CC BY
28
ПРОБЛЕМА САМОПОЗНАНИЯ И ТВОРЧЕСТВА В ПОЭЗИИ ЭЛИЗАБЕТ БИШОП
https://doi.org/10.24412/2310-1679-2020-439-88-94
Елена Алимовна КЕШОКОВА,
кандидат филологических наук, доцент кафедры зарубежной литературы Литературного института имени А. М. Горького, Москва, Российская Федерация
e-mail: keshokova2014@yandex.ru
Аннотация: В статье, посвященной творчеству американской поэтессы Элизабет Бишоп XX века, проведён краткий анализ её программного стихотворения «Искусство терять», которое даёт представление о художественном методе поэтессы и особенностях её поэтики. В стихотворении «Искусство терять» Бишоп использует вилланель с характерными повторами ключевых тезисов для выражения философского восприятия жизни как последовательности утрат, вплоть до утраты самой жизни. Вместе с тем градация этих потерь от незначительности повседневных предметов до потери жизненно значимых, осмысление и осознание истинной ценности каждой потери определяют нравственную позицию лирического героя, позицию протестантского стоицизма. Название стихотворения в его многозначности (искусство, ремесло, умение, руководство) раскрывает многослойность поэтического текста, углубляя его художественную насыщенность через сближение частного и всеобщего, факта и его отражения в творчестве. Внутреннее напряжение, нарастающее к последней строфе, с повторяющейся на всём протяжении стихотворения рифмой: master - disaster (мастерство - бедствие), драматически разрешается в императиве - Write it! (Напиши это!), связывая тему потери с темой творчества как возможности обретения смысла жизни и искусства.
Ключевые слова: Элизабет Бишоп, современная американская поэзия, техника стихосложения, мелодика стиха, вилланель.
THE PROBLEM OF SELF-DISCOVERY AND CREATIVITY IN THE POETRY OF ELIZABETH BISHOP
Elena A. Keshokova, PhD in Philology, Associate Professor
at the Department of Foreign Literature, the Maxim Gorky Institute of Literature
and Creative Writing, Moscow, Russian Federation
e-mail: keshokova2014@yandex.ru
Abstract: The article deals with the poetry of Elizabeth Bishop, her imagery, technique and n poetical diction. It shows how through her descriptive precision, formal control, understatement and smallness of detail which are characteristic to her poems her poetry is inwardly connected to the largest issues of modern American and European poetry. Bishop's choice of a villanelle - a poetic form implying repetition is not accidental. It expresses the idea of unity between the inevitability of loss, up to the loss of life itself, with the comprehension of the moral and spiritual essence of life due to estimation of each loss. The title of the poem in its polysemy manifests the multiple meanings of the poetic text providing its semantic richness through the convergence
of the particular and the universal. The internal tension of the poem reaches its peak in the last stanza in which the rhyme "master - disaster" repeated throughout the poem is dramatically resolved by the imperative - "Write it!" thus linking the theme of loss with the theme of creativity as the opportunity to gain the meaning and value of life and art.
Keywords: Elizabeth Bishop, modern American poetry, poetic technique, poetical diction, villanelle.
В 1983 году в издательстве «Радуга» вышла двуязычная антология американских поэтов XIX-XX веков под редакцией С. Б. Джимбинова, ставшая настольной книгой любителей американской поэзии. В предисловии была дана краткая история развития американской поэзии от поэтов поколения первых переселенцев Анны Бредстрит и Эдварда Тейлора до молодых поэтов 80-х годов XX века Дениз Левертов и Джеймса Дикки, известного в России по переводам Е. Евтушенко. Элизабет Бишоп не вошла в этот список, в 1980-е годы она была известна очень узкому кругу литературной элиты, хотя к этому времени вышло три сборника её стихов. Джеймс Дикки, который был младше её на 12 лет и принадлежал к более молодому поколению, назвал Элизабет Бишоп «the writer's writer's writer» - изящный эвфемизм, указывающий на то, что она была известна только очень узкому кругу профессиональных литераторов. Позже её имя стали упоминать в связи с «исповедальной традицией» в американской поэзии и дружбой с Робертом Лоуэллом, посвятившим ей своё знаменитое стихотворение «Час скунса». Правда, русскому читателю это имя могло быть известно по прекрасной антологии американской поэзии 1975 года под редакцией и с предисловием А. М. Зверева, который в своей характеристике новой американской поэзии раскрыл её художественную многоплановость и интенсивность поэтических исканий: «Преодолевая герметические и элитарные тенденции, отказываясь от культа отвлечённости, созерцательности, метафизичности, Ретке и Бишоп, Джаррелл и Берримен создавали стихи, отмеченные подлинным драматизмом и философской, интеллектуальной, психологической насыщенностью» [1, с. 68]. Он видел основное качество новой поэтики в том, что это была трудная поэзия, требовавшая очень сосредоточенного восприятия, сложная тем, что истинное содержание раскрывалось на большой глубине, выявлялось в тонких образных соотнесениях, было скрыто за словом «простым, как крик сердца», что в какой-то степени объясняло причины, по которым творчество Теодора Ретке и Элизабет Бишоп до сих пор остаётся малоизвестным русскому читателю.
