CC BY
61УДК 882-1Бродский.02
Проблема автоперевода в творчестве двуязычного поэта
Иосифа Бродского
Т.Ф. Ахмедова
Дагестанский государственный университет, e-mail: Akhmedo-va@rambler.ru
Статья посвящена проблеме авторского перевода в творчестве известного художественного билингва И. Бродского.
В ней указываются причины, побудившие поэта заниматься автопереводами. Также рассматриваются поэтические принципы и методы перевода в поэзии Бродского.
Ключевые слова: автоперевод, поэт, двуязычие, переводчик, композиция.
The article of is devoted to the problem of author' -translation in the famous fiction bilingual.
The motives that have stimulated the poet to be engaged in the author' -translations have also been touched upon in this work.
Some poetic principles and methods of Brodsky's poetry the translation have also been examined in the give article.
Key words: authors-translation, poet, bilingual, translator, composition.
В контексте проблем художественного перевода коснемся вопроса авторского перевода. С одной стороны, автоперевод имеет отношение к билингвизму, поскольку автор-переводчик должен знать два языка, а с другой, - связан с художественным переводом, так как предполагает творчество.
Исследователь Л. Попович дает следующее определение: «С точки зрения знаково-моделирующего положения по отношению к первичному тексту, автоперевод нельзя считать вариантом оригинального текста. Он считается переводом в силу изменения ценностного и стилистически-языкового поля, в которое попадает прототекст» [6, с. 187]. Авторский перевод еще не означает абсолютного сходства переведенного текста с оригиналом, тождества с ним. Авторский перевод - «это такой же перевод, как и каждый другой, который не гарантирует оптимальных результатов. Творческое совмещение автора и переводчика в одном лице еще не означает тождественного результата реализации текстов» [6, с. 57].
Если переводчиком произведений является их автор, имеют место отличия между таким переводчиком и обычным: «Будучи полновластным хозяином своего произведения, не ограниченным в своей переводческой деятельности никакими чисто переводческими установками, он волен переосмысливать и переделывать текст в любом отношении и в любой степени, менять композицию, образы и средства выражения, пренебрегая чуть ли не любой рекомендацией теоретиков перевода» [6]. В таких условиях может даже родиться новое произведение. А положительным моментом авторского перевода является то, что «переводчик-автор видит переведенное произведение также «изнутри», что позволяет ему создать действительно безупречный перевод» [7].
А. Ким сравнивает авторский перевод с «импровизацией мастера на темы своего собственного сочинения» [3, с. 389]. В результате этого возможны «смещения акцентов, дополнительные нюансировки, несколько иное развитие частных тем, что обычно и бывает при импровизациях» [3]. «Неизменным же в авторском переводе остается главное: суть того, что хотел сказать автор. А он хотел сказать лишь то, что уже сказал в своем сочинении, а теперь вносит дополнения, требуемые школой и культурой языка, на котором произведение «исполняется» [3].
Белорусский писатель В. Козько полагает, что при авторском переводе неизбежна многовариантность, так как «перевод автора - это всегда продолжение его работы с рукописью, это продолжение писания, продолжающееся создание, а оно бесконечно» [4, с. 393]. Если одна и та же фраза на родном языке может звучать даже свежо, то на чужом это может быть банально, потому что уже варьировалась на нем не раз. Таким образом, в результате автоперевода может произойти переосмысление и даже пересоздание уже созданного.
Из сравнения автоперевода и перевода, сделанного не автором, А. Попович выводит следующие признаки автоперевода: «1. Переводчик-автор переводит свое собственное произведение не для себя, а адресует его другой среде, поэтому акт переноса значения в автопереводе, в сравнении с «нормальным» переводом, имеет другой характер. 2. Автоперевод сам по себе не гарантирует оптимальных результатов. Исследователь акцентирует внимание на том, что если у переводчика различного рода «сдвиги» считаются неизбежными, то в автопереводе они являются минусом. 3. В автопереводе могут стереться границы между переводом и авторской переработкой» [6, с. 58].
Писатели и поэты приходят к автопереводу чаще всего по следующим причинам: неудовлетворенное отношение к переводам своих произведений, желание самостоятельно попробовать выразить национальные особенности собственных произведений, а также возможность испытать себя в новом качестве - в качестве переводчика.
