CC BY
6
Балахонский Виталий Витальевич
Проблема сохранения исторической памяти и методология вариативно-моделирующего объяснения и оценки исторических событий (на примере Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года)
Исследуются методологические возможности вариативно-моделирующего объяснения истории, связанные с формированием научно обоснованного понимания социальных событий и сохранения его концептуализированного выражения в исторической памяти народа. Выявляются политические, экономические, идеологические, правовые и методологические механизмы деформации и разрушения исторической памяти народа. В основе проводимого исследования -рассмотрение Великой Октябрьской социалистической революции как исторического события, занимающего центральное место в политической, идеологической и научной полемике современности.
Ключевые слова: методология исторического познания, историческая память, социальная революция, государственный переворот, историческая случайность, историческая необходимость.
The problem of preserving historical memory and the methodology of variative-modeling explanation and evaluation of historical events (on the example of the Great October Socialist Revolution of 1917)
The article clarifies the methodological possibilities of the variative-modeling explanation of history for the formation of a scientifically based understanding of social events and the preservation of its conceptualized expression in the historical memory of the people. Political, economic, ideological, legal and methodological mechanisms of deformation and destruction of the historical memory of the people are revealed. The Great October Socialist Revolution is taken as the basis of the research, as a historical event that occupies a central place in the political, ideological and scientific polemics of our time.
Keywords: methodology of historical cognition, historical memory, social revolution, state coup, historical accident, historical necessity.
Важное место в системе идеологической экспансии, осуществляемой коалицией западных государств против России, занимают действия, направленные на подрыв исторической памяти народа [1, с. 81], особенно молодежи. Целью подобных действий является стремление внедрить в общественное сознание собственное понимание и оценку исторических событий, создать видимость их обоснованности и тем самым лишить широкие слои населения страны иммунитета к исторической лжи, обеспечить себе возможности манипулирования их убеждениями и настроениями.
Деформация и разрушение исторической памяти народа, детерминированные внешнеполитическими, деструктивными по отношению к данному социуму целями, включают в себя целый комплекс политических, экономических, идеологических, правовых и методологических механизмов реализации.
Политическим основанием подрыва исторической памяти выступает репрезентация субъектами власти оценки исторических событий, противоречащей социокультурным представлениям, принятым и укорененным в сознании членов общества.
Экономическая основа деформации исторической памяти подразумевает широкое финансирование издательской деятельности; обеспечение целенаправленной ориентации образования на формирование у обучающихся искаженного представления об истории; контроль через систему грантов за тематикой и содержанием проводимых научно-исторических исследований.
Идеологические формы исторических «новаций», имеющих псевдонаучный характер, предполагают их закрепление в самосознании общества, достижение смысловой укорененности в убеждениях его представителей.
108
Правовые механизмы трансформации исторической памяти завершают политические, экономические и идеологические формы ее реализации, поскольку придают комплексу указанных действий властную принудительность и устанавливают санкции за противодействие им. Ярким примером подобного соотношения является эволюция политики современной украинской власти, ее переориентация на создание и закрепление в общественном сознании и идеологии выдуманной концепции истории страны, имеющей явно антинаучный характер, но получившей свое закрепление в отдельных правовых реалиях (таких, например, как закон о декоммунизации).
Методологический механизм искажения исторической памяти связан с приемами и процедурами познавательной деятельности, допускающими осознанное или неосознанное ограничение эвристического потенциала проводимого исследования.
Цель данной статьи - выявить методологические возможности формирования научно обоснованного понимания социальных событий и сохранения его концептуализированного выражения в исторической памяти народа, присущие вариативно-моделирующему объяснению истории.
В качестве основы проводимого исследования предполагается взять историческое событие, занимающее центральное место в политической, идеологической и научной полемике современности, - Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Оценки и интерпретации этого события диаметрально противоположны как на международном уровне, так и внутри нашей страны, что позволяет эксплицировать значимые методологические особенности искажения исторической памяти об этом событии.
Важнейшей социальной функцией исторической памяти является извлечение опыта из прошедших событий, позволяющего не допускать ошибок, совершенных предшествующими поколениями. Но чтобы избежать таких ошибок, необходимо адекватно оценить прошлое, а это представляет собой серьезную психологическую и методологическую проблему.
