CC BY
104
ПРОБЛЕМА ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА В СИСТЕМЕ ВЛАСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ
УДК 328.32
Функция политического представительства имманентно присуща демократии как форме правления, поскольку затрагивает в наибольшей степени интересы народа в целом и отдельных его групп на уровне принятия политических решений.
Цель настоящей статьи - с позиций основных теоретических подходов в политологии и политической социологии проанализировать содержание понятия «политическое представительство», выявить его сущность как элемента системы властных отношений. Такая постановка проблемы представляется актуальной, теоретически и практически значимой. Она содержит понимание необходимости рассмотрения приоритетных направлений модернизации политической структуры общества в процессе оптимизации системы демократического политического управления.
В работах А. Щюца, П. Бергера, Т. Лук-мана и др., несмотря на различия методологических подходов, проблема политического представительства получает глубокое рассмотрение. Однако она в значительной степени психологизируется, переводится в плоскость трансцендентального, коллективного сознания, позволяющего упорядочить межличностные отношения с помощью смысловых единиц этого сознания как особых институциональных конструктов в системе властных отношений общества.
Н. Смелзер проблему политического представительства трансформирует в проблему иерархизированных форм взаимоотношений первичных (неформальных) и вторичных (организационных, функционально-целевых) групп, включенных в систему властных отношений. При этом акцентируется особое внимание на роль политических лидеров в этих группах.
Проблема политического представительства в системе власти в косвенной форме как результат взаимодействия бюрократии и населения находит отражение в классических работах З. Баумана, П. Бурдье, М. Вебера, М. Крозье, Г. Саймона и др. Подчеркнем разработанный в них методологический подход для осмысления феномена политического представитель-
В.Г. ПОПОВ, А.З. АСТАХОВ
ства (П. Бурдье, Т. Парсонс, Р. Мертон и др.). Специфика этого феномена увязывается с делегированием прав и полномочий властному субъекту, способному выразить и реализовать потребности и интересы населения.
В публикациях С. Андреева, Г. Ата-манчука, М. Афанасьева, А. Вишневского, В. Граждана, М. Дмитриева, М. Капустина, И. Клямкина, В. Никонова, В. Смолькова, Л. Якобсона и др. проблема повышения эффективности политического представительства частично затрагивается в контексте развития и реформирования современной российской государственной и муниципальной службы.
В то же время в работах большинства политологов отсутствует интегративный, комплексный подход к анализу процесса политического представительства, особенно на регионально-территориальном уровне. Поэтому данный процесс рассмотрен в литературе недостаточно полно и всесторонне. Особенно нуждается в изучении политическое представительство в связи с необходимостью институционализации системы местного самоуправления, ее реформирования в современных условиях.
С этимологической и общетеоретической точки зрения объяснение сущности понятия «политическое представительство» связано в первую очередь с содержанием термина «презентация». Глагол ргаеБег^аге (лат.) подчеркивает обращение субъекта к объекту презентации, систематически поддерживаемую между ними связь [4, с. 826]. При этом понятие «презентация» выражает целый ряд специфических модальностей субъект-объектных отношений. Это могут быть: знаково-символическое замещение объекта субъектом; отношения эквивалентности или сущностного соответствия между ними; выражение типического посредством единичного как его примера или образца; замещение действий или способов выражения, представляющих объект, специфическими действиями и способами выражения, присущими субъекту, но позволяющими сохранять фундаментальные черты и свойства объекта [10, р. 1733].
Политическая жизнедеятельность как весьма сложная, богатая оттенками отношений реальность, безусловно, сочетает в себе различные виды презентации, выражающей различные способы непосредственного или опосредованного эксплицитного выражения свойств объекта. В презентации отражается наличие или присутствие определенного представления субъектом общественно, в данном случае политически значимых для объекта модальностей его жизнедеятельности. Отсюда политическое представительство - это способ взаимодействия субъекта и объекта политической власти, в результате которого первый осуществляет представление для второго возможностей (ресурсов) и ожиданий (экспектаций) реализации приоритетных потребностей, ценностей и интересов.
Политические представления претендуют на то, чтобы выражать социальную сущность индивидов и групп в разрезе тех диспозиций, которые задаются общей политической системой общества. Несомненно, что трактовка политических представлений как особой, относительно независимой от индивидов политической реальности восходит к теории «социальных фактов» Эмиля Дюркгейма - объективированных «коллективных представлений», которые образуют сферу политики, права, морали и культуры [3, с. 309-365].
Трансцендентный характер политических представлений обнаруживается в том, что, обладая в системе властных отношений собственным бытием, они не только отражают свойства своего объекта (индивиды или группы), но и влияют на него (что очень наглядно проявляется в различных формах политической самоидентификации индивидов и групп), становясь регулирующими политическую жизнь институциями [5, с. 121]. На базе этого методологического взгляда следует, что политическая презентация как наличная, присутствующая, непосредственно воспринимаемая, первичная реальность в большинстве актов человеческой практики оказывается недоступной для анализа и потому символически замещается различными репрезентациями, отражающими политические предпочтения субъекта.
