CC BY
58БМБЛЕМСТИКА С. Н. Горбунов, магистр богословия
Проблема атрибуции Послания к Евреям: критический анализ мнения Оригена и внутреннего свидетельства текста (Евр. 2: 3)
Подготовка статьи осуществлена при финансовой поддержкеРГНФ, проект № 10-04-00133а
Среди множества внешних и внутренних свидетельств, имеющих отношение к проблеме атрибуции Послания к Евреям, можно выделить два свидетельства, важность которых настолько существенна, что без их упоминания не обходится ни один исследователь, занимающийся данной проблемой. Первое свидетельство — это известное мнение Оригена, которое в переводах на современные европейские языки сводится к утверждению: «мысли апостольские, стиль же и композиция — не его»1. Второе — свидетельство текста послания: «...то, как мы избежим, вознерадев о толиком спасении, которое, быв сначала проповедано
Господом, в нас утвердилось слышавшими от Него» (Евр. 2: 3). В этом стихе внимание исследователей сосредоточено на контексте, в котором употреблено личное местоимение «в нас». Считается, что семантика контекста показывает принадлежность автора к общине второго или последующих поколений христиан2. Мысль, представленная в данном контексте, по-видимому, серьезно противоречит известному признанию самого апостола Павла, который был избран «не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем» (Гал. 1: 1)3. Рассмотрим представленные свидетельства по порядку.
1. Мнение Оригена
1.1. Основное содержание свидетельства Оригена
Рассуждение Оригена о Послании к Евреям и его авторе передается церковным историком IV века Евсевием Кесарийским в шестой книге «Церковной истории». Это рассуждение выглядит следующим образом: «В языке Послания, озаглавленном „К Евреям", нет особенностей, свойственных языку апостола, который признает, что он „неискусен в слове", то есть в умении выражать свои мысли. Послание составлено на хорошем греческом языке, и каждый, способный судить о разнице стилей, это признает. Мысли же в этом послании удивительные, не уступающие тем, которые есть в посланиях, признаваемых подлинно Павловыми. Что это так, с этим согласится каждый, кто внимательно читает эти послания... Если бы мне пришлось открыто высказаться, я бы сказал: мысли в этом Послании принадлежат апостолу, а выбор слов и склад речи (\ §г фраоч; ка! \ <7от6гач<;) — человеку, который вспоминает сказанное апостолом и пишет, как бы поясняя сказанное учителем. Если какая-нибудь Церковь принимает это послание за Павлово, хвала ей за это. Не зря же древние мужи считали это послание Павловым. Кто был настоящий его автор, ведомо только Богу. Еще до нас его приписывали одни Клименту, епископу Римскому, другие — Луке, написавшему Евангелие и Деяния» («Церковная история», 6.25.11-14).
Таким образом, из данного рассуждения видно, что основу мнения Оригена составляют несколько тезисов:
• свидетельство Священного Писания об апостоле Павле: «хотя я и невежда в слове.» (2 Кор. 11: 6);
• концептуальное содержание, которое соответствует мыслям апостола;
• особенности стиля, который существенно отличается от стиля других посланий апостола Павла;
• личное мнение Оригена о невозможности идентифицировать истинного автора, так как это «ведомо только Богу»;
• согласие Оригена с теми, кто считает это послание Павловым;
• свидетельство предания Церкви о лицах, имеющих возможное отношение к составлению данного послания.
1.2. Мнение Оригена как научный аргумент
Данное свидетельство, о котором идет речь у любого комментатора Послания к Евреям, является объектом исследования как историков, так и лингвистов. Объект исследования в данном случае лежит в области гуманитарного знания, для которого правильность утверждений проверяется путем поиска способов снятия противоречий. В науках гуманитарного цикла, где нет строгих методов доказательства и эксперимента, любая непротиворечивая в себе система взглядов может представлять собой истину. Следует дифференцировать методологические подходы, которые исследователь использует для проверки правильности результатов и для убеждения читателя в своей правоте. В противном случае мы можем столкнуться с «запрещенными приемами»4. В лингвистике и исторической науке, в отличие, например, от теологии, ссылка на сакральные тексты не может рассматриваться как довод в пользу истинности какого-либо научного утверждения5. Фраза «как сказал К» нередко приравнивается к утверждению «как доказал Ы». В случае, если субъект высказывания N является «культовой фигурой»6, принадлежащие ему высказывания меняют модус и приравниваются к сакральным текстам. Как показывает Р. М. Фрумкина в цитируемой нами работе «Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология?»: «.цитата не может претендовать на аргумент в споре. Она лишь найденный кем-то до меня способ формулирования, — возможно, заведомо более удачный, чем тот, на который сам я способен. Но от этого цитата не превращается в аргумент»7. Мнение Оригена, таким образом, возводится на уровень сакрального текста8, а сам он становится культовой фигурой.
Изложенное выше рассуждение дает повод говорить о логической ошибке. В основу суждения об авторе Послания к Евреям положено, как видно из представленных выше тезисов, мнение, во-первых, противоречивое в себе, а во-вторых, не являющееся научно доказанным. Необходимо подробно остановиться на рассуждении Оригена и показать, что это мнение нельзя возводить в разряд аксиом. Предпринимаемый нами анализ по большей части относится к внешним свидетельствам, что никак не связано с анализом стиля послания. Однако мнение Оригена — начальная точка всех исследований, пройти мимо которой не представляется возможным в рамках решения проблемы атрибуции. Неправильное понимание идеи этого мнения может привести к ложному направлению в дальнейшем исследовании.
1.3. Основные интерпретации мнения Оригена
Обзор современной западной литературы показал, что критическое рассмотрение свидетельства Оригена не входит в задачи исследователей. Западные исследователи в своем большинстве утверждают идею анонимности послания, которая хорошо согласуется с мыслью Оригена «кто был настоящий его автор, ведомо только Богу». Известный библе-ист Ф. Ф. Брюс соглашается с другими учеными в том, что в признании своего неведения они не далеко ушли от Оригена9.
