CC BY
491937
г. вошел в историю СССР в качестве особого символа жестоких сталинских репрессий. Одним из ключевых политических решений, инициировавших массовый террор в тридцатые годы, был оперативный приказ № 00447 Наркома внутренних дел СССР
Н. И. Ежова от 30 июля 1937 г. «Об опе-
рации по репрессированию бывших кулаков, уголовников и другие антисоветских элементов». Этот документ определил идеологию и масштабы репрессивной кампании 1937-1938 гг. В качестве объекта репрессий были обозначены «бывшие кулаки», классовые враги Советской власти, собирающие вокруг
.99
себя разрозненные группы контрреволюционных элементов: «В деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и трудпоселков. Осело много в прошлом репрессированных церковников и сектантов, бывших активных участников антисоветских вооруженных выступлений. Остались почти нетронутыми в деревне значительные кадры антисоветских политических партий (эсеров, грузмеков, дашнаков, мусаватистов, иттихадистов и др.), а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов и т. п.»1
Посредством приказа № 00447 репрессированное и ограбленное в 19291931 гг. крестьянство вновь превратилось в классового противника, собирая вокруг себя разрозненных противников советского строя. Идеологию «похода против кулаков» неоднократно воспроизводили в качестве естественного оправдания своих действий бывшие следователи НКВД, арестованные за «перегибы» в 1939 г. Один из них, М. И. Аристов, входивший в 19371938 гг. в одну из следственных бригад Пермского ГО НКВД, на допросе 15 апреля 1939 г. сообщал: «Пока речь шла о кулаках, белогвардейцах, карателях, я, как уже говорил на предыдущем допросе, не сомневался в правильности проводимых методов ведения следствия, т. е. в тех установках, которые давал нач[альник] отделения Королев и верил, что это действительно диктуется директивами вышестоящих органов, т[ак] к[ак] Королев и нач[альник] горотдела Левоцкий всегда ссылались, что на это есть специальные указания ЦК ВКП(б) и народного комиссара внутренних дел»2. Ссылаясь на кулацкий состав репрессированных, М. Аристов и другие работники НКВД воспроизводили общее мнение следователей, проводивших массовые аресты в 1937-1938 гг., что классовый враг — это естественный противник, против которого легитимными будут любые средства борьбы.
Приказ № 00447 предполагал организованное проведение арестов. Пред-
писывалось составить списки выявленных врагов. Проводилась их классификация на 1-ю и 2-ю категории. Включенные в списки для ареста по 1-й категории, то есть люди, наиболее враждебно настроенные к Советской власти, подлежали расстрелу. Лица, подпадающие под 2-ю категорию, как менее опасные, должны были быть приговорены к заключению в лагеря на 8 или 10 лет. Для регионов вводились лимиты на арест по 1-й и 2-й категории. Для Свердловской области было запланировано к аресту 4 000 человек по первой категории и 6 000 человек по второй3. В приказе было указано, что утвержденные цифры являются ориентировочными. Для местных органов НКВД это замечание позволило проявить инициативу и увеличить число проведенных арестов. Уже 15 августа 1937 г., через 10 дней после официальной даты начала операции, начальник УНКВД по Омской области Г. Ф. Горбач шлет в Москву телеграмму с первыми отчетами о перевыполнении плановых цифр почти в два раза (планировалось 1 000 человек по первой категории и 2 500 человек по второй категории, а отчитывается о 5 444 арестованных) и просьбой об увеличении лимитов по первой категории до 8 000 человек4. В Прикамье, составлявшем лишь часть Свердловской области, с августа 1937 г. по октябрь 1938 г. (когда реально закончились аресты по этой массовой операции) было репрессировано 7 959 чело*
век .
Сроки и методы реализации приказа изначально были нацелены на ускорение следствия и быстрое вынесение приговоров. На операцию отводилось 4 месяца. Вряд ли московское руководство ожидало и планировало упомянутое перевыполнение плана, которое потом продемонстрировали областные и республиканские органы НКВД. Для со-
* Здесь необходимо отметить, что все количественные данные, использованные в исследовании, получены с помощью базы данных «Картотека репрессированных». База создана на основании архивно-следственных дел, находящихся на хранении в ПермГАНИ, и включает 36 721 запись на лиц, подвергшихся политическим репрессиям. Она существенно облегчает анализ следственных дел. В то же время неполное заполнение некоторых полей «Картотеки репрессированных» делает данный анализ ограниченным.
л
блюдения сроков, с учетом предшествующей практики арестов и ведения следствия по 3-6 месяцев для группы в несколько человек, приказом № 00447 предусмотрены были упрощенные процедуры ареста, ведения следствия и вынесения приговора.
Территория края, республики или области должна была быть поделена на оперативные сектора. Для работы в каждом секторе создавалась специальная оперативная группа, решавшая целевую задачу — выполнение приказа № 00447. Руководителем оперативной группы предполагалось назначать кого-то из регионального управления НКВД. Местные начальники районных и городских отделений могли возглавить оперативную группу лишь в качестве исключения. Оперативным группам могли быть приданы (подчинены) войсковые или милицейские подразделения. Для вынесения приговоров в регионах учреждались особые внесудебные органы — Тройки*.
Фонды Пермского государственного архива новейшей истории (ПермГАНИ) сохранили следственные дела, заведенные сотрудниками НКВД на арестованных в 1937-1938 гг. В этих архивноследственных делах содержится обширный пласт исторических документов, позволяющих реконструировать технологию репрессий в рамках кампании 1937-1938 гг. Отметим, что репрессии по приказу № 00447 в Пермском регионе уже были объектом изучения историков. Исследовательская группа под руководством профессора О. Л. Лейбови-ча в составе А. А. Колдушко, А. И. Казанкова, В. В. Шабалина, А. В. Чащухи-на, А. С. Кимерлинг, Г. Ф. Станковской, А. Н. Кабацкова, С. А. Шевырина проводила комплексный анализ массовой операции 1937-1938 гг. на территории Прикамья. Результаты этого исследования были опубликованы в коллективной монографии: «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-
1938 гг. (М.: РОССПЭН, 2009. - 318 с.). В книге изложены результаты работы пермской группы по проекту, инициированному Германским историческим институтом в Москве в 2005-2007 гг.** Взгляд на массовые репрессии с опорой на документы архивно-следственных дел позволил пермским исследователям обратить внимание на технологию осуществления репрессий в регионе, на связь массовых репрессий и политических кампаний против партийного и хозяйственного аппарата, на идеологический контекст кампании против «кулаков», а также отметить, что аресту подвергались в основном рабочие и служащие советских предприятий.
