CC BY
24
УДК 130.122
Р.Ю. Рахматуллин, доктор философских наук, профессор кафедры философии и истории, ФГБОУ ВО «Башкирский государственный аграрный университет» e-mail: [email protected]
ПРОБЛЕМА ИДЕАЛЬНОГО В СВЕТЕ ТРУДОВ Д.В. ПИВОВАРОВА
Посвящается памяти Учителя и Друга -Даниила Валентиновича Пивоварова
Целью статьи является освещение вклада Д.В. Пивоварова в разработку природы идеального. Этот вклад заключается в следующем: а) он критически оценил концепции идеального, представленные в работах Д.И. Дубровского, Э.В. Ильенкова, М.А. Лифшица; б) выяснил, что все указанные теории объединяет общая идея: идея отражения мира при помощи репрезентанта; в) обосновал, что в качестве репрезентанта могут выступать три феномена: субъективная реальность (Дубровский), схема (структура) практики (Ильенков), эталон, способный представлять определенный класс предметов (Лифшиц); г) аргументировал, что все они обладают одним свойством - являются переносчиками информации об объекте, но не содержат в себе вещества этого объекта. Исходя из этого, Д.В. Пивоваров создал свою - синтетическую - теорию идеального. Согласно его мнению, идеальное возникает при взаимодействии субъекта и объекта. При этом происходит перенос «чистой информации» от объекта к субъекту при помощи репрезентанта.
Ключевые слова: идеальное, субъективная реальность, интериоризация, репрезентант, операционализм.
Философское творчество Д.В. Пивоварова многогранно. Большая часть его публикаций, относящихся к 1974-2000 годам, так или иначе была связана с попыткой решить природу идеального. Наше близкое знакомство с ним, перешедшее затем в дружбу, началось именно на почве решения этой проблемы. В 1975 году, когда я был студентом философского факультета Уральского университета, руководителем моей дипломной работы был назначен старший преподаватель кафедры диалектического материализма Д.В. Пивоваров. Меня тогда интересовали визуализированные представления научного знания. Он убедил меня, что сначала нужно разобраться в природе психических процессов, прежде всего, мышления и чувственных образов, а затем можно будет заняться природой визуализации и её местом в познании. В результате была сформулирована тема дипломной работы - «Проблема идеального». В то время в отечественной философии обсуждались две концепции идеального - Д.И. Дубровского и Э.В. Ильенкова [13]. Как и многие, я придерживался точки зрения Дубровского, который критиковал Ильенкова за то, что тот допускал внепсихические формы существования идеального. Дубровский объяснял идеальное как «чистую информацию» об объекте, раскодированную определенными мозговыми центрами из нейродинамических процессов: «Идеальное не существует само по себе, оно необходимо связано с материальными мозговыми процессами, есть не что иное, как субъективное проявление, личная обращенность мозговых нейродинамических процессов <...>. Идеальное есть сугубо личностное явление, реализуемое мозговым нейродинамическим процессом, определенного типа» [2, с. 188]. Иде-
альное, по сути, и есть субъективная реальность, считал Дубровский. Изложению и интерпретации его взглядов на идеальное по рекомендации Даниила Валентиновича была посвящена отдельная глава дипломной работы, в которой мы пришли к выводу, что слабым местом этой концепции является неразработанность вопроса о механизме переноса информации об объекте, представленной сознанию в виде мысли. Если генезис образа, возникающего в результате чувственного отражения, еще можно как-то объяснить физиологическими механизмами, выработанными в филогенезе, то как, например, объяснить перенос в мозг информации, в которой содержится идея об атомном строении этого объекта или идея о его стоимости? То есть речь шла о переносе сущности объекта в субъективный мир. Только потом я понял, что Даниил Валентинович, совершенно не критикуя мою приверженность взглядам Дубровского, очень деликатно подвел меня к поиску механизмов переноса «чистой», элиминированной от объекта информации внутрь психики. Как он выразился, нужно решить проблему «овнутривания» внешнего.
