CC BY
54
УДК 347.231.14 ББК 67.021
DOI 10.24411/2414-3995-2020-10084 © Н.В. Южанин, 2020
Научная специальность 12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право
ПРИОСТАНОВЛЕНИЕ ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ КАК ОДНОСТОРОННЯЯ ПРАВОЗАЩИТНАЯ МЕРА
Николай Вячеславович Южанин,
профессор кафедры гражданского права и процесса, доктор юридических наук, доцент Академия ФСИН России (390036, Рязань, ул. Сенная, д. 1) E-mail: yuzhanin15@mail.ru
Аннотация. Анализируется приостановление исполнения обязательств как мера защитительного характера в различных гражданских обязательствах. Рассматриваются временно отказные последствия приостановления, как первый этап к более радикальному повороту, вследствие отказа от исполнения обязательства. Отмечается стимулирующий обеспечительный характер приостановления исполнения обязательств, а также понуждающий элемент воздействия на волю контрагента. Сопоставляются категории принуждения, понуждения и побуждения к исполнению обязательств. Утверждается, что право на приостановление исполнения должно признаваться в ряде случаев и за рамками сугубо синаллагматически увязанных обязательств. Анализируется соразмерность последствий применения приостановления и отказа от исполнения по факту различных оснований. Резюмируется принадлежность института приостановления исполнения к форме самозащиты права.
Ключевые слова: приостановление исполнения обязательств, самозащита, меры оперативного воздействия, исполнение обязательств, односторонний отказ от договора, принуждение, понуждение, побуждение к исполнению обязательства.
SUSPENSION OF PERFORMANCE OF OBLIGATIONS AS A UNILATERAL HUMAN RIGHTS MEASURE
Nikolay V. Yuzhanin,
Professor of the Department of Civil Law and Procedure, Doctor of Legal Sciences, Associate Professor Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia (390036, Ryazan', ul. Sennaya, d. 1)
Abstract. Suspension of performance of obligations as a protective measure in various civil obligations is analyzed. We consider the temporarily waived consequences of suspension as the first stage to a more radical turn, due to the refusal to perform the obligation. There is a stimulating security nature of suspending the performance of obligations, as well as a compelling element of influencing the will of the counterparty. The categories of compulsion, compulsion, and inducement to fulfill obligations are compared. It is argued that the right to suspend performance should be recognized in a number of cases and outside of strictly synallagmatically linked obligations. The proportionality of the consequences of the application of suspension and refusal of execution on various grounds is analyzed. It is summarized that the Institute of suspension of execution belongs to the form of self-defense of the right.
Keywords: suspension of performance of obligations, self-defense, measures of operational influence, performance of obligations, unilateral refusal of the contract, coercion, compulsion, inducement to perform the obligation.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Южанин Н.В. Приостановление исполнения обязательств как односторонняя правозащитная мера. Вестник экономической безопасности. 2020;(2):56-61.
Действие по приостановлению исполнения обязательств выделяется тем, что соединяет в себе признаки нескольких правовых институтов гражданского права. Прежде всего, это пресекательный способ защиты отказного характера, относящийся к самостоятельной форме защиты субъективных прав. В то же время приостановление исполнения является способом одностороннего обеспечения обязательств с выраженной стимулирующей функцией. Эта мера относится и к известному, попу-
лярному в позднесоветский период юридическому понятию мер оперативного воздействия, которое поддержали и некоторые современные ученые [1, с. 117-133; 2, с. 144; 3, с. 478; 4, с. 76]
Потребность выделения мер оперативного воздействия как самостоятельного правового института в отрыве от самозащиты права ныне уже не актуальна, поскольку законодатель и правоприменительная практика пошли по пути ассоциации самозащиты в варианте нормы ст. 14 ГК РФ со всеми
односторонними правозащитными мерами в различных гражданских правоотношениях, как в договорных, так и во внедоговорных1. Поддержан взгляд о принадлежности самозащите всех односторонних мер защиты, в том числе и приостановки исполнения, как организационной меры в противовес имущественным2. В связи с таким подходом ассоциации односторонних правозащитных мер в договорных правоотношениях с самозащитой права (ст. 14 ГК РФ), суды, как правило, не объясняют, на основании каких именно обстоятельств они сделали вывод о ее соразмерности нарушению3. Этот момент усиливает элемент напряженности в линии правоприменения по всем односторонним правозащитным действиям в гражданских правоотношениях.
