CC BY
309
Новикова Н.А.
применение судами рф lex mercatoria при рассмотрении споров в сфере интеллектуальной собственности
Цель: Исследование принципа lex mercatoria в сфере интеллектуальной собственности в правоприменительной практике российских судов.
методология: Использовались сравнительно-правовой, историко-правовой и формально-юридический методы.
результаты: В статье представлен анализ концепции lex mercatoria с точки зрения возможности отнесения данной юридической категории к источникам российского права при регулировании трансграничных отношений в области интеллектуальной собственности.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья представляет собой одну из первых попыток исследовать возможность применения негосударственных регуляторов в сфере интеллектуальной собственности.
ключевые слова: интеллектуальная собственность, трансграничный оборот интеллектуальных прав, lex mercatoria, принципы УНИДРУА, коллизионные нормы, источник международного частного права, правовой обычай, автономия воли.
Novikova N.A.
application of lex mercatoria by Russian courts in intellectual property disputes
purpose: Study of lex mercatoria as a source of legal regulation of intellectual property relations in the legal practice of the Russian courts.
Methodology: We used a comparative legal, historical, legal and formal-legal methods. Results: The article presents the analysis of the concept of lex mercatoria from the perspective of the fitness of a given legal category to the sources of the Russian private international law in the regulation of cross-border intellectual property relations.
Novelty/originality/value: The article is one of the first attempts to explore the possibility of using nonstate regulators in the field of intellectual property.
Keywords: intellectual property, cross-border trafficking of intellectual property rights, the lex mercatoria, the UNIDROIT Principles, conflict rules, the source of private international law, legal practice, autonomy of will.
На сегодняшний день в условиях расширяющегося трансграничного оборота интеллектуальных прав все острее звучат вопросы определения применимого права к соответствующим отношениям. При этом следует учитывать, что, несмотря на развитое нормативное регулирование отношений интеллектуальной собственности, оно «не позволяет достаточно свободно перемещаться интеллектуальным правам» [7, с. 153]. Иными словами, сегодня остро стоит вопрос о тех нормах, на которые отечественные суды должны ориентироваться при решении трансграничных споров по поводу интеллектуальных прав.
Вопрос о возможности применения к отношениям в сфере интеллектуальных прав lex mercatoria остается открытым. Интересно, что ряд авторов, исследующих исторический аспект права интеллектуальной собственности, считают, что первые нормы о защите интеллектуальных прав появились именно в рамках lex mercatoria. Так, Г.Дж. Берман указывает на существование патентов и товарных знаков в рамках lex mercatoria уже в XI-XIII вв. [13, с. 20]. Говоря о применении lex mercatoria к интеллектуальным спорам, пред-
ставляется необходимым остановиться на определении самого понятия «lex mercatoria». К слову сказать, по поводу содержания данной категории на протяжении достаточно продолжительного периода времени в литературе ведутся дискуссии. Не вдаваясь в их суть в рамках настоящего исследования, считаем возможным согласиться с В.Н. Липовцевым, определившим lex mercatoria как «...совокупность норм и правил негосударственного происхождения, регулирующих частноправовые отношения в международном коммерческом обороте» [4, c. 545]. Не менее удачным можно признать определение lex mercatoria в качестве «системы права, базирующейся не только на институциях и локальных обычаях отдельной страны, а состоящей из определенных принципов справедливости и торговых обычаев, установленных для общего удобства и обусловленных понятием справедливости для регулирования международной коммерческой деятельности» [6, c. 199].
Многие исследователи (как российские, так и зарубежные) отмечают сложность, многогранность и неопределенность юридической категории «lex mercatoria» [1, 5]. Часто современную
евразийская -
> 1 (26) 2017 <
- адвокатура
концепцию lex mercatoria рассматривают как аналог, возрождение соответствующей концепции, существовавшей во времена средневекового права. Известно, что само понятие «lex mercatoria» появилось еще в XI-XII вв. в Европе в рамках так называемого «купеческого права». Основу данной системы составляли торговые обычаи, сложившиеся в деловых кругах торгующей Европы, руководствующейся принципами свободы договора и справедливости. Необходимость норм lex mercatoria в рамках средневекового права вполне очевидна и обоснована: государство того времени не ставило цели регулировать частноправовые отношения, соответственно предприниматели были вынуждены для регулирования взаимоотношений создавать комплекс норм своего права, хотя даже в период весьма активного применения «купеческого права» оно не было универсальным правовым регулятором [2, с. 40].
