CC BY
73
УДК 347.122 ББК 67.404
© 2019 г. Н. В. Южанин,
профессор кафедры гражданского права и процесса академии ФСИН России доктор юридических наук, доцент. E-mail: yuzhanin15@mail.ru
ОДНОСТОРОННЕЕ ПРИНУЖДЕНИЕ В ЧАСТНОМ ПРАВЕ
В статье анализируется правовая категория принуждения в частно-правовом регулировании. Рассматриваются варианты и специфика применения принуждения в различных гражданских правоотношениях односторонним порядком вне посредства государственного участия. Критикуется сужение категории частноправового принуждения до категории самозащиты права, как и чрезмерное расширение этого юридического понятия. Анализируются юридические понятия принуждения, понуждения, побуждения и убеждения в исполнении гражданских обязательств и реализации гражданских правоотношений. Рассматриваются сходство и различие принуждения в публичном и частном праве.
Ключевые слова: принуждение, принуждение в гражданском праве, частно-правовое принуждение, принуждение в частном праве, односторонняя сделка, самозащита, меры оперативного воздействия, секундарные права, необходимая оборона, крайняя необходимость, удержание вещи, приостановление исполнения обязательства, гражданское правонарушение, гражданско-правовая ответственность.
N. V. Y uzhanin - doctor of law, associate professor, professor of the department of civil law and procedure Academy
of the Federal Penitentiary Service of Russia, Faculty of Law.
UNILATERAL COERCION IN PRIVATE LAW
The article analyzes the legal category of coercion in private law regulation. Options and specifics of application of coercion in various civil legal relations by the one-sided order out of means of the state participation are considered. The author criticizes the narrowing of the category of private law enforcement to the category ofself-defense of law, as well as the excessive expansion of this legal concept. The article analyzes the legal concepts ofcoercion, coercion, inducement and persuasion in the performance of civil obligations and the implementation of civil law. The similarity and difference of coercion in public and private law is considered.
Keywords: сoercion, coercion in civil law, private law coercion, coercion in private law, unilateral transaction, self-defense, measures of operational influence, secondary rights, necessary defense, extreme necessity, retention of thing, suspension ofperformance of an obligation, civil wrongdoing, civil law liability.
Односторонность действий субъектов частного права и их принудительный характер представляют некоторую особенность в связи с их второстепенностью по отношению к доминирующему взаимно волевому началу в основе осуществления механизма частноправового регулирования. Все односторонние действия могут иметь элемент принуждения в основе своей реализации и не иметь такового. В первом случае они односторонне обязывающие, во втором - односторонне упра-вомочивающие.
Одностороннее принуждение предполагает блокирование воли одного лица волей другого, посредством воздействия на него. При этом субъект, претерпевающий воздействие из вне, либо пассивен, либо, наоборот, действует сам, но в фарватере навязанного из вне поведения. С помощью механизма одностороннего принуждения происходит воздейст-
вие на правосознание лица, в отношении которого такие действия реализуются. Карательный элемент в этом правовом воздействии отсутствует, поскольку одно лицо понуждается к определенному поведению (косвенное принуждение), либо принуждается к невозможности совершения некоторых действий. Принуждение и понуждение как его вариативная часть не следует ставить в один ряд с убеждением. Убеждение не является элементом принуждения, поскольку убеждать могут и нормативные предписания, а принуждать к определенной модели поведения -только воздействие из вне.
