CC BY
49
вается положительно, если она имеет ряд признаков, среди которых высокий рост, крепкое, атлетическое телосложение и подтянутый живот, полные губы и белоснежная улыбка, густые волосы, а также дорогая дизайнерская одежда. При этом необходимо отметить, что во всех параметрах должна быть умеренность, чрезмерность несет отрицательную оценку.
1. Нестерова М.В. Вербализация концептосферы
Human Face в американской языковой картине мира: автореф. дис. ... канд. филол. наук. URL: www.uml.wl.dvgu.ru/rscd.php?id=184.
Загл. с экрана.
2. Коротун О.В. Образ-концепт «внешний человек» в русской языковой картине мира: дис. ... канд. филол. наук. Омск, 2002. С. 106.
3. Ильин В. И. Гендерные модели потребления. URL: www.consumers.narod.ru/lections/gender. html. Загл. с экрана.
4. Tailor B. Emma’s Secret. London, 2004. P. 333.
5. Bushnell C. Trading Up. N. Y., 2003. P. 96.
6. Cook R. Abduction. URL: www.englishtips.org/ index.php?newsid=1150793449. Загл. с экрана.
7. Sittenfeld С. Prep. URL: www.fictionbook.ru/ author/sittenfeld_curtis/prep/sittenfeld_prep. html. Загл. с экрана.
8. Merriam-Webster's Online Dictionary, 10th Edition. URL: www.merriam-webster.com/ dictionary/too. Загл. с экрана.
9. Kinsella S. The Secret Dreamworld of a Shopaholic. URL: www.fictionbook.ru/ru/author/
kinsella_sophie/the_secret_dreamworld_of_a_ shopaholic. Загл. с экрана.
10. Weisberger L. The Devil Wears Prada. URL: www.greylib.uz/bookdetails.php?book=1910&la ng=1. Загл. с экрана.
11. Parks A. Husbands. L., 2005. P. 313.
12. Lott T. The Love Secrets of Don Juan. L., 2004. P. 65.
13. Harris J. Chocolat. URL: www.fictionbook. ru/en/author/harris_joanne/chocolat. Загл. с экрана.
Поступила в редакцию 9.10.2008 г.
Klyukina Yu.V. Man’s physical appearance in modem English. We have studied a component of human characteristics - his appearance. Having the object of eliciting a stereotype of a modern man, we’ve analyzed the language means of its description based on the review of ХХI century fiction. As a result of the study we’ve got a number of features, forming the standard of a positively assessed man’s portrait.
Key words: man’s appearance, assessment, standard ideas.
УДК 44/4б
ДИНАМИКА ПРЕФИКСАЛЬНЫХ И СУФФИКСАЛЬНЫХ ПРОИЗВОДНЫХ СЛОВ © О.Б. Полянчук
В статье исследуются когнитивные причины, лежащие в основе процесса развития полисемии производным словом. Устанавливается зависимость между моделью концептуальной деривации и моделью семантической деривации.
Ключевые слова: признак концепта, модель семантической деривации, комплексный знак, лексическое значение, словообразовательное значение.
Динамический аспект изучения производных слов является малоизученным направлением теории словообразования. В данной статье под динамическим аспектом анализа производных слов понимается исследование процесса развития полисемии на базе производного слова. В частности, нас интересует, как в процессе развития многозначности производным словом меняется соотношение таких словообразовательных и семантических параметров производного
слова, как словообразовательная и семантическая мотивация, степень идиоматичности производного и его словообразовательная членимость (т. е. его членимость по словообразовательной модели), словообразовательное и лексическое значения (СЗ и ЛЗ). В наибольшей степени мы интересуемся вопросом, связанным с тем, как меняется семантика словообразовательного форманта (префикса или суффикса) в процессе развития производным словом полисемии, в каком случае
она сохраняется как компонент словообразовательного значения, а в каком случае исследование переходит на лексический уровень.
