CC BY
162Нелюбин А. А.
ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА В РОССИИ: ПОЛИТИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Социальное государство — неотъемлемая часть современной цивилизации, многие страны мира идут по пути его создания или совершенствования. Идеи социального государства стали разрабатываться в середине XX века, а затем получили законодательное закрепление в правовых системах многих европейских стран. Чтобы осмыслить возможность их реализации в современной России важно определить понятие «социальное государство» в дискурсе реальности.
Родоначальником термина «социальное государство» является немецкий ученый Лоренц фон Штайн (1850,1876), определивший его как государство, которое поддерживает абсолютное равенство в правах для всех различных общественных классов и для отдельной самоопределяющейся личности благодаря своей власти. Впоследствии J. Ofner (1894), F. Neumann (1932) в качестве основного признака данного понятия выделили распространение социальных обязательств государства в равной мере на всех членов общества [5, с. 22].
Мировой опыт свидетельствует, что появление идей и концепций «социального» государства и «социально ориентированной» политики и экономики к середине XX века было связано с бурным развитием рыночной экономики в европейских странах, развивающихся на основе капиталистических отношений.
Интенсивный процесс накопления и концентрации капитала в руках сравнительно небольших групп лиц сопровождался усилением эксплуатации работников наемного труда, социальным расслоением общества, обострением классовых противоречий, что грозило социальным взрывом. С другой стороны экономический рост обеспечивал подъем общественного благосостояния, способствовал формированию основы стабильного развития—класса средних и мелких собственников, системы обеспечения их социальных прав с учетом интересов других слоев населения.
В социально-ориентированных государствах было разработано и принято так называемое социальное законодательство (о минимальных отпусках, об участии работников в прибылях предприятий, об образовании, здравоохранении и т.д.). Разумеется, они сохраняют прежние устои капиталистических отношений — господство частной собственности, во многом стихийный рынок, свобода договора, в том числе и по продаже
рабочей силы, стремление к максимальной прибыли, однако вынуждены преодолевать (или, по крайней мере, смягчать) жесткие противоречия, социальное неравенство между различными слоями общества.
Наряду с внутренними потребностями обеспечить социально-от-ветственное регулирование вопросов занятости и трудовых отношений, условий жизни работников и их семей, политическим давлением со стороны партий социал-демократического направления, профсоюзов определенное влияние на этот процесс оказала социальная политика СССР и стран социалистической ориентации, основанная на таких понятиях как «социально-экономические права граждан», «справедливое распределение общественного продукта», где государство обеспечивало общедоступную занятость, бесплатное медицинское обслуживание и другие социальные блага.
В отечественной научной литературе есть разные определения социального государства. В.А. Затонский определяет его как демократическое правовое государство, которое берет на себя обязанность заботиться о социальной справедливости, благополучии своих граждан, их социальной защищенности, признающее социально ориентированную политику важнейшим направлением своей практической деятельности и эффективно реализующее закрепленные в Конституции основные направления этой политики, благоприятствующее труду» [4, с. 18].
Социальное государство, наряду с выполнением основных функций классического государства (оборона, юстиция, правопорядок, административное управление), по мнению М.В. Каргаловой, «должно осуществлять свою политику с учетом интересов всех без исключения, социальных слоев и групп, составляющих современное общество, обеспечивать стабильность в стране и социальную защиту граждан в новых условиях» [6, с. 14]. Такое государство должно быть способным сбалансировать соотношение прав и обязанностей различных частей общества при неизбежном наличии у них различных интересов.
В.П. Милецкий подчеркивает, что «социальное государство становится равноправным и солидарным со своими гражданами партнером, равноотвественным за социальное развитие отдельных граждан и всего общества в целом. Вероятно, не случайно поэтому в 1989 году государ-ствами-членами Евросоюза была принята «социальная Хартия» и появился проект «Социальной Европы». Все это становится реальностью благодаря целенаправленному формированию развитой управляющей системы социального государства» [10].
На наш взгляд понятие социальное государство характеризует конституционно- правовой статус государства и предполагает конституционное гарантирование экономических и социальных прав и свобод каждого
гражданина, соответствующие обязанности государства, которое служит обществу и стремится исключить или свести к минимуму неоправданные социальные различия, создать условия для самореализации творческого потенциала личности.
В современной России идеи социального государства получили легитимацию в Конституции 1993 года в отдельной статье и в блоке социально-экономических прав. Согласно статье 7, Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В нем охраняются труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты.
Следует отметить, что правовое закрепление «социального государства» в Конституции России пока слабо реализуется в последующем законотворческом процессе, отсутствуют общепринятые критерии и показатели его построения, реальность не соответствует конституционным характеристикам. Эта конституционная норма воспринимается как вектор развития российской государственности, как своеобразный «протокол о намерениях». Конституция 1993 года в силу обстоятельств, предшествующих ее принятию, стала не результатом консенсуса между различными социальными группами, а попыткой победившей в 1993 году политической силы создать правовой механизм, нацеленный на закрепление статус-кво.
О.А. Александрова отмечает, что следствием этого стал серьезный недостаток конституционных механизмов, обеспечивающих реальное разделение властей, подконтрольность власти обществу и т.д. Заложенный в Конституцию реальный государственно-политический механизм способен превращать конституционные нормы, касающиеся прав граждан, в декларации [13, с. 42-43]. Роль и сущность социального государства в России до сих пор не определены, проект Концепции социального государства Российской Федерации, разработанный в 2004 году группой ученых, практиков, специалистов не стал официальным документом. В этой связи в теории социальной политики, политической социологии по-прежнему высока научная актуальность разработки концепции формирования социального государства в переходном постсоциалис-тическом обществе.