Таким образом, представляется возможным утверждать, что сегодня в доктрине отсутствует единый подход к данному явлению. Но если попытаться обобщить различные точки зрения, то в самом общем виде lex mercatoria можно определить как право, творимое самими участниками соглашения, иными словами, фактически lex mercatoria - это система обыкновений, действующих в течение долгого периода времени, т. е. так называемый «заведенный порядок» [9, с. 60]. Следовательно, нормы lex mercatoria не являются правовыми и не могут выступать источниками правового регулирования. Еще Г.Ф. Шершеневич отмечал, что «...заведенный порядок в торговых делах не является юридически необходимым и фактически не имеет юридического характера» [14, c. 98-101], и отказывал ему в возможности приобретения универсального характера.
В исследуемой сфере имеется нескольких взаимосвязанных проблем: во-первых, возможность применения к отношениям в сфере ИС норм международного частного права (особенно в ситуации намеренного обособления со стороны законодателя норм о праве ИС), во-вторых, правомерность распространения на отношения по поводу объектов интеллектуальных прав средств договорного регулирования (автономия воли).
Стандартные для МЧП коллизии, возникающие при столкновении нескольких правовых систем, вызывают к жизни необходимость поиска коллизионных и материально-правовых правил, нацеленных на выбор применимого правопорядка к спорам в сфере ИС. Безусловно, на помощь отечественному правоприменителю приходят российские коллизионные нормы, посвященные
некоторым аспектам интеллектуальных прав, которые (в отличие от иных правопорядков [3, с. 99]) включены в содержание статьи 1211 ГК РФ.
Такой подход, как представляется, свидетельствует о желании законодателя включить трансграничный оборот интеллектуальных прав в стандартные рамки договорных отношений и, следовательно, применить к договорам в отношении объектов ИС (и спорам, вытекающим из таких договоров) правила, уже ставшие традиционными для регулирования договорных отношений в рамках российского МЧП.
Иными словами, российский законодатель приравнял договоры в области интеллектуальных прав к иным видам трансграничных договоров, позволив применять к ним классические типы коллизионных привязок - закон автономии воли сторон и закон наиболее тесной связи. При этом, если в отношении закона наиболее тесной связи установлена достаточная нормативная определенность (созданы специальные коллизионные правила как на уровне ГК РФ, так и на уровне некоторых международных документов), то в отношении применения закона автономии воли к интеллектуальным правоотношениям сторон продолжает существовать ряд вопросов, ответы на которые на настоящем этапе не найдены.
Представляется, что логика рассуждений в данном случае может выглядеть следующим образом. Коль скоро российский законодатель включил особые нормы, направленные на трансграничные договоры по поводу объектов интеллектуальных прав с иностранным участием, то фактически он подчеркнул тем самым принадлежность трансграничных договоров о передаче интеллектуальных прав к общей договорной системе России. В свою очередь, как известно, договоры подчиняются в качестве основного коллизионного правила закону автономии воли сторон (ст. 1210 ГК РФ). Следовательно, к договорам и спорам в сфере интеллектуальных прав также возможно заключение соглашения о выборе применимого права, то есть реализация автономии воли сторон отношения.
Следует помнить, что автономия воли сторон в рамках МЧП - это одно из проявлений глобального принципа свободы договора. В рамках трансграничных отношений одним из важнейших выражений свободы договора выступает возможность сторон правоотношения самостоятельно определить правовую систему, которой они согласны подчиняться.
Представляется возможным согласиться с позицией, высказанной С.В. Николюкиным: «Авто-
eurasian -
> 1 (26) 2017 <
- advocacy
номия воли представляет собой институт международного частного права, регулирующий возможность сторон гражданского правоотношения самостоятельно. осуществлять выбор между источниками права в рамках одной правовой системы» [8, c. 33]. Более того, абсолютизация автономии воли привела к тому, что субъекты правоотношения получили возможность избирать в качестве применимых норм не только правовые источники, но и негосударственные регуляторы, одним их которых выступает lex mercatoria.
Итак, возвращаясь к особенностям регламентации интеллектуальных прав при трансграничных отношениях, можно с уверенностью утверждать, что автономия воли сторон к ним применима. И об этом свидетельствует опыт правоприменительной практики, в частности, возможность избирать применимое право к отношениям в сфере ИС была признана и арбитражными судами РФ, и Судом по интеллектуальным правам. При этом суды как признают правомерным выбор сторон, осуществленный в рамках ст. 1210 ГК РФ, так и констатируют, что такой выбор мог иметь место. Так, в частности, еще в 2002 году ФАС Московского округа было рассмотрено дело об исключительных правах на перевод произведения на основании норм законодательства Великобритании именно в связи с тем, что стороны лицензионного договора подчинили свои отношения нормам английского авторского права [11]. А в постановлении по спору о взыскании солидарно убытков за нарушение исключительного авторского права на программу для ЭВМ и обязании прекратить использование объекта авторских прав Суд по интеллектуальным правам указал, что стороны спорного правоотношения могли выбрать право, применимое к своим отношениям, руководствуясь ст. 1210 ГК РФ [10].