За последние десятилетия в области синхронного словообразования появилось множество работ, в которых такие ученые, как Л. Гильбер, Г.О. Винокур, Е.С. Кубрякова, И.А. Цыбова, О.В. Раевская, О.П. Ермакова, Н.Н. Лопатникова и др. уделяли пристальное внимание изучению регулярных словообразовательных значений. В большинстве из них наличие определенной степени идиоматич-ности производного рассматривалось как достаточное основание для его исключения из разряда членимых. Поэтому производные значения многозначных производных слов в большинстве случаев не были изучены. Однако, как показало исследование, «след» словообразовательного значения в лексикализо-ванных в разной степени производных может присутствовать. Анализ степеней его присутствия позволяет систематизировать на новом уровне закономерности, отражающие регулярные соотношения словообразовательного и лексического значений, а также других вышеназванных параметров производного слова. В данной статье понимание производного слова не отличается от общепринятого. Под производным словом (далее - производным) мы понимаем комплексное образование, допускающее свое объяснение через исходную единицу, т. е. через мотивирующее слово. В соответствии с терминологией Е. С. Кубряковой, мы считаем производное слово комплексным знаком, т. е. знаком, представляющим собой комбинацию нескольких (чаще всего двух) компонентов [1].
Таким образом, основной целью нашей работы является дальнейшая систематизация деривационных отношений на новом уровне и выявление регулярных корреляций типов языковых значений, объяснение причин, обусловливающих направление семантического развития.
Говоря о новом уровне систематизации деривационных отношений, необходимо остановиться на методике исследования, т. к. именно она и определяет новизну подхода к проблеме и направление анализа. Вслед за Е. С. Кубряковой, мы признаем, что семантика аффиксального или сложного слова (комплексного знака - КЗ) не сводится к семантике ее составных частей [2, 3]. Даже те еди-
ницы, которые рассматриваются рядом исследователей как регулярные, на самом деле оказываются частично идиоматичными: будучи построенными по регулярной словообразовательной модели, они не являются полностью объяснимыми по своим значениям. По мнению Е. С. Кубряковой, правильное прочтение производного слова и предсказание моделируемой в нем семантической структуры требует особенной стратегии распознавания, которая связана с подходом к словообразованию с позиций когнитивной лингвистики и композиционной семантики, фиксирующих стоящие за производными более развернутые структуры знания. Именно таким подходом мы и будем пользоваться в нашем исследовании как в наибольшей степени отвечающим поставленной цели. Именно он позволяет с наибольшей четкостью и достоверностью выявить причины и типы соотношения ЛЗ и СЗ, правила композицио-нальности элементов словообразовательной структуры и прототипические модели, характеризующие сочетание словообразовательного и лексического аспектов исследования. Такой подход оказывается особенно актуальным, т. к. комплексный знак сам по себе является особой структурой представления знаний, в которой новое знание опирается на значение исходной единицы. Тот факт, что за производящей основой и за аффиксом стоит некоторая сумма знаний, дает нам право представить производное слово как особую когнитивную структуру [4]. В этой связи в центре внимания оказываются проблемы, касающиеся изучения семантико-структур-ных связей, существующих между производящим и производным словом, закономерностей сочетания производящей основы и словообразовательного форманта, путей и способов приобретения комплексным знаком новых значений и утраты старых. В таком ракурсе семантические расхождения между производящим и производным значениями комплексного знака могут быть объяснены особенностями словообразовательной структуры последнего. Было бы желательно найти объективные причины этих расхождений и критерии, позволяющие их выявить. Сделать это можно наиболее эффективно, анализируя многозначные производные слова, в которых такие расхождения проявляются наиболее отчетливо.
Однако необходимо отметить, что решить стоящие перед нами задачи невозможно без сочетания когнитивного подхода с предложенными ранее методиками исследования производного слова. Например, без традиционного структурного анализа невозможно выявить словообразовательные модели и регулярные значения аффиксов, необходимые нам как своего рода «эталон» для выявления степени отклонения семантики аффикса или всего производного (т. е. степени идиоматичности); без ономасиологического подхода, позволяющего через деривационное сочетание определить место мотивирующего слова в мотивирующем суждении, нельзя с достоверностью узнать степень идиоматич-ности производного. Конечно, степень этой достоверности будет увеличиваться, если мы будем сочетать сам способ «развертывания» семантики производного в предложение с когнитивным подходом, позволяющим разъяснить правила семантической композиции знаков. Это особенно актуально для нас при работе с производными значениями комплексных знаков, т. к. их прочтение связано с привлечением более сложных и развернутых структур знания. Таким образом, мы считаем, что наилучшего результата при исследовании словообразовательных и семантических параметров производных, развивающих полисемию, мы можем достигнуть, используя комплексную методику анализа, в соответствии с каждым конкретным глобальным либо промежуточным этапом исследования.
