CC BY
160Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского
Серия «Философия. Культурология. Политология. Социология». Том 24 (63). 2011. № 1. С. 92-101.
УДК 001.8:124.5 (09)
ПОНЯТИЕ ПАРАДИГМЫ: ОТ КУНОВСКИХ АКЦЕНТОВ К ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)
Ханжи В.Б.
В статье осуществлено осмысление понятия парадигмы с позиций постнеклассики. В изложении материала автор движется от артикуляции этого термина, предложенной Т. Куном, к предложению по расширению его объема и контекстности употребления. Предложен новый аспект рассмотрения парадигм, сложившихся в истории человеческой мысли, в том числе показаны различные принципы их комбинации.
Ключевые слова: парадигма, нормальная наука, научная революция, принципы комбинаций парадигм.
Предметом исследования является разработанное Т. Куном понятие парадигмы. Целью исследования является интерпретация понятия парадигмы в направлении расширения объема и контекстности употребления данного термина в пространстве постнеклассического рассмотрения.
Необходимость написания данной статьи была осознана автором в свете цели исследования, осуществляемого с 2008 года. Не вдаваясь в подробности, отметим, что в планах автора - построение антропологической парадигмы времени (в противовес традиционной - онтологической). Очевидно, что без специального исследования, посвященного осмыслению понятия «парадигма» в русле нового (постнеклассического) знания, вышеуказанная работа была бы ущербной. Именно поэтому мы и предлагаем уважаемому читателю данную статью (точнее, первую ее часть; вторая часть выйдет в следующем номере сборника).
Для современных исследователей, работающих в постнеклассическом научном пространстве и посвящающих свои работы вопросам истории и философии науки, нередко камнем преткновения становится одно из самых обсуждаемых в научном и философском дискурсах понятий - понятие «парадигма». И хотя со времени выхода в свет монографии Томаса Куна «Структура научных революций» (1962), в которой американский философ первым (после ввода этого понятия в научный тезаурус Г. Бергманом) обстоятельно показывает возможности его культивации, прошло уже почти полстолетия, тем не менее, проблемы расширения и углубления значения этого термина, определения частнонаучных и общенаучных парадигм, парадигмального моделирования вообще по-прежнему остаются актуальными.
Работа Куна, всколыхнув волну публикаций резко критического характера (что заставило автора издать «Дополнение 1969 года», где он по мере возможности постарался разрешить возникшие противоречия), все же остается одной из хрестоматийных для философов науки, по-прежнему выступая в качестве фундамента, отправной точки в постановке и решении «не разгаданных еще головоломок науки» в рамках проблемы парадигмальности (следует упомянуть таких исследователей, как Дж. Баркер, Д. Грегори-Вильяме, К. Поппер, А. Смит, П. Фейерабенд, У. Хармон, В. И. Аршинов, В. Э. Войцехович, М. С. Дмитриева,
A.Г. Дугин, И.В. Ершова-Бабенко, J1.A. Маркова, С.Р. Микулинский, Р.В. Светлов,
B.C. Степин и др.).
Концепция развития науки Т. Куна построена на триаде фундаментальных понятий: «нормальная наука», «научная революция», «парадигма». Поскольку такая взаимосвязь красной нитью прослеживается в работе философа, мы также видим необходимость выявления сущности понятия, вынесенного в заголовок данной статьи, через демонстрацию корреляции вышеобозначенных терминов.
История развития человеческих знаний о мире наглядно демонстрирует нам рефреном возникающую уверенность в том, что мир (или определенная его сфера) описываем той или иной системой положений и допущений достаточно полно и верно. Молодые поколения ученых, воспитанных в русле данной системы, бережно сохраняют и приращают традиционные устои. Это то состояние науки, которое Кун называет «нормальным». У мыслителя находим: «...термин «нормальная наука» означает исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений - достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности» [1, с. 28]. На основании этих доминирующих убеждений пишутся учебники (от школьного до аспирантско-преподавательского уровня), что же касается ситуации, когда такой специализированной литературы еще не существовало (до нач. XIX в.), то ее успешно заменяли фундаментальные труды знаменитых ученых от античности до Нового времени: таковыми являются, например, «Физика», «О небе» Аристотеля или «Математические начала натуральной философии» и «Оптика» Исаака Ньютона.