Правовое регулирование самозащиты осуществляется одной нормой (ст. 14 ГК РФ), которая находится в общих положениях ГК РФ и касается всех действий субъектов гражданского права, на-
1 См., напр.: Постановление ФАС Центрального округа от 6 октября 2009 г. № А64-951/08-14 (Ф10-5393/08 (2)): «Самозащита (в данном случае - удержание) должна осуществляться в определенных пределах, предусмотренных абз. 2 ст. 14 ГК РФ, и быть соразмерной нарушению»; Определение ВАС РФ от 25 марта 2014 г. № ВАС-3142/14: «Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что досрочное расторжение договора в одностороннем порядке само по себе не является гражданско-правовым нарушением, а является способом защиты права, допускаемым законом, выбор участником гражданского оборота такого способа самозащиты не может быть обусловлен дополнительным обременением в виде уплаты денежной суммы»; Постановление Арбитражного суда По-воложского округа от 24 сентября 2014 г. № Ф06-14609/13 по делу № А12-123/2014: «Одним из способов самозащиты нарушенных прав является приостановление исполнения встречного обязательства (ст. 14 Гражданского кодекса Российской Федерации)».
2 См., напр.: Карапетов А.Г. Приостановление исполнения обязательств. М., Статут. 2011. С. 3. // СПС КонсультантПлюс.
3 См., напр.: Постановление ФАС ПО от 6 апреля 2005 г. № 49-10031/04-80/24 «суд кассационной инстанции согласен с мнением суда первой инстанции о том, что ответчик не вправе удерживать нефтепродукты в качестве меры по обеспечению исполнения по оплате за хранение в связи несоразмерностью способа самозащиты нарушению в соответствии с частью 2 статьи 14 Гражданского кодекса Российской Федерации»; Постановление ФАС ВСО от 2 сентября 2005 г. № А19-31891/04-9-Ф02-4244/05-С2 «избранный Администрацией Ангарского муниципального образования способ защиты своих прав является правомерным, поскольку соразмерен нарушению, то есть отвечает требованиям абзаца 2 статьи 14 Гражданского кодекса Российской Федерации, охватывается правовым режимом защиты прав собственника от посягательств третьих лиц»; Постановление ФАС ЦО от 10 октября 2006 г. № А09-11799/04-9 «с учетом установленного договором размера вознаграждения за хранение, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу о недопустимости применения в данном случае удержания имущества в качестве самозащиты гражданских прав».
правленных на пресечение правонарушения односторонним, самостоятельным, т.е. неюрисдикци-онным порядком. Таким образом, приостановление исполнения, реализующееся самостоятельно в одностороннем порядке является мерой реализации формы самозащиты права, на которую распространяется критерий соразмерности, заложенный в вышеуказанной статье ГК РФ, где самозащита рассматривается лишь как способ пресечения нарушения. Разделение гражданско-правовой защиты на две формы: юрисдикционную и неюрисдикци-онную - самозащиту в нынешних политико-правовых реалиях существования частного права как самостоятельного мегаотраслевого образования является разумным подходом, поскольку частные права должны иметь и широкую автономию их защиты, что является безусловным критерием существования этой суперотрасли как таковой. В связи с этим, норма о допустимости самозащиты как способа пресечения нарушения гражданских прав должна получить дальнейшее развитие, допускающее и самостоятельное восстановление частных прав в некоторых пределах. Безусловно, являясь нормой общей, она распространяется на все гражданские правоотношения, как договорные, так и внедоговорные.
Можно видеть, что анализируемая правовая мера имеет признаки оперативной защиты, поскольку пресекает нарушение субъективного права, реализуется односторонним порядком, т.е. самостоятельно вопреки воле контрагента-нарушителя и не-юрисдикционно, влияет на динамику обязательства, стимулируя к реальному исполнению. Оперативная односторонняя защита обязательственных прав является разновидностью частного принуждения в противовес публичному.
