CC BY
19
Квашис Виталий Ефимович
Примирение в праве: компромисс или уступка?1
В статье обсуждаются основные положения пленарного доклада XVII Международной научно-практической конференции «Ковалевские чтения», посвященного проблеме примирения в праве. Приводятся размышления автора о примирении как явлении социальной и религиозной жизни и способе разрешения споров, о роли государства в регулировании отношений «преступник-потерпевший». Анализируются нормы российского уголовного закона, предусматривающие процедуру примирения с потерпевшим.
Ключевые слова: примирение, медиация, уголовное право, уступка, потерпевший, компенсация, конфликт.
Reconciliation in the right: compromise or concession?
The article discusses the main provisions of the plenary report of the XVII International Scientific and Practical Conference «Kovalev Readings», devoted to the problem of reconciliation in law. The author 's reflections are given on reconciliation as a phenomenon of social and religious life and a way of resolving disputes, on the role of the State in the settlement of criminal-victim relations. The provisions of the Russian criminal law providing for the procedure of reconciliation with the victim are analysed.
Keywords: reconciliation, mediation, criminal law, assignment, victim, compensation, conflict.
Задолго до появления права и закона примирение было главным способом разрешения споров и конфликтов. Религиозные нормы также всегда отдавали приоритет именно примирению. В эпоху развитого законодательства значение примирения уменьшилось и его место занял закон, декларируемый эталоном справедливости. В современном гражданском процессе примирение активно используется в модном об-личии слова «медиация». Зачатки примирения проникли и в уголовный процесс. Должно ли государство отказаться от монополии на разрешение споров? Есть ли разумные границы применения примирительных процедур в публичных и охранительных отраслях? Должно ли государство во всех случаях вмешиваться в отношения «преступник-потерпевший»? Эти и другие вопросы примирения в праве легли в основу пленарного доклада XVII «Ковалевских чтений» 2020 г.
В развитие положений пленарного доклада на заседаниях секций шло детальное обсуждение следующих проблем:
цена государственного прощения: ответственность или возмещение;
посреднический потенциал в уголовном праве, в уголовном процессе и в процессе исполнения наказания;
правовая защита семейных отношений: пределы допустимого вмешательства государства; древние обычаи примирения сегодня; корпоративные споры: косвенные и коллективные иски. Особенности примирения;
пределы допустимого вмешательства государства в частную жизнь;
арбитр-посредник: эффективные методы, стратегии и область компетенции в арбитражном процессе;
арбитражное решение: добровольное или принудительное исполнение;
чего ожидает практика от юридического образования.
Заметим, что закончившиеся «Ковалевские чтения-2020» в очередной раз стали самым масштабным ежегодным научно-практическим мероприятием в России по рекордному числу участников (более 1500 юристов - ученых и правоприменителей из 20 стран мира). Отсюда и множество проведенных в рамках конференции панельных дискуссий. Об одной из них по теме «Частная жизнь и пределы допустимого вмешательства государства» мы уже имели возможность рассказать на страницах журналов «Общество и право» [1] и «Научный портал МВД России» [2]. Что касается не менее интересных проблем, рас-
1 Статья подготовлена по материалам XVII Международной научно-практической конференции «Ковалевские чтения», прошедшей 13-14 февраля 2020 г. в Екатеринбурге.
7
смотренных на заседаниях других секций, то у тех, кто в них заинтересован, есть вполне доступная возможность подробно ознакомиться с этими материалами на сайте «Ковалевских чтений». Поэтому в дальнейшем изложении представляется предпочтительным сосредоточить внимание на концептуальных положениях весьма содержательного пленарного доклада, авторами которого являются представители Уральского государственного юридического университета, известные специалисты в сфере уголовного права И.Я. Козаченко и Д.Н. Сергеев.
В преддверии такого обзора заметим , что выбор темы прошедшей конференции, как всегда, оказался для большинства участников столько же оригинальным, сколько и неожиданным. По первому впечатлению от такой формулировки темы многим потенциальным и реальным участникам казалось, что внимание организаторов и авторов основного доклада будет сконцентрировано на проблематике уголовно-процессуального права. Но, как это обычно бывает, первое впечатление оказалось обманчивым, и уже после самых первых тезисов авторов стало понятно, что доклад посвящен более широкому кругу актуальных социально-правовых (в том числе уголовно-политических, уголовно-правовых, этических и др.) проблем.