Психологическая проблема учета опыта прошлого состоит в том, что каждое поколение, находясь в похожих исторических ситуациях, принимает решения на основе осмысления собственных интересов, которые могут совпадать с интересами их предков. Неудача действий предков в исторической ситуации прошлого, схожей со сложившейся ситуацией в настоящем, не останавливает современников
от ошибочных действий, поскольку негативный опыт предков в сознании людей оказывается слабее их желаний достичь поставленной цели. На основании этого можно сделать вывод о доминировании в восприятии уроков истории природных психических основ человеческой мотивации поведения, которые во многих случаях оказываются сильнее разума.
Историко-правовая и историческая наука не в состоянии изменить психологические основы человеческого мировосприятия, но она может доработать методологию проведения собственных исследований, направленную на дачу научно обоснованной оценки исторических событий и формирование в социуме адекватной исторической памяти. Серьезной методологической проблемой познания прошлого в исторической науке является его безальтернативное осмысление. Историки в большинстве случаев лишь фиксируют ход событий, что ведет к его апологизации, не допускающей рациональной оценки свершившегося. Невозможность подобной оценки обусловлена отсутствием референта сравнения: субъект исторического процесса осуществил определенные действия, насколько они были удачны в сложившейся социальной ситуации, какие еще варианты действий были возможны в этой ситуации? Только сравнение реальных событий с их альтернативами позволяет адекватно оценивать свершившееся и на основании этого извлекать исторический опыт как основу исторической памяти.
Вариативно-моделирующий метод изучения истории предполагает теоретическое моделирование исследователем вариантов развития событий, возможных в условиях имевшей место социальной ситуации прошлого, и оценку на этой основе реально произошедшего. Следует пояснить, что речь идет не о стремлении изменить прошлое, что онтологически невозможно, а лишь о его адекватной оценке, позволяющей извлечь для себя определенные уроки, обогатить осмысленным опытом прошлого историческую память. Методологической основой реализации вариативно-моделирующего метода выступает знание социальных закономерностей, фиксирующих действие объективных и субъективных факторов исторического процесса, мысленно проецируемых на гипотетическое развитие событий в рамках реальной исторической ситуации [2, с. 229-235; 3, с. 194-201].
Рассмотрим возможности использования вариативно-моделирующего метода применительно к крайне спорной и идеологизирован-
109
ной проблеме исторической памяти - оценке и научному осмыслению Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. Поле исторической полемики по данному вопросу доходит до крайних противоположностей - от рассмотрения этого события как величайшего во всемирно-историческом масштабе до его однозначного осуждения в качестве преступления перед историей России.
Общим методологическим основанием негативных оценок Октябрьской революции выступает ее рассмотрение как явления случайного, не детерминированного общим ходом социального процесса, а потому нарушающего его телеологические основания. Случайность рассматриваемого события не позволяет его объяснить, поскольку сама процедура научного объяснения предполагает раскрытие закономерных связей, лежащих в основе изучаемого явления. Объяснить случайное невозможно, его можно только описать, но описание не раскрывает сущности объекта.
Понятие «необходимость» применительно к методологии исторического исследования означает повторяющуюся связь между событиями в сходных исторических ситуациях. Противоположность «исторической необходимости» -«историческая случайность» обозначает недетерминированность события имевшей место в определенный период прошлого социальной ситуацией.
Обратимся к дискуссии о случайности или необходимости Великой Октябрьской социалистической революции. В обобщенном виде аргументация сторонников случайности данного исторического события может быть представлена следующим образом.
1. Социальная база революции была минимальна, абсолютное большинство населения России в то время составляли крестьяне, пролетариат был малочислен и локализован лишь в крупных промышленных центрах.
2. События в октябре 1917 г. следует рассматривать не как революцию, а как переворот, поскольку именно так их изначально оценивали некоторые руководители большевистской партии, и в реальности они прошли достаточно бескровно для события подобного масштаба (в Петрограде во время восстания погибло не более 10-15 человек, ранено было не более 50-60 человек с обеих сторон), такие небольшие потери являются характерными не для революций, а для заговорщических государственных переворотов.
3. Октябрьской революции могло не случиться, если бы А.Ф. Керенский действовал
более решительно и рационально, он мог принять ожидаемые народом решения о прекращении войны и о передаче помещичьей земли крестьянам.
Проанализируем указанные аргументы сторонников «случайности» Октябрьской революции.