Следует подчеркнуть, в глобализирующемся мире ценности социального государства могут присутствовать в разных странах и пони-
маться в них, исходя из местных условий. В большинстве мусульманских государств Коран и Сунна выше конституции (последняя должна соответствовать им), а шариат объявлен источником законодательства. В соответствии с положениями ислама «четыре стихии» — земля, вода, воздух и огонь — являются общим достоянием и не могут находиться в частной собственности. В этих государствах добыча нефти, газа осуществляется только государственными компаниями, и доход идет в бюджет государства. Частные компании могут заниматься лишь обслуживанием нефтяных скважин, транспортировкой нефтепродуктов и т.д.
В странах, разбогатевших в результате добычи углеводородного сырья, существует особый фонд для человека-мусульманина (что-то подобное фонду будущих поколений). Существуют обязательный налог на состоятельных граждан (до 5% доходов) для поддержки бедных и запрет ростовщичества при даче денег взаймы. Разумеется, есть и другие черты мусульманской разновидности цивилизации, которые непосредственно или косвенно противоречат ценностям социального государства (ограничение прав женщин, запрещение политических партий и парламентов в странах мусульманского фундаментализма и др.).
В странах, декларирующих социалистический путь развития, действуют свои постулаты: руководящая роль коммунистической партии; власть — трудящимся, диктатура народа; единая для всех и обязательная марксистско-ленинская идеология, в последнее время с добавлением в нее национальных элементов (к примеру — идей Ден Сяопина в Китае, идей «Чучхе» в Корее и др.) Политическая оппозиция запрещается, равноправие форм собственности отвергается.
Современные неомарксисты связывают факт появления социального государства с тем, что власти необходимо было создавать более благоприятные условия для развития капитализма в постиндустриальном обществе и реагировать на классовые конфликты. Неомарксисты, в отличие от социал-демократов полагают, что социальное государство в условиях рыночной экономики — это не движение к социализму, а один из инструментов усиления капиталистической системы.
С этих позиций социалистическое государство (синоним «социального государства») должно ликвидировать частную собственность и заменить ее общественной (прежде всего государственной), ограничить эксплуатацию человека человеком, а затем и ликвидировать ее. Социальное государство в странах реального социализма на официальном уровне не признавалось.
Анализируя особенности развития разных стран, В.Е. Чиркин делает вывод о том, что большинство населения планеты проживает в условиях капиталистической разновидности цивилизации, которая находится на
разных стадиях развития: страны Тропической Африки не похожи на европейские государства или на Японию. Капиталистическая цивилизация выступает в неодинаковых формах. Во многих странах это либеральный капитализм (делающий акцент на экономические и политические свободы и выступающий в связи с этим против регулирующей роли государства). Бывает и тоталитарный капитализм, причем он имел место не только в фашистской Германии, но и в Италии, Испании, Португалии, ЮАР, некоторых других странах, особенно после военных переворотов [13, с. 56-51].
Важную роль в реализации идеи социального государства сыграли в 20-30 годы XX века социал-демократы Г ермании и Швеции и руководимые ими профсоюзы. В середине XX в. понятия «социальное государство» и «социальное правовое государство» как политическое и государствен-но-правовое управление впервые в мировой конституционной практике появились в ст. 20 и 28 Основного закона ФРГ от 23 мая 1949 г. [8], идеи и принципы «социального государства» были закреплены в конституциях Франции, Италии, Испании и других государств. Социальные права человека были не только провозглашены, но и определены порядок и механизм их реализации в национальном законодательстве различных государств. В первую очередь этот процесс коснулся «священного и неприкосновенного» института частной собственности, на которую появилась возможность наложить ограничения, востребованные общественными интересами.
В таком государстве может быть больше государственного вмешательства и меньше рыночных свобод или присутствует обратное соотношение. Главное в том, что оно осуществляет активную адресную социальную политику в интересах всех категорий граждан на основе открытости и демократизма властей, социальной справедливости и гражданского мира, социального партнерства, согласия и солидаризма. Сегодня социальные государства, объединяющиеся в рамках Европейского Союза, испытывают необходимость состыковать социальные законы этих стран, определить уровень социальных благ для потока иммигрантов, стремящихся их получить.
Таким образом, в силу различий культурного и политического поля разных стран, своеобразия менталитета, исторических и других причин в разных государствах по разному решался вопрос о соотношении ценностей социальной справедливости и свободы. В странах с традициями либерализма сложилась либеральная модель государства благосостояния (пример США и Великобритании), в государствах с глубокими традициями социал-демократии сформировалась социально-демократическая модель (Швеция), в условиях консенсуса ценностей свободы и социальной справедливости возникла консервативная модель (Германия). При всех
различиях моделей у них единая сущность — обеспечение гражданам достойного уровня жизни, приоритетное решение социальных проблем.
В связи с мощным потоком иммигрантов в страны Старого Света появились защитники социального государства с ультранационалистических позиций, например, Ли Пен во Франции, Й. Хайдер в Австрии и др., которые защищают некогда стабильную систему государственного обеспечения социальной сферы, стремятся ограничить претензии иммигрантов на получение равных социальных благ, которые создавались трудом коренных жителей Европы.
Социальное государство явилось и теоретическим, и практическим конструктивным ответом не только на недостатки правового демократического государства в его либеральном варианте, но и на неудавшу-юся попытку социализма обеспечить каждому человеку материальную свободу, социальную справедливость и равенство.
