CC BY
31
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ
Петров К. В.
ПРОБЛЕМА МЕСТНИЧЕСКОГО СТАРШИНСТВА ПОЛКОВЫХ
ВОЕВОД В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVI ВЕКА
Изучение местничества вообще и местнических столкновений, как основного его проявления, чрезвычайно важно для понимания отношений внутри класса феодалов в средневековой России. Известно также, что одной из главных причин возникновения таких столкновений было нарушение местнического старшинства при назначениях полковых воевод. Основными источниками для изучения местнических отношений в целом являются разрядные книги. Изучая их, исследователи уточняют иерархические отношения в Московском государстве, степень влияния того или иного знатного рода, а порой даже и особенности военной тактики в российских войсках. Проиллюстрируем это таким примером. Весной 1588 года первым воеводой Большого полка на «украинуй» службу получил назначение князь Т. Р. Трубецкой. Тогда же на пост первого воеводы Передового полка назначили князя А. И. Голицына, предъявившего к Трубецкому местнические претензии. В своем челобитьи Голицын заявил, что ему «менши князя Тимофея Трубецкого быти невместно»'. Единственно возможная здесь логическая интерпретация текста следующая: пост первого воеводы Передового полка рассматривался Голицыным и, видимо, его современниками ниже поста первого воеводы Большого полка.
Исследователи на основании подобной интерпретации известий разрядных книг выявили местническую иерархию полковых воевод. Впервые предложенная в 1845 году Д. А. Валуевым, эта система местнического старшинства в дальнейшем была принята специалистами и в настоящее время является почти общепринятой^.
Эта система старшинства полковых воевод может быть выражена в виде следующего иерархического ряда, где рост порядкового номера обратно пропорционален местническому статусу поста воеводы:
1. Первый воевода Большого полка.
. 2. Первый воевода полка Правой Руки.
3. Первый воевода Передового полка.
4. Первый воевода Сторожевого полка.
•5. Первый воевода полка Левой Руки.
6. Второй воевода Большого полка.
7. Второй воевода полка Правой руки.
8. Второй воевода Передового полка.
9. Второй воевода Сторожевого полка.
10. Второй воевода полка Левой Руки.
Исследователи полагают, что эта система старшинства сложилась и действовала в первой половине XVI века3. В 1550 году по нормам
' РГБ. ф. 29, д. 76, л. 643 об. Ср.: Разрядная книга 1475—1598 гг.— М., 1966.— С. 391 (Далее: PK 1598).
2 Валуев Д. А. Исследование о местничестве.— М., 1845.— С. 50; Маркевич А. И. О местничестве (Русская историография в отношении местничества).— Киев, 1879.— С. 614—620; Савелов Л. М. Лекции по русской генеалогии. 2 полугодие.— М., 1909.— С. 27; Буга-нов В. И. Разрядные книги поел. четв. XV—нач. XVII в.— М., 1962.— С. 118—119; Он же. «Враждотворное» местничество// Вопросы истории.— 1974.— № 11.— С. 125.
3 Валуев Д. А. Исследование о местничестве.— С. 68—69; Маркевич А. И. О местничестве.— С. 247; Он же. Исхррия местничества в Московском государстве в XV — XVII вв.— Одесса, 1888.— С. 247; Буганов В. И. Разрядные книги... С. 118.
приговора о местничестве система местнического старшинства подверглась изменению, сфера местнических отношений была существенно ограничена4.
Сравнительно недавно В. Б. Кобрин высказал предположение о том, что воеводы Передового полка были старше воевод полка Правой Руки3. Историк опирается на порядок записей воевод в росписях полков разрядных книг. В качестве исходного тезиса в данном случае выступает представление о каноничности текста, т. е. записей в разрядных книгах, и их соотвествия местническому старшинству. Действительно, порядок перечисления воевод в наказах является показателем местнического старшинства, но в какой степени он соответствует расположению полков в росписях? Следуя точке зрения В. Б. Кобрина, местническое старшинство, совпадающее с очередностью полков в росписях, имело следующий вид (увеличение порядкового номера означает снижение местнического статуса):
1. Первый воевода Большого полка.
2. Первый воевода Передового полка.
3. Первый воевода полка Правой руки.
4. Первый воевода полка Левой руки.
