Проблема недействительности сделок вследствие психического расстройства ее субъекта в решениях Правительствующего Сената Российской империи (вторая половина XIX В. ) часть I Текст научной статьи по специальности «Право»

ИЗ ИСТОРИИ ПСИХИАТРИИ

© Н.А. Гречишкина, 2015

УДК[347.132.6.048:616.89-008-052](47+57)(091)"185"

Для корреспонденции

Гречишкина Наталия Алексеевна - старший специалист ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России

Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-52-62 E-mail: nagrechishkina@yandex.ru

Н.А. Гречишкина

Проблема недействительности сделки вследствие психического расстройства ее субъекта в решениях Правительствующего Сената Российской империи (вторая половина XIX в.). Часть I

The issue of invalidity of legal transactions due to mental disorder of its participant in decisions of the Directing Senate of the Russian empire (latter part of the 19th century). Part I

N.A. Grechishkina

The paper explores issues pertaining to the establishment of the bargaining institution in the latter part of the 19th century. Reviewed are problems of current concern in development and provision of legislative framework for legal views with regard to legally relevant mental states. The records analyzed suggest a long-term inconsistency of the Directing Senate of the Russian empire in elaborating a single approach to legal capacity to contract due primarily to legislative vacuum and lack of clarity and certainty of legal provisions in effect at the time . Keywords: capacity to contract, legal competence, proof of mental disturbance of contracting party, cassation judgements of the Directing Senate, examination certificate

ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва V. Serbsky Federal Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology, Moscow

В статье рассматриваются вопросы становления института сделкоспособности во второй половине XIX в. Анализируются актуальные для того времени проблемы в формировании и законодательном закреплении правовых воззрений на юридически релевантные психические состояния. Изученный материал дает основание для вывода о длительной непоследовательности Правительствующего Сената Российской империи в выработке единого подхода в вопросах сделкоспособности, обусловленной большей частью законодательными пробелами и отсутствием четкости и определенности действовавших в то время правовых норм. Ключевые слова: сделкоспособность, дееспособность,

доказательства психического расстройства контрагента, кассационные решения Правительствующего Сената, акт освидетельствования

Процесс формирования законодательства Российской империи в части, касающейся дееспособности и сделкоспособности душевнобольных, был долгим, трудным и порой противоречивым. Более или менее современный вид оно стало приобретать лишь в XIX столетии, оставаясь при этом весьма несовершенным. Часть недостатков этого законодательства пытались исправить суды в рамках рассмотрения ими конкретных гражданских дел, хотя возможности судов были ограниченными ввиду отсутствия в России судебного прецедента как источника права.

В этой связи несомненный интерес для исследователя данного вопроса представляет практика рассмотрения Правительствующим

Ф

Российский психиатрический журнал № 6, 2015

63

ИЗ ИСТОРИИ ПСИХИАТРИИ

Сенатом дел о признании недействительными сделок лиц с болезненными расстройствами психики (с первой половины XIX в. Сенат исполнял функции высшей кассационной инстанции).

В данной статье на основании анализа решений Сената по делам упомянутой категории за период с 1867 по 1894 г. будут рассмотрены актуальные для судебной практики того времени вопросы, не нашедшие удовлетворительного решения в законодательстве. Все эти вопросы сведены в 3 обобщающие группы.

1. Возможно ли признание сделки лица, не признанного Правительствующим Сенатом безумным или сумасшедшим, недействительной в связи с отсутствием у него способности понимать значение своих действий и руководить ими?

Законодательство XIX в. признавало недействительными сделки, совершенные безумными или сумасшедшими. Безумие или сумасшествие определялось по средствам освидетельствования во врачебном отделении губернского правления по заявлению родственников больного. В случае обнаружения расстройства у освидетельствованного о нем делалось представление в Правительствующий Сенат, который и принимал окончательное решение о признании лица безумным или сумасшедшим и о наложении на него опеки. С этого момента душевнобольной лишался дееспособности. Для принятия решения Сенатом требовалось, во-первых, чтобы состояние лица подходило под одну из законных категорий умственного расстройства, и, во-вторых, чтобы его ответы при освидетельствовании заключали в себе очевидную несообразность. Если врачи настаивали на объективных свидетельствах глубокого хронического расстройства, а ответы больного на вопросы Правления или самого Сената были правильными, Сенат в итоговом решении опирался на результаты опроса.