Документальную базу данного исследования составляют материалы следственных дел, оформленных органами НКВД на жителей Краснокам-ска. В настоящий момент архивноследственные дела находятся на хранении в ПермГАНИ. Помимо следственных документов (протоколы обыска, опись имущества арестованного, протоколы допроса, анкеты арестованных, различные справки с предприятий, от поселкового коменданта, из сельсовета и другие документы) в делах хранятся
* См. текст приказа № 00447 по документу: Записка М. И. Фриновского в Политбюро ЦК ВКП(б) с приложением оперативного приказа НКВД СССР № 00447 // Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти 1937-1938. -М., 2004. - С. 277-278.
** И хотя немецкие инициаторы проекта иногда ревниво «забывают» упомянуть о пермской монографии, перечисляя барнаульские и украинские книги, сам проект послужил началом к целой серии публикаций, посвященных исследованиям карательной политики органов НКВД в 1937-1938 гг. Поэтому, несмотря на методологические разногласия, пермские историки выражают огромную благодарность К. Юнге, Б. Бонве-чу [Р. Биннеру], которые инициировали изучение массовых операций по приказу № 00447 в 2005 г. Сами инициаторы проекта подвели итоги работы в коллективном сборнике статей (Сталинизм в советской провинции: 1937-38 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447. - М., 2009. - 927 с.; немецком издании: Stalinismus in der sowjetischen Provinz 1937-1938. Die Massenaktion aufgrund des operative Befehls № 00447. -Berlin, Akademie Verlag GmbH, 2010). Не все публикации пермских историков, работавших над проектом, были включены организаторами в эти сборники. Методологические расхождения послужили непреодолимым препятствием для включения статей A.И.Казанкова и Г. Ф. Станковской в обобщенный труд на русском языке. Из немецкого издания исчезли работы A. С. Кимерлинг и В. В. Шабалина. В то же время методологическое единство пермских исследователей воплотилось в монографии «“Включен в операцию”. Массовый террор в Прикамье в 1937-1938 гг.» (М., 2009. - 318 с.), представляющий собой целостный и согласованный коллективный труд по детальному анализу проведения органами НКВД операции согласно приказу № 00447 на территории Прикамья. Результаты исследований нашли своего читателя на страницах пермского историко-архивного журнала «Ретроспектива» (2007-2008 гг.).
ПРИКЛЗ НКВД № 00447.
МAССОВЫE РЕПРЕССИИ В Г. КPAСНОКAМСКE В 1937-1938 ГГ.
101.
материалы более поздней эпохи. Среди них можно выделить выписки из протоколов допроса в 1939 г. бывших оперуполномоченных НКВД, участвовавших в арестах и подготовке материалов для тройки в 1937-1938 гг. В групповых делах, как правило, имеется обширный свод бумаг 1950-х гг., касающихся реабилитации репрессированных.
В работе большое внимание уделено выпискам из протоколов допроса оперуполномоченных НКВД, так как, оправдываясь перед бывшими коллегами за вольности 1937-1938 гг., они пространно рассказывали о «кулацкой операции», стремясь вызвать сочувствие следователя и одновременно переложить ответственность за «нарушение социалистической законности» на начальство или коллег по чекистскому цеху.
Органы НКВД в Прикамье трудились ударными темпами и к началу зимы 1937-1938 гг. арестовали 5 097 человек. В декабре произошел очередной подъем репрессий. За декабрь-январь в Прикамье было арестовано 2 210 человек. Из них 1 662 человека по роду занятий, записанному в анкете арестованного, можно отнести к категории рабочих. Это 46,6 % от всего числа рабочих, репрессированных в рамках массовой операции по приказу № 00447 за 19371938 гг. на территории Прикамья*.
Краснокамские работники строек и промышленных предприятий составляют часть этих рабочих. В 1930-е гг. Краснокамск сложно было бы назвать городом в современном смысле этого слова. Город-спутник будущего областного, а затем и краевого центра г. Перми только формировался. В 1930 г. в сорока километрах от Перми началось строительство Камского целлюлознобумажного комбината. Постройка велась силами трудпоселенцев, высланных из разных регионов страны в ходе кампании по раскулачиванию. Среди трудпоселенцев заметную долю составляли уроженцы ТАССР. Рабочий поселок Бумстрой, в котором жили строители комбината, был переименован в 1933 г. в Краснокамск. В 1936 г. была
* См.: «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-1938 гг. - М., 2009. - С. 148.
запущена Закамская ТЭЦ-5, начался выпуск продукции на фабрике Гознак.
Обнаруженная в этом регионе нефть, определила еще одну промышленную специализацию региона — Красно-камск стал опорной базой для развития нефтяных месторождений района. Новые промышленные стройки вели к увеличению числа трудпоселков. Некоторые из новых поселений к 1937 г. обзавелись самоназванием — поселок Майский, Новый поселок, поселок Запальта, другие назывались по имени предприятия — поселок Гознакстроя или безлико — Рабочий поселок. В 1937 г. общего городского пространства, единой культурной среды в этих поселениях еще не было. Работники предприятий предпочитали определять свое место проживания согласно топонимике поселка.
Формально это поселение входило в состав Пермского района и контролировалось горотделом НКВД. В протоколах допроса место жительства арестованного, как правило, обозначалось: «г. Краснокамск, тр. пос. Гознака...»** В обвинительном заключении по следственному делу № 36358 по обвинению Тиунова Алексея Гавриловича и других жителей Краснокамска в количестве 67 человек поселение обозначается то как «пос. Краснокамск», то как «гор. Крас-нокамск», что свидетельствует о некоторой неопределенности статуса этой территории для пермских следователей НКВД5. Официальный статус города Краснокамску был присвоен 7 октября 1938 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР***.
