CC BY
278
рия колонии XIX-XX вв. - уже предмет отдельного исследования.
1. Второв Н. // Воронежская беседа на 1861 год. СПб., 1861. С. 246-271.
2. Веселовский Г. М. Город Острогожск и его уезд. Воронеж, 1867.
3. Адлер Б. Ф. // Русский Антропологический журнал. 1904. № 3-4. С. 67-93.
4. Воронежские губернские ведомости. 1862. № 30. С. 328-329.
5. ПолеМ., Штейнберг М. // Воронежский
курьер. 1991. 27 сент.
6. Фирсов Б.А. // Воронежский курьер. 1999. № 51. 29 мая.
7. Плеве И.Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. М., 1997.
8. Дитц Я.Е. История поволжских немцев-колонистов. М., 2000.
9. Российский Государственный архив Древних Актов. Ф. 283. Оп. 1. Д. 67.
10. РГАДА. Ф. 283. Оп. 1. Д. 140.
11. Былое М. // Памятная книжка Воронежской губернии за 1894 год. Воронеж, 1894. С. 111-126.
12. Гмелин С. Путешествие по России для исследования трех царств естества. СПб., 1771. Т. 1.
13. Клаус А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. СПб., 1869. Вып. 1.
14. Щербина Ф. Крестьянское хозяйство по Острогожскому уезду. Воронеж, 1887.
15. Государственный архив Воронежской области. Ф. И. 14. Оп. 1. Д. 20.
16. Малиновский Л.В. Социально-экономическая
жизнь немецкой колонистской деревни в южной России 1762-1917 гг.: дис. ... д-ра
истор. наук. Л., 1986.
17. РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 654.
Поступила в редакцию 8.09.2007 г.
ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ ПРОГРАММЫ РЕФОРМ АЛЕКСАНДРА I ПО КРЕСТЬЯНСКОМУ ВОПРОСУ
А.Н. Долгих
Dolgikh A.N. On formation of Alexander the First’s reform program with regard to peasant question. This article is devoted to the characteristics of Alexander the First's early plan of reforms in the field of the so called «peasant question» in Russia. The author touches upon the problem of the periods of the latest development of these very Alexander’s ideas during his ruling. The article is mostly based upon the exclusive sources.
Целью настоящей статьи является рассмотрение правительственной программы решения крестьянского вопроса в период царствования Александра I. Заметим, что сама проблема ее наличия у этого российского монарха достаточно сложна. Источников, прямо говорящих об этом, недостаточно, так как император предпочитал держать планы своих преобразований в отношении крепостного права в глубокой тайне, опасаясь противодействия консервативного дворянства и возможной непрогнозируемой реакции крестьянства. Следствием этого является преобладающее мнение в историографии о фактическом отсутствии у Александра I программы реформ в данной сфере. Так, по мнению С.В. Мироненко, «в реальность антикрепостнических убеждений Александра I можно легко поверить, если вернуться к началу его
жизненного пути и, хоть бегло, чертить круг идей, воспринятых им в ранней молодости», имея в виду систему взглядов, привитых ему его воспитателем Ц. Лагарпом... Но пойти дальше, претворить общие представления в конкретные проекты, не говоря уже о проведении задуманных преобразований в жизнь, оказалось делом далеко не простым. Кроме объективных причин, это во многом определялось чертами личности самого императора. Как показало время, Александр I оказался не в состоянии выработать свои собственные более или менее определенные представления не только о способах осуществления социальных и политических реформ, но и о самих их принципах. В частности, убежденный, что крепостное право есть зло, что отношения помещиков и крестьян не могут более существовать в прежнем виде, он так и
не смог даже для самого себя определить принципы переустройства крепостной деревни. Архивы не сохранили для нас ни одного проекта, ...ни одного, пусть самого общего, рассуждения императора, написанного его рукой, где он изложил бы свои взгляды на пути решения крестьянского вопроса. Известно, что Александр I был человек скрытный, но тут дело в другом. Похоже, что императору попросту нечего было скрывать. До поры до времени он, видимо, опасался открыто осуждать казавшиеся незыблемыми основы русской жизни. Но когда, став императором, он, наконец, осмелился это сделать, выяснилось, что сколько-нибудь осмысленной программы преобразований у него нет.» [1].
