CC BY
109
Notes
1. Quoted by: St. Gregory Palama. Triadyi v zaschitu svyaschenno-bezmolvstvuyuschih [Triads in defense of sacred-silent] / transl., afterword and comments. V.V. Bibizina. St. Petersburg: Nauka. 2004. P. 44.
2. Ibid. P. 45.
3. Ibid. P. 50.
4. Quoted by: 3i3Myac Йоан. Буття як сшлкування. Дослщження особисткност i Церкви / transl. from English: Peredmova loan Meendorfa. Kiev: Дух i л^ера. 2005. P. 33. (in Ukr.)
5. Quoted by: Чорноморець Ю. П. Основш категорп патристично! метафiзики // Мультиверсум. Фшософський альманах. Киев: Центр духовно! культури. 2004. № 42. Pp. 36-47. (In Ukr.)
6. Quoted by: St. Gregory Palama. Op. cit. P. 14.
7. Quoted by: Zenkovsky V. V. Istoriya russkoy filosofii [History of Russian Philosophy]: in 2 vol. Vol 1. Paris. 1989. P. 15.
УДК 111.7:1(091)
А. П. Корякина.
Проблема подлинности: от экзистенциализма к медиафилософии
Статья посвящена изучению проблемы подлинности во временных рамках с периода расцвета экзистенциализма до появления медиафилософии. К нашему времени проблема подлинности превратилась в ведущую проблему медиаэпохи, так как она тесно связана с феноменом виртуализации. В итоге к изучению данной проблемы подключилась медиафилософия, предметом которой является медиареальность. Проблеме подлинности посвящено огромное количество исследований, но она все еще далека от окончательного разрешения. Данная проблема постоянно развивается и ставит перед нами новые вопросы, на которые нельзя не отвечать: разрешение проблемы подлинности - важное условие бытия человека.
The article is devoted to the studying the problem of authenticityin time frame from the period of prosperity of existentialism to the emergence of media-philosophy. By today, the problem of authenticity has turned into the leading problem of media-epoch, because it is closely connected with the phenomenon of virtualization. As a result, media-philosophy (the subject of which is media-reality) has joined the studying the given problem. An enormous number of investigations are devoted to the problem of authenticity, but it is still far from the final solution. This problem constantly develops and raises new questions before us, and we can't help answering them: the solution of the problem of authenticity is the important condition of Man's Being.
Ключевые слова: виртуализация, медиареальность, медиафилософия, медиаэпоха, подлинность, постмодернизм, проблема субъекта, симуляция, экзистенциализм.
Keywords: virtualization, media-reality, media-philosophy, media-epoch, authenticity, postmodernism, the problem of the subject, simulation, existentialism.
«Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними» - говорится в известной пословице. Действительно, на протяжении веков человек постоянно менялся, но его проблемы не исчезали полностью, а трансформировались в соответствии с этими изменениями. Одним из самых важных вопросов, над которыми человек размышлял с самых древних времен, был и остается вопрос, связанный с подлинностью, которую необходимо понимать в самом широком смысле: это и подлинность мира, как такового, и подлинность личности, и подлинность знания, в этот ряд можно также отнести проблему разграничения патологического и непатологического сознания, ставшую особенно актуальной в XX в. И как бы человек ни менялся, он всегда пытался понять, что в его бытии является истинным, а что ложным, что действительно существует, а что есть лишь иллюзия. Именно поэтому проблема подлинности была актуальна всегда, причем не только в рамках западной философии. Но даже если ограничить сферу рассмотрения данного вопроса именно западной философией, то будет заметно, что эта проблема вызывала огромный интерес еще со времен Античности.
В наши дни проблема подлинности не просто не утратила своей остроты, но и стала ведущей проблемой медиаэпохи, зараженной вирусом симуляции. Особое внимание нужно
© Корякина А. П., 2014 40
обратить на вопрос подлинности и целостности личности, подвергающейся виртуализации, так как именно симулированная личность становится источником дальнейшего «заражения» социального пространства.
