CC BY
195
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 20 (201).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 18. С. 60-65.
ПРИРОДА И ОСНОВАНИЯ МЕДИТАТИВНОЙ МУЗЫКИ КАК ФЕНОМЕНА КУЛЬТУРЫ
Медитативная музыка как культурное явление вошло в современную действительность. В статье исследуются взаимосвязи медитативной музыки с философией, медитативной практикой, музыкознанием и культурой Древней Индии, рассматривается модель звукового феномена древнеиндийской культуры, ставшие основой для медитативной музыки.
Ключевые слова: культура, медитация, звук, медитативная музыка.
Восточная культура, в центре которой издревле находились этические, нравственные вопросы, психофизические способы саморегуляции личности, по мнению отечественных ученых, достигла таких глубин, таких интуитивных прозрений, которые и сегодня представляют огромный интерес для европейской культуры.
Мир современного человека, ориентированного на западный путь развития, динамичен, насыщен изменениями и социальной нестабильностью. Такая сложность существования, отмеченная психологическими перегрузками, стрессовыми состояниями актуализировала потребность в поиске иных возможностей постижения истины существования и самораскрытия личности. Ориентированный на рациональный подход к осмыслению действительности, современный человек ощущает ограниченность, недостаточную целостность этого способа самопознания и самовыражения. Изучение восточной философии, занятия йогой, медитативными практиками, увлечение медитативной музыкой и др. явились альтернативой исключительно рационального способа постижения действительности.
Одним из культурных явлений Востока выступает медитативная музыка, которая является уникальным культурно-историческим феноменом и особым способом освоения человеком окружающего мира.
Истоки медитативной музыки необходимо искать в древнеиндийской культуре, где она возникла как составная часть духовных исканий, этических установок, общего мировоззрения человека. Учитывая, что медитативная музыка выполняет функции гармонизации и психорегуляции личности, выступает одним из средств в процессе духовного познания человека, можно проследить ее связи
с философией, религией, в целом с культурой Древнего Востока.
Онтологические вопросы - такие, как происхождение мира, возможности его улучшения, роль человека в этом, - находились в центре внимания древних философов. Ориентация на Вечность, циклы, круговороты, в том числе рождений и смертей, предполагает направленность духовного вектора на изменение самого человека как части мира и некой высшей духовной субстанции в соответствии с изначальным, человеку не принадлежавшим замыслом. Призвание музыканта в этом контексте - транслировать Высшую волю и посредством звуковых гармоний настраивать на гармоничное единство с окружающим миром и трансцендентной волей.
Этическая проблематика становится главной в древнеиндийской философии и религии, в центре которых находятся нравственные принципы жизни человека, способы внутреннего познания и саморегуляции.
В отношении к миру древнеиндийская философия исходит из убеждения об изначальном его совершенстве, гармонии, и соответственно, отсутствует мысль о его переустройстве. Восточная культура, основываясь на единстве человека и природы, определяет необходимость приспосабливаться, вписываться в природу, в естественный ход вещей через самосовершенствование души и тела.
Особенности мышления отразились в соответствующем типе философствования, где идеалом человека был не активный субъект, всесторонне познающий и, на основе полученных знаний, преобразующий мир, а мудрец, погруженный в глубины своего сознания и через познание своего Я понимающий и объясняющий мир.
Тип мышления детерминируется и диалектически взаимосвязан с мировидением.
Своеобразие мышления проявляется, прежде всего, через представления о том, что есть знание само по себе и каковы пути, методы его обретения. Специфические для индуистского сознания модели мышления и антиномии - это признание первичности авторитета священных писаний, а, с другой стороны, признание также авторитетности за любым духовным опытом, исходящим от «бесстрастного», наделенного сверхъестественными способностями.
Познание есть не только исследование свойств объектов, но и их духовное постижение на уровне, недоступном рациональному исследованию. В основе познания - не только познающая, волюнтаристская активность субъекта, но и самораскрывающаяся активность объекта, акт «откровения», в котором сам объект открывает себя познающему субъекту в ходе созерцания, медитации. Таким образом, процесс медитации становится одним из основных способов постижения действительности.