Но уже в конце XX века и в первое десятилетие XXI-го в Америке произошёл стремительный рост популярности Элизабет Бишоп - настолько, что он позволил современному поэту Дейну Джойа назвать её «самым читаемым поэтом не читающей поэзию Америки», а её успех - «феноменом Бишоп». В 2011 году, в год столетия со дня рождения Бишоп, по всей
Америки прошли юбилейные конференции, посвящённые её творчеству, вышло большое количество исследований её поэзии.
Элизабет Бишоп написала совсем немного - всего четыре поэтических сборника, и тема жизненного странствия-скитания, объединяющая их внутренним лейтмотивом, присутствует во всех сборниках. Тема бездомности и утраты всегда была важна для Бишоп: и как отражение её личного жизненного опыта, и как архетипическая метафора человеческой жизни и познания мира. Уже в первом сборнике «Север и Юг» 1946 года она вводит мотив пути и странствия в программном стихотворении «The Map» («Карта»). В последующих сборниках: «Север и Юг - Холодная весна» 1955 года, «Проблемы путешествия» 1965 года и «География, часть 3» 1977 года эта тема становится «её ключевым ответом миру» - «her key answer to the world». У Бишоп мотив дороги, путешествия во времени и пространстве, наполняется новым, драматическим смыслом. Путешествуя, мы оставляем дорогие и знакомые места и людей и подчас теряем больше, чем приобретаем на новом месте, в новом мире. Путешествие, по Бишоп, это горький опыт потерь, жестокий, но необходимый для познания себя и мира, вплоть до неизбежности последней потери - потери самой жизни. В этом смысле поэтический сборник «Север и Юг» - первая глава её науки расставания: с детством в Новой Скотии, с родителями и родными. Сборник «Проблемы путешествия» тематически охватывает 16-летний период жизни в Бразилии, самоубийство близкой подруги Лоты де Соареш. Последняя книга, написанная уже по возвращении в Америку, «География, часть 3» - это топография иного мира, «поверх барьеров», мира духовного и бесконечного. Вся жизнь Элизабет Бишоп представлена как движение, по словам близкого ей по духу поэта Теодора Ретке: «from Self to Soul»
- от самости к сущности, к Душе с большой буквы, то есть от себя, своего Я к Богу, и любая точка в этом странствии могла быть отправной.
С темой потери и познания связано одно из самых известных её стихотворений «One Art», которое, по аналогии с «Искусством любви» Овидия, переводят как «Искусство расставания» или «Искусство терять». Существует семнадцать авторских вариантов этого стихотворения, и их последовательное прочтение раскрывает очень многое в творческом методе Элизабет Бишоп. Характерными чертами её поэтики являются простота, часто кажущаяся, поэтического выражения, поиск точного и единственного слова, способного передать полноту чувств, внутренняя драматичность и глубина философского обобщения, особое изящество её поэтического высказывания.
Первый вариант этого стихотворения был написан в духе У. Уитмена
- так называемой длинной строкой, то есть свободным нерифмованным стихом, и имел более конкретное название «The Art of Losing Things» -«Искусство терять вещи»:
The thing to do is to begin by "mislaying",
Mostly, one begins by "mislaying":
keys, reading - glasses, fountain pens -
these are almost too easy to be mentioned...
when one is making progress, the places grow more unlikely.