На допросах в 1939 г. работавшие по краснокамской операции следователи НКВД упоминали о сотнях арестованных: «.по Краснокамску было арестовано около 750 чел.» — давал показания бывший оперуполномоченный НКВД М. И. Аристов6. Начальник следственной бригады, проводившей массовые аресты в Краснокамске, Павел Михайлович Королев указывал, что его
** Пример приведен по записям в протоколе допроса Пестрякова Андрея Павловича // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 2, л. 23.
*** История основания и развития. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.krasnokamsk. permkrai.ru/town/passport/history1/ - 17.02.2010.
Л
бригадой было арестовано 535 человек7. Кроме этого, про 100 произведенных арестов упоминается в ходе допроса бывшего начальника 4 отдела Пермского ГО НКВД Михаила Александровича Тюрина8. Еще на 150 арестованных Особым отделом 82-й стрелковой дивизии НКВД во главе с Ф. П. Мозжереным указывает А. М. Аликин. Цифры, воспроизводившиеся бывшими следователями на допросах 1939 г., указывают на масштаб краснокамских репрессий и их целевой, организованный характер.
Районные следователи представляли собой низовую часть производственной цепочки НКВД, осуществлявшей репрессии. На оперативных совещаниях их устно информировали о плановых нормативах по аресту и сообщали «темы» обвинений, по которым надо было добиваться признания. Бывший оперуполномоченный ОО ГУГБ НКВД УралВО Н. П. Голдобеев узнал о целях осеннее-зимней кампании по разоблачению инобазы на оперсовещании работников Особого отдела 82-й стрелковой дивизии, как об очередной директиве из Свердловска. Его непосредственный начальник Ф. П. Мозжерин в каче-
стве стимулирования активности подчиненных, дополнил директиву властным окриком: «.если обнаружится человек иной национальности — поляк, хар-бинец и т. п., будет отвечать оперуполномоченный, обслуживающий данную войсковую часть»9.
Директива из Свердловска, объявленная местным руководством на оперативном совещании, заменяла районному следователю текст оригинального приказа Наркомата внутренних дел. Поэтому детали различных постановлений и указов, нацеленных на арест «белогвардейцев», «социалистов-революционеров» или «иностранных шпионов» для местного следователя превращались в пункты «признательных показаний арестованного».
Фактически в Краснокамске с августа 1937 г. по октябрь 1938 г. было арестовано 1 016 человек*.
Аресты краснокамских рабочих проводились Пермским горотделом НКВД (892 чел. — 87,8 % от всего массива арестованных краснокамцев), Особым отделом ГУГБ НКВД 82-й стрелковой ди-
* Здесь и далее подсчеты произведены автором по базе данных «Картотека репрессированных» ПермГАНИ.
Таблица № 1.
Динамика арестов жителей г. Краснокамска (август 1937 — октябрь 1938 гг.)
Месяц Количество человек В % к общему количеству арестованных краснокамцев
август 1937 г. 60 5,9
сентябрь 1937 г. 5 0,5
октябрь 1937 г. 30 3
ноябрь 1937 г. 12 0,2
декабрь 1937 г. 364 35,8
январь 1938 г. 438 43,1
февраль 1938 г. 81 8
март 1938 г. 21 2,1
апрель 1938 г. 2 0,2
май 1938 г. — —
июнь 1938 г. 1 0,1
июль 1938 г. 2 0,2
август 1938 г. — —
сентябрь 1938 г. — —
октябрь 1938 г. — —
Итого: 1016 100
ПРИКАЗ НКВД № 00447.
МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ В Г. КРАСНОКАМСКЕ В 1937-1938 ГГ.
доз.
визии (91 чел. — 9 % от всего массива арестованных краснокамцев), прокуратурой г. Перми (5 чел.)*, Пермским ОДТО ГУГБ НКВД железной дороги им. Кагановича (3 чел.)**, 1 человека арестовали милиционеры оперпункта железнодорожной станции Пермь-1 и на 24 человека в базе данных не содержится указания на орган, производивший
арест***.
Если судить по оформлению документов архивно-следственных дел, то первый арест в Краснокамских поселках Особым отделом 82 дивизии был произведен 31 августа 1937 г., следующий — 2 октября 1937 г., потом уже только в декабре (23 декабря 1937 г.) и последний арест — 19 февраля 1938 г. 83 человека из арестованных ОО ГУГБ НКВД 82-й СД были арестованы 31 декабря 1937 г. 89 человек из арестованных Особым отделом — уроженцы ТАССР, 88 человек из них арестованы в декабре 1937 г. —
1 А Л О ****
январе 1938 г.
Пермский горотдел НКВД основные аресты в Краснокамских поселках производил в декабре 1937 и январе
1938 гг.: 692 ареста (77,6 % от числа аре-
* Арестованные прокуратурой г. Перми все проходят по одному делу. Это руководство КЦБК (технический директор, заведующий лесобиржей, заведующий бумфабрикой, начальник отдела капитального строительства КЦБК, главный инженер конторы «Со-юзбумстроймонтаж» при КЦБК) арестованы по обвинению во вредительстве. Трое в 1940 г. осуждены Особым Совещанием НКВД СССР на 8 лет лишения свободы, один — на 3 года лишения свободы, у пятого обвинение переквалифицировано на ст. 109 УК РСФСР.
** Все арестованные Пермским ОДТО ГУГБ НКВД железной дороги им. Кагановича — железнодорожники ст. Краснокамск и Краснокамской железнодорожной ветки.