5. Первый воевода Сторожевого полка.
6. Второй воевода Большого полка.
7. Второй воевода Передового полка.
8. Второй воевода полка Правой руки.
9. Второй воевода полка Левой руки.
10. Второй воевода Сторожевого полка.
Изучение Государева Разряда, официальной разрядной книги позволяет проследить такой порядок в записях до 1561—62 годов6. После этого он встречается в росписях еще два раза: в 1568—69 и 1573—74 годах7. Но с 1561 — 62 годов очередность полков в записях обычно иная: воеводы полка Правой Руки записываются перед воеводами Передового полка, а воеводы Сторожевого полка — перед воеводами полка Левой Руки8. Однако этот порядок встречается в тексте Государева Разряда и в более ранних записях. За период с 1512—13 до 1560—61 годов таких росписей насчитывается 11а. Следуя точке зрения В. Б. Кобрина, нужно было бы полагать, что местническое старшинство в этих 11 росписях согласуется с порядком записей в них.
При изучении росписей Государева Разряда нам удалось выявить три достаточно сильных аргумента в пользу предположения В. Б. Кобрина. Под 1488—89 годами помещена роспись воевод в походе на Вятку. Порядок перечисления полков, и, следовательно, местническое старшинство должно было выглядеть следующим образом:
1. Первый воевода Большого полка— князь Д. В. Щеня.
2. Первый воевода Передового полка — Г. В. Морозов.
3. Первый воевода полка Правой Руки — князь В. А. Микулинский.
В тексте росписи помещена запись, подтверждающая приведенный выше порядок старшинства: «А в грамоте писались к великому князю: князь
4 Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30—50-х гг. XVI в.— М.— Л., 1958.— С. 399—406; Зимин А. А. К истории военных реформ 50-х гг. XVI в.// Исторические записки.— М — , 1956.— Т. 55.— С. 348; Носов Н. Е. Комментарий//Законодательные акты Русского государства 2 пол. XVI — 1 половины XVII в.: Комментарии.— Л., 1987; № 2.— С. 10—11; Он же. Становление сословно-представительных учреждений в России. Изыскания о земской реформе Ивана Грозного.— М., 1969.— С. 37—42.
5 Кобрин В. Б. Иван Грозный,— М., 1989,—С. 41.
6 РК 1598,—С. 193—194.
7 Там же. С. 230, 253—254. Сентябрем 1575 года датирована роспись, в которой полк Левой Руки записан перед Сторожевым полком. (РК 1598.— С. 267).
8 РК 1598,—С. 195, 197—198, 200, 205, 208, 209, 211, 217, 223 и др.
9 Там же. С. 49, 99, 101, 102—104, 107, 119, 143, 189—190, 193.
Данило да Григорей и все воеводы»10. Конечно, строгое следование тексту разряда подтверждает мнение В. Б. Кобрина. Но, по нашему мнению, данный случай может свидетельствовать скорее об исключительности этой росписи, в связи с чем в ее состав и попала приведенная запись.
Вторая роспись помещена в составе разряда за 1492—93 годов.
1. Первый воевода Большого полка — князь Д. А. Пенко.
2. Первый воевода Передового полка — князь С. Р. Ярославский.
3. Первый воевода полка Правой Руки — Д. И. Киндырев.
Вне этой росписи под тем же годом есть следующая запись: «к ним же воеводы на помочь князь Данило Олександрович Пенко, другой воевода князь Семен Раманович, третей воевода Дмитрей Киндырев...»". Данная запись доказывает местническое превосходство С. Р. Ярославского перед Д. И. Киндыревым и является серьезным аргументом в пользу точки зрения В. Б. Кобрина.
В другом случае, весной 1556 года роспись воевод на «береговую» службу имела следующий вид:12
1. Первый воевода Большого полка — князь И. Ф. Мстиславский.
2. Первый воевода Передового полка — князь И. И. Пронский. )
3. Первый воевода полка Правой Руки — князь Ю. И. Кашин.
4. Первый воевода полка Левой Руки — князь Д. И. Немой.
5. Первый воевода Сторожевого полка — князь Ю. И. Темкин.
