CC BY
31Применение коллизионных процессуальных норм при исполнении иностранных судебных поручений
Карандашева Наталия Николаевна
аспирант, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), nnkarandasheva@gmail.com
Цель: выявление основных подходов к решению проблемы применимого процессуального права в вопросе исполнения иностранных судебных поручений на основе анализа отечественной и иностранной доктрины, законодательства и судебной практики. Результаты: анализ отечественной и зарубежной доктрины и практики международного частного права и международного гражданского процесса позволяет прийти к выводу, что закон страны суда (lex fori) уже не может быть единственным правилом, по которому определяется вопрос исполнения иностранного судебного поручения, поскольку суды сталкиваются с институтами, не имеющими аналогов в отечественной правовой системе, что приводит к отказам в исполнении трансграничных судебных поручений. Предлагается рассмотреть возможность применения коллизионных процессуальных норм при исполнении иностранных судебных поручений на основе lex (processualis) causae, поскольку такой подход в большей степени отвечает принципу международного судебного сотрудничества, закрепленного в Принципах трансграничного гражданского процесса / УНИДРУА / ALI / UNIDROIT Principles and Rules of Transnational Civil Procedure. Даже в условиях санкционных ограничений, применение принципа международного судебного сотрудничества имеет перспективу развития в качестве одного из альтернативных способов содействия в вопросе возможности применения иностранного процессуальных норм при исполнении иностранного судебного поручения.
Ключевые слова: lex (processualis) fori; lex (processualis) causae; иностранные судебные поручения; коллизионные процессуальные нормы; Принципы АЛИ/УНИДРУА; принцип международного судебного сотрудничества.
Процедура реализации судебных поручений включает в себя два самостоятельных процесса, а именно: направление иностранных судебных поручений и исполнение иностранных судебных поручений. Трансграничное судебное поручение является процессуальным инструментом оформления отношений между судом, направляющим судебное поручение, и судом, обязанным исполнить судебное поручение (один из которых находится за границей). Особенности выполнения отдельных процессуальных действий за пределами государства (например, направление извещений, получение доказательств, опрос свидетеля и др.) иностранными судами обуславливают необходимость комплексного исследования вопроса применения процессуального законодательства с учетом государственного суверенитета стран. Отметим, что несоблюдение предусмотренных процессуальных порядков при исполнении иностранного судебного поручения (в данном случае надлежащего извещения ответчика) между судами порождает весомое последствие, такое как невозможность признания и исполнения иностранного судебного решения.
Исторически вопрос исполнения иностранных судебных поручений разрешается в соответствии с правом страны суда lex (processualis) fori (процессуальное право страны суда), на основании которого порядок и форма осуществления процессуального действия определяются законодательством страны разрешения спора. Данный принцип превалирует и в доктрине, и в материально правовом регулировании зарубежных стран, начиная с ХХ века. Отечественные и зарубежные ученые указанной эпохи (например, Л.А. Лунц и Дж. Морелли) [9] считают, что деятельность судебных органов государства определяется только национальным правом этого государства. Указанные ученые также обращают внимание на неуместность постановки вопроса о коллизионной привязке: в области гражданского судопроизводства не может существовать коллизионных норм, поскольку судопроизводство и связанные с ним гражданские процессуальные отношения, как правило, подчинены только собственному праву суда. А. Батиффоль [19] и Дж. Дроз [21] также придерживаясь указанной позиции, аргументировали исключительное применение процессуального законодательства государства суда исходя из того, что на этапе признания иностранного судебного реше- 3 ния вопрос о форме извещения также должен раз- к решаться в соответствии с законодательством госу- о дарства вынесения решения (lex fori). Г.К. Чешир об- | ращает внимание на то, что практические трудности и применения сложного иностранного процессуаль- л
ного права оправдывают применение lex fori [2]. с
т
V
(О
сч о сч
сч
В то же время венгерский ученый И. Шиши выдвигает противоположную точку зрения, в которой отстаивает возможность и необходимость применения не только иностранных материальных частноправовых норм, но и иностранных публично-правовых норм, позволяющих установить подлинность иностранного документа и пр. без применения норм иностранного публичного права [11].