Аналогичные взгляды относительно содержания презентаций высказываются в феноменологии Альфреда Шюца, который рассматривает проблему ориентации
человека в окружающей действительности сквозь призму опыта его повседневного «жизненного мира» как значимой презентации реальности [6]. Социологи Питер Бергер и Томас Лукман трактуют систему общества как особый мир, конструируемый человеком на основе смыслового упорядочения институциональной сферы и сведения ее к высшему, непротиворечивому, личностно-ориентированному единству («космический универсум») путем так называемых символических «леги-тимаций», или, иначе говоря, общественно значимых и психологически релевантных представлений о действительности [1]. С позиций теорий А. Шюца, П. Бергера и Т. Лукмана смысл понятия «политическое представительство» можно раскрыть через содержание целостной и относительно непротиворечивой совокупности политических символических смысловых единиц, выражающих личностно-ориентированное представление о политической реальности.
Использование понятия «презентация» в качестве методологического принципа открыло в дальнейшем новые перспективы политологического изучения феноменов языка, знака, научного знания, повседневного «жизненного мира», практик социального конструирования в сфере политики, управления и властных отношений, интерсубъективности и т.п. [7, р. 553-556]. Очевидно, что, несмотря на свою специфичность, процесс формирования и статус политических представлений могут быть также подведены под более широкое понятие политического представительства (что отражено в исходном этимологическом тождестве понятий «представление» и «презентация» практически во всех европейских языках). По крайней мере, речь может идти о принципиальном сходстве механизмов и диспозиций, которые определяют формирование политических представлений и реализацию актов политического представительства, воплощаемую в различных реально фиксируемых формах организации системы власти и управления.
Вместе с тем, чтобы четче отграничить на терминологическом уровне формирование мира политических представлений и реальные, сознательно и целенаправленно осуществляемые индивидами акты политического представительства, последние в некоторых случаях подводятся под общее понятие «делегирование», которое имеет
два основных значения: (1) назначение или посылку какого-либо лица в качестве представителя; (2) передачу полномочий от одного лица другому с тем, чтобы последнее могло действовать от имени первого.
Латинская основа понятия - глагол delegare - очень точно фиксирует именно факт передачи полномочий от одной инстанции к другой, означая буквально отрицание (частица de-) необходимости посылки специальных посланников (легатов), призванных контролировать точность и правильность соблюдения законов [10, р. 550]. Так, в политологической концепции Пьера Бурдье многообразные виды политического представительства определяются как делегирование - процесс, «с помощью которого одно лицо ... предоставляет свои полномочия другому лицу». Такая передача полномочий подразумевает, что лицо, предоставляющее полномочия, или доверитель, разрешает своему доверенному лицу «подписывать документы, говорить и действовать от своего имени, вручает ему свою доверенность, т.е. plena potentia agendi (лат. «полномочие действовать вместо себя»).
Иными словами, доверенное, или уполномоченное, лицо в результате акта делегирования приобретает поручение (мандат, доверенность) представлять своего доверителя в разнообразных политических ситуациях [2, с. 233]. Полисемичность глагола «представлять» или «презентиро-вать» с неизбежностью ставит вопрос об объеме тех персональных или групповых прав и полномочий на действия, которые доверитель может делегировать своему доверенному лицу в тех или иных ситуациях. Бурдье термин «представлять» трактуется в контексте полномочий доверенного лица «выражать и отстаивать интересы определенного лица или группы» [2, с. 233].
С учетом позиции П. Бурдье американский политолог Дебора Стоун связывает смысл политической презентации именно с манифестацией интересов, подчеркивая, что презентация - это в первую очередь «процесс, посредством которого в политике определяются и активируются интересы» [9, р. 171].
Таким образом, интерес как осознанная потребность и мотивационная основа жизнедеятельности индивидов и групп служит одним из ключевых понятий, раскрывающих содержание политического пред-
ставительства и специфику связи между ее объектом и субъектом.
В этом контексте важно определить, почему именно категория интереса может служить связующим звеном между общественными сущностями разного порядка, в том числе политического. Это, как нам думается, обусловлено тем, что презентация не может рассматриваться как точный «слепок» исходной политической реальности и потому не может обеспечивать полный перенос одной политической субстанции на другую - как ни одна система знаний не может служить истинным отражением этой реальности.
Применительно к политической презентации можно говорить лишь об одном аспекте сосуществования и взаимодействия политических субстанций, а именно о таком, который способен обнаружить их адекватность друг другу. Основой оценки адекватности служит соответствие содержания политической презентации интересам индивида или группы как категории, выражающей субъективное осознание ими собственных потребностей. Поэтому интересы должны рассматриваться в своем исходном виде как основа презентации базисных интенций их объективного существования в мире. Только благодаря этому вообще может ставиться вопрос о возможности политического представительства как выражения (артикуляции и передачи) содержания властных интенций.