В предварительном плане рискну высказать свое отношение и понимание проблематики компромисса и его значимости, оставляя за рамками этих рассуждений авторскую антитезу и трактовку «уступки». В моем, да и традиционном, понимании компромисс - это необходимость договариваться, решать проблему или отдельный вопрос конвенциально. В обыденной жизни мы всегда что-то разрешаем, что-то не разрешаем - это всегда компромисс о пределах допустимого. Так и в политике всегда приходится что-то нарушать, что-то скрывать -главное, искать компромиссное решение. Так и в правоприменительной практике. Возьмем в качестве примера вопрос об использовании технологий искусственного интеллекта в правоохранительной деятельности и судебной практике. В каждом государстве политические силы (элиты) должны прийти к компромиссу и установить, в каких сферах и в каких аспектах этой деятельности можно использовать технологии искусственного интеллекта, а в каких аспектах использование этого инструмента опасно для политического консенсуса в обществе. Компромисс всегда связан с пониманием его «справедливости». В связи с этим в лите-
ратуре не раз отмечалось, что надо спуститься с неба «справедливости» на землю компромисса, что компромисс - это воздух политики. Справедливость оценивается с точки зрения интересов сторон, а поскольку они всегда разные, то поиск компромисса осуществляется в плоскости относительных (а не абсолютных) ценностей и сводится к взаимным уступкам, к фиксации «частичной», но устраивающей всех справедливости. Но это все в теории, а в жизни все, конечно, сложнее [3, с. 504]. Поэтому необходимость поисков форм общественного компромисса так важна для всего спектра социальной жизни, для повседневного решения тех или иных проблем общественной жизни. Сказанное подтверждает идею тесной связи компромисса и уступки и является еще одним свидетельством актуальности выбора основной и профилирующей темы конференции, прошедшей в Екатеринбурге.
В пленарном докладе за покровом публицистики и художественных образов раскрываются значение, роль и специфика примирительного механизма в системе конфликтных отношений в различных отраслях права, в том числе в уголовном праве. Остановимся коротко на основных положениях пленарного доклада.
Авторы справедливо исходят из того, что жизнь человека, по сути, состоит из постоянного преодоления препятствий и разрешения конфликтов. Это положение подтверждается всем ходом истории цивилизации и опытом, накопленным в разные, сменявшие друг друга эпохи. При этом смена вех и развитие цивилизации шли при одновременном воздействии революционных и эволюционных процессов. Авторы утверждают, что конфликт органично заложен в природе и обществе изначально. Бесконфликтных моделей природного и социального развития не существует, т. к. любое развитие есть в своей физической основе конфликт, а способ его разрешения знаменует собой зарождение нового конфликта. Без конфликта (противоборства) немыслимы рождение и развитие природы и социума.
Объективно складывается и другая закономерность: в цепи зависимостей и взаимопревращений конфликт первичен, т. к., обозначив себя вовне, он, так или иначе, провоцирует свое разрешение. При этом способ устранения конфликта может быть порождением лишь сознательной деятельности человека. Именно поэтому и только поэтому конфликт легко обнаружить, но часто очень трудно устранить или сгладить.
Любой конфликт содержателен, т. к. он всегда наполнен специфическими отношениями
8
между конфликтующими сторонами. Эти отношения пронизаны противоборствующими свойствами, способными довести «легкий» конфликт до тяжелой агрессии и непредсказуемого насилия. Дозировка конфликтного накала зависит от многих обстоятельств, главными из которых можно назвать не только содержание конфликта, но и его структуру: предмет конфликта; стороны конфликта; цена социальных затрат, порожденных конфликтом, и предполагаемые личностные и социальные дивиденды для конфликтующих сторон. Такая структурная и содержательная модель конфликта представляется авторам универсальной, т. к. она опирается на способы и приемы разрешения конфликта, его причины и устранение причин, порождающих конфликт.
