CC BY
29
УКД 811.131:070 М. В. Ларионова
кандидат филологических наук, доцент, профессор кафедры испанского языка МГИМО (У) МИД России; e-mail: larionova.m@list.ru
ПРИНЦИП КОММУНИКАТИВНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ ИСПАНИИ: ИНФОРМАЦИЯ ИЛИ МАНИПУЛЯЦИЯ?
Успех коммуникации в дискурсивном пространстве зависит от целого ряда важнейших факторов языкового и неязыкового характера. Для того чтобы общение состоялось, необходимо следовать принципу коммуникативного сотрудничества, сформулированному П. Грайсом. В статье рассматриваются лингвокогнитивные механизмы манипуляции, которые активизируют управляющие возможности языка, нарушая тем самым постулаты Грайса. Использование этнонациональных стереотипов, метафорических и метонимических номинаций, эвфемизмов, определенным образом структурирующих мышление и задающих вектор восприятия информации, квантифика-ция языка в ущерб образности, навязывание гендерно немаркированной лексики, затрагивающей языковые нормы, представляют собой примеры манипулятивной стратегии, которая неизбежно сопутствует функции информирования.
Ключевые слова: газетно-публицистический дискурс; лингвокогнитивные механизмы манипуляции; метафора; метонимия; эвфемизм; национальный стереотип; квантификация языка; гендерно немаркированная лексика.
Larionova M. V.
D. Ph. of Philological Sciences, Prof. of the Department of Spanish, MGIMO University; e-mail: larionova.m@list.ru
THE COOPERATIVE PRINCIPLE IN SPANISH JOURNALISTIC DISCOURSE: INFORMATION OR MANIPULATION?
The success of communication depends on a number of important linguistic and non-linguistic factors. To make the communication possible, it is necessary to follow the P. Grice's Cooperative Principle. The article deals with linguistic and cognitive mechanisms of manipulation as the result of alterations of Grice's conversational maxims in Spanish journalistic discourse. The use of ethno-national stereotypes, metaphors, metonymic nominations, euphemisms that structure the way of thinking and define the information perception vector, quantification of language, application of gender-neutral vocabulary even if it affects linguistic norms, are the examples of manipulative linguistic strategy that inevitably accompanies the function of information in journalistic discourse.
Key words: journalistic discourse; linguistic and cognitive mechanisms of manipulation; metaphor; metonymic nomination; euphemism; ethno-national stereotypes; quantification of language; gender-neutral vocabulary.
Важность СМИ в жизни человека трудно переоценить. Каждый день нам приходится сталкиваться с огромным количеством информации, которая поступает из самых разных источников, ее тиражирующих: пресса, телевидение, радио, Интернет, реклама. Свободный доступ к информации создает иллюзию свободы выбора, на самом деле он «растворяет» индивидуальность, подчиняет ее так называемому общественному мнению, которое формирует, направляет и управляет мыслями общества, подстраивая под себя индивидуальное сознание и оказывая влияние на наш выбор, чего бы он ни касался: какой сорт кофе лучше или какой кандидат предпочтительнее на пост главы государства.
Пресыщенность информацией неизбежно приводит к определенной психологической усталости и, как следствие, уязвимости. Поэтому в борьбе за ее получателей СМИ ищут самые эффективные способы подачи информации, стремясь опередить всех и первыми опубликовать новость, сообщить как можно больше подробностей, пусть и не всегда достоверных, зато весьма ярких, не забывая при этом предложить свою интерпретацию происходящих событий, подстроить под себя сознание аудитории.
Известный философ и филолог Герберт Пол Грайс ввел в научный оборот основное правило коммуникации, которое он назвал принципом кооперации (принципом коммуникативного сотрудничества) [2]. Смысл этого принципа сводится к тому, что необходимо всегда добиваться взаимопонимания с собеседником. Для реализации этого принципа коммуниканты обязаны соблюдать ряд правил, которые Грайс назвал постулатами, или максимами [2]:
- максима количества/информативности: сообщение должно быть полным, информативно насыщенным;
- максима качества/истинности: информация не должна быть ложной;
- максима отношения /релевантности: сообщаемая информация должна быть существенной и содержать только то, что относится к делу;
- максима модальности / способа передачи информации: сообщение должно быть ясным и понятным для адресата.