В данной статье мы ограничимся описанием одного из типов развития многозначности французскими глаголами с префиксами ёё-, еп- и прилагательными с префиксом т-, а также существительными с суффиксами -еиг, 4ъ1е, е и некоторыми другими уменьшительными суффиксами.
Чтобы выявить специфические черты анализируемого типа, нам необходимо рассмотреть критерии дифференциации типов развития полисемии и сформулировать основную гипотезу нашего исследования, которая сводится к следующему: как структура, так и содержание модели семантической деривации, используемой при развитии многозначности КЗ, определяет степень экспли-цитности семантики словообразовательного форманта в ЛСВ, производных от комплексного знака, а также соотношение других сло-
вообразовательных и семантических параметров последнего, в частности, соотношение лексического и словообразовательного значений. В свою очередь, модель семантической деривации определяется моделью концептуальной деривации, отражающей процесс формирования производного концепта. В частности, определенную роль в этой модели играет позиция того признака концепта, на основе которого формируется производный концепт. Таким образом, выстраивается следующая цепочка: модель концептуальной деривации (при определяющей в ней роли признака концепта, вербализованного в соответствующем семантическом наращении) ^ модель семантической деривации, которая, в свою очередь, определяет соотношение словообразовательных и семантических параметров ЛСВ многозначного КЗ.
В соответствии с данной гипотезой, основные типы изменения семантики словообразовательного форманта в многозначных КЗ определяются различными моделями семантической деривации, в частности - ролью в этих моделях семантического компонента, актуализирующегося при появлении производной семемы.
Нами выявлено два основных типа, развития полисемии: в первом (тип 1) ядерная сема модели семантической деривации соотносится с производящей основой КЗ в исходном значении, а семантика словообразовательного форманта сохраняется в производной семеме без изменения; во втором (тип 2) - ядерная сема модели семантической деривации является результатом переосмысления семантики словообразовательного форманта и производящей основы. Методом выявления локальной соотнесенности (места) ядерной семы модели семантической деривации является компонентный анализ. Так как предметом данной статьи является описание КЗ типа 1, рассмотрим на примерах описанный механизм модели семантической деривации. Проиллюстрируем это на примере глагола ёёсоигоппег и выявим модель семантической деривации в этом типе глаголов. Глагол ёёсоигоппег имеет следующие значения: 1) Рпуег ёе 1а соигоппе «лишить короны»; 2) fig. БёроиШег ёе се ди соигоппе; еп1еуег 1е sommet, 1а сте - «лишить того, что увенчивает, снять верхушку чего-либо». В
исходном значении «лишить короны» содержится дополнительный семантический компонент: «то, что находится наверху», т. е. локативная сема, которая и актуализируется при метафоризации. Она и переходит из разряда потенциальных в исходном значении в разряд дифференциальных в производном значении. В терминах сем этот процесс можно представить следующим образом.
1. А1 (конкретное действие) + С (перех.) + 81 (привативная сема) + 82 (корона) + 83р (находящийся наверху).
2. А2 (абстрактное действие) + С (перех.) + 81 (привативная) + 83 (верхняя часть) + 8К (компаративная сема) + 82р.
В данном примере 83р исходного значения является компонентом производящей основы «корона». Место СН в словообразовательной структуре исходного значения строго определено. СН соотносится с производящей основой производного глагола. Модель семантической деривации реализуется в том, что 1) потенциальная сема 83р исходного значения, соотнесенная с производящей основой, актуализируется в производном значении, становясь дифференциальной семой; 2) 81, т. е. привативная сема, характеризующая префикс, без изменения переходит в производное значение; 3) в производном значении появляется компаративная сема «похожий на»; 4) 82 в производном ЛСВ становится потенциальной. Компонентный анализ других производных, относящихся к типу 1, отражает аналогичную закономерность. Модель семантической деривации типа 1 может быть представлена формулой, отражающей связь СН с производящей основой и нейтральность префиксальной семантики в процессе семантической деривации:
Р + [ В + С р ] ^ Р + [ С + В р ] + 8к,
где Р - префикс, В - дифференциальный компонент значения, С - сема-основа метафорического переноса, р - знак потенциальной семы, [ ] - заключают семантические компоненты, составляющие производящую основу, претерпевающую переосмысление, 8к - компаративная сема.