В договорных правоотношениях одностороннее принудительное действие может быть ничем не обусловленным и само по себе являться чистым юридическим фактом (без необходимого состава юридических фактов), не считая самого правоотношения, в котором
реализуется. В таком случае оно может быть принудительным, хотя и не являться мерой защиты права, если реализуется в правоотношении, имеющем какой-либо особенный элемент широко не свойственный товарно-денежным отношениям (бессрочность обязательства, его фидуциарность). Посредством допустимости односторонних принудительных действий в подобных правоотношениях обеспечивается интерес слабой стороны. Казалось бы, лишь один случай может рассматриваться как исключение - это обязательство оказания возмездной услуги, предполагающее возможность безмотивного одностороннего отказа от его исполнения обеими сторонами. В этом правоотношении допустимость одностороннего характера действия по смыслу законодателя предполагается в силу особенности товарно-денежного характера услуги, которая кроме своего экономического содержания имеет существенную и важную личную составляющую - персона исполнителя не безразлична услугополучателю, а ее замена по общему правилу допустима лишь с согласия последнего. В этой ситуации тоже присутствует аспект доверия и акцент на личности исполнителя, но иной, нежели в фидуциарном обязательстве, тем не менее, существенно влияющий на характер правоотношения. Перечисленные односторонние действия принуждают к правовым последствиям субъекта договорного правоотношения безмотивно, но в силу специфики базовой правовой связи сторон. По своей природе они могут именоваться односторонне-обязываю-щими сделками.
Односторонним и принудительным характером обладают также действия, которые направлены на самостоятельную защиту субъективного права, как в договорных правоотношениях, так и во внедоговорных. В понятие односторонности правозащитных мер вкладывается смысл самостоятельности реализации воли на противодействие нарушению прав и отсутствие государственного принуждения, наличие которого a priori исключает признак односторонности как таковой. Присутствие государственного принуждения само по себе заменяет волю частного лица публичной волей. В юридической литературе отмечается признак одностороннего характера ряда правоохранительных (правозащитных) действий как один из доминантных в их сепарировании в отдельную груп-
пу. Эти меры направлены на самостоятельное противодействие нарушениям субъективного права, как в договорных правоотношениях [1, с. 13; 2, с. 54], так и во внедого-ворных [3, с. 36]. Причем это свойство указанных мер замечается в качестве признака догматического, нехарактерного для других мер защиты, например, юрисдикционных, что и позволяет их выделять в отдельную правовую категорию. В понятие «односторонности» правозащитных неюрисдикционных мер часто вкладывается разный смысл. В договорных правоотношениях, где присутствуют как минимум две стороны, односторонность предполагает несогласованность действия с другой стороной, то есть то, что происходит помимо ее воли. В случае с оперативным правозащитным действием в рамках договорного правоотношения, характеристика его как одностороннего означает, что оно совершается самостоятельно и помимо воли контрагента, а последствие такого действия состоит в принуждении другой стороны к определенным радикальным последствиям для правоотношения, например к расторжению договора и прекращению обязательства. Во внедоговорном правоотношении правозащитные действия, реализуемые самостоятельно лицом, чьи права нарушаются, также проецируются на субъекта права (сторону правоотношения) - правонарушителя, который принуждается к определенным, независимым от него последствиям, кроме случаев, когда такой правонарушитель может отсутствовать, но нарушение права происходит, например, вследствие стихийных событий (развивается ситуация действий защищающегося в крайней необходимости). В последнем случае принудительные последствия претерпевает третье лицо, например собственник имущества, которое уничтожается или повреждается в ситуации крайней необходимости действиями защищающегося. В любом случае принуждение происходит, иначе речь бы шла не о защите прав, а о действиях по устранению препятствий в их использовании, которые не выходят за рамки пользовательских правомочий. Любая защита права предполагает элемент принуждения, без которого частноправовой механизм существовать не может, несмотря на базовое диспозитивное начало в основе механизма правового регулирования. По этому поводу справедливо замечание Н. П. Асланян о «несправедливой ок-
раске принуждения в гражданском праве в негативные тона, когда ему отводится вспомогательная роль» [4, с. 9]. Таким образом, в случае с самостоятельным правозащитным действием лица в различных правоотношениях характеристика его как «одностороннего» означает отсутствие государственного принуждения, которое восполняется возможностью частным самостоятельным и инициативным действием реализовать определенные последствия защиты права, то есть происходит реализация частноправового принуждения. В исследовании правовой категории принуждения в частном праве иногда акцент делается исключительно на государственном принуждении и фактически отрицается это правовое понятие для действий односторонних [5, с. 13- 16]. У защищающегося есть правовая возможность оперативно воздействовать, динамично влиять на ситуацию и подобно органу власти принуждать и понуждать одной стороне правоотношения. Односторонность действия означает, что есть и другая противоположная сторона, на которую происходит воздействие.
