CC BY
46
4. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
5. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. М., 2001.
6. Гак В.Г. Национально-культурная специфика меронимических фразеологизмов / В.Н. Телия // Фразеология в контексте культуры. М., 1999. С. 260-265.
7. Гусева А.Е. Основы лингвокогнитивного моделирования лексико-фразеологических полей в немецком и русском языках. М., 2007.
8. Мокиенко В.М. Давайте говорить правильно! Трудности современной русской фразеологии: краткий словарь-справочник. СПб.; М., 2004.
9. Duden. Bd. 11. Redewendungen und sprichwortliche Redensarten: Worterbuch der deutschen Idiomatik / Hrsg. G. Drosdowsky. Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich, 1992.
10. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. М., 1980.
11. Городникова М.Д. Многоликие эмоции // Актуальные проблемы современной лексикологии, фразеологии и стилистики. Вестн. Моск.
гос. лингвистического ун-та. М., 2006. Сер. Лингвистика. Вып. 520. С. 28-39.
12. Жуков В.П., Жуков А.В. Русская фразеология. М., 2006.
Поступила в редакцию 8.02.2008 г.
Guseva A.E. Characteristics of phraseological units in the system of lexical-phraseological fields according to national-cultural attribute (exemplified by German and Russian). In the paper national-cultural features of phraseological units grouped according to their belonging to one lexical-phraseological field are considered. The research is conducted within four lexical-phraseological fields verbally reflecting the basic communicative processes of the surrounding reality cognition by a person: acoustical / visual / cogitative / speech activity. Phraseological units are characterized from the point of view of an estimation sign as studying of cognitive processes connected with formation of various types of knowledge of the world includes in particular consideration of how a person of a certain culture realizes and categorizes the observable world.
Key words: steady verbal complex, German and Russian languages, normative stylistic tint, local-temporal accessories, popular speech.
ПРОБЛЕМА СЕМАНТИЧЕСКОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ НА БАЗЕ МНОГОЗНАЧНОГО ПРОИЗВОДНОГО СЛОВА (НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА)
О.Б. Полянчук
Статья посвящена изучению регулярных закономерностей процесса развития полисемии производным словом (комплексным знаком), исследованию регулярных соотношений между исходной и производной семемами. Устанавливается зависимость между моделью семантической деривации и композиционными особенностями семантики производного слова.
Ключевые слова: семемы, производные от комплексного знака, словообразовательная мотивация, композициональность, модель семантической деривации.
Вопросы, связанные с семантическим моделированием, занимают важное место в исследованиях, касающихся семантических путей обогащения словаря, т. е. развития новых значений слов, приводящего к полисемии.
Процесс развития полисемии (семантическая деривация) имеет свои закономерности. Каждое новое значение появляется в соответствии с определенным правилом, регламентирующим отношения между исходным и производным значениями. Подход к семантической деривации с таких позиций позволяет дать системное описание явления многозначности. На наличие закономерно-
стей во взаимоотношениях между исходным и производным значениями указывалось Д.Н. Шмелевым, Ю.Д. Апресяном, В.Г. Гаком, И.С. Ширшовым, А.П. Чудиновым.
По мнению Д.Н. Шмелева, при развитии многозначности происходит не только изменение значения слова, но и реализация определенной семантической формулы или модели семантической деривации. Таким образом, регулярная полисемия связана с понятием модели [1]. Ю.Д. Апресян утверждает, что полисемия слова А, имеющего значение аj и а1 может быть названа регулярной, если в этом языке существует по меньшей еще одно
слово В, имеющее значение вj и Ы, которые семантически соотносятся так же как aj с а1 (если aj - Ь и а1 - Ы не синонимы) [1, с. 189].
В этом случае налицо модель семантической деривации, т. е. такая формула, по которой выводится производное значение. Она определяет схему перегруппировки сем исходного значения и перехода некоторых из них в производное значение, типичное для определенной группы слов.
Это могут быть модели, связанные с метафорическим, метонимическим переосмыслением, с расширением или сужением значения и т. д. В этой связи понятие модели семантической деривации (МСД) приобретает особое значение.
Определяя понятие модели семантической деривации, А. П. Чудинов называет ее типовым отношением семантики находящихся в отношениях непосредственной мотивации первичных и вторичных значений [2]; Д.Н. Шмелев определяет МСД как фактор регулярной многозначности, т. е. однотипного использования слов, однотипного преобразования первичных значений во вторичные (актуализация, трансформация и реализация сем, определяющих общность производящих и производных значений) [3].