Из формулы видно, что компонент Р, соответствующий префиксу в исходном и производном ЛСВ, остается за пределами скобок. Это означает, что семантика префикса не меняется в процессе метафоризации. Пе-
рестройка семемы осуществляется благодаря компонентам смысла производящей основы, заключенным в скобки.
Справедливость нашего предположения о том, что производное значение может развиваться за счет дополнительных семантических компонентов, соотнесенных с производящей основой исходного значения, подтверждается результатами исследования В.М. Никитевича в области многозначных производных, а также исследованиями
О.П. Ермаковой [1, 5]. Приведем примеры, отражающие подобную закономерность для производных с другими словообразовательными формантами.
Прилагательное inattaquable, построенное по модели (in+adj1)adj2 означает: 1) Qu ’on ne peut attaquer avec quelque succes -«тот, кого нельзя успешно атаковать», т. е. «лишенный признака, отражающего возможность быть атакованным» (деривационное сочетание). 2) Qui ne peut pas etre mis en cause - «тот, кто не может быть подвержен сомнению». В этом примере основой метафорического переноса является сема «возможность подвергнуться сомнению», являющаяся потенциальной в семантической структуре производящей основы attaquable -«подвергающийся атаке, нападкам».
Как и в ранее описанном случае, в производном ЛСВ потенциальный компонент становится дифференциальным, сема «лишение признака», вносимая префиксом «in-» без изменения переходит в семантическую структуру ЛСВ2.
Глагол ensoleiller, построенный по модели (en+N)V, имеет два ЛСВ: 1) Remplir de la lumiere du soleil - «наполнить солнечным светом», т. е. «поместить внутрь солнечный свет». 2) Fig. Illuminer, remplir de bonheur -«наполнить счастьем», т. е. «поместить счастье внутрь кого-либо». Основой метафорического переноса оказывается компонент «счастье, радость», имплицитно содержащийся в семантическом поле концепта soleil «солнце» и актуализирующийся в ЛСВ2, где, как мы уже установили, семантический коррелят префикса сохраняет свою парадигматически и семантически сильную позицию.
Перейдем к описанию суффиксальных моделей КЗ типа 1. Существительное lampiste, построенное по модели (N1+iste)N2 означает:
1) Personne chargee de l’entretien des lampes,
de l’eclairage - «лицо, ответственное за поддержание работы ламп, освещение (в театре)», т. е. «тот, кто занимается деятельностью, связанной с лампами». 2) Subalterne au poste le plus modeste - «мелкая сошка», т. е. «тот, кто занимается деятельностью, не имеющей важного значения». Семой-основой метафорического переноса в данном примере является дополнительный семантический компонент «не самый главный предмет в театре» (освещение, безусловно, занимает менее важное место в театре, чем, например, постановка, режиссура, игра и многое другое). Таким образом, как и в предыдущих случаях, ядерная сема модели семантической деривации является коррелятом производящей основы, выступающей в ЛСВ2 в метафорическом значении, в то время как суффикс -iste сохраняет значение агента действия, как и в исходном значении.
Возьмем в качестве примера существительное с уменьшительным суффиксом. Существительное cornichon означает: 1) Petite corne - «рожок», т. е. «маленький рог».
2) Petite concombre que l’on fait confire dans du vinaigre et qui sert du condiment - «маленький огурец, который замачивается в уксусе и служит приправой». В этом примере ядерной семой модели семантической деривации является компонент «сходство по форме» (огурчик похож на рожок), который и актуализируется в ЛСВ2, а суффикс -on со значением уменьшительности сохраняет свою семантику. Схема перестройки семемы выглядит аналогично с формулой, предложенной для префиксальных производных:
[ B + C p ] + S ^ [ C + B p ] + S k + S,
где S - суффикс, а остальные обозначения идентичны обозначениям предыдущей формулы.