Конфликты весьма многообразны по содержательным компонентам (семейный, жилищный, национальный, расовый, этнический), «по динамической силе их протекания» (взаимное недопонимание, расхождение во мнении, неприятие идеи одной из конфликтующих сторон другой стороной, разрешение конфликта с помощью силы), «по масштабности конфликтного поля» и параметрам его разрастания (межличностные, социальные, межгосударственные конфликты).
Многовековая житейская практика накопила богатый опыт разрешения конфликтов и споров самого разного характера. Предтечей процедуры примирения между силами природы и человеком, между самими людьми послужили древние обычаи жертвоприношения. Когда среди народов, населявших Землю, властвовало неписаное право, примирение было главным способом разрешения споров и конфликтов. На смену язычеству пришли религиозные эры. Сочетаясь со светскими обрядами, привычками, традициями, обычаями, религиозные каноны в своей основе приоритетными признавали примирительные процедуры. Особенно это было заметно при рассмотрении семейных, жилищных и бытовых споров. Примирение как явление социальной и религиозной жизни людей развивалось по нарастающей, поскольку с религиозными канонами стали вплотную соприкасаться правовые запреты, предписания и веления. Право и закон стали обретать силу факторов, обладающих неоспоримой истинностью и безупречностью. Парадоксально, но бурное развитие закона повлекло за собой снижение роли примирения в разрешении конфликтов.
Анализируя историю развития института примирения, авторы отмечают, что многовековая власть закона, помноженная на его
«гипертрофированное всемогущество во всех сферах человеческого бытия», привела к тому, что значение примирения уменьшалось, а его место прочно занял закон. По мнению авторов, несбалансированность правового регулятивного компонента с реалиями социальной жизни привела к тому, что между законом, который становится все менее эффективным, и сужением сферы его повседневной востребованности образовалось пространство регулятивного отчуждения и неприятия. Зайдя в тупик с законодательным регулированием, в котором практически нет места примирению, юристы все чаще и сильнее призывали к поиску альтернатив закону. Отрыв юриспруденции от социальных способов решения споров и конфликтов привел, например, к появившимся в 90-е гг. обращениям к криминальным авторитетам для примирения враждующих сторон. В те же годы в некоторых традиционных мусульманских обществах вернулись к жизни древние обычаи примирения кровников.
Исторически первой формой ответственности была частная, в том числе коллективная, месть. Содержательную и функциональную специфику этой формы ответственности сегодня условно выражает состав самоуправства. С развитием юридической культуры, правосознания общества и законотворческого мастерства частной мести был придан компенсаторный характер, заключающийся в том, что преступник был обязан возместить причиненный потерпевшему ущерб. Со временем менялись законодательные конструкции и «юридические нравы», которые способствовали замене частной мести наказаниями публичного характера. Вряд ли верно называть этот процесс исключительно позитивным, т. к. он неизбежно предполагал уголовную ответственность перед государством, а не перед потерпевшим. Как результат, право потерпевшего на компенсацию долгое время судами игнорировалось; оно игнорируется и в настоящее время. По мнению авторов, следует признать порочной практику, когда потерпевший лишается возможности получать положенную ему по закону компенсацию. Потерпевший до сих пор не получил «прописки» в уголовном законодательстве (за исключением ст. 76 УК РФ, закрепляющей положения, касающиеся освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим).
Расширение сферы примирения в уголовном праве приведет (должно привести) к увеличению компенсаторной составляющей уголовной ответственности. Именно этого так не хватает отечественному уголовному праву и уголов-
9
ному законодательству. Следует иметь в виду, что примирение и закон, в том числе и уголовный, не антиподы, они должны действовать солидарно, причем каждый в своем формате. В рамках взаимодействия примирения и уголовного закона приоритет должен быть отдан примирению. Трудно не согласиться с авторами - там, где имеется надежда на примирение, уголовный закон должен уступить ему дорогу.
Аболиционистские идеи должны кардинальным образом изменить идеологию уголовной ответственности, ее роль и значение в системе социальных, правовых, уголовно-правовых регуляторов. Естественно, что восстановительное правосудие не может (а, может, и не должно) полностью заменить социальный модуль уголовной ответственности в традиционном (привычном) его понимании.