Возможность избирать применимое право к отношениям в сфере ИС признана и Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате РФ. Так, решая спор между российской и голландской компаниями по поводу исключительных прав на использование и распоряжение архитектурным проектом, МКАС при ТПП РФ пришел к выводу о том, что правом, применимым к данному спору, является право РФ, так как в договоре сторон спорного отношения «.содержится указание на то, что законодательством, регулирующим Контракт, является законодательство Российской Федерации» [12].
Сегодня проявлением последствий lex merca-toria можно назвать существование общеизвестных товарных знаков, которые получают право-
вую защиту в связи с тем, что в рамках делового общения признано, что данные товарные знаки исторически закрепились за тем или иным субъектом. При этом, несмотря на необходимость регистрации такого знака в специальном реестре, тем не менее, такая регистрация в некоторой степени носит уведомительный характер, и, что более важно, правовая охрана предоставляется на бессрочной основе (абз. 3 п. 2 ст. 1508 ГК РФ), в отличие от иных товарных знаков, правовая охрана которым предоставляется на 10 лет (п. 1 ст. 1491 ГК РФ).
Вместе с тем, в поисках ответа на вопрос о месте lex mercatoria в системе источников права интеллектуальной собственности представляется необходимым обратиться к источникам правового регулирования соответствующих отношений. В качестве таких источников, безусловно, выступают нормы международного права, сосредоточенные в договорах и соглашениях, действующих в сфере интеллектуальных прав. Анализируя положения таких договоров, мы не обнаружим возможности применения обыкновений и заведенного порядка к отношениям по поводу интеллектуальной собственности. В данном случае начинает действовать национальный правовой режим и принцип территориальности, которые в своей совокупности предписывают решать интеллектуальные споры на основе положений национального законодательства того государства, на чьей территории испрашивается защита. Таким образом, российский правоприменитель должен решать спор в сфере ИС, следуя общим правилам российской правовой системы, которая, в свою очередь, нацелена на использование универсальных коллизионных привязок, признаваемых во всех странах, всеми судами, и не приветствует использование в качестве императивных правил негосударственных регуляторов общественных отношений.
Действительно, использование норм lex mercatoria современными государственными судами не является распространенным не только в отношении споров по поводу интеллектуальных прав, но и в правоприменительной практике в целом.
Таким образом, рассуждая о месте и роли lex mercatoria в системе регулирования отношений трансграничного оборота интеллектуальных прав, нужно отметить, что причислить сегодня lex mercatoria к числу регуляторов отношений по поводу ИС не представляется возможным.
Российские суды при решении споров по вопросам трансграничного оборота интеллектуаль-
евразийская -
> 1 (26) 2017 <
- адвокатура
ных прав должны руководствоваться существующими правовыми нормами, а не «заведенным порядком» деловых кругов. Нормы lex mercatoria должны оставаться исключительно договорными условиями в рамках конкретных правоотношений, по крайней мере до тех пор, пока правовые системы государств-партнеров РФ не признают нормы lex mercatoria в качестве обязательных для применения при регулировании торговых правоотношений, осложненных иностранным элементом.
Пристатейный библиографический список
1. Асосков А.В. Право, применимое к договорным обязательствам: европейская реформа и российское международное частное право // Вестник гражданского права. 2009. № 2.
2. Батрова Т.А. Развитие торгового права в средневековой Англии и Франции // Международное публичное и частное право. 2011. № 5. С. 39-41.
3. Канашевский В.А. Коллизионное регулирование лицензионных договоров в России и зарубежных странах // Журнал российского права. 2013. № 2. С. 93-101.
4. Липовцев В.Н. Коллизионное регулирование в lex mercatoria // Международное право и международные организации. 2014. № 4. С. 545-550.
5. Мажорина М.В. Право международной торговли и lex mercatoria // Российский юридический журнал. 2010. № 1. С. 33-41.
6. Международное частное право: учебник: в 2 т. / А.И. Абдуллин, Н.М. Артемьева, Д.В. Афанасьев и др.; под ред. С.Н. Лебедева, Е.В. Кабатовой. Т. 1: Общая часть. М.: Статут, 2011.
