CC BY
35
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2009. № 6
В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов*
ПРИКЛАДНАЯ ЭТИКА:
ИННОВАЦИОННЫЙ СЦЕНАРИЙ РАЗВИТИЯ
Авторы показывают, что современная ситуация дает основание говорить о необходимости инновации в прикладной этике, предполагающей напряженный поиск пути между пониманием прикладной этики на основе парадигмы этики как «практической философии», с одной стороны, и из частно-научного знания — с другой. В статье также рассматриваются пути определения прикладной этики.
Ключевые слова: прикладная этика, инновационный сценарий развития прикладной этики.
V.I. Bakshtanovsky, Yu.V. Sogomonov. The applied ethics: innovation scenario of evolution
Authors show that contemporary situation gives the reason to discuss the innovation in the applied ethics that purports the intensive search of the way between understanding of the applied ethics on the grounds of ethics paradigm as a "practical philosophy" from the one part, and the same through private-scientific knowledge from the other part. The article also suggests the ways of the applied ethics definition.
Key words: applied ethics, innovation scenario of evolution of the applied ethics.
В эпиграф статьи можно было бы вынести цитату из манифеста сформировавшейся на философском факультете МГУ имени М.В. Ломоносова группы «Этический поворот»: «Нас интересует прикладная этика. Мы не знаем, что такое прикладная этика. Мы хотим в этом разобраться».
Намерение «разобраться» предполагает самоопределение к двум сценариям развития прикладной этики. И возможность реализации этого намерения задана духом кафедры этики Московского университета. Ее руководитель, А.А.Гусейнов, развивая вполне определенную концепцию прикладной этики, поддерживает на кафедре атмосферу научного поиска, предполагающую культивирование мотива «разобраться».
* Бакштановский Владимир Иосифович — доктор философских наук, профессор НИИ прикладной этики ТюмГНГУ, тел.: (3452) 46-92-44; e-mail: [email protected]
Согомонов Юрий Ваганович — доктор философских наук, профессор НИИ прикладной этики ТюмГНГУ, тел.: (3452) 46-92-44; e-mail: [email protected]
* * *
Тема доклада может показаться всего лишь повтором подзаголовка книги 25-летней давности — «Этика как практическая философия: традиционные образы и современные подходы» [см.: В.И. Бак-штановский, 1983]. Но сходство заголовков весьма ограниченно. Прежде всего потому, что отечественная прикладная этика живет сегодня в иных обстоятельствах, чем в конце 1970-х — начале 1980-х гг., когда она реально в качестве действующей концепции была представлена лишь нашим направлением (намеренно идентифицирующим себя именно таким образом, а не паллиативами в виде моралеведе-ния, например) и боролась «за место под солнцем». За характеристикой «современные подходы» сегодня стоит не одинокое направление, развивающееся в ситуации активного противостояния [см.: В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, 2007а, гл. 3], а множество парадигм.
Стремительно надвинулась «академическая легитимация» прикладной этики. Свершилось перемещение этико-прикладного знания от «края исследовательской ойкумены», от «задворок» советского, да во многом и постсоветского этического мейнстрима — к «центру этической Вселенной». Ушла дилемма «либо философская этика — либо этика прикладная». Сегодня сама прикладная этика составляет большую Ойкумену [см.: В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, 2007б, т. 1]. Однако величина заселенной и продолжающей заселяться «территории» может радовать, но не должна успокаивать: сформировались два сценария развития прикладной этики — инерционный и инновационный. И как раз с развитием второго сценария связана основная задача нашего доклада.
Первый тезис доклада: инерционный сценарий развития прикладной этики рискован. Рискован как экстенсивный, «сырьевой» по сути, пассивный сценарий, как движение по накатанной за последние годы «сырьевой» трассе, т.е. за счет расширения предметного поля прикладной этики и прежде всего за счет освоения достижений наших зарубежных коллег.
Представляется, что в рамках этого сценария трудно преодолеть две коэволюционные тенденции, выражающиеся в банализации природы прикладной этики. Одна из них (проявляется в сфере этического теоретизирования), на наш взгляд, упрощает феномен приложения, отождествляя практическую этику и этику прикладную. Вторая (проявляется в практике разработки прикладных этик в рамках самопознания ряда профессий и/или в профессионально-этической рефлексии специальных научных дисциплин) упрощает феномен морали.