I think everyone should profit from my experience.
В подстрочном переводе это звучит так:
Класть вещи не на место - вот всё, что нужно делать.
Так в основном и начинают:
Ключи, очки и ручки -
Простые вещи, что на ум приходят.
По мере возрастания мастерства, места окажутся совсем иными... Я думаю, что вам мой опыт пригодится.
В раннем варианте угадывается основной размер стихотворения - ямбический пентаметр и характерная лёгкость разговорной интонации, но в последующих редакциях Элизабет Бишоп сужает внутреннее пространство стихотворения, убирая второстепенные детали, делает его более ёмким и драматичным, расширяя пространственную глубину и семантическую многоплановость стихотворения. Она меняет форму - от свободной формы драматического монолога переходит к строгой форме вилла-нели, «первый и последний раз в моей жизни», как она напишет в письме к Марианне Мур.
Вилланель как строфическая форма была очень популярна в американской поэзии со времён Уильяма Карлоса Уильямса. Классическая вил-ланель состоит из пяти строф по три строки и заключительного катрена и пишется на две рифмы с регулярным повторением первой строчки первой строфы, но Бишоп несколько изменяет её каноническую форму, подчиняя своему художественному замыслу. В последнем - семнадцатом - варианте этого стихотворения, с более философско-отвлечённым и многозначным названием «One Art», первая строчка сохраняет ритмическую структуру пятистопного ямба и провокационную лёгкость интонации. При этом усложняется внутренняя организация стихотворения, оно сжимается, как пружина, усиливая драматическую напряжённость конфликта формы и содержания, очерчивая на каждом витке развёртывания поэтического сюжета новые смысловые планы. Из довольно пространного первоначального поэтического текста возникает очень короткое, эмоционально ёмкое и философски насыщенное стихотворение. Именно форма вилла-нели как нельзя лучше отражает художественную и философскую установку стихотворения Элизабет Бишоп, её художественную задачу.
Изменение акцентов в повторяемой строке, варьирование интонации и поэтическая трансформация основного мотива передают нарастание внутреннего драматического конфликта. В то же время вилланель позволяет выделить смысловую доминанту стихотворения - жизнь как движение, независимо от того, как - с определённой целью или благодаря обстоятельствам - жизненный опыт для поэта становится материалом для творчества («Write it» - напиши, опиши это), каким бы болезненным и трагическим он ни был.
Первая строфа настраивает читателя на доверительный разговор, в котором лирический герой делится своим жизненным опытом - умением расставаться с вещами, местами, людьми, с прошлым. Оно приходит с ежедневным опытом, как просто потерять ключи или время.
The art of losing isn't hard to master.
So many things seem filled with the intent
To be lost that their loss is no disaster.
Умению терять несложно научиться.
Так много вещей полны желанием
Быть потерянными, что их потеря не принесёт несчастья.
Вторая строфа открывает более глубокий, философский план стихотворения. Если жизнь есть череда потерь, то с какой лёгкостью и беззаботностью мы теряем в начале, не задумываясь о ценностях прожитого времени.
Каждый день теряйте что-нибудь. Смирись с волнением
потерянных ключей, потраченного часа.
Умению терять не трудно научиться.
Но уже с третьей строфы интонация стихотворения изменяется, становится внутренне более напряжённой. Аллитерация losing farther - losing faster (продолжайте терять - теряйте чаще) может быть связана с образом отца (father), который остался в памяти только звуком имени.
Then practice losing farther, losing faster:
Places, and names, and where it was you meant
To travel. None of this will bring disaster.
Следующая строфа уравнивает три родных, но оставленных дома и часы матери, которые являются не только памятью о прошлом, напоминанием о счастливом, но коротком детстве, но и символической проекцией её смерти.
I lost my mother's watch. And look! My last, or Next-to-last, of three loved houses went. The art of losing isn't hard to master.
Далее следуют «страны, которые пришлось оставить, две реки и целый континент». Повторяемая строка «Умению терять несложно научиться» звучит каждый раз по-новому, предполагая в этом движении во времени разное отношение и осознание каждой потери.