Не всякое приостановление в исполнении имеет прямую, хотя и диспозитивную поддержку законодателя. В современном правовом регулировании приостановление исполнения допустимо в обязательствах, имеющих встречный характер. Согласно с ч. 2 ст. 328 ГК РФ сторона встречного исполнения вправе приостановить исполнение своего обязательства и потребовать возмещения убытков. Большинство договоров в гражданском обороте является по своей природе двусторонними, когда обязательства возлагаются на обоих контрагентов,
но не все из них имеют встречный синаллагмати-ческий характер. В рамках реализации синаллагма-тических договоров часто складывается ситуация, когда одна из сторон не осуществляет исполнение своего обязательства в срок или осуществляет его ненадлежащим образом, а пострадавший в связи с этим контрагент не имеет воли к полному отказу от договора и намерен ждать исполнения некоторое время, в свою очередь, встречно и временно отказываясь от исполнения. Приостановление исполнения обязательств выросло из одной римской экс-цепции, а именно exteptio non adimpleti contractus. Развившееся на основании данного института право на приостановление исполнения как особый способ защиты подразумевает одностороннее воздержание от исполнения обязательства [5, с. 5]. Кредитор, еще не осуществивший встречное исполнение, фактом приостановления стимулирует контрагента к ответным действиям, направленным на надлежащее исполнение, в этом можно увидеть обеспечительный и временно отказной характер этой меры. Если же развитие правоотношения таково, что в связи с характером нарушения нет расчета на реальное исполнение, кредитору проще воспользоваться правом отказа от него, т.е. реализовать меру с более радикальными последствиями, но при наличии созревшего к этому условия в виде существенного нарушения обязательства. Синал-лагматически увязанными являются встречные обязательства, исполнение которых составляет саму сущность всей хозяйственной операции по эквивалентному обмену, но стороны в договоре могут прямо обозначить те или иные по своей сути второстепенные обязательства в качестве главных, а значит, и поставить их в рамки синаллагматической связи.
Приостановление исполнения характерно не только для встречных обязательств. Если исполнение обязательства реализовано с несущественными, то есть устранимыми пороками, то даже в несинал-лагматических обязательствах до устранения нарушений, например комплектности, ассортимента товара, можно приостановить исполнение. Это право напрямую следует из тех норм Кодекса, где упоминается о разумных сроках на исправление нарушений. Право на приостановление исполнения должно признаваться в ряде случаев и за рамками сугубо
синаллагматически увязанных обязательств, если это соответствует принципам соразмерности и добросовестности. Норма ст. 14 ГК о необходимости соблюдать принцип соразмерности при применении любых мер самозащиты может выступать в качестве основы оценочных критериев, однако сама она нуждается в коррекции, поскольку рассчитана только на пресекательное противодействие нарушению, но не восстановительное. Поэтому приостановление реализуется и по факту частичного неисполнения, что так же не влечет прекращение обязательства, но временно модифицирует его в виде самой остановки исполнения обязательства в нарушенной его части. Можно увидеть, что и само правонарушение частично изменяет обязательство.
Закон указывает диспозитивно на право воспользоваться как приостановлением исполнения, так и отказом от исполнения, но это две разные меры, несмотря на очевидное сходство, заключающееся в прекращении исполнительских действий. Некоторые цивилисты рассматривают приостановление как вариант отказа от исполнения, полагая, что последний, равно как и приостановление исполнения, в смысле ст. 328 ГК РФ выражается в неисполнении (частичном неисполнении) обязательства и является проявлением воли лица, т.е. волеизъявлением1. Односторонний отказ от исполнения - мера радикальная, направленная на прекращение правоотношения, что является главным ее последствием. Разность этих мер состоит в том, что первая является временным отказом от исполнения, направленным на сохранение правовой связи сторон и на понуждение к исполнению, вторая же мера имеет противоположную цель и отказ уже направлен на прекращение обязательства. Приостановление кроме того не существует в качестве законченного варианта защиты права, поскольку временная модификация правовой связи сторон необходима для достижения иной цели, отличной от самой модификации, т.е. преобразования правоотношения.
Временный отказ от исполнения обязательства в виде его приостановления прекратится после того,
1 См., напр.: Сарбаш С.В. Исполнение взаимных обязательств. М.: Статут, 2004. С 24. // СПС КонсультантПлюс; Сле-сарев В.Л. Экономические санкции в советском гражданском праве. Красноярск: Изд-во Красноярского университета. 1989. С. 122.
как исполнение все же произойдет, если нарушенные сроки не имеют пресекательного характера, как с известным примером опоздания исполнения к торжественному мероприятию с назначенной пресекательной датой. После недостижения цели приостановления исполнения возможен односторонний отказ от исполнения обязательства и взыскание убытков. Приостановление исполнения не может оставаться «постоянным», поэтому либо оно прекращается по факту надлежащего исполнения и реализацией организационно-преобразовательной цели договора, либо оно переходит в односторонний отказ по факту неисполнения или неисправленного контрагентом ненадлежащего исполнения, если стимулирующий элемент не возымел эффективности. Таким образом, приостановление выступает лишь первым этапом к более радикальным последствиям для правоотношения. Поэтому оно не существует в качестве «изолированной» меры и связано с дальнейшим, оперативно реализуемым защитительным правомочием кредитора по применению более радикального самостоятельного действия, влекущего неизбежное, а не временное движение правоотношения.
