CC BY
15
ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО
УДК 346.545/546:346.93 DOI: 10.12737Zjrl.2021.140
Применение арбитражными судами антимонопольного законодательства по делам об антиконкурентных соглашениях
Олег Анатольевич Символоков
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, simvolokovo@mail.ru
Аннотация. Тенденция увеличения количества антиконкурентных соглашений на товарных рынках непосредственно влияет на характер и особенности российского антимонопольного законодательства и практику его применения. Современная практика арбитражных судов по делам об антиконкурентных соглашениях получила обобщение в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 марта 2021 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением судами антимонопольного законодательства», которое должно оказать существенное влияние на формирование единообразной правоприменительной и судебной практики по антимонопольным делам, в том числе по делам об антиконкурентных соглашениях.
Цель статьи — выявление тенденций применения арбитражными судами антимонопольного законодательства по делам об антиконкурентных соглашениях.
Методы исследования: общенаучный (диалектический) и специальные (формально-юридический, сравнительно-правовой, технико-юридический, системный, эмпирический, статистический) методы познания, методы и приемы формальной логики (анализ, синтез, индукция, дедукция и др.).
Автором проанализированы основные положения антимонопольного законодательства об антиконкурентных соглашениях, новейшая практика арбитражных судов по его применению; дана критическая оценка научных взглядов по вопросам регулирования ограничивающих конкуренцию соглашений; сформулировано определение антиконкурентной договоренности; рассмотрены ключевые проблемы практики арбитражных судов по отдельным видам антиконкурентных соглашений; определены тенденции судебной практики по делам об антиконкурентных соглашениях.
Вывод: современная практика арбитражных судов является выражением компромисса между желаемыми точными формулировками антимонопольных законов, позволяющими определенно установить, какие действия хозяйствующих субъектов являются законными, а какие нет, и многообразием фактических обстоятельств, выявляемых при рассмотрении конкретного дела, с учетом разумности, полезности, объективности действий участников соглашений. Законодательство, правоприменительная и судебная практика отражают тенденцию развития по образцу европейской системы антимонопольного законодательства.
Ключевые слова: антиконкурентные соглашения, горизонтальные соглашения, вертикальные соглашения, конгломератные соглашения, согласованные действия, координация экономической деятельности
Для цитирования. Символоков О. А. Применение арбитражными судами антимонопольного законодательства по делам об антиконкурентных соглашениях // Журнал российского права. 2021. Т. 25. № 11. С. 133—149. DOI: 10.12737^г1202П40
Application of Antimonopoly Legislation by Arbitration Courts in Cases of Anticompetitive Agreements
Oleg A. Simvolokov
Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, simvolokovo@mail.ru
Abstract. The tendency to increase the number of anticompetitive agreements in commodity markets directly affects the nature and features of Russian antitrust legislation and its practice. The modern practice of arbitration courts in cases of anticompetitive agreements was summarized in the decision of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of March 4, 2021 No. 2 "On some issues arising in connection with the application of antitrust laws by the courts" (hereinafter — Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of March 4, 2021 No. 2) which should have a significant impact on the development of uniform law enforcement and judicial practice in antitrust cases, including anticompetitive agreements.
The purpose of the article is to identify trends in the application by arbitration courts of antitrust legislation in cases of anticompetitive agreements.
Methodological basis: a general scientific (dialectical) method of cognition, methods and techniques of formal logic (analysis, synthesis, induction, deduction, etc.), as well as special methods of cognition (including formal-legal, comparative-legal, technical-legal, systemic, empirical, statistical).
The article analyzes the main provisions of antitrust legislation on anticompetitive agreements, the latest practice of arbitration courts on its application, gives a critical assessment of scientific views on the regulation of agreements restricting competition, formulated an author's definition of anticompetitive agreements, examined key problems of arbitration court practice on certain types of anticompetitive agreements, identified trends in judicial practice in cases of anticompetitive agreements.
Conclusion: The modern practice of arbitration courts is an expression of a compromise between the desired precise wording of antitrust laws, which make it possible to clearly establish which actions of business entities are legal and which are illegal, and the variety of factual circumstances revealed in the consideration of a particular case, taking into account the wisdom, usefulness, objectivity of the actions of the parties to the agreements. Legislation, law enforcement and jurisprudence reflect a trend modelled on the European antitrust system.
Keywords: anticompetitive agreements, horizontal agreements, vertical agreements, conglomerate agreements, coordinated actions, coordination of economic activities
For citation. Simvolokov O. A. Application of Antimonopoly Legislation by Arbitration Courts in Cases of Anticompetitive Agreements. Journal of Russian Law, 2021, vol. 25, no. 11, pp. 133— 149. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2021.140
Вопрос о противодействии антиконкурентным соглашениям и другим антиконкурентным действиям касается пределов вмешательства государства в экономическую деятельность. В этой части важно понимать тенденции современной практики арбитражных судов по делам об антиконкурентных соглашениях, составляющих значительную долю антиконкурентного поведения наряду со злоупотреблением доминирующим положением, недобросовестной конкуренцией и недопустимыми актами органов государственной власти и органов местного самоуправления.
Статистические данные свидетельствуют о росте количества антиконкурентных соглашений. При этом наблюдается увеличение дел о картелях, преобладающее количество которых выявляется при заключении договоров на торгах. По результатам таких торгов наибольшая картелизация выявлена в сферах российской экономики, связанных с ремонтом и строительством, производством лекарственных препаратов, продуктов питания, транспортными перевозками, сделками с недвижимостью и др. В структуре совокупности нарушений антимонопольного законодательства наиболь-
шая доля приходится на антиконкурентные соглашения (с учетом недопустимых соглашений с участием органов государственной власти и органов местного самоуправления), далее — на иные антиконкурентные акты органов власти, злоупотребления доминирующим положением и акты недобросовестной конкуренции1.
Увеличение доли выявленных антиконкурентных соглашений, вынесенных в связи с этим решений, предписаний антимонопольных органов и постановлений арбитражных судов, в подавляющем большинстве поддерживающих позицию антимонопольных органов, связано с повышением эффективности работы антимонопольных органов2, особенностями структуры соответствующего товарного рынка, «перетоком» антиконкурентных монополистических актов в сферу антиконкурентных соглашений.