Однако уже во второй половине XX в. в доктрине и практике можно зафиксировать примеры точечного обращения к иностранным процессуальным нормам. Концепция применения иностранного-процессуального права, была разработана И. Шиши, который обосновал возможность применения пяти коллизионных привязок, в зависимости от сложившихся обстоятельств (процессуальное право страны суда - lex processualis fori; процессуальное право существа отношения - lex processualis causae; процессуальный личный закон - lex processualis personalis (понимаемый как lex processualis domicilii или lex processualis patriae); процессуальный закон места совершения акта - lex processualis loci actus; процессуальный закон места нахождения вещи - lex processualis situs). Ученый указывает на то, что жесткое требование применения в процессе только закона суда нарушает связь между национальными материальными и процессуальными правилами, так как нормы иностранного материального права практически невозможно претворить в жизнь в форме чуждого для них процессуального порядка закона страны суда. Это препятствует достижению объективной истины и нарушает связь между гражданскими правами и свободами личности в материальном смысле и их процессуальными формами [22].
При рассмотрении отечественным судом дел с иностранным элементом представляется наиболее обоснованным подходом возможность использования в качестве генерального принципа (привязки) -lex processualis fori, а субсидиарным принципом (привязкой) - lex (processualis) causaе. Вопрос применения lex processualis causae иследовался и российской доктрине. Отметим, что Т.Н. Нешатаева, предлагая решение процессуального коллизионного вопроса, указывает на необходимость установления «центра тяжести правоотношения» (закон существа отношения - lex processualis causae) [12]. И.В. Гетьман-Павлова, предлагает применение принципа наиболее тесной связи в качестве основного, определяющего применение норм процессуального законодательства в международном гражданском процессе [2]. По мнению Т.В. Сорокиной, определение применимого процессуального права в процессе исполнения иностранных судебных поручений осуществляется вместе с lex fori и lex causae, а также толкованием на основе сопоставления различных правовых систем и выявления общих признаков того или иного правового института (автономная квалификация) [14, С.133-134].
Важно отметить, что Центральный орган государства может отказать в исполнении судебного поручения в случаях, когда исполнение запроса нанесло бы ущерб суверенитету или безопасности
запрашиваемого государства (ст.13 Гаагской Конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам 1965 г.).
Практическая сложность применения иностранных процессуальных норм к исполнению иностранных судебных поручений тех стран, чьи правовые системы не похожи на их собственные, затрудняют межгосударственное сотрудничество судов в оказании международной судебной помощи и порождают риск отказа в исполнении трансграничного судебного поручения. Для преодоления отказа государства от исполнения иностранного судебного поручения, судам следует оказывать необходимую помощь судам иностранных государств на основе принципа международного судебного сотрудничества, который в российской доктрине расценивается как один из специальных принципов международного гражданского процесса [13, С. 124, 132]. Указанный принцип, также отражённый в Принципах транснационального гражданского процесса ALI/UNIDROIT (2004) (далее - Принципы АЛИ/УНИДРУА) [18]. Представляется, что данный принцип должен отражаться в национальном праве государств в отношении к иностранным правопоряд-кам. Однако по требованию запрашивающей стороны могут применяться специальные средства и процедуры, за исключением случаев, когда это противоречит внутреннему законодательству запрашиваемого государства или применение этих процедур невозможно по причине его внутренней практики и процедуры или в силу практических трудностей.
Как было замечено в российской доктрине, дискреционная оценка правоприменительным органом широких критериев реализации судебной юрисдикции по разрешению трансграничных частноправовых споров сопровождается решением правоприменительного органа специальной задачи преодоления конфликта юрисдикции и соблюдения принципа равенства между судебными процессами различных государств, а также принципа международного судебного сотрудничества [15].
Предлагаемый подход может обобщить мировую правоприменительную практику, дать надежду на ослабление анархического расширения юрисдикци-онных требований и придать новый виток развития принципам международного гражданского процесса.