*** В некоторых случаях в базе данных «Картотека репрессированных» орган, который произвел арест, может быть указан неточно, так как в разных документах указывается разный орган. Например, постановление об избрании меры пресечения Абдулхаку Ги-бадуллину от 23 декабря 1937 г. подписано начальником Пермского ГО НКВД майором Г. Б. Левоцким. Ордер на арест А. Гибадуллина был выписан сотруднику Пермского ГО НКВД Бурылову. В анкете арестованного от 23 декабря 1937 г. значится, что арест произведен Пермским ГО НКВД. 26 декабря 1937 г. допрашивал обвиняемого оперуполномоченный ОО ГУГБ 82-й СД сержант Г. Б. Бурылов. В дальнейшем следствие вел Особый отдел ГУГБ 82-й СД. В обвинительном заключении по делу А. Гибадуллина указано: «23 декабря 1937 г. Особым отделом ГУГБ НКВД 82-й стрелковой дивизии был арестован...» (см.: ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 9656, л. 1-4, 45).
**** Кроме Краснокамска ОО ГУГБ НКВД 82-й СД в 1937-1938 гг. участвовал в арестах в Кунгуре (арестовано 10 чел.) и Перми (арестовано 37 чел.). Первый арест Особым отделом был произведен 29 апреля
1937 г., последний — 20 мая 1938 г.
стов этого органа НКВД в Краснокам-ске с августа 1937 по октябрь 1938 г.).
Всего за декабрь-январь репрессиям подверглось 802 жителя Краснокам-ска, что составляет 78,8 % от всего массива репрессированных на этой территории во время массовой операции по приказу № 00447, то есть с августа 1937 по октябрь 1938 г.
Таким образом, можно считать аресты краснокамских рабочих особой локальной операцией, проведенной Пермским горотделом НКВД совместно с Особым отделом ГУГБ НКВД 82 СД в период с декабря 1937 г. по январь 1938г.
Материалы допросов бывших следователей позволяют реконструировать цели «краснокамской операции» и методы работы следственной бригады.
По воспоминаниям М. И. Аристова, «краснокамскую операцию» предваряла директива-шифровка из Свердловска: «.в которой будто бы предполагалось произвести арест 3 000 человек контрреволюционного элемента, в связи с этим Королев предложил готовиться к опера-ции»10. Более подробно про директиву Дмитриева вспоминал следователь Особого отдела НКВД 82 стрелковой дивизии Н. П. Голдобеев: «Бывш[им] руководством УНКВД по С[вердловской] о[бласти] Дмитриевым в декабре 1937 года была спущена директива, проработанная на оперсовещании Особдива, где требовали усиления следственной работы, следователей клеймили, что они допускают показания обвиняемых, где они признаются в антисоветской агитации. В директиве ставится точка над
И*****
*****, утверждая, что это не просто антисоветские агитаторы, что татары и кулаки — это база иноразведок, это шпионы и диверсанты, поэтому нельзя ослаблять преступления.
На основании этой директивы проводились операции по татарам, эту операцию проводил и Особдив 82 в Краснокамской ссылке с 31.XII.37 г. на
1.1.1938 г.»11
В поселках Краснокамска заметную часть жителей составлял национальный контингент трудпоселенцев, выслан***** Так в тексте.
к
ных в 1930-1931 гг. из ТАССР. Выговор от руководства заставил начальника Пермского горотдела НКВД Левоцкого сделать их объектом особой операции. Спешно была сформирована следственная бригада для выполнения нового задания. Руководить следственной бригадой было поручено начальнику 4-го отдела Пермского ГО НКВД П. М. Королеву*. Взбучка, заданная пермским чекистам, видимо, была серьезная, так как к операции против татар подключился Особый отдел 82-й стрелковой дивизии во главе с Мозжериным.
Оперуполномоченный М. Д. Аристов оказался вовлечен в «краснокамскую операцию» во многом случайно. Он «курировал» завод № 98 от Пермского ГО НКВД. Как и все оперативные работники был вызван на совещание в горотдел, где и узнал о новой операции. Видимо, Краснокамск был обозначен в качестве объекта для проведения арестов на этом же совещании, для чего туда, сразу после совещания, отправился заместитель начальника Пермского ГО НКВД Василий Иванович Былкин**. Завод № 98 находился по пути в Красно-камск, и, подвозя Аристова к месту работы, Былкин устно поручил ему «произвести срочный учет контрреволюционного элемента, который может служить базой для иностранных разведок». Тут же в разговоре были определены социальные параметры будущей «иноба-зы»: «В эту категорию относились: кулаки, белогвардейцы, каратели, лица, имеющие компрометирующий материал, и лица, исключенные из членов пар-тии»12. Список, составленный Аристовым подверстали к «краснокамской опе-
* Королев Павел Михайлович, 1907 г. р., уроженец г. Добрянки Пермского края. К декабрю 1937 г. занимал должность начальника 3-го отдела Пермского ГО НКВД в звании сержанта госбезопасности. Арестован в 1939 г. вместе с рядом других работников Пермского горотдела НКВД. Виновным себя признал. 23 августа 1939 г. осужден Военным трибуналом войск Московского округа на 10 лет ИТЛ (справка по архивно-следственному делу № 796219. 31 мая 1957 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 12878, л. 69).
** Василий Иванович Былкин, 1909 г. р. Занимал должность заместителя начальника Пермского горотде-ла НКВД. Старший лейтенант госбезопасности. Арестован в 1939 г. Осужден 23 августа 1939 г. военным трибуналом войск Московского округа на 8 лет ИТЛ (справка по архивно-следственному делу № 796219. 31 мая 1957 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 12878, л. 69).
рации», а ему поручили проводить допросы и оформлять дела на арестованных трудпоселенцев.
Показания, данные на допросе в
1939 г. бывшим сотрудником Пермского НКВД А. М. Аликиным, подтверждают целевой арест трудпоселенцев из ТАССР в качестве иностранных шпионов: «Из числа арестованных по так называемой базе иностранных разведок, в декабре месяце 1937 г. или январе 1938 г., Особый отдел во главе с Мозже-риным арестовал более 150 человек татар, трудпоселенцев, а также несколько человек пермских татар, работающих в местном Военторге»13.