Феномен медитации осваивался представителями западного мира на волне интереса к культуре Востока в 60-70-е годы XX века в связи с его атрибутивной принадлежностью различным восточным религиознофилософским учениям1.
По древневосточным преданиям медитация представляет собой процесс, посредством которого достигается «просветление», дающее человеку новый опыт в интеллектуальной, философской, в экзистенциальной сфе-ре2. Человек отвращается от всего внешнего. от всего, что мешает самоуглублению, само-погружению. «Он собирает дух как бы в фокусе, сосредоточив его на своем внутреннем круге <.. .> отключая чувства от привходящих впечатлений <...> Концентрация, созерцание и, наконец, сверхпознание - самадхи <...> В процессе медитации человек обретает самого себя»3.
В Большом энциклопедическом словаре дается следующее определение медитации: «медитация (лат. ше^айо - размышлять, обдумывать, инд. аналог - дхиана, кит. -цинь-лу - “размышление в тиши”) - форма психической активности, обеспечивающая погружение в особые трансовые состояния»4. Дополнение данному определению можно получить в философском энциклопедическом словаре, где медитация определяется как интенсивное, проникающее вглубь размыш-
ление, погружение умом в предмет, идею и т. д., которое достигается путем сосредоточенности на одном объекте и устранения всех факторов, рассеивающих внимание, как внешних, так и внутренних (физическое, эмоциональное и др. напряжение)5.
Дж. Эверли и Р. Розенфельд классифицировали медитативные методы в соответствии с природой объекта сосредоточения, в котором ведущее значение отводится роли объекта для концентрации. Некоторые из них обращены к внутренним силам, внутренней энергии, самосознанию, другие - к внешним предметам (слова, звуки и др.). Такой объект (раздражитель) действует как средство отвлечения посторонних мыслей из сознания в процессе пассивной концентрации (пассивной активности). Под «пассивной» понимается отсутствие какой-либо мыслительной деятельности, а концентрация (активность) понимается как волевое удержание внимания6.
Д. Эберт рассмотрел психофизиологические аспекты медитативной практики. В процессе медитативного действия происходит функциональная специализация полушарий головного мозга. Интуитивный тип мышления, который соотносится с активностью неокортекса правого полушария, занимает в сознании доминирующее положение, которое обычно принадлежит аналитическому эгоцентрическому типу мышления, соотносимому с активностью левого полушария. Нейрофизиологические исследования этого процесса указывают на ярко выраженную трофотропную релаксацию - уменьшение частоты волн мозговой активности с одновременным увеличением их амплитуды. «Когда рациональный (аналитический) ум затихает, интуитивный путь приводит к исключительному познанию. Это состояние “исключительного познания” является целью всех медитативных методик»7. Смысл такого подавления на короткое время левосторонней доминантности можно увидеть в «очищении восприятия».
Можно говорить, что медитативная практика представляет собой метод временного ограничения левополушарного когнитивного модуса с тем, чтобы в последующем обеспечить гармонию вербально-аналитической и целостно-духовных функций8. В своих субъективных отчетах испытуемые указывали на некоторое новое, более осознанное и более глубокое восприятие окружающего мира, на-
ступающее после медитации. Такое пассивное восприятие, при котором медитирующий остается «покоящимся в себе зрителем» представляет собой безличное состояние наблюдения, при котором он просто «сосуществует с окружением» не противопоставляя себя ему и не подчиняя его себе. Это неаналитическое, интуитивное состояние, основывающееся на пассивном сосредоточении, ведет к субъективному ощущению целостности своего Я9. Закрытость от внешних впечатлений, сочетающаяся с внутренней собранностью, интенсивной духовной деятельностью, ведет в результате медитации не к «познанию, как его понимает наша западная духовность, но к сдвигу в сознании. Это техника, высшая цель которой - чистая гармония, одновременное и равноценное использование логического и интуитивного мышления»10.
Философские идеи, лежащие в основании медитативной практики, такие, как направленность сознания на полное погашение интереса к внешнему миру и устремление вектора внимания внутрь себя для осознания и психорегуляции внутренних глубинных состояний человека, явились концептуальными основами и медитативной музыки.