Но сравнительно недавно М.М. Сафонов, опираясь на записку Александра в бытность его наследником престола (датирована 12 июня 1798 - 1 ноября 1800 гг.), выдвинул тезис о наличии у императора уже к началу царствования определенной программы реформ в данной сфере (о которой пойдет речь ниже) [2]. С другой стороны, очевидно, что идеи, выдвигавшиеся монархом в юности, могли в дальнейшем изменяться и дополняться. Специально данным вопросом в историографии не занимались, хотя существует массив документов, в котором преобладающую роль играют дворянские проекты решения крестьянского вопроса, в отношении которых доказана инициатива их создания самим Александром I, либо известна его реакция на них. Речь идет о проектах Д.А. Гурьева, Е.Ф. Канкрина, Н.Г. Репнина, H.H. Новосильцева, О.П. Козодавлева, Н.И. Тургенева и др.
Отметим, например, ряд положений проекта канцлера A.A. Безбородко (датирован 1798-1799 гг.), созданного по предложению наследника престола. Как указывал Сафонов, канцлер предполагал «удалить из крепостного права наиболее опасные для ее существования черты, ослабить элементы рабовладения, регламентировать крестьянские повинности, облегчить положение торгово-
промышленной верхушки деревни... Регламентация крестьянских повинностей должна была, с одной стороны, увеличить платежеспособность крепостного крестьянства и тем самым открыть возможности для разрешения финансовых затруднений государства, с другой стороны, ослабить помещичью эксплуа-
тацию и несколько сгладить остроту классовых противоречий в деревне. Тем же целям служило и запрещение продажи крестьян без земли, ограничение числа дворовых, предоставление гарантии крестьянской собственности». Несмотря на то, что, по мнению Сафонова, программа Безбородко по крестьянскому вопросу не могла удовлетворить великого князя, т. к. его взгляды по этому вопросу были более радикальными, тем не менее, как утверждал Н.И. Цимбаев, «в определенной степени предложения екатерининского вельможи были взяты на вооружение Александром I». Укажем и на проект светлейшего князя П.А. Зубова, созданный по поручению монарха (как писал Сафонов, не позднее 23 июля 1801 г.). С нашей точки зрения, это был проект, направленный на превращение крепостного права из права «по лицу» в право «по земле», запрещая продажу людей без земли, ведя дело к постепенной ликвидации категории дворовых людей, давая крестьянам гарантии на владение частью имущества, да к тому же - самой возможности по умеренной и фиксированной цене выкупиться на волю. По мнению Сафонова, «проект Зубова ликвидировал элементы рабства в феодально-крепостнических отношениях и открывал возможности для выкупа на волю», при этом в нем нашли воплощение два пункта программы Александра: запрещение продажи крестьян без земли и разрешение свободного выкупа крепостных на волю. Как указывал
А.Н. Цамутали, проект Зубова «предусматривал важные антикрепостнические акции, прежде всего запрещение продажи крестьян без земли и свободный выкуп их на волю», а его содержание «импонировало Александру.». Отметим и записку А.Б. Фока, относящуюся к началу царствования, рассматривающую вопрос о разрешении различным категориям населения (кроме крепостных) покупать ненаселенную землю и владеть ею на началах собственности. На самом тексте проекта сохранились пометки, сделанные Н.С. Мордвиновым в ходе беседы о нем с императором, которые косвенно указывают на согласие монарха с этими положениями. Эти идеи были представлены и в деятельности Негласного комитета. Как указывал С.В. Мироненко, за время его существования предметом обсуждения были три вопроса: «1) можно ли разрешить недворянам приоб-
ретать ненаселенные земли? 2) можно ли запретить продавать крестьян без земли? 3) как быть с дворовыми?» Все это позволяет в определенной степени реконструировать и первоначальную программу реформ, и определенные этапы ее развития.