7. Мирских И.Ю., Мингалева Ж.А. Новеллы в области правового регулирования результатов интеллектуальной деятельности // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 4 (26).
8. Николюкин С.В. Автономия воли сторон и особенности права, применимого к частноправовым отношениям, осложненным иностранным элементом // Нотариус. 2008. № 6. С. 32-36.
9. Новикова Н.А. Lex mercatoria как источник международного частного права // Научный диалог. Общественные науки. 2013. № 12 (24). С. 59-63.
10. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 02.07.2014 № С01-471/2014 по делу № А40-56928/2004 [Электронный ресурс]. URL: http://kad. arbitr.ru/PdfDocument/5e1915ae-7899-49f4-bb64-3c46d24f46e8/A40-56928-2004_20140702_Reshenija%20 i%20postanovlenija.pdf.
11. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10.06.2002 № КГ-А40/3481-02 // Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
12. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ от 25.09.2008 по делу № 87/2006. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
13. Филимонов К.В. Формирование института защиты прав интеллектуальной собственности в историко-правовой ретроспективе // Законодательство и экономика. 2012. № 11. С. 19-25.
14. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 1: Введение. Торговые деятели. М.: Статут, 2003.
References (transliterated)
1. Asoskov A.V. Pravo, primenimoe k dogovornym objazatel'stvam: evropejskaja reforma i rossijskoe mezh-dunarodnoe chastnoe pravo // Vestnik grazhdanskogo prava. 2009. № 2.
2. Batrova T.A. Razvitie torgovogo prava v sredneve-kovoj Anglii i Francii // Mezhdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo. 2011. № 5. S. 39-41.
3. Kanashevskij V.A. Kollizionnoe regulirovanie li-cenzionnyh dogovorov v Rossii i zarubezhnyh stranah // Zhurnal rossijskogo prava. 2013. № 2. S. 93-101.
4. Lipovcev V.N. Kollizionnoe regulirovanie v lex mercatoria // Mezhdunarodnoe pravo i mezhdunarodnye organizacii. 2014. № 4. S. 545-550.
5. Mazhorina M.V. Pravo mezhdunarodnoj torgovli i lex mercatoria // Rossijskij juridicheskij zhurnal. 2010. № 1. S. 33-41.
6. Mezhdunarodnoe chastnoe pravo: uchebnik: v 2 t. / A.I. Abdullin, N.M. Artem'eva, D.V. Afanas'ev i dr.; pod red. S.N. Lebedeva, E.V. Kabatovoj. T. 1: Obshhaja chast'. M.: Statut, 2011.
7. Mirskih I.Ju., Mingaleva Zh.A. Novelly v oblasti pravovogo regulirovanija rezul'tatov intellektual'noj dejatel'nosti // Vestnik Permskogo universiteta. Ju-ridicheskie nauki. 2014. № 4 (26).
8. Nikoljukin S.V. Avtonomija voli storon i osobennos-ti prava, primenimogo k chastnopravovym otnoshenijam, oslozhnennym inostrannym jelementom // Notarius. 2008. № 6. S. 32-36.
9. Novikova N.A. Lex mercatoria kak istochnik mezh-dunarodnogo chastnogo prava // Nauchnyj dialog. Obsh-hestvennye nauki. 2013. № 12 (24). S. 59-63.
10. Postanovlenie Suda po intellektual'nym pra-vam ot 02.07.2014 № S01-471/2014 po delu № A40-56928/2004 [Jelektronnyj resurs]. URL: http://kad.arbitr. ru/PdfDocument/5e1915ae-7899-49f4-bb64-3c46d24f46e8/ A40-56928-2004_20140702_Reshenija%20i%20postanov-lenija.pdf.
11. Postanovlenie Federal'nogo arbitrazhnogo suda Moskovskogo okruga ot 10.06.2002 № KG-A40/3481-02 // Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Konsul'tantPljus».
12. Reshenie Mezhdunarodnogo kommercheskogo ar-bitrazhnogo suda pri Torgovo-promyshlennoj palate RF ot 25.09.2008 po delu № 87/2006. Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Konsul'tantPljus».
13. Filimonov K.V. Formirovanie instituta zashhity prav intellektual'noj sobstvennosti v istoriko-pravovoj retrospektive // Zakonodatel'stvo i jekonomika. 2012. № 11. S. 19-25.
14. Shershenevich G.F. Kurs torgovogo prava. T. 1: Vve-denie. Torgovye dejateli. M.: Statut, 2003.
