширный духом и брюхом, уже не первой молодости, полвека стукнуло, но крепкий, зубы здоровые, глаз свежий, как шпинат, и волос сидит плотно, хоть и седоват. Не скажу, чтобы я не предпочел его русым или, если бы мне предложили
эгэр дэ бер егерме-утыз елда кире кайтырга кушсалар карышып торыр идем дип эйтэ алмыйм. Лэкин, уйлап карасац, биш тапкыр ун - менэ дигэн нэрсэ! Эйдэ, келэ белегез яшьлэр! Телэгэн кешелэрнец hэрберсе дэ бу яшькэ хэтле тора алмый эле. Хэзерге заманда туп-тулы илле ел буена Франция юлларында гэYДЭцне Yстерел йери сезнецчэ бик ^ицел эшме эллэ ... [Rollan, с. 51._
вернуться этак лет на двадцать или тридцать назад, чтобы я стал ломаться. Но, в конце концов, пять десятков -отличная штука! Смейтесь, молодежь. Не всякий, кто желает, до них доживает. Шутка, по-вашему, таскать свою шкуру по французским дорогам полвека сполна, в наши-то времена... [Роллан, с. 5].
ской культуре это явление отсутствовало, М. Максуд отказался при переводе от имитации ритма раешника.
Просторечный стиль позволяет совместить в переводе «далекие и, казалось бы, даже несовместимые элементы, например, библейское имя «Далила» и фольклорно-русское междометие «ай-люли»» [Там же].
Перевод М. Максуда Перевод М. Лозинского
Ай, ай-яй, нинди ^цел-ле бу! Нинди ^целсез бу!... Ух, кел^дэн... юк ла, эрщдэн Yлэм мин.... Далила! Далила! Ай-люли, кэбер мица!. [Rollan, с. 111.]. Ой-ой, как это весело! Как это печально! Ах, я умру от смеха... нет, от тоски...... Далила! Да- лила! Ай-люли, могила!. [Роллан, с. 74].
М. Максуду удалось в переводе сохранить дух подлинника. В татарском переводе встречаются упоминания о Франции (Франция юлларында -'по французским дорогам') и одном из ее регионов - Бургундии (бургунд канлы - 'бургундских кровей'). Татарский переводчик сохраняет национальный дух сравнений (кузлэр шпинатттай саф - 'глаз свежий, как шпинат'). Осознавая, что татарский читатель не знает об этом растении, М. Максуд прибегает к ссылке: «Шпинат - Yсемлек исеме, бу Yсемлек ашамлык итеп тэ кулланыла» - 'Шпинат - название растения, это растение используется в пищу'. Пояснение переводчика малоинформативно. Ключевой смысл данной портретной детали в результате ускользает от татарского читателя. Естественно, что сравнение с растением, позволяет ему догадаться, что Кола Брюньон был зеленоглазым, но не позволяет понять, что его глаза были светло-зелеными, как свежий шпинат. Таким образом, стремление М. Максуда сохранить в переводе дух оригинала обернулась непрозрачностью смысла для татарского читателя. Вслед за М. Лозинским (см. подр. у А. В. Федорова [Федоров, с. 320]), татарский переводчик активно использует фразеологию и идиоматику, характерную для народной речи. Это позволяет М. Максуду добиться народности в стиле: старый воробей - 'карт чътчык\ полвека стукнуло - 'ярты йвз тулды\ шутка, по-вашему - 'эшме эллэ\ не первой молодости - 'бик яшьтэн тYгел инде\ Русский переводчик, помимо лексических ресурсов народной речи, опирается и на ритмические: «рифма, применяемая Р. Ролла-ном в прозе, как средство для характеристики неистощимо жизнерадостного балагурства героя, воссоздана М. Лозинским в духе русского раешника» [Федоров, с. 321]. Ввиду того, что в татар-
«Метод, примененный М. Лозинским в работе над «Кола Брюньоном», позволил избежать излишней экзотики при передаче национальной специфики образов оригинала, приближая их к читателю книги благодаря подлинности и привычности выбираемых и создаваемых словосочетаний русского текста. Характерно, что переводчик исключительно скупо прибегает к лексическим заимствованиям: он делает это лишь тогда, когда дело касается общеизвестных реалий материального быта (аркебуза, лафет), культурно-исторических реалий, называемых самим повествователем (вроде римских авгуров), и в тех редких случаях, когда автор, употребляя диалектное слово, сам комментирует его как не общефранцузское обозначение той или иной реалии», - так характеризует стратегию переводчика М. Лозинского А. М. Федоров [Там же, с. 321]. Эта характеристика справедлива, на наш взгляд, и в отношении М. Максуда.