На основе опыта ряда европейских стран, который отличается от либеральной модели социального государства в США и Великобритании можно выделить характерные признаки происходящего процесса. Это — наличие среднего класса с относительно высоким уровнем жизни, отсутствие социальной поляризации общества и крайней дифференциации доходов различных слоев населения; государственные социальные гарантии и пособия (на образование и медицинскую помощь, достойные пенсии, предоставление нуждающимся социального жилья и др.), значительная роль государства в перераспределении доходов, стимулировании технического прогресса, развитии инфраструктуры, обеспечение экологической безопасности и т.д. При этом форма правления, особенности территориально-административного устройства страны не имеют существенного значения (Шведское Королевство, президентская республика США, унитарное Датское Королевство, Федеративная Республика Германия, парламентско-президентская Франция) — лишь на основе правовой государственной системы в условиях демократических свобод, развитых институтов гражданского общества способно возникнуть настоящее социальное государство.
Социальное государство, как сложное общественное явление, является объектом междисциплинарных исследований. Разумеется, политологи рассматривают прежде всего определенный тип государственного устройства, социологи — социальную реальность, проблемы социального прогресса, экономисты—механизмы перераспределения национального дохода, юристы анализируют и разрабатывают законодательные акты, проблемы юридического обеспечения социальных прав граждан и т.д.
В отечественной социологической и политологической литературе феномен социального государства остается малоизученным, тогда
как для зарубежной политической социологии данная тема не нова. Большинство российских исследователей (Н.А. Баиева, В.А. Затонский,
С.В. Калашников, В.П. Милецкий и др.) сходятся в том, что признаки социального государства появляются на определенном этапе его развития, с изменением места человека в структуре производительных сил, появлением индустриального государства, развитием рыночных отношений. Преобладает точка зрения, согласно которой социальным государство может быть только в случае, если оно правовое, что существует не только взаимосвязь демократического, правового и социального государства, но и комплексная их характеристика. Ряд авторов к такой характеристике относят высокие расходы общества на заработную плату (40-60% ВВП); развитую систему социальной защиты, расходы на которую составляют не менее 20-25% ВВП; высокую долю социальных расходов в государственном бюджете на здравоохранение (7-9% ВВП) и образование (4-6% ВВП); развитые системы профессиональной подготовки, переподготовки и трудоустройства, недопущение высокого уровня безработицы, системная государственная деятельность по созданию новых рабочих мест [18, с. 37].
Социологам и специалистам по социальной политике хорошо известны индикаторы и критерии социального государства, которые применяют в ведущих странах Европы: децильный коэффициент, коэффициент Джини; доли реальной средней зарплаты по отношению к производству ВВП на душу населения; расходов семьи на питание; соотношение минимальной средней пенсии к прожиточному минимуму; коэффициент естественного движения населения (разница между числом родившихся и умерших); продолжительность жизни и др. Сводным показателем является индекс человеческого развития. К примеру, этот оценочный индекс в 2005 году в Канаде составлял — 0,95, в США, Великобритании, Франции и Японии — 0,94, в Германии, Италии — 0,93, в России и Бразилии — 0, 79 [19].
Если взять соотношение минимальных зарплат с национальным доходом на душу населения (GPI), то минимальный уровень оплаты труда в долларах США составил в Великобритании —1850 (58,8% от GPI в 2005 году), Франции — 1642 (56,9%), США— 1256 (34,6%), Испании — 747 (35,5%), Польши — 305 (51,1%), Россия 42 (11,3%) [7]. В разы заниженная цена труда тормозит развитие не только социальной сферы, но и экономики в целом.
О снижении роли российского государства в осуществлении социальных функций свидетельствуют следующие данные. Доля внутреннего валового продукта (ВВП) Российской Федерации на образование, здравоохранение и предоставление социальных услуг снизилась с 5,6% в
2002 году до 5,2% в 2006 году. Сегодня на охрану здоровья в Российской Федерации выделено всего 206,4 млрд.рублей, или 3,8% расходов бюджета. По рекомендации Всемирной организации здравоохранения необходимо выделять на охрану здоровья не менее 5% расходов государства.
В ходе экспертного опроса, проведенного Центром региональной социологии Института социологии РАН в марте — апреле 2007 года (опрошено 258 руководителей законодательных и исполнительных органов власти 86 субъектов Российской Федерации) среди важнейших предложений по совершенствованию законодательного обеспечения устойчивого развития регионов были указаны предложения о разработке и внедрении минимальных социальных стандартов как на федеральном, так и региональном уровнях, принятии по этой проблеме федерального закона [9, с. 17 и 55]. На наш взгляд, причина такого стремления — хроническое недофинансирование социальной сферы, забвение со стороны властных структур задач формирования социального государства с учетом высокого уровня международных социальных стандартов.
Отсутствие системы государственных минимальных социальных стандартов, не позволяет получить при анализе бюджетов современной России однозначный ответ на вопрос, какая модель участия государства в социальной сфере реализуется и в какой мере система бюджетного регулирования и бюджетных выплат, наряду с рыночными механизмами, обеспечивает социальную защиту уязвимых слоев населения, а также равнодоступность граждан к базовым социальным гарантиям в сфере государственного здравоохранения, образования, социального обеспечения и трудовой деятельности. К примеру, в России выплату пособий для молообеспеченных и маргинальных слоев населения делегировали на региональный уровень, а регионы реализуют эти полномочия только при наличии ресурсов. Это ведет к дезинтеграции российского социального пространства, не снижает неравенство, а наращивает его.