Однако очевидно, что всякая нормальная наука есть попытка навязать природе определенные рамки, пусть и достаточно правдоподобные, и, если это так, то, похоже, такая позиция неминуемо ущемляет многоликость и разнообразие природы. Кроме того, иногда та или иная научная система являлась, как оказывалось позже, результатом коллективного (иногда общечеловеческого) самообмана, принятия кажущегося за действительное. Приведем хрестоматийный пример. В аристотелевском учении о системе мироздания, обогащенном во II в. н. э. Птолемеем, Земля рассмотрена в качестве неподвижного центра, вокруг которого в следующей последовательности вращаются небесные тела: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн (здесь во многом видно влияние космологии Платона, изложенной в «Тимее» [2]); последней из вращающихся была подана сфера неподвижных звезд, за которой находится Бог-Перводвигатель - Он привел в движение ближайшую к нему сферу, а затем оно последовательно передалось от сферы к сфере. Эта модель Вселенной была принята христианской
церковью как не противоречащая Библии (ибо ее положения согласовывались с идеей исключительного положения Земли в сотворенном Всевышним мире, кроме того, замкнутость и конечность Вселенной, т. е. физического мира, дают основания полагать существование за его пределами мира метафизического -«местоположения» Бога и всего, относящегося к потустороннему) и потому просуществовала вплоть до XVII века.
Нормальная наука зачастую отличается также и в негативном аспекте -стремлением «погасить» любые начинания, которые в той или иной мере ставят под сомнения ее устои: акции по защите знания, имеющего официальное признание и поддержку, от посягательств на его безупречность еще относительно недавно (3-4 столетия назад) могли выразиться в крайних случаях в аутодафе, сегодняшнее подавление инакомыслия (как бы резко это не звучало) нередко предстает в виде, как минимум, незамечания, как максимум, - резкой, нелицеприятной критики новаторских идей.
Тем не менее, неумещаемость многообразия объекта в рамки системы взглядов со временем все более дает о себе знать. Специалист, не имеющий морального права замалчивать научные аномалии и нестыковки, вначале заявляет об исключении из правил, а затем, если количество исключений становится сопоставимым с числом феноменов, подтверждающих правило, а иногда и превалирующим над ним, возвещает о том, что наука нуждается в доработке того или иного комплекса убеждений либо в полном отказе от него как от не выдержавшего испытания временем. И тогда происходит научная революция. Возвращаясь к примеру парадигмы Аристотеля-Птолемея, заметим, что первый значительный удар по ней осуществляет модель (которая со временем стала парадигмальной) Николая Коперника (1514), согласно которой центром системы наблюдаемых планет (на то время - от Меркурия до Сатурна) является то, что со времен античности считалось не более чем источником света для озарения геоцентрического мироздания - Солнце. Наследник коперниканских идей Галилео Галилей в 1609 г. обнаружил с помощью телескопа несколько спутников Юпитера -древняя парадигма вновь понесла потери, ибо оказалось, что не все небесные тела в обязательном порядке обращаются вокруг Земли. В дальнейшем движение спутников вокруг планет, а планет вокруг Солнца было пояснено Исааком Ньютоном (1687) с помощью закона всемирного тяготения, согласно которому всякое тело во Вселенной притягивается к любому другому телу с тем большей силой, чем больше массы этих тел и чем меньше расстояние между ними (подробнее о смене геоцентризма гелиоцентризмом см. у С. Хокинга [3]). Таким образом, именно Солнце как объект, обладающий самой большой массой (более чем в 1000 раз превышающей массу Юпитера и более чем в 300000 раз - массу Земли), подчинило себе планеты, которые вращаются вокруг него по эллиптическим орбитам (идею элипсообразных траекторий вращения планет предложил И. Кеплер - такая модель в большей мере соответствовала результатам наблюдений).