В качестве одного из примеров этого здесь можно привести следующую модель поведения человека в Сети: придумывая и продумывая свой образ в виртуальном пространстве, он тем самым пересоздает свою реальную личность по образу и подобию данного виртуального персонажа, часто совсем этого не осознавая, что приводит к необратимым последствиям. Имеет место и такое явление: некоторые черты реальной личности отделяются от нее самой и друг от друга, становясь несколькими «самостоятельными» виртуальными персонажами, в некоторых случаях даже ведущими между собой беседу, что опять же рано или поздно начинает влиять на реальную личность. Иногда подобная игра с двойниками затягивает настолько сильно, что приводит к потере целостности личности, ее расщеплению. Нужно отметить, что подобному процессу виртуализации в итоге подлежит не только человеческая личность, но через нее и информация, которая в некоторых случаях становится угрозой, сама по себе являясь нейтральной. Со всем этим тесно связан и вопрос знания, которое в данных условиях может выступать инструментом симуляции и манипулирования.
Современное рассмотрение проблемы подлинности, как было отмечено выше, тесно связано именно с проблемой бытия личности, на чем был сделан акцент еще в философии экзистенциализма. Именно экзистенциализм заставил обратить внимание на самого человека, на то, что он по самой своей сути является чем-то большим, чем просто вещь. М. Хайдег-гер говорит по этому поводу так: «Сущее, существующее способом экзистенции, это человек. Только человек экзистирует. <...> Предложение "Человек экзистирует" означает: человек есть то сущее, чье бытие отмечено открытым стоянием внутри непотаенности бытия, отличительно благодаря бытию, отличено в бытии» [1].
Подлинность бытия не является чем-то раз и навсегда данным, тем, что не исчезнет ни при каких условиях: она, наоборот, очень хрупка, нужны усилия, чтобы удержаться внутри просвета бытия, не выпасть из этой непотаенности. Чаще же всего происходит выпадение из Dasein в состояние Man - состояние анонимного и косного существования, где властвуют безличные силы, которые могут поглотить без остатка. Это и есть сфера неподлинного существования. Но экзистенциализм оставляет человеку возможность достичь подлинности: бытие может открыть себя человеку в собственном языке. Главное - суметь прочесть этот шифр. Язык бытия составляют экзистенциалы или экзистенциальные модусы бытия: ужас, тоска, любовь, забота, страх, - с помощью их и говорит бытие с человеком. Именно в эти моменты бытие открывает себя человеку и он снова становится собой, обретая подлинность своего бытия. Только здесь есть место свободе, свободному осуществлению одного из своих проектов. Необходимо также отметить, что человек, кроме всего прочего, может быть определен как бытие-к-смерти, с чем тесно связан вопрос экзистенциального Ужаса перед Ничто. Именно в момент этого Ужаса бытие ощутимо наиболее сильно и ярко. Здесь свобода обретает всю свою полноту, и человек становится волен выбрать и осуществить любой из своих проектов.
Экзистенциализм прекрасно удовлетворял требованиям своего времени, которое при этом не стояло на месте. Вскоре человек столкнулся с новыми трудностями, которые уже не могли быть разрешены в рамках экзистенциальной философии, где неподлинное существование, так или иначе, было связано в первую очередь с проблемами массового общества, диктатом толпы, функционированием тоталитарных режимов, анонимностью Man, а также с нежеланием и неумением людей брать на себя ответственность за свою жизнь. При этом у человека, как уже было сказано, оставалась возможность преодолеть косное состояние неподлинности через экзистенциалы, а также через встречу с Ничто, которая могла произойти в любой момент и, возможно, навсегда изменить жизнь. Но где-то с середины XX в. начинают появляться феномены, которые уже никак не вписываются в экзистенциалистскую парадигму. Начинает складываться новая парадигма - постмодернистская.
Одним из первых феноменов новой парадигмы стал феномен мифологизации, подробно рассмотренный Р. Бартом в «Мифологиях», где он отмечает: «.Поскольку миф - это слово, то мифом может стать все, что покрывается дискурсом» [2]. Уже одно это предложение указывает на важное свойство современного мифа - его тотальность. Также у мифа есть еще одно не менее важное свойство - он упрощает объект, делает его схематичным: «.Он отменяет
сложность человеческих поступков, дарует им эссенциальную простоту, упраздняет всякую диалектику» [3]. Миф может поглотить любой объект: все, что каким-то образом затронул процесс мифологизации, перестает быть самим собой в подлинном смысле. Какая-то часть этого объекта, конечно, остается подлинной, потому что любой миф, в том числе и современный, не может существовать без реальной основы, но эта часть начинает сжиматься до таких крохотных размеров, что становится очень трудно ее обнаружить, даже занимаясь этим специально, не говоря уже о мимолетном взгляде на объект. Таким образом, мифологизировать можно что угодно: любое явление, событие, личность. Именно поэтому современные мифы так тесно связаны с манипулированием. Но феноменом мифологизации новая парадигма не исчерпала себя, это было только начало.