Итак, в плане преобразований 1798— 1800 гг., зафиксированном наследником престола, значилось следующее: «Ничего не может быть унизительнее и бесчеловечнее, как продажа людей, и для того неотменно нужен указ, который бы оную продажу запретил». Далее предлагалось «издание указа, которым бы позволено было всякого рода людям покупать земли даже и с деревнями, но с таким установлением, чтобы мужики тех деревень были обязаны только платить повинность за землю, на которой они живут, и в случае их неудовольствия могли перейтить, куда хотят». Как отмечал автор, «сии постановления уже заведут род мужиков вольных», а «по прошествии времени, можно уже будет издать и третий указ, которым бы повелено было все покупки земель и деревень между дворянами не иметь иначе, как на вышереченном основании, чем уже и умножится гораздо род вольных крестьян. От правительства же будет зависеть подать поощрительный пример над казенными крестьянами, которых необходимо надобно поставить на ногу вольных мужиков. Без всякого сомнения, окажутся в российских дворянах великодушные примеры непринужденного сему подражания. Стыд, сие великое орудие, везде, где честь существует, поможет весьма для наклонения многих к тому же. И так, мало-помалу, Россия сбросит с себя сие постыдное рубище неволи, которым она до сего времени была прикрыта. Впоследствии уже сего можно будет позволить всякому крепостному крестьянину, заплатившему за себя некоторое положенное число денег, пользоваться правами вольного» [2, с. 61-64, 141146; 3-6; 1, с. 69]. Суммируя эти мысли, можно выдвинуть следующий план поэтапных преобразований в данной сфере: 1) запрещение продажи людей без земли; 2) разрешение недворянам покупать населенные земли с ликвидацией на них личного крепостного права и дарованием крестьянам права перехода; 3) улучшение положения казенных крестьян и, как следствие, развитие эманси-паторского движения в помещичьей деревне
со стороны землевладельцев-дворян (что предполагало определенное поощрение их со стороны правительства); 4) дарование крепостным права выкупа на волю. Сюда же, видимо, можно отнести и «любимую идею Александра» начала царствования (по словам
В.И. Семевского) - «определение повинностей крестьян относительно их владельцев» [7].
Подтверждением этого плана является обсуждение в Непременном совете в 18011802 гг. предложений генерал-прокурора A.A. Беклешова (инспирированных монархом) о ликвидации продажи людей без земли и издание (1808 г.) акта, подтверждающего запрет продажи людей на ярмарках и торгах [8]. Выделим и указ 1801 г. о разрешении недворянам покупать ненаселенные земли. Отнесем сюда и касающийся ряда преобразований малоизвестный план реформ Александра 1809 г. На заседании Комитета министров 3 февраля 1809 г. было объявлено, что монарх повелел внести в него «нижеследующие записки с тем, чтобы каждый министр.., собрав немедленно все нужные сведения, представил Комитету, свои соображения». Среди них были следующие положения, касавшиеся 1) контроля за принятием и рассмотрением жалоб на губернские начальства и порядка суда над чиновниками; 2) учреждения Волостных правлений; 3) упорядочения мирских сборов; 4) устройства постоянной земской стражи; 5) издания нового рекрутского устава; 6) приведения в порядок запасных хлебных магазинов; 7) усовершенствования дорожной части; 8) уравнения земских повинностей; 9) устройства экономического управления казенных крестьян и др. [9]. Приведем здесь и высказывание Николая I, хорошо знавшего своего брата, из речи в заседании Государственного совета 30 марта 1842 г.: «Покойный император Александр в начале своего царствования имел намерение дать крепостным людям свободу.» [10].