Таким образом, понятие «политическое представительство» практически смыкается с сущностью политических презентаций, основанных на взаимодействии между интересами как субъективными интенциями в сфере политических, властных отношений. Отсюда любой акт политического представительства отражает не столько субстантивные, сколько интенциональные и функциональные характеристики существования взаимодействующих индивидов и социальных групп.
Важно заметить, что на заре становления представительных институтов власти вопрос о сущности политического представительства являлся предметом острых дебатов. В первые годы независимости США, как отмечает А. Крамник, в широких массах американцев была популярна так называемая «теория зеркала», согласно которой лица, избираемые в представительные органы власти, должны были всеми
чертами своего социального облика и образом мыслей служить точным «миниатюрным отражением» той массы избирателей, которая их выдвигает.
Отстаивавший эти взгляды Меланхтон Смит говорил, что «когда мы говорим о представителях, ... это означает, что они должны быть подобны тем, кого они представляют». По мнению Смита, презентант должен не столько обладать какими-либо выдающимися политическими способностями и талантами, сколько воплощать в себе «тождество» (sameness) со своими избирателями - жить так же, как они, знать все обстоятельства их жизни и их потребности, переживать те же надежды и огорчения, что и они. Только в таком качестве презентант, как считалось, способен адекватно, подобно зеркалу, отражать в системе власти подлинные интересы своих избирателей.
В силу того, что строгое соблюдение этого принципа в реальной политике часто затруднено, необходимо, как считал Смит, во всех возможных случаях предпочитать непосредственную демократию масс деятельности представительных органов. Противостоявшая этой точке зрения позиция - так называемая «теория фильтра» - напротив, исходила из того, что в процессе выборов должен осуществляться
отбор наиболее выдающихся и просвещенных представителей народа, которые возвышаются своими талантами и способностями над общей массой избирателей.
Респектабельность, умеренность, просвещенность, юридическая грамотность таких «лучших» представителей народа будет служить своеобразным «фильтром», который позволит при принятии политических решений отсеять свойственные массе предрассудки, ошибки и заблуждения от ее подлинных интересов, нуждающихся в грамотном оформлении, систематизации и продвижении [8, р. 41-43]. Делегируемые права и полномочия в этом контексте могут рассматриваться как специфические средства, или инструменты, которые - в силу их юридически строгой формы - призваны обеспечивать адекватную трансляцию интересов на все более высокие уровни политической иерархии. Такое понимание смысла политического представительства позволяет выявить в нем различие двух главных смысловых оттенков - представительства интересов и делегирования прав и полномочий. В этом отношении делегирование не полностью тождественно политическому представительству. Оно выступает, скорее, ее процессуальной характеристикой и механизмом.
1. Бергер, П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по политологии знания [Текст] / П. Бергер, Т. Лукман. - М.: «Academia-Центр», «Медиум», 1995.
2. Бурдье, Пьер. Социология политики [Текст] / Пьер Бурдье. - М.: Socio-Logos, 1993.
3. Дюркгейм, Э. Метод политологии [Текст] / Э. Дюркгейм // Западно-европейская политология XIX -начала XX веков / Под ред. В.И.Добренькова. - М.: Издание Междунар. ун-та бизнеса и управления, 1996.
4. Родионова, С.А. Репрезентация [Текст] / С.А. Родионова // Новейший философский словарь. - Мн.: Книжный Дом, 2003.
5. Ферреоль, Ж. Политология. Терминологический словарь [Текст] / Ж. Ферреоль. - 2-е изд. - СПб.: Питер, 2003.
6. Шюц, Альфред. Избранное: Мир, светящийся смыслом [Текст] / пер. с нем. и англ. - М.: РОССПЭН, 2004.
7. Egan, F. Representation in Language and Mind [Text] / F. Egan // Encyclopedia of Language & Linguistics. -Second Edition / Ed. by K. Brown. - Amsterdam; Boston; Heidelberg; L.; N.Y.; Oxford; P.; San Diego; San Francisco; Singapore; Sydney; Tokyo: Elsevier Ltd., 2006. - Vol. 10.
8. Madison, J. The Federalist Papers [Text] / J. Madison, A. Hamilton, J. Jay / Ed. by I. Kramnick. - L.; N.Y.,
1988.
9. Stone, Deborah A. Policy Paradox and Political Reason [Text] / Stone A. Debora. - N.Y.: Harper Collins Publishers, 1988.
10. The World Book Dictionary [Text]. Volume one A-K / Ed. by Robert K. Barnhart. - Chicago; L.; Sydney; Toronto: World Book, Inc. A Scott Fetzer Company, 1996.