В противовес императивному применению принципа lex fori, в зарубежной доктрине сформировался подход, в рамках которого извещение считается надлежащим при условии одновременного соблюдения как законодательства государства вынесения решения (lex fori), так и законодательства места вручения извещения (lex diligentiae) [20]. А.А. Костин обусловливает возникновение рассматриваемого подхода тем, что извещение является разновидностью процессуального действия. Из того, что правосудие представляет собой одну из форм осуществления государственной власти, следует, что на процессуальные действия распространяется общий принцип территориального верховенства (суверени-
тета), согласно которому государство не вправе осуществлять действия на территории иностранного государства в отсутствие согласия последнего. В противном случае подобные действия не будут иметь правового значения для государства, на территории которого они предприняты. Таким образом, направление судебного извещения в обход механизма реализации международной правовой помощи не может рассматриваться в качестве надлежащего, поскольку тем самым затрагивается верховенство государства местонахождения ответчика в области осуществления правосудия [8].
В доктрине дискутируется вопрос, в каком качестве lex processualis fori выступает в международном гражданском процессе: как коллизионный принцип (генеральная коллизионная привязка) либо как процессуальный императив (поскольку в вопросах гражданского процесса в принципе нет места для привязки к иностранному праву). Законодательство и судебная практика демонстрируют оба подхода: lex fori - это процессуальный императив (Италия, Германия); lex fori - это коллизионный принцип (Венесуэла). По мнению И.В. Гетьман-Павловой, в современном международном гражданском процессе правило lex processualis fori следует расценивать как коллизионный принцип (генеральную коллизионную привязку) [2].
Анализ двусторонних договоров о правовой помощи свидетельствует о том, что соглашения используют формулировки обобщающего характера с указанием на некоторые примеры конкретных действий, которые могут быть совершены в рамках оказания правовой помощи. По такому принципу сформулирован предмет поручений в большинстве двусторонних соглашений, в которых участвует Российская Федерация (например, с Италией, Вьетнамом, КНДР). В большинстве договоров о правовой помощи отсутствует четкий правовой критерий, определяющий, в соответствии с процессуальным законодательством какого государства должно осуществляться исполнение судебных поручений.
Анализ национального законодательства некоторых стран Европы свидетельствует о тенденции к закреплению широкого спектра норм, предписывающих возможность применения иностранного процессуального права в конкретно указанных случаях (Закон о МЧП Чешской Республики 2012 г., ГПК Румынии 2010 г., закон о МЧП Черногории 2013 г.). Положения европейского права показывают, что решение вопросов юрисдикции предусматривает возможность отсылки к иностранному процессуальному праву и учет его положений. При этом принимаются во внимание процессуальные нормы не только государств - членов ЕС, но и третьих стран (например, Регламент ЕС «О юрисдикции, признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений»).
На вопрос о праве, применимом к исполнению иностранного судебного поручения, законодательство РФ (ч. 3 ст. 398 ГПК РФ) устанавливает, что в процессе производства к делам с участием иностранных лиц применяется российское право. Од-
нако из общего правила возможны исключения, вытекающие из международных обязательств РФ (ч. 1 ст. 253 АПК РФ; ч. 2 ст. 1 ГПК РФ, ч. 3 ст. 3 АПК РФ). Одновременно в российском законодательстве установлена возможность применения норм иностранного процессуального права (например, подача иска и нахождение спора в производстве иностранного суда определяются в соответствии с иностранным процессуальным правом - ч. 1 ст. 406 ГПК РФ, ч. 1 ст. 252 АПК РФ; вступление решения иностранного суда в законную силу определяется в соответствии с иностранным процессуальным правом
- ст. 411.2.2 ГПК РФ, ст. 244.1.1 и 252.2 АПК РФ).
Как отмечает И.В. Гетьман-Павлова, следует закрепить в российском законодательстве более широкий спектр случаев применения иностранных процессуальных норм, обращая внимание на возможные проблемы: затруднение и замедление процесса, возможность противоречия публичному порядку (допрос под пыткой, ограничение процессуальной дееспособности замужней женщины), необходимость установления содержания иностранного процессуального права, его применения и толкования [2].