Татарский переводчик очень осторожно прибегает к приему лексических заимствований, чтобы передать национально-специфические черты оригинала. Так, вслед за М. Лозинским при переводе имен, географических названий, М. Максуд, как правило, берет за основу звуковую форму французского слова и стремится найти каждому звуку близкий по звучанию в татарском языке. Это проявилось, например, при пе-
Перевод М. Максуда Перевод М. Лозинского
Мин Бевроным буенда ^цел ачарга яратам... [Rollan, с. 95]. Мне нужно, чтобы я мог развлечься на берегу моего Беврона... [Роллан, с. 65]
Порой М.Максуд прибегает к лексической трансформации: например, при переводе фран-
Вслед за русским переводчиком, татарский переводчик стремится подобрать слово, которое соответствовало бы лингвокультурологическим особенностям французского языка. Так он добивается аутентичности в звучании текста.
М. Максуд при переводе ФЕ «Быть может, меня устроил бы и какой- нибудь плод» [Роллан, с. 67] прибегает к приему конкретизации смысла: 'Ихтимал, мине бYтэн берэр ^имеш тэ канэгатлэндерер иде' [Rollan, с. 100]. Татарский переводчик вместо стилистически нейтрального слова устроить опирается в переводе на экспрессивный потенциал слова канэгатлэндерэ - 'приходится по вкусу'. По-видимому, М. Максуд оттолкнулся от восточной метафоры, где желанную женщину сравнивают с персиком, от которого хочется откусить, к шелковистой коже которой хочется прикоснуться. Вот почему радость общения с женщиной сравнивается с вкушением фруктов. Так татарский переводчик восстанавливает ироничный, игривый оттенок, заложенный в оригинале: «Voici un rideau d'arbres qui s'oppose à sa course» [Rol^d, р. 55].
Таких примеров мы встретим немало при
При переводе предложения Бывают в жизни дни, когда я готов влюбиться в козу, ежели на ней чепец [Роллан, с. 67-68] М. Максуд прибегает к адекватной замене русского слова чепец на татарское калфак: 'Тормышта бит шундый квннэр очрый, калфак кигэн булса, кэщэгэдэ гашыйк булыр идец' [Rollan, c. 81]. Этот эстетически равноценный вариант позволяет переводчику приблизить текст перевода к татарскому читателю. И М. Лозинскому, и М. Максуду важно подчеркнуть, что этот головной убор является чисто жен-
ским. Русский переводчик адекватно переводит реалию. Общеизвестно, что французские женщины носили чепчики, появившиеся на основе платков-вуалей, распространенных во Франции в XXI вв. А М. Максуд идет на замену, так как татарские женщины не носили чепчиков. Стремясь передать экспрессивность фразы, татарский переводчик использует название этнографического головного убора, который бытовал у татар только в среде женщин. Калфак - национальный женский головной убор, расшитый бисером и жемчугом [Татарско-русский словарь, с. 521].
Порой при переводе М. Максуд успешно использует прием модуляции, чтобы точнее передать значение слов и выражений. С этим мы сталкиваемся в отрывке, где дается описание подернутых дымкой темно-синих глаз Ласоньки: Лэкин аныц эссе квндэ яшенле яцгыр алдыннан була торган твтен белэн свремлэнгэн карасу-зэцгэр кузлэреннэн hsM кояш фавнаныц чыга торган елмаюлы иреннэрдэй иреннэреннэн щеп сузыла, шул щептзн кызыл YPмзкYЧ Yзенец YрмдKYЧ оясын туки да кешелэрне урап ала. [Rollan, с. 100]. Вслед за М. Лозинским он счел выражение залитые паром не вполне естественным. К сожалению, М. Максуд при переводе данного предложения перепутал богиню Фавну, известную в римской мифологии как Благая богиня, богиня плодородия, здоровья и невинности, богиня женщин, с Фавном - римским божеством, отождествлявшимся с паном, что не позволило адекватно передать весь потенциал выражения губ жеманной фавны, встречающийся в переводе М. Лозинского [Роллан, с. 67].