Рискованный момент развития первой из этих тенденций: стремление удержать этическую идентичность прикладных этик оборачивается затруднением в сфере собственно приложения, реально замещаемого аппликацией морально-философского знания на практические ситуации. Рискованный момент развития второй тенденции: стремление к прагматичности профессионально-этических проектов нередко оборачивается их параморальностью.
Иначе говоря, в первом случае риск банализации задач и возможностей прикладной этики — следствие «сверхзаботы» об этической идентичности прикладной этики. Речь идет о последствиях обеспечения этой весьма важной заботы лишь потенциалом философской этики. Отсюда и ограниченные образы-модели прикладной этики, которые готовы принять и продвигать лидеры отечественного этического знания.
Как мы уже неоднократно писали, такие рискованные последствия создаются неотрефлексированностью интервала эффективности идущего от Аристотеля формата-метафоры «этика — практическая философия» применительно к современной морали и системе этического знания. Античный формат-метафора, акцентирующий практическую направленность этики в статусе «философии поступка», не просто не фиксирует разницу между практичностью и собственно приложением, но отождествляет эти характеристики. Один из итогов такого отождествления — неизбежные с позиций философской этики ограничения методологического плана и барьеры перед ноу-хау в сфере технологий приложения.
В другом случае речь идет о том, что формально открытый прикладной этике мир профессиональных и надпрофессиональных практик — через идею социальной ответственности профессий, продвижение гуманитарных технологий менеджмента и т.д. (сегодня никого не удивишь профессионально-нравственными кодексами, этическими комитетами, этическими офисами, этическим аудитом и т.д.) — нередко видит в этике лишь инструмент социальной и/или корпоративной ответственности. Многие разработчики прикладных этик (прежде всего это авторы, не работающие в сфере собственно этического знания, но исследующие прикладную этику с позиции конкретных профессий и видов человеческой деятельности) в своей исследовательской деятельности и особенно при написании учебных программ и учебных пособий пренебрегают этической идентичностью прикладных этик. Фактически интерпретируют и соответственно конструируют прикладные этики как параморальные «правила игры», «функционально желательные стандарты поведения», «регламенты», этикетные правила. Или же некритически используют потенциал философской этики, положения которой накладываются, механически апплицируются этими разработчиками на профессионально-этические проблемы.
В итоге обе доминирующие сегодня тенденции в развитии прикладной этики нередко дают эффект квазиприкладной этики: либо квазиприкладная, либо квазиэтика.
Такая оценка ситуации дает основание говорить о необходимости инновации в прикладной этике, предполагающей напряженный поиск пути между выращиванием прикладной этики на основе парадигмы этики как «практической философии», с одной стороны, и из частно научного знания — с другой. Поиск маршрута, не «отменяющего» ни практичность философской этики, ни моральную рефлексию частных наук, продуцирующих свои образы прикладной этики, но ориентированного на изобретение именно прикладной и именно этики.
Второй тезис доклада: преодолеть инерционный сценарий, не дожидаясь, пока «сырьевой» ресурс иссякнет, — значит, проектировать инновационный сценарий, формируя прикладную этику как высокотехнологичное, обладающее своим ноу-хау знание.
В рамках инновационного сценария речь идет не столько о расширении Ойкумены прикладной этики, сколько о новом ее освоении. Новом относительно потенциала парадигмы этики как «практической философии» в освоении «малых» нормативно-ценностных систем, относительно смысла прилагательного «прикладная» применительно к существительному «этика».
Анализ многообразия подходов к феномену прикладной этики дает нам основание для выделения четырех концептуальных версий: а) современной разновидности практической этики, предметным полем которой являются открытые моральные проблемы; б) практической этики, предметным полем которой являются конкретные виды человеческой деятельности; в) применения этических концепций к частным ситуациям; г) прикладной этики: с одной стороны, самих нормативно-ценностных подсистем, конкретизирующих мораль (этика бизнеса, журналистская этика, этика образования, биоэтика и т.п.) и, с другой стороны, теории конкретизации морали, проектно-ориентированного знания, фронестических технологий приложения.
Первая в списке версия разрабатывается А.А. Гусейновым [А.А. Гусейнов, 2004, с. 153]. Последняя в списке версия принадлежит авторам этого доклада [см.: В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, 2006; Они же, 2007в]. И не трудно догадаться, что инновационный сценарий — именно наша амбиция. Это не помешало А.А. Гусейнову представить в статье о прикладной этике энциклопедического словаря «Этика» обе версии [Этика: Энциклопедический словарь, 2001].