1. Утверждение о том, что социальная база социалистической революции - пролетариат в то время не представлял большинства населения, соответствует действительности. По данным социологических исследований, фабрично-заводских рабочих в то время было около 4,3 млн человек, но они были сконцентрированы в крупнейших центрах страны, в которых и решались важнейшие политические вопросы. По концентрации пролетариата на крупнейших предприятиях Россия обгоняла в то время даже США. Так, в 1915 г. на крупных российских предприятиях с числом рабочих свыше 500 человек было занято около 60% общего числа рабочих (для сравнения: в США в тот же период - только 33%), а на фабриках и заводах с числом рабочих свыше 1000 человек работало более 35% (в США - 17%). До 64% промышленных рабочих было сосредоточено в Петроградском и Центральном промышленных районах [4, с. 10].
В начале XX в. в России сложились все необходимые условия для социальной революции: 1) сформировались ее политические (слабость власти), социальные (усиление нужды народных масс, резкое углубление социального расслоения общества и т.п.), экономические (нестабильность, кризис, нерешенность крестьянского вопроса и т.д.) и идейные (обоснование необходимости революционных преобразований в политико-правовой мысли [5]) предпосылки; 2) у пролетариата в России был опыт вооруженной борьбы, полученный в ходе революции 1905-1907 гг.; 3) в силу указанных обстоятельств социальную базу революции составлял не только пролетариат, но и значительные массы крестьянства, недовольные аграрной политикой правительства; 4) крайнее обострение всех социальных, экономических и политических противоречий в условиях начавшейся Первой мировой войны привело к резкому возрастанию численности охваченных революционным влиянием рабочих и крестьян в армии; 5) произошло формирование мощной социальной базы Октябрьской революции, причем в значительной степени вооруженной (армейские части, перешедшие на сторону восстания).
2. Небольшое количество погибших в ходе Октябрьского вооруженного восстания не явля-
110
ется свидетельством того, что мы имеем дело с верхушечным государственным переворотом. Различие между социальной революцией и государственным переворотом определяется не числом пострадавших, а глубиной и масштабностью изменений в обществе. Государственный переворот не предполагает серьезных изменений в социуме, он связан главным образом с заменой субъектов, находящихся у власти. Социальная революция является таковой лишь постольку, поскольку она связана с глубокими изменениями в важнейших структурах общественного бытия.
Октябрьская социалистическая революция, несомненно, является именно революцией, а не переворотом, поскольку она повлекла за собой глубочайшие изменения в российском социуме (коренным образом изменились производственные отношения, произошли трансформации в ментальной сфере [6] и быту [7], изменились регуляторы общественных отношений во всех сферах, включая консервативную сферу семейно-брачных отношений [8], произошел переход к новой общественно-экономической формации) и определила последующее развитие мировой истории (появились новые социалистические государства, социалистическое государство Китайская Народная Республика на современном этапе международного развития выходит на лидирующие позиции в мире).
Сравнительно небольшое количество жертв Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде объясняется двумя основными причинами: 1) к моменту начала восстания правящий политический режим утратил доверие всех слоев населения Петрограда, в том числе и армии, что произошло вследствие его неспособности решить важнейшие социальные проблемы сложившейся исторической ситуации (утрата доверия продуцировала нежелание идти на жертвы ради сохранения существующего режима); 2) сравнительно бескровное вооруженное восстание в Петрограде в процессе последующих за этим революционных преобразований привело к огромному количеству жертв в период гражданской войны.
3. Аргумент о случайности Октябрьской революции как следствия политической недальновидности А.Ф. Керенского выходит на уровень серьезной методологической проблемы исторического познания - проблемы наличия или отсутствия выбора у субъекта социального действия. В истории общества, в отличие от природных процессов, абсолютно доминируют статистические закономерности, раскрыва-
ющие вероятностный характер причинно-следственных связей, результат действия таких закономерностей будет зависеть от условий их реализации. Статистические исторические закономерности всегда предполагают определенную свободу выбора субъектов действия.
Не вызывает сомнения, что такой выбор был и у А.Ф. Керенского. Возражения относительно ограниченности его политических возможностей, высказываемые некоторыми учеными, не отрицают наличия возможности хотя бы попытаться снизить остроту складывающейся революционной ситуации, чем А.Ф. Керенский и возглавляемое им Временное правительство не воспользовались. Возникает вопрос: насколько реальным в данной социальной ситуации является вариант решения Временным буржуазным правительством насущных проблем того времени - проблемы мира, земельного вопроса и т.д.? Февральская революция 1917 г., свергнув самодержавие, решила только один вопрос - вопрос о власти, другие проблемы даже не рассматривались. В подобной ситуации вариант с потенциальной способностью Керенского снять остроту социальных противоречий революционной ситуации представляется абсолютно нереалистичным.