А. Ким выделяет еще и «необходимость выхода на более широкую читательскую аудиторию» [3, с. 389]. По его мнению, успех автоперевода зависит от того, насколько глубоко автор чувствует органику того и другого языка, для чего требуется истинное двуязычие. Под двуязычием писатель понимает «способность естественного чувствования на двух языках... Это подлинное ощущение полифонии духовных миров, постигнутое через языки» [3, с. 388].
Автоперевод - это такое же творчество, как создание нового произведения. Некоторые авторы-переводчики говорят о «диктате языка». Ч. Гусейнов полагает, что язык «подспудно вовлекает в сферу осмысления и изображения реалии жизни, быта, истории, культуры и т. д., связанные именно с данным языком или объемом представлений данной языковой стихии» [2, с. 5]. Необходимо также учитывать проблему «адресата», поскольку при пе-
реводе вступает в силу другой языковой и культурный контекст. В итоге приходится смотреть на свой национальный мир с позиции двух языковых стихий. Об этой же проблеме рассуждает С. Флорин: «Беря на себя роль переводчика, автор стремится учесть миропонимание нового читателя; этим, чаще всего, и обусловлены вносимые им изменения» [7, с. 189]. Проблема адресата связана с культурой иноязычного читателя, и в этом смысле задача переводчика в следующем: «"вписать" текст в воспринимающую культуру, реконструировав или сконструировав для него прототексты, значимые для этой культуры...» [5, с. 106].
Однозначного ответа на вопрос о правомерности авторского перевода не существует. Так, некоторые авторы видят выход в создании варианта на другом языке. Нам же представляется справедливым мнение писателя
B. Козько о том, что авторский перевод - это «возможность по-новому взглянуть на свое творчество, посмотреть на самого себя более критичным оком» [4, с. 396]. Несмотря на все сложности, авторский перевод и художественный билингвизм в целом благотворно сказываются на творчестве писателей, позволяя увидеть мир во всех его красках и оттенках.
Тема перевода для И. Бродского всегда была очень актуальна, так как это был способ трансляции его собственных стихов на Западе. Сам Бродский называл себя русским поэтом, англоязычным эссеистом и американским гражданином.
Бродский еще в России обращается к английскому языку, переводя произведения англо-американских авторов; с 1976-го он пишет эссе на английском языке, а с 1977-го начинает писать и публикует стихотворения на английском языке. Бродский переводит стихи Д. Донна, Э. Марвелла, У.Х. Одена, Р. Лоуэлла, Р. Уилбера и др.; пишет эссе, посвященные англоамериканским поэтам: Д. Уолкотту, У.Х. Одену, Р. Фросту, Т. Гарди,
C. Спендеру; посвящает стихи Р. Фросту, Т.С. Элиоту, У.Х. Одену и другим; использует эпиграфы из У. Шекспира, У. Блейка, Т.С. Элиота. Вместе с тем Бродский никогда не желал полностью перейти в сочинительстве на английский язык.
Бродский ревностно следил за переводами собственных произведений на английском языке, часто сверял их лично, вносил принципиальные изменения и поправки, выступал сопереводчиком. Оказавшись в 1972 г. в вынужденной эмиграции, проживая сначала в Англии, затем в США, Бродский постоянно имел дело с английским языком. Так что английский к концу жизни поэта все чаще становится языком «литературного результата», т. е. языком его собственных сочинений в прозе и стихах.
У поэта нет теории, объясняющей, как делается перевод: «У меня есть собственные соображения относительно переводов. Я сомневаюсь, что в этом вопросе может существовать какая-либо теория. Тут все зависит от практики, все в процессе проб и ошибок. Выясняете, что вы можете сделать и что не можете» [1, с. 250]. Таким образом, концепция перевода И. Бродского родилась из его переводческой практики. Поэт так рассказы-
вал о своем опыте: «Когда я начал заниматься переводами, у меня на столе лежал большой словарь. Когда я в нем искал незнакомые слова и находил их вне контекста, со всеми значениями, которые может иметь одно слово, это волновало меня. Я понял, что хотя для перевода отыскиваемого слова надо употребить только одно слово, однако при этом надо иметь в виду все его другие значения, его этимологические корни, мифологические и фонетические резонансы. Я научился удивляться словам...» [1, с. 48].
