CC BY
56О.Р. РАДЖАБОВ
кандидат философских наук, профессор кафедры философии и экономической теории Дагестанской государственной сельскохозяйственной академии
Проблема «парадигмы» в научном познании и философской онтологии
Развитие науки дает новые научные результаты, которые видоизменяют прежнюю научную картину мира. При смене научных картин мира в конкретных науках («птоломеевской» на «коперниковскую» в астрономии, «ньютоновской» на «эйнштейновскую» в физике, «евклидовой» на «риманову» или «картину мира Лобачевского» в геометрии, «гильбертовой» на «геделеву» в математике, «метафизической» на «диалектическую», с одной стороны, и «метафизической» на «позитивную» — с другой, в философии) происходит смена способов описания и объяснения объективной реальности, видоизменяется подход к старым проблемам и появляется новый вариант их решения, формируется их иная интерпретация. Но главное — при смене научных картин мира происходит изменение проблемного поля науки и появляется такое проблемное поле, которое не могло возникнуть в границах прежней научной картины мира.
Научная картина мира позволяет систематизировать знания в рамках соответствующей дисциплины или смежных дисциплин, ориентирует исследователя на выбор той или иной теории, методологических принципов.
Следует также отметить, что научная картина мира по мере своего формирования подрывает основы религиозной картины мира, в которой человеку предлагаются универсальные и неизменные идеи о том, как жить и каковы принципы, лежащие в основе миропорядка.
Исторически научная картина мира, начав свой путь от античной натурфилософии, пройдя стадии геоцентрической и гелиоцентрических систем мира в XVI-XVII вв. достигает качественной определенности в форме
механистической картины мира. В дальнейшем с каждым революционным скачком в том или ином научном направлении она приобретает новую форму. Современная синергетическая картина мира тоже представляет собой одну из исторических форм на пути к грядущим преобразованиям и основу новой научной картины мира.
По своим методолого-теоретическим основаниям первоначальная модель развития науки была названа кумулятивной моделью. Кумуляция в переводе с латинского означает «скопление». Кумуляционную модель развития науки отождествляют с постоянным приращением общей суммы научных знаний на основе принципа их преемственной связи. Преемственная кумуляция предполагает трансляцию научных понятий, методов их выведения и использования при формировании научной картины мира.
В целом кумулятивная модель основывается на идее эволюционного накопления научных знаний, методов и средств познания, она не исключает скачки в науке, а рассматривает их как вехи эволюционно-преемственного развития. Данная модель больше соответствует динамике знаний, охватившей довольно длительный исторический отрезок времени от античности до XVII в.
Для объяснения динамики развития знаний в ХШ1-ХШП вв. кумулятивная модель явно не подходила. На первый план выдвинулась модель революционных скачков в науке и промежуточных ее эволюционных изменений. Количественные изменения, возникшие в технологии, методологии и логике производства научных знаний конца XIX — начала XX в., привели к возникновению модели развития, получившей название революционной модели. Разработка целостной концепции научной революции и ее методологической роли в истории науки была осуществлена Т. Куном. Кун примерами революций считал поворотные пункты в ходе развития науки, связанные с именами Коперника, Ньютона, Лавуазье и Эйнштейна. Суть куновской концепции научной революции в том, что в ходе развития науки возникают ситуации, когда существующие в ней теории приходят в противоречие с вновь открытыми фактами. Под давлением этих фактов одни
теории видоизменяются, а другие приходят к кризису и через него -- к прекращению своего существования. На их месте возникают теории с иным содержанием, методами и логическими средствами.
Основная мысль концепции Т. Куна состоит в том, что в развитии научного знания особую роль играет деятельность научного сообщества, которое конституируется вокруг определенной парадигмы (греч. рагаёе1§ша образец) — общепризнанной совокупности ценностных критериев мировоззренческих установок теоретических стандартов методологических норм, которая даст научному сообществу модель постановки проблем и их решений.