Успешность противодействия антиконкурентным соглашениям мерами антимонопольного законодательства связана с объемом производства товаров и условиями деятельности на товарном рынке, позволяющими выделять субъектов крупного, среднего и малого предпринимательства. Несомненно, у крупного бизнеса больше организационных и экономических возможностей для того, чтобы избежать применения антимонопольных санкций.
1 См. Доклад Федеральной антимонопольной службы о состоянии конкуренции в Российской Федерации за 2019 год. URL: https://fas.gov.ru/documents/687048.
2 Вместе с тем возможности ФАС России ограничены. Общая штатная численность сотрудников антимонопольных органов немногим превышает 3 тыс. штатных единиц (см.: Доклад ФАС России об осуществлении государственного контроля (надзора) Федеральной антимонопольной службой в соответствующих сферах деятельности и об эффективности такого контроля (надзора) в 2020 году. URL: https://fas.gov. ru/documents/687662).
В советской юридической литературе о монополиях и конкуренции отмечалось, что «антитрестовское законодательство — одно из специфических проявлений государственного вмешательства в экономику, характерного для эпохи государственно-монополистического капитализма. Оно ограничивает некоторые наиболее грубые и очевидные приемы монополистической деятельности, оказывает определенное воздействие на характер конкурентной борьбы, но никогда не задевает важнейших интересов крупных монополий»3.
Выделяются две основные системы антимонопольного законодательства: американская, включающая помимо США также Японию, Аргентину, Канаду и т. д., и европейская, в которую входят в том числе ЮАР, Израиль, Австралия, Новая Зеландия. «Если первая из них сочетает правовое регулирование монополистической деятельности с законами против "нечестной" конкуренции, включающими некие стандарты предпринимательской этики, то вторая характеризуется почти полным отсутствием общих декларативных запрещений монополистических действий капиталистов. Ей присуще не запрещение монополий, а принцип "контроля за злоупотреблениями", предполагающий систему административного регулирования сферы деятельности монополий»4.
Также выделяется и третий тип антимонопольных законов, «предусматривающих наряду с общей нормой о запрете монополистической деятельности определенное количество исключений из этого запрета»5.
3 Жидков О. А. Антитрестовское законодательство // Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М., 1970. С. 234—236.
4 Олег Андреевич Жидков: человек, ученый, педагог // Олег Андреевич Жидков. Избранные труды / отв. ред. Г. И. Муромцев, Е. Н. Трикоз. М., 2006. С. 13.
5 Еременко В. И. Правовое регулирование конкурентных отношений в России и за ру-
«В отличие от права Европейского Союза, отрицательно относящегося к принципу per se, сложившемуся в антитрестовском праве США и требующему запрещение монополий как таковых, практика применения российского законодательства о конкуренции позволяет констатировать допустимость применения этого принципа»6.
Для российского антимонопольного законодательства характерно сочетание элементов американской и европейской системы (смешанная система антимонопольного законодательства). Российский антимонопольный закон закрепляет абсолютный запрет на осуществление определенных видов монополистической деятельности (запреты per se), устанавливает требования к допустимости иных видов поведения на товарном рынке (в том числе к соглашениям, согласованным действиям, координации экономической деятельности), а также предусматривает возможность установления Правительством РФ исключений в отношении определенных соглашений.
Антиконкурентные соглашения, как и иные виды монополистической деятельности, приводят к концентрации экономической силы (рыночной власти) у участников соглашения, что дает им возможность устранять (ограничивать, не допускать) конкуренцию на рынке, произвольно определять условия обращения товара на соответствующем товарном рынке и получать внерыночные преимущества и выгоды.
Т. И. Шайхеев пишет, что базовой категорией антимонопольного законодательства является доминирующее положение хозяйствующего субъекта на товарном рынке,
бежом: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 8—9.
6 Четвергова Н. Ю. Правовая охрана кон-
курентной среды в Российской Федерации
и Европейском Союзе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 8.
которое дает реальную возможность ограничения конкуренции7.
Однако доминирующее положение важно для установления последующего злоупотребления таким положением, т. е. является определяющим при противодействии такой форме монополистической деятельности, как злоупотребление доминирующим положением. Для антиконкурентных соглашений важно не доминирование, а наличие экономической (рыночной) власти (силы). Поэтому и доминирующее положение, и соглашения базируются на рыночной силе, фактическом положении на рынке, обусловленном экономической концентрацией. Соглашения — один из способов достижения экономической власти; предполагают добровольность их заключения. Если лицо заключает соглашение под давлением доминанта, то данный факт следует расценивать как злоупотребление доминирующим положением. Это значит, что доминирующее положение — одно из проявлений и форма экономической власти, одна из категорий антимонопольного законодательства, но отнюдь не единственная.
Доминирование на рынке заключается в действии одного хозяйствующего субъекта или нескольких, но действующих как единый хозяйствующий субъект. В отличие от доминирования, соглашение позволяет объединить усилия разных самостоятельных субъектов.
При всей значимости влияния доминирующего положения на конкуренцию установление положения хозяйствующего субъекта как доминирующего не вызывает непреодолимых сложностей у антимонопольных органов. Такое положение является в определенной степени явным. Так, по делу об отказе от заключения договора на поставку
7 См.: Шайхеев Т. И. О некоторых вопросах практики применения антимонопольного законодательства // Арбитражные споры. 2019. № 4.
средств взрывания и вспомогательных средств антимонопольный орган установил доминирующее положение хозяйствующего субъекта на основе сведений об объемах производства товаров, предоставленных Минпромторгом России8.
Антимонопольному органу после выявления доминирующего положения субъекта на определенном товарном рынке остается для доказывания факта злоупотребления доминирующим положением установить антиконкурентную направленность поведения доминирующего лица. Доказывание факта злоупотребления хозяйствующим субъектом доминирующим положением облегчается также запретами, не требующими доказывания факта ограничения конкуренции как наступившего или реально возможного последствия злоупотребления посредством совершения определенных действий, предусмотренных антимонопольным законом (запреты per se).