В отечественной библеистике попытку критики мнения Оригена предпринимал Н. Н. Глубоковский, профессор МДА. В работе «Послание к Евреям и историческое предание о нем» он анализирует исторические факты (предание Александрийской Церкви) и сопоставляет их с рассуждением Оригена. В основу критического анализа проф. Глубоковский положил логический принцип, показывающий соотношение категорий тождества и различия. Он говорит: «Вообще, никогда различие не дает тождества, а если в рассматриваемом случае было иначе, то здесь не могло быть другой причины кроме той, что второе заранее принималось незыблемо и теперь лишь раскрывается по его действительной силе»10. Другими словами, Н. Н. Глубоковский не оставляет без внимания противоречие, содержащееся в словах Оригена: с одной стороны, высказывается сомнение в факте принадлежности послания апостолу Павлу; с другой стороны, выражается согласие с теми, кто следует преданию и считает это послание написанным апостолом.
Очевидно, что тезис Оригена в таком противоречивом изложении не может считаться научно обоснованным, а тем более служить доказательством того, что Ориген был убежден в неапостольском происхождении послания. Неопределенность высказанного тезиса кажется невозможной в работе ученого такого уровня, как Ориген. В этой связи и ставится главный вопрос о мотивах сомнения: «Что заставило Оригена, величайшего дидаскала, высказаться так сомнительно?»
Анализируя указанное противоречие, проф. Глубоковский ссылается на достоверность исторического предания11. В частности, он упоминает о Пантене и Клименте, которые возглавляли александрийское училище и являлись гарантами сохранения предания в Александрийской Церкви. Ориген вынужден был считаться с этим преданием, уходящим, как минимум, во вторую половину II века. Исходя из таких рассуждений, Н. Н. Глубоковский приходит к выводу о том, что мнение Оригена не является противоречивым. Содержание фразы о высокой степени неведения «Кто был настоящий его автор ведомо только Богу» определяется контекстом, в котором идея о настоящем авторе относится только к автору внешней литературной обработки12. По мнению проф. Глубоковского, «Ориген разрешает конфликт унаследованной традиции с научными взглядами, поскольку она была объективно устойчивой и говорила о каноническом усвоении Послания к Евреям в Александрийской и некоторых других церквях»13.
Следует отметить, что исторические свидетельства, приводимые Глубоковским, в западной библеистике получили другую интерпретацию. В труде проф. Глубоковского «Послание к Евреям и историческое предание о нем» упоминаются работы западных библеистов, с мнением, например, о субъективности предания Александрийской Церкви, о личном характере воззрений Пантена и Климента, о своеобразии школьного предания в катехизическом училище, которое могло не совпадать с преданием Церкви. Однако такой подход не дает нового знания в отношении главного вопроса о причине противоречия в высказанном Оригеном мнении.
Известно, что идеи Н. Н. Глубоковского не получили дальнейшего развития. В то же время западная критика или возвела мнение Оригена в аксиому, или исказила его. Примером крайнего расхождения с мнением Оригена могут служить слова, высказанные авторитетным американским библеистом Брюсом Мецгером. Вопреки
сомнению Оригена, он утверждает абсолютную уверенность в том, что апостол Павел не причастен к составлению данного послания — по признаку не только стилистических различий, но и богословского содержания. Б. Мецгер, в частности, пишет: «Достаточно беглого взгляда на Послание к Евреям, чтобы увидеть, как его богословие отличается от Павлова»14. Такие свидетельства известных ученых закрепляют общую тенденцию к признанию анонимности Послания к Евреям, но с обязательным исключением имени апостола Павла из возможных претендентов.
Западные ученые, склонные признавать Послание к Евреям произведением апостола Павла, также пытались разрешить противоречие мысли Оригена. Высказанные в XIX веке Чарльзом Форстером идеи иногда повторяются современными учеными, но, сводя тезис Оригена к простому частному мнению, эти идеи не дают развития новым исследованиям. Из представленной ниже Таблицы 1 видно, в чем заключается разность интерпретаций одной и той же проблемы у Ч. Форстера15 и Н. Н. Глубоковского, притом, что оба ученых — апологеты апостольского происхождения послания.
Таблица 1
Чарльз Форстер Н. Н. Глубоковский
Греческий стиль послания, отмеченный Оригеном, «ни малейшим образом не относится к проблеме авторства». Отмечает противоречие в высказанном мнении, но не допускает, что великий ученый мог допустить неточность мысли в своем суждении.
Ориген говорит о «самом греческом» стиле, в форме сомнения. Его мнение — «голое допущение». Признает существующие стилистические особенности послания, о которых говорит Ориген, но начинает исследование не с филологии, а с исторических данных.
На фоне исторического предания это мнение не авторитетно, несмотря на величину славы этого ученого. Исторические данные — на стороне церковного предания, против которого у Оригена не было оснований спорить.
Итог:
мнение Оригена носит частный характер, причем явно ошибочный; острота вопроса об особом стиле при тщательном рассмотрении может быть снята, что и делает автор в своей работе.
Итог:
мнение Оригена научно, так как высказанное сомнение относится не к апостольскому авторитету послания, но к его позднейшей литературной обработке; филологический анализ, основанный на твердом историческом предании, несет апологетическую направленность.
Как видно из представленного материала, Н. Н. Глубоковский особо отмечал древность предания о Послании к Евреям, против которой у Оригена не было аргументов, и связывал твердость этого предания с именами Пантена и Климента. Апелляция к древности Послания к Евреям представляет существенный интерес для библеистов, так как подводит исследователей к факту существования в Александрийской Церкви списка апостольских посланий в эпоху более раннюю, чем это подтверждается документально (например, папирусом Р46).
1.4. ДреБность предания о Послании к Еьреям
Разделяя мнение Н. Н. Глубоковского, попытаемся дополнить прежде всего исторические данные о предании Александрийской Церкви. Два главных действующих лица, Пантен и Климент, возглавлявшие Александрийское училище, вполне объективно рассматриваются как лица, отвечающие за сохранение традиции. Эта точка зрения разделяется и многими западными библеистами. Ф. Ф. Брюс пишет, что присутствие Послания к Евреям в папирусе Р46 свидетельствует о его каноническом авторитете в Александрии. С этого времени (ок. 200 г.) статус Послания к Евреям не подвергается сомнению16. Для подтверждения своего мнения о твердости предания в Александрии Брюс приводит список лиц, связанных обязанностью сохранять это предание: «Пантен, Климент, Ориген, Дионисий, Феогност, сщмч. Петр, Александр, Афанасий Александрийский»17. Список, представленный Ф. Ф. Брюсом, показывает, что ученый, объединяя в одну группу и епископов, и лиц им подчиненных, разделяет традиционную точку зрения о единстве церковного управления.