В договорных правоотношениях правовой результат односторонних правозащитных действий существенно разнится в зависимости от применимых мер. Не все односторонние правозащитные меры влекут радикальное преобразование базовой структуры договорного правоотношения, что обычно отмечается в качестве весомого критерия для их выделения в отдельное правовое понятие, по признаку особых «юридических» последствий. Когда происходит стимулирующее приостановление исполнения встречного обязательства, в том числе и в такой форме, как удержание вещи должника, то подобные правозащитные действия не сравнимы по последствиям своего воздействия на базовую, идеально сформированную структуру прав и обязанностей сторон, с мерами, полного или частичного одностороннего отказа от исполнения обязательства или изменения его условий в одностороннем порядке. Последние действия, осуществляемые односторонним порядком, реализуют правомочие на защиту, могут прекратить или изменить правоотношение целиком или в части. Так как субъективное право входит в структуру гражданского правоотношения,
то движение правоотношения неразрывно связано и с движением субъективных прав в его содержании. Однако реализация защитительного правомочия может быть направлена не на радикальное преобразование правоотношения, а на выравнивание нарушенной правовой связи сторон до первоначальной некой «идеальной» его модели. С успешной реализацией подобного защитительного правопритязания (понуждение в форме косвенного принуждения), правовая модель подобно пружине возвращается в первоначальное состояние, поэтому в этом случае базовые элементы правоотношения радикально не изменяются и не прекращаются. Они корректировались лишь временно, пока осуществлялось правозащитное стимулирующее действие правозащитной меры, что происходит только в тех ситуациях, когда восстановить такую модель правового отношения еще возможно и есть интерес у самого защищающегося, т.е. возымело силу воздействие на волю правонарушителя, когда он сам заинтересован в реальности исполнения, как и кредитор.
Приостановление исполнения обязательства реализуется, в том числе и как обеспечительная мера, необходимая для воздействия на волю должника, чтобы тот исправил нарушенные элементы исполнения, например (комплектность, ассортимент товара), т.е. она направлена на понуждение к реальному исполнению. Понуждение, а не побуждение будет только в том случае, если потери от неисполнения в конкретный момент на стороне нарушителя. Понуждение является элементом принуждения, когда для должника возможен вариант реальных потерь. Побуждение же к исполнению действует всегда по факту напоминания о нарушении. Если реальности исполнения не предвидится, или оно невозможно в силу характера самого обязательства, то применение приостановления бессмысленно. Элемент одностороннего понуждения как формы косвенного принуждения при приостановлении исполнения может состоять также в неизбежности отрицательных последствий радикального преобразования обязательства в форме его прекращения, посредством дальнейшего отказа от исполнения и возмещения убытков, как меры ответственности за правонарушение со стороны должника.
Односторонний отказ от исполнения является правозащитной бесповоротной мерой, радикаль-
но влияющей на конкретное правоотношения. При этом отказ не следует ассоциировать с предупреждением о таковом, поскольку последнее действие имеет самостоятельный юридический характер и тоже может рассматриваться как приостановление исполнения. Наличие такого первичного правового средства в гражданском праве позволяет говорить о приостановлении исполнения как об отдельном правовом институте, характерном не только для встречных обязательств.
Между вышеназванными мерами отказа и предупреждения о таковом есть взаимосвязь, поскольку логично, что предупреждение первично противодействует нарушению, посредством стимуляции к исполнению. Оно способствует реальному исполнению и лишь если его не последует, то происходит полный отказ от исполнения и расторжение договора. Расторжение договора является последствием реализованного права на односторонний отказ от исполнения. Хотя в некоторых случаях в законе используются и другие формулировки, например, право на одностороннее расторжение договора (ч. 3 ст. 587 ГК РФ).
Односторонний отказ бесповоротен, а сообщение об отказе является ничем иным как заявлением о намерениях, которые имеют юридические последствия (ст. 165.1 ГК РФ). Существующие в нормативных актах отсрочки в реализации отказа от исполнения, например, после заявления о намерении отказа, в виде 10-ти дневного срока (ч. 13, 14 ст. 95 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд») означают некий шанс контрагенту для реального исполнения, а иначе такое сообщение не имеет никакого смысла. Оно предполагает возможность исполнения должником, но само по себе заявление актуально лишь в том случае, если нарушение исправимо и есть еще возможность получить реальное исполнение. Указанная мера является формой приостановления исполнения, которая по истечении разумного срока приведет к отказу от исполнения и расторжению договора. Такая мера актуальна лишь в том случае, если недостатки в исполнении являются исправимыми. Актуальности в этой мере нет, если ранее уже осуществилось приостановление, но оно никак не воздействовало на нарушителя.