В последней строфе, в которой говорится о потери самого дорого -любимого человека, нарушается строгая система рифмовки и ритма. Последние две строки, рифмующие master и disaster (владеть мастерством и несчастье), обнажают внутренний конфликт всего произведения - суметь найти в себе силы осмыслить трагедию утраты и стоически принять её.
Even losing you (the joking voice, a gesture I love) I shan't have lied. It's evident The art of losing's not too hard to master. Though it may look like (Write it) like disaster.
Даже потеря тебя (шутливый голос и походка, Что я люблю) не буду лгать. Очевидно, Умением терять не слишком сложно овладеть. Хотя это и может выглядеть (напиши об этом) бедой.
Так искусство (умение) терять переосмысливается в конце стихотворения как искусство жить и творить. Это сочетание протестантской стоической философско-этической установки и сдержанности её поэтического выражения характерно для американской поэзии. Боль утраты отзывается в творчестве гармонией стиха.
По словам Октавио Паса, в поэзии труднее всего передать многозначность молчания, того, что стоит за словами и наполняет их особым смыслом. В своей статье «Элизабет Бишоп, или Сила невысказанности», раскрывая метонимическую природу её поэзии, которая строится на незначительности зрительного образа и бесконечности его смыслов, он объясняет и раскрывает наиболее полно художественный феномен поэзии Бишоп, силу её эмоционального и интеллектуального воздействия на читателя, которые заключаются в предельной сдержанности и внутреннем драматизме её поэтического высказывания.
Элизабет Бишоп вошла в американскую литературу в 1946 году своим первым сборником стихов «Север и Юг» и стала одной из самых значительных фигур в современной американской поэзии, наряду с Марианной
Мурой и Сильвией Плат. Тема скитания и утраты является магистральной в её поэзии и усиливается в последний период её творчества, но, в отличие от Сильвии Плат, в творчестве которой смерть обретает черты Фатума, воплощающего всеобщий закон аннигиляции, Элизабет Бишоп видит в слове и шире - в творчестве нравственную опору для сопротивления его разрушительной силе. Концовка стихотворения, подобно неизбежной катастрофе в древнегреческой трагедии, раскрывает новое понимание смысла жизни как внутреннего движения от самости к сущности - «from Self to Soul».
Список литературы
1. Американская поэзия в русских переводах, XIX-XX вв. : [сборник / сост., пре-
дисл., с. 21-42 и коммент. С. Б. Джимбинова]. - Москва : Радуга, 1983. - 667 с.
2. Джойа Д. Голос в полдень = Interrogations at noon : избранные стихотворения
и эссе / [перевод с англ. : Н. А. Казакова и др.]. - Москва : РОССПЭН, 2007. - 301,[1] с.
3. Современная американская поэзия : антология : перевод с англ. / [предисл. А. Зверева, с. 5-34]. - Москва : Прогресс, 1975. - 504 с.
4. Bishop E. (1976) Geography III. - N.Y.: Farrar, Straus and Giroux. 50 p.
5. Bishop E. (1983) The Complete Poems: 1927-1979. - N.Y.: Farrar, Straus and Giroux. 276 p.
6. Dodd E. (1992) The Veiled Mirror and the Women Poet: H. D., Louise Bogan, Elizabeth Bishop, and Louise Gluck. - Columbia: University of Missouri. 232 p.
7. Gioia D. (2004) Disappearing Ink: Poetry at the End of Print Culture. - Minnesota:
Graywolf Press. 271 p.
8. McCabe S. (1994) Elizabeth Bishop: Her Poetics of Loss. - Pennsylvania, Pennsyl-
vania State University Press. 273 p.
9. McClatchy J. D. (1989) White Paper on Contemporary American Poetry. - N.Y.: Columbia University Press. 351 p.
10. Schwartz L. (1983) Elizabeth Bishop and Her Art. - Ann Arbor: University of Michigan Press. 368 p.
11. Sells Michael A. (1994) Lacan and Bion: Psychoanalysis and the Mystical Language of 'Unsaying'. - Chicago: The University of Chicago Press. 265 p.