Первые теоретические упоминания о медитативной музыке можно отнести к древнеиндийскому источнику Самаведе, который может быть представлен как сложная и многообразная система, воздействующая на внешний и внутренний мир человека. Самаведа
- (санскр.) «ритуальное песнопение», «Веда мелодий» или «наука о мелодиях». Название ее происходит от санскритского слова саман, которое используется для обозначения мелодии метрического гимна или восхвалитель-ной песни. Целью данной Веды как сборника гимнов было служить основой для ритуального пения. Саманы в основном были заимствованы из Ригведы, изменены и адаптированы для воспевания. Сохранились две основных редакции Самаведы: Каутхума / Ранаяния и Джайминия. В использовании текстов ключевую роль играл стиль воспевания, где каждый гимн представлял собой сочетание мелоса и речитации и должен был воспеваться согласно строго определённой мелодии - самаганы.
С древних времен индийская музыка была тесно «связана с религиозной практикой и мистическим познанием. Она всегда считалась одной из наилучших форм искусства, используемых для медитации и поклонения богам»
- указывает известный исследователь индийской музыки XX века Бимгарде Чайтанья Дева11. Это же подтверждение можно найти и у индийского философа XX века Бхагвана Шри Раджниша, утверждавшего, что первоначально индийская музыка использовалась в основном для медитации, в частности разрабатывалась как метод медитации. «Для музыканта <.> и слушателя это было глубокой медитацией <.> Когда музыкант оказывается глубоко медитирующим <...> внутри происходит интенсивное осознавание. Музыкант сосредоточен на сокровенной сути музыки. Это оказывается экстазом, приносит самадхи
- высочайшую вершину»12.
Ведическая эпоха стала временем формирования основных архетипов звукомузыкальной экспрессии, в которой усматривается попытка установить постоянный, прочный канал общения с высшими сферами посредством создания особой системы словестно-интонационных кодов13. Музыкальный звук в сознании индийцев издревле связан с глубокими философскими и космогоническими представлениями, придающими ему характер силы, творящей мир, создающей и поддерживающей его гармонию. Само понятие ‘звук’ в данной культурной системе гораздо более, чем в других культурах, абсолютизировано и доведено в философских представлениях до максимальной абстракции. Модель звукового феномена характеризуется тем, что одиночный звук (свара) рассматривался как микрокосм, способный вызвать наслаждение на физиологическом и ментальном уровнях, наделялся символическими значениями, вызывал ритуальное поклонение. Это было главной основой музыкальной культуры Индии с ранних этапов ее становления.
В процессе философско-эстетического осознания природы музыки всегда подчеркивалось ее основное предназначение - воздействие на Мироздание и человека путем культивированного звучания, то есть к звуку как таковому относились как к самодостаточному миру, поэтому в индийской музыкальной теории и практике категория звука так многообразно дифференцируется14.
Специальному исследованию основы музыкального творчества подвергаются в трактатах известных индийских теоретиков: Бхараты «Натьяшастра» (II век до н. э. - III век н. э.), Матанги «Брихаддеши» (У-VIII века), Нарады «Сангитамакаранда» («Нектар музы-
ки», XI век), Шарнгадевы «Сангитаратнакара» (XIII век) и др. Рассмотрим философско-эстетические и теоретические основы древнеиндийского музыкального искусства.
Согласно индийской философии искусства, в основе звучания лежит тишина (анахад), которая, развертываясь, становится слышимой. Возникший «первозвук» (дхвани) находится еще за физическими пределами реальности, его не воспринимает ухо, он только умопостигаем. Матанга в трактате «Брихаддеши» приводит эволюцию «причинного звука» (дхва-ни), характеризуемого как «высшее лоно»: шакти превращается в «каплю» (бинду), непосредственную причину звука, из которого возникает «чистое звучание», и затем порождается все звуковое множество мира.
Звук есть высшее лоно, звук - причина всего, весь мир наполнен звуком. В древнеиндийской философии высшее мировое начало
- Брахман проявляется как Нада-Брахман, где Нада - звук, поток, вибрация. Такое представление о звуке как проявлении высшего мирового творческого начала является определяющим в индийской музыке, где чисто физические характеристики звука - лишь внешность, скрывающая его онтологическую сущность, равно как и эмоциональную насыщенность15.
