CC BY
25
Привлечение психолога и педагога в уголовное судопроизводство: историко-правовой аспект
Лопатин Андрей Александрович,
магистр, Сибирский федеральный университет E-mail: Andrei_lopatin@mail.ru
В статье рассматривается вопрос об истории привлечения психолога и педагога в уголовный процесс. Несовершенство законодательства в этой части приводит к непониманию специалистами своей роли, прав и обязанностей, и в конечном итоге влияет на качество результатов их деятельности. В уголовный процесс психолог и/или педагог привлекается судьей или следователем в связи с требованиями закона. Однако данные субъекты имеют свои представления о его участии, которые во многом рассогласуются как между персональными позициями, так и с действующим законодательством. В сложившейся ситуации психологи, участвующие в уголовно-процессуальной деятельности находятся в состоянии постоянных рассогласований, ведь их деятельность должным образом не определена и не урегулирована.
Ключевые слова: история уголовного процесса, несовершеннолетние, уголовное дело, специалист, психолог, педагог.
Привлечение психолога в уголовный процесс -это форма использования специальных знаний. Идея использования специальных знаний в судопроизводстве возникла очень давно и в той или иной форме эта идея реализуется уже в первых исторических типах уголовного процесса, когда для разъяснения сложных технических явлений привлекались специалисты соответствующей отрасли. [1]
Начало процесса, когда в уголовный процесс стали привлекать лиц, осуществляющих воспитательную функцию в России в отношении несовершеннолетних, можно проследить с середины XIX века, хотя отдельные отголоски этого процесса доходят до нас и еще с более древних времен.
Изучение вопроса правового регулирования участия педагога и психолога в уголовном производстве является важной задачей, без чего в целом сложно понять, почему на современном этапе данный институт обладает теми или иными признаками и каким образом шло его становление.
Впервые упоминание о возможности применения в отношении несовершеннолетнего воспитательного воздействия, специальными субъектами, можно обнаружить в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. [2]
Как правило, подростка отправляли в церковные школы, где их воспитанием продолжали заниматься священнослужители и духовники. Однако в Уставе еще ничего не говорилось, что педагог относится к участнику процесса, в производство приглашали сведущих людей, когда были необходимы специальные знания. В качестве таких людей законодатель определял врачей, профессоров, художников, техников, ремесленников, то есть всех тех, у кого были те или иные знания необходимые для следствия. Однако в современном понимании, в большей мере, можно говорить о приглашении в процесс специалиста или эксперта, чем педагога или психолога.
Таким образом, Устав впервые дал возможность приглашать в процесс экспертов, в широком смысле данного понятия. При этом законодатель не пользовался понятием «педагог», достаточно было того, что человек занимался деятельностью, связанной с педагогической, в самом производстве данное лицо выполняло не столько свою педагогическую функцию, сколько деятельность эксперта.
Что касается психологов, то в Уставе предусматривалась возможность проведения освидетельствования умственных способностей обвиняемых для обнаружения у них признаков умственной от-
5 -о
сз ж
■с
сталости или беспамятства. С современной точки зрения, речь все же идет не о психологе, а скорее о психиатре, хотя такие лица должны были кроме прочего, определять особенности личности, что могло снизить вину и тяжесть наказания.
Упоминание понятия «педагог» появилось в Законе «Об изменении форм и обрядов судопроизводства по делам о преступных деяниях малолетних и несовершеннолетних» [3] 1897 года, в котором как сведущих людей стали называть, в том числе воспитателей, учителей и лиц, которые занимаются воспитанием юношей. Однако под такую категорию мог попасть кто угодно, в том числе и ремесленники, у которых были подопечные ученики и даже врачи, которые также занимались обучением. Но и в этой ситуации, несмотря на перечень педагогических работников, в процессе данные субъекты и дальше принимали участие как эксперты.
С 1910 года в России стали создавать специальные суды по делам несовершеннолетних, где дела рассматривались специальными мировыми судьями, при этом данный орган, в большей степени, рассматривали с точки зрения органа попечения за несовершеннолетними лицами. Суд был вправе надзирать за учреждениями, которые на попечение принимают несовершеннолетних, но не мог ведать вопросами гражданского и опекунского производства.