Это понятие широко используется в языкознании, где под грамматической парадигмой понимается образец, согласно которому копируются процедуры. Отсюда, по-видимому, это понятие и заимствовано Куном. «Под парадигмами я подразумеваю, — пишет Кун, — признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу»1. Следует уточнить, что термин «парадигма» используется в книге Т. Куна в двух различных смыслах. С одной стороны, он обозначает всю совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которая характерна для членов данного сообщества — социологический смысл термина. С другой стороны, парадигмы рассматриваются как образцовые достижения прошлого. Развитие науки представлено Куном как процесс возникновения, эволюционного изменения и смены парадигм. Введение понятия парадигмы позволяет рассматривать процесс развития науки не как простое накопление отдельных открытий и изобретений, не как простой прирост знаний, а как процесс, условно разделенный на этапы, каждый из которых имеет два периода.
Первый период назван Куном периодом нормальной науки, второй период — периодом научной революции. Очевидно, что эти периоды сменяют друг друга. Понятие парадигмы у Куна тесно связано с категорией «научного
1 Кун Т. Структура научный революций. М., 2003, с.17.
сообщества». Научное сообщество состоит из людей, признающих данную парадигму, парадигма, в свою очередь, — это то, что членов научного сообщества объединяет. «Парадигмы-образцы» формируют способ видения, проверенный временем и разрешенный научной группой, определяют тем самым «стиль мышления» ученого. И непременно оказывают серьезное, в ряде случаев интуитивное влияние на направленность научных поисков при решении головоломок. Период нормальной науки знаменуется успешным решением головоломок научным сообществом в рамках принятой парадигмы. Смена научных парадигм происходит в связи с кризисом в науке и знаменует собой научную революцию. Основным недостатком концепции Куна явилась слабая структурированность понятия парадигмы.
Фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность их, но исследовательская программа в целом, позволяющая выяснить, дает ли новая теория добавочную информацию по сравнению с предшественницей или нет. Итак, последовательности теорий, как выяснилось, представляют определенную развивающуюся исследовательскую программу, содержащую обязательные собственные методологические правила. Прежде всего, это правила, указывающие, каких способов и направлений исследования надо избегать — «отрицательная эвристика» и какие пути надо избирать — «положительная эвристика»1.
Однако длительные этапы нормальной науки заканчиваются, когда парадигма «взрывается» изнутри под давлением аномалий — головоломок, которые не решаются в рамках данной парадигмы. Незаметно наступает момент, когда ученым не удается решить одну головоломку, затем — другую, число аномалий растет, ученые начинают терять доверие к прежде незыблемой парадигме. После серии атак на ее основные тезисы назревает кризис или период революции, научное сообщество расслаивается на тех, которые стараются спасти старую парадигму, и их оппонентов, выдвигающих новые идеи. Кризис разрешается победой новой парадигмы, вокруг нее
1 МикешинаЛ.А. Философия науки. М., 2006, с. 343.
консолидируется новое научное сообщество, что знаменует начало нового нормального периода, и весь процесс повторяется.
Парадигмы направляют научное исследование благодаря непосредственному моделированию и с помощью абстрагированных из них правил. Нормальная наука может развиваться без правил лишь до тех пор, пока соответствующее научное сообщество принимает без сомнения уже достигнутые решения некоторых частных проблем. Правила, следовательно, должны постепенно приобретать принципиальное значение, а характерное равнодушие к ним должно исчезать всякий раз, когда утрачивается уверенность в парадигмах или моделях. Любопытно, что именно это и происходит»1.