Изучение исторической ситуации, сложившейся ко времени Октябрьской революции, свидетельствует о ее закономерном характере. Однако не следует впадать в противоположную крайность и объявлять все случившееся абсолютно неизбежным. В основе исторического процесса - диалектическое взаимодействие случайных и закономерных явлений [9, с. 302, 305], и ход Октябрьской социалистической революции, наряду с закономерными тенденциями, детерминировался целым рядом случайных событий. Не отрицая роль случайности в истории, мы лишь хотим подчеркнуть, что случайность не доминировала в данном конкретном случае.
Н.А. Бердяев, философ, которого нельзя заподозрить в апологетике Октябрьской революции, все же исходил в своем объяснении из ее законосообразности [10, с. 111-116], т.е. необходимости. П. Сорокин развивает и усиливает эту позицию Н.А. Бердяева, подчеркивая законосообразность возникновения революционных ситуаций в истории человечества, их регулярную «повторяемость» [11, с. 267]. В определенном смысле в подобном утверждении можно обнаружить идеи, которые впоследствии лягут в основу концепции К. Поппера об особой логике, действующей в историческом процессе, - «логике ситуации». Следует от-
111
метить внутреннюю противоречивость данной концепции К. Поппера, состоящую в том, что, говоря об особой логике ситуаций, он имплицитно признает определенную законосообразность, действующую в ходе социально-исторического процесса, но одновременно эксплицитно отрицает существование любых исторических закономерностей, критикуя их как проявление «историцизма» [12].
Вариативное моделирование истории предполагает сравнительное осмысление реально свершившихся событий с различных, даже альтернативных точек зрения. В связи с этим несомненный эвристический интерес представляет позиция человека, который не только не принял Октябрьскую революцию, но и возглавил борьбу против нее. Речь идет об А.И. Деникине, который в своей работе «Очерки русской смуты» констатирует, что власть упала в 1917 г. из слабых рук Временного правительства и никто кроме большевиков в России не был способен удержать ее. А.И. Деникин выделяет следующие важнейшие причины революции: «Огромная усталость от войны и смуты; всеобщая неудовлетворенность существующим положением; не изжитая еще рабья психология масс; инертность большинства и полная безграничного дерзания деятельность организованного, сильного волей и беспринципного меньшинства; пленительные лозунги: "Власть - пролетариату, земля - крестьянам, предприятия - рабочим, и немедленный мир..."» [13, с. 116].
Объективность действия законов социально-исторического процесса не следует отождествлять с умалением роли субъективного фактора в истории. Все в человеческом обществе пронизано сознанием людей, социальные действия которых в большинстве случаев носят целенаправленный характер. Но различие или даже противоположность интересов исторических субъектов ведет к противодействию в их реализации - так пробивает свою дорогу историческая закономерность, независимая от воли и желания участников социальных действий. Подобное соотношение факторов, детерминирующих реальный ход истории, раскрывает взаимосвязь объективного и субъективного, необходимого и случайного, достигнутого и нереализованного.
Далеко не все планы, лежащие в основе совершаемых действий, достигают намеченной цели. Определение степени достижения провозглашаемой цели субъекта социального действия позволяет судить о правильности избранного варианта развития событий, что является важной составляющей метода вариативно-моделирующего объяснения социального явления.
Реализация этого принципа применительно к целям и результатам Великой Октябрьской социалистической революции позволяет сделать следующие выводы.
Цели социалистической революции в трудах К. Маркса связываются, в первую очередь, с освобождением человека. Захват власти понимается лишь как средство достижения данной цели. Освобождение человека концептуально связывается с ликвидацией его зависимости от религии, политики, экономики, классовой структуры общества, самого государства. В результате устранения данных социальных явлений исчезнут факторы внешнего ограничения свободы человека и будет преодолено противоречие между обществом и личностью. Человек получит возможность быть полноправным членом коллектива, сможет раскрыть свой творческий потенциал в аутентичных его способностям сферах деятельности.
Перечисленные цели представляют собой некий предельно обобщенный идеализированный образ общественного устройства, построенный без учета реальных возможностей его реализации в действительности. Его можно рассматривать в качестве определенного альтернативного варианта исторического развития по отношению к реально разворачивающемуся социальному процессу, который может служить критерием оценки последнего. Но смысл социального идеала состоит не в том, что его можно достичь в полном объеме. Любой идеал нереализуем в действительности!