Анализируя особенности перевода эпизода с ведром, которое оставила Ласочка, В. Шор делится следующим наблюдением: «В оригинале сказано: „ведро продолжает пить". Вместо нейтрального „пить" М. Лозинский вводит стилистически сниженный образный глагол, делающий олицетворение более конкретным, подчеркнутым, более соответствующим душевному состоянию персонажей в эту минуту: „Ведро продолжает захлебываться", - так звучит эта фраза в его переводе » [Шор, с. 219]. Эту фразу М. Максуд переводит, как 'Э суда чилж hаман чайкала' [Rollan, с. 114]. Как видим, глагол чайкала в его переводе и является выражением напряженного момента в диалоге героев, в котором нет «победителя», в котором каждый стоит на своем. В этом диалоге - своеобразный принцип «качельности», вечной незавершенности.
Порой М. Максуд прибегает к приему описа-тельности:
Перевод М. Лозинского Перевод М. Максуда
Ну-ка, сморчок, сморк- Яле, сецгер борныцны,
цузского названия замка Asnois[anwa].
Перевод М. Максуда Перевод М. Лозинского
Моннан еч ай элек Ануа сарае ечен киц тепле бер шкаф ясарга заказ алдым... [Rollan, с. 95]. Тому три месяца, мне заказали шкаф с большим поставцом, для замка Ануа... [Роллан, с. 65].
переводе идиоматических конструкций:
Перевод М. Лозинского Перевод М. Максуда
Еще не родился тот человек, который бы тебя надул [Роллан, с. 22]. Сине алдарлык кеше анадан тумаган эле [Rollan, с. 23].
Со злыми лучше жить в ладу, чем с ними заводить вражду [Там же, с. 27]. Доньяда усаллар белэн дошман булганчы тату булганыц яхшырак [Там же, с. 31].
нись, сними со свечки! Или ты ее ради сретенья зажгла? В небе лампаду затеплили [Роллан, с. 18]._
сундер шэмнэрне! Эллэ Сретенье хермэтенэ яндырдьщмы? Буген шэмне куктэ яндыралар [Rollan, с. 161._
Перевод М. Максуда Перевод М. Лозинского
... ейне биклим haM, соцгы ей турыннан утеп, уземнец шэhэр ташындагы, Вомон юлы естендэге «Кута»ма китэм [Rollan, с. 149]. « ...отпускаю подмастерья; запираю дом и, пройдя последний дом, храбро отправляюсь на свой «кута», за городом, на Бомонской дороге. [Роллан, с. 9596].
Как видно из приведенного примера, осталось непереведенным слово сморчок, а образный славянизм сними со свечки, описывающий ритуальные действия, был переведен описательно.
При использовании слов-заимствований из французского языка М. Максуд либо прибегает к постраничной ссылке, либо дает значение слова в скобках.
[Там же, с. 45]. [Там же, с. 63 - 64].
Князьям потеха, а нам не до смеха [Там же, с. 45]. Князлэргэ юаныч, э безгэ шулмы соц куаныч. [Там же, с. 64].
Бабий зрачок, что паучок [Там же, с. 66]. Хатын - кызныц кузе -YрмэкYчнец нэк Yзе [Там же, с. 98].
Если кто сумасброд, тот таким и умрет [Там же, с. 75]. Ж^лэр булып туган кеше жулэр булып Yлэр [Там же, с. 114].
Мне мое мясо ближе, чем моя рубашка [Там же, с. 103]. Мица кулмэгемэ караганда итем якынырак [Там же, с. 162].
Очевидно, что при создании идиоматических конструкции М. Максуд ориентируется на структуру татарских пословиц.