В газетно-публицистическом дискурсе (далее - ГПД) несоблюдение постулатов Грайса представляет собой нарушение принципа коммуникативного сотрудничества между дискурсивными коммуникантами. По мнению испанского журналиста и филолога Алекса
Грихельмо Гарсиа (Alex Grijelmo García), ответственность за это в первую очередь лежит на журналистах, так как адресат, ожидающий от журналиста коммуникативного сотрудничества, подсознательно рассчитывает на то, что адресант будет соблюдать максимы Грайса1: "el lector supone que el periodista quiere cooperar con él en la comunicación, y por eso se confía inconscientemente a que el emisor cumplirá las máximas de Grice" [4, p. 251].
В чем же состоит цель ГПД: информировать, воздействуя, или же воздействовать, информируя? Невозможно разъединить эти функции, говоря о специфических характеристиках газетно-публицистической дискурсивной практики. Сообщая информацию, журналисты стремятся интегрировать в сознание адресата субъективную оценку, прикрывая ее объективностью языковых средств. Исследуя управляющие возможности языка, рассмотрим подробнее основные языковые стратегии манипуляции, которые наиболее часто употребляются в испанском ГПД.
Одним из эффективных способов манипулирования сознанием получателей информации является использование национальных стереотипов с целью актуализации общепринятых культурно-нравственных представлений, имеющих высокую степень социальной значимости для адресата, однако не являющихся релевантными для создания или отражения объективной картины действительности.
Этностереотипы моделируют образ одной нации в концептуальной картине мира иного социума и неизбежно соотносятся с общими представлениями о своем и чужом - одной их основных оппозиций любого национального сознания, весьма нагруженных как функционально, так и когнитивно. Если адресат включается в общую сферу с автором сообщения (когнитивное поле свои), возникает возможность для манипулятивного воздействия в отношении того, что из этого поля исключено (когнитивная сфера чужие).
Что знают испанцы о России? Если судить по публикациям испанских СМИ, стереотипный набор: холод, водка, красивые женщины, нефть, мафия, царизм, Толстой, Достоевский. Вот что пишет журналист газеты ABC А. Сотильо:
Dostoevski, la revolución del 17, la guerra fría, la perestroika, las mafias, los zares terribles. Cada español ha construido una Rusia a la escala de sus propios mitos y fantasías (ABC, 02.03.2009).
1 Зд. и далее перевод автора. - М. Л.
682
Достоевский, революция 11 года, «холодная война», перестройка,
мафия, грозные цари. Каждый испанец придумал себе свою Россию
в силу собственных мифов и фантазий.
В статье Д. Утрилья «Las 50 caras del orgullo ruso» («50 поводов для русской гордости», El Mundo, 20.06.2009) среди перечисляемых корреспондентом лиц, предметов и явлений, которые Россия подарила миру и которыми русские могут гордиться, упоминаются el sumo creador Lev Tolstoy, el cineasta Serguei Eisenstein, la bailarina Maya Plisetskaya, el violonchelista Mstislav Rostropovich, el primer cosmonauta Yuri Gagarin - великий творец Лев Толстой, кинорежиссер Сергей Эйзенштейн, балерина Майя Плисецкая, виолончелист Мстислав Ростропович, первый космонавт Юрий Гагарин. В качестве поводов для гордости перечисляются el circo ruso, el metro de Moscú, el KGB, el método Stanislavski, el constructivismo, el patinaje artístico, la perestroika, ..."armas" de indigestión masiva como el vodka y elpolonio radioactivo - русский цирк, московское метро, КГБ, метод Станиславского, конструктивизм, фигурное катание, перестройка, «оружие массового несварения» типа водки и радиоактивного полония. Сложился своеобразный парадокс: несмотря на то, что испанские граждане и политики в целом положительно относятся к России (J. L. Rodríguez Zapatero: Rusia es un país prioritario para España, El PAIS, 02.03.2009), испанские СМИ, оставаясь в плену прежних стереотипов, отзываются о нашей стране не всегда дружелюбно.