Современный закон вводит диспозитивную систему подобных мер, когда за одно и то же нарушение кредитор может, как приостановить исполнение, так и отказаться от него. В отношении существенного нарушения как основания применения отказных действий такой подход оправдан, поскольку логично, что кредитор может, как приостановить исполнение, так и отказаться от него, но в случае предвидимого нарушения подобный подход вряд ли имеет смысл. Так, согласно с ч. 2 ст. 719 ГК РФ предоставляется право приостановить исполнение и отказаться от него в случае предвидимого нарушения. Это не совсем логично, поскольку предвидимое нарушение не равновесно состоявшемуся нарушению как юридическому факту - основанию к действию. Очевидно, что указанное правило должно быть изменено новым подходом к этому вопросу в обязательственном праве в целом. Необходимо меру приостановления исполнения ре-ализовывать первично и на конкретный, либо разумный срок, и лишь затем предоставлять право на односторонний отказ от исполнения. Это важно и в связи с принципом соразмерности самозащиты. Особенно такой подход актуален для ситуаций предвидимых нарушений. Предвидимое нарушение - это есть ситуация неизбежности нарушения, его неминуемой очевидности. Актуально это и для той ситуации, когда должник сам заявляет, что он не собирается исполнять или есть обстоятельства, свидетельствующие о невозможности исполнения. Тем не менее, для предвидимых нарушений все же необходимо предоставить срок для исправления ситуации.
В законодательстве это не единственный случай, когда установлены явно несоразмерные санкции за незначительные нарушения. Такая ситуация, была очевидной для прежней редакции ст. 811 ГК РФ, которой допускалось одностороннее прекращение договора займа вследствие просрочки в очередном платеже должника, что влекло для кредитора право требовать уплаты процентов за весь предполагаемый срок займа, что чрезвычайно обогащало его, поскольку получив выплаты в качестве меры ответственности, он мог опять кредитовать кого-либо и снова обогатиться. Данный недостаток в правовом регулировании был недавно исправлен Законом № 212 от 2017 г., которым внесена поправка в ГК
РФ, что ныне больше соответствует принципу справедливости.
Таким образом, различные варианты мер приостановления исполнения обязательств разумно вписываются в современное обязательственное право как правозащитные инструменты самостоятельного одностороннего воздействия на контрагента, что подчеркивает их принадлежность к институту самозащиты права. Самозащита в современном правовом регулировании имеет лишь пре-секательное начало. Если смотреть на последствия защиты шире, то - это форма защиты прав, которая может предполагать не только пресечение правонарушения, но и его восстановление. Она может применяться в договорном правоотношении и в иных гражданских правоотношениях на соразмерном основании, критерии же которого лишь предстоит расширить законодателю в будущем, расширив правовое содержание самой нормы о самозащите прав. Приостановление исполнения логично вписывается в концепцию самозащиты как формы защиты прав, являясь первичной формой противодействия нарушению субъективных обязательствен-
ных прав с нерадикальными, т.е. исправимыми последствиями.
Литература
1. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001.
2. Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М., 1984.
3. Гражданское право. В 4 т. Т. 4. / под ред. Е.А. Суханова. М., 2013. // СПС «Гарант».
4. Карпов М.С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М.: Статут, 2004.
5. Карапетов А.Г. Приостановление исполнения обязательств. М., Статут. 2011. // СПС Консуль-тантПлюс;
6. Сарбаш С.В. Исполнение взаимных обязательств. М.: Статут, 2004. // СПС КонсультантПлюс.
7. Слесарев В.Л. Экономические санкции в советском гражданском праве. Красноярск: Изд-во Красноярского университета. 1989.
Гражданское право
Учебник Шестое издание
Гражданское право. 6-е изд., перераб. и доп. Учебник. Под ред. А.Н. Кузбагарова, В.Н. Ткачева. 768 с. Гриф МО РФ. Гриф НИИ образования и науки. Гриф МУМЦ «Профессиональный учебник».
В шестом издании учебника рассмотрены основные положения гражданского права. Системно и последовательно изложены основные элементы курса Гражданское право, раскрыто содержание центральных институтов гражданско-правовой науки, представлены современные классификации изучаемых понятий гражданского права как отрасли российского права.
Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических вузов, практических работников и всех тех, кто интересуется вопросами гражданского права.