После событий 1917 года, встала острая необходимость повышать эффективность предупреждения преступности несовершеннолетних, для них упразднили специализированные суды и тюремное заключение, а все дела лиц, в возрасте до 17 лет, стали передавать в комиссии о несовершеннолетних. Такие комиссии, по своим функциям, не относились к судам, а с момента создания их деятельность была направлена на применение мер профилактики безнадзорности и преступности несовершеннолетних и были призваны оказывать несовершеннолетним содействие в защите прав и интересов.
Однако так как дела несовершеннолетних суды не рассматривали, то законодателю не было необходимости предусматривать для них процессуальные гарантии, в том числе и возможность приглашения в процесс педагогов и психологов, комиссия могла лишь применить в отношении несовершеннолетнего медико-педагогические меры. Тем не менее, интересно, что председательствовал на комиссии педагог, причем его участия считали обязательным, а условия жизни несовершеннолетнего исследовал обследователь-воспитатель. То есть также лицо, которое хотя и опосредовано, но имело отношение к педагогике.
В соответствии со ст. 5 Декрета о суде № 1 [4] местные суды имели право пользоваться положе-Е ниями устава, в части привлечения в процесс све-2 дущих лиц. В Декрете о суде № 2 [5], как доказа-£3 тельства, допустили заключения экспертов, име-еЗ лось такое указание и в Положении о народном Ц суден 1918 г.[6]
С принятием УПК РСФСР 1922 года [7] и в УПК РСФСР 1923 года [8] появляется такое понятие, как законный представитель несовершеннолетнего. Представителями считали родителей, опекунов, представителей организаций, у которых на попечении находился несовершеннолетний. Однако такие законные представители каких-либо специальных процессуальных прав не имели.
Впоследствии законодатель шел по пути превентивно-карательного политики в отношении правосудия, в том числе и правосудия над несовершеннолетними, причем, не имея для этого объективных оснований, в целом борьба с преступностью несовершеннолетних была ничем иным как способом выявлять врагов народа, к примеру, среди родителей подростков.
В 1940 году издается приказа НКЮ СССР и Прокуратуры СССР № 67/110, которым на судебные органа была возложена обязанность, в ходе рассмотрения дела, при участии несовершеннолетнего, приглашать в следственное действие представителей школы или учреждения, в которых лицо воспитывалось или обучалось. [9]
Но и в такой интерпретации речь о педагогике в процессуальном законодательстве не шла, это были представители учреждения, которые не обязательно имели педагогическое образование. Сама же роль таких представителей заключалась не в оказании помощи подростку, в ходе проведения процессуальных действий, а сводилась, фактически, к роли свидетелей, которые все что могли, это дать характеристику конкретному подростку, а их участие в заседаниях суда обеспечивало исполнение общей превенции.
Впервые вопросы особенностей производства следственных действий, в которых принимает участие несовершеннолетний субъект, были закреплены в 1960 г., с принятием УПК РСФСР 1960 г. [10] В отличие от действовавшего ранее УПК в новом законе законодатели предусмотрел необходимость приглашения в процесс педагога при допросе несовершеннолетнего. Однако такое приглашение уже тогда было поставлено на усмотрение следователя, прокурора или по соответствующему ходатайству, защитника. В ст. 159 рассматриваемого нормативно-правового акта предусмотрели, что педагог приглашается обязательно, если лицу не исполнилось 14 лет, а с 14 до 16 лет только по инициативе непосредственно следователя. Также следователь получил право, в случае наличия необходимости, привлекать к производству законных представителей несовершеннолетнего или родственников. Данные субъекты наделялись правом задавать вопросы несовершеннолетнему, при наличии согласия следователя, а в конце допроса они подтверждали правильность записей в протоколе.
В целом анализ законодательства того времени дает основания полагать, что закрепление возможности привлекать в процесс педагога было связано с необходимостью принимать во внимание при допросе психофизиологические особенности лич-
ности, что требует особого подхода. Также педагог может контролировать допустимость применения следователем тактических приемов. Хотя следует сказать, что следственные работники задачу педагога видели несколько в ином свете, как экспертов, которые смогут обеспечить более эффективное взаимодействие следователя и несовершеннолетнего.
