CC BY
59
С. И. Архипов
ИДЕЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СУДА И ПРАВОВОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА КАК АЛЬТЕРНАТИВА НАРОДНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВУ
Концепция народного представительства, лежащая в основе современной демократии, имеет ряд недостатков. Их анализу посвящена данная статья. Автор исследует кризисные явления, которые проявляются в рамках современного правотворческого процесса в представительных учреждениях. По его мнению, народное представительство не способно решить глобальные проблемы современности и в связи с этим нуждается в реформировании. Цель исследования - проследить эволюцию народного представительства и определить возможности преобразования данного института.
В качестве альтернативы предлагается теоретическая конструкция законодательного суда и профессионального правового представительства. Автор отстаивает точку зрения, что законодательная деятельность должна осуществляться по типу судебного процесса. Только в этом случае творцом права будет выступать непосредственно человек. В предлагаемой модели законодательного суда выделяются три элемента: сам суд, участники процесса (в том числе граждане), а также система профессионального правового представительства, включающая в себя так называемых законодательных адвокатов. Последние призваны по поручению заинтересованных субъектов разрабатывать проекты правовых актов и защищать интересы участников процесса в законодательном суде.
Ключевые слова: демократия, правотворчество, законодательный суд, легитимная власть, представитель народа, правовое представительство
Одним из важнейших при формировании законной, легитимной государственной власти является вопрос о механизме, обеспечивающем всеобщий правовой характер ее решений, внешнее выражение в них воли народа. В демократическом государстве проблема легитимности власти решается с помощью института народного представительства. Система формирования законодательного органа путем избрания «представителей народа» позволяет снять вопрос о праве государства поступать вопреки интересам отдельных граждан, навязывать им собственную волю, принуждать к тому, что противоречит их желаниям и потребностям. Ш. Л. де Монтескье целесообразность института народного представительства видел в следующем: во-первых, в силу причин организационного характера в больших государствах каждый гражданин не имеет возможности принимать участие в осуществлении законодательной власти, в малых же странах такая возможность существует, но данная деятельность связана с большими неудобствами; во-вторых, народные представители способны обсуждать государственные дела, народ же такой способностью не обладает [Монтескье 1955: 292-293]. При этом мыслитель выступал против того, чтобы
избиратели давали своим представителям конкретные указания, распоряжения по частным вопросам, поскольку, по его мнению, если есть общая инструкция, то нет необходимости по каждому особому случаю давать отдельные поручения.
Схожие мысли высказывал Дж. Локк. Он видел в институте народного представительства форму отчуждения воли избирателей народным избранникам. Власть, которая изначально принадлежала народу, после выборов становится достоянием законодательного органа, по крайней мере до тех пор, пока он выполняет свою миссию. Локк писал: «Дело в том, что народ, дав законодательному органу право существовать непрерывно, тем самым передал свою политическую власть этому органу и не может вернуть ее себе» [Локк 1988: 405]. Только в исключительных случаях (например, при злоупотреблении законодателем своими властными полномочиями или при временной передаче их кому-либо) она (власть) может быть возвращена народу.
Известный российский дореволюционный правовед Б. Н. Чичерин также считал, что народное представительство - это отнюдь не простое юридическое поручение или частная дове-
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
ренность, данный институт имеет совершенно другой смысл. Когда человек в гражданско-правовых отношениях поручает ведение своих дел другому лицу, он предполагает исполнение его собственной воли, поверенный является своего рода продолжением доверителя; он должен принимать решения только в соответствии с интересами лица, которое ему доверилось, по его прямому поручению и в установленных им пределах. В тех случаях, когда поверенный уклоняется от исполнения поручения, у доверителя есть право требовать у него отчета
Народный представитель юридически никого не представляет, между ним и его избирателями нет правовой связи, взаимно обязывающего правового отношения
о его действиях, отменить поручение, а также привлечь его к юридической ответственности. Применительно к народным представителям таких прав у тех, кто им доверил осуществлять законодательную власть, нет. На народного избранника возлагается не исполнение поручений его избирателей, а обсуждение и решение общегосударственных дел, он исходит не из частных интересов своих избирателей, а из публичных интересов. Он обретает определенную долю власти над избирателями, по своему положению становится выше тех, кто его избрал, они оказываются зависимыми от него, обязаны подчиняться принятым им решениям.