Так, из кассационного решения Правительствующего Сената № 19 от 1869 г. [1, с. 40-42] видно, что Б. продал карету Арсению К. Истец Алексей К. (брат покупателя) просил признать данную сделку недействительной и ссылался на «расстройство умственных способностей» своего брата во время совершения им сделки. В доказательство приводились письменное заключение осмотра врачей о состоянии «умственных способностей» Арсения К., а также их устные показания, данные в суде в ходе допроса. Суд первой инстанции в иске отказал, не признав влияния болезненного состояния на способность к волеизъявлению. Тверской мировой съезд, рассматривавший дело по апелляционной жалобе, решение нижестоящего суда отменил, признав договор купли-продажи недействительным в связи с умопомешательством покупателя. Ответчик обжа-

ловал это решение в кассационном порядке. Одним из аргументов кассационной жалобы было отсутствие формального психиатрического освидетельствования контрагента. Правительствующий Сенат, рассматривая кассационную жалобу, дал следующие разъяснения: «закон признает недействительной продажу, учиненную лицами, состоящими под законным прещением1, как то: сумасшедшими, безумными; признание же кого-либо сумасшедшим или безумным совершается порядком, указанным 368 ст. 1 ч. X Т. и, по 374 и 375 ст. того же Тома, зависит окончательно от Правительствующего Сената. Лицо не признанное безумным и сумасшедшим подлежащею правительственной властью, не может быть оттесняемо в правах распоряжаться своим имуществом. Посему Съезд (апелляционная инстанция) не имел права входить в рассмотрение вопроса о том, был ли действительно Арсений К. безумным, и, заключив об умопомешательстве из свидетельских показаний, в то время когда Арсений К. еще не был освидетельствован в умственных способностях через надлежащие присутственные места и не признан Правительствующим Сенатом в умопомешательстве, Тверской Мировой Съезд нарушил тем самым 368, 376 и 1888 ст. 1 ч. X Т». Решение съезда было отменено.

Сенат в приведенном решении признал, что недееспособность лиц, страдающих психическими расстройствами, зависит не от наличия самого факта расстройства и обусловленной им неспособности понимать значение своих действий и руководить ими, а непосредственно от факта прохождения формальной процедуры признания гражданина безумным или сумасшедшим. Иными словами, пока лицо официально не признано недееспособным, все его акты признавались действительными. Вместе с тем годом ранее Правительствующий Сенат придерживался иной точки зрения.

В кассационном решении по делу № 331 от 1868 г. [2] оспаривалась действительность завещания Павла К., составленного 06.12.1863 с соблюдением всех требований закона. Истец Анна К. (сестра наследодателя) сослалась на «болезненное расстройство умственных способностей» ее брата в момент совершения сделки и представила в подтверждение свидетельские показания и показания Преображенской и Полицейской больниц, где Павел К. находился на стационарном лечении. Первый раз спустя 8 мес, второй - спустя 2 года с момента составления завещания. Процедуру формального признания безумным или сумасшедшим Павел К. не проходил. Ни суд первой, ни суд апелляционной инстанции не признали представленные доказательства законными для удостоверения умопомешательства наследодателя. Данные суды высказали следующий

1 Имелись в виду лица, в отношении которых закон содержал прямой запрет на совершение ими гражданско-правовых сделок.

■ I

Н.А. Гречишкина

аргумент: в связи с тем, что наследодатель «не был признан сумасшедшим в установленном порядке, то в доказательство его умопомешательства не могут быть допущены свидетельские показания». Правительствующий Сенат признал эти выводы судов незаконными и необоснованными. По мнению Сената, в законе не сказано, что завещания безумных и сумасшедших недействительны только в том случае, когда они признаны таковыми установленным порядком. Посему суды, не приняв свидетельские показания в подтверждение наличия психического расстройства, поступили неправильно. Закон также не обязывает непременно свидетельствовать указанных больных, оставляя это решение на усмотрение семейства больных. По ст. 1017 т. X ч. I Свода Законов Российской империи (СЗРИ) завещания безумных и сумасшедших, безусловно, недействительны.

Таким образом, по мнению Сената, не противоречит закону рассмотрение дел о признании сделки недействительной в случае отсутствия официального акта Сената о наличии сумасшествия или безумия. В этом решении Сенат четко заявил об отсутствии нормативно-правовой базы для отказа в признании завещания, совершенного лицом, не способным понимать значение своих действий и руководить ими, недействительным.

