CC BY
17
УДК 1+2:1
Е.В. Рыльцев, кандидат философских наук e-mail: optimist120804@yandex.ru
ЭПОХА ЕДИНЕНИЯ
В статье развиваются идеи симфоники - методологии единения. Рассматриваются яркие примеры идейной борьбы во II-IV веках: непримиримые высказывания апологетов о Язычестве, а языческих философов - о Христианстве. Далее рассматривается одно из достижений русской культуры XX-XXI веков - синтетическая парадигма в философии, разработанная Д.В. Пивоваровым. Она выражает противоположную тенденцию - стремление объединить в единое целое различные идеи, подходы, концепции.
Две тенденции в отношении к философским и религиозным учениям исследуются с точки зрения симфоники. Формулируется принцип, которому соответствует идейная борьба в период становления Христианства и в другие эпохи; его можно назвать принципом отвержения. Ему противопоставляется принцип расширения логического пространства, которому соответствует, в частности, синтетическая парадигма в философии. Высказывается надежда на то, что в будущем наступит эпоха Единения.
Ключевые слова: апологет, концепция, синтез, парадигма, симфоника.
В истории культуры известны различные подходы к религиозным и философским учениям. Наиболее яркими были две тенденции. Одна являлась господствующей - мыслители отвергали все идеи из учений, отличных от их родного учения, и эти идеи казались им чуждыми и бессмысленными. Другая тенденция проявлялась в гораздо меньшей степени - мыслители-провидцы стремились сплести в единое гармоничное целое идеи, которые большинству людей казались несовместимыми.
В наше время, когда угроза самоуничтожения Человечества стала реальной, важно определить, какой тенденции следует отдать предпочтение. Мы постараемся ответить на этот вопрос, используя несколько ярких примеров.
Иустин Мученик против иудеев
Однажды в Эфесе на пути из Сирии в Рим христианский философ Иустин (около 100-165) в ожидании корабля прогуливался по аллее. К нему подошел незнакомец, окруженный восторженными учениками. Им оказался известный раввин по имени Трифон. Завязалась оживленная беседа. Она и составила содержание произведения Иустина «Разговор с Трифоном иудеем».
Оба мыслителя выразили обоюдные теплые чувства, но при этом в крайне резких выражениях отзывались о чуждых им религиозных взглядах. Если верить Иустину, такое начало беседе положил Трифон: «...вы, христиане, приняли ложный слух и вообразили себе какого-то Христа и ради Его так безрассудно губите вашу жизнь» [1, с. 157]. И своему новому другу он дает совет: «. сперва прими обрезание, потом, как узаконено, соблюдай субботу и праздники и новомесячия Божии и вообще исполняй все, написанное в законе, и тогда, может быть, тебе будет милость от Бога» [1, с. 157].
Иустин в долгу не остается. Он бросает обвинения иудеям: «. вы - причина несправедливости не только вашей собственной, но и всех других людей»
[1, с. 170]. «... народ ваш нечестивый и больной душою ...» [1, с. 189]. «... Бог за вашу злобу скрыл от вас способность разуметь премудрость, заключающуюся в словах Его.» [1, с. 232]. «... вы никогда не показывали доброго расположения и любви ни к Богу, ни к пророкам, ни к себе самим, но, как известно, вы всегда оказывались идолослужителями и убийцами праведников ...» [1, с. 304]. «... вы, судимые от Господа тем же самым судом, вы гораздо более дадите отчета за свои великие дерзости - за худые ли дела, или за лживые и превратные толкования ваши» [1, с. 337]. «... вы не мудры и не разумны, но жестоки и лукавы: вы мудры только делать зло, но вы бессильны познать сокровенную волю Божию и верный завет Господа, или найти вечные пути» [1, с. 350].
Если верить Иустину, его речь оказывает поразительное воздействие на Трифона. После каждого рассуждения раввин с легкостью принимает точку зрения христианина и отказывается от своей прежней.
По окончании долгого разговора, в котором Иу-стин, не стесняясь в выборе выражений, множество раз подвергал учение иудеев уничижительной критике, Трифон признает, что беседа оказалась для него очень полезной, а скорое отплытие христианского друга и неизбежная разлука делают невозможными ежедневные плодотворные встречи.