Если противопоставить традицию училища и традицию Александрийской Церкви, как это делают некоторые ученые, то можно найти другую
интерпретацию для мнения Оригена, которое в таком случае оказывается против апостола Павла. Ученые, противопоставляющие традицию училища и Церкви, считают, что здесь мы имеем дело с компромиссом, который утверждает Ориген в целях церковного мира. Другими словами, Ориген полностью уверен, что апостол Павел не является автором Послания к Евреям, но в целях избежания конфликта и его последствий он на своем мнении не настаивает. Такой абсурд опровергается рядом существенных фактов. Как видно из представленного выше списка, кроме Оригена в нем упоминаются еще семь человек, мнение которых необходимо учитывать.
Для подтверждения древности предания необходимо, в первую очередь, обратить внимание на лиц, предшествовавших Оригену, что и было сделано как Н. Н. Глубоковским, так и Ф. Ф. Брюсом. Очевидно, что эти лица, Пантен и Климент, также восприняли предание от предшественников, имена которых не сохранились. Так что через этих лиц историческое предание доходит до середины II века. Но кроме Пантена и Климента в Александрии был еще один человек, мнение которого было намного весомее, но которого по каким-то причинам не упоминают в связи с гипотезой о существовании церковного канона в более раннюю эпоху. Этим человеком является александрийский святитель Димитрий18, занимавший Александрийскую кафедру с 188 по 231 год.
Обращая все свое внимание на свидетельства, касающиеся Пантена и Климента, критики упускают очень ценный факт из жизни святителя Димитрия. Он умер в возрасте 105 лет, то есть родился в 126 году19. Епископ Димитрий, 11-й епископ после апостола Марка на Александрийской кафедре20, прославился не только конфликтом с Оригеном. О нем известно как о весьма талантливом церковном организаторе. В Коптской Церкви святитель Димитрий почитается святым. Избранный на Александрийскую кафедру, он был обязан по священной традиции стать хранителем апостольского предания в Александрии. По представленной выше хронологии видно, что не Пантен и Климент (вторая половина II века), но именно святитель Димитрий является связующим звеном в предании Александрийской Церкви. Он застал тех людей, которые родились в апостольский век, так что его можно назвать живым свидетелем этого предания. Таким образом, сущность
нашего дополнения сводится к расширению списка лиц, сохранявших церковное предание, в более древнюю сторону.
В дополнение к сказанному отметим, что сведений о жизни святителя Димитрия имеется достаточно, чтобы провести сравнительно-исторический анализ и понять сущность выдвигаемого нами положения. В отличие от Климента и Пантена, пришедших в христианство из языческой традиции, святитель Димитрий представлен в дошедших до нас сведениях как человек, воспитанный изначально в христианской традиции. На основании тезиса, что в юном возрасте будущий александрийский архиепископ воспринял предание об апостоле Павле как авторе Послания к Евреям, мы вправе подвести границу исторического предания об этом послании к концу I — началу II века. Основанием нашему мнению служит отмеченное выше обстоятельство: дата рождения святителя Димитрия показывает, что его жизнь связана с апостольским веком через одно поколение.
Существует ряд трудностей для подтверждения высказанной точки зрения о факте существования канона церковных книг (включая Послание к Евреям) в Александрийской Церкви в начале II века. Самое главное возражение относится к отсутствию свидетельств самого святителя Димитрия о Послании к Евреям и, в целом, о церковном каноне. Однако, не уменьшая важности данного замечания, отметим, что среди лиц из списка Ф. Ф. Брюса (неполного, как заметят историки) о каноне высказались единицы. Среди них — Ориген, святитель Афанасий Александрийский. Мнение последнего для нашей проблемы не актуально. Что касается Климента Александрийского, то его мнение о Послании к Евреям кратко передано святителем Евсевием Кесарийским в «Церковной истории» (гл. 6.14.2). Трудов Пантена, первого известного начальника Александрийского училища, не сохранилось. Существует краткий отрывок из «Церковной истории» святителя Евсевия Кесарийского (гл. 6.14.4), в котором свидетельствуется о принадлежности Послания к Евреям апостолу Павлу. Учитывая, что свидетельства святителя Димитрия не сохранилось, высказанный нами тезис обретает форму гипотезы. Тем не менее, биографические данные имеют определенный потенциал для подтверждения нашей гипотезы21. В противном случае, как нам кажется, будет подтверждаться идея о противопоставлении двух традиций: училища и Церкви, что является неубедительным.
1.5. Выводы
На основе рассмотренного материала можно сделать следующие заключения.
Мнение Оригена, состоящее из нескольких тезисов, в буквальном прочтении звучит или противоречиво, или гиперкритически («знает только Бог»)22.
• Существуют многие варианты истолкования мнения Оригена, зависящие от того, как исследователь смотрит на противоречия в мысли Оригена.
• Попытка анализа свидетельства Оригена заставляет обращаться к внешним историческим данным, из них можно заключить, что Оригену противостояла древность церковной традиции, против которой у него не было аргументов. Существуют некоторые факты, позволяющие доказать глубокую древность этой традиции и отнести появление канона Священного Писания (с текстом Послания к Евреям) к началу II века, несмотря на более позднюю датировку папируса Р46.
2. Внутреннее свидетельство текста (Евр. 2: 3)
2.1. Лингвистический анализ контекста критиками апостольского происхождения послания
Разбираемый нами стих имеет особое значение в решении проблемы авторства. Ключевым элементом данного стиха является личное местоимение «мы», стоящее в косвенном падеже «а; Часть сложного предложения, включающего текст Евр. 2: 3, передается на языке оригинала как «пы; гкфги^орба т^каит^; ар'Цаа-т; ашт^а; ^тк; арх^ "Хавобаа 'Ха'Хаа6а1 той кирюи, йпо ты^ акоиааутют а; ¿вфаийбп» («то, как мы избежим, вознерадев о толиком спасении, которое, быв проповедано Господом, в нас утвердилось слышавшими от Него»). Сложность понимания этого отрывка основана на том очевидном факте, что грамматическая функция местоимения «\^а;» объединяет субъект и адресат речи (говорящего и слушающих).
Джордж Гатри называет это свидетельство «самым убедительным»23, доказывающим, что автор послания знаком с проповедью Евангелия через
посредников. В комментарии на английский текст Послания к Евреям он пишет: «.автор послания и его слушатели не слышали проповеди о спасении из уст Самого Христа»24. Комментатора (Дж. Гатри) в данном отрывке более привлекает семантика слова s^ai^n, передающая идею твердой уверенности. Обращение к толкованию слова s^ai^n показывает, что автор очень глубоко и тонко чувствует идею греческого текста25. По этой причине жаль, что Дж. Гатри не дал оценки выражению si; ^а; с лингвистической точки зрения.