Большинство же версий остается в формате «практической философии» как в традиционном формате, предполагающем идею
3 ВМУ, философия, № 6 33
наложения (аппликации) философского этического знания на практические проблемы. Проблема этих версий — неотрефлексирован-ность интервала эффективности формулы «этика — практическая философия». Мы полагаем, что античный формат-метафора, акцентирующий практическую направленность этики в статусе «философии поступка», недостаточно эвристичен для знания, которое в своей практичности исторически уже развилось до миссии и функции прикладного, в том числе проектно-ориентированного, технологизированного и т.п., не фиксирует разницу между практичностью и собственно приложением.
Поскольку эти версии представлены в учебных программах и учебниках по прикладной этике, мы позволяем себе сформулировать прогноз, адресованный кафедрам, решившимся на подготовку магистров прикладной этики: какую парадигму прикладной этики вы предпочитаете, такого магистра вы и получите.
Тезис о новом освоении Ойкумены прикладной этики, продуцирующий новый смысл прилагательного «прикладная» применительно к существительному «этика», подкрепляется отстаиваемым нашим направлением образом этико-прикладного знания. Его черты: (а) теория конкретизации морали, опирающаяся на этико-фило-софские и этико-социологические средства познания; (б) воплощающие идею конкретизации морали концепции, описывающие каждую из прикладных этик (моралей); (в) проектно-ориентиро-ванное знание, обеспечивающее исследование и преобразующее воздействие на «малые системы»; (г) фронестические технологии приложения, этическое ноу-хау для взаимодействия двух сторон прикладной этики (рациональный анализ ситуаций морального выбора, этическое проектирование, этическое моделирование, этическая экспертиза и консультирование и т.п.). Рассмотрим подробнее два последних признака.
Характеризуя проектно-ориентированное этическое знание, отметим, что речь идет не о приложении «готового знания», а о создании специализированного, теоретически и технологически (ноу-хау) обеспеченного этического знания, ориентированного на конкретный проект. Прикладная устремленность проектно-ориентирован-ного знания проявляется в подчинении познания «малых систем» задаче их развития, в том числе через конструирование инфраструктуры «малых систем», разработку технологий связи этического знания с моральной практикой, этических документов, институций экспертизы, принятия и исполнения решений (этических офисов фирм, этических комиссий ассоциаций и т.д.). Важное «техусловие» изобретения проектно-ориентированного этического знания — формирование стиля проектной деятельности, предполагающего моральное творчество субъекта.
Характеризуя еще один признак этико-прикладного знания — фронестические технологии приложения, этическое ноу-хау нашего направления, определяющее эффективность инновационного сценария, укажем на разработанные и внедренные в практику технологии: этического проектирования — проектирования этических документов (миссия и кодекс университета, профессионально-этические правила госслужащего, конвенции профессионального сообщества журналистов) и этической инфраструктуры (например, этической комиссии профессиональной ассоциации в «несудебном» — консультативном формате; корпоративной институции профессионально-этической экспертизы «Центр медиаэксперти-зы» (в соавторстве с Ю.В. Казаковым)); этической экспертизы, научной, общественной, гражданской (один из примеров — экспертиза проекта этнонациональной политики в регионе); этического консультирования ассоциаций и организаций (например, рефлексия ценностных ориентиров технологий гражданской активности НКО — таких, как общественная экспертиза, переговорная площадка, гражданские экспедиции, гражданский контроль, общественные дебаты, общественные слушания и т.п.); этического моделирования (серия этико-прикладных игр, применяемых в большинстве наших проектов); управленческого воздействия на нравственно-воспитательную деятельность (на примере трудового и учебного коллективов); «кейс-стади» — учебного (в рамках «этического практикума») и исследовательского (самопознание университетской и журналистской корпораций).
Многообразие этих технологий формировалось в процессе изобретения и развития гуманитарной экспертизы и консультирования — таково было первоначальное собирательное название технологий прикладной этики. Инвариантный элемент этической идентификации этих технологий — потенциал испытания выбором. Поэтому мы с первых шагов разработки и применения идеи-технологии гуманитарной экспертизы квалифицировали ее как технологию испытания моральным выбором.
