CC BY
16
ПРОБЛЕМА КОНЦЕПТУАЛЬНОГО СОДЕРЖАНИЯ СУБСТРАТНЫХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ИМЕН
Е.Л. Калинина
Ключевые слова: топоним, концепт, ассоциация, лакуна, эксперимент.
Keywords: toponym, concept, assosiation, lacuna, experiment.
Географические названия в любом естественном языке представляют собой большой пласт лексики, обладающий помимо собственно языковых особенностей огромным информационным потенциалом. В них запечатлеваются уникальные географические, социально-исторические, идеологические, этнографические сведения. Топоним как знак запускает в нашем сознании спектр разнообразных представлений, обогащенных нюансами личностных смыслов, эмоций и ассоциаций, иными словами, реализует объемный мыслительный образ - концепт. Топонимические концепты восходят к одной из важнейших составляющих концептосферы в целом - к образу пространства. В структуре концептосферы исследователи выделяют различные уровневые образования: суперконцепты, макроконцепты, базовые концепты и микроконцепты [Убийко 1999, с. 52]. «Пространство» является одним из интегрирующих суперконцептов, в основе которого лежит ряд макроконцептов:
1) трехмерное физическое пространство в своей целостности;
2) психическое пространство как сумма психических репрезентаций, соответствующих любым сферам человеческого знания;
3) языковое пространство как особый тип пространства, включающий лингвистические категории и всю систему языка [Дмитриева 2002, с. 67].
Одним из базовых концептов трехмерного физического пространства является концепт «место», географическая составляющая которого в языковой проекции предстает как система взаимосвязанных географических названий, а в проекции концептосферы - как совокупность микроконцептов, репрезентируемых топонимами.
Структура топонимического концепта обусловлена спецификой семантики географического имени. Современные исследователи рассматривают топоним как полиинформативный языковой знак. В. А. Никонов в семантическом пространстве географических названий
выделяет три пласта: дотопонимический, топонимический и оттопо-нимический. Дотопонимическое значение, или «внутренняя форма», топонима входит в фоновые знания носителей языка. Топонимическое значение, кроме минимальной информации - указания на объект, -может содержать дополнительные сведения о нем, хорошо известные в какой-либо социальной общности, но частично неизвестные за ее пределами. Оттопонимический план значения - это образовавшиеся в процессе функционирования имени коннотативные, ассоциативные наслоения, а также его деривационные связи [Никонов 1965, с. 26]. Е.Л. Березович семантику топонима образно представляет в виде конуса, вершину которого составляют сведения о местоположении и виде географического объекта, а основу - семантика исходного апелля-тива с наслоившимися в ходе языковой реализации новыми смысловыми оттенками и явлениями редукции части исходной семантики [Березович 1991, с. 75].
Проекция семантики топонима в когнитивную плоскость делает очевидным многоуровневое строение репрезентируемого им концепта. Теория концептуального строения на материале нарицательной лексики разработана Ю.С. Степановым, который выделяет в структуре концепта несколько слоев: «активный» понятийный слой; дополнительные исторические признаки содержания; внутреннюю форму названия [Степанов 1997]. Основываясь на позиции Ю.С. Степанова, сообразно с представлениями современных исследователей о семантике географического имени, структуру топонимического концепта можно представить в виде трехслойного образования.
1. Понятийный слой включает представления о виде и местонахождении именуемого объекта, то есть минимальную информацию, необходимую для реализации основной функции топонима.
2. Дополнительные признаки содержания заключаются в представлениях о причине возникновения, истории изменения имени, дополнительных энциклопедических сведениях об именуемом объекте, комплексе наслоившихся смысловых оттенков, коннотаций, ассоциаций, в том числе и чисто индивидуальных, связанных с опытом и представлениями конкретного носителя языка.
3. Внутренняя форма имени содержит заключенное в топониме представление об исходном апеллятиве.