Тогда в отечественной философии и психологии набирал обороты деятельностный подход, который Даниил Валентинович, вслед за П. Бриджменом, называл операциональным. Он был и всегда оставался сторонником этого подхода в решении проблем, связанных с когнитивными процессами. Поэтому рекомендовал мне внимательно прочитать работы психологов Ж.Пиаже, Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, В.В. Давыдова и философа Э.В. Ильенкова, который первым в отечественной философии поднял вопрос о роли интериоризации в формировании субъективной реальности человека. «Диалектиче-
ская логика» - обобщающая главные философские идеи книга Э.В. Ильенкова - оказалась революционной работой, позволившей, казалось бы, соединить несоединимое - ленинскую теорию отражения и «буржуазную» концепцию конструктивизма. Как известно, Ильенков был «марксистским младогегельянцем», отстаивавшим гегелевский принцип тождества мышления и бытия (в марксистском понимании - бытия и мышления). Этот принцип никак не противоречил гносеологии марксизма, рассматривавшей мышление и образы в качестве результата отражения объективной реальности, ибо «сознание есть отражение бытия». Но как это «бытие» проникало в сознание? Как говорил Пивоваров, не при помощи же демокритовских «эйдолонов» (он имел в виду концепцию Демокрита, который полагал, что каждая вещь излучает в окружающий мир свои копии - «эйдолоны»), которые проникают в сознание и представляют там вещи.
Концепция идеального, автором которой был Э.В Ильенков, подвергалась многими критике из-за его утверждения, что идеальное существует и за пределами психики в виде форм (схем) практической деятельности человека. Как марксист, он не сомневался в объективности истины, первичности объекта по отношению к знанию. А знание считал конструкцией, возникающей в результате интери-оризации материальных действий субъекта с объектом. «Идеальный образ предметной действительности <...> существует только как форма (способ, образ) живой деятельности, согласующейся с формой её предмета, но не как вещь, но как вещественно фиксированное состояние или структура» [4, с. 183]. Таким образом, структура мысли об объекте оказывается «скроенной» по схеме практической деятельности с ним. Получается, что эта схема (идеальное) существует и в объективной, и в субъективной реальности. Мысль есть результат инте-риоризации практики, но идеальное существует и вне мысли. Важно заметить, что эта точка зрения опиралась на результаты знаменитого загорского эксперимента по формированию логического мышления у слепоглухих детей. Известно, что Ильенков был одним из идейных вдохновителей этого эксперимента, который демонстрировал процесс формирования мышления при помощи освоения слепоглухими детьми практических операций [1].
Пивоваров обнаружил, что рассуждения Ильенкова во многом согласуются со взглядами американского физика Бриджмена, создавшего свою философию науки под названием операционализм. Основные идеи операционализма были сформулированы Бриджменом еще в 1927 году в книге «The Logic of Modern Physics» («Логика современной физики»), но полное изложение его эпистемологической концепции содержится в книге «Reflections of a Physicist» («Размышления физика»), изданной в расширенном варианте в 1955 году [5]. Бриджмен
усилил теорию значения прагматизма, выраженную в виде «принципа Пирса», согласно которому значение понятия есть знание о его применении. Основываясь на материале физики, он доказывал, что значение физических терминов формируются в результате эмпирических действий с их денотатами. Содержание теории относительности отличается от содержания классической механики тем, что в ней применены другие способы измерения, чем в классической механике. В «Размышлениях физика» Бриджмен допускает существование не только практических, но и так называемых «карандашно-бумажных» операций, интериоризация которых также порождает новую идеальную реальность. Единственное, в чем не соглашался Пивоваров с американским физиком, это в том, что тот абсолютизировал индивидуальный характер практических действий каждого исследователя, порождающего у него свое, уникальное видение объекта исследования. «Я не вижу другого пути, как смотреть на мир из себя как из центра этого мира», - писал Бриджмен [16, с. 114]. Как шутливо объяснял эту идею Даниил Валентинович, Бриджмен утверждает, что у тебя - твоя наука, а у меня - моя наука. И наши науки различаются так же, как твоя зубная боль отличается от моей зубной боли [10, с. 487].