Специальному рассмотрению концепция Нада-Брахмана подвергается в трактах Шарнгадевы «Сангитаратнакара» и Нарады «Сангитамакаранда». Из высшего единого звука Нада-Брахмана возникает анахата-нада (непроизведенный, неслышимый звук), уподобляемый звучанию эфира как метафизическое представление об идеальном, лишенном физических характеристик звуке и противоположный ему «ахата» (ударенный, произведенный).
Звук (нада) - как некий идеальный, абстрактный звук, как высшее мировое начало, породившее Вселенную и мир - рассматривается в виде энергии космоса, давшей начало жизни, а ритм развития Вселенной воплощается посредством определенных сочетаний музыкальных звуков (система тала). На основе космологии и представлений в музыке возникают аналогии семи основных звуков индийского лада с семью планетами Солнечной системы, а также звуковая градация октавы на 22 интервала менее полутона (шрути). Каждому музыкальному звуку соответствует определённый поэтико-цветовой символ, а лад, составленный с учётом преобладания тех
или иных тонов и опорных ступеней, рассматривается как носитель конкретного образноэмоционального содержания.
Таким образом, в древнеиндийской философии музыка понимается как одно из проявлений космической силы. Она образуется из гармоничного движения небесных тел и сфер, уравновешивает пять элементов мироздания, гармонизирует все вибрации. Понимая и используя принцип действия звуковых вибраций, можно влиять на процесс гармонизации и психорегуляции личности, обладая «истинным» слухом - воспринимая вибрацию вещей земных и космических - можно познать некую трансцендентную «музыку сфер».
В разные времена и у разных народов в понятие «музыка» вкладывался разный смысл: утилитарно-развлекательный (как источник наслаждения, времяпрепровождения), божественный, религиозный и др.
Музыкальному звуку отводилась способность сильного воздействия, как возвышающего характера, так и разрушительного. Всякая интонация, даже отдельный звук считались выразителями определенных чувств. Древние ученые анализировали природу эмоций, причины и условия, которые их вызывают, видимые проявления и их результаты. В древних трактатах философско-мистическое толкование самой природы музыкальных звуков подразумевало слияние явлений физического и духовного порядка, на этой основе была разработана философия звуков, в которой отдельно взятый тон обладает самостоятельным значением, смыслом, цветовой окраской, а само звукоизвлечение превращалось в акт почитания и преклонения перед величием «мирового звучания» - нада.
На музицирование-медитацию Древний Восток смотрел как на путь становления к бытию. Для узкого круга избранных музицирование означало не просто способ времяпровождения, а символическую форму поисков совершенного, через гармонизацию и психорегуляцию личности - к постижению единства многообразного мира явлений. Отношение к музыке в Индии было вселенским и трансцендентальным, а музыкальное произведение становилось воплощением этого отношения.
Древние индийские тексты описывают музыку как особый вид деятельности, построенный по законам раса - объективному психоэмоциональному состоянию, тем осо-
бенностям, специфическому, что характеризует данное произведение и определяет его качество16. Выразительность связывалась, прежде всего, с разнообразными мелодическими оборотами (пакар), которые сложились по традиции и различались между собой ладами, интонационным строем мелодии, приемами ритмической фигурации голосов.
Сформировавшаяся в культуре система некоего звукового потенциала способствовала постоянному поддержанию и в практическом музицировании «равнения» на некий идеальный, правильный звук. Как для исполнителя, так и для слушателя художественное творение становилось средством познания Абсолюта. Истинный музыкант - это тот, кто может настраиваться на космический лад посредством музыки и постигать законы мироздания. В этом контексте музыка как субстанция, ведущая к постижению основ бытия, отождествлялась с философией, а также рассматривалась как духовная дисциплина, которую нужно усвоить на пути к самосовершенствованию, как выключение из пространственновременных связей, обретение высшего блаженства - духовной свободы.