Топонимия любого региона проходит определенный исторический путь, в ходе которого помимо чисто языковых изменений геогра-
фических имен наблюдаются сдвиги в их концептуальном содержании. Особенно динамично этот процесс протекает в сфере субстратных топонимов, функционирующих на относительно недавно освоенных новыми насельниками территориях. Включение субстрата в новую топонимическую систему связано с деэтимологизацией названий и, как следствие, с опустошением концептуального слоя, реализующегося во внутренней форме. В распоряжении коммуникантов остаются лишь звуковые (графические) оболочки, а первообразная семантика и концептуальное пространство имен выражается пустотой (лакуной). Подобное явление квалифицируется исследователями как межъязыковые конфронтативные лакуны, обусловленные дрейфом двух различных культур [Сорокин 1982, с. 23]. При наличии лакуны возникает тенденция к ее ассоциативному заполнению (элиминированию), за счет которого происходит адаптация имени в новой концептосфере.
Изучение особенностей концептуального наполнения географических имен, в том числе и субстратных, является новым актуальным направлением в топонимике и пересекается с областью интересов когнитивной лингвистики. Подобное исследование фокусирует внимание на сознании носителя языка, что органично вписывается в современную антропоцентрическую научную парадигму. «Адекватное исследование языка возможно только при условии выхода за его “пределы”, при обращении к человеку - творцу языка» [Дмитриева 2002, с. 4].
Для исследования концептуального пространства региональных субстратных топонимов нами была выбрана широко апробированная психолингвистическая методика свободного ассоциативного эксперимента. Данная методика, выявляя пространство ассоциирования (ассоциативное поле), фиксирует актуальное для человека концептуальное наполнение географического имени.
Материалом исследования послужили названия населенных пунктов (ойконимы) Амурской области, имеющие тунгусо-маньчжурские языковые корни. Учитывая важнейший принцип формирования субстратной топонимии - длительные условия двуязычия и совместного хозяйствования народов на одной территории, - необходимо отметить, что основным источником передачи субстратных имен русскому населению явился эвенкийский этнос. Некоторая часть переданных эвенками названий перешла к ним от дауров, дючеров, манегров, гогу-лов, ачанов, натков, гиляков и других племен, населявших Приамурье [Амурская область 1989, с. 24].
Исследование проводилось при непосредственном обращении к восприятию амурчан: жителей Благовещенского, Зейского, Тындин-ского, Селемджинского районов (всего 800 человек), поскольку именно для данного языкового коллектива существует общее прагматическое и когнитивное пространство функционирования региональных топонимов. Эксперимент осуществлялся в двух вариантах: в «приближенном» (предлагаются ойконимы-стимулы, функционирующие в том районе, где живет опрашиваемый) и в «отдаленном» (предлагаются ойконимы-стимулы, функционирующие в других районах области).
В ходе эксперимента мы опирались на метод анализа структуры ассоциативных полей, разработанный А.А. Залевской [Залевская 1999; Залевская 2000], интерпретируя его с учетом целей данного исследования. На основе полученных реакций моделировалось ассоциативное поле имени, в котором выделялась частотность и типология ассоциаций, соответствующих концептуальным слоям.
Полученные в результате эксперимента ассоциации относятся к четырем типам:
1. Ассоциации, соотносимые с понятийным слоем концепта.
Как отмечалось, для функционирования географического названия в речи требуется наличие у коммуникантов минимальной информации о соотношении имени собственного и обозначаемого им объекта. В существующих классификациях данный тип может быть соотнесен с тематическими ассоциациями, которые составляют вместе со стимулом грамматически отмеченное словосочетание и могут быть употреблены в рамках тематически ограниченного контекста (предложения): Зея - город, Унаха - станция, Бомнак - село. Таким образом, к понятийному слою концепта относятся однозначно указывающие на подобную связь ассоциации типа: город, поселок, село, станция и т.п. В концептуальном плане понятийный слой является центральным, главным, поскольку благодаря его наличию в сознании человека осуществляется связь наименования с конкретным объектом.
2. Ассоциации, соотносимые с концептуальным слоем дополнительных признаков содержания.