Позволим себе краткое отступление в биографию технологии «гуманитарная экспертиза» [см.: В.И. Бакштановский, Ю.В. Сого-монов, 2007а]. В сборнике материалов экспертного опроса «Самот-лорский практикум-2» можно найти двадцатилетней давности суждение А.А. Гусейнова, высказанное им в связи с предложенным в анкете, вслед за вопросом об эффективности традиционных и возможности новых видов практического приложения этики, вопросом о целесообразности разработки технологии «гуманитарная экспертиза»: «Я вообще не думаю, что следует много рассуждать об этической экспертизе без того и до того, как будут налицо хотя бы несколько успешных опытов такой экспертизы» (курсив наш. — В.Б. и Ю.С.) [Самотлорский практикум-2, 1988].
Последовательное выполнение «условия» А.А. Гусейнова легко обнаружить в биографии нашего направления. Напомним некоторые из акций гуманитарной экспертизы, подчеркивая, что гуманитарная экспертиза как технология прикладной этики не знает периодов лишь «академической» востребованности. Практически всегда она жила в ситуации острого «социального заказа», а нередко опережала его. При этом очевидно, что требования такого «заказа» имели свои социокультурные основания. Представим здесь лишь два проекта [см. также другие проекты: Арктическая политика, 1990; На пути к гражданскому обществу, 1991; Будь лицом!.. 2004; Этический кодекс университета, 2009].
1. Гуманитарная экспертиза «Ямальский конфликт» [Ямальский конфликт, 1991] мотивировалась не только политическим давлением на процесс принятия решений о дальнейших судьбах Ямала (государство нуждалось в дополнительных миллиардах кубометров газа, и этим определялись реальные способы решения конфликта между ведомствами и территорией, центром и регионом, коренными народностями и мигрантами, современными и будущими поколениями, между человеком и природой). Важный для нас мотив заключался в том, что различными исследовательскими группами в стране уже была проведена серия частнонауч-ных экспертиз по многим аспектам освоения Ямала, однако эти экспертизы не содержали в себе в проявленном виде гуманитарного подхода к характеру взаимодействия всех сторон, вовлеченных в конфликт. Причины этого — дисциплинарная узость лежащих в их основании парадигм (технико-технологическая, экологическая, социальная, экономическая и т.п.), ведомственная предназначенность (в том числе научная ведомственность) экспертиз. Задача нашей экспертизы — попытка «экспертизы экспертизы», коллективного рефлексивного анализа как средства проявления базовых ценностей и ценностных ориентаций, из которых исходили част-нонаучные экспертизы: проектом экспертизы предполагалась реконструкция ценностных приоритетов в поведении конфликтующих сторон и поиск гуманитарных ориентиров, способных комплементировать и сбалансировать конфликт интересов всех субъектов, в том числе и тех, кого считали лишь «объектами» решения судьбы Севера.
2. Обращаясь к опыту последних лет, выделим проект «Моральный выбор журналистов» [Тетради гуманитарной экспертизы.., 2001], в котором наглядно проявились существенные признаки гуманитарной экспертизы. В рамках проекта была проведена серия экспертиз ситуации кризиса идентичности профессионального сообщества. «Катастрофа? кризис? рождение нового?» — эти варианты диагноза отражали типичные оценки ситуации, данные
участниками экспертного опроса, и в свою очередь были предложены для «экспертизы экспертизы» участникам проблемного семинара (как в экспертном опросе, так и в работе семинара участвовали по большей части одни и те же эксперты). Придать рациональный характер экспертизе ситуации, смягчить катастрофичность либо цинизм настроений помогло предложение авторов проекта профессиональному сообществу отрефлексировать современную профессионально-нравственную ситуацию СМИ в терминах этоса — «духа» и «правил игры» отечественной прессы.
Результаты такой экспертизы позволили профессиональному сообществу сконструировать «зеркало» («свет мой, зеркальце, скажи...»), посмотревшись в которое отечественная журналистика сможет отрефлексировать специфику этоса постсоветского общества в целом, профессионально-нравственной ситуации в жизни журналистской корпорации особенно. В свою очередь, проведенная в рамках экспертизы диагностика послужила средством профилактики неадекватных результатов самоопределения профессионального сообщества по отношению к мировому и отечественному опыту саморегулирования, в том числе к опыту кодифицирования профессиональной морали журналиста.