Возвращаясь к гипотезе нашего исследования, мы отмечаем, что специфика словообразовательных и семантических параметров КЗ данного типа состоит в следующем: в соответствии с правилами композицональности данного типа, определяемыми спецификой перестройки семемы (местом ядерной семы модели семантической деривации по отношению к элементам словообразовательной структуры исходного значения), в производном ЛСВ исследуемых комплексных знаков
мы наблюдаем сохранение определенной степени его расчлененного восприятия, т. е. невысокую интегративность компонентов комплексного знака, отражающую относительную расчлененность восприятия концептов, стоящих за производящей основой и словообразовательным формантом. При этом словообразовательная мотивация оказывается частичной, членимость по словообразовательной модели — четкой; КЗ типа і демонстрируют слабую идиоматичность и относительную эксплицитность словообразовательного значения.
Определив характеристики КЗ описываемого типа, мы должны исследовать причины, лежащие в основе ориентации процесса развития полисемии по типу і. Как уже указывалось, эти причины кроются в особенностях модели концептуальной деривации, в частности в специфических характеристиках признака концепта, эксплицирующего ядерную сему модели семантической деривации. Для объяснения этого явления нами введена оппозиция сильная / слабая позиция признака концепта.
Такая оппозиция на языковом уровне соответствует таким оппозициям, как парадигматически и, соответственно, семантически сильная / слабая позиция. В частности, под сильной позицией признака концепта мы понимаем такие характеристики, которые отвечают следующим требованиям:
а) высокий уровень абстрактности; в данном случае абстрактность понимается как способность вызывать ассоциации, связанные с абстрактными понятиями, причислять концепт к определенной категории картины мира;
б) образность, т. е. способность вызывать метафорические или другие образные ассоциации;
в) ограниченность, т. е. минимальная степень интерференции с другими концептами, его самостоятельность. Эта характеристика предполагает способность признака концепта автономно выражать свою суть, не прибегая к «помощи» других признаков концепта, быть в определенном смысле самодостаточным;
г) достаточно высокая степень объективности признака концепта, его однозначное толкование всеми представителями языкового коллектива;
д) регулярность признака концепта, т. е. его повторяемость в других ситуациях, его типичность.
Из перечисленных характеристик следует, что сильная позиция признака концепта -это такая позиция, такие когнитивные условия, которые позволяют концептуальному признаку реализоваться так, что адресат понимает слово адекватно замыслу говорящего. Другими словами, сильная позиция признака концепта обусловливает семантически сильную позицию лексической единицы или ее отдельных компонентов (если речь идет о комплексном знаке) [6, 7]. Соответственно, признаки концепта, не отвечающие вышеперечисленным требованиям, занимают слабую позицию в ментальном пространстве, формирующем данный концепт. В данном случае можно говорить о ядре (сильная позиция) и периферии (слабая позиция) концепта. Верифицировать предложенные корреляции мы можем, опираясь на концептуальный анализ. Верификации способствует и компонентный анализ, позволяющий наиболее объективно вскрыть семантические компоненты, вербализующие исследуемые признаки концепта.
Рассмотрим на типичном примере наличие сильной позиции признака концепта. Возьмем уже известный нам глагол ёёсоигоппег, т. к. он в наивысшей степени иллюстративен для описания типа 1 развития полисемии.
Производящая основа соигоппе (корона) в описанном ранее примере:
а) может кодировать такие абстрактные
понятия, как ‘символ ’ (власти), ‘локаль-
ность ’ (наверху) и т. п., следовательно, признак концепта, имплицированный в производящей основе, соответствует признаку высокой абстрактности;
б) обладает способностью к метафорической эволюции (соигоппе ^ соигоппе йеи aгbгes - корона ^ верхушка, крона деревьев), что свидетельствует об образности рассматриваемого признака концепта;
в) указанные концепты имеют четко очерченные границы, что отвечает признаку ограниченности признака концепта;
г) признаки концепта, соотносимые с производящей основой, отличаются высокой степенью объективности;
д) рассматриваемые признаки концепта являются достаточно регулярными, отражая
прототипические ситуации (местонахождение, символизм).
Все вышеизложенное дает основание рассматривать позицию признака концепта, соотносимого с производящей основой, как сильную. Безусловно, все признаки характерны для концептов в разной мере. В данном случае мы имели в виду преобладание указанных признаков. Таким образом, процесс вторичной репрезентации может оказаться тесно связанным с позицией признака концепта, с отнесенностью лексической единицы, эксплицирующей данный признак к разряду широких или узких, конкретных или абстрактных [8].