Аналогичную позицию Правительствующий Сенат занял в своем кассационном решении № 235 от 1869 г. [1, с. 401-404] по делу Мосоловых, что примечательно, принятом через 3 мес после первого приведенного нами решения, запрещающего признавать сделки полностью дееспособных лиц недействительными. Н. Мосолов в 1851 г. заключил договор займа денежных средств с Е. Крапивиной, по которому он выступал в качестве заемщика. При жизни контрагентов деньги возвращены не были. После смерти Н. Мосолова и Е. Крапивиной их наследники вступили в судебную тяжбу за указанный долг. Истец, дочь заимодавца А. Крапивина, просила взыскать с наследников Н. Мосолова денежные средства по договору займа 1851 г. Ответчики ссылались на «бессознательность и потерю рассудка» Н. Мосолова в момент совершения займа. В доказательство были приведены не только документы освидетельствования Мосолова в 1850 г., представлявшиеся в Сенат, но не утвержденные им, поскольку были поданы в ненадлежащий Департамент2; но и материалы признания Мосолова «в расстройстве умственных способностей» в 1856 г. Тульский окружной суд иск о взыскании удовлетворил. Московская су-

дебная палата «нашла, что начавшееся в 1850 г. производство было вызвано не безумием или сумасшествием Мосолова, а несвойственным образом жизни его и некоторым болезненным ослаблением умственных его способностей и получило ход применительно к порядку дел о расточителях, каковым он также признан не был... В ы с о ч а й-ш е е п о в е л е н и е (акт о признании сумасшедшим. - Разрядка Н.Г.) 1856 г. не заключало в себе обратной силы на действия, предшествующие тому времени, и не содержало в себе безусловного признания Мосолова неправоспособным3. следовательно, Мосолов, как не освидетельствованный в 1850 г. установленным порядком для безумных и сумасшедших и не признанный таковым впоследствии ни Сенатом, ни Высочайшей властью, не может быть сочтен неправоспособным в 1851 г.». Судебная палата оставила решение без изменений. В кассационном решении Правительствующий Сенат напомнил, что если лицо, уже освидетельствованное и признанное надлежащим порядком душевнобольным, после освидетельствования совершило сделку, она признается недействительной. Закон «не требует на каждую из них удостоверения, но все акты, лично совершаемые в сем состоянии, признаются по закону недействительными. Независимо от сего общего, формально удостоверяемого, состояния неправоспособности, закон допускает возможность временного или случайного от разных причин отсутствия свободной воли и сознания в минуту совершения акта в лице, которое в оном участвовало», в силу которых акт может быть признан недействительным по ст. 700, 701 ч. 1, т. Х ч. I СЗРИ. «Но для сего надлежит, буде не было признанной общей неправоспособности сего лица, доказать, что оно именно в минуту совершения акта лишено было выше указанных качеств, с отсутствием коих несовместно вступление акта в законную силу». Решение оставлено без изменений.

Правительствующий Сенат признал существование наряду с недееспособностью неких временных состояний, лишающих контрагента свободного волеизъявления, но по данному делу решил, что в подтверждение несделкоспособности Н. Мосолова не были представлены достаточно убедительные доказательства.

В решении № 873 от 1870 г. [3] Правительствующий Сенат снова возвращается к своей позиции о невозможности признания сделки недействительной в связи с душевной болезнью контрагента, в случае если тот не прошел формальную процедуру освидетельствования и не признан Сенатом

2 Анализ кассационной практики Правительствующего Сената показал, что порой для признания Сенатом гражданина безумным или сумасшедшим освидетельствования проводили до 4 раз и более.

3 Законодательно закрепленного понятия дееспособности и сделкоспособности в те время не существовало. В ссылках на тексты кассационных решений нами будет сохранена оригинальная терминология, вместе с тем под термином «правоспособность» необходимо понимать дееспособность.