Смысл идеала раскрывается в двух аспектах его методологической сущности: 1) социальный идеал обозначает цель исторического развития, к которой следует стремиться, но ее невозможно достичь в буквальном смысле этого слова, идеал лишь определяет желаемый вектор социального движения; 2) социальный идеал выступает критерием проверки правильности принимаемых конкретных решений в многообразных сферах социальной деятельности.
Следует констатировать, что практика революционных преобразований в Советском Союзе не во всем пошла по намеченному пути. Вопреки заявленной цели - отмирания государства в стране установился и окреп новый тип государства, основанный на коллективизме и социальном равенстве, роль государства неизмеримо возрастала, что сопровождалось целым комплексом неоднозначных социальных последствий: обеспечением высокого уровня социальной стабильности, социальной защищенностью населения, бесплатностью медицинской помощи и образования, доступом широких слоев населения к управлению государством, но одновременно и ограничением прав и свобод личности, всесилием бюрокра-
112
тии, культом личности правителя. На основе реставрации традиционных политических институтов были созданы современная индустрия и мощный научный потенциал.
Очевидное расхождение с заявленными целями конкретной практики социального строительства в нашей стране объясняется необходимостью решения жизненно важных конкретных проблем и вызовов, актуализировавшихся на различных этапах исторического развития.
Само по себе идеализированное представление о неизбежности отмирания государства не имеет реальной основы в обозримой исторической перспективе, но подобная цель неожиданно возродилась в исторической ситуации последних тридцати лет истории ХХ-ХХ1 вв. в политико-экономической концепции глобализирующегося мира, который, по мнению ряда авторов, должен возникнуть на базе разрушения национальных государств, потери ими своего суверенитета и установления глобализированного мира под управлением транснациональных корпораций и финансовых центров власти [14, с. 32-36; 15].
Сравнение этих двух вариантов возможного исторического движения общества позволяет говорить о большей предпочтительности первого из них, являющегося конкретизацией телеологического вектора развития, намеченного Великой Октябрьской социалистической революцией.
1. Нижник Н.С. «Современная история»: оксюморон или направление научных исследований? // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2014. № 3(37). С. 80-82.
2. Балахонский В. В. Проблема вариативно-моделирующего объяснения в современной философии истории // Новые идеи в философии. 1998. № 7. С. 229-235.
3. Бахтин М.В., Балахонский В. В. Процедуры объяснения и интерпретации истории: исторический и логико-методологический аспекты // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. № 2(58). С. 194-201.
4. Великая Октябрьская социалистическая революция: энциклопедия. М., 1987.
5. Нижник Н.С. Аксиологическое обоснование правового дискурса полицейского государства // Человек и право: проблема ценностных оснований правового регулирования: сб. науч. тр.: материалы V междунар. науч. конф., состоявшейся в Академии МВД, г. Минск, 3-4 мая 2019 г. Минск, 2019. С. 155-163.
6. Нижник Н.С. Правовая ментальность эпохи социалистической революции в вер-
Обобщая выводы, изложенные в данной статье, представляется возможным сформулировать следующие положения:
1. Сохранение исторической памяти народа является атрибутом его субъектности в реализации исторического процесса.
2. Важную методологическую роль в формировании и сохранении исторической памяти играет метод вариативно-моделирующего объяснения и оценки исторических событий, позволяющий сравнивать реальный свершившийся ход истории с его возможными в тех или иных социальных ситуациях альтернативами, что позволяет адекватно оценивать изучаемые явления и на основании этого извлекать определенные уроки.
3. Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 г. была обусловлена сложившейся в стране в то время социально-экономической и политической ситуацией, в рамках которой она выступает формой проявления исторической необходимости. В отличие от государственного переворота любая социальная революция отличается глубиной преобразований всех сторон жизни общества и в силу этого не может соотноситься с конкретной календарной датой, она объективируется в истории как развернутый процесс социальных изменений, направленный на движение к намеченной цели, которая может выражаться в форме определенного представления о социальном идеале.
1. Nizhnik N.S. "Modern history": oxymoron or direction of scientific research? // Bulletin of the Kaliningrad branch of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2014. No. 3(37). P. 80-82.
2. Balakhonsky V. V. The problem of variable-modeling explanation in modern philosophy of history // New ideas in philosophy. 1998. No. 7. P. 229-235.
3. Bakhtin M.V., Balakhonsky V.V. The procedures of the explanation and the interpretation of the history: the historical and logic-methodological aspects // Bulletin of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2013. No. 2(58). P. 194-201.