В поисках разумного баланса важно найти ту золотую середину, которая позволит дать приемлемый ответ на вопрос: примирение в праве -это компромисс или уступка? Авторы полагают, что скорее компромисс, нежели уступка. Уступ -ка - не то свойство уголовного закона, которое его должно красить. Соглашаясь с авторами, замечу, что такая постановка проблемы (притом, что она вынесена в заглавие конференции и пленарного доклада) у меня вызывает сомнение или, если выражаться более деликатным языком, весьма противоречивые ощущения. Во всяком случае нельзя не признать, что уступка является составной частью компромисса, а иногда и его основой.
Уголовный закон, по мнению авторов, находится сегодня в сложном положении. С одной стороны, он всеми силами пытается оправдать предписываемую ему роль суперимперативной отрасли права. Излишний императив даже для уголовного закона вряд ли оправдан. Отсюда нередко поспешная и потому малоэффективная криминализация, которая подрывает медиативную устойчивость отечественного уголовного права и законодательства. С другой стороны, не секрет, что медиативные модели все больше занимают умы представителей науки уголовного права, для чего имеются вполне весомые аргументы. В последнее десятилетие вполне заметными стали изменения, которые обоснованно наполняют мировую и отечественную уголовно-процессуальную и уголовно-исполнительную материю (авторы называют эти изменения медиативными, без необходимости злоупотребляя этим термином и усложняя и без того крайне сложную задачу читателя продраться сквозь многочисленные стилистические «завитушки»).
С введением в УК РФ ст. 76.2 и закреплением в ней возможности освобождения от уголовной ответственности в связи с назначением судебного штрафа примиренческий уголовно-правовой допуск позволил усилить количественный рост оснований медиативного характера. Как известно, с принятием УК РФ в ст. 76 был закреплен неизвестный ранее уголовному законодательству институт освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Можно сказать, что уголовное право, хотя и не так, как хотелось бы, обогатилось возможностями примирения. В целом же проникновение диспозитивных начал меняет качественную основу отечественного уголовного права.
Мировая практика показывает, что существующие медиативные процедуры в уголовном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном праве достаточно эффективны. Достигнутые в этой части результаты свидетельствуют о том, что введение медиативного потенциала в публичные и охранительные отрасли вполне себя оправдало. Естественно, государство не должно пускать столь важные институты (примирение и медиацию) на самотек, хотя и не должно во всех без исключения случаях вмешиваться в сложную и легкоранимую систему отношений, которую называют «преступник-потерпевший». Здесь нужен разумный консенсус.
Секрет живучести древних уголовно-правовых обычаев, очевидно, кроется в немалой степени в том, что они обращены к глубоким истокам в первую очередь межличностной и бытовой культуры выживания. Естественно, что такие обычаи запрещать либо даже ограничивать преступно.
В заключительной части доклада авторы рассматривают задачи и пути охраны права граждан на неприкосновенность частной жизни и ставят вопрос о пределах допустимого вмешательства государства в частную жизнь. Здесь наши представления во многом расходятся. Во всяком случае авторская позиция представляется упрощенной, с завышенными социальными ожиданиями, не вытекающими из реальной ситуации и состояния массового правосознания и не учитывающими текущих трансформаций современной общественной и политической жизни. Именно сквозь призму этих изменений следует рассматривать пути решения проблемы неприкосновенности частной жизни в сфере семейных отношений, а также перспективы законопроекта о семейно-бытовом насилии.
10
1. Квашис В.Е. О пределах допустимого вмешательства государства в частную жизнь // Общество и право. 2020. № 1.
2. Квашис В.Е., Случевская Ю.А. Правовая защита семейных отношений (к законопроекту о семейно-бытовом насилии) // Научный портал МВД России. 2020. №1.
3. Бовин А.Е. ХХ век как жизнь. Воспоминания. М., 2017.
1. Kvashis V.E. On the Limits of Permissible Interference of the State in Privacy // Society and law. 2020. № 1.
2. Kvashis V.E., Sluchevskaya Yu.A. Legal Protection of Family Relations (to the draft law on family and domestic violence) // Scientific Portal of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 2020. № 1.
3. Bovin A.E. XX century as life. Memoirs. Moscow, 2017.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Квашис Виталий Ефимович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России; e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHOR
V.E. Kvashis, Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Chief Researcher of the National Research Institute of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: kvashis@ mail.ru
11