В эссе «Сын цивилизации» Бродский определяет перевод как «суть поиска эквивалента, а не суррогата, требующей стилистической, если не психологической конгениальности» [1, с. 104]. В то же время поэт утверждает: «.Было бы тщетно и необоснованно ожидать от переводчика имитации: голос, с которого пишешь и посредством которого работаешь, должен быть неподражаем. Однако тембр, тон и темп, отраженные в метре стихотворения, передаваемы <...> И все же трудности, сопряженные с созданием приличествующего эха, слишком велики. Они чрезмерно сковывают личность, и переводчики бросаются на поиски эрзацев. Так происходит в основном из-за того, что эти переводчики сами обычно являются поэтами и собственная индивидуальность им дороже всего» [1].
Бродский полагал, что переводчиков подстерегают такие опасности, как неточность и искушение придумать какие-нибудь красоты, которых нет, которые не подразумеваются в оригинале. Он не разделял мнения Набокова о том, что поэзия - это то, что теряется в переводе [1, с. 52]. Напротив, он был убежден, что любая поэзия переводима, - просто один и тот же поэт может быть переведен удачно и неудачно в зависимости от того, насколько переводчик профессионален и верен оригиналу. Главное требование в том, чтобы все три формальных аспекта стихотворения - метр, рифма и система тропов были бы переведены на другой язык наиболее точно.
При переводе, несомненно, что-то теряется, но это не должно обескураживать. «Вы можете потерять ту или иную рифму, но, зная, что теряете ее в одном месте, стараетесь это как-то компенсировать в другой строке. То есть вы стараетесь поддерживать определенный эстетический баланс, который существует в оригинале, и если он действительно существует, вы просто стараетесь различными средствами воссоздать в переводе равновесие» [1, с. 250].
Для поэта в плане перевода рифмы были более интересными, поскольку тут выбор возможностей больше. Открытие в ходе переводческой практики того, что в английском гораздо меньше рифм, чем в русском, значительно осложняло задачу, но не делало ее неразрешимой. Содержание для поэта было не столь интересно, так как он не мог расцветить его, изменить. «В лучшем случае при переводе передается 85 процентов оригинала; порой можно достичь большей точности, но в действительности никогда не удается целиком воспроизвести произведение на другом языке» [1, с. 351].
Бродский не желал, чтобы английские тексты выглядели вторичным продуктом, «одомашненным» поэтами-переводчиками. «Никакой англий-
и и и и и тт
ской или американской косметики, даже самой дорогой и известной». И самое главное: «Переведенное на английский язык стихотворение должно восприниматься носителями языка как самостоятельное произведение, на этом языке написанное».
В Америке Бродского переводили авторы, привыкшие к непритязательности большинства писателей-эмигрантов. Но Бродский то и дело вмешивался в английские переводы, сопротивляясь их стремлению «американизировать» русскую поэзию. Он был особенно придирчив ко всяким отклонениям от характера исходной рифмы или нарушениям ритмической основы стиха в переводе. Все эти несогласия с переводчиками и привели поэта к неординарному решению проблемы - стать собственным переводчиком, хотя автоперевод и явился для него тяжелым испытанием. Бродский сетовал: «Пытаешься сохранить на английском как можно больше от оригинала и не можешь» [1, с. 215].
В своих автопереводах Бродский применял собственные поэтические принципы и методы перевода поэзии. Степень конгениальности поэта и переводчика, о которых он так часто упоминал в своих интервью, в случае авторского перевода наиболее оптимальна. Бродский так говорил об этом: «Удачный перевод - это не просто мастерство переводчика, но и конгениальность... Я мог быть довольно конгениальным по отношению к тому, что сам написал. Я не могу найти для этого более конгениального человека» [1, с. 250].
Для Бродского было очевидно, что художественный перевод не чисто лингвистическое или литературное, но многоплановое культурное явление: «Цивилизация есть суммарный итог различных культур, оживляемых общим духовным числителем, и основным ее проводником является перевод. Перенос греческого портика на широту тундры - это перевод» [1, с. 105]. Истинный переводчик, по Бродскому, не столько переводит, сколько воссоздает литературу средствами родной ему языковой культуры.