Среди номинаций национальных реалий, ставших своего рода стереотипами русской действительности, для представления образа России наряду с традиционными invierno ruso - русская зима; cultura rusa - русская культура; arte ruso - русское искусство; ballet ruso -русский балет; literatura rusa - русская литература; deporte ruso - русский спорт активно тиражируются словосочетания пейоративной семантики, отражающие специфику восприятия испанцами современных реалий жизни нашей страны: imperio ruso - русская империя; mafia(s) rusa(s) - русская мафия; dinero ruso - русские деньги и др. Подобные номинации апеллируют к отрицательным для испанцев эмоциям и способствуют укреплению в их сознании устойчивого комплекса представлений о чуждости России испаноязычному миру (актуализация оппозиции «свой - чужой»). Россия в концептуальной картине мира испаноговорящего сообщества постулируется как особая, загадочная, противоречивая и не всегда понятная
страна, страна, по образному выражению одного из журналистов, «с непредсказуемым прошлым» un país con un pasado impredecible (El PAÍS, 09.02.1992).
Нельзя забывать о том, что в условиях информационного общества стереотип как устойчивый образ и информация неразрывно связаны. Современные стереотипы о России в массовом сознании испанцев являются, в основном, продуктом СМИ и формируют ошибочное представление о стране в целом. Образ России, являясь для испанцев «чужим», незнакомым феноменом, становится объектом метафоризации. Однако метафоры, используемые в испанских газетных текстах для концептуализации российской действительности, часто оказываются поверхностными и даже ошибочными, далекими от объективной картины.
С точки зрения управляющих возможностей языка метафора, понимаемая как употребление слов в непрямом значении, представляет собой идеальное средство классификации объектов реальности и навязывания своего мнения, сопутствующего ей видения и описания реальности, возможного только с какой-то определенной позиции. В дискурсивной практике метафора функционирует не только и не столько как троп, т. е. риторическая фигура речи, служащая для именования, а как способ моделирования действительности адресантом, транслирующий адресату определенное видение мира и задающий его интерпретацию. На этом основан механизм мани-пулятивного действия метафоры. На эту ее особенность указывает Д. Болинджер: «Если предположить, что все мышление является метафорическим, тогда всегда найдется кто-нибудь, желающий помочь нам думать, подсказывая метафору, которая соответствует его взглядам, его постоянным представлениям о мире или временному стремлению к личному преимуществу» [1, с. 32].
Участвуя в создании оценочных номинаций, которые выполняют в ГПД не только экспрессивную, но и когнитивную функцию, метафора используется как способ формирования субъективных ассоциаций. Если речь идет о передаче негативной оценки, метафорическое выражение служит для того, чтобы дисквалифицировать оппонента, вызвать настороженное отношение к тем или иным политическим реалиям, внушить опасение или беспокойство. Если же оценка позитивная, тогда метафора функционирует как средство поддержки идей автора или той политической группы, интересы которой он выражает.
Нередко в дискурсивном поле одни и те же метафорические ресурсы служат для передачи как положительных, так и отрицательных коннотаций. Например, если речь идет о Евросоюзе, то в испанском ГПД используются такие метафорические образы, как: coloso europeo, gigante de dimensiones titánicas, gigante económico, imperio de la ley - европейский колосс, гигант титанических размеров, экономический гигант, империя закона. Они способствуют созданию ощущения уверенности, стабильности и надежности, порождая цепочку ассоциаций с мифологическим героем (гигантом, колоссом), творящим добро и имеющим достаточно сил, чтобы противостоять невзгодам. Когда же речь заходит о США, укрепивших в последнее время представление о себе как о могущественной державе, ставящей во главу угла собственные геополитические интересы и готовой защищать их даже вопреки нормам международного права, те же самые метафорические ассоциации, наоборот, внушают настороженность, страх перед мощью одного государства, которая может обернуться бедой для всего человечества: gigante norteamericano, imperio político con su emperador, fortaleza estadounidense, el todopoderoso presidente de EE UU - политическая империя со своим императором, американская крепость, всемогущий президент США.