Российский психиатрический журнал № 6, 2015 65

ИЗ ИСТОРИИ ПСИХИАТРИИ

недееспособным. И в этом же 1870 г. Сенат в очередной раз меняет свое мнение в сторону законности признания сделки душевнобольного недействительной. Практически во всех своих решениях, принятых после 1870 г., Сенат повторяет: «независимо от общего формального удостоверяемого состояния неправоспособности лиц, страдающих умственным расстройством, к совершению гражданских актов и к распоряжению имуществом, так что со времени признания их в сем состоянии оно уже законно предполагается существующим и не требует особого на каждый случай удостоверения, и все акты, лично совершаемые в сем состоянии, признаются по закону недействительными, закон допускает временное или случайное, от различных причин, отсутствия свободной воли и сознания в минуту совершения акта в лице, которое в нем участвовало, и по сему поводу акт... не может быть признан действительным». Вместе с тем данная фраза оказалась крайне неудачной и не решила всех проблем несделкоспособности. По сути, Сенат этой фразой указал, что есть 2 состояния, уничтожавших свободное волеизъявление: 1) официально удостоверенная недееспособность; 2) «временное или случайное отсутствие свободной воли и сознания» при отсутствии официального удостоверения недееспособности. В обоих случаях сделки должны признаваться недействительными. В первую категорию попадали лица с выраженными малообратимыми хроническими психическими расстройствами, во вторую - исключительно с кратковременными психическими расстройствами. В среде правоведов XIX в. возникшая проблематика активно дискутировалась. Так, например, юрист и судебный деятель В.Л. Исаченко писал: «Значит, в тех случаях, когда в суде возникает спор о недействительности сделки по причине умопомешательства и при этом окажется, что помешательство не временное и не случайное, а общее и хроническое, то суд должен потребовать актов формального освидетельствования больного, и при отсутствии их устранить возбужденный спор и очевидно недействительный акт признать действительным? Но если страдавший временно может ссылаться на свою болезнь, то почему же хронически больному это должно быть воспрещено?» [4, с. 322]. Примером трудностей оспаривания сделки, совершенной лицом, хотя и дееспособным, но страдающим старческим слабоумием, служит решение № 90 от 1879 г. [5].

Из кассационного решения № 90 от 1879 г. по делу Миткевич-Далецкого видно, что 08.10.1871отимени Н. Лебедевой ее племянником по доверенности был продан дом Миткевич-Далецкому. 06.05.1873 Н. Лебедева умерла, и ее наследником был предъявлен

иск к Миткевич-Далецкому о признании недействительным договора купли-продажи дома. Истец ссылался на имевшееся слабоумие Н. Лебедевой, лишавшее ее свободной воли в момент совершения сделки. Н. Лебедева 23.02.1872 и 20.10.1872 была освидетельствована Московским губернским правлением. Акт последнего освидетельствования был утвержден Сенатом 19.03.1873, и Н. Лебедева признана неправоспособной. Наличие психического расстройства Лебедевой подтверждалось в том числе и свидетельскими показаниями. Несмотря на весомые доказательства наличия тяжелого психического расстройства, окружной суд не нашел достаточных оснований признать сделку недействительной. Судом апелляционной инстанции (Московская судебная палата) была назначена экспертиза способности Н. Лебедевой понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения сделки. В распоряжение экспертов были представлены следующие документы: материалы психиатрического освидетельствования Лебедевой Московским губернским правлением; копии актов освидетельствования Н. Лебедевой в феврале и октябре 1872 г. и показания врачей. Суд поставил перед экспертами вопрос, «могла ли Лебедева в том состоянии умственных способностей, в котором она находилась в сентябре 1871 г., при выдаче доверенности на продажу ее дома, обладать достаточным сознанием для правильного проявления свободного произвола и согласия»4. В присутствии комиссии из 3 экспертов были допрошены свидетели. В своем заключении врачи-эксперты указали, что «признаки умственного расстройства Лебедевой по показаниям двух свидетелей5. замечены ими уже в 1860-х гг., а именно между 1866 и 1869 гг., - так, что на основании этих свидетельских показаний можно с большой вероятностью заключить, что слабоумие Лебедевой началось задолго до 1871 г.». Доктор Фохт на допросе в суде показал, что речь идет о старческом слабоумии. «Если же у Лебедевой было старческое слабоумие, которое началось еще в 1860-х гг. и, постепенно развиваясь, в начале 1872 г. дошло до такой высокой степени, которая оказывается в ее тогдашних ответах, то смело можно думать, что и в сентябре 1871 г. это слабоумие должно было быть уже в весьма значительных размерах». Экспертный вывод гласил, что «последние годы своей жизни Лебедева страдала старческим слабоумием и в сентябре 1871 г. слабоумие это должно было быть так значительно, что она в это время, вероятно, уже не могла обладать достаточным сознанием для правильного проявления свободного произвола и согласия». Московская судебная палата признала

4 Т.е. для проявления свободы воли и волеизъявления.

5 По подсчетам свидетелей, перечисленных в кассационном решении, всего показания давали 7 человек.