Международный опыт свидетельствует о том, что ни одна страна не в состоянии справиться с решением социальных проблем, опираясь лишь на государственный бюджет. Даже очень богатые государства привлекают к этому делу бизнес, религиозные и общественные организации, отдельных граждан. Таким образом, происходит процесс разгосударствления социальной сферы и передача функции предоставления социальных услуг муниципальным и частным организациям. Безусловно, имидж, конкурентоспособность, инвестиционная привлекательность и устойчивое развитие любой крупной компании во многом зависят от ее социальной ответственности, степени участия в реализации социальной политики. Векторы интересов государства, выполняющего социальный заказ общества, и компании, заинтересованной в социальной интег-
рации для получения необходимой общественной и государственной поддержки, должны совпадать.
Крупные российские компании ОАО «Газпром», ОАО «РЖД» и другие, созданные с участием государства, Финансовая корпорация «УРАЛСИБ», «Татнефть» и «Норникель» вносят заметный вклад в развитие социальной сферы. Стремясь формировать в регионах своего присутствия более однородную социальную среду, они создают негосударственные (дополнительные) структуры пенсионного обеспечения, прежде всего, своих работников, занимаются благотворительностью, адресной поддержкой детских домов, интернатов, вкладывают средства в строительство и ремонт объектов соцкультбыта, развитие спорта и искусства.
В меньшей степени проявляют себя в социальной сфере представители среднего и малого бизнеса, в большинстве случаев неимеющие достаточных средств и побудительных мотивов для этой деятельности. Исследования ВЦИОМ, проведенные в 2005 и 2006 годах, показывают, что 39% опрошенных считают государство в большей степени социально ответственным, чем бизнес (лишь 14% респондентов). Однако 29% опрошенных полагают, что ни государство, ни российские компании и корпорации социально ответственными не являются.
Современное социальное государство выступает как один из партнеров, которые реализуют социальную стратегию общества, как социально-политический арбитр в обществе, в том числе в отношениях труда и капитала. Трехсторонние соглашения (предпринимателей, профсоюзов и правительства) — частое явление во многих государствах мира. В России назрел вопрос о возврате государства в базовые отрасли реальной экономики. К примеру, в угольную отрасль, где погоня за прибылью владельцев шахт, сдельная оплата труда шахтеров, плюс несовершенство российского законодательства приводят к игнорированию правил безопасности, авариям и, как следствие, гибели людей. В этой отрасли, как и в целом в социальной сфере, в силу своих традиционных возможностей российское государство должно быть проводником стратегии социально-экономического развития общества, контролером за выполнением социальной ответственности, ложащейся на других партнеров. Оно должно регулировать распределение полномочий на всех уровнях и следить за выполнением законов и норм социальной жизни, устанавливать правила игры на этом поле.
Переход к стихийному рынку в 1990-е годы, как известно, сопровождался обнищанием населения, ростом социального неравенства. Средний доход 10 процентов самых обеспеченных граждан в 15-20 раз превышает доход 10 процентов наименее обеспеченных сограждан, причем за последние годы этот разрыв увеличился. Для России — страны, стремящейся
следовать лучшим европейским образцам, по оценкам Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, этот показатель был бы близок к социально справедливому оптимуму на уровне 10 :1. В США разрыв семикратный, в Западной Европе 4-5 раз. В России разрыв между богатыми и бедными группами населения достиг критической точки, что грозит серьезными социальными потрясениями.
В наиболее сложном положении оказались не только пенсионеры, инвалиды, но и работающие граждане, составляющие так называемые группы «работающих бедных». По самым скромным подсчетам в нашей стране более 20 млн. бедных, среди которых 66% —люди трудоспособного возраста, и имеющие работу. Доля оплаты труда в ВВП в России в 3,0-3,5 раза ниже чем в западных странах. Проблема социальной справедливости начинает остро переживаться уже не только беднейшим слоем населения, но и вполне благополучными людьми, которые много работают, неплохо по российским меркам зарабатывают и потому вправе рассчитывать на удовлетворение своих социальных потребностей.
Разрушается традиционное представление, согласно которому между трудом и уровнем дохода должна быть связь, произошла девальвация ценностей либерально-демократической идеологии, существует мнение экспертов, что «добиться высокого стабильного благосостояния абсолютно честным трудом в России маловероятно. Причина — общая бедность страны» [17, 359].
Социальное государство возникает на основе целенаправленной политики властей. Вместе с тем формационной предпосылкой социального государства можно считать становление постиндустриального общества с социально ориентированной рыночной экономикой, правовым демократическим режимом и др. А это предполагает активное участие граждан в постоянном контроле за деятельностью государственных органов в осуществлении социальной политики. Западная традиция в течении столетий обогащалась опытом демократического правления, функционирования институтов гражданского общества, рыночных отношений —у Российской Федерации подобного опыта практически не было.
Социологические исследования показывают, что в российском обществе сложилось устойчивое мнение о том, что российская версия демократии и рынка далека от совершенства. Новые демократические политические институты не могут стать достаточно эффективными, поскольку не пользуются необходимой поддержкой со стороны массовых и элитных групп общества, а получить поддержку и легитимность эти институты не могут поскольку в глазах большинства населения неспособны помочь в решении возникающих перед обществом проблем, прежде всего социальных [2].