Неконкурентные рыночные преимущества могут быть обеспечены антиконкурентными соглашениями и согласованными действиями хозяйствующих субъектов — конкурентов (горизонтальные соглашения), а также продавцов и покупателей товара (вертикальные соглашения), не занимающих доминирующее положение, но которые приводят к таким же антиконкурентным последствиям, что и при наличии доминирующего положения.
Достижение антиконкурентных целей для доминирующего субъекта является более легким способом получения преимуществ, но с точки зрения возможного пресечения со стороны антимонопольных органов такой способ менее приемлем. В условиях экономической концентрации на товарном рынке его субъектная структура может быть пред-
8 См. постановление Арбитражного суда Московского округа от 19 марта 2020 г. по делу № А40-104237/2019.
ставлена не одним доминирующим субъектом, а несколькими, в том числе не всегда доминирующими, обладающими или не обладающими доминирующей экономической властью, которые конкурируют между собой. Иные хозяйствующие субъекты (субъекты малого и среднего предпринимательства), как правило, испытывают влияние этих крупных хозяйствующих субъектов. Поэтому можно наблюдать так называемую монополистическую конкуренцию. Для конкурирующих крупных хозяйствующих субъектов — конкурентов доминирование невозможно или связано со значительными издержками, в том числе с возможностью применения экономических санкций. Крупные хозяйствующие субъекты хорошо знакомы «с карательными средствами, которыми располагают другие группы, чтобы пытаться играть более значительную роль в той сфере, где они не обладают монополией»9. В целях снижения потерь, связанных с конкурентной борьбой, такие лица могут прибегать к антиконкурентным соглашениям. Противодействовать таким соглашениям достаточно сложно в силу их неявности, тайности.
Современному российскому антимонопольному законодательству известны горизонтальные, вертикальные, конгломератные антиконкурентные соглашения, а также соглашения с участием органов государственной власти и органов местного самоуправления, выделяемые в зависимости от субъектного состава таких соглашений. Помимо собственно антиконкурентных соглашений в эту категорию в широком смысле можно включить примыкающие к антиконкурентным соглашениям согласованные действия и координацию экономической деятельности.
В пункте 18 ст. 4 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ
9 Ландберг Ф. 60 семейств Америки. М., 1948. С. 49.
«О защите конкуренции» под соглашением понимается договоренность в письменной форме, содержащаяся в документе или нескольких документах, а также договоренность в устной форме.
В Законе о защите конкуренции соглашение раскрывается через понятие договоренности. При этом понятие договоренности не раскрывается. В отличие от ГК РФ, определяющего договор через понятие соглашения, Закон о защите конкуренции применяет обратную последовательность, формулируя соглашение через понятие договоренности. Вместе с тем такой подход не вносит ясность в понимание соглашения. Соглашение — это согласованные воли нескольких лиц, но согласованное волеизъявление не становится договоренностью до придания этому согласию определенной направленности. В силу этого именно договоренность является более общим термином, а не соглашение, которое является лишь элементом договоренности. Закон о защите конкуренции к соглашениям относит все договоренности.
По смыслу нормы п. 18 ст. 4 и других положений Закона о защите конкуренции для характеристики договоренностей важна не только их форма (устная или письменная), договоренности могут различаться и по признаку правомерности. С учетом этого термином «договоренность» охватываются как законные соглашения (договоры), так и незаконные соглашения, ограничивающие конкуренцию. Договоренность включает договор как соглашение, ограничивающее конкуренцию в допустимых законом пределах. В соответствии с п. 2 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. В силу этого, если соглашение и ограничивает конкуренцию, но является допустимым, то такое соглашение является договором и к нему должны
применяться положения ГК РФ о сделках и договорах, в том числе по аналогии10.
В связи с отмеченным не в полной мере отражает смысл действующего законодательства и практики его применения мнение о том, что «соглашение по смыслу антимонопольного законодательства неравнозначно понятию гражданско-правового договора» и что «для разрешения тех или иных вопросов, связанных с соглашением, пользоваться нормами ГК РФ недопустимо»11. Приведенная точка зрения применима не ко всем договоренностям (соглашениям), а в большей степени — к недопустимым антиконкурентным соглашениям (договоренностям).
Антиконкурентное соглашение (договоренность) как заключенное с противоправной целью является незаконным, что исключает применение к нему каких-либо положений гражданского законодательства, устанавливающих формальные требования к форме и содержанию сделок и договоров12. Вместе с тем про-
10 См.: Егорова М. А. Правовые режимы антиконкурентных действий: монография. М., 2021; пункт 5 постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах».
11 Конкурентное право: учебник / под общ. ред. М. А. Егоровой, А. Ю. Кинева. М., 2018.
12 Верховный Суд РФ разъяснил, что: 1) «факт наличия антиконкурентного соглашения не ставится в зависимость от его заключения в виде договора по правилам, установленным гражданским законодательством, включая требования к форме и содержанию сделок, и может быть доказан в том числе с использованием совокупности иных доказательств, в частности фактического поведения хозяйствующих субъектов» (п. 9 Обзора по вопросам судебной практики, возникающим при рассмотрении дел о защите конкуренции и дел об административных правонарушениях в указанной сфере, утв. Президиумом ВС РФ 16 марта 2016 г.); 2) «с учетом положений пункта 18 статьи 4 За-
тивоправные соглашения имеют общую фактическую основу с правомерными соглашениями. Так, в этом соглашении обязательно должны быть участники, у такого соглашения должен быть определенный предмет, такое соглашение может быть как устным, так и письменным, к противоправным соглашениям подлежат применению нормы о последствиях, связанных с такой противоправностью (например, применение последствий недействительности сделки).
Закон о защите конкуренции не содержит общего определения антиконкурентного соглашения, фрагментарно закрепляя лишь его некоторые признаки с учетом разновидности такого соглашения:
1) форма соглашения: как и любое соглашение (п. 18 ст. 4 Закона о защите конкуренции), может совершаться в устной или письменной форме, а также предполагает участие не менее двух договаривающихся сторон (это договоренность). Большинство соглашений заключаются в устной форме. При этом условия таких соглашений, как правило, нигде не фиксируются (так называемые джентльменские соглашения). При установлении
кона о защите конкуренции соглашением хозяйствующих субъектов могут быть признаны любые договоренности между ними в отношении поведения на рынке, в том числе как оформленные письменно (например, договоры, решения объединений хозяйствующих субъектов, протоколы), так и не получившие письменного оформления, но нашедшие отражение в определенном поведении... Наличие соглашения может быть установлено исходя из того, что несколько хозяйствующих субъектов намеренно следовали общему плану поведения (преследовали единую противоправную цель), позволяющему извлечь выгоду из недопущения (ограничения, устранения) конкуренции на товарном рынке» (п. 21 постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением судами антимонопольного законодательства»).
