CC BY
41
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
ПРОБЛЕМА ИДЕНТИЧНОСТИ В ИНТЕРКУЛЬТУРНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИЙ ОПЫТ Н.И. ПЕТЯКШЕВА
Кафедра истории философии факультет гуманитарных и социальных наук Российский университет дружбы народов 117198 Москва, Россия ул. Миклухо-Маклая, д. 6
Своеобразие современной философской ситуации - определение идентичности через различие. В этом отношении интерес представляет латиноамериканский философский дискурс - здесь просматривается попытка стать первым шагом на пути становления интеркультурного типа философствования. Постановкой вопроса об идентичности как праве на самобытную философию и культуру латиноамериканская мысль пытается ограничить западную претензию на выражение и достижение уровня универсального мышления.
Прежде всего, хочу обратить внимание на некоторые семантические парадоксы, связанные со словом «идентичность». Дело в том, что относительно недавно в отечественной социально-философской (русскоязычной) литературе достаточно успешно использовались выражения типа национальное или культурное «самоопределение», национальное или этнокультурное «самосознание». Вместе с осознанием наступления эпохи глобализации постепенно на авансцену (уже не только отечественного, но и мирового) философского мышления выходит собственно понятие «идентичность». Не пытаясь в рамках данной статьи объяснить подобное семантическое смещение, я могу только предполагать, что, по всей видимости, оно затрагивает какие-то фундаментальные настроения в современном существовании человечества.
Другой момент, требующий прояснения, связан с многофункциональностью термина «идентичность». Он широко применяется в социально-гуманитарных и исторических науках (социологии, социальной психологии, культурной антропологии), являясь в то же время и психологической категорией (в частности, психологические аспекты проблематики идентичности активно разрабатываются в постфрейдовском психоанализе Лакана). Статус междисциплинарного понятия термин «идентичность» получает в середине 70-х годов и становится своего рода «нормой» научно-философской и политической публицистики1.
Я специально оговариваю эти моменты словоупотребления термина, поскольку в данной статье имею в виду «идентичность» в ее философском измерении, т.е. как философской категории. В этом отношении историко-философские «археологические раскопки» показывают, что западная философская традиция - это традиция «философии идентичности». И это «новое», на первый взгляд, слово, оказывается хорошо забытым «старым» термином. В первую очередь это «открытие» касается отечественной (российской) культурной традиции, где термин «идентичность» обычно переводился как «тождество» (и речь шла о «философии тождества»).
От Аристотеля до наших дней идентичность (тождество) есть характеристика бытия, более фундаментальная, чем различие. Всякое сущее тождественно самому себе и - по-
' См. об этом подробно: Малахов B.C. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии, 1998, № 2.
стольку, поскольку оно есть сущее - всякому другом сущему. «Мышление тождества», развивается в, частности, в «Философии тождества» Шеллинга. В современной философии тот же Хайдеггер в своей работе «Идентичность и дифференция»2, следуя грекам, понимает под «идентичностью» всеобщность бытия. Таким образом, идентичность в классической западной философии и у некоторых современных философов (в случае с Хайдеггером) исключает различие, исключает иное бытие.
В 70-е годы во французской мысли начинается процесс реабилитации различия (difference). Апология различия, предпринятая постструктурализмом, обнаружила, что идентичность не исключает различие, не доминирует над ним, а связана с ним непосредственно. Идентичность предполагает различие, своеобразие, самобытность. Своеобразие современной философской ситуации - определение идентичности через различие. Речь идет о праве на различие, о попытках самоопределения, поисках подлинного философствования в рамках национального философского дискурса.
В социально-психологическом плане акцентирование различия, инаковости, чуждости по отношению к другим в рамках развития рода было необходимо для его выживания. Что касается становления самобытной философской культуры в условиях современной историко-философской ситуации, то здесь акцентирование самобытности стало условием «вхождения» в мировой историко-философский процесс. В контексте классической философской парадигмы приоритет абстрактно-всеобщего в историко-философском познании был прогрессом в самопознании человечества, поскольку различие культурно-детерминированных философских традиций можно объяснить с позиции универсального опыта, представляющего целостность, всеобщее. Однако такой подход «работал» до определенных пределов, точнее, до осознания исчерпанности авангардной позиции всеобщего разума, универсального логоса. Эта исчерпанность проявилась в связи с общепризнанным фактом возрождения на рубеже тысячелетий национальных философских культур. Как известно, модернистский, универсалистский по своей сути подход закрепил роль «всеобщей философии» за европейской философской культурой как «философией тождества», самоидентичной, исключающей различие. «Универсальное», «мировое» как абстрактная всеобщность в конечном итоге скрывает европейское «эго». Эта ситуация обозначила вопрос о необходимости преодоления стереотипов в понимании «истории мировой философии», ориентированных на западноевропейские «нормы» мышления.