Самостоятельная неюрисдикционная защита предполагает принуждение и понуждение нарушителя таким же равным субъектом, не наделенным властными полномочиями. Односторонние защитительные действия, реализуемые в различных гражданских правоотношениях, зависят лишь от внутренней воли лица, их реализующего. На момент применения правозащитных мер характер допустимости действия защищающегося оценивается субъективно им самим, но на основании закона. Правозащитные меры во внедоговор-ных правоотношениях и меры оперативного воздействия в договорных правоотношениях являются односторонними действиями, которые совершаются без обращения в юрис-дикционный орган за получением публично-правовой защиты и без учета воли обязанного лица (или даже вопреки такой воле), хотя оспариваться как первые, так и вторые могут в суде. Поэтому признак односторонности действия символизирует не только инициативу одного участника правоотношения, но и отсутствие государственного соучастия в этих действиях, его принудительной силы. Как можно видеть, явление одностороннего принуждения в частном праве шире формы самозащиты прав, которая предполагает принудительные последствия в силу факта нару-
шения прав, то есть основанием выступает состав юридических фактов, обязательным элементом которого является нарушение права или угроза такового. Принудительные последствия односторонних действий, как выше отмечалось, могут быть и вне защиты права в случае безмотивного отказа от услуги, фидуциарного или бессрочного обязательства. Однако под частным принуждением часто понимаются именно односторонние защитительные действия, что необоснованно сужает эту правовую категорию [6, с. 20].
По поводу принудительных мер в гражданском праве В. Ф. Яковлев справедливо замечает: «В гражданском праве принудительные меры в качестве своей непосредственной цели направлены на понуждение правонарушителя к устранению последствий правонарушения, к восстановлению нарушенного субъективного права лица, потерпевшего от правонарушения» [7, с. 699]. В связи со сказанным можно заметить, что восстановление нарушенного требуется тогда, когда последствия правонарушения уже возникли и есть необходимость загладить, то есть их нейтрализовать. В то же время гражданское право характеризуется элементами правового регулирования, способствующими предотвращению еще не наступивших последствий посредством принуждающих действий, направленных на пресечение нарушения или его угрозы, так и воздействием на волю субъектов, побуждающими и понуждающими их к определенному правовому поведению. Следует разделять побуждение и понуждение. Понуждение содержит в себе элемент принуждения, но пока не влечет радикальных последствий для нарушителя, например компенсационных. Так, наличие удерживаемой вещи у кредитора во владении не только побуждает к исполнению обязательства, но и понуждает его к таковому, посредством вещи, удерживаемой в ретенционном владении помимо воли собственника. В то же время предъявление претензии к нарушителю обладает побудительным началом, но не понуждает к исполнению обязательства, поскольку реального понудительного элемента нет. Отличие состоит в том, что удержание вещи - уже действие, содержащее элемент одностороннего косвенного принуждения (понуждения) контрагента к определенной временной модификации правовой связи, до возможного ее восстановления, после устранения недос-
татков. Выдвижение же претензионного требования устранить недостатки исполнения обязательства имеет лишь побудительный мотив, но никак не понуждающий. Это означает, что понуждение в гражданском праве является косвенным принуждением, причем реализация его осуществляется не всегда при посредстве государственной власти. Существует одностороннее понуждение, о чем свидетельствует возможность удержания вещи должника или прямое одностороннее принуждение, которое полностью пресекает правонарушение, например выдворение нарушителя границ земельного участка, самовольно их нарушающего. В приведенных примерах в рамках гражданских правоотношений принуждение имеет частный и односторонний характер, то есть государственная власть на этапе применения правозащитных мер существует в качестве контролирующей инстанции.