4. Great October Socialist Revolution: Encyclopedia. Moscow, 1987.
5. Nizhnik N.S. Axiological substantiation of the legal discourse of the police state // Man and law: the problem of value bases of legal regulation: coll. sci. papers: proc. of the V intern. sci. conf., held at the Academy of the Ministry of Internal Affairs, Minsk, May 3-4, 2019. Minsk, 2019. P. 155-163.
6. Nizhnik N.S. Legal mentality of the era of the socialist revolution in verbal expression // Culture as a context for understanding and interaction
113
бальном выражении // Культура как контекст понимания и взаимодействия государства, права, религии: материалы Междунар. науч.-теорет. конф., 13-14 нояб. 2009 г., Санкт-Петербург. СПб., 2009. С. 49-52.
7. Нижник Н.С. Вербальное отражение трансформации политико-правовой системы Российского государства в эпоху социалистической революции //Языки профессиональной коммуникации: сб. ст. участников Четвертой междунар. конф., Челябинск, 3-5 дек. 2009 г. / отв. ред.-сост. Е.Н. Квашнина. Челябинск, 2009. С. 300-302.
8. Нижник Н.С. Год 1917: начало революции в семейно-брачных отношениях // Гражданское общество в России и за рубежом. 2017. № 4. С. 25-31.
9. Нижник Н. С. О неизбежности краха полицейского государства в 1917 году // Великая Российская революция 1917 года в истории и судьбах народов и регионов России, Беларуси, Европы и мира в контексте исторических реалий XX - начала XXI в.: материалы междунар. науч. конф., Витебск - Псков, 27 февр. -3 марта 2017 г. Витебск, 2017. С. 302-306.
10. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
11. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
12. Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993.
13. Деникин А. И. Очерки русской смуты // Вопросы истории. 1991. № 6. С. 106-129.
14. Балахонский В. В. Глобализация и глобализм в контексте угроз современной цивилизации // Глобализация: pro et contra: сб. тр. конф. СПб., 2006. С. 32-36.
15. Nizhnik N.S., Bavsun M.V., Aliev Ya.L., Astafichev P.A., Kvitchuk A.S. State and law: transformation vectors in modern conditions // SHS Web of Conferences. IX Baltic Legal Forum "Law and Order in the Third Millennium". Kaliningrad, 2021.
of the state, law, religion: proc. of the Intern. sci. and theoretical conf., Nov. 13-14, 2009, St. Petersburg. St. Petersburg, 2009. P. 49-52.
7. Nizhnik N.S. Verbal reflection of the transformation of the political and legal system of the Russian state in the era of the socialist revolution // Languages of professional communication: coll. of papers of participants of the Fourth intern. conf., Chelyabinsk, Dec. 3-5, 2009 / resp. ed. and comp. E.N. Kvashnina. Chelyabinsk, 2009. P. 300-302.
8. Nizhnik N.S. Year 1917: the beginning of a revolution in family and marriage relations // Civil society in Russia and abroad. 2017. No. 4. P. 2531.
9. Nizhnik N.S. On the inevitability of the collapse of the police state in 1917 // The Great Russian Revolution of 1917 in the history and fate of the peoples and regions of Russia, Belarus, Europe and the world in the context of historical realities of the 20th - early 21st centuries: proc. of the intern. sci. conf., Vitebsk - Pskov, Febr. 27 -March 3, 2017. Vitebsk, 2017. P. 302-306.
10. Berdyaev N.A. The origins and meaning of Russian communism. Moscow, 1990.
11. Sorokin P.A. Man. Civilization. Society. Moscow, 1992.
12. Popper K. Poverty of historicism. Moscow, 1993.
13. Denikin A.I. Essays on Russian Troubles // Questions of History. 1991. No. 6. P. 106-129.
14. Balakhonsky V.V. Globalization and globalism in the context of threats to modern civilization // Globalization: pro et contra: coll. of papers. St. Petersburg, 2006. P. 32-36.
15. Nizhnik N.S., Bavsun M.V., Aliev Ya.L., Astafichev P.A., Kvitchuk A.S. State and law: transformation vectors in modern conditions // SHS Web of Conferences. IX Baltic Legal Forum "Law and Order in the Third Millennium". Kaliningrad, 2021.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Балахонский Виталий Витальевич, доктор философских наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ, профессор кафедры философии и социологии Санкт-Петербургского университета МВД России; e-mail: Balakhonsky@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
V.V. Balakhonsky, Doctor of Sciences in Philosophy, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Professor of Department of Philosophy and Sociology, St. Petersburg University of the Ministry of the Interior Russia; e-mail: Balakhonsky@mail.ru
114