В этой связи в России традиционно трансформационные социальные преобразования идут «сверху», в условиях крайней слабости и низкой активности институтов гражданского общества. Г осударство в силуэтах причин вынуждено брать на себя инициативы и функции контроля. Но при этом главный недостаток заключается в том, что слабо используется человеческий потенциал, инициатива людей, человек отдаляется от процесса принятия решений, перестает разделять ответственность, формируется иждивенчество.
Недооценка роли открытого общественного обсуждения проблем социальной политики не позволяет достигнуть социального консенсуса в обществе. Важно не только внедрить демократические процедуры принятия важнейших государственных решений, но и способствовать участию в них институтов гражданского общества, расширению свободы средств массовой информации в критике негативных явлений в жизни страны.
Развитие российского государства с 1991 по 2004 годы показывает, что приоритет до последнего времени отдавался реализации идей либерального государства, которая сопровождалась несправедливой, а во многих случаях полукриминальной приватизацией. Значительная часть богатства современных российских миллионеров и миллиардеров, по мнению многих экспертов, получена в результате передачи в частные руки государственной собственности за бесценок. Сегодня 10% граждан владеют и получают доходы от 90 процентов всей собственности российского государства. Россия в 2007 году находилась на третьем месте по числу миллиардеров (53), пропустив вперед лишь США (415) и Германию (55).
По данным журнала «Форбс», капитал российских миллиардеров составляет около 28% от ВВП страны. Для сравнения во Франции соответствующая цифра — 5%, в Германии — 8,5%, в США — чуть более 10%. В России слишком много ресурсов находится в руках узкого слоя элиты. Результаты последних исследований ИС РАН (2005-2006 гг.) показывают, что большинство россиян не являются противниками частной собственности, 87% из них соглашаются с тем, что право иметь частную собственность должно быть неотъемлемым правом любого человека.
Научный руководитель исследовательского проекта, член-корреспон-дент РАН М.К. Горшков отмечает, что проблема легитимации социальных неравенств в современной России и преодоления недовольства россиян сложившейся в стране ситуацией заключается не столько в повышении зарплат бюджетникам или пенсий пенсионерам, сколько в общем изменении правил «игры», сближением этих правил с теми представлениями о социальной справедливости, которые являются основополагающими
для российского национального самосознания. При этом основание легитимности различий в получаемых благах, является, в представлениях россиян, именно труд, справедливое его вознаграждение, а не близость к власти или умение «отхватить» в ходе приватизации «жирный кусок» [14, с. 5].
Либеральные экономисты утверждают, что государственная собственность и государственное управление собственностью исторически менее эффективны, нежели частные. Возможно, это соответствует действительности, однако государство, а значит и народ, который по Конституции является носителем всей полноты власти в стране, должны оградить российскую собственность от перманентного передела и ее использования коррумпированной частью чиновничества.
К сожалению, несмотря на обвальную приватизацию 1990-х годов, низкая эффективность труда в Российской Федерации сохраняется, рост зарплаты сегодня в два раза превышает рост производительности труда. Необходимо в полном соответствии с требованием экономической эффективности и принципом социальной справедливости разделить понятия государственной собственности и государственного управления, отдав госсобственность в эффективное частное управление. Главное, чтобы при этом ресурсы страны оставались в ее владении, не были приватизированы, а оперативное управление государственной собственностью осуществлялось бы на абсолютно прозрачной основе.
Т.Ю. Сидорина подчеркивает значительное влияние либерализма на политические, социальные, экономические процессы, проходившие на Западе, поиск новых альтернативных путей развития, обновления и инноваций в самых разных сферах существования и деятельности человека. Однако она отмечает, что простой перенос на российскую почву западной либеральной модели рыночной экономики и социальной политики не происходил без негативных последствий как для России, так и для либерализма [15, с. 111].
Процесс становления социального государства в Российской Федерации замедляет отсутствие стратегии региональной политики как в направлении выравнивания социально-экономического развития субъектов РФ, оказания помощи депрессивным регионам, так и уменьшения диспропорций в реальном социальном положении различных групп населения. По оценкам экспертов, доходы региональных бюджетов на душу населения в развитых субъектах превышают доходы в остальных в десятки раз, по уровню потребления — в 20-30, а по инвестициям — в сотни. Такие диспропорции — не только социальная, но и проблема национальной безопасности, сохранения единого экономического и социально-политического пространства [1, с. 2].
Села и малые города по качеству жизни несоразмерно отстают от мегаполисов и крупных промышленных центров. Средняя зарплата сельских жителей втрое ниже, чем у горожан, каждый третий из молодых людей — безработный. Почтовые отделения, малокомплектные школы, детские сады закрываются, молодежь, окончив школу, уезжает из деревни. За последние 15 лет с карты России исчезло более 13 тысяч сел и деревень, 60% сельских населенных пунктов до сих пор негазифицированы. Только 6 процентов выпускников вузов возвращаются в село.
Вопрос о перераспределении доходов давно назрел, нужны инструменты, сглаживающие социальные контрасты. Многие ученые и политические деятели убеждены в неэффективности плоской шкалы налогообложения, поскольку она стимулирует богатых и ничего не дает бедным.
Введение прогрессивного подоходного налогообложения стало программным пунктом ряда политических партий, это предложение поддерживают и другие общественные силы. Тем не менее, законодательного решения этой проблемы нет и в ближайшее время не предвидится.