Избранный представитель народа вправе действовать независимо от воли его избирателей, более того, иногда он в силу своего положения обязан принимать решения вопреки их воле, когда их особые интересы вступают в противоречие с идеей общего блага. «Таким образом, воля граждан всецело переносится на представителя; за ними не остается ничего, кроме голого права выбора. Мало того, выборный человек является представителем не только своих избирателей, но и тех, которые его не выбирали... Представительное начало в своей полноте является как бы юридическим вымыслом, но это вымысел, вытекающий из самого существа дела, из государственного начала, из отношения власти к гражданам, из господства общего блага над частными целями», - писал Б. Н. Чичерин [1899: 4-5].
Действительно, народное представительство - это неправовой феномен, вымысел, скрывающий отстранение граждан от участия в правотворчестве, в решении общих дел, призванный создать видимость воплощения в за-
коне общей воли народа. Народный представитель юридически никого не представляет, между ним и его избирателями нет правовой связи, взаимно обязывающего правового отношения. Как справедливо отмечал Г. Гегель, депутаты «не находятся в положении доверенных лиц, уполномоченных, связанных инструкциями. Представительство основано на доверии, но доверие есть нечто совсем другое, чем то, за что я отдаю свой голос в качестве этого. принцип единичной субъективной воли отпадает, так как доверие относится к сути, к принципам человека, его поведению, его действиям, его конкретному пониманию вообще» [Гегель 1990: 348].
О неправовом характере института представителей народа писал и Ж.-Ж. Руссо. Он полагал, что народных депутатов нельзя рассматривать в качестве представителей народа, они только уполномочены им, у них нет права принимать окончательные решения. Каждый закон до его непосредственного утверждения народом не может считаться действующим актом. Поскольку закон предполагает наличие общей, народной воли, то в части осуществления правотворческой деятельности народ не может иметь своих представителей. Так, англичане ошибаются, признавая себя свободными, они обладают свободой лишь в период выборов депутатов своего парламента. После завершения процедуры выборов заканчивается и их свобода, ее больше нет [Руссо 1998: 281-282].
Мыслитель считал, что понятие представительства - это изобретение периода феодализма, в античных же государствах у народа не было своих представителей, он не нуждался в них. Сама идея Ж.-Ж. Руссо о том, что институт народного представительства не является правовым институтом, что он не способен воплотить общую правовую волю граждан государства, видится верной, однако это не означает, что какое-либо представительство в правотворческом процессе вообще невозможно, что у людей нет других путей реализовать свои интересы при принятии законодательных актов.
В свое время Г. Еллинек высказал предположение о том, что идея представительства по своей природе является правовой, относится к числу самых ранних юридических воззрений [Еллинек 1903: 379-388]. Если это так, то создаваемый на ее основе институт народного представительства должен был бы унаследовать природу данной идеи, однако этого не произошло. Исходя из частноправового понимания представительства как отношения одного лица - доверителя - к другому лицу - поверенному, когда для третьих лиц воля одного становится волей другого, Г. Еллинек стремился оценить существую-
щий публичный институт народного представительства. По его мнению, представляемым субъектом в таком отношении является народ как нечто целое, как единая правосубъектность, а не совокупность отдельных граждан; народную волю выражают в законодательном собрании депутаты, их воля юридически перестает быть их собственной, частной волей, становится волей представляемого субъекта - народа.
На наш взгляд, исходное положение Г. Ел-линека о народе как субъекте права вызывает сомнение, народ не обладает необходимыми качествами субъекта права (единством воли, имущественной и организационной обособленностью, подсудностью и т. д.), он не может быть участником юридических отношений, правовой коммуникации, быть доверителем или поверенным в чьих-либо делах.
Институт народного представительства, как и вся система современной западной демократии, в настоящее время оказался в ситуации глобального кризиса, который проявляется в неспособности решать назревшие социальн ые проблемы. Главная из них - это опасность самоуничтожения человечества, достигшего высокого уровня в своем техническом развитии, но не создавшего необходимых социальных гарантий, исключающих военное насилие из арсенала приемов международной политики. Народные избранники не стали той силой, которая способна решить проблему войны и мира как в глобальном, так и в локальных масштабах. Либеральные демократические режимы в реальности не являются такими миролюбивыми, как утверждают многие их сторонники, они нередко сами становятся инициаторами международных военных конфликтов. Показательной в этом отношении является проводимая рядом западных стран в последние десятилетия политика «экспорта демократий», насильственного свержения неугодных «цивилизованным странам» авторитарных режимов в целях их «демократизации». Если до создания оружия массового уничтожения человечество могло мириться с неспособностью (или нежеланием) демократии противостоять войне, то с середины XX в. этот ее «дефект» (присущий и всем другим моделям политического устройства) стал общепланетарной проблемой. Даже самая совершенная демократия в силу своей политической природы несет угрозу международному миру.