По мнению А.П. Чудинова [2], общий компонент, который объединяет все производные единицы данного типа, может быть назван значением модели (например, «скорость», «физическое воздействие» и т. п.).
Все это свидетельствует о наличии регулярных системных отношений в области семантики. На наш взгляд, подобная регулярность особенно наглядно отражает системный характер языка, если рассмотреть семантическую деривацию на базе производного (с позиций словообразования) слова. Демонстрируя специфические отношения, существующие между словообразовательными компонентами, производное слово представляет собой некий комплекс, объединение уже готовых знаков, который Е.С. Кубрякова называет комплексным знаком (КЗ) [4]. Развитие многозначности таким знаком не является основанием для его исключения из исследования на уровне словообразовательной структуры.
О.П. Ермакова отмечает, что если даже производное употребляется в переносном значении, утратив прямое, то в его семанти-
ческой структуре всегда сохраняется «хотя бы след этого прямого словообразовательно мотивированного значения» [5]. Поэтому лексическое значение производного слова (в частности, многозначного) всегда несет на себе отпечаток словообразовательного значения (СЗ). Именно наличие более или менее эксплицитной словообразовательной структуры отличает многозначное производное от многозначного непроизводного слова.
Проводя исследование в указанном направлении, мы приходим к дальнейшей систематизации деривационных отношений на новом уровне и выявляем регулярные корреляции типов языковых значений, степени соответствия словообразовательной и семантической мотивации, модели изменения таких словообразовательных параметров, как словообразовательная членимость, идиома-тичность КЗ, его словообразовательное значение.
Таким образом, изучение семантического моделирования КЗ не может производиться без исследования его словообразовательной структуры. Изучая регулярные семантические связи между ЛСВ полисемантичного слова, Д.Н. Шмелев отмечает, что во многих случаях они лишь формально отличаются от отношений между словообразовательными формантами.
Сравнивая понятие семантической и словообразовательной моделей, Ю.Д. Апресян и И.С. Ширшов приходят к выводу, что между ними есть много общего, поскольку оба понятия отражают определенные семантические закономерности. И.С. Ширшов, например, отмечает, что СЗ во многом сходны с системными отношениями в лексике [6].
Учитывая вышеизложенное, мы проанализировали обширный материал, включающий французские многозначные глаголы с префиксом de- (словообразовательная модель (de + N)V, где N - существительное, а V -глагол), прилагательные с префиксом in-(модель (in + Adj)Adj, где adj - прилагательное), глаголы с префиксам en- (словообразовательная модель (en + N)V), существительные с суффиксами агента действия (модель (N + S.agent)N), где S.agent — суффикс агента действия) и существительные с уменьшительными суффиксами (словообразовательная модель (N+dim)N), где dim - уменьшительный суффикс).
Основной из закономерностей, выявленных в результате исследования, является положение о том, что модель семантической деривации определяется словообразовательной структурой КЗ. Другими словами, правила композициональности словообразовательных элементов определяют специфические в каждом случае модели семантических преобразований. Поясняя данное положение, отметим следующее:
- определяющую роль в указанной взаимосвязи играет ядерный компонент МСД, т. е. компонент структуры исходного лексико-семантического варианта (ЛСВ), на котором основано переосмысление данного ЛСВ при развитии им полисемии;
- ядерный компонент МСД может быть охарактеризован с двух сторон: он имеет, как и всякое явление языка, свою форму и свое содержание, при этом первая понимается нами как соотнесенность ядерного компонента МСД с определенным элементом словообразовательной структуры исходной семемы (либо со словообразовательным формантом, либо с производящей основой), второе рассматривается как семантическая маркированность данного компонента (функция, свойство и т. п.), определяющая значение МСД.
С учетом данных положений мы выявили два структурных (связанных с формой) типа развития полисемии: тип 1, когда ядерный компонент модели семантической деривации является компонентом семантической структуры производящей основы, и тип 2, когда ядерный компонент МСД возникает в результате переосмысления семантики словообразовательного форманта и производящей основы, их фузии. Каждый из этих типов развития полисемии демонстрирует различные словообразовательные характеристики, а также различные парадигмы семантических преобразований (прототипические модели). В частности, для типа 1 - это частичная идиоматичность, частичная словообразовательная мотивированность, относительная эксплицитность словообразовательного значения; для типа 2 мы отмечаем затемненную словообразовательную мотивированность, значительную идиоматичность и имплицит-ность словообразовательного значения. Ограничиваясь рамками статьи, опишем прототипические модели развития полисемии комплексным знаком типа 1.