Особенно остро стоит вопрос о модернизации пенсионной системы, затрагивающий почти 40 млн. пенсионеров и инвалидов. Социологические исследования показывают, что именно в старших возрастных группах (56-65 лет) доля бедных за последние 10 лет возросла в 2,5 раза, говорит о явной неэффективности реализуемой в стране модели пенсионного обеспечения. В развитых странах в формировании будущей пенсии участвуют сами работники и работодатели, широко развиты корпоративные пенсионные системы, практика добровольного дополнительного пенсионного страхования. В России же об этом пока только размышляют. Министерство финансов готовит законопроект о стимулировании добровольных пенсионных накоплений, однако по заявлению Министра финансов А.Л. Кудрина коэффициент замещения, то есть соотношения между средней пенсией и средней зарплатой, останется на уровне 25% для людей, которые выйдут на пенсию в ближайшие 15 лет. По мнению многих экспертов, четырехкратный разрыв между пенсиями и зарплатами — предкризисный показатель, который способен вызвать социальный взрыв. Ряд политических партий, Федерация независимых профсоюзов России выдвигают в связи с этим требование обеспечить замещение трудовыми пенсиями не менее 40 процентов утраченного заработка. Такой коэффициент замещения как минимальный показатель предусматривают Европейская социальная хартия и конвенция Международной организации труда. Но эти документы в России до сих пор не приняты.
В реальном социальном государстве крайне необходима адресная социальная поддержка людей из малообеспеченных слоев населения
(бесплатные меры социального характера, медицинская помощь лицам, признанным бедными, бесплатное образование разного уровня и т.д.). По мнению руководителя Центра социальной политики Института экономики РАН Е.Ш. Гонтмахера, обещанное повышение средней пенсии за 2007-2009 годы не менее чем на 65 процентов можно было бы дополнить специальными программами, обеспечивающими бесплатный уход на дому за теми, кто в этом нуждается, дополнительной медицинской помощью инвалидам, выделением технических средств реабилитации (протезов, инвалидных колясок и т.д.) [11].
Современное российское законодательство об образовании, науке, культуре и здравоохранении во многом не соответствует целям социального государства. Если взять здравоохранение, то три системы — государственная, муниципальная и частная — не только не пересекаются, но и происходит замещение первых двух частной платной системой здравоохранения.
Медицинские услуги не могут быть обычным товаром, который покупается и продается на рыночной основе. В мире существует система либеральной медицины (в США и ряде других стран), где пациент сам выбирает врача и оплачивает медицинские услуги. Муниципальные больницы обслуживают бесплатно в основном лиц, признанных бедными. В некоторых странах (Италия, Швеция и др.) действует система государственной медицины, ее ввели пришедшие к власти социал-демок-раты. Лечение оплачивается за счет государственного, муниципального и иного публичного бюджета, иногда присутствует небольшая оплата врачебного приема.
Во многих странах, как и в России, действует страховая медицина, лечение оплачивается из специально создаваемого фонда, куда делаются отчисления из государственного бюджета, взносов работодателей, в зарубежных странах также из заработка работников. Однако главное — эффективность этих систем. Наш валовой внутренний продукт в полтора раза больше чем на Кубе, но продолжительность жизни в России на 10 лет меньше. На фоне европейских государств картина также удручающая. Российские мужчины живут на 23 года меньше, чем шведы и на 13 лет меньше болгар и поляков.
Бюджеты государственных систем здравоохранения и образования нередко используются нечистыми на руку чиновниками в личных целях. Определенное влияние на степень коррупциогенности в этих отраслях оказывают рынок платных медицинских услуг при фактически полном отсутствии законодательного регулирования, увеличение платного обучения в негосударственных вузах и государственных учебных заведениях при высоком уровне административного контроля в них, а также низкая
оплата труда рядовых врачей и учителей, обслуживающего персонала. Модернизация здравоохранения и образования как социальных институтов, повышение качества государственных услуг являются важнейшим условием формирования социального государства в России.
Государство — составная часть общества, и оно отражает в себе все его плюсы и минусы. В обществе низкой политической культуры, с высокой степенью криминализации существует как следствие возможность проникновения во власть и обслуживающий ее аппарат популистов-демагогов, криминальных элементов, чиновников, для которых главное — карьера и личное обогащение, а не удовлетворение потребностей россиян. В современной России 1,5 миллиона чиновников (почти в 3 раза больше на душу населения по сравнению с Советским Союзом.). По оценкам международной организации «Траиспэреиси» Россия по рейтингу антикоррумпированности занимает 126 место в мире. Рынок взяток в Российской Федерации стал сопоставим с федеральным бюджетом и составляет, по данным Генпрокуратуры, 240 млрд. долл. [16, с. 190].
По мнению большинства исследователей, функции защиты интересов населения могли бы исполнять структуры гражданского общества, но они только формируются, и государство, провозгласившее себя социальным, должно создать все условия для их развития. К сожалению, следует отметить, что ни одна из действующих политических и общественных сил не располагает адекватной современным условиям реальной программой социально-политических преобразований, направленных на построение социального государства. Существующий сегодня уровень политической грамотности и активности большинства населения нашей страны позволяет создавать партийные структуры «сверху», которые находятся под жестким административным и финансовым контролем власти. Ряд политических партий не выражают интересы простых людей и не имеют реальной возможности влиять на принимаемые государственные решения, отвечать за них.
При отсутствии нормальных политических партий роль сетевых структур, осуществляющих сообщение разных уровней власти и общества, разных политических кланов, выполняют в какой-то мере крупные государственные корпорации, которые располагают медиаструктурами, аналитическими и политтехнологическими центрами. Они лоббируют интересы крупного бизнеса через связанных с ними депутатов, при этом реализация идеи построения социального государства в России не стала для них первостепенным делом.