Тот же В. И. Былкин раскрывает детали полученных ориентировок от начальства: «.По кулацким делам я был следующим образом ориентирован со стороны Левоцкого и Управления НКВД. Если кулаки прибыли на Урал с западных границ, то от них надо, главным образом, добиваться признаний о шпионаже в пользу Польши и Румынии. Если же кулаки прибыли на Урал из Татарии, то с них надо добиваться признаний о[б] их связях с японской разведкой. Помню, Управление НКВД ориентировало Горотделы протоколом, полученным у какого-то татарина (фамилию не помню). Из этого протокола было видно, что в Харбине под руководством быв[ших] уральских торговцев Тафу-ровых действует националистический татарский центр, который в Казань и в районы кулацких ссылок (татарских) засылают свою агентуру для организации повстанческих ячеек»14.
Обязательным элементом проведения операции было составление списков. Обыденность ситуации, когда в автомобиле заместитель начальника го-ротдела поручает рядовому сотруднику составить список на арест, демонстрирует нам, что технология проведения таких кампаний в органах НКВД уже была отработана. Список на арест позволял рационализировать процесс изъятия контрреволюционного элемента. Включение человека в список было делом случая. В «краснокамской операции» при составлении списков были задействованы данные на трудпоселенцев,
ПРИКАЗ НКВД № 00447.
МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ В Г. КРАСНОКАМСКЕ В 1937-1938 ГГ.
105
содержащиеся в комендатуре поселков: «Должен сказать, — сообщал на допросе в 1939 г. бывший оперуполномоченный Аликин, — что операция по татарам проведена Особым отделом явно вражеским способом, вызвавшим много недовольства среди населения. Чтобы арестовать этих татар, Мозжерин командировал в Краснокамск (место расположения трудссылки) Бурылова Д. А. Последний, так как в Особом отделе на указанных татар никаких компрометирующих материалов не было и даже не были известны их фамилии, прибыв в Краснокамск, обратился в комендатуру трудпоселка с тем, чтобы ему предоставили списки и личные дела находящихся в трудпоселке татар. Получив эти документы, Бурылов на “глазок” стал подбирать людей для предполагаемого ареста.
К этому времени в Краснокамск прибыли Мозжерин и Демченко и все вместе, подобрав таким способом необходимое количество людей для ареста, приступили к операции»15.
Истинные критерии отбора «для ареста» невольно раскрылись в показаниях Аристова. Согласно указаниям Былкина, он подготовил список на 320 человек и в нескольких словах дал каждому краткую характеристику. Отбирая из них 110 фамилий для ареста, Королев заявлял: «Нам некогда сейчас возиться с грамотными людьми, нам важно коли-чество»16.
Грамотные арестанты действительно были не нужны, так как ускоренные методы следствия проще было реализовывать с теми, кто не мог прочитать протокол допроса и готов был подписать его со слов следователя. Все тот же сержант ГБ Окулов, перенимая опыт по ведению допросов от «опытных товарищей», познакомился с методом получения признаний Бурыловым: «Я сходил и посидел на допросе т. Бурылова, который допрашивал одного татарина. С обвиняемым т. Бурылов беседует об одном, о его соц[иальном] происхождении, а протокол пишет о наличии контрреволюционной организации, связи между собой, к[онтр]р[еволюционной] деятельности и шпионаже. Обвиняемый
неграмотный, поверил ему, следователю, и подписал»17. Уроженцы ТАССР часто не могли читать и писать на русском языке, расписываясь на протоколе арабской вязью.
Списки позволяли бригаде НКВД организованно проводить аресты. Когда людей, запланированных к аресту, дома не оказывалось, то для выполнения плана по арестам оперативно проводились замены кандидатур для ареста за счет более обширных первоначальных списков. Оперуполномоченный М. А. Тюрин, докладывая о ходе «краснокамской операции» начальству, тут же получил фамилии и данные, кого следует арестовать взамен отсутствовавших дома ра-
бочих18.
Кроме подготовки списков на арест, Пермский горотдел НКВД должен был решить еще одну важную задачу по подготовке операции в Краснокамске. Надо было составить схему контрреволюционной организации с отделениями и взводами, руководителями и связными, в которую будут включены арестованные. Схема контрреволюционной организации обеспечивала согласование признательных и обличительных показаний, которые записывались следователями в протоколы допроса. Тем самым разрозненные группы рабочих, служащих, горожан, крестьян превращались в единый повстанческий взвод или отделение*.
Сержант госбезопасности С. Н. Окулов в рапорте о работе Пермского го-ротдела НКВД упоминал про эту схему: «Для направления следствия по этим делам в январе месяце Левоцким была спущена схема организационного построения этой организации. Я не знаю, кто являлся автором этой схемы и на основании каких материалов она была составлена, но знаю, что чертил ее Левоцкий и для этой цели он специально приглашал чертежника с завода № 10 или завода №19. В общих чертах эта схема представлялась в следующем виде: во главе штаб белогвардейской эсеров-
* Варианты конструирования следователем из социальной амальгамы повстанческих групп описаны в книге «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-1938 гг. - М.: Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2009. - С. 140-141.
Л
ской организации в составе: от правых Голышев— быв. 1 секретарь горкома ВКП(б), от троцкистов Дьячков — быв. 2-й секретарь горкома ВКП(б), от белогвардейцев Опутин — быв. преподаватель военного дела пединститута и Томский — быв. преподаватель Краснокамской средней школы, от эсеров Васильев— быв. мастер завода “Красный Бурлак”»19.
Упоминаемая Окуловым схема, была составлена для г. Перми. От Крас-нокамска в нее записали одного лишь Томского, его и сделали вначале руководителем краснокамской повстанческой организации. По мере развития «краснокамской операции» и роста числа арестованных рабочих, модель повстанческой сети «краснокамских кулаков» разрасталась, и схема дополнялась новыми ячейками. В обвинительном заключении по следственному делу № 36358 на 67 человек руководителем краснокамской организации был записан бывший директор Камского целлюлознобумажного комбината Я. И. Горячев (первый директор Камского ЦБК, репрессирован в 1937 г.), то есть заметно более статусная фигура, чем преподаватель средней школы20.