Пресечение нарушения и принудительный характер мер актуален и для ситуации длящегося нарушения права. Подобное действие допустимо как мера одностороннего частного принуждения, об этом свидетельствует практика реализации гражданских правоотношений. По меткому замечанию Г. О. Шату-новского, в таком случае устраняется «психическое насилие» [8, с. 105-106.], когда правообладатель не намерен претерпевать действия, нарушающие привычный режим владения, и тем самым «стесняется» в правах. В данном случае принуждение имеет частный и односторонний характер, то есть не используется механизм государственной власти. Понуждение может быть также вне государственного участия, примером является ситуация применения односторонних обеспечительных мер, к которым относятся различные временно отказные действия, приостанавливающие исполнение встречного обязательства, разновидностью которого является и удержание вещи должника. В механизме действия понуждения существенная роль отводится самому правонарушителю, он может сам посредством своей воли отказаться от противоправного действия и восстановить нарушенное. В этом случае можно говорить о действиях нарушителя в позитивном смысле. Поэтому наличие таких норм в гражданском праве, которые способствуют позитивным действиям нарушителя, свидетельствует об особенностях отраслевого правового регулирования, то есть диспозитивного начала
частного права. Понуждение позволяет исправить такое нарушение, когда оно несущественно и позволяет пока радикально не модифицировать правовое отношение, как правило, это несущественные правонарушения. Позитивные действия должников, направленные на возмещение убытков, в результате выдвижения претензий кредиторами могут также быть исправлены добровольно. Однако сами по себе претензии не имеют принудительного элемента, да и побуждают они не более чем нормы права в целом.
В гражданских правоотношениях посредством применения принудительных мер происходит либо пресечение длящегося нарушения субъективного гражданского права, то есть приведение его в нормальное состояние, когда отпадает элемент напряжения и, как его следствие, включение притязательного элемента, либо предоставление потерпевшему лицу, по крайней мере, компенсации понесенных потерь. В гражданском праве принуждение не образует содержание мер воздействия на правонарушителя, оно используется лишь для обеспечения реализации этих мер, либо, как в случае самостоятельной защиты прав, нарушитель обязывается к определенным негативным последствиям воздействия на него.
В гражданских правоотношениях восстановление нарушенных прав может произойти как добровольно самим правонарушителем, который, осознавая отрицательные последствия правоохранительного механизма, самостоятельно восстанавливает нарушенное, так и посредством аппарата государственного принуждения. Посредством применения принудительных мер происходит либо пресечение длящегося нарушения субъективного гражданского права, то есть приведение его в нормальное состояние, когда отпадает элемент напряжения и, как его следствия, включения притязательного элемента, либо предоставление потерпевшему лицу, по крайней мере, компенсации понесенных потерь. В гражданском праве принуждение не образует содержание мер воздействия на правонарушителя, оно используется лишь для обеспечения реализации этих мер, либо как в случае самостоятельной защиты прав нарушитель обязывается к определенным негативным последствиям воздействия на него. Цель одностороннего принуждения совпадает с государственным. Необходимо признать, что государство действительно не всегда успева-
ет применить меры, которые были бы вправе ожидать от него те лица, чьи интересы затронуты правонарушением. Следует отметить и высокую оперативность одностороннего принуждения.
Частно-правовое одностороннее принуждение - это разновидность правового принуждения, осуществляемого юридическими и физическими лицами посредством применения односторонних правозащитных мер невластного характера и воздействия посредством реализации односторонне-обязывающих сделок.
Вряд ли к мерам одностороннего (частного) принуждения можно отнести правовой контроль и претензионные действия [9, с. 169, 180], поскольку в подобных случаях нет как такового принудительного действия. В указанных случаях речь идет о самостоятельных действиях в рамках субъективного права и реализации иных его правомочий, помимо правозащитного. Если говорить о претензионных действиях в рамках договорного правоотношения, то здесь не происходит модификации правовой связи сторон как последствия правозащитного действия в обязательстве. Причем не происходит даже временной модификации правовой связи как в случае применения одностороннего правозащитного приостановления исполнения обязательства. Претензионное действие лишь предупреждает о неизбежных последствиях нарушения, так же фиксируется факт выдвижения требования для возможного государственного принуждения в последующем (обращение с иском в арбитраж).