Следует обратить внимание, что необходимость в применении норм иностранного процессуального права возникает в принципиально разных ситуациях
- когда на процессуальные правоотношения по трансграничному делу объективно влияет материальное право иностранного государства и если речь идет об исключительно процессуальных правоотношениях. Иностранное процессуальное право (по общему правилу) должно применяться к тем элементам процессуальной формы, которые находятся под воздействием материальных правоотношений, и не применяться (по общему правилу) к тем, которые обладают относительной самостоятельностью. Применение иностранной процессуальной формы в данном случае базируется на общем методологическом положении - процесс должен быть приспособлен к материальному праву. Значительную сложность при этом представляет технико-юридическое оформление данного положения. В отношении же тех элементов процессуальной формы, которые не находятся под воздействием материальных правоотношений и, соответственно, обладают относительной самостоятельностью, вопрос о применении иностранных процессуальных норм по трансграничным делам должен решаться иначе. Главным принципом применения иностранного процессуального права в этих случаях должно быть наличие прямых предписаний об этом в национальном законодательстве. При этом основной проблемой видится не технико-юридическое оформление норм, закрепляющих возможность применения иностранного процессуального права, а определение круга вопросов, требующих обращения к иностранному процессуальному праву. Кроме того, и относительно первой группы процессуальных отношений (зависящих от модели материального правоотношения), и применительно ко второй (обладающей самостоятельностью), требует теоретической разработки система
U
и *
о х
а
a
8) О
т
V
(О
сч о сч
сч
принципов, на которых будут базироваться применение судами иностранных процессуальных норм, а также необходимые ограничения.
Нельзя не отметить, что возможность исполнения судебного поручения в особой форме, соответствующей законодательству запрашивающего государства, предусмотрена многими международными соглашениями, в частности п. «б» ст. 5 Гаагской конвенции 1965 г., ч. 2 ст. 9 Гаагской конвенции 1970 г., п. 1 ст. 8 Минской конвенции.
К числу процессуальных действий, которые могут являться предметом судебного поручения, поступившего из-за рубежа, можно добавить те действия, которые подлежат совершению в особой процессуальной форме, то есть в форме, не урегулированной нормами российского права, не характерной для российской правовой системы и не являющейся свойственной российскому процессу. Примером тому является использование такой процедуры получения доказательственной информации, как аффидевит, ординарной для процесса некоторых стран общего права [3, С. 221-229].
В отечественной доктрине (Т.В. Сорокина [14, С.137-140], В.В. Ярков [17]) встречается точка зрения о том, что судебное поручение иностранного судебного органа о совершении определенных процессуальных действий в особой форме, не имеющей аналогов в процессуальном законодательстве запрашиваемого государства, требует от российских судов тщательной проработки данного вопроса и применения норм законодательства иностранного государства, а в некоторых случаях обращения за разъяснениями о порядке применения иностранных процессуальных норм и т. п. Данные действия в особой форме требуют определения совместимости с российским законодательством, основополагающими принципами и императивными нормами (т.е. установление непротиворечия запрашиваемых процедур публичному порядку Российской Федерации)
[7].
Представляется, что такого рода подход в наибольшей степени отвечает необходимости оценки учета международно-правовых обязательств государства, в частности выявления правоприменительным органом связи дела как с государством места рассмотрения спора, так и с иностранным государством, правоприменительный орган которого рассматривает трансграничный частноправовой спор.
В целях установления содержания норм иностранного права, арбитражный суд может обратиться в установленном порядке за содействием и разъяснением в компетентные органы или организации, привлечь эксперта либо специалиста (ч. 2 ст.14 АПК РФ, ст.55 и 551 АПК РФ, п.2 ст.1191 ГК РФ, п.45 и 46 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2017 N 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом»). Вместе с тем Л.В. Терентьева обращает внимание на то, что используемый в п. 2 ст. 1191 ГК РФ термин «суд» указывает, что данная ста-
тья ориентирована на суды, входящие в государственную судебную систему [16]. Преимущества данного способа установления содержания иностранного права отмечены О.Ю. Малкиным, среди них: достоверность информации, предоставленной компетентными органами или организациями (в связи с чем исключается возможность взаимодействия с ними заинтересованных лиц), а также нецелесообразность возложения по спорам, не связанным с осуществлением предпринимательской деятельности, на стороны обязанности по предоставлению сведений, содержащих информацию о применимом законодательстве, поскольку они не обладают соответствующими ресурсами [10].