Схема выступала основой для составления протоколов допроса. Задачей следователя было получение подписи обвиняемого под заранее составленным протоколом. Процитируем одно из описаний этой процедуры в рапорте того же Окулова: «В качестве примера могу проиллюстрировать один факт с Варокиным. Один раз приходит в 31 ком[нату] тов. Былкин и говорит: что по 4-му отделению нет ведущих протоколов по эсерам и меньшевикам. Поручил мне написать протокол Варокина, а тов. Новикову протокол Огарышеву.
Я протокол написал, стараясь вписать факты вредительства тождественные с действительностью, используя наличие материала к тов. Каменских, который обслуживал совхоз. Передал протокол тов. Тюрину, он его переделал, некоторые факты извратил, затем передал тов. Былкину, тот в свою очередь протокол переписал до неузнаваемости, все факты извратил не только по фор-
ме, но и по содержанию, вписал новые не существующие факты (диверсия в с[ельском] х[озяйстве] путем порчи минеральных удобрений кислотой и др.), после чего протокол отпечатался, дали просмотреть Левоцкому, он одобрил, послали в г. Свердловск, затем передали мне для подписания.
Разговаривали с обвиняемым мы, с Тюриным, последний заявил Варокину, что подписать нужно, сопротивление неизбежно (!), этим ты сделаешь пользу нам. Варокин, не читая, подписал»21.
Протоколы допроса арестованных рядовых краснокамских трудпоселен-цев вряд ли редактировались Былки-ным или Левоцким. Те уделяли внимание лишь ключевым фигурам, которые назначались на командные должности в схеме разоблачаемой контрреволюционной повстанческой организации: «Для объединения несуществующей диверсионно-шпионской группы, выбирали из числа арестованных более развитого человека, которому руководство бывшего Пермского горотдела в лице Левоцкого, Былкина, Королева и Лизу-нова писали развернутые протоколы как руководителям этой группы»22.
Списки на арест и допрос «по схеме» обозначают собой два контрапункта цепочки мероприятий, реализуемых следователями НКВД для выполнения приказов начальства. Картина работы следственной бригады не будет полной, если оставить в стороне процедуру арестов, содержание арестованных под стражей и проведение допроса.
Благодаря выписке из протокола допроса Аликина, у нас есть возможность познакомиться с подробностями, как проводили аресты в Краснокамске особисты Мозжерина. Ордера на обыск, постановление об аресте выписывать было некогда, да и не считались важными эти бумаги в ситуации спешки, которая постоянно проглядывает во всех процедурах организации «краснокамской операции».
Ворвавшись в бараки, где проживали трудпоселенцы, они арестовывали людей, «группировали их на грузовых автомашинах и партиями в 50-60 человек направляли на вокзал, где их долж-
ПРИКАЗ НКВД № 00447.
МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ В Г. КРАСНОКАМСКЕ В 1937-1938 ГГ.
107'
ны были ожидать направленные в Крас-нокамск по инициативе Левоцкого железнодорожные вагоны». Аресты были организованы в период новогодних праздников (31.12.1937-01.01.1938), что обеспечивало наличие людей в бараках. Не обошлось без неувязок. Предпраздничное массовое присутствие трудпосе-ленцев в бараках сыграло против опергруппы. Аресты пришлось проводить на глазах у всех. «Пока арестованные татары группировались на грузовых автомашинах, — продолжал описывать детали операции Аликин, — их семьи, родственники и знакомые толпами собирались у стоянки автомашин, женщины и дети плакали, а некоторые мужчины высказывали явное недовольство совершаемым произволом. Затем, когда автомашины с арестованными татарами направлялись к вокзалу, толпы их окружавшие двигались за ними в том же направлении, увлекая за собой других»23.
Подобная организация операции, «изъятие» арестованного из семейной обстановки на глазах у родственников и соседей, фактически из-за праздничного стола — само по себе терроризировало людей. Переживших подобную встряску людей было легче заставить подписать нужные протоколы. Опытный Федор Павлович Мозжерин это учитывал, и поэтому арестованных трудпоселенцев (среди которых многие не умели читать по-русски) привезли в Пермь, согнали в одну большую комнату горотдела и стали по одному вызывать на допрос, заставляя подписывать фиктивные протоколы с признанием. «Признаю, что до момента моего ареста я действительно являлся участником контрреволюционной националистической повстанческой организации, в которую был завербован в 1936 году трудпоселенцем Насибулкиным», — «признавался» 2 января 1938 г. на таком допросе Ахметгареев Батыр, чернорабочий Бумкомбината, арестованный Особым отделом 82 дивизии 31 декабря и подписавший протокол допроса по-арабски. Арестованных, от которых были получены признательные показания, отправляли в городскую тюрьму.
Вернувшемуся 5 января из Сверд-
ловска Н. П. Голдобееву достались остатки от группы арестованных татар в количестве 8 человек, которых и поручили ему оформить. Для правильной работы Мозжерин его проинструктировал: «.руководитель этой диверсионной группы Ярмухаметов, все остальные рядовые диверсанты. Диверсии проводились на краснокамском промысле нефти. В соответствии с чем и нужно сочетать показания обвиняемых»24.
Для усиления давления на арестованного следователями НКВД использовались различные методы допросов. Тот же Мозжерин использовал систему 2-3-дневных допросов без перерывов, так называемый «конвейер», когда добывалась подпись на заранее составленном протоколе от упорствующего обвиняемого. При этом угрозы сменялись уговорами, карцер перемежался с обедами, принесенными из буфета и обещанием свиданий с семьей.
Объектом террора были не только обвиняемые. Бывшие работники НКВД постоянно упоминали об угрозах в свой адрес со стороны начальства. Даже если предположить, что эти факты они использовали в 1939 г. в качестве самооправдания участия в массовых репрессиях, то подробности вспоминавшихся ими событий выглядят вполне правдоподобными и похожими на реальные ситуации.