Иустина, казненного римским префектом, Христианская Церковь окрестила почетным прозвищем Мученик.
Минуций Феликс против язычников
От Минуция Феликса (конец II - начало III века) потомкам досталось произведение «Октавий». Оно повествует о том, как однажды трое молодых людей по живописной дороге вдоль берега моря совершали пешее путешествие из Рима в Остию, расположенную недалеко от вечного города. Это были язычник Цецилий и два его друга: христиане
Октавий и сам автор, Минуций Феликс. Когда они подходили к статуе Сераписа, Цецилий приветствовал языческого бога и тем навлек на себя упреки. Друзья решили провести словесный поединок и выяснить, чья религия является истинной.
Первое слово берет молодой язычник, и его устами автор излагает рассуждения, которые приводили враги Христианства во II веке. «... ужасные святилища этого нечестивого общества умножаются и наполняются по всему миру. Надо его совсем искоренить, уничтожить» [3, с. 552]. «Почему они не осмеливаются открыто говорить и свободно делать свои собрания если не потому, что то, что они почитают и так тщательно скрывают, достойно наказания или постыдно?» [3, с. 554]. «... они прибавляют и другие старушечьи басни: говорят, что после смерти опять возродятся к жизни из пепла и праха: и с непонятною уверенностью принимают эту ложь; подумаешь, что они уже в самом деле воскресли. Двойное зло, двойное безумие!» [3, с. 555]. Цецилий произносит яркую речь, убежденный в своей победе.
Слово берет Октавий и наголову разбивает все доводы своего соперника. Его устами глаголят христиане II века. Вот что он говорит о языческих религиях: «Есть лживые нечистые духи, ниспадшие с небесной чистоты в тину земных страстей. Эти духи лишились чистоты своей природы, осквернив себя пороками, и для утешения себя в несчастии -сами уже погибшие не перестают губить других, сами поврежденные стараются распространить гибельное заблуждение, и отчужденные от Бога усиливаются всех удалить от Бога, вводя между людьми ложные религии» [3, с. 574-575]. «Чего нам желать более, когда в наше время открылось познание истинного Бога? Будем пользоваться нашим благом, будем держаться правила истины; да прекратится суеверие, да посрамится нечестие, да торжествует истинная религия!» [3, с. 590].
Достается и философам: «Мы презираем гордость философов, которые, как мы знаем, были люди развращенные, прелюбодеи, тираны, которые так красноречиво говорили против пороков, которыми сами были заражены. Мы представляем мудрость не во внешнем виде, а в душе нашей; мы не говорим возвышенно, но живем так; мы хвалимся тем, что достигли того, чего те философы со всем усилием искали и не могли найти» [3, с. 589-590].
Цецилий сражен наповал, но он счастлив, поскольку освободился от заблуждений и обрел истину христианского учения. Друзья, радостные от такого завершения спора, отправились домой.
Тертуллиан против философов, язычников, еретиков
Квинт Септимий Флорент Тертуллиан (около 155 - после 220) начинает новую эпоху - прежде Христианская Церковь оборонялась, теперь наступает.
Тертуллиан не признает никаких отношений с инакомыслящими. Он обрушивает свой гнев на философов, язычников, еретиков. Он уверен, что философия чужда Христианству: «. с самого начала философы уклонились от источника мудрости, то есть страха Божьего» [8, с. 62]. «В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины - после Евангелия» [9, с. 109]. «Философы тогда глупы, когда стучат в двери истины» [10, с. 83]. «Как раз от философии сами-то ереси и получают подстрекательство» [9, с. 109].
Для язычников Тертуллиан так же не жалеет эпитетов: «Но что это я дивлюсь вашему безумию? Ведь зло и глупость, естественным образом соединившись и составив одно целое, находятся во власти одного и того же заблуждения» [8, с. 47]. То же высокомерное отношение и к еретикам: «Пусть еретики и не были бы врагами истины, пусть нам и не напоминали бы о необходимости избегать их, - [все равно], что пользы общаться с людьми, которые и сами признают, что до сих пор еще ищут? И если они действительно ищут до сих пор, значит, до сих пор не нашли ничего верного» [9, с. 113].