XX век - век бурно развивающихся технологий. Человек долго верил в то, что развитие техники поможет достичь благоденствия, счастья и покоя, но оказалось, что именно оно и привело в итоге к новому витку неподлинности, вышедшей на кардинально иной уровень. Бурное развитие технологий вызвало к жизни совершенно новые феномены, связанные с проблемой подлинности. В первую очередь, здесь необходимо сказать о процессах виртуализации, которые, слившись с механизмами мифологизации, быстро завоевали все социальное пространство, ставшее пространством симулированным. Так появилась гиперреальность -еще один важный для понимания новой эпохи феномен.
Гиперреальность - сверхреальность, в которой реальное становится настолько реальным и объемным, что полностью утрачивает себя и становится уже совершенно нереальным: сказочным, фантастическим. В гиперреальности не существует объектов, она состоит из симулякров, которые уже не зависят ни от чего и ни от кого, обретая самостоятельное и не подчиняющееся разумному контролю существование. Это можно проиллюстрировать следующим образом: так как исчезает любая референция, то, например, бренд прекращает быть знаком, относящимся к реальности, он становится самостоятельно существующим феноменом, связанным только с другими такими же феноменами, которые принципиально от него не отличаются. Apple, D&G, Dior, - все это симулякры, самостоятельно существующие в гиперреальности, они имеют своих ненавистников и поклонников, по их поводу могут происходить настоящие баталии, но к товару это не имеет уже никакого отношения. Любовь, ненависть и споры вызываются не объектом, а только одним лишь названием, которое само по себе становится источником вышеобозначенных чувств: причем это название не обязательно даже произносить, потому что достаточно просто увидеть на экране монитора его схематичное изображение. Ж. Бодрийяр пишет: «Речь идет уже ни об имитации, ни о дублировании, ни даже о пародии. Речь идет о субституции, подмене реального знаками реального... <...> Отныне гиперреальное очищено от воображаемого и от каких-либо различий между реальным и воображаемым, оставляя место лишь орбитальному самовоспроизведению моделей и симулированному порождению различий» [4]. Нет реальности, нет объектов, нет никаких различий, есть только гиперреальность симулированного пространства и порождающие сами себя симулякры, не подчиняющиеся никаким правилам и сливающиеся в некую единую массу. Виртуализация - это и есть процесс превращения изначальной реальности в гиперреальность, объекта - в симулякр, различий - в нераздельную слитность.
Необходимо задать вопрос: почему же человек так быстро вошел в эту игру, не попытавшись ничего противопоставить ей? Немалую роль здесь, конечно, сыграла упомянутая выше вера в процветание, которая заставила человека покорно ожидать положительных результатов от технологического развития, но этого недостаточно для ответа на данный вопрос. Симулированное пространство не подчиняется рационализации, человек не может применить рацио, находясь в его рамках: он сам становится симулякром, и на правах симу-лякра полностью сливается с ним. Тем самым человек не только удовлетворяет свое любопытство, свой интерес по отношению к чему-то новому, который невозможно преодолеть, но и получает настоящее удовольствие от самой этой неподлинности. Получается, что игра с процессами виртуализации приносит удовлетворение, от которого человек уже не в силах отказаться. Именно в этом, думается, и состоит причина того, что человек не сопротивлялся и не сопротивляется виртуализации.
Но почему же это произошло? Человек очень сильно изменился под влиянием новых технологий. В эпоху расцвета экзистенциализма условия существования были иными, и когда изменились условия, то изменился и сам человек. Постмодернистская эпоха принесла с
собой виртуализацию, гиперреальность и симулякры, она сделала основным правилом бесконечное копирование, клонирование, схематизацию и упрощение, она перевела принцип анонимности с полюса «минус», на котором он находился в экзистенциализме, на полюс «плюс»: анонимность с какого-то момента перестала рассматриваться как отказ от свободы и закабаление состоянием Man, она стала пониматься как основное условие избавления от ограничений и правил. То, что это является ошибкой, об этом будет сказано позднее. Свобода в рамках постмодернистской парадигмы стала связываться не только с анонимностью, но и с разрушением единой структуры, которая стала олицетворять диктат и жесткие рамки, мешающие человеку жить. Из-за нагромождения постоянно растущего количества знаков встреча с Ничто стала затруднена, гиперреальность поглотила Ужас.