Как отмечают ученые (например, Д.А. Хоца-нов[1], В.В. Яркова [6]), российский законодатель в качестве компетентных рассматривает как отечественные, так и зарубежные органы. Ввиду отсутствия закрепленного законодательством перечня таких органов, компетентными могут считаться те органы и организации, которые в силу своего юридического статуса или характера своей основной деятельности связаны со сбором и анализом информации об иностранном праве. В частности, к их числу можно отнести научно-исследовательские учреждения, высшие учебные заведения, Торгово-промышленную палату Российской Федерации.
Следует обратить внимание на судебную практику, которая показывает, что обращение суда в компетентные органы или организации за выяснением содержания иностранного процессуального права, по мнению некоторых ученых (например, Ю.А. Тимохов [4]), не является эффективным.
Таким образом, рассматривая возможность применения коллизионных процессуальных норм при исполнении иностранных судебных поручений, следует заключить:
1. В законодательстве большинства государств закреплены подходы, обусловливающие возможность применения иностранных процессуальных норм в отношении исполнения иностранных судебных поручений. Различие состоит лишь в большем (обращение в компетентные органы за установлением содержания и толкование) или меньшем (стороны учувствуют в установлении содержания иностранного права) участии суда в установлении содержания иностранного права. В свою очередь, российские суды могут последовать такой же практике зарубежных судов в вопросе применения иностранных процессуальных норм и отхождения от императивного применения lex fori при взаимодействии с иностранными судами. В данном случае для того, чтобы иностранный институт, обозначенный в судебном поручении, который неизвестен закону страны суда, не привел к отказу в исполнении иностранного судебного поручения, считается возможным применение lex (processualis) causae.
2. Возможность применения иностранного процессуального права при исполнении трансграничных судебных поручений, а затем установление содержания процессуальной иностранной нормы права представляет собой непростую задачу для национального правоприменителя. Потенциальная
возможность отказа в исполнении трансграничного судебного поручения возрастает в силу различия правовых систем государств (процессуальные правоотношения по трансграничному делу объективно влияет материальное право иностранного государства). Представляется, связующим звеном для возможности применении иностранного процессуального права и преодоления закрепленного в российском законодательстве императива в вопросе исполнения иностранных судебных поручений может служить принцип международного судебного сотрудничества, отражённый в обобщающих мировой опыт правовых систем Принципах АЛИ/УНИДРУА.
Литература
1. Антонова Е.И., Сирбаева О.Д. Установление содержания норм иностранного права при рассмотрении споров, вытекающих из договорных отношений между субъектами права разных государств: вопросы теории и практики // Вестник РУК. 2015. №3 (21). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ustanovlenie-soderzhamya-norm-inostrannogo-prava-pri-rassmotrenii-sporov-vytekayuschih-iz-dogovomyh-otnosheniy-mezhdu-subektami (дата обращения: 12.03.2023).
2. Гетьман-Павлова И.В. Процессуальные коллизионные нормы в международном частном праве и международном гражданском процессе // Журнал российского права. 2018. №3 (255). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/protsessualnye-kollizionnye-normy-v-mezhdunarodnom-chastnom-prave-i-mezhdunarodnom-grazhdanskom-protsesse (дата обращения: 01.03.2023).
3. Захарова Р.Ф. Особый вид письменных доказательств (аффидевиты) в странах англо-американского права по делам о наследовании советских граждан // Проблемы государства и права на современном этапе. М., 1973. Вып. 6. С. 221-229
4. Иностранное право в судебной практике: юридические статьи / Ю.А. Тимохов. М. : Волтерс Клу-вер, 2004. 176 с.
5. Канашевский В.А. Проблема квалификации в международном частном праве // Журнал российского права. 2021. Т. 25. № 9.
6. Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Яркова. 3-е изд., перераб. и доп. М, 2011. 1152 с.
7. Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Яркова. 4-е изд., испр. и перераб. М. : Статут, 2020. 1072 с.