Другим существенным недостатком системы правотворчества, осуществляемого народными представителями, является ее ориентация на «среднего», «типового» человека, входящего в электорат правящего большинства. Конкретная правовая личность со всем своеобразием своих
интересов, стремлений не учитывается в рамках принятия законотворческих решений. Для современного законодателя это ничтожно малая величина, для нее исходным началом выступает не индивид как таковой, взятый в единстве его интересов, а обезличенная масса - народное большинство, именно оно обладает решающим голосом. Народные избранники посредством закона, общей нормы тиражируют «среднего» человека, его потребности, правовой уклад, предрассудки, при этом индивидуальные, «нестандартные» особенности личности нивелируются. (И. А. Покровский был одним из первых, кто сказал о «праве чудака на существование», предполагая необходимость защиты интересов каждого отдельного человека, при этом главную проблему он видел в нормативной типизации, применении законодателем общего шаблона применительно ко всем людям [Покровский 1913]. На наш взгляд, кроме технико-юридической стороны у этого вопроса есть другая сторона - политическая. Система властных отношений, включая демократическое устройство государства, не предполагает действительную правовую свободу личности, ее возможность на равных отстаивать свои особые интересы по отношению к власть имущему большинству.)
С одной стороны, провозглашаемые и закрепляемые законами права и свободы человека есть значительный шаг вперед по пути прогресса, с другой - рамки этой свободы исторически ограничены политической природой демократии, которая представляет собой промежуточное звено, этап на пути правового прогресса: от свободы некоторых (части народа) навязывать свою волю другим - к свободе правового самоопределения каждого. Либеральная демократия отнюдь не является (как, например, утверждал Ф. Фукуяма) конечной точкой социокультурной эволюции человечества, она лишь знаменует современный ее этап. В обществе, где главным фактором развития выступают не станки, здания, оборудование и обезличенная рабочая сила, а «интеллектуальный капитал», нестандартные идеи, способности, таланты отдельных представителей человеческого рода, центральным звеном социальной системы должен быть индивид как самоценная и самодостаточная правовая персона, а не демократическое большинство.
Еще одним существенным недостатком института народного представительства является его непрофессионализм. Сложнейший вид социальной деятельности, от которого зависят судьбы, благополучие и процветание миллионов людей, в современном демократическом обществе избиратели доверяют самым непод-
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
готовленным, не обладающим необходимыми для правотворческой деятельности знаниями и опытом людям («дояркам и кухаркам»). В обществе, где признаются ценность образования, важная роль науки, существует разделение труда, без специальной профессиональной подготовки не допускается осуществление врачебной, инженерной, строительной, а также некоторых других видов деятельности. Но особое исключение при этом делается для законодателя. Предполагается, что каждый народный избранник способен творить законы, определять вектор развития государства и общества.
В прошлом, когда общество стояло перед дилеммой: деспотизм или демократизм, выбор в пользу демократии являлся вполне резонным. Но это противостояние имеет конкретные исторические рамки, демократия должна была подготовить почву для формирования «гражданско-правового состояния», исходным пунктом которого является правовая свобода индивида. В той или иной степени она выполнила свою историческую миссию и сегодня все больше является тормозом социально-правового и экономического развития («мавр сделал свое дело, мавр может удалиться»). Цивилизация дает возможность человеку, обладающему лишь малой долей общего знания, решать свои проблемы за счет знаний других. Сложноорганизованное общество требует государственной мудрости и высочайшего профессионализма при принятии правотворческих решений.
Сторонники и противники института народного представительства все чаще обращают внимание на другую его «неизлечимую болезнь» - подкуп избирателей народными избранниками за счет бюджетных средств, по сути, за счет денег самих избирателей, уплаченных ими в виде налогов. Политические партии обещают голосующим за них избирателям в случае победы на выборах различного рода материальную помощь, пособия, иные выплаты, производимые государством из казны. Государство вынуждено брать займы на эти цели у внутренних и внешних кредиторов, с каждой избирательной кампанией накапливая все новые долги. В конечном счете этот подкуп избирателей приводит к финансовому краху, банкротству ранее процветавших демократических государств и, как следствие, к глубоким социальным потрясениям, конфликтам (пример тому - Греция).