Переход российской избирательной системы к пропорциональному голосованию повышает ответственность партий за свои обещания перед избирателями. Четыре партии, вошедшие в Пятую Государственную
Думу в декабре 2007 года позиционируют себя как сторонники сильного государства, которое ищет свой путь развития для построения правового, социального и демократического государства.
Социологические исследования подтверждают надежды россиян на сильную власть, доминирование патерналистской ориентации в их сознании. Такое положение обусловлено двумя основными факторами — во-первых, сохранением значительной доли населения, чьи доходы прямо зависят от государства (госслужащие, бюджетники, пенсионеры — в общей сложности это около 60% всего взрослого населения страны), и, следовательно, они объективно вынуждены рассчитывать в первую очередь на государственную поддержку и с ней связывать свои ожидания. А во-вторых сохранением весьма значительной по своей численности доли «социально слабых» групп, фактически неконкурентоспособных на современном рынке труда, которые для поддержания сколько-нибудь приемлемого уровня жизни могут рассчитывать на помощь государства.
По мнению некоторых исследователей, для России оптимальна традиционная этакратическая модель развития, основанная на всевластии государства, которое выступает выразителем интересов общности в целом и обеспечивающего безопасность как каждого отдельного гражданина , так и общности. Значительная часть людей, родившихся и сформировавшихся в эпоху СССР, не способны самостоятельно решить свои социальные проблемы, передает подобную неспособность и ожидания патерналистской опеки поколению, родившемуся в постсоветское время.
Большинство россиян предпочитает наличие в России смешанной экономики, где государственный сектор сосуществует с частным в ряде отраслей нестратегического характера под контролем государства, призванного согласовывать интересы частного сектора с интересами общества в целом, что означает в перспективе реализацию модели государственного капитализма в экономическом развитии страны [2]. При этом люди не хотят возвращаться в общество тоталитарного социализма с его несвободой, дефицитом, засильем государства во всех сферах жизни, но требуют создания для себя твердых социальных гарантий, справедливого перераспределения внутреннего валового продукта, выступают против недобросовестных собственников и злоупотребляющих властью чиновников.
Государство, как правило, выражает и защищает интересы экономически, политически и идеологически доминирующих слоев общества. В большинстве развитых стран таким слоем является средний класс. В России он лишь формируется и еще не заявил о себе. Главная его сущностная черта — это люди, которые сумели адаптироваться к новой
социальной реальности, в отличие от слоев ниже среднего чувствуют себя хозяевами собственной судьбы. Ряд ведущих экспертов включают в «ядро» среднего класса почти 21% граждан [12, с. 252-253].
Пока можно констатировать, что Россия находится на начальном этапе построения социального государства, сущность которого может определяться синтезом социал-демократических и либерально-демок-ратических идей и ценностей прошлого и современности, социалистического опыта. Постепенно часть перестроившихся к жизни в условиях рыночных отношений превысит число неспособных этого сделать, разумеется, в результате адаптации к новой действительности, а не за счет массовой деградации и вымирания.
Можно согласиться с мнением ряда экспертов, которые к причинам медленных темпов построения в России постиндустриального неантагонистического гражданского общества и социального государства относят отсутствие в реальной социальной политике государства целевых ориентиров, признанных в международной практике: качества жизни; величины коллективных социальных благ; индекса развития человеческого потенциала, включающего в себя уровень образования, состояния здоровья населения и продолжительности жизни. Федеральный центр и субъекты Федерации осуществляют социальную политику в режиме перманентной несогласованности.
В итоге в стране сохраняется долгосрочная тенденция недопустимо крупного удельного веса бедного населения и продолжается процесс увеличивающейся дифференциации доходов. Доля затрат на социальную сферу в ВВП сейчас оценивается в 15-16%, что на треть ниже минимальной границы, рекомендованной международным сообществом даже для развивающихся стран [18, с. 190-191]. Р.Х. Симонян отмечает, что реформы 1990-х годов дискредетировали понятие демократии в массовом сознании россиян и спровоцировали авторитарные тенденции в управлении страной, деморализовали общество. Главные потери были не в экономической, а в политической и нравственной сфере [3, с. 89].
Вместе с тем нельзя не заметить очевидных изменений в жизни россиян. В начале XXI века сформировались качественно новые условия развития. Укреплено внешнеполитическое положение страны, формируется внутриполитическая стабильность. Безудержное падение экономики 1990-х годов приостановлено, последствия кризиса во многом преодолены, появились ресурсы для развития. В последние два-три года взят курс на строительство эффективного государства, обеспечивающего безопасность и достойную жизнь людей, возрождение духовных, нравственных традиций России.
В посланиях Президента РФ Федеральному Собранию поставлены
задачи направить дополнительные инвестиции в социальную сферу, на модернизацию образования, здравоохранения, повышение качества и доступности жилья, осуществление эффективной демографической политики, поддержку семьи. Национальные проекты и социальные реформы призваны утвердить социальность как важнейшую черту российской власти, ответственной перед гражданами, дать ответ на вызовы глобализации в жизненно важных сферах развития.
Достижение определенных стандартов социальной жизни и формирование социального государства будет стимулировать введение конкретных показателей оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, утвержденных Указом Президента России от 28 июня 2007 года №825. Руководители регионов обязаны ежегодно представлять доклад, в котором должны быть отражены динамика улучшения качества жизни населения по 43 показателям, причем 4 из них — удовлетворенность населения медицинской помощью, качеством образования, отношение к уровню криминогенное™ и в целом удовлетворенность деятельностью органов власти определяется путем опроса населения, в процентах от числа опрошенных. Такая практика позволяет объективно оценить деятельность органов власти РФ, результативность управления на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, укрепить контролирующую вертикаль и как результат преодолевать социальное отчуждение власти от населения.