факта заключения ограничивающих конкуренцию соглашений в практике арбитражных судов редко используются прямые доказательства. Антимонопольные органы и арбитражные суды видят результаты таких соглашений, выражающиеся в определенном ограничивающем конкуренцию поведении. Вывод о наличии антиконкурентного соглашения зачастую может быть сделан на основе анализа характера такого поведения как не соответствующего общим условиям обращения товара на товарном рынке;
2) субъекты: в горизонтальных соглашениях — хозяйствующие субъекты — конкуренты; в вертикальных соглашениях — контрагенты (например, продавец и покупатель); в соглашениях с участием органов власти — должностные лица органа власти и субъекты частного права; при проведении торгов — организаторы (заказчики) торгов и участники торгов;
3) предмет соглашения: действия, направленные на достижение определенных недопустимых последствий в виде определенного Законом о защите конкуренции запрещенного результата (раздела товарного рынка по территориальному принципу, установления фиксированных или минимальных цен перепродажи товара и др.); при этом Закон о защите конкуренции имеет в виду как соглашения, приведшие к достижению антиконкурентных последствий (исполненные соглашения), перечисленных в данном Законе, так и соглашения, которые к таким последствиям действительно могут привести (т. е. являются исполнимыми);
4) содержание соглашения: обязательства сторон по совершению противоправных действий, направленных на ограничение конкуренции;
5) цель (causa) соглашения: наступление или возможность наступления последствий в виде ограничения конкуренции13 (не применяется
13 В Законе о защите конкуренции (п. 17 ст. 4) закреплены следующие признаки
к соглашениям, запрещенным как таковым);
6) допустимость соглашения: не соответствуют требованиям Закона о защите конкуренции о допустимости соглашений и согласованных действий.
Вариант определения антиконкурентного соглашения можно встретить в практике арбитражных судов. Так, Арбитражный суд Центрального округа отметил, что «антиконкурентное соглашение является моделью группового поведения хозяйствующих субъектов, состоящего из повторяющихся (аналогичных) действий, не обусловленных внешними условиями функционирования соответствующего товарного рынка, которая замещает конкурентные отношения между ними сознательной кооперацией, наносящей ущерб
ограничения конкуренции: сокращение числа хозяйствующих субъектов, не входящих в одну группу лиц, на товарном рынке; рост или снижение цены товара, не связанные с соответствующими изменениями иных общих условий обращения товара на товарном рынке; отказ хозяйствующих субъектов, не входящих в одну группу лиц, от самостоятельных действий на товарном рынке; определение общих условий обращения товара на товарном рынке соглашением между хозяйствующими субъектами или в соответствии с обязательными для исполнения ими указаниями иного лица либо в результате согласования хозяйствующими субъектами, не входящими в одну группу лиц, своих действий на товарном рынке; иные обстоятельства, создающие возможность для хозяйствующего субъекта или нескольких хозяйствующих субъектов в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товара на товарном рынке, а также установление органами государственной власти, органами местного самоуправления, организациями, участвующими в предоставлении государственных или муниципальных услуг, при участии в предоставлении таких услуг требований к товарам или к хозяйствующим субъектам, не предусмотренных законодательством Российской Федерации.
гражданам и государству»14. Однако здесь не учтено, что в антиконкурентном соглашении могут участвовать не только хозяйствующие субъекты; ограничивающие конкуренцию соглашения могут быть допустимыми; поведение может заключаться не только в аналогичных действиях (так, в вертикальных соглашениях контрагент продавца, соглашаясь с установлением фиксированной цены на товар, приобретенный у продавца, не совершает аналогичных действий по сравнению с продавцом, его действия являются уникальными); о соглашении можно делать вывод не только из поведения нескольких хозяйствующих субъектов (факт наличия соглашения может быть доказан и при заключении соглашения в письменной форме). Вместе с тем в приведенной формулировке отмечено важное: чаще всего в силу скрытого характера заключаемых антиконкурентных соглашений о наличии таких соглашений можно судить по определенному сходному поведению нескольких хозяйствующих субъектов — конкурентов.
Также необходимо учитывать, что договоренности, направленные на ограничение конкуренции, могут быть частью договора, заключенного в соответствии с гражданским законодательством. Так, условие, устанавливающее минимальную цену перепродажи товара, может быть включено в дистрибьюторский договор.
Таким образом, антиконкурентная договоренность (соглашение) — это соглашение двух или более хозяйствующих субъектов и (или) иных лиц, направленное на установление ограничивающего конкуренцию противоправного обязательства.
На горизонтальном уровне соглашения заключаются между хозяйствующими субъектами — конкурентами.
14 Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 26 февраля 2021 г. № Ф10-205/2021 по делу № А36-8490/2019.
Некоторые горизонтальные соглашения, которые могут привести к отдельным видам негативных последствий для конкуренции (ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции, картели), запрещены как таковые (запреты per se). Антимонопольному органу не требуется доказывать такое последствие антиконкурентного соглашения, как ограничение конкуренции.
До внесения изменений в ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции15 количество запретов per se было значительно больше. Часть запретов вошла в категорию иных запрещенных соглашений (ч. 4 ст. 11 Закона о защите конкуренции), которые при определенных условиях являются допустимыми. Для доказывания наличия таких соглашений требуется доказать факт ограничения (или возможного ограничения) конкуренции в результате заключения соглашения.
Вместе с тем сложности могут быть связаны с доказыванием негативных последствий картельных соглашений. Так, в постановлении Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2 сформулированы некоторые позиции, пробивающие брешь в подходе к неопровержимой презумпции ограничения конкуренции картельными соглашениями16.
15 См. Федеральный закон от 6 декабря 2011 г. № 401-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О защите конкуренции" и отдельные законодательные акты Российской Федерации».