В дискурсивном пространстве активно функционирует целый ряд ключевых метафор, обобщающих национально-языковое миро-видение, сложившееся в испанской культуре. Одной из основных метафор является ассоциация общества, его политических институтов с домом, который строит человек. В испанском ГПД чаще всего уподобляют дому такую политическую реалию, как Европейский Союз: la construcción europea; construir la gran casa común; sentar las bases de la casa comunitaria; el cobijo comunitario; las murallas de la fortaleza de la Unión Europea - европейское строительство, построить большой общий дом, заложить фундамент общеевропейского дома, общеевропейское укрытие, стены крепости Европейского Союза. Еще одной основной метафорой, тесно связанной с первой и дающей ключ к пониманию того, каким образом организована жизнь общества, его структур и институтов, является концепт семьи, в которой существуют определенные родственные связи, определенные взаимоотношения между членами и внутренний кодекс поведения: nuevos miembros de la gran familia europea; aumentar la familia comunitaria; no querer ser primos pobres en la familia europea; aparecer
en la foto de familia - новые члены большой европейской семьи, увеличить общеевропейскую семью, не желать быть бедными родственниками в европейской семье, появиться на семейном фото.
Таким образом, с помощью определенной метафорической модели, основанной на сходстве ряда важных признаков уже обозначенной в языке реалии (дом, семья) и реалии называемой (Европейский Союз), адресант целенаправленно строит в сознании получателя информации именно ту картину мира, которая ему выгодна.
Апеллируя к воображению и интуиции адресата сообщения, привлекая его к участию в скрытой беседе, метафора способствует реализации основных прагматических и коммуникативных установок адресанта. Метафора является одним из приемов, позволяющих акцентировать информацию или комментарий к ней и передать субъективное отношение к излагаемой теме.
Наряду с метафорой метонимические номинации обладают такими важными для ГПД качествами, как динамичность, выразительность, лаконичность, и активно функционируют в прессе, выполняя важнейшую прагмалингвистическую и структурно-стилистическую функцию. Специфика активного функционирования метонимий в ГПД связана с рядом факторов. С одной стороны, метонимия представляет собой важный риторический прием, выступая как средство речевой выразительности, необходимой для передачи авторской оценки и эмоционально-экспрессивного воздействия на адресата. С другой стороны, метонимические концепты, которые как и метафора, особым образом концептуализируют и вербализируют ментальность, являются составной частью обыденного мышления, способов речи и поведения, отражая национально-культурную специфику картины мира, свойственной испаноязычному языковому коллективу.
Основой метонимии служат различного рода отношения (логические, пространственные, событийные, синтагматические) между категориями действительности и ее отражением в сознании человека, которое закреплено в значении слов. Однако было бы неправильно рассматривать метонимию как совокупность случайных или произвольных контекстов употребления. Метонимические концепты организованы системно, это не только позволяет осмыслить некое понятие в рамках его связей с другими понятиями и сущностями, но и задает направление мысли, в котором заинтересован адресант.
Метонимия нередко содержит указания на физические или причинные ассоциации. Так, метонимический перенос часть вместо
целого (синекдоха) возникает из знания, полученного опытным путем о том, что часть связана с целым:
Es necesario regularizar a los "sin papeles" con trabajo (ABC, 09.05.2004).
Необходимо навести порядок с нелегальными эмигрантами, имеющими работу.
Метонимия место или дата вместо события мотивирована нашим опытом, указывающим на связь между событием и местом и временем его совершения:
El 14-M cambiaron el mapa político del país (EL PAÍS, 03.05.2004).
14 марта изменило политическую карту страны (о всеобщих выборах в Испании 14 марта 2004 г., на которых победила испанская социалистическая рабочая партия) (EL PAÍS, 03.05.2004).
Метонимия производитель вместо продукции основана на причинной связи между творцом и результатом его труда:
El Dior de bodas era excepcional (о свадебном платье из дома моды Диор) (Hola, 16.06.2005).
Свадебное платье Диор было исключительным.