Приведенный факт смены парадигм известен как одна из величайших научных революций - «коперниканский переворот». Т. Кун приводит [1] и другие, не менее значимые для науки примеры научных революций:
1. Переход от корпускулярной теории света (И. Ньютон) к волновой (Т. Юнг, О.Ж. Френель), а затем к корпускулярно-волновому дуализму (М. Планк, А.
Эйнштейн).
2. Преодоление в теории Б. Франклина трудностей как теорий, рассматривающих притяжение и электризацию трением в качестве основных электрических явлений (при этом имела место недооценка отталкивания, видевшегося лишь вторичным эффектом), так и теорий «электриков», которые позиционировали притяжение и отталкивание как в равной степени элементарные проявления электричества.
3. Смена ньютоновской механики квантовой механикой.
4. Переход от теории флогистона к теории химических реакций и окисления А. Л. Лавуазье (химическая революция). Согласно представлениям химиков от Дж. Блэка до К. В. Шееле (кон. ХУП-ХУШ вв.), в веществах содержится так называемый флогистон - своеобразное «начало горючести», который они теряют при горении и обжиге. Теория Лавуазье выдвигает на первую роль в этом процессе кислород, тем самым опровергая теорию предшественников.
5. Принятие теории маятников Галилея вместо теории Аристотеля и перипатетиков, которые считали, что движение тела из более высокой точки в более низкую (к состоянию естественного покоя) может быть подано как падение при испытывании сопротивления в силу собственной природы. Обращение особого внимания на колебательный характер движения устремило Галилея на то, чтобы увидеть маятник (и породить соответствующую теорию падения, в рамках которой указывается на независимость ускорения свободного падения от массы тела) там, где древние учёные видели лишь качающиеся грузы.
Не меньшее значение для науки имеют такие революционные преобразования, как принятие дарвиновской теории эволюции вместо креационизма, воцарение теории тектонических плит в качестве объяснения крупномасштабных геологических изменений, смена бихевиористского подхода когнитивным направлением в психологии. В дальнейшем мы уделим особое внимание фактам научных революций в понимании времени: специальному рассмотрению будут подвергнуты переходы от субстанциальной парадигмы к реляционной и от парадигмы обратимости к парадигме необратимости.
Итак, научные революции, согласно куновскому определению, представляют из себя «... такие некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой» [1, с. 128]. Поскольку такое определение содержит понятие парадигмы, остановимся на артикуляции этого термина подробнее.
Уже в предисловии «Структуры научных революций» американский философ указывает: «Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений» [1, с. 11]. Как уже было указано ранее, термин «парадигма» тесно сопряжен с понятием нормальной науки. Парадигма выступает в качестве образца, фундаментальной модели мысли, пригодной для толкования определенной совокупности фактов в той или иной сфере природы. Именно от того, как долго парадигмальные установки будут пояснять факты
действительности достаточно глубоко и в непротиворечивой форме, зависит длительность развития соответствующей науки в ее «нормальной» фазе. Однако цель нормальной науки состоит не только в безоговорочном копировании тех посылов, которые даны родоначальниками парадигмы - скорее, изначальный образец разрабатывается таким образом, чтобы быть примененным в иных, зачастую более трудных, условиях. Заданная парадигма изначально представляет собой заманчивую перспективу научной деятельности, реализация которой и составляет сущность нормальной науки. Таким образом, парадигма обусловливает на определенное время русло науки, которая, в свою очередь, укрепляет парадигмальные положения, обеспечивая успех как самой модели, так и ее адептам.
Кун выделяет [1] три момента (границы между ними условны) развития нормальной науки, то есть разработки парадигмы. Во-первых, обнаруживается класс фактов, обобщение которых позволяет выдвинуть теорию, открывающую их сущность в достаточной мере. Эта теория, будучи принятой большинством специалистов, становится парадигмой и требует от ее приверженцев уточнений в толковании фактов, постановки новых проблем в отношении все большего круга явлений (например, деятельность средневековых мыслителей - европейских и арабских - по уточнению аристотелевской физики и космологии).