Следователей, не способных выполнить план по получению признаний от 10-15 человек в сутки, стимулировали угрозами. Оправдываясь на допросах, Аристов вспоминал прежние конфликты и рассказывал, что за промедление с оформлением дел на группу арестованных татар, ему пришлось услышать не только начальственный окрик со стороны руководителя следственной бригады: «.Королев меня прямо предупредил: или делай, как я говорю, или подавай рапорт об увольнении», но и познакомиться с запугиванием со стороны коллег: «И в тот же вечер опер. уполн. Овсейчик, видимо тоже с целью запугать меня, как бы невзначай в разговоре со мной сказал: “Скоро аппарат НКВД чистить будут, кто плохо работает, того будут увольнять”»25.
.108:
XX ВЕК: СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 3/4, 2011
Окулов вспоминал как в ходе совещания тот «подбадривал» подчиненных: «Кто будет мало давать признавшихся, кто будет плохо работать с арестованным, кто будет мало сажать — тот пособник врагу, того будем оформлять на Тройку»26. Нечто подобное рассказывал и Голдобеев: «На оперативных совещаниях всегда были ссылки на “секретные” письма и директивы ЦК ВКП(б) и распоряжения Наркома, чем глушился частный разговор о непригодности этих методов следствия для чекистов. Имел место факт, когда оперсо-ставу на совещании заявил бывший начальник Пермского ГО НКВД Левоцкий (были вызваны и особисты), когда после индивидуального доклада каждым оперработником “кто и сколько расколол” — было резюмировано как бы не попал на Тройку тот, кто за день ничего “не расколол” — этим резюме пользовался и Мозжерин»27.
Конечно, говорить о внутреннем терроре в органах НКВД будет преувеличением. Тем не менее, не стоит забывать, что чистки в НКВД после смены наркома Ягоды на Ежова в 1937 г. показали, что неприкосновенных лиц в НКВД нет. А волна политических арестов в местных партийных органах, аресты руководителей промышленных предприятий, происходившие параллельно с массовыми арестами рабочих этих же предприятий, четко и ясно демонстрировали, что неприкосновенных нет нигде, и никакая должность или заслуги не смогут послужить защитой.
Может быть поэтому тот же Королев так эмоционально обличал классовых врагов в ответ на сомнения подчиненных. Один из таких случаев описал любивший давать пространные и подробные показания Аристов: «И второй случай, когда мне было поручено вести следствие по группе арестованных татар в количестве 10 человек. В процессе разговоров с ними я выяснил, что они ничего общего с категорией лиц, которых в то время арестовывали, не имели, так как не являлись ни кулаками, ни белогвардейцами и в Краснокамск приехали всего 2-3 месяца назад, будучи завербованными для работы по строитель-
ству закамской электрической станции. Когда я рассказал Королеву, что эти татары арестованы неправильно, так как никаких компрометирующих материалов на них нет и что их нужно освободить, то Королев прочел мне целую лекцию о том, что в Башкирской республике вскрыта огромная контрреволюционная организация, руководимая японской разведкой, ставившая своей задачей образовать из Башреспублики самостоятельное мусульманское государство под протекторатом Японии»28.
Следственная бригада Королева ударно выполнила директиву свердловского начальства. За 17-20 дней в Крас-нокамске было арестовано более пятисот человек, на них оформили следственные дела и подготовили обвинительное заключение для Тройки УНКВД по Свердловской области. О вскрытой Пермским горотделом НКВД в г. Крас-нокамске разветвленной контрреволюционной повстанческо-диверсионной организации кулаков трудпоселенцев, бывших участников контрреволюционных кулацких восстаний и белогвардейцев было доложено наверх.
В архивно-следственном деле №11671 помимо материалов допроса на семь десятков человек, включенных в эту организацию, содержится и коллективное обвинительное заключение. Из него мы узнаем, что, как и предписывалось Левоцким по схеме, во главе «краснокамских повстанцев» был поставлен преподаватель математики средней школы г. Краснокам-ска Иван Андреевич Томский: «1. Являлся руководителем контрреволюционной повстанческой организации в г. Краснокамске, будучи вовлеченным в контрреволюционную организацию бывшим председателем Свердловского облисполкома Головиным. 2. Возглавлял повстанческий отряд, созданный при его непосредственном участии»29. Через Головина организацию краснокамских кулаков связали с Уральским областным повстанческим штабом. Так протянулась цепочка связей от бывших первых лиц Свердловской области к низовым ячейкам на оборонных предприятиях гор. Краснокамска. В упомя-
ПРИКАЗ НКВД № 00447.
МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ В Г. КРАСНОКАМСКЕ В 1937-1938 ГГ.
109
нутом обвинительном заключении говорится о том, что обвиняемые создали 4 ячейки (в числе 35 человек) на Камском бумажном комбинате, 2 ячейки (в числе 37 человек) на фабрике Гознак и 1 ячейку (в числе 6 человек) на заводе № 98. Их целью было «подготовить вооруженное восстание и свержение Советской власти в момент интервенции фашистских государств на СССР», а в мирный период вести организованную диверсионно-вредительскую деятельность на вышеперечисленных пред-приятиях30.
В составе этой группы большинство арестованных составляют выходцы из ТАССР, но есть переселенцы из Украины, Белоруссии и коренные уральцы. Несмотря на исходную цель — арестовывать татар как базу иностранной разведки, пермские следователи немного переиначили указания свердловского начальства. План, спешка, неразбериха и постоянные окрики начальства заставляли «собирать» повстанческие взводы из тех, кого «взяли», кто признался и был готов подписать составленный следователем протокол допроса. Неграмотные и не всегда умеющие читать, поверившие уговорам следователя или обманутые им, рабочие краснокамских предприятий стали махровыми контрреволюционерами.