Когда мы рассуждаем о сильной / слабой позиции признака концепта, мы имеем в виду не только признаки концепта, соотносящегося с производящей основой, но и признаки концепта, соотносящегося со словообразовательным формантом.
Констатируя наличие взаимосвязи между позицией признака концепта и моделью концептуальной деривации, мы пытаемся ответить на вопрос, почему прототипические сдвиги разного типа организованы по-разному (и, следовательно, комплексные знаки, развивающие полисемию, имеют различные словообразовательно-семантические параметры). Как показало исследование, если признак концепта отвечает требованиям, соответствующим характеристикам сильной позиции, то это способствует тому, что данный признак концепта в процессе семантической аттракции оказывается достаточно стабильным. А это означает, что при семантической эволюции релевантным оказывается именно тот признак концепта, который способен оказаться в сильной позиции (т. е. тот признак концепта, который «всплывает на поверхность»).
Однако в разных случаях это может быть как признак концепта, характеризующий один из концептов, структурирующих понятийную базу комплексного знака (изучаемый нами тип 1), так и признак концепта, отражающий фузию концептов, составляющих комплексный знак (тип 2, описание которого выходит за рамки данной статьи). На наш взгляд, последнее происходит, если интерференция концептов проходит легко, т. е. признак-результат фузии концептов, актуализирующийся при развитии производной семе-
мы, оказывается гораздо более выразительным, чем если бы он соотносился с одним из концептов, взятым в отдельности. Такой случай имеет место, если признак концепта, соотносящийся с одним из структурирующих комплексный знак концептов, занимает слабую позицию и, следовательно, в таком виде не вызывает ассоциаций, необходимых для процесса переосмысления у членов языкового коллектива.
Если прототипическая ситуация складывается так, что признак концепта занимает сильную позицию, то этого оказывается достаточно для того, чтобы он сам «вызвал» процесс семантической аттракции; когда признак концепта занимает слабую позицию, он не способен сделать это самостоятельно и проявляет тенденцию к слиянию с признаками, характеризующими другой концепт.
Таким образом, мы можем констатировать наличие закономерностей, отражающих законы интеграции концептов. Именно такой подход может помочь нам дать ответ на вопрос, какие из аспектов данной области станут релевантными при переносе значения и в определенной мере спрогнозировать процесс семантической эволюции. Иными словами, мы наблюдаем теснейшую взаимосвязь между словообразовательной структурой КЗ, его семантикой (в частности, с динамикой его семантики) и его когнитивными особенностями.
Одной из выявленных нами закономерностей в рамках предлагаемой гипотезы является следующая: причиной того, что семантическая эволюция комплексного знака пойдет по типу 1, является наличие сильной семантической позиции у признака концепта, входящего в концепт, эксплицирующий производящую основу. Необходимо отметить, что все вышеизложенное относится только к комплексным знакам, развившимся путем семантической деривации (в противовес многозначности, развивающейся за счет многократного повторения словообразовательного акта на основе многозначного производящего слова). Это объясняется тем, что в исследованном нами случае словообразовательный формант оказывается тем решающим фактором, который воздействует на производящую основу, «вытаскивая» на поверхность те признаки концепта, которые, будучи латентными пока производящая ос-
нова находилась в несвязанном состоянии, при развитии ЛСВ2 становятся инвариантными.
Рассуждая подобным образом, мы ставим вопрос, до какой степени сильно это влияние, каковы его последствия и какой именно вид композицональности концептов и, следовательно, семантики словообразовательного форманта и производящей основы определяет сильную позицию признака концепта.