16 В частности, Пленумом ВС РФ (абзац третий п. 23 указанного постановления) разъяснено, что согласование ценовых условий приобретения товаров (условий получения скидок с цены) между несколькими хозяйствующими субъектами — потребителями и поставщиком (поставщиками) не является основанием для вывода о достижении такими потребителями между собой
соглашения об установлении (о поддержании) определенного уровня цен, запрещенного согласно п. 1 ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции. В то же время антимонопольный орган и иные заинтересованные лица
Абсолютное большинство выявленных и предотвращенных картельных соглашений заключается с целью установления или поддержания цен на торгах (ценовые картели на торгах), что связано с возможностью антимонопольных органов отслеживать действия участников торгов, которые проводятся исключительно в электронной форме. В доказывании факта ценового картеля на торгах большую помощь оказывает специальное программное средство «Антикартель».
При установлении ценовых картелей на торгах учитываются следующие обстоятельства: 1) участие в торгах одних и тех же хозяйствующих субъектов; 2) минимальное снижение цены контракта.
Так, проанализировав 334 электронных аукциона с участием одних и тех же хозяйствующих субъектов, которые завершались с минимальным снижением цены контракта (0,5—1%), антимонопольный орган, а затем арбитражные суды установили заключение картельных соглашений, направленных на поддержание цен на торгах17.
Электронные торги фиксируют (документируют) действия (следы) участников торгов, облегчая антимонопольным органам и судам установление факта заключения антиконкурентного соглашения.
Преобладание выявленных ценовых картелей на торгах не должно восприниматься в том смысле, что картели не связаны
вправе доказывать, что действия хозяйствующих субъектов образуют нарушение ч. 1 либо ч. 2 и 4 ст. 11 названного Закона, например, если соответствующие договоренности достигнуты между хозяйствующими субъектами в целях исключения возможности получения аналогичных скидок иными потребителями, понуждения поставщика к установлению скидок, которые не предоставляются иным потребителям.
17 См. постановление Арбитражного суда Центрального округа от 26 февраля 2021 г. № Ф10-205/2021 по делу № А36-8490/2019.
с иными антиконкурентными последствиями (установлением,снижением и повышением цен; разделом рынка; прекращением производства товаров; дискриминацией покупателей).
Ценовые картели могут маскироваться под вуалью общих условий, сложившихся на рынке (инфляция, повышение стоимости товаров, работ, услуг смежников, кредитная и налоговая политика государства, повышение спроса при ограниченности предложения). Данные объективные условия смешиваются с монопольной наценкой хозяйствующих субъектов — конкурентов, участвующих в картельном сговоре. Разграничить объективные (рыночные) и произвольные факторы достаточно сложно. Так, в 2006 г. произошел резкий рост цен на жилые помещения. Строители и девелоперы оправдывались ссылками на объективные экономические факторы, которые вызвали синхронное и равное по объему увеличение стоимости жилья. ФАС России было возбуждено дело, но оно не получило завершения. Подобная ситуация сложилась в 2020 г. на рынке жилья. Президент России поручил ФАС проанализировать деятельность девело-перов на предмет картельных сговоров. Сложности выявления будут связаны с широким спектром объективных (рыночных) факторов, которые способствовали росту цен на товарном рынке.
Тем не менее антимонопольным органам и арбитражным судам удается вскрывать наиболее явные ценовые картели, вызывающие социальную напряженность (например, «цитрусовый» картель18, «минтае-вый» картель19, картели на товарном рынке перевозок пассажиров и багажа автомобильным транспор-
18 URL: https://fas.gov.ru/news/29764.
19 См. постановление Арбитражного суда Московского округа от 26 августа 2014 г. № Ф05-7126/2014 по делу № А40-14219/13-
94-135.
том20). Тем не менее большой пласт картелей остается латентным и может быть скрыт более изощренными и хитроумными способами. Раскрытие таких картелей должно быть связано с более эффективными методами сбора, анализа и применения доказательств, ужесточением санкций, активной совместной работой антимонопольных органов и других органов государственной власти, сочетанием методов антимонопольного регулирования с иными методами государственного регулирования экономики, введением поощрительных норм, побуждающих отказываться от участия в картелях. К таким методам можно отнести проведение внеплановых проверок без предварительного предупреждения (применяются при расследовании картелей).
Вертикальные соглашения направлены на ликвидацию конкурентов через поведение (с помощью) своих контрагентов.
При толковании и применении нормы ч. 2 ст. 11 Закона о защите конкуренции, устанавливающей запрет вертикальных соглашений, возникает неопределенность по вопросу о необходимости доказывания антимонопольным органом того, что «вертикальные» соглашения приводят или могут привести к недопущению (ограничению, устранению) конкуренции на товарном рынке.
С учетом буквального толкования ч. 2 ст. 11 Закона о защите конкуренции доказывать наличие последствий в виде ограничения конкуренции не требуется, такие последствия презюмируются.
Именно в таком смысле понимается и ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции, в которой говорится о картелях. При доказывании картельного соглашения не требуется устанавливать наступление или возможность наступления ограни-
20 См. определение ВС РФ от 19 апреля 2021 г. № 306-ЭС21-3603 по делу № А57-2265/2020.
чения конкуренции. Пленум ВС РФ разъяснил, что ограничение конкуренции картелем в случаях, упомянутых в п. 1—5 ч. 1 ст. 11 Закона о защите конкуренции, в силу закона предполагается21.
Вместе с тем в абзаце первом п. 27 постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2 отмечается, что соглашения хозяйствующих субъектов, не указанные в ч. 1 ст. 11 Закона, в том числе соглашения между хозяйствующими субъектами-конкурентами, вертикальные соглашения и проч., могут быть признаны недопустимыми, если антимонопольным органом будет доказано, что результатом реализации или целью договоренностей, достигнутых между хозяйствующими субъектами, являлось недопущение (ограничение, устранение) конкуренции на товарном рынке (ч. 2 и 4 ст. 11 Закона о защите конкуренции). Таким образом, суды обязаны выяснять наличие факта ограничения конкуренции при заключении всех недопустимых вертикальных соглашений.