Перевод М. Лозинского Перевод М. Максуда Татар халык мэкальлэре
Соседская беда веселит, и забываешь свою собственную [Роллан, с. 23]. Курше кайгы-сы куцелне ача, узецнекен оныттыра. [Rollan, с. 26]. Кеше хэле кешегэ тамаша [Исанбет, с. 932].
Использование заимствованных слов (форейтор, апофтегмы и т.д.) придает тексту перевода оттенок экзотичности.
М. Максуд при переводе идиоматических элементов стремится не только точно передать их смысл, но максимально сохранить ритмичность их структуры.
М. Лозинский и М. Максуд сумели в своих переводах романа Р. Роллана «Кола Брюньон» точно передать дух подлинника. Их переводы стилистически соответствуют оригиналу. При возникновении трудностей в переводе русский и татарский переводчики прибегали к адекватной замене и стилистической компенсации. М. Лозинский и М. Максуд не только сохраняли оригинальное абзацно-фразовое членение текста, но и стремились передать его особый ритм и рифму. Подобная стратегия перевода как нельзя лучше соответствовала отличительной черте стиля «поэтизированной» прозы Р. Роллана.
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Республики Татарстан в рамках научного проекта № 16-14-16027.
Список литературы
Алхасова С. М. Становление и развитие художественного перевода в кабардинской литературе. Нальчик: Изд-во КБНЦ РАН, 2006. 176 с.
Бекметов Р. Ф. Лирика Роберта Бернса в русском и татарском переводах: из опыта сравнительной поэтики // Филология и культура. Philology and Culture. 2016. №4(46). C. 116-122.
Исанбет Н. Татар халык мэкальлэре:в 3 т. Т.2. Казань: Татар. кит. нэшр., 1967. 960 б.
Ср.
Перевод М. Лозинского Перевод М. Максуда
Известно, на всякой пирушке бывают разбитые кружки [Роллан, с. 23]. Билгеле инде, хэрбер сыйда савыт-саба да коела [Rollan, с. 36].
Разинув рот шире ворот.... [Там же, с. 49]. Авызъщны капкадай киц ачып... [Там же, с. 69].
Женщину и арбуз узнаешь на вкус [Там же, с. 67]. Кызны да, карбузны да татып кына белэсец. [Там же, с. 100].
Старый шут, лезет от дождика в пруд [Там же, с. 1]. Карт юлэр яцгырдан куркып кулгэ чумар. [Там же, с. 7].
Завел жену - забудь тишину [Там же, с. 13]. Хатын алгансыц икэн, тынлыкны оныт инде. [Там же, с. 7].
Молитвой и трудом станешь королем [Там же, с. 48]. Эшлэ, тырыш, кыл гибэ-дэт, - hэм булырсыц син король [Там же, с. 68].
Когда нет господина, познаешь челядина Хезмэтченец кемлеге ху^асе югында беленэ
Кашкин И. А. О реализме в советском художественном переводе // Дружба народов. 1954. № 4. С. 199.
Нартов К. М. Зарубежная литература в школе. М.: Просвещение, 1976. 287 с.
Нигматуллин Э. Г. Раздвигая века и границы: к вопросу о связях татарской литературы первой трети XX века с литературой Западной Европы. Казань: Татарское книжное изд-во, 1977. 136 с.
Татарско-русский словарь в 2 т. Т. 1. Казань: Магариф, 2007. 726 с.
Топалова Л. И. «Кола Брюньон» и «Николка Персик»: (о принципах передачи имен собственных в переводах М. Лозинского и В. Набокова) // Филол. вестн. Ростов.гос. ун-та. 2002. № 2. C. 70-72.
Роллан Р. Кола Брюньон / пер. с фран. М. Лозинского. М.: Правда, 1986. 302 с.
Федоров А. В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы). М.: Издательский дом «ФИЛОЛОГИЯ ТРИ»; СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. 347 с.
Хайри Х. Махмуд Максуд. // Максуд М. Произведения (1919-1959) / на тат. языке. Казань: Таткниго-издат, 1960. С.14-15.
Шор В. Е. «Кола Брюньон» на русском языке // Мастерство перевода, №7. Л.: Сов. писатель, 1970. С. 219-267.