«Операции, конституирующие человеческие понятия и представления, по Бриджмену, имеют сугубо индивидуально-субъективную обусловленность, напоминают «элементы мира» Э. Маха. Поэтому операционализм отказывается от идеи истинности знания» [8, с. 22]. Критикуя этот тезис Бриджмена, Пивоваров выдвинул идею о необходимости разделения «операции вообще» и «единичной операции». Интериоризация первой, по его мнению, порождает рациональное знание, следовательно, и науку. Интериоризация «единичной операции» лежит в основании появления чувственного образа [9, с. 8-9]. Общность же «моей» и «твоей» науки, как он считал, заключается в том, что существуют «операции вообще», которые порождают тождественность «моих» и «твоих» представлений. Это объясняется тем, пишет он, что «операция вообще», являясь технологической стороной практики, есть постепенно выработанные человечеством приемы, схемы действия, которые применяются относительно независимо от специфических ситуаций деятельности и особенностей конкретных предметов. Она сопряжена с существенными и родовыми свойствами вещей. Напротив, «единичная операция» обусловлена конкретными обстоятельствами действия и индивидуальными особенностями предметов» [8, с. 24].
В период с 1974 по 1986 год им было написано более сорока работ, так или иначе касающихся проблемы идеального, обобщенные в его докторской диссертации, которую он блестяще защитил 22 января 1987 года. Этот день мне запомнился: «за-
щищались» мы вместе на одном заседании совета -он и я, его аспирант, который защищал кандидатскую диссертацию под его руководством. Большая часть диссертации Даниила Валентиновича была посвящена операциональному (деятельностному) подходу к проблеме идеального. Но ему удалось синтезировать в ней три концепции идеального -Дубровского, Ильенкова и получившую в 1983 году известность концепцию М.А. Лифшица. Известно, что Лифшиц был другом Ильенкова (они познакомились еще в 1950-е годы на почве приверженности к гегелевской онтологии в её марксистском прочтении). И когда Ильенков умер (1979 год), Лифшиц писал предисловие к его книге «Искусство и коммунистический идеал». Именно из этой статьи постепенно вырастала так и незавершенная книга Лифшица «Диалог с Эвальдом Ильенковым», в которой он пытался систематизировать свои мысли об идеальном, зревшие с 1930-х годов [6]. Часть книги после его смерти (1983 год) была опубликована в журнале «Вопросы философии» под названием «Об идеальном и реальном» [5].
Лифшиц считал, что Ильенков двигался в правильном направлении в исследовании феномена идеального. Но остановился на полпути из-за того, что, во-первых, отвлекался на бесплодные дискуссии со сторонниками Дубровского, во-вторых, увлекся психологией (имеется в виду активное участие Ильенкова в загорском эксперименте и руководство семинаром на психологическом факультете МГУ). Самой главной ошибкой Ильенкова Лифшиц считал его отступление от гегелевской традиции: поместив идеальное в социальное пространство (сферу практической деятельности человека), Ильенков отказался от идеи его присутствия в природных процессах. Сам Лифшиц считал, что «идеальное есть во всем, оно есть и в материальном бытии, и в сознании, оно есть и в обществе, и в природе» [5, с. 121].
Как известно, в панлогической онтологии Гегеля идеальное в виде логического присутствует во всех трансформациях Абсолютной идеи, включая и её природное инобытие. Поэтому идеальное в бытии личности есть лишь проявление идеального как всеобщей характеристики бытия: «Идеальное есть только модификация всеобщего, которое, согласно прекрасному изложению этого вопроса у Ильенкова, имеет объективное существование, а не только отражается в человеческих понятиях и духовной культуре вообще. Поэтому он противоречит самому себе, когда определяет идеальное как «аспект культуры», коллективно созидаемый людьми мир духовной культуры, внутри себя организованный и расчлененный мир исторически складывающихся и социально зафиксированных («узаконенных») всеобщих представлений о «реальном мире» [5, с. 136].