Второй момент связан с репрезентацией положений парадигмы на те факты, которые, будучи изначально не охваченными ученым, могут также быть предсказаны и истолкованы с позиций этой парадигмы (например, работа сегодняшних представителей синергетики по применению парадигмальных установок И. Пригожина (физика и химия) в области гуманитарного знания). Следует заметить, что сама по себе теория обычно распространяется на ограниченную сферу действительности, поэтому неудивительно, что попытки расширения поля ее применения зачастую оказываются вызывающими сомнение. Таким образом, требуются исследования, которые призваны доказать соответствие теории и практики, однако их результаты нередко превышают ожидаемое - такие исследования зачастую приводят к новым значительным изобретениям (машина Дж. Атвуда, демонстрирующая справедливость второго закона Ньютона; прибор Ж. Б. Л. Фуко для доказательства того, что скорость света в воздухе больше, чем в воде и т. д.). Один из последних подобных примеров - построение Большого адронного коллайдера: ученые полагают возможным на основании экспериментов, поставленных с его помощью, подтвердить или опровергнуть теории, описывающие четыре фундаментальные взаимодействия элементарных частиц во Вселенной -общую теорию относительности Эйнштейна (1915-1916), поясняющую гравитационное взаимодействие, и стандартную модель (конец 60-х годов), которая описывает три фундаментальные взаимодействия - сильное, слабое, электромагнитное. Возможно, испытания, проводимые на ускорителе заряженных частиц, позволят построить модель Вселенной, в которой будут преодолены трудности сегодняшних теорий.
Наконец, следует выделить третью составляющую нормальной науки -эмпирическую работу, представляющую из себя дальнейшую разработку парадигмы. Это позволяет разрешить временно отставленные в сторону неясности, углубить затронутое ранее лишь феноменально, конкретизировать общие посылы
количественными показателями. Этот класс экспериментов и наблюдений приводит к: а) определению констант (уточнение значения гравитационной постоянной значительно позже Ньютона, определение числа Авогадро, коэффициента Джоуля и др.); б) открытию количественных законов (например, закон Бойля, формула Джоуля); в) обнаружению способов приложения парадигмы в той области, где ранее она ставилась под сомнение (особенно, если ученых интересуют, в первую очередь, качественные, а не количественные стороны исследуемого). Таким образом, подытоживает Кун, «... три класса проблем - установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработка теории - исчерпывают, как я думаю, поле нормальной науки, как эмпирической, так и теоретической» [1, с. 58].
Итак, наука в «нормальной» фазе формируется, устремляется и упрочняется парадигмой, господствующей на этом этапе ее (науки) развития. Парадигма определяет концептуальные, инструментальные, методологические предписания для исследований. Однако ни в коей мере не следует полагать, что она выступает своеобразным императивом, жестко детерминирующим деятельность разрабатывающих ее ученых. Скорее, парадигма, выражаясь метафорически, является стержневым элементом, осью нормальной науки, при этом не исключается вариативность и определенная свобода в интерпретации ее положений. В свою очередь, будучи интерпретированной в том или ином ключе, она порождает правила (в каждом локальном научном сообществе свои, причем, иногда правила одного круга ученых в корне отличны от правил другого круга), которые как раз и отличаются гораздо большей, нежели парадигма, строгостью и требуют прямого им следования. Конкретность и точность правил обусловливают тот факт, что деятельность по их обнаружению оказывается значительно более сложной, чем научная активность в установлении самих парадигм.