1. Прототипическая модель «объект ^ функция объекта». Например, глагол desaxer имеет два значения:
1) Ecarter, sortir de I’axe (т. е. «удалить ось»);
2) Faire sortir de I’etat normal, habituel -«выбить из колеи», «вывести из нормального, привычного состояния» («удалить» от нормального состояния).
В этом примере развитие производного ЛСВ происходит путем метафоризации за счет потенциального компонента смысла исходного значения (или семантического наращения - СН), отражающего функцию производящей основы «ось» — «поддерживание правильного положения». По этому же типу развиваются производные значения такого глагола, как derailler (sortir des rails en parlant d’un wagon, d’un train) - «сойти в рельс» (о вагоне, о поезде). Еще одно значение глагола - s ’ecarter du bon sens - «быть не в себе», т. е. «отойти от здравого смысла».
В исходных значениях этих глаголов имеется потенциальная сема, отражающая функцию рельсов - указание правильного, привычного направления. Она актуализируется в производных ЛСВ. В данном случае указанные примеры объединяются не просто по наличию функциональной потенциальной семы, но еще и по наличию одинаковой функции двух описанных производящих основ: поддержание нормального положения, направления чего-либо (того, что обозначено производящей основой).
Глагол enrober, построенный по модели (en + N)N, развивает полисемию по аналогичной схеме. Глагол означает: 1) (этим. знач. 12в.) Vetir - «одеть», т. е. «надеть платье»; 2) Entourer (une marchandise, un produit) d’une enveloppe ou d’une couche protectrice -«завернуть товар в обертку или защитную упаковку» (одна из функций одежды — защитная).
2. Прототипическая модель «объект ^ свойство объекта». Например, глагол delarder означает: 1) Enlever le lard de (un porc) -«срезать сало со свиной туши», т. е. «удалить сало»; 2) Diminuer l’epaisseur de - «уменьшить толщину чего-либо».
При метафоризации в данном случае актуализируется потенциальная сема, отражающая свойство предмета, обозначенного производящей основой (толщина). В примере
degraisser таковой является сема, отражающая другие свойства предмета, обозначенного производящей основой «жирность». Глагол degraisser имеет производное значение, развивающееся по типу 1: 1) Enlever la graisse - «обезжирить» (удалить жир»;
2) (agric.) Depouiller la terre de l’humus, de la terre grasse - «истощать почву» (т. е. «удалить почву с жирным слоем». Метафора базируется на семантическом компоненте производящей основы «жирность».
Глагол ensoleiller имеет два ЛСВ:
1) Remplir de la lumiёre du soleil - «наполнить солнечным светом»; 2) Illuminer, remplir de bonheur - «наполнить светом, радостью». ЛСВ2 возникает, благодаря актуализации потенциального компонента «свет, радость», представляющий собой семантический компонент, соотносящийся с производящей основой soleil и отражающей его свойство (свет, радость).
Актуализация признака «свойство» широко представлена в суффиксальных моделях с суффиксом агента действия. Например, модель (N1 + istc)N2. Существительное
grammatiste означает: 1) Celui qui enseignait а lire et a ecrire chez les Grecs - «лицо (у греков), которое занималось обучением чтению и письму»; 2) Maitre, professeur qui est trop sёvёre dans l’accomplissement de toutes les formalites - «преподаватель, отличающийся строгостью в плане выполнения всех формальностей». Ядерный компонент МСД -признак, отражающий свойство производящей основы grammaire (обязательность соблюдения правил, четкость, формальность).
Для прилагательных, построенных по модели (in + adj)adj, данная прототипическая модель выглядит как «качество объекта ^ проявление (свойство) качества. Например, прилагательное impitoyable означает: 1) Qui est sans pitie - «не имеющий жалости»; 2) Qui observe, juge sans indulgence, fait grace а personne - «судящий без снисхождения, не щадящий никого». Ядерным компонентом МСД оказывается потенциальный компонент «свойство» производящей основы (снисходительность), отражающий скорее свойство такого качества, как жалостливость, характеризующего производящую основу.
Для существительных, построенных по модели (V + eur)N актуализация компонента «свойство» проходит по схеме «действие ^
свойство действия». Например, существительное sauteur означает: 1) Specialiste du saut - «специалист по прыжкам, прыгун»;
2) Personne sans serieux qui promet volontier et sur qui l ’on ne peut pas compter - «несерьезный человек, который легко дает обещания, на которые нельзя рассчитывать». Свойством действия sauter (прыгать), характеризующего производящую основу, является наличие элемента беспечности, несерьезности. Этот компонент и актуализируется в ЛСВ2.