Что касается необходимости принимать во внимание психологические знания, то в уголовном процессе такая необходимость появилась в 1968 г., когда внесли изменения в постановление ВС 1963 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних». [11] В п. 4 указанного документа было закреплено, что в том случае, когда следователь обладает данными о наличии у несовершеннолетнего психической отсталости, следует выяснять, какой она имеет уровень, может или нет субъект в полном объеме понимать, происходящие с ним события, руководить собственными действиями, для чего следует назначать судебно-психологическую экспертизу.
С принятием УПК РФ предусмотрели обязанность следователя привлекать к производству допроса педагога или психолога, если несовершеннолетний имел возраст до 14 лет. Когда подросток достиг возраста от 14 до 18 лет, педагог или психолог привлекается в процесс по инициативе следователя. К проведению допроса обвиняемых и подозреваемых несовершеннолетних лиц стали допускаться не только педагоги, но и ввели необходимость приглашения психолога. Однако закрепление в законодательстве такой возможности, законодатель за рамками оставил вопрос их функций и места в системе уголовного судопроизводства.
Таким образом, с принятием УПК РФ проблема использования при проведении допросов специальных знаний, окончательно не решилась, хотя на протяжении действия УПК РФ законодатель вносил изменения и старался усилить роль педагога и психолога в следованных действиях. К примеру, при допросе свидетеля, в отсутствии педагога, как альтернативу разрешили приглашать психолога, расширили возрастные границы обязательного привлечения к процессу педагогов и психологов.
В ст. 280 УПК РФ законодатель также предусмотрел положение, что в процесс можно пригласить, в том числе, и психолога, посредством чего расширили гарантии несовершеннолетним, однако и сегодня назвать совершенным порядок привлечения педагогов и психолога в процесс не представляется возможным.
При введении необходимости участия при допросе педагогов и психологов, по всей видимости, законодатель преследовал замысел, который выражен в целях самого уголовного процесса. Общеизвестно, что основной целью уголовного процесса является изобличение в совершении противоправных деяний виновных лиц, определение виновности в совершении деяния, в том числе и несовершеннолетних подозреваемых или обвиняемых и применение к ним соответствующего закону
справедливого наказания или иных меры воздействия.
Также очевидно и то, что цель уголовного процесса может быть достигнута, только когда есть эффективное взаимодействие между всеми участниками, что определяется и действиями каждого из участников по отдельности, так и их деятельностью в тесном сотрудничестве друг с другом.
Таким образом, в каждом конкретном деле, которое рассматривается следственными органами, достижение цели, поставленной перед уголовным процессом, зависит от деятельности всех участников, которые привлечены в процесс в силу своего должностного положения или служебного приказа.
Каждый участник процесса, в ходе расследования, пользуется предоставленными ему функциями и задачами. Однако результат работы зависит не только от них, но и от участников, имеющих некоторые процессуальные возможности с целью защиты собственных прав и интересов, или прав и интересов иных субъектов процесса.
Следовательно, для того чтобы цель уголовного процесса была достигнута, это будут завесить и от третьих лиц, не действующих «ex officio», то есть исходя из должностной необходимости, которые в исходе дела интереса не имеют, но вовлекаемые в процесс в силу властного волеизъявления управомоченного на то лица. Представляется, что именно в эту категорию и будут входить педагог или психолог. [12] Единственное добавим, что данные лица, в процесс могут вовлекаться не только в силу волеизъявления управомоченного субъекта, но и в силу закона.
Функции и задачи разных участников уголовного процесса могут друг другу противоречить, ввиду чего основной задачей законодательного органа является установление и обеспечение таких процессуальных статусов участников процесса, которые позволят компромиссно решать все возникающие противоречия и сделать так, чтобы субъекты свои интересы могли защищать законным способом.
Однако из законодательных установлений неясно, какой статус имеет психолог или педагог в рамках состоятельного процесса, то ли они выступают на стороне защиты, то ли на стороне обвинения. В целом отсутствие четкого процессуального статуса этих субъектов не приводит к единству правоприменения, приводит к дискуссионности вопроса об объеме их полномочий, что служит обязательным условиям участия конкретного лица в уголовном процессе.