Очевидно, что проблематика соотношения идентичности (тождества) и различия связана с вопросом об универсализме и партикуляризме, их проявлении в современной историко-философской ситуации. В этом отношении представляет интерес латиноамериканский философский дискурс в лице «философии освобождения», в котором как бы совмещаются две функции - стремление утвердить универсальный характер самобытной философии и в то же время реализовать собственные региональные обстоятельства. Кроме того, в этом региональном дискурсе просматривается попытка стать первым шагом на пути становления интеркультурного типа философствования. Эта новая, - интеркультурная модель, - возможно, являет собой философию будущего - тип философского дискурса в эпоху глобализации.
К такому выводу подводит реальный процесс историко-философского развития, осуществляемый на континенте со времен завоевания. Именно конкиста дала начало генезису латиноамериканской культурной традиции, определившей ее маргинальность, «раздвоенность» мышления и бытия. Изначальная интеркультурность ориентаций является результатом интериоризации разнохарактерных ценностей, норм, стандартов, заимствованных из разных цивилизационно-культурных систем, что не могло не сказаться на становлении философской мысли континента. Маргинальность как продукт ценностной
2 Heidegger М. Identirat und Differenz. Pftilengen, 1957.
и нормативной амбивалентности, в частности, ведет к неоднородности и эклектичности зарождающейся теоретической мысли, пытающейся осмыслить историческое бытие Латинской Америки. Несомненный эклектицизм отражает здесь стремление синтезировать многообразный и противоречивый философский опыт Запада, использовать его применительно к собственным обстоятельствам. Становление континентальной мысли в силу реальных исторических сложившихся обстоятельств изначально осуществлялось в контексте взаимодействия культур.
Постановкой вопроса об идентичности как праве на самобытную философию и культуру латиноамериканская мысль пытается ограничить западную претензию на выражение и достижение уровня универсального мышления. Открывшееся многообразие философских дискурсов, в то же время, создает опасность изоляционизма, этноцетризма, «провинциализма», которую латиноамериканские философы пытаются преодолеть через переосмысление понятие «универсальности». Так, под философией понимается традиционное размышление об универсуме, но с позиций определенной человеческой культуры, определенного конкретно-исторического мира. Однако при этом следует учитывать тот факт, что латиноамериканец в отличие от европейца никогда не чувствовал себя универсальным. Предполагается, что американцу свойственен новый тип универсальности - универсальность конкретного (Л. Сеа)3. Особенное, инаковое в Латинской Америке становится универсальным (универсальность как конкретное), тогда как европеец представляет универсальность как всеобщее (универсальность как абстрактное). При этом не преследуется цель сделать опыт «латиноамериканского» парадигмой для всего человечества и, таким образом, не оспаривается человечность других народов. Истинная, общезначимая по своему содержанию цель латиноамериканской философской мысли -обосновать признание человеческого в любой форме своего проявления4.
Подобная логика суждений просматривается и в учении об «аналогичной универсальности» (Э. Дуссель)5. В свете этого понятия «философия освобождения» предстает новым и, в то же время, наряду с другими, аналогичным моментом в истории философии и потому представляет этап единой по своей сути истории философии. В то же время в своей инаковости, различии является оригинальным логосом, поскольку осмысливает неповторимый голос «Другого».
Попытки латиноамериканских философов дать свое понимание универсального претендуют не только на преодоление крайностей универсализма и регионализма в понимании историко-философского процесса, но и дают новые основания для понимания идентичности. Если в истории философии предпочтение отдается моменту подобия, сходства, который есть в каждой философской культуре, то возникает централизованный образ единой истории философии в «гегелевском духе», когда подобие приравнивается к тождеству всеобщего и универсального, исключающему различие. Это случай абстрактной универсальности, приводящей к тоталитаризму6. Если, напротив, абсолютизируется особенное, то на первый план выступает региональный опыт, исключающий возможность единой истории философии в гегелевском смысле однозначности, но возвращающий это «единство» в смысле аналогичного человечества, в котором каждый человек, народ или нация, каждая культура может претендовать на выражение такой универсальности, не теряя своего своеобразия. Слово каждой философии является аналогичным. Основная посылка для такого вывода - убеждение в том, что нет ни чисто универсальной, ни чисто региональной философии, как нет философии «вообще», безотносительной к конкретному миру.
3 2х,а Ь. 1л езешиа (1е 1о атепсапо. В. А., 1971, Р. 9.
41ЬМ, Р. 52.
5 Оивве! Е. Рага ипа сИса <1е 1а йЬегасюп 1а(тоатепсапа. Виегш А/ге?, 1973,1.11.
61Ы<1., Р. 137.