Процесс обучения музыканта, в котором центральным моментом являлось «научение звуковой медитации начинался с попытки услышать звук (нада), подвластный только йогам и богам»17. Цель систематического изучения звука - внесение космического порядка в душу человека, с одной стороны, и подчинение музыкальной стихии человеческому разуму, с другой.
На начальной стадии обучения ученику предлагалось подолгу воспроизводить один и тот же звук, который наделялся целым рядом признаков: цветом, величиной, вкусом, запахом, весом, формой, положением в пространстве, соотнесенностью с определенным временем. Такое длительное погружение слуха в отдельные тона, которые наполнялись глубоким смыслом и эмоциональным содержанием, вело к снятию внешних выразительноэмоциональных характеристик звучания и помогало глубинному постижению учеником сущности свары на ее изначальном микроуровне обертонов. Звуковая ментальность индийского музыканта, таким образом, была настроена на постижение глубины музыкального искусства.
Особая внутренняя сосредоточенность является одной из характерных черт индий-
ского стиля музыкального исполнения, которое происходило в глубокой концентрации, с закрытыми глазами, тем самым музыкант как бы закрывался (отгораживался) от внешних впечатлений, могущих возмутить эмоциональное состояние артиста и вызвать рассеяние цельного, в себе замкнутого образа.
Американский музыкант и исследователь И. Менухин указывал, что музыка Индии, как традиционная, кристаллизованная форма выражения, - это больше созерцательная, пассивная форма, она не позволяет разыграться волнам эмоций и гнева, взаимосвязи противостоящих сил, способных разорвать ее на части, а приглашает слушателя пребывать в состоянии медитации, единения с Богом18.
Гигантский культурный пласт древнеиндийской культуры стал периодом кристаллизации эстетики музыкальной традиции Индии. Ее основы формировались в музыкальной практике, обобщались в теоретических трактатах. Музыке отводилась сакральная роль совершенствования духа, а музыкантам - роль пророков, так как считалось, что с помощью медитативной музыки можно вознести душу над рамками обыденной жизни, достигнуть очищения и возвышения человеческого духа.
Примечания
1 См.: Ошо, Р. Медитация : первая и последняя свобода : пер. с англ. СПб. : Изд-во Чернышева, 1996. С. 121.
2 См.: Дева, Б. Чайтанья. Индийская музыка. М. : Музыка, 1980. С. 12.
3 Мень, А. История религии : В поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 6. На пороге Нового Завета. СПб. : Слово, 1993. С. 42.
4 Большой энциклопедический словарь : философия, социология, религия, эзотеризм, политэкономия / гл. науч. ред. и сост. С. Ю. Солодовников. Минск : МФЦП, 2002. С. 487.
5 См.: Зарубина, Л. П. Философия и музыка. Челябинск : ЧГАКИ, 2006. С. 250.
6 См.: Дева, Б. Чайтанья. С. 75.
7 Там же. С. 14.
8 Там же. С. 87.
9 См.: там же. С. 91.
10 Ошо, Р. Медитация.
11 Дева, Б. Чайтанья. С. 45.
12 Эберт, Дитрих. Физиологические аспекты йоги / пер. с нем. Р. С. Минвалеева. Leipzig : Veb Georg Thieme, 1999. С. 215.
13 См.: Васильченко, Е. В. Музыкальные культуры мира : Культура звука в традиционных восточных цивилизациях (Ближний и Средний Восток, Южная Азия, Дальний Восток, Юго-Восточная Азия). М. : РУДН, 2001.С. 162.
14 См.: Шохин, В. К. Рационализм классической санкхьи : история и типология / Рационалистическая традиция и современность. Индия. М., 1988. С. 169.
15 См.: Эверли, Дж. С. Медитация / Дж. С. Эверли, Р. Розенфельд. М., 2001. С. 13.
16 См.: Яблонская, Е. А. Интертекстуальность музыкальной культуры последней трети XX века : культурологический аспект : дис. ... канд. культурологии. Челябинск, 2006. С. 219.
17 Шохин, В. К. Рационализм классической санкхьи. С. 162.
18 См.: Васильченко, Е. В. Музыкальные культуры мира. С. 286.