Если следовать специфике участия в процессе рассматриваемых субъектов, как правило, их сравнивают со специалистами. Данные субъекты также не имеют собственного интереса в деле, а в случае, когда такой все же обнаруживается, они подлежат отводу в соответствии со ст. 61 УПК РФ. Однако педагог, вовлекаемый в процесс, так или иначе, но может иметь определенный интерес в деле. На протяжении долгого времени педагог мог быть знаком с несовершеннолетним, заниматься
5 -о
сз ж
■с
его обучением и воспитанием, отвечать за ребенка и нести обязанность наблюдать за ним.
Анализ ст. 58 УПК РФ позволяет сделать вывод, что специалист и педагог с психологом являются однопорядковыми понятиями и соотносятся как общее и частное.
Однако специалиста в дело привлекают с целью обнаружить, изъять и сохранить следы преступного деяния или для оказания помощи в применении специальных технических средств, с целью поставить корректные вопросы экспертам, если вопрос входит в компетенцию специалиста.
Тем самым к деятельности психолога и педагога, деятельность специалиста отношения иметь не будут. И если в отношении психолога еще есть сомнения, то в отношении педагога таких сомнений нет, особенно если обратиться к одному из комментариев ст. 58 УПК РФ, где педагог не упоминается вовсе, [13] а значить он не признается специалистом в том смысле, который законодателем заложен в ст. 58 УПК РФ.
В российском процессе, в отличие от специалиста, функционал педагогов и психологов четко не определен, что и приводит к проблеме определения их места.
В целом анализ литературы и практики деятельности педагогов и психологов приводит к выводу, что не стоит данных субъектов уголовного процесса рассматривать упрощенно, как элементы процедуры или только как субъектов оказывающих помощь следователю в ходе следственного действия.
Представляется что психолог и педагог это особые субъекты уголовного процесса, чей процессуальный статус, права, обязанности, задачи и функции необходимо определить в рамках действующего процессуального законодательства, для исключения разных точек зрения, относительно их статуса в процессе.
Неясен в действующем законодательстве и вопрос, а какое именно образование или какой уровень квалификации должен иметь психолог? К примеру, в Федеральном законе «Об исполнительном производстве» в ст. 109.3 указывается именно на детского психолога, в ст. 79 Семейного кодекса Российской Федерации (СК РФ) также речь идет о детском психологе, а не просто психологе, как этом имеет место в УПК РФ.
Необходимо понимать разницу, которая наличествует между психологом, педагогом, психотерапевтом и психиатром, что в большей части необходимо следователям.
Современное регулирование, в рамках действующего законодательства, участия психолога и педагога в уголовном процессе нельзя назвать эффективным. Понять правовой статус данных субъ-^ ектов в уголовном процессе действующее законо-£ дательство не позволяет, что на практике и в тео-Я ретической плоскости ведет к отсутствию единства ~ взглядов и как следствие к восприятию данных ^ субъектов исключительно как формальных участ-
ников допроса и, безусловно, формирует практические проблемы.
Литература
1. Владимиров Л.В. Психологическое исследование в уголовном суде. М.: 1901 С. 16
2. Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г (документ утратил силу) // URL: http://museumreforms.ru/node/13654 (дата обращения 01.07.2022).
3. Полное собрание законов. 1897. № 14233; СУ. 1897. С. 915.
4. Декрет о суде от 22.11.1917 г. (документ утратил силу) // URL: http://www.hist.msu.ru/ER/ Etext/DEKRET/o_sude1.htm (дата обращения 01.07.2022).
5. Декрет о суде № 2 от 15.02.1918 г. (документ утратил силу) // URL: http://www.hist.msu.ru/ER/ Etext/DEKRET/o_sude2.htm (дата обращения 01.07.2022).
6. Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов. Положение о Народном Суде Российской Социалистической Федеративной Советской Республики от 21.10.1920 г. (документ утратил силу) // URL: https://istmat.org/node/42576?ysclid=l59gi-j54vj243736570 (дата обращения 01.07.2022).
7. Постановление ВЦИК от 25.05.1922 «Об Уголовно-Процессуальном Кодексе» (вместе с «Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») (документ утратил силу) // СУ РСФСР. 1922. № 20-21. Ст. 230.
8. Постановление ВЦИК от 15.02.1923 (ред. от 31.01.1958) «Об утверждении Уголовно-Процессуального Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») (документ утратил силу) // СУ РСФСР. 1923. № 7. Ст. 106.