Одностороннее принуждение во внедого-ворных правоотношениях пресекает нарушение права и понуждает против воли нарушителя прекратить нарушение, ликвидировать его последствия, либо совершать иные действия по его восстановлению. Например, собственник может самостоятельно остановить угрозу захвата вещи и немедленно завладеть вновь объектом, которым незаконно владеет нарушитель, либо устранить препятствия по пользованию вещью самостоятельно. В последнем случае речь идет о такой ситуации, когда препятствия устраняются, затрагивая интересы другого лица, в противном случае это будут не действия по защите права, а вариант реализации иных правомочий собственника. Лишь в случае крайней необходимости воздействие есть на интересы третьего лица, а не правонарушителя.
Одностороннее принуждение во внедого-ворных правоотношениях предполагает не только наличие мер прямого принуждения, к которым относится такой вид самопомощи как действия защищающегося по оперативному возврату движимых вещей из беститульного владения, но и, например, выдворение нарушителей за пределы владения недвижимым имуществом. В данных ситуациях речь идет о прямом принуждении силой, но действия лишены серьезного физического насилия в форме причинения вреда со стороны защищающегося, поскольку таковые возможны только при наличии криминальной составляющей в характере деяния правонарушителя. В указанных ситуациях речь идет о прямом принуждении, которое встречается не во всех ситуациях гражданско-правовой самозащиты. В ситуации ретенции (удержания) вещи речь не идет о прямом принуждении, тем более отсутствует физическое лицо как субъект, на которого проецируется принуждение. Речь идет о вещах физического лица, которые удерживаются ретентором, и тем самым происходит косвенное воздействие на нарушителя, но происходит и косвенное принуждение, поскольку правонарушитель помимо своей воли понуждается к временной модификации правовой связи, он не может пользоваться вещью, хотя может ей распоряжаться. Практика договорных отношений подсказывает, что в указанной ситуации именно сам правонарушитель проявляет исковую активность, поскольку в отсутствие факта владения вещью он заинтересован скорее получить власть над нею, в то время как ретентор совершенно не спешит к правовым действиям, к окончанию правовой связи сторон, более того, убежденный в правовом характере своих действий, он рассчитывает получить за все время держания вещи еще пени и проценты. Таким образом, ретен-тор выступает как лицо, частноправовым порядком принуждающее к определенным последствиям, но посредством понуждения контрагента к действиям определенной реальной позитивной направленности. Почему в данном случае следует вести речь о понуждении к исполнению, а не о побуждении к таковому? Потому что в указанных ситуациях у должника есть прямой имущественный мотив. Понуждение здесь связано с тем, что лицо косвенным образом принуждатся к определенному имущественному лишению, то
есть сторона претерпевает модификацию правовой связи, которая в случае дальнейшего нарушения с ее стороны подвергнется радикальному изменению или даже прекращению. Первоначально приостанавливается обязательство в части невыдачи вещи и контрагент не просто побуждается к реальным действиям в рамках обязательства, а побуждение переходит к более жесткому понуждению, которое является формой принуждения. Понуждение должника к реальным действиям в форме временной модификации правовой связи сторон означает наличие частноправового принуждения, но подкрепленного государственно-принудительной силой судебной власти. Побуждение же характерно для ситуаций первичного оповещения должника о противоправном характере его действий, здесь нет еще принудительного элемента, но, тем не менее, оно более ощутимо стимулирует, нежели наличие правовой нормы само по себе. Побуждение основано на неизбежности отрицательных последствий реального кредита в виде вещи, которая обеспечивает обязательство. В этом смысле претензионные действия не являются частным принуждением, они могут побуждать подобно обеспечительным мерам до стадии понуждения как косвенного принуждения. М. А. Мирошник, посвятившая свое исследование вопросу частно-правового принуждения, выделяет вид принуждения - «правовой контроль», под которым понимается одобрение контрагентом юридических действий для их реализации, отмечается свойство их секундарности. Как видится, секундарным правам вообще здесь нет места, так как в случае выдвижения претензионной меры речь идет о правозащитном характере действия, поскольку в той или иной форме происходит реализация правозащитного правомочия в рамках субъективного права. Контрольные же действия контрагента являются не более чем реализацией иных его
правомочий в составе субъективного права помимо защитительного. Право контроля, по мнению М. А. Мирошник, позволяет управо-моченному лицу контролировать наступление тех или иных юридических последствий посредством одобрения или запрещения совершения определенных юридических действий, вследствие чего оно обладает координирующим характером [9, с. 171]. Автор замечает: «Данное охранительное право не влечет никаких негативных последствий имущественного характера для принуждаемого лица. Его воздействие отражается лишь на состоянии принуждаемого, которое определяется как состояние связанности, претерпевания. В гражданском праве контроль как принудительная мера выражается в даче согласий (одобрений) на совершение сделок или иных юридически значимых действий» [9, с. 171]. Возникает закономерный вопрос, если правозащитное действие не влечет никаких негативных последствий, в чем же тогда его принуждающий характер? Кроме того, само по себе одобрение совершения контрагентом действия отражает автономию воли - базовый элемент частно-правового регулирования. С теоретической точки зрения важно эти правовые понятия разграничивать, поскольку не всякие односторонние действия с правозащитной позиции являются формой принуждения, хотя и частного. Однако все подобные односторонние действия правозащитного характера можно отнести к односторонним правозащитным мерам.