Вследствие данных процессов на определенном этапе начал складываться новый тип человека - человек-текст, который не может и не умеет функционировать вне границ меди-апространства. И если в рамках постмодернистской парадигмы избавление от единой структуры еще только провозглашалось, а принципы деконструкции Текста использовались сознательно и с определенной целью, то человек-текст перестает даже понимать, что такое деконструкция, так как он сам деконструирован, лишен основы, центра. Такой человек просто функционирует в гиперреальности, не задумываясь ни о чем, принимая все происходящее как нечто естественное. В своей статье «The Death of Postmodernism And Beyond» А. Кирби подробно рассматривает этот тип человека, вводя при этом новое понятие - псевдомодернизм, или пост-постмодернизм, которое, по его мнению, идеально подходит для обозначения парадигмы, идущей на смену парадигме постмодернистской. Одним из самых важных признаков того, что приходит время новой парадигмы, А. Кирби считает именно неспособность человека-текста воспринимать Великий Нарратив в принципе [5]. Также к признакам наступления новой эпохи можно отнести нарастание важности интерактивности, дающей ложное ощущение свободы действия, и иллюзию отсутствия границ в рамках медиапространства. К этому также необходимо добавить, что новая эпоха не просто прячет Ничто в колоссальном количестве знаков, но и превращает возможную встречу с ним в некую игру по принципу игры компьютерной: человек, привыкший возрождаться каждый раз после смерти в медиапро-странстве (блокировка аккаунта, потеря всех жизней в игре), становится неспособным ощутить Ужас перед Ничто в экзистенциалистском понимании, так как подобному опыту взяться, можно сказать, неоткуда.
Интерактивность, несомненно, приносит ощущение участия в разнообразных процессах, но на самом деле она осуществляется только в определенных границах, за которые выйти невозможно, поэтому речи о свободе в принципиальном смысле здесь идти не может. А. Кирби пишет: «...Зритель или слушатель заходит - пишет часть программы - затем уходит, возвращаясь к пассивной роли» [6]. Можно сделать вывод, что интерактивность - это совсем и не активность, а симулякр, явившийся результатом виртуализации активности, как таковой. В этом месте можно привести пару иллюстраций: например, играя в on-line игру, мы в любом случае будем оставаться в рамках определенных правил, которые изменить не можем, а наигравшись, мы просто покидаем игру, но ничего нового в нее не вносим. Получается, что наша «активность» не является активностью в подлинном смысле. Еще один пример про границы в медиапространстве: существует много популярных сервисов, где можно создать своего собственного персонажа, придать ему свои черты, нарядить в одежду, похожую на свою, но при всем этом набор инструментов будет четко ограниченным, выскочить за пределы правил сервиса невозможно, то есть создать своего двойника можно только с помощью довольно небольшого количества средств. Персонаж, конечно, будет похож на нас, мы можем выставить его в социальных сетях как выражение нас самих, но отражать он будет только какую-то определенную часть нас, что является еще одним конкретным примером симуляции, с которой сталкивался каждый. Даже в этом простом примере проявляется «ад симуляции, который уже не ад мучений и пыток, но ад тонкого, злонамеренного, неуловимого искажения смысла» [7].
Но если действительно пришло время новой эпохи, то какая философская система сможет адекватно отразить и осмыслить все явления и процессы, характерные для нее?
Из всего сказанного выше можно сделать вывод, что нужна философская система, исходящая из новых принципов, так как в наши дни необходимо учитывать диктат ме-диареальности, вне которой человек уже не представим. В последние годы на это место
претендует так называемая медиафилософия, исследующая медиарельность, ее сущность и принципы функционирования. В. В. Савчук - один из главных идеологов медиафилосо-фии в России - говорит об итоге философского осмысления медиа так: «.Это не мы пользуемся медиа, а медиа - нами.» [8]. В статье «Неизбежность медиафилософии» он развертывает этот тезис: «Нужно осознать, что медиареальность - реальность всех, а не для всех. Самоуспокоительной иллюзией является убеждение о нашей находимости вне её. Вывод: медиа не вне нас, медиа внутри нас» [9]. И действительно, пришла пора, когда можно сказать о том, что медиа перестали быть просто средством для достижения каких-либо целей, медиа стали первичными по отношению к человеку. Именно эту проблему нужно поставить в центр исследований, чтобы понять, что за этим скрывается, и к чему все это может в итоге привести.