Однако парадигма не столь толерантна ко всему, что могло бы быть осуществлено в исследовательской деятельности, как это может показаться на первый взгляд. Она детерминирует операции и измерения даже в большей мере, нежели сам опыт, побуждающий производить оные. Конкретизируем, что здесь налицо тройная детерминация: вначале парадигма обусловливает границы и качественный состав опыта, затем через «свой» опыт определяет набор оперативных мероприятий научного сообщества, наконец, побуждает ученых смотреть на опыт сквозь призму своих положений и видеть то, что «нормально» именно в ее рамках. Там, где Аристотель видел сдерживаемое падение, Галилей увидел маятник; там, где наука классического и неклассического этапов видела фактическую необратимость процесса всего лишь следствием неспособности экспериментаторов создать надлежащие для движения вспять условия, постнеклассика ту же необратимость декларирует как сущностное свойство процесса и сопровождающего его времени.
В «Дополнении 1969 года» Т. Кун по мере возможности старается парировать накопившиеся положения критики касательно его концепции, хотя с некоторыми из них он согласен. Отметим, что Кун не ограничивается полемикой - он делает новый шаг в развитии собственных взглядов, предлагая понятие парадигмы заменить термином «дисциплинарная матрица» [1]. В матрице исследователь выделяет четыре компонента: 1) символические обобщения, то есть положения, которые
принимаются представителями сообщества без разногласий; 2) метафизические парадигмы - общепризнанные предписания, помогающие определить, что должно быть принято в качестве решения той или иной задачи и в качестве объяснения; 3) ценности (как этического, так и методологического характера); 4) то, что подвигло философа к изначальному предложению термина «парадигма», и то, что в наибольшей мере соответствует ему, - образцы, то есть конкретные примеры решения головоломки.
Во второй части статьи мы рассмотрим суть полемики философа науки с оппонентами, а также развитие термина «парадигма» в работах более поздних исследователей, пока же перейдем к реализации второй компоненты цели статьи.
Как уже было заявлено ранее, эта статья посвящена не только анализу куновской артикуляции понятия парадигмы - нам видится возможным сделать, используя постнеклассические достижения, определеное предложение касательно расширения объема и контекстности употребления этого термина, а также выявить варианты комбинации парадигм на том или ином этапе развития человеческого знания. Согласно Куну, парадигмы выступают в качестве сменяющих друг друга моделей, образцов для решения головоломок той или иной науки - именно выделенное курсивом слово побуждает нас к дальнейшим размышлениям.
Американский философ описывал в своей работе развитие точных наук (физики, химии, астрономии). Как известно, наука (рассмотренная на любом уровне ее абстрактности) всегда отличается принципиальной возможностью верификации ее положений, основанием же для этого является практика. Естественно, что руководствуясь почерпнутыми из живого опыта данными, видя их несоответствие господствующей теории, ранее бывшей пригодной для их пояснения (как оказалось, поверхностного), специалист будет ратовать за обозначение этой теории как неуниверсальной, работающей в узких рамках (как минимум), либо за свержение оной (как максимум). Но оставаться неописанной и необъясненной сфера бытия долго не может - такая ситуация неминуемо требует возникновения новой теории, затем она находит отклик в умах и (как следствие) трудах мыслителей-последователей, постепенно приобретая уже характер парадигмы, причем, новая парадигма как более совершенное средство познания действительности, безусловно, не сочетается со старой, не выдержавшей проверки временем и опытом.
Однако точные науки никогда не являлись (и в обозримом будущем ситуация не изменится) единственным органоном постижения мира и, в итоге, построения мировоззренческой модели. Как в древности, так и сегодня огромнейшую роль в этом играют религия, искусство, философия. Размышляя о философии, следует отметить, что сам ее предмет располагает (нет, скорее требует) плюралистичности позиций в решении того или иного вопроса, постоянной борьбы идей, майевтичности общения. Наоборот, исключение самой возможности конструктивного диалога, где каждая сторона отстаивает право на возникновение-развитие-победу своей позиции, лишает философию ее гордого имени и глубокой сущности, превращая по факту в идеологию. Если это так, то почему бы, расширяя границы применимости понятия парадигмы таким образом, чтобы его культивация осуществлялась и за пределами сферы точных наук, не признать естественность не только смены, но и сосуществования взаимоисключающих моделей мысли, по-
своему ориентирующих определенное сообщество адептов (каждая - свое). Более того, если приблизить термин «парадигма» к понятиям «мировоззренческая система», «картина мира» [например, 4], то это будет соответствовать самому естеству развития человеческого мышления, отвечать вечному стремлению Homo sapiens изыскать истину (пусть даже признаваемую таковой лишь в кругу единомышленников) через диалогизирование с себе подобными, а не получить ее в виде готового знания, не требующего рефлексии, творческого рвения, самореализации. В более ранних наших публикациях были подвергнуты осмыслению параллельно существующие в эпоху античности модели онтологической мысли, названные нами «парадигмой статичности» и «парадигмой динамичности» (Ханжи, 2008); готовятся к печати статьи о теистической и пантеистической парадигмах бытия, сложившихся в периоды средневековья и Ренессанса.