Прагмалингвистическое своеобразие метонимических номинаций, с одной стороны, обусловливает выполнение ими экспрессивно-выразительной функции, а с другой - позволяет служить грамматикализованным приемом построения высказывания, своего рода номинацией-конденсатом, порождаемой контекстуально-ситуативным эллипсом. Когнитивный потенциал метонимических номинации в рамках испанского ГПД способствует актуализации метонимических моделей мышления при интерпретации окружающей действительности, следовательно, манипулятивных возможностей языка.
Исследуя механизмы языковой манипуляции, нельзя не отметить, что в современном испанском ГПД происходит интенсивный процесс квантификации, когда приоритетными становятся количественные, а не качественные характеристики понятия, и на первый план выходит число, а не образ. При этом число лишь выглядит точным знаком, а на деле оно часто служит метафорой, допускающей целый спектр возможных интерпретаций. Так, испанское существительное adolescente (подросток), выражающее важное качественное состояние человека, заменяется чисто количественным понятием quinceañero (пятнадцатилетний). Людей среднего класса, имеющих невысокие доходы, называют mileuristas (букв. 'получающие не больше тысячи евро'), а это количественная
категория, не передающая качественного своеобразия. Номинации типа octogenarios, nonagenarios (восьмидесятилетние, девяностолетние) вытеснили такие существительные, как ancianos, viejos (пожилые люди, старики), значительно сократив «пространство качества» за счет усиления количественной составляющей. Постепенно мы привыкли к тому, что сотрудников компании больше не называют персоналом, кадрами, они всего лишь человеческие ресурсы, человеческий капитал (recursos humanos, capital humano). Политический лидер превратился из руководителя в número uno en el partido (номер один в партии), а его ближайший и не менее влиятельный соратник стал número dos (номер два). Аналитики, желая приукрасить последствия кризиса, говорят о нулевом росте (crecimiento cero), а политологи констатируют нулевой интерес граждан к очередным парламентским инициативам (nulo interés). Конденсированные метонимические номинации «число (дата) вместо события», в которых цифра соответствует дню, а заглавная буква - первой букве месяца, пестрят на страницах газет и журналов: el 11-M, el 14-D, el 22-M, el 22-S. Большая восьмерка (el G-8), большая двадцатка (el G-20) информируют о своих решениях и достижениях.
«Язык слов» противопоставлен «языку чисел»: смысл, образ, с одной стороны, и величина - с другой, представляют разные формы значения. Магия чисел состоит в том, что они обладают огромной силой убеждения. Но именно с этим свойством числа связано другое его качество - манипулирующее воздействие на сознание человека. Что Вы выберете: мобильный телефон с гарантией на 3 года или телефон с гарантией на 36 месяцев? Как показывают исследования ученых из Университета Помпеу Фабра (Барселона, Испания), большинство респондентов предпочитают второй вариант, несмотря на то, что время гарантии одинаково (EL PAIS, 17.05.2011).
На этом основана магическая сила убеждения, заключенная в числе.
La gente normalmente no se da cuenta de que la unidad de información cuantitativa es arbitraria (EL PAIS, 17.05.2011).
Обычно люди не отдают себе отчета в том, что количественная информация бывает весьма произвольной.
Число лишь выглядит точным знаком, а на деле оно часто служит метафорой, создавая в воображении гиперболизированные образы или, наоборот, выступая как языковая литота.
Анализируя управляющие возможности языка, реализуемые в дискурсивном пространстве с помощью целого ряда вербальных и невербальных манипулятивных стратегий, нельзя не остановиться на такой социально значимой проблеме, как гендерное равенство в том аспекте, в каком оно затрагивает собственно язык. Борьба за гендерный паритет, понимаемый как часть общей концепции равенства между мужчиной и женщиной, идет не только на уровне социальном, но и языковом.
Новая - не сексистская - языковая стратегия, навязывающая употребления, незакрепленные в лингвокогнитивном сознании языкового коллектива, сводится к попыткам искусственно подстраивать язык под взгляды определенных кругов в обществе, в ожидании того, что подобным образом изменится и само общество. В испанском ГПД, отражающем и вербализирующем окружающую действительность, появились чрезвычайно громоздкие сочетания, типа - ciudadanos y ciudadanas españoles / as или cargos y cargas públicos/as. В них четко маркирован признак рода, пусть и в ущерб нормативной грамматике, а также закону экономии языковых ресурсов, действующему практически в любом языке: en los foros el/la estudiante puede comunicarse con el equipo docente, los/las tutores/as y los/las compañeros/as - на форумах студенты и студентки могут общаться с командой преподавателей, руководителями и руководительницами, а также друзьями и подругами.