Вместе с тем указанное судебное толкование о необходимости доказывания факта ограничения конкуренции в результате заключения недопустимых вертикальных соглашений могло бы получить прямое закрепление в Законе о защите конкуренции, что исключило бы противоречие с действующими нормами Закона.
Важно учитывать, что вертикальное соглашение должно быть добровольным. Если соглашение заключено под влиянием доминирующего субъекта, то необходимо применять положения антимонопольного законодательства о злоупотреблении доминирующим положением22.
21 См. абзац третий п. 22 постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2.
22 Исходя из п. 18 ст. 4 Закона о защите
конкуренции, антимонопольный запрет вертикальных соглашений относится к добровольным договоренностям, достигнутым между продавцом и покупателем товара в
В правоприменительной и судебной практике США оценка вертикальных соглашений, ограничивающих перепродажную автономию, также осуществляется с точки зрения принудительности или добровольности. При этом продолжительное время господствовала доктрина, не утратившая влияния и сегодня, согласно которой такие соглашения всегда заключаются под влиянием монопольной (рыночной) власти, т. е. являются принудительными, несмотря на выгоды, которые получает покупатель от заключения соглашения, связывающего его договорную свободу. Вместе с тем под влиянием теории трансакцион-ных издержек происходит усиление понимания вертикальных соглашений как возможного результата добровольного волеизъявления, обусловленного полезностью для покупателя-перепродавца от участия в таком соглашении и выражаемого независимо от наличия или отсутствия рыночной власти у продавца23.
Если заключаются соглашения в сферах производства и торговли, у которых нет ни горизонтального, ни вертикального соприкосновения, направленные на объединение хозяйствующих субъектов, находящихся в разных сферах экономической деятельности, то такие соглашения являются конгломератными.
Антиконкурентный результат или возможность его наступления могут быть достигнуты путем заключения различного рода антиконкурентных соглашений. Например,
связи с существующими между ними гражданско-правовыми отношениями. К соглашению, навязанному лицом, доминирующим на рынке, применяется ст. 10 Закона о защите конкуренции (см. абзац второй п. 26 постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2).
23 См.: Meese A. J. The market power model of contract formation: how outmoded economic theory still distorts antitrust doctrine // Notre Dame Law Review. 2013. Vol. 88. No. 3. P. 1291—1370.
арбитражными судами было установлено, что заключение государственных контрактов по результатам проведения ряда электронных аукционов на право заключения государственных контрактов на выполнение ремонта автомобильных дорог общего пользования регионального значения Астраханской области явилось результатом заключения антиконкурентных соглашений, запрещенных п. 2 ч. 1 ст. 11 (между участниками торгов), п. 1 ч. 1 ст. 17 (между заказчиком и участниками торгов), ст. 16 (между органом исполнительной власти и участниками торгов) Закона о защите кон-куренции24. В приведенном примере использована комбинация горизонтального соглашения, вертикального соглашения и соглашения с органом власти.
Помимо собственно антиконкурентных соглашений Закон о защите конкуренции выделяет согласованные действия, относя их также к форме монополистической деятельности.
Согласование действий предполагает согласование воли. Действительно, буквальное толкование термина «согласованность» приводит к мысли, что совершению действий предшествует согласование. А любое согласование есть не что иное, как соглашение. При согласованных действиях согласование воли происходит особым образом. Одно лицо выражает свою волю, совершая антиконкурентное действие, другое лицо действует так же, сообразуя свое поведение на рынке с волей и действиями инициатора, добровольно присоединяется к его инициативе, берет пример с первого лица или следует его пожеланиям, которые он выразил доступным для восприятия образом, но, во всяком случае, вне непосредственного уст-
24 См. постановление Арбитражного суда Московского округа от 22 января 2020 г. № Ф05-24131/2019 по делу № А40-285879/2018.
ного или письменного общения с потенциальным контрагентом. Согласованные действия в этом смысле более точно называть «последовательными», «сообразованными», «параллельными» действиями.
Содержит ли поведение одного из участников согласованных действий призыв присоединиться к нему? Важен ли такой призыв для квалификации последующих действий как согласованных?
Для инициатора небезразлично, как отреагируют на его действия другие участники рынка, потому что от них зависит получение незаконных преимуществ для себя. Если другие участники рынка не последуют примеру инициатора антиконкурентного поведения и продолжат с ним конкурировать, то неблагоприятные последствия для потребителей, хозяйствующих субъектов и конкуренции в целом не наступят.
Поэтому законодатель увязывает согласованные действия с действиями нескольких хозяйствующих субъектов-конкурентов, действующих на данном товарном рынке.
Если лицо злоупотребляет доминирующим положением (например, устанавливает монопольную цену), то ему не важны действия других конкурентов, он не учитывает их мнение. Иным конкурентам не выгодно следовать поведению доминанта, так как его действия направлены против них.
В согласованных действиях сообразованное антиконкурентное поведение выгодно конкурентам, учитывает их интересы. На это рассчитывает инициатор, апеллируя к имущественным интересам конкурентов. Поэтому действия инициатора содержат скрытый призыв (приглашение) («Конкуренты товарного рынка, присоединяйтесь», «Делай, как я») к другим хозяйствующим субъектам-конкурентам последовать его примеру, присоединиться к монополистической деятельности и получить преимущества вне кон-
курентной борьбы. Призыв обращен к другим конкурентам опосредованно через публичное заявление об этом, в том числе в форме примера своего антиконкурентного поведения. Если конкуренты присоединяются к такому призыву и начинают действовать не как конкуренты, то можно предположить о совершении ими согласованных действий в том смысле, который в них вкладывается легальным термином. Но здесь пролегает тонкая грань между допустимыми и недопустимыми согласованными действиями. Может оказаться так, что, несмотря на публичное заявление (призыв) одного из участников товарного рынка к совершению антиконкурентных действий, другие участники рынка хотя внешне и действуют сообразно этому призыву, но, по сути, руководствуются объективными экономическими факторами. Поэтому в каждом случае необходимо выяснять, какие обстоятельства стимулировали данное поведение соответствующего участника товарного рынка25.