Цельс против христиан
Цельс был первым языческим автором, в трактате которого Христианство подверглось систематической критике. Это произведение носит название «Правдивое слово» (написано, видимо, в 177-178 годах).
Цельс отзывается о Христианстве в уничижительном тоне: «Учение христиан варварского происхождения» [11, с. 270]. Согласно Цельсу, многое в нем невежественно: «Космогония христиан воистину совершенно нелепа; совершенно нелепо также их писание о происхождении людей, о сотворении человека «по образу божию», о том, как бог насадил «рай», как там проходила жизнь человека и о приключившейся беде, когда он за грех был изгнан и переселен «напротив сада наслаждений» [11, с. 313].
По словам Цельса, христиане верят, что негодяев ждет Царствие Божие. «Призывающие к участию в других, (нехристианских), таинствах возглашают: «У кого руки чисты и речь разумна» или «чья душа свободна от зла, кто прожил хорошо и справедливо», - это провозглашают те, кто обещают очищение грехов. Послушаем же, кого призывают эти. Кто грешник, говорят они, кто неразумен, кто недоразвит, попросту говоря, - кто негодяй, того ждет царство божие» [11, с. 289].
Столь же уничижительно Цельс отзывается об Иисусе Христе. Он отрицает Его Божественность и, говоря о Нем, не стесняется выражений: «. богом объявляете (человека), прожившего самую бесславную жизнь и умершего самой жалкой смертью» [11, с. 322]. Некоторые выражения Цельса об Иисусе Христе настолько вызывающи, что их даже неприлично приводить.
Порфирий против христиан
Великий философ-неоплатоник Порфирий (232/233 - между 301 и 305 годами) в трактате «Против христиан», от которого до наших дней дошла лишь малая часть, подвергает Новый Завет уничижительной критике. Исследуя «Илиаду» Гомера, он стремится в каждом образе раскрыть тайну, но в Священном Писании все события понимает только буквально. Порфирий осуждает Иисуса Христа за то, что Он освободил страждущего человека от бесов и вселил их в стадо свиней: «Ибо, если это действительно правда, а не, как мы доказываем, выдумка, то рассказ этот уличает Христа в большом грехе - что он, изгнав бесов из одного человека, наслал их на бессловесных свиней, напугал всякими страхами пастухов, заставил их бежать в смятении, без памяти и навести ужас на город слухами о происшедшем. ... А просто одного освободить от невидимых оков, чтоб незаметно наложить их на других, или благополучно избавить кое-кого от страхов, чтоб ввергнуть в страх других, - это нелепо; ибо это правильно будет назвать не исправлением зла, а злодеянием» [6, с. 370]. Рассуждая про Петра, Порфирий взывает: «Итак, если, как об этом рассказывают, он погряз в стольких пороках, то как не ужасаться при мысли, что он владеет ключами неба, связывает и разрешает, когда он сам одержим тысячами прегрешений!» [6, с. 378]. Но более всех достается Павлу: «. кто вчера облачался в тогу закона, а сегодня - евангелия, тот по справедливости и в личной и в общественной жизни - злодей и зловредный человек» [6, с. 379].
Мы видим, что Порфирий ищет нелепости в христианском учении, но не хочет признавать тех великих идей, которые поведали Человечеству Иисус Христос, Петр и Павел. Он не одобряет ни одной христианской идеи и находит против них одни только возражения. Совершенно справедливо отношение Порфирия к христианам оценивает А.Ф. Лосев: «. он выступал с такими возражениями против христианства, которые могут только удивлять своим несущественным характером» [2, с. 147].
Юлиан против христианского учения
Выдающийся римский император Флавий Клавдий Юлиан (332-363) провел религиозную реформу. Как мудрый правитель он учреждал терпимость ко всем религиям, и Христианство не составляло исключение. Но как философ Юлиан подверг его учение суровой критике. До наших дней дошла почти вся первая книга и скудные отрывки из двух других книг его произведения «Против христиан».