Идеология сексизма, основанная на социальных стереотипах и убеждениях, связанных с дискриминацией по признаку пола, и ставящая особенности поведения, способности, модели профессиональной деятельности в зависимость от пола, распространившись на язык, приводит к тому, что из оборота выводятся, например, такие слова, как madre - мать и padre - отец. Они заменяются немаркированным по признаку пола словом pariente - родитель (точнее, родитель 1 и родитель 2). Слово señorita - сеньорита также оказывается под запретом, так как содержит некий дискриминационный смысл по сравнению с señora - сеньорой и является вторжением в личную жизнь. Не стоит употреблять и существительные parados, desempleados - безработные, так как они формально имеют грамматический показатель мужского рода. Их следует заменить выражением personas sin trabajo - люди без работы. Под запрет попадает даже привычное существительное во множественном числе los españoles - испанцы, которое предпочтительно трансформировать
в сочетание la población española - испанский народ, население Испании. Всем привычная фраза voy a cenar con unos amigos -я собираюсь поужинать с друзьями - также оказывается гендерно маркированной и должна звучать иначе: voy a cenar con unos amigos y unas amigas - я собираюсь поужинать с друзьями и подругами.
Использование гендерно маркированных или, наоборот, гендерно нейтральных языковых ресурсов является средством дополнительного воздействия, которое ГПД оказывает на массовую аудиторию. Отношение человека к действительности опосредуется дискурсивной практикой. Адресант сообщения, обращаясь через ГПД к массовой аудитории, транслирует, благодаря языковым ресурсам, субъективную концептуализацию мира, продвигая свои идеи, свой образ действительности, воздействуя на подсознательный уровень адресата, в том числе через гендерные стереотипы. Однако любые попытки искусственно изменить существующий механизм путем навязывания обязательного использования гендерно немаркированной лексики неизбежно обречены на провал.
Испанский филолог Алекс Грихельмо Гарсия подчеркивает, что в информационном поле ГПД слова порой имеют глубинный смысл, в котором мы не всегда отдаем себе отчет, но который, однако, формирует наш образ мысли... В некоторых центрах власти очень хорошо осведомлены об этих значениях слов и манипулируют языком, потому что таким образом им удается манипулировать сознанием тех, кто не задумывается о своем собственном языке. -«Las palabras tienen a veces significados profundos de los que no somos conscientes, y que sin embargo conforman nuestra manera de pensar... Algunos centros de poder conocen muy bien estos valores de las palabras, y manipulan el lenguaje porque así consiguen manipular el pensamiento de quienes no reflexionan sobre su propio idioma» [4].
Эвфемизмы, активно функционирующие в дискурсивном пространстве, в отличие от прямых номинаций, нужны не только для того, чтобы смягчить способ выражения. Их основная задача состоит в том, чтобы замаскировать, завуалировать суть явления. Это особенно заметно на примере семантически расплывчатых номинаций из области экономики, финансов, бизнеса и делового администрирования, где существует целый ряд эвфемистических формул, специально направленных на то, чтобы скрыть ту реальность, о которой предпочитают не говорить в открытую. При этом стоит
обратить внимание на то, что чем жестче социальный контроль речевой ситуации, тем более вероятно появление эвфемизмов. Термины malversación de fondos или mala gestión (букв. 'неправильное вложение средств, неправильное управление финансами') используются в языке вместо прямой номинации «растрата», не имплицируя значение оценочности; подлог маскируется под contabilidad creativa или ingeniería financiera (букв. 'креативная бухгалтерия, финансовая инженерия'); эвфемизм regiones de perfil económico no evolucionado (букв. 'регионы экономически не эволюционированного профиля') указывает на экономически отстающие, бедные территории; сочетание desequilibrios territoriales de la renta скрывает непропорциональное распределение доходов; безработные (parados) перестали быть таковыми, превратившись в demandantes de servicios previos al empleo (букв. 'нуждающиеся в оказании предварительных услуг по трудоустройству'), а повышение налогов с помощью магии языка представляет собой всего лишь pequeño esfuerzo solidario y temporal (букв. 'небольшое солидарное усилие временного характера').