Институт народного представительства имеет под собой психологическую основу. Он предполагает нечто большее, чем совокупность процедур, норм, народных избранников и т. д. Для его существования необходимо чувство сопричастности граждан к народу как целому, нужна
вера в справедливость «народной воли», «гласа народа», принимаемых народными депутатами решений. На этой непоколебимой вере и зиждется демократический строй. Когда монолитность, целостность демократического сознания нарушается, появляются сомнения в справедливости принимаемых от имени народа законов и подтачивается чувство веры в демократию, тогда государственное устройство начинает разлагаться, и никакие процедуры, правила не в состоянии остановить начавшийся процесс его внутреннего разложения. Один из наиболее последовательных сторонников либеральной демократии нобелевский лауреат Ф. фон Хайек был вынужден с горечью констатировать: «Невозможно далее закрывать глаза на то, что все большее число мыслящих и неравнодушных к судьбам цивилизации людей постепенно теряют веру в некогда вдохновлявший их идеал демократии. Это происходит по мере того, как расширяется сфера приложения принципов демократии, а может быть, и вследствие этого расширения. Но растущие сомнения касаются не только злоупотреблений этим политическим идеалом: они касаются самого его существа» [Хайек 2006: 419]. Разрушение чувственного фундамента демократии, прогрессирующая коррозия веры в неё являются, на наш взгляд, одной из важнейших причин зарождения системного кризиса современного демократического строя и основывающейся на демократических идеалах западной цивилизации.
В глобальном плане кризис института народного представительства, системы демократического правотворчества - это отнюдь не частная проблема, речь идет об основном элементе современного политического мироустройства. Эволюционирующее общественное сознание постепенно отторгает исходные принципы власти и подчинения в отношениях между государством и гражданином, стремясь найти другой способ связи, разумного и справедливого взаимодействия между ними. Для современного человека все более привлекательными становятся идеалы социальной коммуникации правового типа, основывающейся на принципах свободы и равноправия субъектов.
Исходя из кантовских представлений о праве как сфере совмещения человеческих интересов на основе идеи свободы, можно предложить принципиально иную модель законодательного собрания: как судебного органа, законодательного суда. Ведь именно конструкция суда является наиболее эффективной, востребованной в тех случаях, когда есть потребность в разрешении юридических споров между субъектами права, в их правовой защите, поиске компромиссов. Суд - это исторически первый и по сво-
ей природе самый правовой из всех известных органов решения социальных конфликтов. Идея осуществления законодательной деятельности по типу судебного процесса впервые была воплощена в жизнь еще в античный период. В Древней Греции в афинской гелиэе обсуждение проектов законодательных актов шло в форме обычного судебного процесса; автор выносимого на рассмотрение проекта выступал обвинителем принятых ранее законов, а в качестве их защитников выступали лица, назначенные народным собранием. Окончательное решение по проекту закона принималось тайным голосованием большинством голосов [Черниловский 1996: 67]. Еще один пример из истории правовых институтов - английский парламент, который ныне олицетворяет законодательную власть, но изначально являлся древнейшим судом системы общего права [Уолкер 1980: 207].
Модель законодательного суда позволяет реализовать две важнейшие правовые идеи: во-первых, идею гражданина (индивида) как творца права, непосредственного участника законотворческого процесса; во-вторых, кантовскую идею о совмещении произвола одного лица с произволом другого с точки зрения закона свободы. Каждый субъект права должен иметь возможность выражать собственную волю, отстаивать свои особые интересы при принятии законов, иных нормативных правовых актов, на равных противостоять мнению других, включая большинство. Он должен обладать правом частной законодательной инициативы, предлагать свои варианты решения правотворческих задач.
В предлагаемой конструкции законодательного суда можно выделить три основных элемента.
Во-первых, это собственно сам суд как орган, осуществляющий состязательный правотворческий процесс, обеспечивающий его участникам равные права выражать свою волю, интересы непосредственно или через уполномоченных ими представителей, предлагать и отстаивать собственные проекты нормативных актов. В отличие от современных правотворческих органов он не должен совмещать функции разработки проекта и принятия закона. Еще Ж.-Ж. Руссо предупреждал: «Тот, кто составляет законы, не имеет... или не должен иметь какой-либо власти их вводить» [Руссо 1998: 231]. Задача законодательного суда должна заключаться в том, чтобы наладить коммуникацию участников правотворческого процесса в целях соединения их разрозненных произво-лов в общую правовую волю и утвердить тот проект закона, который в наибольшей степени
соответствует идее совмещения произволов. Составление проектов законов, включая тексты, созданные или согласованные с другими участниками, - это не прерогатива суда. В организационном и финансовом отношении законодательный суд должен быть независим от государства, его органов, а равно от всех других участников правотворческого процесса.