Другими словами, согласованность действий достигается исполнением со стороны конкурентов, т. е. конклюдентными действиями (фактическими действиями, подтверждающими согласие с условиями антиконкурентного поведения, предложенного инициатором, и выражающимися в исполнении условий, содержащихся в публичном заявлении). При этом согласованность своего поведения не с ини-
25 Исходя из п. 3 ч. 1 ст. 8 Закона о защите конкуренции в опровержение нарушения запрета согласованных действий хозяйствующий субъект вправе доказывать, что его поведение не связано с публичными заявлениями иных участников рынка, в частности, выступает следствием обстоятельств, в равной мере влияющих на всех хозяйствующих субъектов на соответствующем товарном рынке (см. абзац второй п. 29 постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2).
циатором, а со вторым или иным лицом-конкурентом, совершающим согласованные действия, следует признать согласованностью в рамках общего пула лиц, участвующих в согласованных действиях.
Отмеченное позволяет высказаться в пользу отнесения согласованных действий к соглашениям. Речь идет лишь об особой форме достижения соглашения: конклюдент-ными действиями (заключение договора исполнением), когда из поведения явствует согласие заключить договор. Совершение конклюдент-ных действий приравнивается к заключению договора (применительно к антимонопольному законодательству — договоренности) и влечет возникновение обязательства. Таким образом, согласованные действия свидетельствуют об исполнении условий публичного заявления и одновременно означают достижение соглашения конкурентами об антиконкурентном поведении (согласованные действия в понимании Закона о защите конкуренции).
Важнейший признак согласованных действий — публичное заявление одного из участвующих в согласованных действиях хозяйствующих субъектов о совершении таких действий. Такое заявление должно быть обращено к неопределенному кругу лиц (своего рода публичная оферта), являющихся потенциальными конкурентами данного хозяйствующего субъекта на определенном товарном рынке.
С учетом того что публичные заявления легко становятся известными не только конкурентам, но и антимонопольным органам, для которых не составляет в этом случае труда доказать факт совершения согласованных действий, количество дел, рассмотренных антимонопольными органами и арбитражными судами, исчисляется единицами. «В перспективе согласованные действия должны оказаться на периферии антимонопольного регулирования. Такая тенденция отра-
жает мировой опыт: например, в Евросоюзе основное внимание уделяется противодействию антиконкурентным соглашениям и картелям в том числе, а дела по согласованным действиям крайне редки и являются скорее исключением из правил»26.
Антиконкурентные согласованные действия в отличие от антиконкурентных соглашений могут быть только горизонтальными, т. е. могут совершаться хозяйствующими субъектами — конкурентами. При вертикальном взаимодействии неизбежно достижение предварительного соглашения в устной или письменной форме.
Таким образом, согласованные действия относятся к разновидности антиконкурентных соглашений, являясь их специальной разновидностью. Поэтому, «если обмен информацией между хозяйствующими субъектами не носил публичного (открытого) характера, но привел к ограничению конкуренции (например, вызвал синхронное изменение цен на товары), действия хозяйствующих субъектов при наличии оснований могут быть квалифицированы по ст. 11 Закона как соглашение, ограничивающее конкуренцию, в том числе если имело место уничтожение документов (например, деловой переписки, протоколов встреч) участниками соглашения»27.
Запрещенная координация экономической деятельности. Нормы о данном виде антиконкурентного поведения помещены в ст. 11 Закона о защите конкуренции, что хотя и не противоречит общей правовой природе соглашения и координации экономической деятельности, но не вполне правильно, так как по сути отождествляется координация экономической деятельности с антиконкурентным соглаше-
26 Кинев А. Ю. Третий антимонопольный пакет и борьба с картелями // Закон. 2012. № 2.
27 Абзац третий п. 29 постановления Пле-
нума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2.
нием, при этом не отражается особый смысл данного явления28. Запрещенная координация экономической деятельности — это разновидность запрещенных согласованных действий. Согласованность действий при координации обеспечивается руководством со стороны координатора, т. е. путем подчинения указаниям координатора, и в этом смысле это принудительные согласованные действия, в отличие от добровольных согласованных действий, предусмотренных ст. 111 Закона о защите конкуренции. Если при координации экономической деятельности согласованность в действиях на товарном рынке обеспечивается указаниями координатора, не являющегося участником товарного рынка, на котором осуществляется согласование действий конкурентов или контрагентов, то при обычных согласованных действиях необходимо публичное заявление одного из участников товарного рынка. Общее в двух случаях — отсутствие непосредственного согласования действий на рынке между участниками товарного рынка. Последние лишь присоединяются к волеизъявлению координатора (инициатора), исполняют его волю. Координация экономической деятельности — способ согласования действий хозяйствующих субъектов без достижения непосредственной договоренности между конкурентами или контрагентами, которые исполняют то, что им предписано координатором. Действия координатора следует отличать от договоренности самостоятельных субъектов. Координатор противостоит тем лицам, действия которых он координирует.
28 Пленум ВС РФ разъяснил, что одновременная квалификация поведения хозяйствующих субъектов как ограничивающего конкуренцию соглашения и как координации экономической деятельности не допускается (см. абзац четвертый п. 26 постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2).
Координация экономической деятельности как разновидность согласованных действий относится в целом к антиконкурентному соглашению и является его разновидностью.
Особую опасность для экономики и общества представляют антиконкурентные соглашения с участием органов власти и органов местного самоуправления. Происходит сращивание интересов участников антиконкурентных соглашений с интересами представителей органов власти, которые, используя государственно-властные полномочия, обеспечивают благоприятные условия для их реализации. Количество таких нарушений растет29. Большинство доказанных ограничивающих конкуренцию соглашений с участием органов власти выявлено в сфере закупок.
Запреты и ограничения, предусмотренные антимонопольным законодательством для заключения антиконкурентных соглашений, необходимо анализировать с учетом требований о допустимости соглашений, а также исключений, которые допускают совершение таких соглашений при соблюдении определенных условий (ст. 12, 13 Закона о защите конкуренции). Такие исключения, в частности, относятся к некоторым вертикальным соглашениям между хозяйствующими субъектами (за исключением соглашений между финансовыми организациями), доля каждого из которых на товарном рынке товара, являющегося предметом вертикального соглашения, не превышает 20%, экспортным соглашениям, способствующим повышению конкурентоспособности товаров российского производства на мировом товарном рынке, соглашениям, направленным на внедрение
29 См.: Плеханов Д. А. Защита конкуренции от антиконкурентных актов, действий и соглашений органов государственной власти и местного самоуправления (правовой аспект): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. С. 3.