Красноречивым примером языкового лицемерия является эвфемистическое сочетание crecimiento cero или его разновидность crecimiento negativo (нулевой рост, негативный рост). В нем экономически благоприятный концепт - crecimiento - соединяется с отрицательным по значению прилагательным, создавая новую номинацию положительной семантики, пусть и на формальном уровне. Постоянное повышение цен, которое затрагивает всех потребителей, именуется всего лишь актуализацией, упорядочением - actualización, (re)ade-cuación o modificación de precios - или банальным изменением, балансировкой - reajuste, (re)balanceo de tarifas. Слова подобного рода скрывают суть того, что на деле происходит с ценами, давая понять, что их изменения связаны лишь с тем, чтобы сбалансировать, то, что разбалансировалось, и актуализировать, упорядочить то, что перестало соответствовать норме. Иными словами, повышение цен называется с помощью таких терминов, которые имплицируют идею необходимости подобных действий, оправдывают их и оказывают манипулирующее воздействие.
Глаголы с прямым значением despedir, echar (увольнять) практически никогда не используются в ГПД, их заменили лексемы descontratar, desvincular и relevar. Удобным приемом является использование технических терминов и заимствований из других
языков, снимающих драматизм ситуации в силу того, что их значение часто остается непонятным для людей, в должной мере не владеющих экономической терминологией. Так, номинация hipotecas subprime функционирует вместо прямого названия hipotecas de alto riesgo или hipotecas basura (высокорисковые, невозвратные ипотечные кредиты). Сокращение персонала скрывается за словом downsizing, сочетание excedentes netos (букв. 'чистые излишки') используется вместо существительного прибыль, доходы - excedentes de tesorería (букв. 'прибыль казначейства') употребляется как синоним ликвидности, наличных денег. С помощью эвфемизмов, иначе говоря, слов-ловушек, навязывается определенный стиль трудовых отношений, основанных на авторитарности руководства: desafío (букв. 'вызов') несет в себе угрозу увольнения, reto (букв. 'задача, цель') означает «работать больше за меньшую зарплату», а сочетание ser proactivo (букв. 'не проявлять инициативу') функционирует как синоним глаголов смириться, подчиниться.
В качестве языкового приема эвфемизации в ГПД выступает намеренное и излишнее усложнение лексики, сознательно выбираемой для того, чтобы стилистически высказывание выглядело более «наукообразным» и потому не до конца ясным. Для этого наиболее часто используются относительные прилагательные, образованные по продуктивным моделям с помощью различных суффиксов. Политики рассуждают, например, о таких вещах, как regulacíon contracíclica (букв. 'контрацикличное регулирование') на самом деле - антикризисное, pérdidas operativas (оперативные потери), presiones deflacionistas (дефляционное давление), coste reputacional (репутационные издержки), compras intermediadas (букв. 'посреднические покупки'), умышленно выбирая лексемы «размытой» семантики, чтобы общий смысл предложения оставался завуалированным. Что на самом деле означают предложения: Es menester desincentivar el activismo social; или Marcamos una inflación rutinariamente superior (EL PAÍS, 11.02.10)? Догадается ли рядовой гражданин, что речь идет о так называемом налоговом рае, если услышит, что Gibraltar figura en la lista gris de jurisdicciones no cooperativas (EL PAÍS, 26.08.09)?
Эвфемизм как способ непрямого, перифрастического, смягчающего обозначения предмета, события, ситуации, свойства или действия создается не только при помощи собственно лексических ресурсов. В испанском языке, например, цели эвфемизации речи
служат и грамматические приемы, в частности, различные способы отрицания. Традиционным является языковой прием, основанный на двойном отрицании (no le habría desagradado afirmar - букв. 'ему не не понравилось бы'; no exento de divirgencias - букв. 'не лишенный разногласий', no sería conveniente desconocer - букв. 'не было бы уместным не узнать', no muy impopular - букв. 'не очень непопулярный) и имплицирующий значение утвердительности. Активно используется смещение отрицания из утвердительной части высказывания в модусную (No creo que sea necesario - ср.: Creo que no es necesario. - Не думаю, что это необходимо - ср.: Думаю, что это не является необходимым).