Идея испытания выбором как инвариант технологий этико-прикладного знания наглядно проявляется в технологии игрового моделирования, являющегося элементом и экспертизы, и консультирования, и проектирования, и образования. Этико-прикладные игры — одно из ноу-хау нашего направления — предлагают способ включения лиц и групп, принимающих решение, в ситуацию морального выбора. Атрибутивная черта феномена игры — способность воспроизводить все виды человеческой деятельности благодаря двуплановости, интегрируя при этом (а) самоценность процесса игры, самовыражения личности и результативность игровой деятельности; (б) «условность» и «серьезность»; (в) импровизацию и организованное поведение.
Укажем здесь на ряд наших этико-прикладных игр разных лет: «Профессионально-нравственный кодекс трудового коллектива» (задача — проектирование), «Аттестация морально-деловых качеств руководителя» (задача — обучение), «Арктическая политика: человеческое измерение» (задача — исследовательская), «Самот-лорский практикум-1» (задача — исследовательская), «Выборы» (задача — проектирование), «Партия в ситуации выбора» (задача — экспертиза), «Гуманитарная экспертиза вероятных последствий политического решения о либерализации цен» (задача — экспертиза), «Модели этической комиссии журналистского сообщества» (задача — обучение) и др.
В интересах развития инновационного сценария и помощи группе «Этический поворот» в предстоящем ей самоопределении относительно основных парадигм прикладной этики предлагаем «технологическое обеспечение» представленного выше прогноза «Какую парадигму прикладной этики предпочитаете, такую практичность этики и получаете». Это обеспечение — тест «Критерий идентификации разных видов этики как прикладных»: 1) совместим ли формат «этика как практическая философия» с целенаправленным воздействием этического знания на моральную практику, инициируемым социальными институтами? 2) допускает ли этот формат привнесение в этику, привычно определяемую в качестве философского знания, языка и смыслов ряда характеристик современной методологии, таких, например, как проектно-ориентированное знание? 3) санкционирует ли разработку и применение современных технологий приложения (в отличие от наложения), кроме веками практикуемого кейс-стади, — моделирования, проектирования, экспертизы и т.п.?
В заключение напомним «ломоносовский» прогноз А.А. Гусейнова о развитии прикладной этики как условия прирастания всего этического знания. Напомним, чтобы подчеркнуть: юбиляр внес весомый вклад в реализацию этого прогноза.
В то же время не забыть бы, что сам М.В. Ломоносов говорил о прирастании России Сибирью. Полагаем, что юбиляр не будет против следующего дополнения: прикладная этика прирастать будет Сибирью. А значит — Тюменью, направлением прикладной этики, развиваемом в НИИ ПЭ ТюмГНГУ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арктическая политика: человеческое измерение / Под ред. В.И. Бак-штановского. Тюмень, 1990.
2. Бакштановский В.И. Этика как практическая философия: традиционные образы и современные подходы. М., 1983.
3. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в прикладную этику: Монография. Тюмень, 2006.
4. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Прикладная этика: рефлексивная биография направления. Тюмень, 2007а. Гл. 3.
5. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Ойкумена прикладной этики: модели нового освоения. Тюмень, 2007б. Т. 1.
6. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Прикладная этика: идея, основания, способ существования // Вопросы философии. 2007. № 9.
7. «Будь лицом!» Рабочие тетради Гражданского форума / Отв. ред. В.И. Бакштановский. Тюмень, 2004.
8. Гусейнов А.А. Размышления о прикладной этике: Общепрофессиональная этика // Ведомости. Вып. 25 / Под ред. В.И. Бакштановского и Н.Н. Карнаухова. Тюмень, 2004.
9. На пути к гражданскому обществу: нравственные оппозиции (материалы экспертного опроса) / Под ред. В.И. Бакштановского. М., 1991.
10. Самотлорский практикум-2: Сб. материалов экспертного опроса / Под ред. В.И. Бакштановского. М.; Тюмень, 1988.
11. Тетради гуманитарной экспертизы (5). Медиа этос. Журналист в ситуации выбора / Отв. ред. В.И. Бакштановский. Тюмень, 2001.
12. Этика: Энциклопедический словарь / Под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. М., 2001.
13. Этический кодекс университета / Ведомости НИИ ПЭ. Вып. 34. Тюмень, 2009.
14. Ямальский конфликт: гуманитарная экспертиза / Под ред. В.И. Бак-штановского. Тюмень, 1991.