Необходимо отметить, что Джордж Гатри, занимавшийся проблемой литературной структуры Послания к Евреям, использует в анализе отрывка (Евр. 2: 3) методы лингвистики текста. Его интерес чаще всего сосредоточен на семантике контекста и способах связи между смысловыми единицами. Кроме того, признавая в структуре послания сплетение двух жанров — повествования и увещания — этот библеист обусловливает использование тех или иных языковых средств жанровыми особенностями. Так, например, Дж. Гатри указывает, что в стихе (Евр. 2: 1) автор переходит к увещанию и новой тематической линии, которую он обозначает как «необходимость серьезного принятия Слова Божьего»26. Соответственно жанру меняются приоритеты в использовании языковых средств. Появляется риторический вопрос «той; екфги^гба тп^каитп; а^г'Цаа'т; awrnpia;», образующий семантический параллелизм с предшествующими стихами (Евр. 1: 5, Евр. 1: 13, Евр. 1: 14). По этой причине «риторический вопрос семантически эквивалентен утверждению». «Здесь автор послания утверждает, что человек, который отвергнет проповедь о спасении через Сына, не спасется», — поясняет Дж. Гатри27.
Вышеуказанный тезис подтверждается также выбором способа аргументации: от меньшего к большему (a fortiori), часто используемый в раввинистической литературе. «Меньшее» в данном случае связано с получением Божественного Слова через ангелов в Ветхом Завете, «большее» — с принятием проповеди от Сына. Читателям хорошо известно о строгости наказания в древности тем, кто отверг слово Божие; соответственно, аргументация подводит к мысли о большем наказании в настоящем. Этот способ аргументации тесно связан с семантическим заимствованием, привносящем в контекст (Евр. 2: 1-4) тему превосходства Сына над ангелами из отрывка (Евр. 1: 5-14). Наблюдение Дж.
Гатри в данном случае хорошо показывает методику лингвистики текста в семантическом анализе представленного отрывка. Мотив «Сын превосходнее ангелов» из (Евр. 1: 5-14) включается в аргументацию «от меньшего к большему» и, таким образом, связывает оба контекста. «Увещание заимствует семантический материал из повествования, чтобы достичь своей цели»28.
Что касается отдельных лексических единиц, то Дж. Гатри обращает внимание на слова «<ашт^а» и «\^а;» в (Евр. 2: 1) «Д1«, тойто §гТ пгр1ааотгры; проа^е^ тоТ; акоиабгТ ач^, ^потг парариырд'» («Посему мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть»). Относительно первого слова он пишет, что «Евр. 2: 3Ь-4 служит для определения границ термина аыт^а. Таким образом, весь отрывок (Евр. 2: 1-4) представляет собой связанный контекст увещательного характера, в котором внимание слушателей обращено на содержание того, что они слышали»29. Второе слово, «\^а;», повторяется в формах множественного числа глаголов парариыру и гкфги^орба. Этим подчеркивается включенность всей христианской общины «в поле агента действия»30. Таким образом, весь отрывок представляет собой очень глубокое по коммуникативной функции содержание. Для семантического анализа отрывка автор привлекает целый арсенал средств. Уклонение от разбора самого противоречивого выражения в этом отрывке («в нас») выглядит преднамеренным31. Тем не менее, коммуникативная функция всего отрывка заставляет учитывать, что выражение «в нас» также включено в эту функцию и требует особого внимания с лингвистической точки зрения.
Фредерик Брюс, автор пользующегося большой популярностью комментария, игнорирует подробный лингвистический анализ разбираемой цитаты. Его мнение сводится к общей идее, что ни сам автор, ни адресаты послания не слышали проповеди о спасении из уст Господа. Особого внимания в его рассуждении заслуживает следующий комментарий: «Наш автор, маловероятно, что это Павел (курсив мой — С.Г.), не заявляет о причастности к прямому откровению от Самого Христа и не утверждает своей независимости от апостолов»32. Модальность данного высказывания обусловливается вводным членом предложения (отмечено курсивом), который передает, на наш взгляд, степень неуверенности исследователя по вопросу атрибуции.
Вильям Лейн, автор другого комментария, также стоит на позиции отрицания авторства апостола Павла. Во вступительной части своего труда он уверенно говорит, что апостол Павел «без сомнений»33 не является автором послания34. Свидетельство отрывка (Евр. 2: 3) В. Лейн комментирует как свидетельство о поколении христиан, которые приняли проповедь Господа опосредованно. К этому поколению относится, по мнению исследователя, и апостол Павел. Однако в подробном комментарии отрывка (Евр. 2: 3), содержащего много ценных сведений в отношении греческого текста, мы не находим никаких лингвистических экскурсов для понимания слов «а<; ^а<;». Следовательно, В. Лейн или игнорирует не интересное для него место, или основывается на лекси-ко-грамматических особенностях этого отрывка, не выходя за рамки отдельного предложения.
Пол Эллингворт, назвавший стих (Евр. 2: 3) самым убедительным свидетельством против апостола Павла, тем не менее, останавливается на словах «а<; г^гв®1^^» подробнее других. Признавая факт, что семантика данного отрывка говорит о косвенном принятии Евангелия теми, кому адресуется послание, П. Эллингворт останавливается на семантической полисемии отрывка. «Необязательно, что они (адресаты послания) были христианами второго или последующего поколений, но этот стих резко противоречит главному утверждению апостола Павла о получении своих апостольских полномочий напрямую от Господа (Гал. 1: 1, 12)»35. Судя по комментарию этого библеиста, полисемия (П. Эллингворт комментирует этот отрывок без обращения к лингвистической терминологии) основана на риторических принципах, когда автор по пастырским причинам или объединяет себя со своими слушателями, или наоборот — абстрагируется от них. С нашей точки зрения, это очень важное замечание, тем более что П. Эллингворт указывает, что такие приемы свойственны апостолу Павлу36. Единственное, что не может принять этот исследователь, — это тот факт, что «по такому жизненному вопросу об источнике своей проповеди он не смог дать свое личное свидетельство»37.