3. Ядерная сема МСД основана на местонахождении (т. е. локативная сема) предмета, обозначенного производящей основой (объект ^ местонахождение объекта). К этой подгруппе КЗ, развивающих полисемию по типу 1, относится глагол decouronner со значениями: 1) Enlever la couronne — «снять корону»; 2) Enlever le sommet — «снять верхнюю часть». В этом глаголе производное значение развивается за счет актуализации потенциальной семы исходного значения «место, где находится корона» — «верхняя часть, голова». Глагол debucher имеет значение: 1) Sortir du bois, du taillis (gros gibier) -«выгнать зверя из леса» («удалить зверя»);
2) fig. Deloger - «выгнать со своего места, из квартиры». Развитие производного значения происходит в результате актуализации потенциальной семы «местонахождение», характеризующей семантическую структуру производящей основы (buche — «лес»).
Данная прототипическая модель представлена только глаголами, построенными по модели (de + N)V. Другие КЗ не развивают регулярной семантики по подобной схеме.
4. В КЗ, построенных по модели (V + eur)N наблюдается семантический сдвиг, представленный прототипической моделью «действие ^ способ действия», т. е. компонентом, актуализирующимся при развитии полисемии оказывается компонент «способ действия».
Например, существительное badigeonneur имеет следующие ЛСВ: 1) Ouvrier qui
badigeonne - «маляр, т. е. рабочий, который красит»; 2) Mauvais peintre - «плохой художник», т. е. человек, который плохо рисует (как если бы он не рисовал, а красил, мазал кистью). Мы видим, что в данном примере ядерный компонент МСД (основа метафорического переноса) - «способ действия». Данный компонент, как и в ранее описанных се-
мантических парадигмах, соотносится с производящей основой.
З. И, наконец, последняя группа регулярных ассоциаций возникает на базе прототипической модели «объект ^ объект, похожий по форме». Данный признак характерен для КЗ, построенных по моделям (Nl + on)N2 (или другой уменьшительным суффикс) и (en + N)V. Например, существительное barbillon имеет два ЛСВ: 1) Filament charnu aux bords de la bouche de certains poissons — «вырост на губе некоторых рыб», т. е. «бородка»; 2) Petitepointe (d’un hamegon, d’une flёche) qui empёche la prise de l^chapper — «небольшой наконечник (рыболовного крючка, стрелы), который позволяет не упустить рыбу». «Сходство в бородкой по форме» (выпуклость, острая и т. п.) оказывается ядерной семой МСД.
Проанализировав типы семантических наращений и модели семантической деривации комплексных знаков, развивающих полисемию, мы, с одной стороны, отмечаем их многообразие, а с другой — четко определяем наличие системных прототипических отношений, характеризующих эволюцию семантики КЗ.
Как уже указывалось, во всех КЗ данного типа семантическое наращение-основа метафорического переноса соотносится с производящей основой комплексной единицы, иллюстрируя один из типов композициональ-ности словообразовательных элементов, а семантика словообразовательного форманта не изменяется, переходя как постоянная величина в новую комплексную единицу.
Другими словами, если мы сравним наши выводы относительно формальной соотнесенности семантического наращения (в КЗ типа і оно всегда является компонентом семантической структуры производящей основы) с выводами, касающимися его содержательной стороны, мы можем отметить их идентичность в том смысле, что речь идет все время только о производящей основе. Что касается словообразовательного форманта, то он остается «в стороне» от процесса переосмысления. Такая идентичность формальных и содержательных изменений лишний раз подтверждает тезис о диалектическом единстве формы и содержания. В нашем случае это выражается в том, что если нет формальных изменений, касающихся
префикса или суффикса, т. е. семантическое наращение не соотносится с ними, то нет и содержательных изменений, т. е. значение форманта не меняется. Следовательно, как с позиций соотнесенности семантического наращения со словообразовательной структурой, так и с позиций его содержания мы приходим к выводу о стабильности семантики, вносимой словообразовательным формантом в смысловую структуру производного ЛСВ, полученного путем семантической деривации типа 1 (для типа 2 также существуют специфические закономерности). Вывод, касающийся соотношения формы и содержания, проявляется также и в других аспектах.
Так, уже сам факт, что ядерный компонент МСД по своей форме соотносится с производящей основой исходного ЛСВ, определяет такие содержательные признаки данного ядерного компонента, как «местоположение», «свойство», «функция» и т. д., характерные для целостных знаков, т. е. простых слов, являющихся производящими основами для данных КЗ.