Перевод с английского для поэта в первую очередь означал скрупулезное изучение англосаксонской лингво-поэтической традиции в соотношении с русской. Существенное отличие англоязычной поэзии автор видел в том, что стихотворения здесь преимущественно с мужскими окончаниями. Благодаря этому самый банальный англоязычный поэт воспринимается русским слухом как голос сдержанности, полный достоинства.
Если русская лингво-поэтическая традиция предполагает красочность и эмоциональность, то английская - сдержанность и недоговоренность; также принципиально различными видятся Бродскому и образные системы, ключевые ассоциации. Это соотношение поэт определяет как известную несовместимость, даже полярность, что приводит к размышлениям по поводу степени переносимости английской поэзии на русскую почву и наоборот.
Бродский делает неутешительные выводы о том, что творчество целого ряда поэтов дискредитировано переводами: «Я думаю, в русском переводе повезло только одному человеку - Фросту. Всем остальным - не очень-то.» [1, с. 114].
Тем не менее английская поэзия в русских переводах оказывается в лучшем положении, нежели русская в английских, поскольку на русский с английского переводить легче: «Тут можно делать все, что угодно. Даже эту английскую прямолинейность можно засунуть в какой-нибудь более или менее съедобный оборот, так что ничего не потеряешь... Хотя бы потому, что грамматически русский гораздо более подвижен. Всего этого по-английски просто не существует. И при английском переводе прелесть этого сохранить - ну, если не невозможно, то, по крайней мере, невероятно трудно. Масса чего теряется. Перевод с русского на английский - одна из самых чудовищных головоломок. Потому, что даже хороший, талантливый, гениальный поэт, интуитивно понимающий задачу, не способен восстановить русское стихотворение по-английски. Переводчик связан чисто грамматически, структурно. Вот почему перевод с русского на английский - всегда некое выпрямление текста» [1, с. 115].
Бродский считает принципиальным сохранение при переводе на английский формы русского стихотворения. В английских переводах русских поэтов XX века упор часто делается на передачу содержания за счет отказа от структурных особенностей. И оправдывается это тем, что в английской поэзии XX века главная идиома - свободный стих. Но, по убеждению поэта, использование свободного стиха при переводах позволяет получить более или менее полную информацию об оригинале только на уровне «содержания», не выше.
Таким образом, тема автоперевода представляется очень актуальной для Бродского, который к концу жизни все чаще переводил себя сам, заслужив самые полярные отклики со стороны англоязычных рецензентов. Русский язык составляет языковую сущность И. Бродского, в то время как англоамериканская литература оказала огромное влияние на его творчество. Бродский переводит свое собственное произведение, адресуя его другой языковой среде, другому культурному контексту. В результате в автопереводе поэта подчас стираются границы между переводом и авторской переработкой.
Можно также констатировать, что, стремясь максимально приблизить по формально-содержательным критериям переводы оригиналам собственных произведений, Бродский подчас помимо собственной воли создавал совсем новые произведения на языке перевода в силу неизбежных лингвистических закономерностей. Обращение же поэта к автопереводу стало вполне логичным и последовательным шагом в контексте его двуязычного творчества.
Литература
1. Бродский И. Сочинения. - СПб., 1999.
2. Гусейнов Ч. Неисчерпаемые возможности и «грозящие опасности» // Художественный перевод: проблемы и суждения. Сб. статей «Известия». -М., 1986.
3. Ким А. Почему я в это верю // Художественный перевод: проблемы и суждения. Сб. статей «Известия». - М., 1986.
4. Козько В. Школа, масштаб, уровень // Художественный перевод: проблемы и суждения. Сб. статей. - М., 1986.
5. Кузьмина Н.А. Феномен художественного перевода в свете теории интертекста // Текст. Интертекст. Культура. - М., 2001.
6. Попович А. Проблемы художественного перевода. - М., 1980.
7. Флорин С. Длина слова и перевод поэзии // Мастерство перевода. Сборник. - М., 1990.