8. Костин А.А. Надлежащее и своевременное извещение ответчика как условие признания и исполнения решения иностранного суда (анализ Ч. 1 ст. 244 АПК РФ и Ч. 1 ст. 412 ГПК РФ) // Закон. 2017. № 4. С. 120-131
9. Лунц Л.А. Курс международного частного права в 3 т. М.: Спарк, 2002. 1007 с.
10.Малкин О.Ю. Установление содержания иностранного права судом: проблемы правового регулирования и правоприменения // Российское правосудие. 2015. № 7(111). С. 21-31.
11. Международный гражданский процесс: учебник для бакалавриата и магистра- туры / И.В. Геть-ман-Павлова, А.С. Касаткина, М.А. Филатова : под общ. ред. И.В. Гетьман-Павловой. М. : Изд-во Юрайт, 2017. 271 с.
12.Нешатаева Т.Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. М. : Городец, 2004. 619 с.
13. Саенко А.В. Принципы международного гражданского процесса : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013. 27 с.
14. Сорокина Т.В. Институт судебных поручений в гражданском судопроизводстве Российской Федерации. Дисс. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2015. 168 с.
15. Терентьева Л.В. Содержание принципа тесной связи при установлении судебной юрисдикции по трансграничным частноправовым спорам // Вестник арбитражной практики. 2021. № 3(94). С. 65-75.
16. Терентьева Л.В. Установление содержания применимого права международным коммерческим арбитражем // Третейский суд. 2018. № 1-2 (113114). С. 218-228
17.Ярков В.В. Судебные извещения в международном гражданском процессе (на примере извещения российских граждан судами Великобритании) // Закон. 2012. № 8. С. 33-38
18.ALI/UNIDROIT Principles of Transnational Civil Procedure // URL: http://www.unidroit.org/english/principles/ civilprocedure/main.htm (дата обращения: 25.02.2023).
19. Batiffol Н. Traite elementaire de droit international prive: Nationalite, condition des etrangers, conflits de lois, conflits de juridictions. Paris, 1949. 850 р.
20.Dolinger J., Tiburcio С. The Forum Law Rule in International Litigation - Which Procedural Law Governs Proceedings to Be Performed in Foreign Jurisdictions: Lex Fori or Lex Diligentiae // Texas International Law Journal. 1998. Vol. 33. Iss. 3. P. 425-462.
21.Droz G.A.L. Competence judiciaire et effets des jugements dans le Marche commun: etude de la Convention de Bruxelles du 27 septembre 1968. Dalloz, 1972. 577 р.
22. Szaszy I. The Basic Connecting Factor in International Cases in the Domain of Civil Procedure.
Application of Conflict of Laws Rules of Procedure in the Execution of
Foreign Letters Rogatory Karandasheva N.N.
Moscow State University of Law them. O.E. Kutafin" (MSAL) Objective: to identify the main approaches to solving the problem of applicable procedural law in the issue of execution of foreign letters rogatory on the basis of analysis of domestic and foreign doctrine, legislation and judicial practice.
Results: the analysis of domestic and foreign doctrine and practice of private international law and international civil procedure leads to the conclusion that the law of the forum (lex fori) can no longer be the only rule which determines the performance of foreign letters rogatory, as courts are faced with institutions that have no analogues in the domestic legal system, which leads to denials of execution of cross-border letters rogatory. It is suggested to consider the possibility of applying the collision procedural rules in the execution of foreign letters rogatory on the basis of lex
u
8) *
О X
n
a
8) О T V
(processualis) causae, since this approach is more in line with the principle of international judicial cooperation enshrined in the ALI / UNIDROIT Principles and Rules of Transnational Civil Procedure. Even in the conditions of sanctions restrictions the application of the principle of international judicial cooperation has a perspective development as one of alternative ways of assistance in the question of possibility of application of foreign procedural rules during the fulfillment of the foreign letters rogatory. Keywords: lex (processualis) fori; lex (processualis) causae; foreign letters rogatory; conflict of laws rules; ALl/UNIDROIT Principles; principle of international judicial cooperation. References
1. Antonova E.I., Sirbaeva O.D. Establishing the content of the norms of foreign
law in the consideration of disputes arising from contractual relations between subjects of law of different states: issues of theory and practice // Bulletin of HANDS. 2015. No.3 (21). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ustanovlenie-soderzhaniya-norm-inostrannogo-prava-pri-rassmotrenii-sporov-vytekayuschih-iz-dogovornyh-otnosheniy-mezhdu-subektami (accessed 12.03.2023).