Во-вторых, всякий суд предполагает наличие участников - сторон правотворческого процесса. Принципиально важным представляется признание в качестве таковых не только корпоративных субъектов, публичных и частных юридических лиц, но и отдельных граждан, по-
Законотворческая деятельность должна основываться не на политическом мифе о народном представительстве, а на прочной и эффективной юридической связи между доверителем и поверенным
скольку, как справедливо отмечал И. Кант, неотъемлемым правовым атрибутом гражданина выступает свобода не подчиняться закону, на который он не дал своего согласия [Кант 1965: 234]. Организационные сложности, связанные с возрастанием общего числа участников правотворческого процесса (по сравнению с моделью «народного правотворчества»), безусловно, возрастут, однако при использовании современных информационных технологий они, на наш взгляд, решаемы. Законодателю нет необходимости приглашать на свои заседания и выслушивать каждого из «миллионов» заинтересованных лиц, важно организовать процесс получения и анализа информации таким образом, чтобы весь спектр правовых позиций по обсуждаемой проблеме, включая особые мнения, интересы, был определен. Главное, чтобы эти интересы были представлены в законодательном процессе, были учтены при подготовке проекта закона.
В-третьих, для осуществления правотворческого процесса необходима система профессионального правового представительства интересов участников процесса, нужны те, кто способен готовить для них проекты законов («шить правовые сапоги»). Конечно, наиболее простые предложения по изменению законодательства могут быть сформулированы и непрофессионалами, однако разработка сложных актов, в том числе кодексов, - это задача для наиболее подготовленных юристов. Идея профессионального правового представительства
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
в правотворческом процессе - своего рода антипод укоренившейся в политическом сознании идеи народного представительства. Законотворческая деятельность должна основываться не на политическом мифе о народном представительстве, а на прочной и эффективной юридической связи между доверителем и поверенным, где представляемым субъектом выступает не абстрактный народ (как неправосубъектная множественность), а отдельный индивид. Само представительство в законодательном процессе должно иметь личный, доверительный характер; при этом представитель обязан действовать исключительно в интересах представляемого лица, по его прямому поручению.
Профессиональное правовое представительство в законотворческом процессе может осуществляться как отдельными аккредитованными при законодательном суде юристами - «законодательными адвокатами», получившими соответствующее образование и прошедшими конкурсный отбор, так и юридическими компаниями, научно-правовыми, образовательными учреждениями, государственными органами и иными уполномоченными судом «коллективными» субъектами. Их задачей должны стать подготовка по поручению заинтересованных лиц проектов законодательных актов и защита интересов участников процесса в законодательном суде. Юридическим основанием для их представительства в правотворческом процессе должно быть соответствующее полномочие
(договор, доверенность), делегированное представляемым им лицом.
Правотворчество как вид профессиональной юридической деятельности предполагает необходимость построения такой системы юридического образования, которая позволит создавать конкурентоспособную с производимой законодателями других стран правовую «продукцию», наиболее совершенные в правовом отношении законы. Если для политически ангажированного законодателя правовое качество законов имеет вторичный характер, а приоритетным является осуществление политических задач, то для профессионального юриста критерий правового качества должен иметь решающее значение. Современная система образования юристов нацелена главным образом на изучение существующих норм права, которые сформировались под воздействием политических, экономических, религиозных и иных внешних для права факторов. Для профессионального юриста-законодателя этого недостаточно. Поскольку право - мир разума, то случайные, стихийно сформировавшиеся нормы, а равно некомпетентность предшественников не могут иметь для него определяющего значения. Он должен ориентироваться на то лучшее, что было создано в сфере правотворчества, на передовой опыт других стран, основываться на собственно правовых критериях совершенства закона и создавать такие технологии, которые позволяют создавать правовые законы.
Список литературы
Гегель Г. Философия права. М.: Мысль, 1990. 524 с.
Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб.: Изд.-во т-ва «Общественная польза», 1903. 532 с.
Кант И. Метафизика нравов в двух частях. Часть первая. Метафизические начала учения о праве // Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. М.: Мысль, 1965. 478 с.
Локк Дж. Два трактата о правлении // Сочинения: в 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1988. 668 с.