Гарольд Аттридж высказывает практически ту же самую мысль, что и большинство других западных комментаторов. По его мнению, «невообразимо, чтобы апостол Павел поставил себя в подчиненную позицию вторичного восприемника предания»38. Комментарий Г. Аттриджа
отличается тем, что в нем присутствует существенная часть филологического аппарата. В частности, автор отмечает «нескладность» конструкции «арх^У "Хавоиаа "ХаХгТба1» (дословно: «начало взявшая проповедаться»), несмотря на употребление ее у классических авторов39. Тяжесть языка здесь существенна, но комментатор объясняет выбор данной конструкции аллитерацией (Х-, "Х-^)40. Это очень хорошее замечание (с формальной точки зрения), потому что в данном случае автор ставит употребление аллитерации в зависимость от коммуникативного намерения автора41. Можно было бы ожидать подробного филологического анализа функции (например, коммуникативной) обстоятельства «а; ^а;», но автор этого не делает. 2.2. Лингвистический анализ контекста апологетами апостольского происхождения послания
Дейвид Алан Блэк, занимавшийся вопросом авторства Послания к Евреям, в своем исследовании больше отмечает, что отрывок (Евр. 2: 1-4) содержит авторские лексические параллели. Например, вводная фраза Д1а тойто используется апостолом Павлом чаще, чем у других новозаветных авторов, а наречие перилтотёры; — типичное слово из лексикона апостола. По мнению этого исследователя, главная цель данного отрывка — показать утверждение проповеди, начатой во время земной жизни Спасителя, поэтому внутреннее свидетельство текста (Евр. 2: 3) не является аргументом против апостола Павла. Также возможно, что в выражении «ипо ты^ акоиааушу а; ^а; ¿^ва^П» (дословно: «от слышавших в нас было утверждено») апостол Павел прибегает к типичному пастырскому приему: объединяет себя с читателями «для того, чтобы смягчить свое
увещание»42.
Известно, что Д. А. Блэк склоняется к признанию апостола Павла автором Послания к Евреям, поэтому может показаться, что он упрощает представленную в данном стихе проблему. Однако мысль исследователя, глубокого знатока греческого языка, понятна: обозначив общее содержание рассматриваемого аргумента, от отрывка (Евр. 2: 3) Блэк переходит к более важной части своего исследования — сравнительному анализу стиля послания.
Эта Линнеманн, поставившая целью исследовать последовательность научных методов в библеистике, рассматривает отрывок (Евр. 2: 3) самым тщательным образом. Критика Э. Линнеманн направлена на традиционный взгляд западной библеистики, согласно которому
стих из Евр. 2: 3 исключает апостола Павла из числа лиц, услышавших Евангелие непосредственно от Господа. Позиция этой исследовательницы носит апологетический характер, поэтому ее комментарий вдвойне интересен.
По мнению Э. Линнеманн, традиционная интерпретация отрывка (Евр. 2: 3) ошибочна. Необходимо обратить внимание прежде всего на вторую часть высказывания43. Субъект высказывания — это выражение «т^каит^ аыт^а» («такое великое спасение»), которое сообщается Господом. Идея о произнесенной Господом проповеди спасения обусловливает продолжение предложения и необходимо требует дополнения в виде воспринимающей стороны, чтобы идея высказывания была полностью реализована. То, что проповедь услышана, показано в формулировке «итсо акоиааутыу». Затем Э. Линнеманн указывает на лексическое значение слова «¡ве^а^», которое имеет значение «утверждать», но никак не «учить; делать учениками»44. Таким образом, теми, кто слышал Господа, спасение «утверждается». Нет смысла обращать внимание на слово «мы» (а<; ^а<;), так как не оно представляет субъект высказывания45, хотя и видно, что автор включает себя в объем понятия «мы». Сказуемое «утвердилось» (евфа^бп) связано только с подлежащим «спасение» (ашт^а), репрезентируемое относительным местоимением «"Нтк;». Из сказанного следует, что местоимение «£1<; ^а<;» не указывает на учеников, услышавших проповедь спасения от учителей, но указывает на лиц, в которых проповедь спасения получила утверждение. Другими словами, речь идет не об утверждении учеников, но об утверждении Господнего спасения. В таком случае, первое поколение христиан, слышавшее проповедь о спасении из уст Спасителя, также может быть включено в объем (инклюзивного в данном случае) местоимения «а<; ^а<;»46.
В заключение своего рассуждения Эта Линнеманн приводит свидетельство (1 Кор. 15: 3), говорящее о прямом откровении апостолу Павлу от Господа. Она пишет: «Бог открыл своего Сына Павлу непосредственно; это, однако, не означает, что Бог открыл апостолу все, что Иисус говорил и делал. Если Павел получал некоторые сведения от других, то это не делает его христианином второго поколения»47.
Для лучшего понимания мнения Э. Линнеманн данный отрывок можно представить в схематичном виде, дополнив его соответствующими
лингвистическими терминами. При этом необходимо учитывать, что стих Евр. 2: 3 входит в состав сложного предложения с подчинительными связями. Это предложение распределяется в стихах отрывка Евр. 2: 2-4.
Таблица 2
Евр. 2: 2 а уар о §1 а^гХют "ХаХ^бе!; Хоуо; ¿угрето в^аю; ка! пааа параваач; ка! парако^ еХаве^ еу&коу ^ктбапоЗооча^ Придаточное предложение условия с сочинительной связью. Первичная предикация: Хоуо? еуе^ето в^аю? параваац ка! парако^ 1Хав^
Евр. 2: 3 (а): пы; %еТ; гкфеи^орба т^каит^; ¿рХ^оат; аыт^а;, Главное вопросительное предложение. Первичная предикация: ^ец Ёкфеи|6^е9а.
Евр. 2: 3 (Ь): арх^ "Хавойаа "ХаХгТа6а1 §1а той кирюи ипо ты^ акоиаа^ты^ е!; ^а; евева^б^, Придаточное определительное. Первичная предикация: — ^тц — подлежащее — «РХ^ 1авоиаа 1а1еТа9а1 — составное глагольное сказуемое — ¿вева^п — однородное сказуемое
Евр. 2: 4 аотеп^артирой^то; той 0еой о^е^; те ка! тграачу ка! пошХа1; ка! п^еи^ато; ауюи ^ерктрТ; ката т^ аитой бгХпачу Абсолютный причастный оборот. Вторичная предикация: аи^еп1^артирои^то? той 9еои
Из представленной таблицы видно, что комментарий Э. Линнеманн, при всей его глубине, сосредоточен более на лексическом анализе и на экстралингвистических факторах (внешние свидетельства, факультативная информация). Кроме того, предпочтение отдельного стиха Евр. 2: 3 содержанию всего сверхфразового единства (СФЕ)48 (Евр. 2: 1-4) выявляет некоторые упущения, которые могли бы существенно дополнить апологетические идеи автора комментария.