■ I

Н.А. Гречишкина

экспертизу «не способной служить основанием к определению состояния умственных способностей Лебедевой в момент выдачи доверенности6», так как в ней отсутствовало «положительное заключение о степени развития» болезни до момента сделки. По нашему мнению, суд ввела в замешательство вероятная модальность данного экспертами заключения. Между тем всех собранных доказательств глубокого слабоумия было вполне достаточно, и судебной палатой сделка была признана недействительной. Правительствующий Сенат оставил решение без изменений.

Таким образом, Сенат, в предыдущих решениях настойчиво указывавший на состояние временного или случайного отсутствия свободной воли как на основание признания сделки недействительной, в данном деле признал недействительной сделку лица, страдающего деменцией. Это обстоятельство, наряду с выявленными ранее, свидетельствует о длительном поиске Сенатом той формулировки, которая, опираясь на несовершенное действующее законодательство, позволила бы легально признавать недействительными гражданско-правовые сделки лиц, не признанных недееспособными, но являвшихся фактически несделкоспособными. Задача стояла очень сложная, если учесть, что единого положения о недееспособности не существовало.

#

Литература

Оно впервые появилось уже в советское время в Гражданском кодексе РСФСР 1922 г. Закон же XIX в. содержал отдельные разрозненные нормы, такие как, например: «недействительна продажа, учиненная лицами, стоящими под законным пре-щением, как-то: безумными, сумасшедшими и расточителями, когда имения сих последних состоят в опеке» (ст. 1383 т. X ч. I СЗРИ); «все духовные завещания должны быть составлены в здравом уме и твердой памяти» (ст. 1016 т. X ч. I СЗРИ); недействительны завещания «безумных, сумасшедших и умалишенных, когда они составлены ими во время помешательства» (ст. 1017 т. X ч. I СЗРИ) и др. Напомним, что признание лиц безумными и сумасшедшими относилось к исключительной компетенции Сената, и до тех пор наложить гражданско-правовые ограничения на них было нельзя. Вместе с тем разъяснения, данные Правительствующим Сенатом в своих кассационных решениях, имели юридическое значение не только для тяжущихся сторон по конкретному делу. Нижестоящие суды при разрешении споров опирались на толкования Сената, находя в них гораздо больше, чем мог предложить действующий закон. Однако отсутствие четкости его толкований и их амбивалентность вовсе не способствовали единообразному применению норм права.

1. Полный свод решений гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената (начиная с 1866 года) за 1869 г. №№ 1-290. Екатеринослав : Типография Книгоиздательства Л.М. Ротенберга, 1902. 280 с.

2. Решения гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената за 1868 год №№ 1-457. Екатеринослав : Типография Книгоиздательства Л.М. Ротенберга, 1917. С. 540-546.

3. Полный свод решений гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената (начиная с 1866 года) за 1870 г.

№№ 516-910. Екатеринослав : Типография Книгоиздательства Л.М. Ротенберга, 1903. С. 1111-1113.

4. Исаченко В.Л. Лица в договоре // Юридический вестник. Издание Московского Юридического Общества. 1883. Июнь-Июль. С. 278-357.

5. Решения гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената за 1879 год. Екатеринослав : Типография Книгоиздательства Л.М. Ротенберга, 1917. С. 276-285.

References

A complete set of solutions Civil Cassation Department Governing Senate (since 1866) for 1869. NN 1-290. Ekaterinoslav: Tipografiya Knigoizdatel'stva L.M. Rotenberga, 1902: 280 p. (in Russian) Solutions of Civil Cassation Department Governing Senate for 1868. NN 1-457. Ekaterinoslav: Tipografiya Knigoizdatel'stva L.M. Rotenberga, 1917: 540-6. (in Russian) A complete set of solutions Civil Cassation Department Governing Senate (since 1870) for 1869. NN 516-910. Ekaterinoslav:

Tipografiya Knigoizdatel'stva L.M. Rotenberga, 1903: 1111-3. (in Russian)

Isachenko V.L. Parties to the agreement. Yuridicheskiy vestnik. Izdanie Moskovskogo Yuridicheskogo Obshchestva. 1883. June-July: 278-357. (in Russian)

Solutions of Civil Cassation Department Governing Senate for 1879. Ekaterinoslav: Tipografiya Knigoizdatel'stva L.M. Rotenberga, 1917: 276-85. (in Russian)

67

1.

4

2.

5

3.