передовых достижений науки и техники, соглашениям, заключение которых в качестве исключения допускается в случаях, установленных Правительством РФ30.
Аналогичные нормы предусмотрены антитрестовским законодательством США. Так, Акт Вебба — Померена 1918 г. распространяет изъятия из антитрестовского законодательства на корпорации и объединения, которые заняты исключительно в сфере экспортной торговли при условии, если соответствующие соглашения и объединения не ограничивают конкуренцию на внутренних рынках США и не ограничивают доступ к экспортной торговле для отечественных конкурентов31.
выводы. Правоприменительная и судебная практика позволяет выделить ряд явных тенденций в сфере антиконкурентных соглашений: 1) увеличение антиконкурентных соглашений в целом и их преобладание над иными видами антиконкурентного поведения; 2) увеличение картельных соглашений (карте-лизация экономики); 3) преобладание среди картелей соглашений об установлении и поддержании цен на торгах (картелизация торгов); 4) участие органов власти в антиконкурентных соглашениях (администрирование картелей).
Итоги многолетней судебной и судебно-арбитражной практики, а также практики антимонопольных органов по делам о защите конку-
30 См., например, постановление Правительства РФ от 16 апреля 2020 г. № 522 «О случаях допустимости соглашений между хозяйствующими субъектами, осуществляющими производство и (или) реализацию сахара белого и (или) свекловичного сахара-сырца, предметом которых является экспорт сахара белого и (или) свекловичного сахара-сырца за пределы таможенной территории Евразийского экономического союза».
31 См.: Мозолин В. П. Корпорации, монополии и право в США. М., 1966. С. 392.
ренции, в том числе по делам об антиконкурентных соглашениях, обобщены в постановлении Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2, которое должно оказать существенное влияние на формирование единообразной правоприменительной и судебной практики по антимонопольным делам.
В указанном постановлении Пленум ВС РФ дает общие ориентиры (принципы), которыми должны руководствоваться суды при рассмотрении антимонопольных дел. Так, суды должны исходить из разумности экономических и (или) обусловленных законодательством причин совершения действий при оценке их направленности на ограничение конкуренции, необходимо учитывать иные фактические обстоятельства при оценке ограничивающих конкуренцию соглашений на предмет их допустимости.
Современная практика арбитражных судов является выражением компромисса между желаемыми точными формулировками антимонопольных законов, позволяющими определенно установить, какие действия хозяйствующих субъектов являются законными, а какие незаконными, и многообразием фактических обстоятельств, выявляемых при рассмотрении конкретного дела, с учетом разумности, полезности, объективности действий участников соглашений.
Тенденция законодательства, правоприменительной и судебной практики обнаруживает явный крен в сторону европейской системы антимонопольного законодательства (появление возможности доказывания законности картелей, необходимость доказывания ограничения конкуренции всеми вертикальными соглашениями).
список литературы
Meese A. J. The market power model of contract formation: how outmoded economic theory still distorts antitrust doctrine // Notre Dame Law Review. 2013. Vol. 88. No. 3.
Егорова М. А. Правовые режимы антиконкурентных действий: монография. М., 2021.
Еременко В. И. Правовое регулирование конкурентных отношений в России и за рубежом: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001.
Жидков О. А. Антитрестовское законодательство // Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М., 1970.
Кинев А. Ю. Третий антимонопольный пакет и борьба с картелями // Закон. 2012. № 2.
Конкурентное право: учебник / под общ. ред. М. А. Егоровой, А. Ю. Кинева. М., 2018.
Ландберг Ф. 60 семейств Америки. М., 1948.
Мозолин В. П. Корпорации, монополии и право в США. М., 1966.
Олег Андреевич Жидков: человек, ученый, педагог // Олег Андреевич Жидков. Избранные труды / отв. ред. Г. И. Муромцев, Е. Н. Трикоз. М., 2006.
Плеханов Д. А. Защита конкуренции от антиконкурентных актов, действий и соглашений органов государственной власти и местного самоуправления (правовой аспект): авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019.
Четвергова Н. Ю. Правовая охрана конкурентной среды в Российской Федерации и Европейском Союзе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001.
Шайхеев Т. И. О некоторых вопросах практики применения антимонопольного законодательства // Арбитражные споры. 2019. № 4.
References
Chetvergova N. Y. Legal protection of the competitive environment in the Russian Federation and the European Union. Cand. diss. thesis. Moscow, 2001. 18 p.
Competition law. Ed. by M. A. Egorova, A. Yu. Kineva. Moscow, 2018. 632 p.
Egorova M. A. Legal regimes of anticompetitive actions. Moscow, 2021. 244 p.
Eremenko V. I. Legal regulation of competitive relations in Russia and abroad. Dr. diss. thesis. Moscow, 2001. 31 p.
Kinev A. Yu. The third antitrust package and the fight against cartels. Law, 2012, no. 2, pp. 143—144.
Landberg F. 60 families of America. Moscow, 1948. 542 p.
Meese A. J. The market power model of contract formation: how outmoded economic theory still distorts antitrust doctrine. Notre Dame Law Review, 2013, vol. 88, no 3, pp. 1291—1370.
Mosolin V. P. Corporation, monopolies and law in the United States. Moscow, 1966. 398 p.
Plekhanov D. A. Protection of competition against anticompetitive acts, actions and agreements of state authorities and local self-government (legal aspect).Cand. diss. thesis. Moscow, 2019. 25 p.
Shaykheev T. I. On Some Issues of Antitrust Law Application Practice. Informational and Analytical Journal "Arbitration Disputes", 2019, no. 4, pp. 156—162.
Zhidkov O. A. Antitrust legislation. Great Soviet Encyclopedia. 3rd ed. Moscow, 1970. Pp. 234— 236.
Zhidkov O. A. Selected works. Ed. by G. I. Muromtsev, E. N. Trikoz. Moscow, 2006. 607 p.
Информация об авторе
О. А. Символоков, ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидат юридических наук, доцент