Обращение к полному содержанию данного СФЕ дополняет взгляды Э. Линнеманн и позволяет выявить несколько важных закономерностей. Во-первых, становится очевидным, что отмеченная Г. Аттриджем
аллитерация Ха^оОси XaXsíaGai ("X-, Х-Х)обретает стилистическую функцию только в лексическом параллелизме Евр. 2: 2 и Евр. 2: з(Ь): a^élwv ХаХ^бе!; Хоуо; — ápX^v ХавоОаа ХаХаабаи Этот параллелизм стилистически маркирует идею произнесения проповеди. Без этого параллелизма использованные фонетические средства (аллитерация и ассонанс) не несут функциональной нагрузки49 и, соответственно, не являются стилистически маркированными. Во-вторых, актуальное членение предложения показывает, что uno rwv aKouaávrwv — тема высказывания, так как имеет формальный признак в виде определенного артикля, а ремой является сказуемое ¿вева1ш9п5°. Интересно, что Этельберт Вильям Буллингер обратил внимание на проблему перевода этого стиха еще в конце XIX века, когда ни линейного тема-рематического анализа, ни лингвистики текста не существовало. Исследуя эллиптические конструкции с отсутствием глаголов и причастий, он попытался отразить стилистику греческой структуры средствами английского языка51. Возвращаясь к комментарию Э. Линнеманн, отметим, что под этот комментарий можно подвести определенную филологическую базу и вывести его, таким образом, в область лингвистики для подробного изучения.
Профессор Н. Н. Глубоковский также подробно останавливается на данном стихе. Зная отрицательное мнение западной библеистики, Глубоковский постарался рассмотреть свидетельство Евр. 2: з во всей широте критических мнений. Основные моменты его комментария сводятся к разбору слов awrnpía ^ri; aKoúaavrg;.
По мнению Н. Н. Глубоковского, контекст говорит прежде всего о величии спасения и крайней опасности его отвержения. Исследователь пишет: «Если же слово новозаветное несравненно выше ветхозаветного, то как можно ожидать при нем иного результата в виде безнаказанности?»52 Если обратить внимание на общую структуру рассуждения профессора Глубоковского, то можно согласиться, что автор анализирует контекст согласно семантически ориентированному подходу описания текста. Как лингвисту, Н. Н. Глубоковскому были понятны многие проблемы, связанные с анализом религиозного текста, поэтому его подходы кажутся согласными с тем, что мы можем встретить в современной науке. По рассуждению автора видно, что он стремится войти в структурно-смысловое целое контекста, вполне понимая, что семантика контекста не представляет простой суммы семантики отдельных слов. Даже у самой
нейтральной единицы (например,^;), включенной в контекст, возможны семантические приращения. Другими словами, Н. Н. Глубоковский интуитивно следует одному из главных постулатов лингвистики текста, утверждающем, что «в тексте возникает качественно новое целое, не равное сумме системных значений отдельных единиц»53.
Когда Н. Н. Глубоковский описывает лексико-грамматическую функцию местоимения ^тч;, он показывает, что это местоимение вводит придаточное определительное предложение. Антецедентом этого местоимения является словосочетание т^каит^; оыт^а;. Рассуждая далее о функции этого местоимения (в рамках семантического подхода), Глубоковский пишет: «Перед нами великое христианское спасение, которое писатель и берет в таком полном совершенстве, обозначая его через ^тк;. Этим отмечается совсем особый оттенок: если б; лишь указывает предшествующее, то бал; захватывает во всем объеме того, что свойственно ему по природе или по положению генерически и качественно»54. Можно согласиться, что добавление эмфатической частицы изменяет информативность текста55. Различие б; и бал;, бесспорно, имеет место в классическом древнегреческом языке. С другой стороны, сравнительный анализ употребления этих местоимений на материале Нового Завета показывает, что семантические различия этих местоимений нивелируются56.
На наш взгляд, местоимение может рассматриваться в своем классическом лексическом значении. Это подтверждается как общей классической тенденцией послания, так и тем, что в разбираемом контексте ^тц служит маркером реализуемой прагматической функции. Оно усиливает контекст, дает намек на возможные супрасегментные характеристики: интонацию, эмфатическое ударение. Более того, местоимение ^тк;, по мнению ряда исследователей, свойственно стилю апостола Луки57. Это обстоятельство не в последнюю очередь важно для решения вопроса об авторстве Послания к Евреям.
Для Н. Н. Глубоковского субстантивированное причастие акои-аа^те; означает слышавших из уст Господа и совпадает с апостолами-самовидцами. Это требуется для «убедительности и неотвратимой авторитетности своего свидетельства»58. Как пишет автор, «Они служат поручителями для всех нас, объединенных в христианском братстве. Естественно, что с этой стороны писатель приравнивается к читателям
в общих способах христианского осведомления, нимало не исключая для себя многих индивидуальных особенностей»59. Из этого не вытекает с принудительной необходимостью, что автор был человеком второй или последующих генераций. Н. Н. Глубоковский поясняет, что речь здесь идет «о достоверности христианского благовестия, которое, будучи возвещенным, необходимо отсылает к слышавшим»60. Местоимение «нам» (см. выше) оказывается частным приложением к этой идее. Фраза «итсо ты^ акоиаа^ты^» несет доминирующее смысловое значение, так как ее содержание передает критерий истинности евангельской проповеди. Суть этого критерия в том, что для всех обязателен только этот метод усвоения спасения — слышание от непосредственных слушателей61.
По мнению Н. Н. Глубоковского, выражение «гц ^а<;» не устраняет апостола Павла из авторов послания, так как «мы» означает «единое целое евангельски оглашенных исповедников Христовых — без разграничений лиц и положений»62. Местоимение «мы», употребленное во всем контексте (Евр. 2: 3а-Ь), называется у автора коммуникативным и относится к обычному литературному приему63. В увещательном контексте это служит самому лучшему убеждению. Выразительное %£1<; (при гкфги^орба) является стилистически маркированным и подчеркивает общую идею того, что «здесь всякий христианский учитель может только снисходить к читателям, но ничуть не отождествляться с ними по преступной невнимательности к божественному спасению»64. Таким образом, перед нами обычный факт применения стилистически значимых средств (риторических приемов) в христианско-педагогических целях.