Кроме экстраполяции идеального за преде-
лы социального Лифшиц дополняет концепцию Ильенкова еще одним новшеством: он считает, что идеальное существует в реальном мире в виде образцового предмета, эталона. «Идеальное - нечто хорошее, а не плохое или безразличное» [5, с. 134]. Вот как весьма точно комментирует эту идею Пивоваров: «По М.А. Лифшицу, идеальное онтологически первично и в отношении к сознанию родового человека, и в отношении к общественной практике: в своем исходном пункте идеальное есть такой результат природного развития, который наиболее полно концентрирует в себе объективную меру целого класса вещей или процессов, является эталоном этого класса» [8, с. 14-15]. Думается, что такое представление об идеальном является еще одним доказательством приверженности Лифшица философии Гегеля: оно определялось гегелевской концепцией истины как совпадения объекта с идеей. Объект, как онтологизированная идея, может полностью или не полностью совпадать со своим первоисточником. В первом случае мы имеем дело с идеальным, как полным материальным воплощением идеи в объекте, в котором высвечивается «родовая сущность» определенного класса вещей. Важно заметить, что согласно Лифшицу идеальность этого объекта-эталона заключается не в его субстрате, а в функции представлять целый класс вещей, выступать их репрезентантом. На это обращает внимание и Пивоваров: «Это природный идеал-образец, не содержащий в себе вещества всего отражаемого класса вещей, но репрезентирующий человеку весь класс» [11, с. 249].
Указанные три концепции Пивоваров называл результатами исследования идеального в трех сферах: на стороне субъекта (Дубровский), на стороне практики (Ильенков) и на стороне объекта (Лифшиц) [8, с. 13]. Они послужили «строительным материалом» его собственной - синтетической концепции идеального, согласно которой эти точки зрения «своеобразно воспроизводят лишь разные аспекты идеального отражения» [8, с. 15]. Он полагал, что идеальное представляет собой отражение субъектом объекта через репрезентант, в качестве которого может выступать эталонный объект (Лифшиц), схема действия (Ильенков), образ сознания (Дубровский). Обязательным условием идеального отражения является «наличие трех его «опорных пунктов», информационная связь между которыми осуществляется посредством человеческой деятельности: а) эталонного предмета или его знака, б) сопряженной с эталоном схемы действия (практической или умственной), субъективной способности человека воспроизводить в сознании образ класса вещей посредством восприятия эталона (признака, знака) этого класса» [8, с. 16-17].
После защиты Пивоваровым диссертации на тему идеального наступило относительное затишье в дискуссиях по этой проблеме. Лишь
в 2000 году он пишет статью на английском языке «Ideality: a synthetic conception» [17] и в соавторстве с К.Н. Любутиным издает книгу «Синтетическая теория идеального», в которой его взгляды на природу идеального дополнены идеями К.Н. Любутина о субъектно-объектных отношениях [7]. Эта книга была раскритикована Дубровским: в 2002 году появляется его большая статья «Еще раз о проблеме идеального», содержащая довольно жесткую критику, главным образом идей, автором которых был Пивоваров. Дубровский обвиняет его в гегельянстве и, по сути, в поддержке позиции Лифшица [3, с. 98-99]. Казалось бы, после такой критики должен был последовать ответ Даниила Валентиновича, выраженный в виде какой-то публикации. Но он не ответил. Думаю, на то были три причины. Первую из них выразил сам Дубровский, написав в указанной статье, что дискуссия на эту тему между ним и авторами критикуемой книги бесплодна, так как «у нас разные исходные позиции и теоретические задачи, разные подходы к исследованию классической проблематики «психического», «сознания», «духовного»; общий для нас термин «идеальное» употребляется часто в разных смысловых измерениях, которые трудно логически четко соотнести между собой» [3, с. 95].