2. Getman-Pavlova I .V. Procedural conflict of laws norms in private international
law and international civil procedure // Journal of Russian Law. 2018. №3 (255). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/protsessualnye-kollizionnye-normy-v-mezhdunarodnom-chastnom-prave-i-mezhdunarodnom-grazhdanskom-protsesse (date of appeal: 01.03.2023).
3. Zakharova R.F. A special kind of written evidence (affidavits) in the countries
of Anglo-American law in cases of inheritance of Soviet citizens // Problems of state and law at the present stage. M., 1973. Issue 6.
4. Foreign law in judicial practice: legal articles / Yu.A. Timokhov. M. : Volters
Kluver, 2004. 176 p.
5. Kanashevsky V.A. The problem of qualification in private international law //
Journal of Russian Law. 2021. Vol. 25. No. 9.
6. Commentary to the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation
(article by article) / Edited by V.V. Yarkov. 3rd ed., reprint. and additional M, 2011. 1152 p.
7. Commentary to the Arbitration Procedural Code of the Russian Federation
(article by article) / Edited by V.V. Yarkov. 4th ed., ispr. and pererab. M. : Statute, 2020. 1072 p.
8. Kostin A.A. Proper and timely notification of the defendant as a condition for
recognition and enforcement of a foreign court decision (analysis of Part 1 of Article 244 of the APC of the Russian Federation and Part 1 of Article 412 of the CPC of the Russian Federation) // Law. 2017. No. 4.
9. Lunts L.A. Course of international private law in 3 volumes. M. : Spark, 2002.
1007 p.
10. Malkin O.Yu. Establishing the content of foreign law by the court: problems of legal regulation and law enforcement // Russian justice. 2015. № 7(111).
11. International civil procedure : textbook for bachelor's and master's degree tours / I.V. Getman-Pavlova, A.S. Kasatkina, M.A. Filatova : under the general editorship of I.V. Getman-Pavlova. M. : Yurayt Publishing House, 2017. 271 p.
12. Neshataeva T.N. International private law and international citizenshipnsky process. M. : Gorodets, 2004. 619 p.
13. Saenko A.V. Principles of international civil procedure : abstract. dis. ... cand. jurid. M., 2013. 27 p.
14. Sorokina T.V. Institute of court orders in civil proceedings of the Russian Federation. Diss. ... cand. jurid. sciences'. Voronezh, 2015. 168 p.
15. Terentyeva L.V. The content of the principle of close connection in establishing judicial jurisdiction in cross-border private law disputes // Bulletin of Arbitration Practice. 2021. № 3(94).
16. Terentyeva L.V. Establishing the content of the applicable law by international commercial arbitration // Arbitration Court. 2018. № 1-2 (113114).
17. Yarkov V.V. Judicial notices in international civil proceedings (on the example of notification of Russian citizens by UK courts) // Law. 2012. No. 8.
18. ALI/UNIDROIT Principles of Transnational Civil Procedure // URL: http://www.unidroit.org/english/principles / civilprocedure/main.htm (accessed: 02/25/2023).
19. Batiffol N. Traite elementaire de droit international prive: Nationalite, condition des etrangers, conflits de lois, conflits de jurisdictions. Paris, 1949. 850 p.
20. Dolinger J., Tiburcio S. The Forum Law Rule in International Litigation -Which Procedural Law Governs Proceedings to Be Performed in Foreign Jurisdictions: Lex Fori or Lex Diligentiae // Texas International Law Journal. 1998. Vol. 33. Iss. 3. P. 425-462.
21. Droz G.A.L. Competence judiciaire et effets des jugements dans le Marche commun: etude de la Convention de Bruxelles du 27 septembre 1968. Dalloz, 1972. 577 p.
22. Szâszy I. The Basic Connecting Factor in International Cases in the Domain
of Civil Procedure.
(0 C4 O C4
C4