Конечно, взгляды на медиафилософию разделяются: кто-то относит ее к академическим дисциплинам, кто-то не относит, но в любом случае главный тезис медиафилософии принимается и той, и другой стороной: медиа делают возможным нечто новое, они творят некую новую реальность, которая включает в себя и особое восприятие, и особое мышление, способные эту реальность отразить [10]. В рамках медиафилософии мышление современного человека рассматривается как феномен, полностью зависимый от медиа, что открывает новые грани рассмотрения проблемы подлинности. Например, М. С. Контрера, исследуя данный вопрос в статье «Медиасфера и кризис чувства», говорит о том, что медиасфера постепенно разрастается внутри Ноосферы, подобно опухоли, тем самым нарушая всевозможные балансы внутри нее. О сокрытии подлинности в этих условиях М. С. Контрера говорит так: «.Воображаемое, внушенное медиа, оказывает влияние и трансформирует культурное воображаемое, это движение лежит в основании того, что Бодрийяр в разное время представлял как триумф симулякра над любой формой идеи реальности» [11]. Действительно, все, что пропущено через медиа, становится иным, и это применимо к чему угодно, включая самовосприятие: человек, «подкорректировавший» свой образ в Сети, неминуемо изменяется и сам, становясь при этом симулякром.
В статье «Медиасфера и кризис чувства» М. С. Контрера также говорит о крахе последнего оплота идеалов Просвещения - идее информационного общества, которое на деле оказалось совсем не тем, о чем мечталось. Медиареальность привела не к доступности информации для каждого, кто хочет ею обладать, а к воплощению тезиса: «Максимум производства, минимум чувств» [12], а также к тому, что информация стала поглощать смыслы, о чем говорит Ж. Бодрийяр: «.Там, где, как мы полагаем, информация производит смысл, происходит обратное. Информация пожирает свой собственный контент. Она пожирает коммуникацию и социальное» [13].
В итоге все проблемы, порожденные медиарельностью, сводятся к одному серьезному вопросу: может ли в данных социокультурных условиях существовать полноценный субъект? Но субъект тесно связан с подлинностью, которая в наши дни перекрыта функционированием медиа. Что же в таком случае находится сейчас на том месте, где должен находиться субъект? В. В. Савчук предлагает собственный ответ на данный вопрос: по его мнению, человек в медиарельности становится коммуникантом - чем-то безликим и неспособным к сопричастности. Коммуникант сливается со средствами коммуникации, верит, что медиа -единственный путь к свободе, страдает от недостатка информации, становящейся настоящим наркотиком, и существует по принципу: «Сообщать, значит, быть» [14]. Таким образом, человек прекращает даже претендовать на место субъекта, полностью удовлетворившись ролью коммуниканта. А занимает это место некий медиасубъект - симулированный двойник субъекта, как такового, который является, по большому счету, всего лишь усредненной совокупностью коммуникантов.
И все же, несмотря на все то, о чем было сказано выше, до сих пор не потеряла актуальности фраза Ж. Бодрийяра: «Другой - это то, что позволяет мне не повторяться до бесконечности» [15]. Именно в столкновении с Другим, которое может произойти даже в рамках ме-диапространства, мы лучше понимаем сами себя, так как чуждость Другого заставляет нас выйти из процесса симуляции. Правда, сразу же стоит отметить, что подобные столкновения становятся очень редкими, так как вязкость гиперреальности все больше стирает индивидуальные различия, превращая нас в безликих коммуникантов, следящих за количеством «like» под своей записью.
В качестве вывода можно еще раз сделать акцент на том, что, несмотря на то, что проблема подлинности волновала человека с самых давних пор, она не потеряла своей значимости, а, наоборот, стала одной из самых актуальных философских проблем современности. В наши дни процессы разрастания неподлинного все более распространяются и ускоряются вследствие действия феномена виртуализации, которой подлежит не только человеческая личность, но и информация, становящаяся в некоторых случаях настоящей угрозой. Проблема подлинности совершает в своем развитии все новые и новые витки, тем самым ставя перед нами новые вопросы. Точно сказать можно одно: данную проблему нельзя обойти стороной, так как установление того, что является подлинным, а что нет - важное условие бытия человека, как такового.
Примечания
1. Хайдеггер М. Введение к: «Что такое метафизика?» // Время и бытие. М.: Республика, 1993. С. 32.
2. Барт Р. Мифологии. М.: «Изд-во им. Сабашниковых», 2000. С. 233.
3. Там же. С. 270.
4. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция. URL: http://lit.lib.ru/k/kachalow_a/ simu-lacres_et_simulation.shtml (дата обращения: 09.04.2014).