На наш взгляд, интересующий нас в плане ядерной семы модели семантической деривации признак концепта занимает сильную позицию (в соответствии с вышеперечисленными признаками сильной позиции), когда он характеризует производящую основу. Следовательно, для того, чтобы сохранилась частичная мотивация такого комплексного знака в его производном ЛСВ, необходимо, чтобы оба концепта, лежащие в основе его создания, продолжали восприниматься рас-члененно. А это, в свою очередь, возможно только если позиция признака концепта, характеризующего словообразовательный формант, также оставалась бы сильной и это не позволило бы дать развитие процессу фузии концептов и последующей идиоматиза-ции комплексного знака. Признак концепта, характеризующий словообразовательный формант, в описанном нами случае обладает всеми характеристиками, отвечающими присутствию сильной позиции: абстрактность, широта охвата, продуктивность, четкость границ. Именно поэтому, взаимодействуя между собой, оба признака концепта оказываются в сильной позиции, «на равных правах», что и обеспечивает в ЛСВ2 сохранение двух, а не одного концепта, представляющего некую фузию исходных концептов. Более того, сильная позиция признака концепта, эксплицирующего один из компонентов словообразовательной структуры, обусловливает сильную позицию другого: если признак концепта, характеризующий производящую основу, находится в сильной позиции, то это означает, что он не будет интерферировать с другими признаками, тем самым «освобождая» признак концепта, соотносимый со словообразовательным формантом от тенденции к фузии, давая ему также возможность занимать сильную позицию.
Учитывая эти соображения, мы можем утверждать, что при семантической деривации типа 1, с одной стороны, признак концепта, соотносимый со словообразовательным формантом, сохраняет сильную позицию и, следовательно, независимость, с другой стороны, определенным образом (опосредованно) влияет на переход имплицитных признаков концепта производящей основы в разряд эксплицитных, тем самым поддерживая их сильную позицию, что сохраняет расчлененность комплексного знака на уровне производных ЛСВ.
Таким образом, зависимость словообразовательных и семантических характеристик комплексного знака от их когнитивных характеристик оказывается системной и очевидно прослеживающейся. Сильная позиция признака концепта определяет парадигматически и семантически сильную позицию словообразовательного форманта и производящей основы при развитии комплексным знаком полисемии, его структурную и семантическую модель, а композициональность признаков концепта, в свою очередь, обусловливает композициональность семантики элементов комплексного знака. Отсутствие фузии концептов определяет и расчлененность семантики всего комплексного знака, его высокую интегративность для комплексных знаков типа 1.
Все вышеизложенное относится в равной мере как к префиксальным, так и к суффиксальным производным. Прежде всего, в плане количественных характеристик необходимо отметить, что среди КЗ типа 1 преобладают суффиксальные производные. Из 24 % КЗ, относящихся к этому типу, мы выявили 10% префиксальных и 14% суффиксальных производных.
Это указывает на тот факт, что суффиксальные КЗ избирают именно тот путь развития полисемии, в результате которого семантика СФ остается либо эксплицитной полностью (как компонент СЗ и как компонент ЛЗ), либо остается только «след» семантики суффикса. Описание подобного типа развития полисемии составит предмет отдельного исследования. Что касается типа 1, семантика СФ в производной семеме остается эксплицитной. На наш взгляд, все это можно объяснить тем фактом, что признак концепта, соотносимый с суффиксом, занимает
сильную позицию. Такое явление можно объяснить тем фактом, что суффиксы обладают более высокой степенью обобщенности, чем префиксы. Их словообразовательные значения близки к частнокатегориальным. Например, суффиксы агента действия, суффиксы-диминутивы (-еиг, -iste, е, -оп)и др. Таким образом, основная характеристика признака концепта, эксплицирующего суффикс, (высокая степень обобщенности) представлена в суффиксальных производных гораздо ярче, чем в префиксальных. Делая попытку объяснить перевес в комплексных знаках изученного типа суффиксальных производных, мы отмечаем наличие нескольких «уровней» сильной позиции ПК. Действительно, как префиксы, так и суффиксы обладают таким признаком ПК, как обобщенность (поэтому СФ всегда и занимает изначально сильную позицию в плане ПК, связанным с ним). Однако степень обобщенности у суффиксов, как известно, выше, чем у префиксов, способных передавать более тонкие оттенки семантики. Именно поэтому, такая высокая степень сильной позиции ПК у суффиксальных КЗ и определяет преобладание ЛСВ, производных от них, относящихся к типу 1.
Подытоживая вышеизложенное, мы можем заключить, что концептуальная структура КЗ обладает рядом особенностей, связанных со способностью признаков концепта, соотносимых с регулярными словообразовательными компонентами «вытягивать на поверхность» признаки концепта, соотносимые со словообразовательной основой, которые были скрыты в исходных ЛСВ (тип 1).