Таким образом, «абстрактному» универсализму европейской философии противостоит «конкретный» универсализм философии латиноамериканской. Общепризнанным, аксиоматическим признаком подлинной философии является то, что она никогда не замыкается в национальном контексте, она всегда устремлена к «универсальному», к формулированию общезначимых проблем. Своеобразие момента проявляется в том, что это устремление к универсальному осуществляется сегодня как интеркультурность. Вопрос о возможности интеркультурной философии сегодня может иметь и, в определенном отношении, уже имеет исторический приоритет, поскольку открывает перспективы развития философии в будущем. Однако эта область исследования представляется новой7, не достаточно разработанной, поскольку в этой сфере знания еще не достигнуто согласие относительно теоретического транс-основания, способного служить четким ориентиром в решении сложных герменевтических и методологических вопросов, с которыми можно столкнуться при попытке философствовать с интер культур ной перспективы.
Интеркультурность конкретного философского дискурса можно представить как выражение его способности в конкретной историко-культурной ситуации, опираясь на мировое философское наследие развивать транскультурные основания современного философствования. Идея интеркультурности подводит к пересмотру философии как некой над-культурной абстрактной модели. Освобождение от универсальной сверх-модели дает возможность развития интеркультурной философии как новой парадигмы в условиях полифоничности современного философского процесса (Р. Форнет-Бетанкур8). Речь идет о модели философии, которая уже не является продолжением некой традиции, как правило, европейской, но вырабатывает право на идентичность, опирающейся на различие, на право иметь истоки в собственных культурно-исторических обстоятельствах. С интеркультурных позиций новая глобальная ситуация рассматривается как новый способ разговора с Азией, Африкой, Латинской Америкой (и т.д.) со стороны Европы, и наоборот.
Следовательно, проблема идентичности национальной философской культуры должна рассматриваться в контексте полифоничности современной истории философии, исключающей какие-либо претензии быть доминирующим дискурсом, подчиняющим другие философские культурные традиции. Такое понимание идентичности в таком случае направлено не только против европоцентризма, но в попытке освободить философию от приверженности европейской традиции, освобождает от зависимости философии от любого культурного центра. Понимание идентичности в аспекте интеркультурности равным образом направлено против «центризма» любого образца - латиноамерикано-центризма, или афроцентризма и т.д. Интеркультурность фиксирует внимание философской рефлексии на интерконтексте, интеркоммуникации и, тем самым, открывает пространство для деятельности интердискурсивного разума. Причем речь не идет об отрицании или обесценивании культурных обстоятельств (среды, окружения) субъекта философствования. Речь идет о критическом измерении любой философской традиции, не позволяющей сакрализировать собственную культуру и уступать этноцентристским тенденциям. Начинать философствовать необходимо, исходя из собственной культурной традиции, принимая ее не как абсолютную инстанцию, но как переход, «мост» к интеркоммуникации, к диалогу.
Интеркультурный диалог - это не просто отрицание монокультурной перспективы, это также новый подход философии к самой себе. Позиция монологичности западноевропейской философии привела философию к кризису, в результате чего философия пре-
7 Wimmer F. Filosofia inercultural: Nueva disciplina о nueva orientation de la filosofia? - en: Rev. de filosofia de la Univ. de Costa Rica, 1995, № 80.
8 Fomet-Betancourt R. Hacia una filosofia intercultural latinoamericana. San Jose, 1994.
вратилась в проблему для самой себя. Новая историко-культурная ситуация заставляет признать, что эпоха монокультурных философий закончилась и настало время для развития нового типа философствования, базирующего на взаимодействии философских культур и традиций.
Представляется, что интеркультурная философия как новая ориентация философии пытается обозначить перспективы развития философии в период глобализации и универсализации во всех сферах социального бытия. Эти процессы ставят вопрос о том, возможно ли появление в будущем единых форм и методов познания не только в сфере науки и техники, но и в философии. Если это возможно, то в чем состоит, в таком случае, функция партикулярных древних традиций и современных региональных культур в формировании философии будущего. Если это невозможно, означает ли это отрицание основополагающей идеи многих западных философских школ, что следует разрабатывать теории или понятия, которые имели бы универсальную ценность. В условиях возрастания интегративных тенденций в современной философии идея интеркультурности дает свой ответ на эту альтернативу и открывает, по мнению ее сторонников, перспективу для равноправного диалога различных философских культур. Это также вопрос о том, может ли философия оцениваться с позиции культурного различия и насколько иные (неевропейские) способы рефлексии о человеческом существовании можно считать философскими, другими словами, как возможны незападные философии, как возможна «концептуальная деколонизация».