Rollan R. Kola Briun'jon. Kazan: Tatgosizdat, 1937. 298 s.
Rolland R . Colas Breugnon. Paris : Albin Michel, 1964. 245 с.
References
Alkhasova, S. M. (2006). Stanovlenie i razvitie khudozhestvennogo perevoda v kabardinskoi literature [Formation and Development of Literary Translation in Kabardian Literature]. 176 p. Nal'chik, Izd-vo KBNTs RAN. (In Russian)
Bekmetov, R. F. (2016). Lirika Roberta Bernsa v russkom i tatarskom perevodakh: iz opyta sravnitel'noi poetiki [The Lyrics of Robert Burns in Russian and Tatar Translations: From Comparative Poetics Practices]. Filologiia i kul'tura. Philology and Culture, No. 4(46), pp. 116-122. (In Russian)
Саяпова Альбина Мазгаровна,
доктор филологических наук, профессор,
Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18. Albina.Sayapova@kpfu.ru
Fedorov, A. V. (2002). Osnovy obshchei teorii perevoda (lingvisticheskie problemy) [Fundamentals of the General Theory of Translation (Linguistic Issues)]. 347 p. Moscow, Izdatel'skii dom "FILOLOGIIa TRI"; St. Petersburg, Filologicheskii fakul'tet SpbGU. (In Russian) Isanbet, N. (1967). Tatar khalyk makal'bre: 3 t. [Tatar Folk Proverbs in 3 Volumes]. T.2. 960 p. Kazan', Tatar. kit. mshr. (In Tatar)
Kashkin, I. A. (1954). O realizme v sovetskom khudozhestvennom perevode [On Realism in Soviet Literary Translation]. Druzhba narodov, No. 4, pp. 199. (In Russian)
Khairi, Kh. (1960). Makhmud Maksud [Mahmoud Maksoud]. Maksud M. Proizvedeniia (1919-1959) / na tat. iazyke. Pp. 14-15. Kazan', Tatknigoizdat. (In Tatar)
Nartov, K. M. (1976). Zarubezhnaia literatura v shkole [Foreign Literature at School]. 287 p. Moscow, Prosveshchenie. (In Russian)
Nigmatullin, E. G. (1977). Razdvigaia veka i granitsy: k voprosu o sviaziakh tatarskoi literatury pervoi treti XX veka s litera-turoi Zapadnoi Evropy [Extending Centuries and Borders: On the Issue of the Ties of Tatar Literature in the First Third of the 20th Century with the Literature of Western Europe]. 136 p. Kazan, Tatarskoe knizhnoe izd-vo. (In Russian)
Rollan, R. (1986). Kola Briun'on [Colas Breugnon]. Per. s fran. M. Lozinskogo. 302 p. Moscow, Pravda. (In Russian)
Rollan, R. (1937). Kola Briun'jon [Colas Breugnon]. 298 p. Kazan, Tatgosizdat. (In Tatar)
Rolland, R . (1964). Colas Breugnon. 245 p. Paris, Albin Michel. (In French)
Shor, V. E. (1970). "Kola Briun'on" na russkom iazyke [Colas Breugnon in Russian]. Masterstvo perevoda, No. 7, pp. 219-267. Leningrad, Sov.pisatel'. (In Russian)
Tatarsko-russkii slovar' v 2 t. (2007) [Tatar-Russian Dictionary in Two Volumes]. T.1. 726 p. Kazan', Ma-garif. (In Russian, in Tatar)
Topalova, L. I. (2002). "Kola Briun'on" i "Nikolka Persik': (o printsipakh peredachi imen sobstvennykh v perevodakh M. Lozinskogo i V. Nabokova) ["Colas Breugnon" and "Nikolka Peach": (on the principles of the transfer of proper names in the translations of M. Lozinsky and V. Nabokov)]. Filol. vestn. Rostov. gos. unta, No. 2, pp. 70-72. (In Russian)
The article was submitted on 17.06.2017 Поступила в редакцию 17.06.2017
Sayapova Albina Mazgarovna,
Doctor of Philology, Professor,
Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. Albina.Sayapova@kpfu.ru