Вторая причина была в том, что Дубровский отчасти был прав: защищаемая Пивоваровым концепция идеального на самом деле основывалась на гегелевской традиции и неявно тяготела к концепции Лифшица. Даниил Валентинович знал и хорошо относился к философии Гегеля. Введенная им в философию синтетическая парадигма, по сути, является развитием гегелевской идеи триадичности развития и раскрытия сущности («тезис ^ антитезис ^ синтез»). Показательно, что научная школа Пивоварова, созданная в 1980-е годы, называется «Синтетическая парадигма в философии». Так он назвал и сборник своих избранных статей. В каждой из включенных в этот сборник статей мы видим присутствие идеи «примирения» разных точек зрения в их синтезе [12]. Слушавшие его лекции наверняка помнят, что он, как и И.Я. Лойфман, пользовался в них, как правило, методом триадичности изложения.
Третья причина заключалась в том, что научные интересы Даниила Валентиновича постепенно смещались с темы идеального на тему сакрального, природы Бога, души и духа. И дело не только в том, что он был заведующим кафедрой религиоведения, читал лекции по философии религии. Более глубокой причиной был поиск ответа на вопрос, а что (или кто) стоит за индивидуальной и общественной жизнью, нашими знаниями и переживаниями. Когда мы работали с ним над темой моей докторской диссертации, я как-то сказал ему, что обнаружил противоречие в концепции Ильенкова. Оно заключалось в том, что сама практическая
деятельность, которую Ильенков рассматривал как объективную основу мышления, невозможна без мыслительной деятельности. Возникал «круг» в определении: мышление есть интериоризованная практика, а практика есть деятельность человека, предполагающая наличие мышления. Немного подумав, он сказал: «может быть лучше отталкиваться от Гегеля?». Я ему ответил, что меня не устраивает панлогизм Гегеля, ибо часть человеческих знаний получена внерациональным путем, например, пророческие знания. «Тогда ищи», - сказал он мне. Через несколько месяцев я показал ему текст, в котором была изложена моя онто-гносеологиче-ская концепция, основанная на теории «коллективного бессознательного» К.Г. Юнга. Согласно ей и идеальные образы, и теоретические модели, и архитектурные проекты, и музыкальные произведения представляют собой трансформированные проявления первичных феноменов, имеющих внелогическую, внепсихическую и внематериальную природу. В человеческой психике они представлены архетипами [14, с. 83-114]. Я знал, что моя концепция противоречит представлению об идеальном Даниила Валентиновича, который считал идеальным только то, что имеет рациональную структуру [8, с. 16]. Но он одобрил мое решение, сказав, что это будет важным показателем новизны диссертационного исследования. И добавил: «ты ушел от Гегеля к Платону».
Многие годы спустя, когда мы общались уже при помощи электронной почты, я попросил его оценить написанную мной в том же платоновском духе статью, в которой дальше развивал идею о существовании порождающих структур (фракталов), неких матриц, генетически предшествующих появлению идеальных и материальных объектов [15]. Он ответил, что это интересная тема, над которой стоит работать. И в конце письма написал, что все равно остается вопрос о начале: или эти порождающие структуры кем-то созданы, или сами представляют собой это начало, подобное гегелевской Абсолютной идее или Дао. По сути, вопрос упирался в природу Бога, высшей формы существования идеального бытия.
К сожалению, я так и не успел спросить Даниила Валентиновича, наделяет ли он Бога, это высшее идеальное, атрибутом рациональности, является ли человеческая рациональность проявлением рациональности Бога. Не удалось найти ответ на этот вопрос и в его работах по онтологии религии, в которых он излагает существующие представления о Боге и моделях связи с ним, не афишируя собственные взгляды. Могу лишь предположить, что будучи православным христианином, Даниил Валентинович верил в рациональность Бога. Такое допущение вытекает из того, что православная теология является катафатической, наделяющей Бога многими человеческими атрибутами, в том числе,
разумом. Конечно, его натура пытливого исследователя могла сомневаться в этом. Теперь он может рассеять свои сомнения, оказавшись сам в мире чистого духа. Не хочется верить, что его больше нет. Нигде...
Подведя итог, можно сказать, что вклад Даниила Валентиновича Пивоварова в разработку проблемы идеального заключается в следующем:
1. Он в простой и ясной форме донес до философского сообщества суть существующих взглядов на природу идеального, облегчив тем самым дальнейшие исследования этой темы.