По мысли Юлиана, «Бытие» говорит о том, что Бог не создал ничего бестелесного. «. Моисей ничего не решился сказать о происхождении или сотворении духа; он только говорит: «И дух божий носился над поверхностью воды»; а изначален ли он или рожден - этого он не разъясняет нисколько» [12, с. 402]. И далее: «... Моисей не говорит, что
бездна, тьма и вода созданы богом. А ведь раз он говорит о свете, что он явился по приказу бога, то следовало как-нибудь сказать и о тьме, и о бездне, и о воде. А он ничего вообще об их происхождении не говорит, хотя часто их упоминает. К тому же он не упоминает ни о происхождении, ни о сотворении ангелов, ни о том, каким образом они были обольщены, а говорит только о материальном, касающемся неба и земли; таким образом, согласно Моисею, бестелесного бог ничего не создал, а лишь упорядочил существовавшую до того материю» [12, с. 402-403].
Рассказ о первых людях Юлиан считает нелепым. «Бог у них говорит: «Нехорошо быть человеку одному, создадим ему помощника, соответственного ему»; а она вообще оказалась ему вовсе не помощницей, а явилась причиной, что и он, и она сама были выброшены из рая. Это, конечно, совершенно нелепо. Разве мыслимо, чтобы бог не знал, что создаваемая им помощница послужит получившему ее не во благо, а во зло?» [12, с. 401].
Приведенные рассуждения о происхождении мира и о первых людях нельзя признавать близкими к истине, поскольку слова Священного Писания Юлиан понимает буквально, а такое толкование является весьма упрощенным. Древние произведения, и прежде всего, религиозные, имеют несколько уровней толкования. И действительно, Юлиан признает, что слова Библии могут нести с собой тайный смысл: «Итак, все это, насколько я понимаю, если только оно не заключает в себе тайного смысла, полно жестокой хулы против бога» [12, с. 401]. Но это признание не отталкивает Юлиана от грубой критики Священного Писания.
Христианская Церковь провозгласила Юлиана Отступником.
Синтетическая парадигма в философии
Мы рассмотрели примеры полного отвержения чуждых учений. Но в истории культуры существовала и противоположная тенденция - единение философских знаний. Одно из современных ее проявлений - синтетическая парадигма в философии, которую разработал великий русский философ Даниил Валентинович Пивоваров. Ему удавалось объединять в гармоничное целое, казалось бы, несовместимые подходы и концепции.
В статье «Проблема синтеза основных дефиниций культуры» Д.В. Пивоваров предлагает оригинальное определение культуры. Он поясняет, что в современной философии имеются три основных подхода к пониманию культуры - аксиологический, деятельностный и семиотический. Аксиологический подход распадается на два варианта. Первый предполагает, что существует единая общечеловеческая культура, которую символически можно представить в виде пирамиды мировых ценностей. Согласно второму варианту, никакой общечеловеческой культуры нет и быть не может. В деятель-
ностном подходе культура рассматривается как определенная совокупность схем деятельности. Наконец, при семиотическом подходе культура предстает как система информационных кодов. Пивоварову удалось гармонично соединить все три направления. Он пишет: «Понятие культуры, по-моему, более точно и «реалистично» определять как идеалообразующую сторону человеческой жизни. Эта дефиниция гораздо уже, чем упомянутые выше определения культуры. В ней фигурирует такая специфическая ценность, как идеал; производство идеалов и оперирование ими сопряжено с особыми формами деятельности; наконец, идеал, будучи одной из разновидностей символов, очень емко упаковывает в себе информационные коды приемлемого поведения» [4, с. 7].
Другим примером единения философских знаний является синтетическая концепция идеального, также разработанная Пивоваровым. С конца 70-х до середины 80-х годов XX века проходила теоретическая дискуссия между советскими философами по проблеме идеального и идеала. М.А. Лифшиц, Э.В. Ильенков и Д.И. Дубровский предложили свои концепции идеального.