Научные революции, считает он, настолько глубоки, что вновь возникшие парадигмы не просто коренным образом отличаются от старых, а совершенно несоизмеримы с ними. Как известно, до середины XIX в. ив физике, и в математике первичные научные понятия (парадигмы) рассматривались как неопределимые интуитивно ясные (очевидные) понятия. Однако во второй половине XIX в. с появлением неэвклидовых геометрий и электродинамики Фарадея-Максвелла в физике опора на очевидность перестала срабатывать. В результате возникла проблема оснований и в геометрии, и в механике. Последняя привела к так называемому гносеологическому кризису в физике2. Переход исследователя от старой парадигмы к новой подобен переключению гештальта, после чего ученый начинает видеть мир своих исследовательских проблем в совсем ином свете. Возникшая в результате переключения гештальта трансформация концептуальной сетки, через которую исследователь смотрит на мир согласно Куну, не может быть компенсирована, ибо коренится она в различии структур старой и новой парадигм. Отсюда невозможность прогрессивного развития научного знания. «Я не сомневаюсь, — пишет Кун, — что ньютоновская механика улучшает механику Аристотеля и что теория Эйнштейна улучшает теорию Ньютона в том смысле, что дает лучшие
1 Кун Т. Структура научных революций, с. 78.
2 См.: ЛипкинА.И. Парадигмы, исследовательские программы и ядро раздела науки в физике / Вопросы философии, 2006, № 6, с. 90.
инструменты для решения головоломок. Но в их последовательной смене я не вижу связного и направленного онтологического развития. Наоборот, в некоторых существенных аспектах, хотя никоим образом не целиком общая теория относительности Эйнштейна ближе к учению Аристотеля, чем взгляды того и другого к теории Ньютона»1.
Согласно его пониманию, законы, полученные в результате предельного перехода законов релятивистской механики, хотя по форме совпадают с законами ньютоновской механики, но различаются совершенно иным содержанием входящих в них терминов, поэтому говорят о совсем разных референтах. Например, физическое содержание понятий массы, пространства, времени в уравнениях механики Ньютона не тождественно с содержанием массы, пространства, времени в уравнениях, полученных в результате предельного перехода законов релятивистской механики. Поэтому редукция динамики теории относительности к динамике ньютоновской механики не релевантна.
Ошибочность такого взгляда показана В.А. Лекторским. Возможность реальной соизмеримости разных теоретических систем, по его мнению, вытекает из многослойности научного знания, из существования в нем на каждом данном этапе ряда (а не одной единственной) систем, изменяющихся различным образом и разными темпами из «погруженности» научных теорий в обыденное донаучное сознание. Соизмеримость разных теоретических систем обеспечивается вхождением значительной части смысловых систем старой парадигмы в структуру новой. При этом «речь идет не о совпадении всех систем значений, которые приписываются одним и тем же терминам и формулам. Для межпарадигмального понимания и общения достаточно того, чтобы значения, входящие в разные парадигмы, совпадали в каких-то существенных компонентах»2.
1 Кун Т. Структура научных революций, с. 265.
2 Лекторский В.А. «Альтернативные миры» и проблема непрерывности опыта // Природа научного знания. Минск, 1979, с. 97-98.
В отечественной литературе принцип соответствия впервые основательно исследовал И.В. Кузнецов. Он пришел к выводу, что принцип соответствия выражает весьма общую закономерность развития физики: «... Теории, справедливость которых экспериментально установлена для той или иной области физических явлений, с появлением новых, более общих теорий не устраняются как нечто ложное, но сохраняют свое значение для прежней области явлений как предельная форма и частный случай новых теорий. Выводы новых теорий в той области, где была справедлива старая, «классическая» теория, переходят в выводы классической теории; математический аппарат новой теории, содержащий некоторый характеристический параметр, значения которого различны в старой и новой области явлений, при надлежащем значении характеристического параметра переходит в математический аппарат старой теории»1. Так, квантовая механика асимптотически переходит в классическую механику, если можно пренебречь величиной кванта действия ^ полагая его стремящимся к нулю. Релятивистская механика превращается в механику Ньютона при малых скоростях движения, когда можно считать скорость света бесконечно большой. Общая теория относительности при отсутствии гравитационного поля и стремлении так называемых гравитационных потенциалов к нулю переходит в специальную теорию относительности, а при малых скоростях и слабых полях — в классическую механику и т. д.