2.3. ВыЕоды
Подводя итог представленным выше рассуждениям, сделаем некоторые выводы относительно обозначенного свидетельства текста (Евр. 2: 3).
• Данное свидетельство текста представляет собой важный аргумент в рамках рассматриваемой проблемы. Односторонний подход в интерпретации этого свидетельства на фоне большого разнообразия идей не служит объективности научных выводов.
• С лингвистической точки зрения можно прийти к выводу, что данное свидетельство (Евр. 2: 3) не исключает автора послания
из числа лиц первого поколения христиан. Наиболее подробный лингвистический анализ для подтверждения такой точки зрения представлен в работах апологетического содержания.
• Существенной методологической ошибкой в анализе отрывка (Евр. 2: 3) следует признать игнорирование принципов структурного подхода, направленного на описание отдельных составляющих объекта и на описание отношений этих составляющих внутри объекта. Описание составляющих контекста не представляет большой сложности для исследователей. Что касается выявления отношений между составляющими, то проигнорированный элемент «ei; ^а;» разрушает всю структуру контекста, так как не позволяет связать в единое целое его содержание.
Библиография
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. В русском переводе. М.: РБО, 2008.
2. Евсевий Памфил. Церковная история. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993. 448 с.
3. Глубоковский Н. Н. Искупление и Искупитель (по Евр., гл. 2). Пг., 1917.
4. Глубоковский Н. Н. Послание к Евреям и историческое предание о нем // Годишник на Софийский университет. Кн.14, 1936-1937. София, 1937.
5. Зверев Петр, свщмч. Экзегетический анализ первых двух глав Послания апостола Павла к Евреям. URL: http: //myftudies.narod.ru/ library/z/zverev.html.
6. Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание / Пер. с англ. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2011. 360 с.
7. Фрумкина Р. М. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Актуальные проблемы современной лингвистики: Учебное пособие / Сост. Л. Н. Чурилина. М., 2010. 416 с.
8. Чернявская В. Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность: Учебное пособие. М., 2009. 248 с.
9. AttridgeH.W. A Commentary on the Epiftle to the Hebrews. Hermeneia. Philadelphia: Fortress, 1989. 439 p.
10. Black A.D. Who Wrote Hebrews? The Internal and External Evidence Reexamined // FM 18: 2 (Spring 2001). P. 3-22.
11. Bruce F.F. The Epiftle to the Hebrews // The New International Commentary on the New Teftament. Michigan, 1990. 426 p.
12. Boyer L.J. Relative Clauses in the Greek New Teftament: A Statiftical Study // GTJ 09: 2 (Fall 1988). P. 233-256.
13. Buttinger E. W., D.D. Figures of Speech Used in the Bible. London, 1898. 979 p.
14. Ettingworth P. The Epiftle to the Hebrews: a commentary on the Greek text. Michigan, 1993. 764 p.
15. Forüer Ch., the Reverend. The Apoftolical Authority of the Epiftle to the Hebrews: An Inquiry. London, 1837. 671 p.
16. Guthrie G.H. The Structure of Hebrews: a text-linguiftic analysis. Leiden: E.J. Brill, 1994. 161 p.
17. Guthrie G.H. The NIV Application Commentary: Hebrews. Michigan: Zondervan, 1998. 468 p.
18. Kim Y. K. Palaeographical Dating of P46 to the Later Firft Century.
U^RL: http: //www.biblical-data.org/palaeo/Kim_P46.pdf
19. Lane W.L. Hebrews: A Call to Commitment. Vancouver: Regent College Publishing, 2004. 188 p.
20. Lane W.L. Hebrews 1-8 // Word Biblical Commentary. Dallas: Thomas Nelson Inc., 1991.
21. Linnemann E. A Call for a Retrial in the Case of the Epiftle to the Hebrews // FM 19: 2, Spring 2002. P. 19-53.
Примечания и библиографические ссылки
1. См., напр.: Attridge H.W. A Commentary on the Epiftle to the Hebrews. Hermeneia. Philadelphia: Fortress, 1989. P. 1.
2. Lane W.L. Hebrews 1-8 // Word Biblical Commentary. Dallas: Thomas Nelson Inc., 1991. P. XLIX.
3. Ettingworth P. The Epiftle to the Hebrews: a commentary on the Greek text. Michigan: Wm. B. Eerdmans Publishing Company, 1993. P. 7.
4. Фрумкина Р. М. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Актуальные проблемы современной лингвистики: Учебное пособие / Сост. Л. Н. Чурилина. М.: Флинта, 2010. С. 43.
5. Там же. С. 45.
6. Там же.
7. Там же.
8. Н. Н. Глубоковский, цитируя западных критиков, показывает, что мнение Оригена уже в XIX веке было возведено в разряд аксиомы вопреки научным принципам. См.: ГлубоковскийН.Н. Послание к Евреям и историческое предание о нем. София, 1937. С. 56.
9. Bruce F.F. The Epiftle to the Hebrews // The New International Commentary on the New Teftament. Michigan, 1990. P. 20.
10. Глубоковский Н. Н. Послание к Евреям и историческое предание о нем. Цит. соч. С. 10.
11. Это одна из главных целей его работы. По мнению Н. Н. Глубоковского, лингвистические исследования должны начинаться после снятия неопределенности по главным фактам исторического предания. Мы разделяем это мнение.
12. Глубоковский Н. Н. Цит. соч. С. 12.
13. Там же. С. 11.
14. Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание / Пер. с англ. М.: ББИ св. ап. Андрея, 2001. С. 267.
15. Former Ch., the Reverend. The Apoftolical Authority of the Epiftle to the Hebrews: An Inquiry. London, 1837. P. 5-7.
16. Bruce F.F. Op. cit. P. 23.
17. Ibid.
18. См.: ЕвсевийПамфил. Церковная история. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993. С. 199.
19. Demetrius St. New Advent — Catholic Encyclopedia. URL: www. newadvent. org/cathen/04706b. htm
20. В Коптской Церкви епископ Димитрий считается 12-м по апостольской преемственности, но исследование этого факта мы оставляем историкам.