Здесь же в составе росписи помещена разъясняющая запись: «А грамоты
писаны на Коширу в передовой полк и в правую руку бояром и воеводам князю Ивану Ивановичю Пронскому да князю Юрью Ивановичю Кашину и всем воеводам». Таким образом, порядок записи воевод в росписи соответствует местническому старшинству полков и их воевод.
Вместе с тем надо отметить, что количественно большее число примеров явно противоречат предположению. В. Б. Кобрина. Приведем наиболее показательные из них. Роспись от июня 1539 года, помещенная в Государевом Разряде, имеет следующий вид13.
1. Первый воевода Большого полка — князь В. А. Микулинский.
2. Первый воевода Передового полка — князь М. И. Кубенский.
3. Первый воевода полка Правой Руки — князь Ф. М. Мстиславский.
4. Первый воевода полка Левой Руки — кн. Ф. А. Булгаков.
. 5. Первый воевода Сторожевого полка — кн. Ф. И. Одоевский.
Данная роспись вызвала местническое столкновение между В. А. Мику-линским и Ф. М. Мстиславским. В местническом челобитьи последний утверждал, что ему «в правой руки у Микулинского быти не пригоже»14. Согласно росписи и записи о местническом споре Мстиславский рассматривал свое назначение в полк Правой Руки менее «честным», так как Микулинский был направлен в Большой полк. Учитывая эту ситуацию совершенно непонятно, почему же за год до этого, в августе 1538 года воевода полка Правой Руки Ф. М. Мстиславский, помещенный в росписи после воеводы Передового полка В. А. Микулинского, не предъявил к нему свои претензии15. Это становится понятным, если считать, что воеводы полка Правой Руки были старше воевод Передового полка независимо от порядка записи.
В другом случае, в июле 1540 года роспись воевод на «береговую» службу выглядела следующим образом16.
10 Там же,— С 21
11 РК 1598,—С. 23.
12 Там же,— С. 156.
13 Там же,— С. 95—96.
14 РК 1598.—С. 96.
15 Там же,— С. 94—95.
16 Там же.— С. 97.
1. Первый воевода Большого полка — кн. А. М. Шуйский.
2. Первый воевода Передового полка — кн. И. В. Пронский Шемяка.
3. Первый-воевода полка Правой Руки — кн. И. И. Пронский Турунтай.
4. Первый воевода полка Левой Руки — кн. К. И. Курлятев.
5. Первый воевода Сторожевого полка — кн. Ф. И. Шуйский.
Согласно порядку записей следует, что И. И. Пронский в местническом
отношении стоял ниже И. В. Пронского. Между тем, в Государевом разряде помещена следующая запись: «А в наказе писано з дияком с Ываном Курицыным князю Ивану Шемяке Пронскому, что он написан в передовом полку, а в правой руке князь Иван Турунтай Пронский, и он бы был в передовом полку для великого князя дела, а то ему не в места, что в правой руке князь Иван Пронской»17. Судя по отсутствию титула «царь» можно полагать, что данная запись не подвергалась редактированию при составлении редакции 1556 года. Следовательно, воевод Передового полка нужно считать ниже в местническом отношении, нежели воевод полка Правой Руки, так как наказ, о котором идет речь в известии, должен был предупредить возможный местнический спор. Подтверждение этому же известию содержат росписи от декабря 1541 и июля 1544 годов18. Здесь И. И. Пронский, воевода Передового полка, записан перед И. В. Про-нским, воеводой полка Правой Руки. Никаких местнических споров при этом не возникало.
В мае 1548 года князь Д. И. Курлятев, будучи воеводой Передового полка, был старше И. И. Колычева, занимавшего пост воеводы полка Левой Руки19. Год спустя, в марте 1549 года в записях полков воевода Передового полка И. И. Колычев стоял выше воеводы полка Правой Руки князя Д. И. Курлятева20. Возникает вполне правомерный вопрос, почему Курлятев не заявил протест по поводу назначения Колычева? Но, если же считать, что независимо от порядка записи полков, полк Правой Руки был «честнее» Передового полка, то становится понятным, что нарушения местнического старшинства Курлятева в обоих случаях не было.
В октябре 1555 года роспись воевод для «крымских людей приходу» имела следующий вид21.
*1. Первый воевода Большого полка — кн. И. Д. Вельский.