Однако, учитывая, что революции в физики меняют не только формулы, но и картины мира, правомерно поставить вопрос: если в пределе согласуются количественные значения величин, даже уравнения в ряде случаев переходят друг в друга при соответствующем изменении характеристического параметра, то как быть с фундаментальными идеализациями теорий, с представлениями физических картин мира, которые кардинально меняются с развитием физики?
В самом деле, смысл и значение принципа соответствия будут совершенно различными в зависимости от того, сохраняется или не сохраняется
1 Кузнецов И.В. Принцип соответствия. Историко-методологический анализ. М., 1979, с. 68-79.
качественное содержание основных понятий и базисных идеализации при переходе от одной теории к другой1. Если бы понятия массы, энергии, длины, интервала времени, например, в классической механике и в специальной теории относительности по физическому смыслу были тождественны, то различие между теориями было бы чисто количественным (уточнялись бы формулы, выражающие количественные отношения между величинами). Тогда принцип соответствия обеспечивал бы только согласование этих количественных значений и предельном случае. Однако, как мы видели, одни и те же уравнения, например преобразования Лоренца, имеют принципиально разный физический смысл в зависимости от того, будем ли мы их понимать с позиций классической картины мира (как это сделал Лоренц) или с позиций картины мира специальной теории относительности (Эйнштейн). Анализ изменений картины мира с переходом к квантовой механике еще раз показал, что с созданием новой теории качественно меняется физический смысл уравнений, а не только их математическая форма.
Это обстоятельство побудило Т. Куна выдвинуть концепцию принципиальной «несоизмеримости» сменяющих друг друга теорий: если масса, длина, интервал времени в ньютоновской механике инвариантны, а в теории Эйнштейна зависят от относительной скорости, то это означает, по Куну, что содержание самих этих понятий принципиально различно, и нас не должно вводить в заблуждение одинаковое звучание слов. Как считает Кун, сменяющие друг друга теории, базирующиеся на различных парадигмах, вообще относятся к различным мирам, а потому сравнивать их между собой по содержанию и, в частности, говорить о количественном совпадении в предельном случае не имеет смысла. В концепции Куна, как видим, принцип соответствия вообще объявляется недействительным.
Однако если между сменяющими друг друга теориями нет качественного различия, то принцип соответствия также теряет свое значение. Он потому и содержателен, нетривиален, что устанавливает соответствие там, где, казалось,
1 См.: Баженов Л.Б. Картина мира и ее функции в научном исследовании - научная картина мира. Логико-гносеологический аспект. М., 1966, с. 55.
его нет и не может быть. Значение и роль принципа соответствия проявляются тогда, когда новая и старая теории наиболее решительно отличаются друг от друга, когда совершается коренное преобразование физических теорий. Именно здесь неизбежность взаимосвязи новых и старых законов посредством предельного перехода становится нетривиальной, имеющей глубокое принципиальное значение. Принцип соответствия, таким образом, выступает как гарант против философского релятивизма, на позициях которого стоит Кун.
Поставленный вопрос принимает наиболее острую форму именно тогда, когда сопоставляются не просто основные понятия сменивших друг друга теорий, а соответствующие картины мира. Понятия массы, энергии, импульса есть и в механике Ньютона, и в теории относительности Эйнштейна, и в квантовой теории. Казалось бы, различие между ними только количественное, обусловленное различиями в уравнениях, выражающих физические законы. Однако ситуация выглядит гораздо сложнее, если принять во внимание, что мир Ньютона — это мир вещей (материальных точек), мир Эйнштейна — это мир событий, а мир квантовой теории — это мир диалектики потенциальной возможности и действительности.