В сознании носителей языка элементы данного слоя актуализируются факультативно и зависят в широком смысле от культурного опыта человека. На основе полученных реакций было выделено четыре основных направления ассоциирования:
к первому направлению - «местоположение именуемого объекта» - относятся реакции типа: север, северный, далеко, дальний, глушь, глухомань, провинция и т.п.;
ко второму направлению - «природно-климатические условия, связанные с именуемым объектом» - относятся реакции типа: холод, зима, мороз, суровый, мерзлота, тайга, лес и т.п.;
к третьему направлению - «реалии общественной жизни, прямо или косвенно связанные с именуемым объектом» - относятся реакции типа: ГЭС, плотина, фабрика, БАМ, комсомольское движение, «Стройка века», водохранилище, и т.п.;
к четвертому направлению - «личный опыт, связанный с именуемым объектом» - относятся реакции типа: моя молодость, родной город, юность, студенческие годы и т.п.
3. Ассоциации, соотносимые со слоем концепта, обусловленным внутренней формой названия.
Этимология тунгусо-маньчжурских ойконимов для носителей русского языка неясна, соответственно, концептуальный слой, связанный с «внутренней формой» названия, выражается лакуной. Возникший пробел замещается преимущественно фонетическими ассоциациями, рождающимися в результате взаимодействия фонетического облика субстратного названия с реально существующими лексемами языка-приемника.
Фонетические ассоциации можно разделить на две больших группы.
Первая группа - ассоциации, в которых прослеживается явное созвучие с русскими словами: Бысса - бусы; Джалинда - жалость; Джелтулак - кулак, желток, желтый, желоб; Дюгабуль - багульник; Иса - лиса; Кувыкта - кувырок, выкат и др.
К этому же типу относятся косвенные ассоциации по типу слово 1 - слово 2 - слово 3: Дюгабуль - (багульник) - цветок; Огоджа -(огород) - забор, защищенное место; Лапри - (гуси-утки) - лапы; Олекма - (мальки) - маленькие рыбки и др.
Вторая группа - ассоциации, основанные на впечатлении от звукового облика названия, иначе говоря, на фоносемантических признаках: Джалинда - длинное, красивое, юркое, вертлявое; Коболдо - круглое, перекат; Тунгала - что-то тягучее, длинное; Таас - крик, зов зверей, твердое, железное, круглое и др.
4. Ассоциации, однозначно не соотносимые ни с одним концептуальным слоем (переходный тип).
Некоторую часть полученных ассоциаций можно интерпретировать и как принадлежащие к концептуальному слою дополнительных признаков содержания, и как принадлежность к концептуальному слою, связанному с внутренней формой (фонетическим обликом) названия. Приведем некоторые из них: Ветбелькан - шаманство, производство одежды; Джалинда - высокое место; Дипкун - путь, карьера; Вельбеткан - горы; Кимакиляк - ловля рыбы и др. В основе подобных ассоциаций лежат не вычленяемые в силу многоступенчатости и сугубо личностной ориентированности стратегии ассоциирования.
В результате свободного ассоциативного эксперимента выявлено 18218 реакций. Анализ частотности каждого типа реакций позволяет, выявив ядро, центральную зону и периферию ассоциативного поля, реконструировать концептуальное пространство топонима.
Ядро ассоциативного поля содержит наиболее значимые, неоднократно повторяющиеся ассоциации, в данном эксперименте имеющие более десяти фиксаций. В центральной зоне ассоциативного поля ой-конима-стимула находятся ассоциации с частотностью от пяти до десяти фиксаций. Ассоциации частотой менее пяти фиксаций относятся к периферийной зоне поля.
Количественный анализ экспериментальных данных свидетельствует о том, что потенциально в ядре ассоциативных полей всех субстратных ойконимов находятся понятийные ассоциации, которые составляют семантическую и концептуальную основу названия. В ядерную часть ассоциативных полей практически всех ойконимов (исключение - г. Зея) входят фонетические ассоциации, которые занимают также значительные доли центральной и периферической зон. Ассоциации, отражающие дополнительные признаки содержания, в целом составляют незначительную часть ядерной и центральной зон.