2. Разработал синтетическую концепцию идеального, в которой утверждается тезис о трех формах существования этого феномена: а) в виде
субъективной реальности, в которой нет ни одной частицы материального; б) в виде схемы (структуры) практического действия, которая «не содержит в себе вещества объекта, по контуру и сторонам которого движется субъект» [11, с. 250]; в) в виде эталона, идеальность которого заключается в его способности выступать в качестве репрезентанта целого класса, а не в вещественном субстрате.
3. Работы Пивоварова по проблеме идеального не завершают исследования этой темы. Остаются вопросы о соотношении идеального и духовного, рационального и идеального, генезисе идеальных форм и тому подобное. Но они служат своеобразным ферментом, способным активизировать дальнейшие исследования этого феномена.
Литература
1. Гургенидзе, Г.С. Выдающееся достижение советской науки / Г.С. Гургенидзе, Э.В. Ильенков // Вопросы философии. - 1975. - № 6. - С. 63-73.
2. Дубровский, Д.И. Психические явления и мозг / Д.И. Дубровский. - Москва: Изд-во «Наука», 1971. -386 с.
3. Дубровский, Д.И. Еще раз о проблеме идеального / Д.И. Дубровский // Философия и общество. -2002. - № 2. - С. 89-120.
4. Ильенков, Э.В. Диалектическая логика. Очерк истории и теории / Э.В. Ильенков. - Москва: Политиздат, 1984. - 320 с.
5. Лифшиц, М.А. Об идеальном и реальном / М.А. Лифшиц // «Вопросы философии». - 1984. - № 10. -С. 120-145.
6. Лифшиц, М.А. Диалог с Эвальдом Ильенковым (Проблема идеального) М.А. Лифшиц. - Москва: Прогресс-Традиция, 2003. - 368 с.
7. Любутин, К.Н. Синтетическая теория идеального / К.Н. Любутин, Д.В. Пивоваров. - Екатеринбург, Псков: Изд-во ПОИКРО, 2000. - 207 с.
8. Пивоваров, Д.В. Операционный аспект идеального отражения: автореф. дис. ... д-ра филос. наук: 09.00.01 / Пивоваров Даниил Валентинович. - Свердловск, 1986. - 39 с.
9. Пивоваров, Д.В. О соотношении чувственного и рационального / Д.В. Пивоваров // Чувственное и рациональное. - Свердловск: УрГУ 1982. - С. 3-13.
10. Пивоваров, Д.В. Операционализм / Д.В. Пивоваров // Современный философский словарь. - Москва: Академический проект, 2004. - С. 487-488.
11. Пивоваров, Д.В. Идеальное / Д.В. Пивоваров // Современный философский словарь. - Москва: Академический проект, 2004. - С. 246-252.
12. Пивоваров, Д.В. Синтетическая парадигма в философии: избранные статьи / Д.В. Пивоваров. -Екатеринбург: Изд-во Ура. ун-та, 2011. - 536 с.
13. Плеханов, И.А. Д.И. Дубровский и Э.В. Ильенков: неоконченный спор о природе психики и идеальном / И.А. Плеханов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - 2007. -№ 1. - С. 153-162.
14. Рахматуллин, Р.Ю. Онтологизированные образы в научном познании: генезис и функции: дис. ... д-ра филос. наук: 09.00.01 / Рахматуллин Рафаэль Юсупович. - Уфа, 2000. - 276 с.
15. Рахматуллин, Р.Ю. Фрактальная концепция творчества / Р.Ю. Рахматуллин // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2015. - № 7-1 (57). - С. 145-147.
16. Bridgman, P.W. Reflections of a Physicist / P.W. Bridgman. - N.Y.: Philosophical Library, 1955. - 576 p.
17. Pivovarov, D.V. Ideality: a synthetic conception / D.V. Pivovarov // The Urals International Journal of Philosophy. - Yekaterinburg: The Ural State University, 2000. - pp. 58-65.