2. Первый воевода Передового полка — кн. М. В. Глинский.
3. Первый воевода полка Правой Руки — кн. И. Ф. Мстиславский.
4. Первый воевода полка Левой Руки — кн. Ю. И. Темкин.
5. Первый воевода Сторожевого полка — кн. И. И. Пронский.
Несмотря на то, что в росписи Мстиславский был записан после
Глинского и, следуя методике В. Б. Кобрина, должен был быть младше в местническом отношении Глинского, «наказы писаны воеводам князю Ивану Дмитреевичю Вельскому да боярину князю Ивану Федоровичю Мстисловскому и всем воеводам». Здесь же в составе росписи есть и еще одна подобная запись: «А как воеводы князь Иван Дмитреевич Бельской да князь Иван Федорович Мстисловской и иные воевоДы ис Колуги отпущены...»22. Согласно приведенным известиям, И. Ф. Мстиславский в местническом старшинстве среди воевод всех полков уступал лишь И. Д. Вельскому.
Если рассматривать местническое старшинство воевод согласно порядку записей в росписях, то совершенно непонятными становятся причины возникновения местнических споров. Так, например, по приведенной выше
17 Там же.
18 РК 1598,— С. 103, 108.
19 Там же,—С. 116.
20 Там же.— С. 118.
21 Там же,—С. 153—154.
22 РК 1598,—С. 153—154.
б
росписи от октября 1555 года Ю. И. Темкин подал местническое челобитье на И. И. Пронского. В рассмотрении его претензий к Пронскому было отказано со ссылкой на нормы приговора о местничестве 1550 года23. Но возникает вопрос, почему Темкин посчитал свое положение в полках ниже положения Пронского, ведь в росписи полк Левой Руки записан перед Сторожевым полком? Что касается приговора 1550 года, то, согласно ему, воеводы Сторожевого полка должны были быть «не менши» воевод полка Левой Руки. Казалось бы, по нормам, бытовавшим до 1550 года, Темкин и так старше Пронского и повода для челобитья не существует. Та же ситуация фиксируется, например, в 1557—58 годах, когда кн. А. П. Охлябинин «бил челом» на Д. Ф. Карпова. Каков же повод для данного местнического спора, если воевода полка Левой Руки А. П. Охлябинин записан в росписи перед воеводой сторожевого полка Д. Ф. Карповым?24
Итак, показания Государева разряда доказывают, что предположение В. Б. Кобрина о старшинстве полковых воевод нельзя признать бесспорным. Тем не менее, полностью отвергать его было бы преждевременно. Представляется, что традиционная точка зрения о местническом старшинстве полковых воевод не может быть экстраполирована на все без исключения росписи воевод и нуждается в корректировке не только с учетом мнения В. Б. Кобрина. Так, например, несколько росписей позволяют сделать вывод о том, что местническое положение второго воеводы Большого полка в ряде случаев было особым, «безместным». Государев разряд под сентябрем 1534 года помещает роспись воевод «по стародубским же вестем», согласно которым пост первого воеводы Передового полка занимал В. Г. Морозов, пост первого воеводы полка Правой Руки — кн. С. И. Трубецкой, а пост второго воеводы Большого полка — кн. Ф. М. Мстиславский25. Если считать, что второй воевода Большого полка неизменно стоял в местнической иерархии ниже всех первых воевод полков, то местническое старшинство должно выглядеть следующим образом:
1. Первый воевода полка Правой Руки — кн. С. И. Трубецкой.
2. Первый воевода Передового полка — В. Г. Морозов.
3. Второй воевода Большого полка — кн. Ф. М. Мстиславский.
Между тем, после «отпуска» воевод со службы, 25 сентября того же года
перечисленные выше феодалы оказались на службе в Коломне: «были воеводы князь Федор Михайлович Мстисловской да князь Семен Иванович Трубецкой, да с Коширы боярин и воевода Василей Григорьевич Морозов». В этой записи местническое старшинство определяется порядком перечисления воевод и имеет иной вид:
1. кн. Ф. М. Мстиславский.
2. кн. С. И. Трубецкой.
3. В. Г. Мйрозов.