Качественный анализ результатов эксперимента показал, что большая часть зафиксированных реакций относится к фонетическому типу. Частотность ассоциаций, несущих дополнительные (энциклопедические) признаки содержания, по сравнению с фонетическими реакциями низка и зависит от ряда факторов, главным из которых является территориальная приближенность названия к носителям языка. Обращает на себя внимание определенная закономерность: чем крупнее и известнее в масштабах области населенный пункт, обозначаемый ойконимом,
тем большее число энциклопедических ассоциаций включает структура его ассоциативного поля. В результате анализа данных «приближенного» варианта эксперимента в структуре ассоциативных полей ойконимов было зафиксировано большее, чем в «отдаленном» варианте, количество ассоциаций энциклопедического типа, в том числе и на основе личных впечатлений испытуемых, их жизненного опыта.
Интерпретация полученных данных позволяет судить о внутриязыковых и внеязыковых причинах лексического ассоциирования, определяющих, в свою очередь, структуру ассоциативных полей и связи между элементами в составе концепта, репрезентируемого субстратным топонимом. Как правило, единицы ядра и центра ассоциативного поля, представляя стандартные реакции, сохраняют устойчивость своего состава на протяжении длительного периода времени. Их изменение может быть связано с глобальными сдвигами в сфере культурных представлений и социальных приоритетов общества. Элементы периферии подвержены большей интенсивности изменений, так как представляют индивидуальные, часто единичные реакции, связанные с личностными характеристиками испытуемых.
В заключение необходимо отметить, что субстратные топонимы - это своеобразные «реликты» древних культур и языков. В процессе функционирования в иной языковой и культурной среде закономерно меняется концептуальное наполнение имен, появляются новые ассоциации, элиминирующие лакунарность внутренней формы, таким образом, иноязычные топонимы вливаются в новую концептосферу.
Литература
Амурская область. Опыт энциклопедического словаря. - Благовещенск, 1989.
Березович Е.Л. Семантические микросистемы топонимов как факт номинации // Номинация в ономастике. - Свердловск, 1991.
Дмитриева Л.М. Онтологическое и ментальное бытие топонимической системы (на материале русской топонимии Алтая). - Барнаул, 2002.
Залевская А. А. Введение в психолингвистику. - М., 2000.
Залевская А.А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистическое исследование. - Воронеж, 1990.
Никонов В. А. Введение в топонимику. - М., 1965.
Сорокин Ю.А. Лакуны как сигналы специфики лингвокультурной общности // Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. - М., 1982.
Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры (Опыт исследования). -М., 1997.
Убийко В.И. Концептосфера внутреннего мира человека в аспекте когнитивной лингвистики // Виноградовские чтения. Когнитивные и культурологические подходы к языковой семантике. - М., 1999.
ИЗ ИСТОРИИ ТЕРМИНОЛОГИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА XVIII ВЕКА (на материале памятников деловой письменности Забайкалья)
М.В. Овчинникова
Ключевые слова: синоним, деловая письменность, уголовное право,
терминология.
Keywords: synonym, business scripts, criminal law, terminology.
В истории русского литературного языка XVIII века занимает особое место, поскольку именно в данную эпоху происходит становление норм национального русского литературного языка. Эволюция делового языка, обусловленная взаимодействием средств приказной традиции и книжно-литературных элементов, сыграла в этом процессе решающую роль.
Для языка деловых памятников изучаемого периода была характерна интерференция книжных и некнижных языковых форм. Активно воздействовали собственно русская, церковнославянская, заимствованная лексика [Смолина 1977, с. 25].
В новых коммуникативных условиях слова церковнославянского источника переосмысляются, специализируют семантику, переходят в терминологическую систему [Сердобинцев 1975, с. 4]. Следствием этого является семантическая и / или стилистическая дифференциация разных по происхождению лексических единиц, вытеснение терминов, связанных с приказной традицией, новыми книжно-славянскими единицами.
Закономерности употребления терминов в памятниках центра и периферии являлись общими, что обусловлено становлением в данный период национального литературного языка и традиционным влиянием центральной деловой письменности на местную [Полякова 1979, с. 71].
В употреблении отдельных терминов наблюдается отличие местной письменности от центра, что позволяет судить о специфике регионального функционирования норм.