Следует заметить, что с начала XX века такое положение стало распространяться и на точные науки. К этому времени классическая научная картина мира, в поиске «чистой» объективной истины фактически элиминировавшая из себя познающего субъекта, уступает место новому, квантово-релятивистскому (неклассическому) мировоззрению, которое не обходится без субъекта познания в корне. Это, в свою очередь, отражается на результатах исследований: различные научные сообщества получают принципиально отличающиеся результаты ввиду, как указывает В. Э. Войцехович [4], пребывания в разных системах координат и привнесения своих субъективных условий в объективное знание. Современный исследователь пишет по этому поводу: «Объективная истина как идеал научного познания размывается и становится субъект-объектной истиной, зависящей от мировоззрения и установок познающего субъекта, его методологии и средств исследования» [4, с. 48]. Тенденция увеличения роли человеческого фактора в научном поиске и получаемых результатах продолжилась и на постнеклассическом этапе развития научной рациональности: наука все больше становится «человекомерной» (И. В. Ершова-Бабенко [5]) и «человекоразмерной» (B.C. Стёпин [6]), то есть, ее лицо на сегодня во многом определятся антропным принципом.
Итак, повторим, такая ситуация детерминирует возникновение не только последовательности парадигм (в решении как узкоспециальных, так и глобальных задач), но и их параллелизм (кстати, Кун также бегло на это указывает [1]). Таким образом, нам видится возможным представить в рамках этой статьи три принципа комбинации парадигм:
1) последовательность: одна фундаментальная модель мысли сменяется другой совокупностью взглядов и убеждений, полностью или в значительной мере исключающей прежнюю (например, смена парадигмой относительности парадигмы абсолютности пространства и времени);
2) параллельность: парадигмы сосуществуют в определенном промежутке времени (парменидовская «парадигма статичности» и гераклитовская «парадигма динамичности»);
3) параллельность последовательности: при таком характере развития той или иной области знания одна парадигма сосуществует с рядом сменяющихся
парадигм, причем сменяющийся ряд может, неся в себе противоречивость (то есть, одна модель мысли принципиально инакова по отношению к другой), быть противопоставленным во всех своих звеньях первой парадигме (пример: платоново-аристотелевская модель Сотворения сменяется парадигмой теизма и креационизма, при этом указанный ряд сосуществует с парадигмой пантеизма).
В наших дальнейших планах - углубление и конкретизация этих положений.
Выводы
1. В статье осуществлено осмысление куновской артикуляции понятия парадигмы. Американский философ, демонстрируя процесс развития научного знания, делает акцент на следующем: а) сбережение и разработка научным сообществом фундаментальных моделей мысли (парадигм), позволяющих успешно осуществлять постановку и решение проблем, составляет ядро так называемого «нормального» этапа развития науки; б) осознание специалистами несоответствия господствующей парадигмы той предметной области, которую она призвана пояснять, рождает научную революцию; в) в результате научной революции традиционная парадигма полностью или частично сменяется новой системой взглядов и убеждений.