Одно из трех философских открытий, относящихся к проблеме идеального, сделал Лифшиц. Человек, взаимодействуя с отдельными вещами, способен отражать в своем сознании их целостные, существенные свойства. Лифшиц пришел к выводу, что понятие совершенного предмета имеет онтологический смысл. Этот эталонный предмет, определяя схему практики, превращается в образ рода вещей, является его представителем. Например, если высыпать на стол горсть кристаллов горного хрусталя, то может оказаться такой, у которого природа завершила сотворение формы. Он будет прозрачным, со всеми гранями, без изъянов. Можно расположить остальные кристаллы по степени приближения к этому эталону. Второе открытие сделал Ильенков. Схема практики (например, алгоритмы, операции) считывает с предмета информацию об общем и отправляет в субъективный мир человека. Третье открытие принадлежит Дубровскому. Человек, взаимодействуя с отдельным предметом, при помощи головного мозга строит в своем сознании его образ и переносит его на все предметы того класса, к которому данный предмет принадлежит. Без такой деятельности мозга не может существовать идеальное.
Сложилось убеждение, что обобщить эти три концепции либо невозможно, либо маловероятно. Тем не менее, Пивоваров их гармонично объединяет. В статье «Синтетическая концепция идеального» он пишет: «Принципиальный синтез альтернативных концепций идеального можно произвести следующим образом. Идеальное есть особый, характерный для взаимодействия субъекта и объекта способ воспроизведения общих и целостных харак-
теристик объективной реальности посредством репрезентантов этой реальности. Оно не может быть сведено ни к телесности объективного эталона, ни к схеме действия с эталоном, ни к субъективному образу объективного мира.
Как способ отражения идеальное непременно предполагает взаимосвязь трех его «опорных пунктов», информационная связь между которыми осуществляется посредством: а) объективного эталона или его знака; б) сопряженной с эталоном схемы практического или умственного действия; в) субъективной способности человека с помощью мозга воспроизводить в сознании образ класса вещей, стоящего за эталоном» [4, с. 25].
Итак, синтетическая парадигма в философии являет примеры того, как философский синтез соединяет достоинства разных учений и теорий. С его помощью можно, с одной стороны, получать знания нового качества, которого не было у конкурирующих учений и теорий, а с другой стороны, освобождать от ограниченности объединяемые части.
Противоборство философских учений
Подведем некоторые итоги сказанного. Мы видели, как апологеты Иустин, Минуций Феликс и Тертуллиан с воодушевлением защищают христианское учение, представляют его как высшую, Божественную мудрость, но не желают искать мудрости в Язычестве и язвительно о нем отзываются. Напротив, языческие философы Цельс, Порфирий и Юлиан с той же страстью и уничижением критикуют христианское учение и не желают видеть в нем величайшие идеи.
Если мы оставим Античность и перенесемся в более близкие к нам времена, то обнаружим похожую картину. Средневековые теологи полностью отвергают великие античные учения досократи-ков, стоиков, эпикурейцев, скептиков, но превозносят Аристотеля и в меньшей степени Платона и неоплатоников. Философы эпохи Возрождения низвергают философские учения Средневековья, обличают Аристотеля, зато возвышают Платона и неоплатоников. Философы Нового времени разрушают философские учения эпохи Возрождения, подвергают резкой критике Платона, Аристотеля и средневековых мыслителей, но возрождают атомизм Демокрита и номинализм Росцеллина. Еще больший нигилизм порождает эпоха постмодерна. Если же обратиться к истории религиозных учений, то там идейная война всех против всех достигает апогея. Однако на протяжении тех же веков пробивает себе дорогу противоположная тенденция -стремление искать в философских и религиозных учениях рациональные зерна и гармонично включать в родное учение. Яркие примеры являют восточная философия, философия неоплатоников, русская философия.
Принцип отвержения
Две противоположные тенденции в истории
культуры, о которых мы говорили, можно описать языком симфоники. Это новое направление философской мысли в последние несколько лет предложили Пивоваров и автор этих строк. Симфоника -методология единения [5, 7].
Философские и религиозные взгляды и апологетов, и противников Христианства, и всех тех мыслителей, которые отвергали и в настоящее время отвергают все идеи чуждых им учений, сознают они это или нет, подчиняются принципу, который можно назвать принципом отвержения.