С этим связано и законодательство об «ищущих свободы» из помещичьего владения, а также факты выделения средств на выкуп определенного количества населенных имений и отдельных крестьян в казну. Нельзя забыть и о прекращении пожалований казенных населенных имений в помещичьи руки (1801 г.). Что же касается стремления монарха ускорить созревание в среде дворянства идеи освобождения крестьянства,
то здесь, как нельзя вовремя, появилось предложение графа С.П. Румянцева о вольных хлебопашцах, что было поддержано монархом. Сюда можно отнести и Лифлянд-скую реформу 1804 г., которая, с одной стороны, соответствовала планам Александра в ограничении повинностей крепостных, а с другой (возможно) - должна была подтолкнуть местное дворянство к идее освобождения крестьян, что потом и произошло. Назовем и указ 1804 г. о праве купцов, достигших чинов 8 класса, но не получивших потомственного дворянства, покупать населенные земли и владеть крепостными, там живущими, на основе договора, без распространения на крестьян личных прав владельца (фактически подтвержденный в 1810 г.).
Можно согласиться в определенной степени с позицией С.В. Мироненко о несколько туманных планах монарха в отношении предполагаемой крестьянской реформы (так как император не всегда хорошо разбирался в данном вопросе). На размышления об этом наводит отрывок из проекта Е.Ф. Канкрина 1818 г. Выделенные места из текста проекта были, по-видимому, точным повторением мыслей Александра, высказанных ему лично: «Было бы, однако, несправедливо, неосторожно и даже невозможно отпустить разом крестьян на волю. Несправедливо, потому что за установлением у нас волею правительства крепостного права большая часть имений приобретена под этим условием и, следовательно, в случае освобождения крестьян была бы приобретена в убыток. Неосторожно, ибо крестьяне, не приготовленные к новому порядку, могли бы предаться необузданным порывам страстей. Невозможно, потому что такой внезапный переход расстроил бы до крайности всю народную производительность, взимание доходов общественных и частных, остановил бы движение большей части народных капиталов и имел бы, наконец, самое пагубное влияние на нравственность многочисленнейшего класса русского народа. Следовало бы поэтому держаться системы, принятой в этом отношении в Лифляндии и Эстляндии, то есть: соразмерить и облегчить повинности крестьян, оградить их от произвола помещиков, дозволить им приобретать собственность, одним словом, составить новое, точное и умеренное законоположение относительно кре-
постного состояния». По мнению В.И. Се-мевского, данное высказывание монарха, «без сомнения, приводимое Канкриным буквально, показывает, что император Александр мало выяснил себе свои желания относительно крестьянского вопроса: это видно из его ссылки в виде образца и на лифлянд-скую, и на эстляндскую систему освобождения крестьян. В то время крестьяне в Лифляндии еще не получили свободы без земли (это совершилось в 1819 г.), следовательно, государь имел в виду уложение 1804 г., обратившее крепостных в прикрепленных к земле, в Эстляндии же в это время крестьяне уже были освобождены, лишившись вместе с тем права на землю. Одновременная рекомендация совершенно противоположных одна другой систем может возбудить предположение, что государь не отдавал себе вполне ясного отчета в их различии» [11, т. I, с. 203, 337-341; т. II, с. 18-19, 275; 7, с. 445]. Все эти меры выглядят, на наш взгляд, как звенья одной цепи, подтверждающей наличие определенного плана реформ в сфере крестьянского вопроса в начале царствования.