9. Тетюев С.В. Допрос несовершеннолетнего обвиняемого в стадии предварительного расследования (процессуальный аспект): дисс ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. C. 108-109.
10. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 29.12.2001, с изм. от 26.11.2002) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.07.2002) (документ утратил силу) // Свод законов РСФСР. Т. 8. С. 613.
11. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 21.03.1968 N1 «О внесении дополнений в постановление Пленума Верховного Суда СССР N6 от 3 июля 1963 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» (документ утратил силу) // Бюллетень ВС СССР. 1976. № 16.
12. Лазарева В.А., Демкина М.С. Педагог и психолог в уголовном процессе М, 2022. С. 55.
13. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / науч. ред.
B.Т. Томин, М.П. Поляков. М.: «Юрайт», 2014.
C.122.
INVOLVEMENT OF A PSYCHOLOGIST AND A TEACHER IN CRIMINAL PROCEEDINGS: HISTORICAL AND LEGAL ASPECT
Lopatin A.A.
Siberian Federal University
The article discusses the history of the involvement of a psychologist and a teacher in criminal proceedings. The imperfection of legislation in this part leads to a misunderstanding by specialists of their role, rights and obligations, and ultimately affects the quality of the results of their activities.
In criminal proceedings, a psychologist and/or a teacher is involved by a judge or investigator in connection with the requirements of the law. However, these subjects have their own ideas about his participation, which are largely consistent both between personal positions and with the current legislation.
In the current situation, psychologists involved in criminal procedural activities are in a state of constant inconsistencies, because their activities are not properly defined and regulated.
Keywords: history of criminal proceedings, minors, criminal case, specialist, psychologist, teacher.
Referents
1. Vladimirov L.V. Psychological research in criminal court. M.: 1901 P. 16
2. Code of Criminal and Correctional Punishments of 1845 (document no longer valid) // URL: http://museumreforms.ru/ node/13654 (accessed 07/01/2022).
3. Complete collection of laws. 1897. No. 14233; SU. 1897. S. 915.
4. Decree on the court dated 11/22/1917 (document no longer valid) // URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/o_ sude1.htm (accessed 07/01/2022).
5. Decree on the Court No. 2 of February 15, 1918 (document no longer valid) // URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/ DEKRET/o_sude2.htm (accessed 01.07.2022).
6. Decree of the All-Russian Central Executive Committee of Soviets. Regulations on the People's Court of the Russian Socialist Federative Soviet Republic dated 10/21/1920 (the document has become invalid) // URL: https://istmat.org/node/42576?ys-clid=l59gij54vj243736570 (accessed 07/01/2022).
7. Decree of the All-Russian Central Executive Committee of May 25, 1922 "On the Code of Criminal Procedure" (together with the "Criminal Procedure Code of the R.S.F.S.R.") (the document has become invalid) // SU RSFSR. 1922. No. 20-21. Art. 230.
8. Decree of the All-Russian Central Executive Committee of February 15, 1923 (as amended on January 31, 1958) "On Approval of the Criminal Procedure Code of the R.S.F.S.R." (together with the "Criminal Procedure Code of the R.S.F.S.R.") (the document has become invalid) // SU RSFSR. 1923. No. 7. Art. 106.
9. Tetyuev S.V. Interrogation of a minor accused at the stage of preliminary investigation (procedural aspect): diss ... cand. legal Sciences. Chelyabinsk, 2006, pp. 108-109.
10. Code of Criminal Procedure of the RSFSR (approved by the Supreme Court of the RSFSR on October 27, 1960) (as amended on December 29, 2001, as amended on November 26, 2002) (as amended and supplemented, effective from July 1, 2002) (document invalidated) // Code of Laws of the RSFSR. T. 8. S. 613.
11. Decree of the Plenum of the Supreme Court of the USSR of 21.03.1968 N1 "On amendments to the resolution of the Plenum of the Supreme Court of the USSR N6 of July 3, 1963 "On judicial practice in cases of juvenile crimes" (document no longer valid) // Bulletin of the Supreme Court THE USSR. 1976. No. 16.
12. Lazareva V.A., Demkina M.S. Teacher and psychologist in criminal proceedings M, 2022. P. 55.
13. Commentary on the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation / scientific. ed. V.T. Tomin, M.P. Polyakov. M.: Yurayt, 2014. P. 122.