Принцип отвержения. Любую идею из философских и религиозных учений, отличных от родного учения, следует отвергать и не допускать в индивидуальное и коллективное логическое пространство.
Индивидуальное логическое пространство формирует человек, коллективное - группа единомышленников: научная школа, церковь и тому подобное.
Нетрудно понять, насколько ущербным является подобное отношение к инакомыслию. Во-первых, чрезмерное восхваление родного учения не позволяет рассмотреть в нем противоречия и пороки. Во-вторых, заостренное внимание к порокам чуждого учения не позволяет увидеть в нем великие идеи.
Принцип расширения логического пространства
Принципу отвержения можно противопоста-
вить принцип расширения логического пространства.
Между различными процессами, явлениями, событиями, происходящими в Мире, действует великое множество связей, и каждая из них играет важную роль, а многие - существенную. Поэтому для истинного понимания событий, явлений и, главное - закономерностей Мира, каждому мыслящему человеку следует стремиться к рассмотрению наиширочайшей совокупности существующих связей, иными словами, к расширению индивидуального и коллективного логического пространства.
Принцип расширения логического пространства. Для успешного познания Мира мыслящему человеку следует постоянно расширять индивидуальное логическое пространство: изучать неизвестные научные теории, философские и религиозные учения, в том числе, мистические. При постижении каждой теории и каждого учения следует отделять истинные идеи от ложных, включать в индивидуальное и коллективное логическое пространство все те истинные идеи, которые гармонично вплетаются в эти пространства, и отвергать ложные и чуждые им.
Пусть же мыслители устремятся к взаимному обогащению идей. Пусть наступит эпоха Единения. Наша с вами задача - приблизить ее пришествие.
Литература
1. Иустин. Разговор с Трифоном иудеем / Иустин // Памятники древней христианской письменности в русском переводе. - Т. 3. - Москва: В типографии Каткова и К°, 1862. - 380 с.
2. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Последние века. Кн. 1 / А.Ф. Лосев. - Харьков: Фолио. -Москва: Изд-во АСТ, 2000. - 512 с.
3. Минуций Феликс. Октавий / Минуций Феликс // Ранние отцы Церкви. - Брюссель: Изд-во «Жизнь с Богом», 1988. - 734 с.
4. Пивоваров, Д.В. Синтетическая парадигма в философии / Д.В. Пивоваров. - Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2011. - 536 с.
5. Пивоваров, Д.В., Рыльцев, Е.В. Симфоника как методология толерантного спора / Д.В. Пивоваров, Е.В. Рыльцев. - Екатеринбург: Изд-во Уральского института экономики, управления и права, 2009. - 154 с.
6. Порфирий. Против христиан / Порфирий // А.Б. Ранович. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. - Москва: Политиздат, 1990. - 479 с.
7. Рыльцев, Е.В. Метод логического древа / Е.В. Рыльцев // Диссонансы бытия: коллективная монография. - Нижний Тагил: Нижнетагильский государственный социально-педагогический институт (филиал) ФГАОУ ВПО «Российский государственный профессионально-педагогический университет», 2015. - 148 с.
8. Тертуллиан, К.С.Ф. К язычникам / К.С.Ф. Тертуллиан. Избранные сочинения. - Москва: Издательская группа «Прогресс», Культура, 1994. - 448 с.
9. Тертуллиан, К.С.Ф. О прескрипции против еретиков / К.С.Ф. Тертуллиан. Избранные сочинения. -Москва: Издательская группа «Прогресс», Культура, 1994. - 448 с.
10. Тертуллиан, К.С.Ф. О свидетельстве души / К.С.Ф. Тертуллиан. Избранные сочинения. - Москва: Издательская группа «Прогресс», Культура, 1994. - 448 с.
11. Цельс. Правдивое слово / Цельс // А.Б. Ранович. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. - Москва: Политиздат, 1990. - 479 с.
12. Юлиан. Против христиан / Юлиан // А.Б. Ранович. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. - Москва: Политиздат, 1990. - 479 с.