Заметим, что после войн с Наполеоном взгляды Александра на реформу в этой сфере несколько трансформировались. Назовем здесь новое обсуждение вопроса о запрете продажи людей без земли и связанного с ним положения дворовых людей. Идея об ограничении повинностей крестьян нашла свое отражение в подтверждении и даже расширении положений манифеста Павла I 1797 г. о барщине. Можно говорить и о более активных попытках ввести в законные рамки положение арендных крестьян. Очевидно и усиление деятельности правительства в отношении взятия в опеку имений жестоких помещиков. Налицо здесь и целая серия актов, расширявших хозяйственные права крестьян (в особенности казенных) [12-14]. На наш взгляд, главным изменением в плане преобразований стало усиление акцента на крестьянское освобождение, которое, вообще говоря, в этот период было поставлено в порядок дня. Вновь была реанимирована идея о распространении на недворян права владения населенными имениями с ограничением прав владельцев, чему свидетельство - проект министра внутренних дел О.П. Козодавлева (обсуждавшийся в Государственном совете в 1818 г.). В целом, можно говорить и о про-
должении политики освобождения неправильно закрепощенных крестьян. Очевидны попытки активизации указа о вольных хлебопашцах, связанные с созданием в 1813 г. особого Комитета по этому вопросу. Несмотря на сохранение в тайне цели самих преобразований - эмансипации крестьянства, мы должны все же признать, что в пору самых больших начинаний монарха (особенно в 1818-1819 гг.), он сам способствовал общественной инициативе. Иначе как объяснить его речь в польском сейме 1818 г., активную полемику в печати по крестьянскому вопросу, бурную деятельность Вольного Экономического общества, призывы монарха к созданию дворянских проектов в данной сфере, наконец, реформы в Остзейских губерниях 1816-1819 гг. и связанный с ним (правда, несколько гипотетический) план «погубернского» освобождения крестьян. (Иное дело, что налицо в этом движении неопределенность (идущая от монарха) самого содержания этого плана - освобождать крепостных с землею или без нее) [15, 16].
При этом наиболее ярким отражением взглядов императора стал здесь план реформы, предложенный (по его поручению) в 1818 г. графом A.A. Аракчеевым. Как говорилось в нем, «Его Величеству благоугодно было приказать начертать проект об освобождении помещичьих крестьян из крепостного состояния с тем, чтобы проект сей не заключал в себе никаких мер, стеснительных для помещиков, а особенно, чтобы меры сии не представляли ничего насильственного в исполнении со стороны правительства; напротив, чтобы они сопряжены были с выгодами помещиков и возбудили в них самих желание содействовать правительству и успехам образованности и необходимом для будущего спокойствия самих владельцев крепостных людей» [11, т. I, с. 313-315; т. II, с. 268].
Сложен в данном контексте вопрос о роли создания военных поселений в деле решения крестьянского вопроса. Ясно, что это явление связано с рекрутской повинностью (отражением чего стало отсутствие наборов в течение ряда лет). Что же касается связи этой идеи с вопросом эмансипации крестьян, тут многое неясно. Исследователь А. Б. Зубов считал, что создание военных поселений было важнейшей мерой Александра I, направ-
ленной, в конечном счете, на освобождение крестьянства. Приведем здесь только один его тезис: «То, что Аракчеев сумел сделать в Грузино, Александр Павлович решил распространить на всю Россию и так, исправив культурное, бытовое, нравственное и религиозное состояние низших сословий, подготовить крестьян к эмансипации и к распространению на них прав гражданских и политических. Поскольку заставить всех помещиков так же относиться к своим крепостным, как относился к крестьянам грузинской вотчины Аракчеев, было ... немыслимо, он решил создавать крестьянские поселения нового, аракчеевского типа у казенных крестьян, постепенно выкупая, в соответствии с аракчеевским проектом эмансипации, частновладельческих крестьян и распространяя на выкупленных подобные же принципы организации жизни». В сущности, эту идею можно свести к мысли о даровании народу свободы в отдаленной перспективе, так сказать, с позиции силы. Данная мысль автора, возможно, и достойна изучения, вот только источники, дающие именно такую интерпретацию данного явления, отсутствуют [17].