Отрицательная частица no, традиционно употребляющаяся в испанском языке перед глаголом, в ГПД нередко сочетается в существительным, создавая эвфемистическую номинацию: la no videncia (непроницательность), la no eficacia (неэффективность), la no crisis (букв. 'не кризис') (EL PAÍS, 27.09.09). Кроме того, широко используются существительные, передающие значение отрицания, благодаря соответствующей приставке: desencuentro (встреча, которая не состоялась), desamor (нелюбовь), desautorización (лишение полномочий), despropósito (бессмысленность, нелепость), desprestigio (потеря репутации, доверия), descrédito (потеря доверия, потеря кредита), impago (невыплата), inexperiencia (недостаток опыта), insolidaridad (отсутствие солидарности), descompromisos (невыполненные обещания) и др.
Благодаря эвфемизмам журналисты, политики и государственные деятели получают возможность приукрасить неблаговидную реальность, смягчить уродливые социальные явления или непопулярные меры власти, маскируя суть происходящего. Испанская журналистка Кармен Ригальт (Carmen Rigalt) подчеркивает: Lo que sugieren las palabras, no siempre coincide con su significado. El lenguaje está lleno de palabras distraídas que también distraen a quienes las utilizan (El Mundo, 14.4.99) - То, о чем сообщают слова, не всегда совпадает с их значением. В языке полно размытых номинаций, которые отвлекают внимание тех, кто их использует. Именно в ГПД, по мнению М. Л. Ковшовой, «речевой акт эвфемизм, или смягчение негативного смысла происходящего, объединяется с другими речевыми актами - ложь, обман» [3, с. 268].
Имплицитность семантики эвфемизмов делает их незаменимым средством для того, чтобы вводить в заблуждение относительно
основной мысли, выраженной иносказательно. Поэтому чрезвычайно важной является лингвокультурная компетенция получателя информации, его умение адекватно оценить предмет речи и речевую ситуацию, не давая возможности манипулировать своим сознанием.
Актуализируя в дискурсивном пространстве в качестве стратегии воздействия на сознание различные способы языкового манипулирования, адресанты медийных текстов, по словам испанского журналиста Исаиаса Лафуэнте (Isaías Lafoente), "Además de atentar contra la estructura y los usos de nuestra Lengua, maquillan la realidad hasta los límites del engaño y evidencian la baja consideración que los emisores tienen de los ciudadanos y ciudadanas -permítaseme aquí el desdoblamiento - a quienes se dirigen" (EL PAÍS, 07.03.2012) - не только покушаются на устои испанского словоупотребления, приукрашивая действительность и низводя ее до уровня обмана, но и свидетельствуют о чрезвычайно малой степени уважения по отношению к гражданам и гражданкам - приношу извинения за подобную развернутую номинацию, - которым они адресованы.
Таким образом, ГПД представляет собой способ и одновременно средство концептуализации окружающей действительности, поэтому интенциональные установки и мнения коммуникантов, их языковое сознание выступают как особый механизм, с помощью которого интерпретируется, моделируется и транслируется реальность в социальном пространстве. Когнитивно-языковое поле ГПД и его прагматический потенциал обусловливают действие механизма манипуляции, который реализуется через использование ряда языковых стратегий и тактик, вступающих в противоречие с максимами П. Грайса и нарушающих принцип коммуникативного сотрудничества.
СПИСОК ЛИТРАТУРЫ
1. Болинджер Д. Истина - проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М.: Прогресс, 1987. - С. 23-43.
2. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. - М. : Прогресс, 1985. - С. 217-237.
3. Ковшова М. Л. Семантика и прагматика эвфемизмов. Краткий тематический словарь современных русских эвфемизмов. - М. : Гнозис, 2007. -317 с.
4. Grijelmo García A. La información del silencio: Cómo se miente contando hechos verdaderos. - Madrid: Taurus, 2012. - 541 p.