Таким образом, категория одностороннего принуждения гораздо шире, нежели самостоятельная односторонняя защита, права. В то же время не следует эту юридическую конструкцию расширять до таких рамок, когда в нее входят элементы, вовсе не обладающие принудительными элементами, являясь иными проявлениями, которые, возможно, и воздействуют на субъекта права, но иным порядком.
Литература
1. Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2001.
2. Карпов М. С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М.: Статут, 2004.
3. Басин Ю. Г. Основы гражданского законодательства о защите субъективных гражданских прав // Проблемы применения Основ гражданского законодательства и Основ
Bibliography
1. Gribanov V. P. Implementation and protection of civil rights. M: The Statute, 2001.
2. Karpov M. S. Civil-legal measures of operational impact. M.: Statute, 2004.
3. Basin Yu. G. Bases of civil legislation on protection of subjective civil rights // Problems of application of Bases of the civil legislation and Bases of civil shipbuilding of the USSR and the Union republics. Saratov, 1971.
гражданского судопроизводства СССР и союзных республик. Саратов, 1971.
4. Асланян Н. П. О значении принуждения в гражданском праве // В сборнике: Защита частных прав: проблемы теории и практики материалы 2-й ежегодной международной научно-практической конференции. Под редакцией Н. П. Асланян, Ю. В. Виниченко. 2013.
5. Ходжоян М. Е. Функциональная специфика принуждения в современном гражданском праве // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 5.
6. Демидов П. В. Частное правовое принуждение как категория современной теории права: научные и практические проблемы: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2005.
7. Яковлев В. Ф. Избранные труды. Т 2. Гражданское право: История и современность. Кн. 1. М.: Статут, 2012.
8. Шатуновский Г. О. О самозащите в сфере частно-правовых отношений // Журнал Министерства юстиции. Петроград: Сенатская типография, 1915. № 2.
9. Мирошник М. А. Принуждение в Российском гражданском праве: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2016.
4. Aslanian N. P. On the meaning of coercion in civil law // in the collection: Protection of private rights: problems of theory and practice proceedings of the 2nd annual international scientific and practical conference. Edited by N. P. Aslan-yan, Yu. V. Vinichenko. 2013.
5. Khojoyan M. E. functional specificity of coercion in contemporary civil law // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of internal Affairs of Russia. 2013. № 5.
6. Demidov P. V. Private legal coercion as a category of contemporary theory of law: scientific and practical problems: avtoref. dis. ... PhD in law. Nizh-ny Novgorod, 2005.
7. Yakovlev V. F. Selected works. T. 2. Civil law: History and modernity. V. 1. M.: Statut, 2012.
8. Shatunovsky G. O. on self-defense in the field of private legal relations // Journal of the Ministry of justice. Petrograd: Senate printing house, 1915. № 2.
9. Miroshnik, M. A. Coercion in the Russian civil law: dis. .. .PhD in law. Saratov, 2016.