Монтескье Ш. О духе законов // Избранные произведения. М.: Изд-во полит. лит., 1955. 799 с.
Покровский И. А. Абстрактный и конкретный человек перед лицом гражданского права // Вестник гражданского права. 1913. № 4. С. 30-50.
Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М.: КАНОН-ПРЕСС-Ц; Кучково поле, 1998. 416 с.
Уолкер Р. Английская судебная система. М.: Юрид. лит., 1980. 621 с.
Хайек Ф. А. Право, законодательство и свобода: современное понимание либеральных принципов справедливости и политики. М.: ИРИСЭН, 2006. 644 с.
Черниловский З. М. Всеобщая история государства и права. М.: Юрист, 1996. 570 с.
Чичерин Б. Н. О народном представительстве. М.: Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1899. 836 с.
Сергей Иванович Архипов - доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права Уральского государственного юридического университета (Екатеринбург). 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: arhip10@mail.ru.
The Idea of Legislative Court and Legal Representation as an Alternative to Representation of the People
The conception of representation of the people laid in the base of modern democracy has a range of weaknesses. They are analyzed in the article. The author studies the crisis, which manifests itself in the modern lawmaking in representative authorities. In the author's opinion, representation of the people is not able to resolve global challenges of our time and thus demands changes. The aim of the article is to show evolution of representation of the people and to define possibilities for changing the institute.
As an alternative, theoretical constructions of legislative court and professional legal representation are proposed. The author argues that legislative activity should be carried out in a manner of judicial trial. This is the only way to make a man a creator of law. The proposed model contains three elements: a court, parts of a trial (including citizens) and a system of professional legal representation (including the so-called legislative advocates). The main task of such advocates is to develop drafts of legal acts upon instructions from interested persons and to protect interests of these persons in a legislative court.
Key words: democracy, lawmaking, legislative court, legitimate power, the representative of the people, legal representation
References
Chernilovskii Z. M. Vseobshchaya istoriya gosudarstva i prava [General History of State and Law], Moscow, Yurist, 1996, 570 p.
Chicherin B. O narodnom predstavitel'stve [On the People Representation], Moscow, Tip. t-va I. D. Sytina, 1899, 836 p.
Ellinek G. Obshchee uchenie o gosudarstve [Common State Theory], Saint-Petersburg, Izd.-vo t-va «Obshchestvennaya pol'za», 1903, 532 p.
Gegel' G. Filosofiya prava [Philosophy of Law], Moscow, Mysl', 1990, 524 p.
Kant I. Metafizika nravov v dvukh chastyakh. Chast' pervaya. Metafizicheskie nachala ucheniya o prave [Metaphysics of Moral. In Two Parts. Part One. The Metaphysical Elements of Justice], So-chineniya: v 6 t. [The Compendium: in 6 vols.], Moscow, Mysl', 1965, vol. 4, part 2, 478 p.
Khaiek F. A. Pravo, zakonodatel'stvo i svoboda: sovremennoe ponimanie liberal'nykh printsipov spravedlivosti i politiki [Law, Legislation and Liberty. The Modern Understanding of the Liberal Principles of Justice and Politics], Moscow, IRISEN, 2006, 644 p.
Lokk Dzh. Dva traktata o pravlenii [Two Treatises of Government], Sochineniya: v 3 t. [The Compendium: in 3 vols.], Moscow, Mysl', 1988, vol. 3, 668 p.
Montesk'e Sh. O dukhe zakonov [The Spirit of the Laws], Izbrannye proizvedeniya [Selected Works], Moscow, Izd-vo polit. lit., 1955, 799 p.
Pokrovskii I. A. Abstraktnyi i konkretnyi chelovek pered litsom grazhdanskogo prava [Abstract and Concrete Man in the Face of Civil Law], Vestnik grazhdanskogo prava, 1913, no. 4, pp. 30-50.
Russo Zh.-Zh. Ob obshchestvennom dogovore. Traktaty [On the Social Contract. Treatises], Moscow, KANON-PRESS-Ts, Kuchkovo pole, 1998, 416 p.
Uolker R. Angliiskaya sudebnaya sistema [The English Judicial System], Moscow, Yurid. lit., 1980, 621 p.
Sergey Arkhipov - doctor of juridical sciences, professor of the Theory of state and law department, Ural State Law University (Yekaterinburg). 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: arhip10@mail.ru.
Дата поступления в редакцию / Received: 16.10.2017
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 16.12.2017