В результате осмысления этих проблем можно сделать вывод о существовании внутренней логики регионального способа философствования, обусловленной конкретными историко-культурными обстоятельствами и несводимой однозначно к «моделям» и «нормам» мышления, приходящих извне в виде универсальной позиции законодательного (западного) разума. Акцент на различии, попытка через инаковое, специфическое посмотреть на историю философии в целом, во многом определяет своеобразие латиноамериканской философской мысли. Проблема аутентичности философствования, философской и культурной идентичности предстает здесь как возможность выражения самобытности в философских категориях.
В этой связи следует заметить, что при всей значимости генетического фактора в проблеме происхождения философии, ее отождествление с европейским философским дискурсом в настоящее время, в условиях многообразия философских миров, начинает восприниматься как односторонность. Не отрицая, что в своих истоках философия все-таки является универсальной, как проявившееся в греческой традиции стремление постичь идеальную истину, идею истины самой по себе, представляется, что философия может появиться (и появляется) на иной культурно-цивилизационной основе.
Идея интеркультурности, на мой взгляд, по многим параметрам вписывается в постмодернистскую парадигму (хотя ее сторонники, в частности, Р. Форнет-Бетанкур, стремятся отмежеваться от постмодернизма по причине его не всегда продуктивной деструктивности, подрывающей все возможные основания). Это собственно одна из постмодернистских попыток выработки стратегии поиска универсальной соизмеримости философских культур, оснований взаимодействия философских дискурсов. Не случайны в этой связи понятия, предлагаемые одним из сторонников «философии освобождения» -«ситуационная универсальность», «плюралистическая идентичность» (XX Сканноне). Внимание к культурно-историческому своеобразию и необходимость его философского осмысления выражается в проявляющемся в западноевропейской постмодернистской мысли интересе к различию (Лиотар, Деррида и др.). Интеркультурное мышление объединяет с постмодернистским занимаемая в том и другом случае герменевтическая позиция - позиция интерпретирующего разума, способствующая выработке кросс-культурной рациональности. В этом пересечении методологических основ интеркуль-
турного и постмодернистского мышления возможно находит свое выражение процесс становления оснований философии будущего.
Интеркультурная философия претендует быть новым словом в современной истории философии в том отношении, что предполагает преодолеть схемы компаративной философии, как правило, не выходящей за рамки восточно-западного сопоставления и стремится к реализации философии как непрерывного процесса, открытого для постоянного согласования позиций философских опытов всего человечества. Однако взаимоотношения интеркультурного подхода с компаративистикой в полной мере не прояснены, то что их безусловно сближает - это претензия на преодоление крайностей универсализма и партикуляризма, регионализма, а также некоторые элементы методологии. Основой для интеркультурной философии служит герменевтика, которая отвергает как идеи «тотальной идентичности», так и «тотального различия» культур и традиций и ориентирована на аналогию9, являющуюся одним из признанных элементов компаративистского метода. Герменевтический подход как на индивидуальном, так и на культурном уровне коммуникации предполагает отказ от абсолютизации или сакрализации любой культуры (включая собственную), утверждая, напротив, сферу взаимодействия и противодействия.
Таким образом, идея интеркультурности открывает компаративное и междискурсив-ное пространство философской мысли, что делает возможным более точное понимание идентичности какой-либо философии, а также культурной идентичности определенного человеческого сообщества. Интеркультурный контекст рассмотрения проблемы идентичности преодолевает ее метафизический смысл как некоего абстрактного момента всеобщего целого и, напротив, полагает идентичность как исторический процесс противоречивых взаимоотношений традиций и новаций.
Как показывает это достаточно беглое, и не претендующее на завершенность исследование проблемы идентичности, оно явно выходит за пределы концептуального языка европоцентристской модели историко-философского процесса, предлагая интеркультурный контекст, и тем самым приводит к новым подходам и принципам понимания единства мировой истории философии. Представляется, что интеркультурная философия открывает новые перспективы для философской деятельности вообще, в частности, для понимания своеобразия национальных философских культур, выяснения их роли в развитии и становлении полилогического способа философствования в информационную эпоху.
PROBLEM OF IDENTITY IN INTERCULTURAL PROSPECTIVE N.I. PETYAKSHEVA
Department of History Philosophy,
Faculty of Humanities and Social Sciences,
Russian Peoples’ Friendship University 117198 Russia, Moscow,
Miklucho-Maklay Str., 6
Originality of modem philosophical situation is definition of identity through difference. In this respect, of major interest is Latin American thought especially the “philosophy of liberation” in which one can infer as an attempt to take a first step on ways of becoming an intercultural model of philosophising. Intercultural philosophy is a relatively new field of study. By underlining identity as the right to original philosophy and culture the Latin American thought tries to limit Western claims on expressing and achieving a universal level of thinking.
9 Mall R.A. Encuentros culturales historicos. Hermeneutica de la interculturalidad. - en: Rev. de filosofia de la Univer De Costa Rica, 1993, № 74, P. 9.