Таким образом, закономерности интеграции признаков концептов, закрепленных за элементами словообразовательной структуры исходного ЛСВ, при развитии полисе -мии КЗ определяют закономерности его семантического развития, связанные с соотношением ЛЗ и СЗ, определяющих, в свою очередь, другие закономерности функционирования словообразовательных и семантических параметров в ЛСВ2.
1. Ермакова О.П. Лексические значения производных слов в русском языке. М., 1984.
2. Кубрякова Е.С. Когнитивная лингвистика и проблемы композиционной семантики в сфере
словообразования // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. 2002. № 1. Т. 61. С. 13-24.
3. Кубрякова Е.С. Производное слово в лексике и грамматике // Слово в грамматике и словаре. М., 1984. С. 60-69.
4. Тропина О.А. Производное слово как особая когнитивная структура // Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. Тамбов, 1998. С. 146-147.
5. Никитевич В.М. Основы номинативной деривации. Мн., 1985.
6. Уфимцева А.А. Лексическое значение: принцип семеологического описания лексики. М., 1986.
7. Черемисина Н.В. Вопросы эстетики русской художественной речи. Киев, 1981.
8. Потапова Н.П. О динамических аспектах системы значений глаголов // Теоретические проблемы деривации. Пермь, 1994. С. 42-29.
Поступила в редакцию 14.10.2008 г.
Polianchuk O.B. Prefix and suffix derivatives dynamics. The article deals with analysis of cognitive causes, reflecting regular semantic changes of polysemantic derivatives. The paper studies interactions between cognitive and semantic prototype models.
Key words: conceptual feature, semantic prototype model, complex sign, lexical meaning, formative meaning.
УДК 8-83
РЕЧЕВОЙ ЖАНР КОММУНИКАТИВНОГО САБОТАЖА
© В.Ю. Андреева (Скобликова)
В статье рассматривается явление коммуникативного саботажа, свойственного диалогической речи, в рамках теории речевых жанров. Речевой жанр коммуникативного саботажа представляет собой комплекс поджанров: отказа от продолжения коммуникации, уклонения от ответа и смены темы беседы. Произведено описание поджанра уклонения от ответа как наиболее типичного для выражения коммуникативного саботажа, представлена его универсальная модель.
Ключевые слова: коммуникация, диалог, коммуникативный саботаж, речевой жанр.
Понятие речевого жанра восходит к концепции речевых жанров М. М. Бахтина, созданной им в 50-х гг. XX в. Впоследствии эта теория разрабатывалась и дополнялась многими отечественными учеными (Т.В. Шмелева, В.В. Дементьев, Л. А. Капанадзе, Т.В. Матвеева, В.Е. Гольдин, В.В. Богданов, М. Л. Макаров, В.И. Карасик и др.) Мы рассмотрим коммуникативный саботаж в рамках теории речевых жанров ее первосоздателя.
Сам Бахтин определяет речевой жанр как «определенный, относительно устойчивый тематический, композиционный и стилистический тип высказывания» [1]. Это высказывание не равнозначно предложению, оно представляет собой целостную, обладающую границами и определенным предметносмысловым содержанием единицу речи, непосредственно обращенную к адресату и несущую в себе экспрессивное отношение говорящего к предметно-смысловому содержанию высказывания. «Жанры соответствуют типическим ситуациям речевого общения... при типических обстоятельствах», в связи с
этим «богатство и разнообразие речевых жанров необозримо» [1]. Жанром будет являться и реплика бытового диалога (первичный или простой речевой жанр), и целое литературное произведение (вторичный или сложный речевой жанр).
В связи с этим представляется возможным обозначить коммуникативный саботаж в качестве одного из многообразных видов речевых жанров. Как и любой речевой жанр, коммуникативный саботаж обладает всеми необходимыми признаками: целенаправленностью (избежать обсуждения «неприятной» темы), целостностью и завершенностью; соотношением автора и адресата (применение приема коммуникативного саботажа предполагает наличие как минимум двух собеседников); смысловой полноценностью, связью с предыдущими и последующими высказываниями и типично воспроизводимой жанровой формой.
Т.В. Шмелева предлагает рассматривать речевой жанр как модель, предполагающую диапазон различных реализаций и включаю-