5. Kirby A. The Death of Postmodernism And Beyond / The Magazine «Philosophy Now», Issue 58, Nov/Dec 2006. URL: http://philosophynow.org/issues/58/The_Death_of_Postmodernism_And_Beyond (дата обращения 09.04.2014).
6. Там же.
7. Бодрийяр Ж. Указ. соч.
8. Савчук В. В. Медиареальность. Медиасубъект. Медиафилософия. URL: http://www.slideshare.net/ ramakaa/ss4570185?fb_action_ids=581899778572658&fb_action_types=og.likes&fb_source=feed_opengraph&act ion_object_map=%7B%22581899778572658%22%3A411561532957%7D&action_type_map=0/o7B0/o225818997 78572658%22%3A%22og.likes%22%7D&action_ref_map=%5B%5D (дата обращения 09.04.2014).
9. Савчук В. В. Неизбежность медиафилософии. URL: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/ arti-cles/savchuk_inevitability/ (дата обращения 09.04.2014).
10. Визинг Л. Шесть ответов на вопрос «Что такое медиафилософия?». URL: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/articles/vizing_mediaphil/ (дата обращения 09.04.2014).
11. Контрера М. С. Медиасфера и кризис чувства. URL: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/ ar-ticles/contrera_mediasfera/ (дата обращения 09.04.2014).
12. Там же.
13. Бодрийяр Ж. Указ. соч.
14. Савчук В. В. Коммуникант - эпифеномен коммуникации. URL: http://mediaphilosophy.ru/ biblioteca/articles/savchuk_communicant/ (дата обращения: 09.04.2014).
15. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М.: «Добросвет», «Издательство «КДУ», 2009. С. 257.
Notes
1. Heidegger M. Vvedenie k: «Chto takoe metafizika?» [Introduction to 'What is Metaphysics?"]/ / Vremya i byitie - Being and Time. Moscow: Respublika. 1993. P. 32.
2. BarthesR. Mifologii [Mythologies]. Moscow: "Publ. in the name of Sabashnikovs ". 2000. P. 233.
3. Ibid. P. 270.
4. Baudrillard J. Simulyakryi i simulyatsiya [Simulacra and Simulation]. Available at: http://lit.lib.ru/k/kachalow_a/ simulacres_et_simulation.shtml (date accessed: 04/09/2014). (in Russ.)
5. Kirby A. The Death of Postmodernism And Beyond / The Magazine «Philosophy Now», Issue 58, Nov / Dec 2006. Available at: http://philosophynow.org/issues/58/The_Death_of_Postmodernism_And_Beyond (date accessed 09/04/2014).
6. Ibid.
7. Baudrillard J. Op.cit.
8. Savchuk V. V. Mediarealnost. Mediasub'ekt. Mediafilosofiya [Mediareality. Mediasubject. Mediaphilosophy]. Available at: http://www.slideshare.net/ ramakaa/ss4570185?fb_action_ids= 581899778572658&fb_action_types=og.likes&fb_source=feed_opengraph&action_object_map=%7B%225818 99778572658%22%3A411561532957%7D&action_type_map=%7B%22581899778572658%22%3A%22og. likes%22%7D&action_ref_map=%5B%5D (date accessed 04/09/2014). (in Russ.)
9. Savchuk V. V. [Inevitability of mediaphilosophy]. Available at: http://mediaphilosophy.ru/ biblioteca/articles/savchuk_inevitabilit /(date accessed 09/04/2014). (in Russ.)
10. Vizing L. Shest otvetov na vopros «Chto takoe mediafilosofiya?» [Six answers to the question "What is mediaphilosophy?"]. Available at: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/articles/vizing_mediaphil/ (date accessed 04/09/2014). (in Russ.)
11. Kontrera M. S. Mediasfera i krizis chuvstva [Mediasphere and crisis of feelings]. Available at: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/ articles / contrera_mediasfera / (date accessed 04/09/2014). (in Russ.)
12. Ibid.
13. BaudrillardJ. Op. cit.
14. Savchuk V. V. Kommunikant - epifenomen kommunikatsii [Communicant - epiphenomenon of communication]. Available at: http://mediaphilosophy.ru/ biblioteca / articles / savchuk_communicant / (date of access: 04.09.2014). (in Russ.)
15. Baudrillard J. Prozrachnost zla [Transparency of evil]. Moscow: "Dobrosvet", "DCD" Publ.". 2009.
P. 257.