2. Заметное «очеловечивание» науки (начиная с неклассического этапа), то есть тенденция, при которой целью научного познания становится уже не объективная, а субъект-объектная истина, а также то, что культивация термина «парадигма» в последние десятилетия вышла за пределы сферы точных наук и сегодня осуществляется и в других формах культуры, обусловливает необходимость понимания парадигм не только как сменяющих друг друга, но и как сосуществующих моделей мысли.
3. С современных (постнеклассических) позиций представляется возможным выделить три принципа комбинации парадигм: а) последовательность: одна парадигма сменяется другой; параллельность: парадигмы сосуществуют на том или ином этапе развития области знания; параллельность последовательности: одна парадигма сосуществует с рядом сменяющихся парадигм.
Список литературы
1. Кун Т. Структура научных революций [Текст] / Томас Кун; пер. с англ. И. 3. Налетова / общая ред. и послесл. С. Р. Микулинского и Л. А. Марковой. — [2-е изд.]. — М. : Прогресс, 1977.— 304 с.
2. Платон. Избранные диалоги [Текст] / Платон; пер. с древнегреч. / сост. и коммент. В. В. Шкоды. — М. : ООО «Издательство АСТ», 2004. — 506, [6] с.
3. Хокинг С. От большого взрыва до черных дыр: Краткая история времени [Текст] / Стивен Хокинг ; пер. с англ. Н. Я. Смородинской / ред. и послесл. Я. А. Смородинского. — М. : Мир, 1990.— 168 с.
4. Войцехович В. Э. Антропна ли постнеклассическая картина мира [Текст] / В. Э. Войцехович // Постнеклассические практики и социокультурные трансформации: Материалы VI международного междисциплинарного семинара / под общ. ред. О. Н. Астафьевой. — М. : МАКС Пресс, 2009. — С. 46 - 51.
5. Ершова-Бабенко И. В. Место психосинергетики в постнеклассике [Текст] / И. В. Ершова-Бабенко // Постнеклассика : философия, наука, культура : Коллективная монография / отв. ред. Л. П. Киященко, В. С. Стёпин. — СПб. : Издательский дом «М1ръ», 2009. — С. 460 - 488.
6. Степин В. С. От теоретического згания к постнеклассическим практикам [Текст] / В. С. Степин // Постнеклассические практики и социокультурные трансформации:
Материалы VI международного междисциплинарного семинара / под общ. ред. О. Н. Астафьевой. — М. : МАКС Пресс, 2009. — С. 6 - 9.
Ханжи В.Б. Поняття парадигми: isi i кушвських акцента до постнекласично1 штерпретацц
// Вчеш записки Тавршського нацюнального ушверситету îm. В. I. Вернадського. Cepia: Фшософ1я. Культуролопя. Пол1голопя. Соцюлопя. -2011. -Т. 24 (63). -№ 1. -С. 92-101 У статп здшснено осмислення поняття парадигми з позицш постнекласики. У виклад1 матер1алу автор рухаеться вщ артикуляцп цього термша, запропоновано1 Т. Куном, до пропозицп з розширення його обсягу i контекстносп вживання. Запропоновано новий аспект розгляду парадигм, гцо склалися в icTopiï людсвко! думки, в тому чиап показано pi3Hi принципи ïx комбшащ!.
Ключов1 слова: парадигма, нормальна наука, наукова революц1я, принципи комбшацп парадигм.
Khanzhy V.B. Concept of a paradigm: from Kuhn's accents to the post-non-classical interpretation // Scientific Notes of Taurida National V.I. Vernadsky University. Series: Philosophy. Culturology. Political sciences. Sociology. -2011. - Vol. 24 (63). -№ 1. -P. 92-101. The article is devoted to the attempt to clarify the concept of paradigm from the position of post-non-classics. Expounding the material, the author starts from the articulation of the term proposed by T. Kuhn and goes to the proposition to broaden its scope and context of use. A new aspect of consideration of paradigms formed in the history of human thought has been analysed showing different principles of their combination.
Keywords: paradigm, normal science, scientific revolution, the principles of combinations of paradigms.
Статья поступила в редакцию 15.09 2010.