Таким образом, прототипические характеристики МСД являются регулярными как с точки зрения их семантики, так и с точки зрения их взаимосвязи со словообразовательной структурой исходного значения многозначного КЗ, что лишний раз иллюстрирует функционирование в языке межуров-невых системных закономерностей.
1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М., 1974. С. 89.
2. Чудинов А.П. Регулярная многозначность в глагольной лексике. Свердловск, 1988.
3. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964.
4. Кубрякова Е.С. Когнитивная лингвистика и проблемы композиционной семантики в сфере словообразования // Изв. АН ССС. Сер. литературы и языка. 2002. Т. 61. № 1. С. 13-24.
5. Ермакова О.П. Проблемы лексической семантики производных слов: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1977. С. 32.
6. Ширшов И.С. Проблемы словообразовательного значения в современной отечественной науке // Вопр. языкознания. 1979. № 5. С. 119.
Поступила в редакцию 26.03.2008 г.
Polianchuk O.B. The problem of semantic modelling on the basis of a French polysemantic derivative word. The study is devoted to regulations and correlations between complex signs and their derivative sememes in polysemantic perspective. The article claims that the prototype poly-
semy development patterns are largely determined by com-positionality of the complex sign.
Key words: sememes, complex sign derivative, word-formation motivation, compositionality, semantic derivation model.
СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ТОПОНИМОВ В КАЛМЫЦКОМ ЭПОСЕ «ДЖАНГАР»
Н.Ц. Джунгурова
В статье представлен анализ топонимической лексики калмыцкого эпоса «Джангар». Характерной чертой топонимов является их многокомпонентность. Составные географические названия представляют собой атрибутивные словосочетания, состоящие из определения-эпитета (более одного) и географического термина. Г еографические реалии позволяют установить место сложения калмыцкого эпоса.
Ключевые слова: калмыцкий эпос «Джангар», топонимическое пространство эпоса «Джангар», определение-эпитет, географический термин, цветовая символика топонимов, простые топонимы, составные топонимы, атрибутивное словосочетание, словообразовательная модель.
Топонимическое пространство калмыцкого эпоса «Джангар» представлено странами, материками, горами, океанами, морями, реками и родниками. Среди упомянутых топонимических названий выделяются как реально существовавшие (реалионимы), так и вымышленные мифологические наименования (мифонимы). К реальным географическим названиям можно отнести такие орони-мы как Алта уул (Алтай) и Ханга (Хангай), гидронимы Эрцс гол (река Иртыш), Шар гол (река Желтая), Ганг дала (океан Ганг), также ойконимы, названия некоторых азиатских стран и государств - Тувд (Тибет), Тангд (Тангут), Китд (Китай).
Нереальные (мифические) географические названия представлены в виде трехуровневой вертикали, которая соответствует мифическому представлению о трех мирах: Верхнем, Среднем и Нижнем. Верхний мир (Деед тенгрин орн) - это мир небожителей (тенгриев), Средний (Замбутив) - мир эпических героев и Нижний (Дорд долан орн) -обиталище злых сил. События в эпосе происходят не только в Среднем мире, где находится прекрасная страна Бумба, но и в остальных мирах.
Анализ словообразовательной структуры топонимикона эпоса позволяет сделать вывод о том, что для географических названий характерна многокомпонентность, которая
проявляется наличием в том или ином имени определения-эпитета (более одного) и географического термина. В качестве компонентов названия встречаются следующие термины: уул «гора» - Минг уул (гора Минг), ташу «склон» - Кек Самбан ташу (склон Кеке Самбай), довнг «холм» - Борзатын бор довнг (Серый холм Борзата), орн «страна» - Бум-бин орн (страна Бумба), гол «река» - Арта Зандн гол (река Арта Зандан), тенгс «море» -Шарту тенгс (море Шарту), дала «океан-море» - Шартг дала (океан Шартаг), булг «родник» - Агр Хар булг (родник Агир Хара). Следует отметить, что терминированная часть названия в топонимах никогда не опускается, т. е. мы не наблюдаем процесса эллипсиса, который имеет широкое распространение в топонимии. Несмотря на то, что географические имена упоминаются в повествовании неоднократно, используется весь компонентный состав топонима. Кроме того, это объясняется, вероятно, тем, что в эпосе встречаются случаи омонимии топонимов, например: Бумбин орн (страна Бумба) - Бум-бин дала (океан Бумба), Алта гол (река Алтай) - Алта уул (гора Алтай).
Определяющая часть названия включает в себя преимущественно имена прилагательные. Из определений-эпитетов, входящих в состав именования, следует выделить имена прилагательные, обозначающие цвета. Осо-