Практически всеми существующими теоретическими концепциями общественного устройства, признается, что становление социального государства есть закономерный процесс, обусловленный логикой общественного развития, определенным уровнем развития производственных сил, демократизацией общественной жизни, повышением уровня правовой культуры граждан, постепенным утверждением нормами права принципов справедливости, равенства и свободы.
Важно преодолеть дефицит включенности самого общества в осмысление и обсуждение социальных приоритетов, которые бы в полной мере соответствовали ожиданиям и потребностям различных групп населения, стратегическим задачам построения эффективного социального государства в России. Граждане нашей страны должны почувствовать, что все усилия государства направлены на защиту их интересов, обеспечение достойного уровня их жизни и безопасности, а также иметь равные возможности законным образом улучшить свою собственную жизнь.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вопросы социального обеспечения. 2007. № 11.
2. Горшков М.К. Российская идентичность в условиях трансформационных процессов // Материалы VIII Международной научной конференции «Россия: ключевые проблемы и решения» (18-19 декабря 2007 г., Москва). М., 2007.
3. Государство и общество в период непопулярных реформ и модернизации: межстрановый анализ (материалы круглого стола)// Мир России. 2006. № 4.
4. Затонский В.А. Социальная государственность: понятийно-правовое осмысление.// Современное право. 2006. №4.
5. Калашников С.В. Природа социального государства и его исторический генезис // Социальное государство: концепция и сущность. М.: ИС РАН, Издательство «Огни», 2004.
6. Каргалова М. В. Социальное государство — неотъемлемая часть современной цивилизации // Социальное государство: концепция и сущность. М.: ИС РАН, Издательство «Огни», 2004.
7. Коммерсантъ, 2007. 28 мая.
8. Конституции зарубежных государств. М.: Бек, 1997.
9. Маркин В.В. Проблемы устойчивого развития российских регионов: экспертное мнение.// Социальные модели регионов России и инновационный фактор их устойчивого развития. М.: Изд-во СФ ФС РФ, 2007.
10. МилецкийВ.П. Социальное государство: эволюция теории и практика (политикосоциологический анализ). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук. С-Пб., 1998.
11. Российская газета. 2007. 3 мая.
12. Россия — новая социальная реальность. Богатые. Бедные. Средний класс / Под ред. М.К. Горшкова, Н.Е.Тихоновой. М.:Наука. 2004.
13. Россия как социальное государство: конституционная модель и реальность М.: Изд-во СФ ФС РФ, 2007.
14. Россия реформирующаяся. Ежегодник/ Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 6. М.: ИС РАН, 2007
15. Сидорина Т.Ю. Социальная политика в обществе // Мир России. 2007. № 2.
16. ФранчукВ.И. Коррупция в государственном аппарате как угроза существованию российского общества и меры по борьбе с ней// Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России. Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 6 июня 2007 г.). М.: Научный эксперт, 2007.
17. Юшкова-Борисова Ю.Г. Коррупция как часть социальной жизни России // Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономики в России. Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 6 июля 2007 г.). М.: Научный эксперт, 2007.
18. Якунин В.К, РоикВ.Д., Сулакшин С.С. Социальное измерение государственной экономической политики. М.: Экономика, 2007.
19. Human development report 2005 // http:/hdr.undp.org/reports/global/2005/pdf/ HDR05_complete.pdf.
Яницкий О.Н., Кульпин Э.С.
РЕСУРСЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ: ПРОБЛЕМА СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА1__________________
ПОСТАНОВКА ВОПРОСА
Цель статьи — теоретический анализ ресурсов и перспектив нового этапа социально-экологической модернизации (далее СЭМ) в макрорегионе Сибири и Дальнего Востока (далее — макрорегион) в контексте современной динамики общей глобальной экономической и геополитической ситуации России с акцентом на комплексе его территориальной специфики, ресурсных возможностей и геополитических ограничений (рисков). С нашей точки зрения, разделяемой рядом российских и зарубежных исследователей, складывающаяся сегодня вокруг России геополитическая ситуация и ресурсные амбиции ее основных игроков будут во многом детерминировать социальную модель модернизации этого ключевого для будущего России макрорегиона.
Современный мир все более разделяется на тех, кто живет, свободно перемещаясь во времени, и тех, кто вынужден жить в пространстве, то есть оставаться привязанным к «месту» (месту работы, городу, селу, жилищу, реке, лесу, природной экосистеме). Как пишет 3. Бауман: «Последняя четверть XX столетия, весьма вероятно, войдет в историю под названием «Великой войны за независимость от пространства». В ходе этой войны происходило последовательное и неумолимое освобождение центров принятия решений от территориальных ограничений, связанных с привязкой к определенной местности [2, с. 18]. Это — новая макроэкология мира, в которую втягивается и Россия. Всепроникающий и унифицирующий поток (денег, товаров, энергетических и других ресурсов, людей, информации) против природного и культурного разнообразия локальных (социоприродных экосистем), которые поддерживают биосферу в относительном равновесии, — ключевой социально-эколо-гический конфликт современности и одна из главных теоретических проблем социальной экологии эпохи глобализации.
Представляется необходимым преодоление того отставания, которое сложилось в российской социологии вследствие ее сфокусированности
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 07-03-00111а.