Таким образом, по росписи 1534 года Мстиславский находился на посту второго воеводы Большого полка, будучи в местническом отношении старше первых воевод полков. Такая ситуация была возможна при условии «безместного» положения в данной росписи поста второго воеводы Большого полка, что обязательно должно было быть оговорено в наказе воеводам. В противном случае можно было ожидать местнических споров, но о них никаких сведений источники не сообщают.
В другом случае, в декабре 1501 года «велел князь великий из Новагорода наместником своим князю Данилу Васильевичю да князю Василью
23 Там же,— С. 153—154. Ср.: Разрядная книга 1475—1605 гг.— М„ 1978,— Т. 1,— Ч. 3.— С. 501—502; Разрядная книга 1550—1636 гг.—М„ 1975.—Т. 1,—С. 50.
24 РК 1598,—С. 168 Ср.: Разрядная книга 1475—1605 гг.—М., 1981.—Т. 2.—Ч. 1.—С. 34; Разрядная книга 1550—1636 гг.—М.,—Т. 1,—С. 70—71.
25 РК 1598.—С. 88.
Васильевичю Шуйскому и иным воеводам итить воевать в литовскую землю». По росписи В. В. Шуйский, занимая пост второго воеводы Большого полка, должен был быть «меньше» первого воеводы Передового полка кн. П. С. Ря-половского26. Однако этому противоречит приведенная выше запись, где Ряполовский вовсе не упоминается. Она означает, что из всех воевод, получивших назначение на данную службу, Шуйский занимал второе место в местнической иерархии, уступая лишь Д. В. Щене. Это положение Шуйского подтверждается другими росписями. Например, по росписи, датируемой 1501—02 годами, В. В. Шуйский находился на посту первого воеводы Передового полка, а у него в подчинении был П. С. Ряполовский, будучи вторым воеводой того же полка27. Позднее, в сентябре 1507 года В. В. Шуйский, первый воевода полка Правой Руки, был «больше» П. С. Ряполовского, второго воеводы полка Левой Руки28. Снять противоречие в росписи от декабря 1501 года можно, если предположить «безместное» положение второго воеводы Большого полка. Возможно, что это оговаривалось в наказе воеводам, но запись из наказа в разряды не попала.
Возвращаясь к предположению В. Б. Кобрина, необходимо отметить, что причина, по которой порядок записи воевод в полковых росписях в большинстве случаев не соответствовал их местническому старшинству, не вполне ясна. По аналогии с порядком записи воевод в наказах можно полагать, что такую же смысловую нагрузку имели и росписи воевод в полки. Однако это тоже не бесспорно. Проблема в целом, следовательно, далека от разрешения. Вместе с тем, важно, чтобы при подходе к разрядным книгам в изучении местничества формальные признаки, такие, как порядок записи воевод в росписях, не были доминирующими по отношению к содержанию записей. Тем более они не должны быть единственными.
Абрамовскай А. П., Кобзов В. С.
ВОЙСКОВЫЕ ШКОЛЫ ОРЕНБУРГСКОГО КАЗАЧЕСТВА
Оренбургское казачье войско было в XIX — начале XX веков одним из наиболее крупных войск Российской империи. Казачество, основным предназначением которого была воинская служба, в процессе своего формирования, выработало своеобразный образ жизни, закреплявшийся обрядами и традициями, характерными только для него. Жизнь казаков от рождения и до самой смерти протекала в наполненной опасностями и лишениями обстановке. Нелегкая служба на порубежье, частые столкновения с кочевниками в степи и отражение набегов на пограничные поселения, участие в многочисленных военных экспедициях,— требовали умения в совершенстве владеть оружием и управлять конем. Поэтому подготовка к предстоящему ратному делу в казачьих общинах начиналась задолго до выхода новоставочных казаков на действительную службу.
По старинному обычаю, с рождением в семье казака сына, к нему собирались родственники и однополчане с иконой Георгия Победоносца и подарками. Поздравив родителей с прибавлением в семье, они подносили новорожденному оружие — кинжал или саблю, снятую с убитого в бою врага, его доспехи и, обязательно, богато украшенную уздечку для будущего коня. На сороковой день после рождения совершался обряд принятия малыша в казачество. Отец опоясывал сына своею саблей, садил на коня и,
26 РК 1598,—с. зз.
27 Там же.
28 Там же.—С. 38—39.