21. Библеистам известна работа Ю. Кима, проанализировавшего папирус Р46 и датировавшего его концом I века. Несмотря на то, что такая датировка не получила одобрения со стороны ученого сообщества, Ю. Ким продемонстрировал определенный потенциал того, что время появления канона церковных книг может быть пересмотрено. В этой связи наша гипотеза о существовании Послания к Евреям в Александрийской Церкви в более раннее время созвучна с мнением Ю. Кима. См.: Kim Y.K. Palaeographical Dating of P46 to the Later Firft Century. URL: http://www. biblical-data. org/ palaeo/Kim_P46. pdf
22. Этот тезис приводит на ум цитату «...и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11: 27). Неведение отдельного человека не доказывает неведения Церкви. Однако этот вопрос уводит проблему в область догматического анализа, который, в конечном счете, не направлен на раскрытие побудительных причин, заставивших Оригена высказаться так неоднозначно.
23. Guthrie G.H. The NIV Application Commentary: Hebrews. Michigan: Zondervan, 1998. P. 23.
24. Ibid. P. 85.
25. В структуре актуального членения данного предложения глагол evbebaiw,qh стоит в позиции ремы. Таким образом, автору удается обратить внимание на одну из важных деталей этой цитаты, которую многие комментаторы проигнорировали.
26. Guthrie G.H. The Structure of Hebrews: a text-linguiftic analysis. Leiden: E.J. Brill, 1994. P. 61. В данном труде Дж. Гатри дает много параллелей из труда Spicq C. «L'Epitre aux Hebreux», который мы, к сожалению, не имеем в своем распоряжении.
27. Ibid. P. 62.
28. Ibid. P. 140.
29. Ibid.
30. Ibid. P. 62.
31. Так как очевидным образом нарушается структурный подход в исследовании.
32. Bruce F.F. Op. cit. P. 68.
33. Lane W.L. Hebrews 1-8. P. XLIX.
34. В. Лейн написал еще одну работу, посвященную Посланию к Евреям. В ней автор всесторонне анализирует отрывок (Евр. 2: 1-4), уделяя внимание стилистическим и риторическим особенностям. Однако никакой информации по связи интересующей нас фразы с каким-либо автором он не дает. См.: Lane W.L. Hebrews: A Call to Commitment. Vancouver: Regent College Publishing, 2004. P. 27-41.
35. EUingworth P. The Epiftle to the Hebrews: a commentary on the Greek text. P.
7.
36. Ibid.
37. Ibid.
38. Attridge H.W. A Commentary on the Epiftle to the Hebrews. P. 2.
39. Очень редкое.
40. Замечание является примером того, как в Послании к Евреям встречаются «неудобные» места, существенно противоречащие концепции «самого греческого» стиля послания. Попытка Г. Аттриджа объяснить эту конструкцию намерением автора фонетически маркировать фразу (с помощью аллитерации) не доказана. С одной стороны, общепризнано, что Послание к Евреям отличается своим поэтическим характером; с другой стороны, использование аллитерации (если это маркированный элемент) должно быть целесообразным. В противном случае данная аллитерация или оказывается произвольной, или предназначена единственно для «сглаживания» неудачной синтаксической конструкции.
41. В противном случае игнорируется функция стилистического средства. Другими словами: аллитерация используется ради самой себя.
42. Black A.D. Who Wrote Hebrews? The Internal and External Evidence Reexamined // FM 18:2 (Spring 2001). P. 5.
43. Э. Линнеманн также практически не использует лингвистическую терминологию для разъяснения своей точки зрения. «Вторая часть высказывания» (такова терминология Э. Линнеманн) в данном случае — это придаточное определительное. Здесь мы вынуждены констатировать, что многие библеисты не являются специалистами в области лингвистических исследований. Отсутствие технической терминологии, а также погрешности перевода (статья Э. Линнеманн была прочитана нами на английском языке) потребовали определенных усилий, чтобы вникнуть в суть аргументации автора.
44. Естественно, что данный глагол не такой сложный, чтобы возникли трудности при его переводе. По-видимому, Э. Линнеманн утверждает, что приравнивание второго поколения христиан к ученикам (изменение семантики местоимения) изменяет семантику этого глагола, отсюда и такая интерпретация относительно перевода.
45. Трудно понять, что означает термин «субъект» в объяснении автора. Несомненно, это не подлежащее, так как этот термин употреблен и в отношении обстоятельства (следуя логике изложении), и в отношении грамматического подлежащего придаточного определительного. См.: Linnemann E. A Call for a Retrial in the Case of the Epiftle to the Hebrews // FM 19:2, Spring 2002. P. 40.
46. Из такого рассуждения становится понятным, что «мы» — это и все апостолы, которые не смогут избежать наказания «thlikau,thj avmelh,santej swthri,aj». Пример отпавшего апостола Иуды в данном случае уместен.
47. Linnemann E. A Call for a Retrial in the Case of the Epiftle to the Hebrews. P.
40.
48. Термин из лингвистики текста.
49. Это существенное дополнение к тому, что было сказано в отношении аллитерации Г. Аттриджем.
50. С нашей точки зрения, этот момент важен в отношении текста синодального перевода. Выражение «в нас утвердилось слышавшими от Него» следует переводить как «слышавшими от Него в нас утвердилось». Это важно потому, что без определенного артикля причастие «слышавшими» воспринимается в русском переводе как рема, то есть логическое ударение смещается с «утвердилось» на «слышавшими», что не имеет места в греческом оригинале.
51. BuUingerE.W., D.D. Figures of Speech Used in the Bible. London, 1898. P. 63.
52. Глубоковский Н. Н. Искупление и Искупитель (по Евр., гл. 2). Пг., 1917. С. 14.
53. Чернявская В. Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность. С. 23.
54. Глубоковский Н. Н. Искупление и Искупитель (по Евр., гл. 2). Указ. изд. С. 16.
55. Чернявская В. Е. Цит. соч. С. 21.
56. Boyer L.J. Relative Clauses in the Greek New Teftament: A Statiftical Study // GTJ 09:2 (Fall 1988). P. 242.
57. Ibid.
58. Глубоковский Н. Н. Искупление и Искупитель (по Евр., гл. 2). Указ. изд. С. 17.
59. Там же.
60. Там же. С. 18.
61. Там же.
62. Там же. С. 19.
63. Подобное рассуждение, но в других формулировках предлагает свщмч. Петр Зверев. См.: Зверев Петр, свщмч. Экзегетический анализ первых двух глав Послания апостола Павла к Евреям. URL: http://myftudies. narod. ru/ library/z/zverev. html.
64. Глубоковский Н. Н. Искупление и Искупитель (по Евр., гл. 2). Указ. изд. С. 19.