Конечно, развитие научного знания, как и развитие вообще, процесс противоречивый. И все же, на наш взгляд, проблема не может получить решение, если соответствие будет отнесено к количественным аспектам теоретического знания, а несоответствие — к содержанию. Принятие такой точки зрения с логической неизбежностью приводит к альтернативе: либо качественное несоответствие в содержательном отношении существенно, тогда теряет смысл количественное сравнение, либо качественное несоответствие несущественно, а существенно для познания лишь количественное согласование формул. Это, однако, может быть только в том случае, если считать качественные аспекты теории условными, не несущими самостоятельного знания о мире, имеющими лишь формально инструментальный характер. Но это уже позиция конвенционализма, являющегося вариантом философского релятивизма.
Значит, существует единственно возможное решение: соответствие между сменяющими друг друга теориями обязательно распространяется не только на количественные аспекты предсказаний и вычислений, но и на содержательные аспекты теоретического знания, в том числе и на содержательные аспекты физических картин мира. Иными словами, в сменяющих друг друга картинах мира имеет место единство противоположностей — сохранения и изменения, преемственности и отрицания. Попытаемся выяснить конкретнее, в чем и как реализуется единство преемственности и отрицания в сменяющих друг друга картинах мира.
Прежде всего мы должны обратить внимание на связь между физическими картинами мира и общими философскими принципами материализма. По сути дела, физическая картина мира выступает связующим звеном между содержанием физической теории и общими философскими принципами. Такие философские принципы, как материальное единство мира, неразрывная связь материи и движения, детерминизм, единство пространственно-временных отношений и движения материи находят в рамках физической картины мира свое более конкретное (а потому и более частное) выражение в виде представлений о характере базисных объектов, об основном типе движения (изменения), о характере пространственно-временных отношений, формах детерминизма, структуре материи в соответствующей области физических процессов. Представления физической картины мира, обладая меньшей общностью, изменяются быстрее и более радикальным образом, чем философские категории и принципы1.
Как бы радикально ни изменялись в ходе революции в физике представления о структуре и свойствах материи, свойствах пространства-времени, о формах детерминизма или движения материи, они сохраняют преемственность с существующими представлениями благодаря тому, что как новые, так и старые представления являются конкретизацией общих принципов философии.
1 См.: ПенроузР. Структура пространства-времени. М., 1972, с. 574.
Переход в квантовой теории от отражения движения вещей (классическая физика) или материальных процессов (электродинамика и специальная теория относительности) к отражению эволюции потенциальных возможностей материальных процессов микромира явился на уровне физической картины мира качественным переворотом. Диалектико-материалистическое истолкование понятия потенциальных возможностей событий восстанавливает связь с материалистической традицией и рациональным содержанием философских идей Аристотеля и Гегеля о соотношении возможности и действительности, обогащая их новым содержанием. При этом соответственно усложняется, но отнюдь не подвергается отрицанию традиционное для материализма и для физики понятие закона природы, концепция детерминизма. Благодаря соответствию фундаментальным принципам философского материализма физические картины мира оказываются в отношении взаимного соответствия, отражая углубление наших знаний о материальном мире.
Раджабов О.Р. Проблема «парадигмы» в научном познании и философской онтологии. В статье рассматриваются основные концептуальные положения определения понятия «парадигмы» в научном познании и философской онтологии. Исходя из этого, выясняется роль и значения парадигмы, как фундаментальной основы развития науки и познания. С логико -методологических позиций анализируется, что смена научных парадигм происходит в связи с кризисом науки, который знаменует собой научную революцию.
Ключевые слова: парадигма, методология, онтология, теория познания, научная революция, деретминизм, релятивизм.
Radzhabov O.R. The problem of definition of concept «paradigm» in scientific knowledge and philosophical ontology. In article is considered the basic conceptual positions definition of concept «paradigm»in scientific knowledge and
philosophical ontology. Hence, the role and sense of paradigm is revealed, as foundation of development of a science and cognition. From logico-methodological positions is analyzed, that the change scientific paradigm arise in connection with science crisis, which marks scientific revolution by itself.
Key words: paradigm, methodology, ontology, theory of knowledge, scientific revolution, determinism, relativity.