Подводя итог сказанному, стоит заметить, что, действительно, у Александра I существовал определенный план преобразований в сфере крестьянского вопроса. К сожалению, в основных чертах он реализован не был. Дело, конечно, состояло и в сопротивлении дворянства и бюрократии, и в неготовности России к реформам. Но и субъективный фактор тоже нельзя сбрасывать со счетов. Монарх, имевший такую громадную власть, сам был не готов внутренне к серьезным преобразованиям. Отметим в этой связи следующее довольно меткое наблюдение Т. Шимана, указывавшего на то, что, когда доходило дело до исполнения Александром заявленных уже им реформ в данной сфере, он «обыкновенно откладывал на неопределенное время то, что было, по-видимому, твердо решено, а затем забывал о нем. Если же он впоследствии возвращался к старым проектам, то некоторое время усердно взвешивал их заново, но конечный результат оставался всегда один и тот же: в исполнение они не приводились» [18]. Что же касается некоторых отступлений от единой линии в сторону ужесточения определенных сторон крепостного права (вроде указа 1822 г., вос-
станавливавшего право ссылки крепостных помещиками в Сибирь на поселение), то это вполне понятно. Вот что писал об этом
Н.И. Казаков: «Конечно, было бы наивно предполагать, что Александр I строго придерживался духа и буквы своих либеральных планов и не нарушал их в процессе государственного переустройства, что у него не было порой весьма печальных рецидивов реакционной практики своих предшественников. Таких отступлений, вызванных сиюминутными соображениями монарха или инсинуациями дворцовой камарильи, было у царя немало» [19].
1. Мироненко С.В. Самодержавие и реформы: Политическая борьба в России в начале XIX в. М., 1989. С. 65-67.
2. Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988. С. 62-63.
3. Государство Российское: власть и общество с древнейших времен до наших дней: сб. документов / под ред. Ю.С. Кукушкина. М., 1996. С. 105-106.
4. Сов. архивы. 1984. № 1. С. 36-38.
5. Власть и реформы. От самодержавной к советской России / отв. ред. Б.В. Ананьич. СПб., 1996. С. 209.
6. Архив графов Мордвиновых. Т. 3. СПб., 1902. С. 209.
7. Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. Т. I. СПб., 1888.
8. Долгих А.Н. // Вехи минувшего: учен. записки истор. ф-та ЛГПУ. Липецк, 1999. Вып. 1. С.134-150.
9. Журналы Комитета министров. Царствование императора Александра I. 1802-1812 гг. / под ред. А.Н. Куломзина. Т. 1. СПб., 1888. С. 251253.
10. Сборник РИО. Т. 98. СПб., 1896. С. 59.
11. Крестьянский вопрос в России (17961830 гг.): Дворянское общество и власть: сб. документов: в 2 т. / подг. мат., ввод. ст. и коммент. А.Н. Долгих. Липецк, 2005.
12. Долгих А.Н. // Проблемы российской истории. М.; Магнитогорск, 2006. Вып. VII. С. 283-305.
13. Долгих А.Н. // Вехи минувшего: учен. записки истор. ф-та ЛГПУ. Липецк, 2000. С. 29-51.
14. Долгих А.Н. // Вехи минувшего: учен. записки исторического ф-та. Липецк, 2003. Вып. 3.
С. 87-107.
15. Долгих А.Н. // Верхнее Подонье: Природа. Археология. История: сб. ст. / под ред. А.Н. Наумова. Тула, 2004. Т. 2. С. 205-213.
16. Долгих А.Н. // Бартеневские чтения: материалы регион. конф. Липецк, 2002. С. 53-59.
17. Зубов А.Б. // Новый мир. 2006. № 7. С. 133.
18. Шиман Т. Александр Первый / пер. с нем. 1-е рус. изд. М., 1903. С. 9.
19. Казаков Н.И. // Валоттон А. Александр I / пер. с франц. М., 1991. С. 286.
Поступила в редакцию 9.09.2007 г.