Уроженцев ТАССР записывали «участниками вилочного восстания» (1920 г.)*, обязательно отмечали кулацкое прошлое в графе о социальном происхождении, для правдоподобности расписывали подробнейшим образом
* «Вилочное восстание» — восстание крестьян Закамья в 1920 г., направлено по преимуществу против продотрядов. Считается, что основным оружием крестьян были вилы и топоры — это обусловило одноименное название восстания. Охватило часть территории будущей ТАССР. Поэтому бывшим уроженцам ТАССР следователи вначале постоянно записывали участие в «вилочном восстании» в графе № 19 бланка протокола допроса, в которой полагалось указывать «Участие в бандах, в к.-р. организациях и восстаниях». При этом следователи частенько путали годы восстания, записывая и 1918, и 1919, и 1921, помимо 1920-го. Иногда следователь заполнял эту графу сокращенно: «участник кулацкого восстания», не уточняя названия. У Михаила Алексеевича Хохлова, чернорабочего бумком-бината, относительно его прошлого записали противоречивые сведения: сначала указано: с 1918 по 1922 г. сигнальщик на флоте, а ниже, что в 1919 г. — рядовой в армии Колчака, и в то же время активный участник «вилочного восстания» 1919 г. (см.: Протокол допроса // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 1, л. 182).
состав семьи, а затем, как и всех остальных, принудили подписать фальшивые признательные показания в протоколе допроса. Не все из арестованных согласились подписать признания, те, кто поупрямее, или умел читать, не соглашались подписывать сочиненные следователем протоколы допроса. Но признаний от всех арестованных не требовалось. Их «изобличали» показания малограмотных товарищей по несчастью. В обвинительном заключении архивноследственного дела № 11671 перечислено семьдесят восемь человек. На внесудебном заседании Тройки при УНКВД Свердловской области им были вынесены приговоры, большинству высшая мера наказания — расстрел.
Статистические подсчеты по базе данных «Картотеки репрессированных» позволяют реконструировать «портрет кулака», с которым боролись органы НКВД в декабре-январе 1937-1938 гг., проводя массовые репрессии в краснокамских рабочих поселках.
Среди 802 репрессированных в ходе целевой операции краснокамцев подавляющее большинство составляли рабочие (707 чел.) — 88,2 % от общего массива арестованных. Кроме того, репрессировано было 65 служащих — 8,1 %, четыре кустаря — 0,5 %, 26 человек (3,2 %)—чей вид занятий определить не удалось. Столь значимая доля рабочих не должна вызывать удивления, так как поселки Краснокамска создавались для персонала возводимых там промышленных предприятий. Большая часть строителей предприятия: Камского ЦБК, Гознака или Камской ТЭЦ-5, после запуска производства, становились рабочими на этих же предприятиях.
Конвейер арестов захватывает краснокамских рабочих без разбора, независимо от уровня квалификации и важности работы. В него попали и чернорабочие, и плотники, но также токари, машинисты или электромеханики. По общим данным, 26,7 % среди арестованных рабочих составляли люди, выполнявшие сложные трудовые операции при помощи техники или обслуживающие технику — токари, слесари, машинисты, электросварщики, электромеханики, элек-
о
тромонтеры, бурильщики на нефтепромыслах и т. п.
Соответственно, около трех четвертей репрессированной группы рабочих — 73,3 %, составляли неквалифицированные работники: чернорабочие, плотники, каменщики, коновозчики, то есть выполняющие работу, где в основном были востребованы навыки ручной деятельности.
Краснокамские трудпоселки находились рядом с соответствующим предприятием района. В анкете арестованного или протоколе допроса, как правило, графы, указывающие на должность и место работы подследственного заполнялись со слов арестованного, поэтому точности этих данных, с некоторыми оговорками, можно доверять*. В любом случае, представленные профессии показывают, что среди арестованных органами НКВД люди рабочих профессий представляют ядро социальной группы, подвергшейся репрессиям в краснокамских поселках. Среди них есть высококвалифицированный персонал, есть и специалисты немеханизированного труда. Для включения их в социальную группу людей «девиантного поведения», как это предлагалось М. Юнге сделать в отношении рабочих Прикамья, нет никаких оснований**. В следственных делах арестованных крайне редко встречаются упоминания об их прошлых судимостях или
* Неточности в оформлении должности и места работы встречались в одиночных делах, сфабрикованных следователем в большой спешке, но при этом с отклонениями от общего «конвейера» подготовки материалов на группу подследственных. Этот случай описан в статье: Кабацков А. Н. Рабочие вредители // Ретроспектива. Пермский историко-архивный журнал. -2008.- №1. - С. 37-39.
** Идею о том, что рабочие, ставшие жертвами репрессий органов НКВД в ходе массовой операции, инициированной приказом № 00447, были нарушителями социальных норм, была высказана Марком Юнге в полемике с работой А. Н. Кабацкова «Репрессии 1937-
1938 гг. против рабочих Прикамья Свердловской области в рамках приказа № 00447» (см.: Сталинизм в советской провинции: 1937-1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447 / Сост.: М. Юнге, Б. Бон-вич, Р. Биннер. - М.: Российская политическая энциклопедия, Германский исторический институт в Москве, 2009. - С. 67). Следует отметить, что одним из ключевых тезисов М. Юнге в отношении причин массовых репрессий по приказу № 00447 является идея об экстремальном ужесточении критериев со стороны Советской власти в отношении норм девиантного поведения, в результате чего, к социальным девиациям стало относиться социальное происхождение, что и породило «кулацкую кампанию» 1937-1938 гг.
иных социальных правонарушениях, которые можно было бы считать объективными свидетельствами совершения ими проступков, нарушающих социальные нормы поведения в обществе. Кулацкое прошлое, на взгляд авторов, никак нельзя считать признаком социальной девиантности, объясняющим причины репрессий.
Заметную массу арестованных крас-нокамцев составляли трудпоселенцы, принудительно переселенные в 19301931 гг. на территорию Прикамья. Среди них выделяется группа уроженцев ТАССР, которые выступали основной целевой группой, против которой были направлены репрессии в Краснокамске.
Из 314 татар 307 человек — уроженцы ТАССР, 4 — уроженцы Бардымско-го района Пермской области, 1 — уроженец Куйбышевской области, 1 — уроженец Крымской АССР и 1 — уроженец Челябинской области.
Конечно, среди репрессированных татар, поляков, украинцев и представителей других национальных групп, включая русскую, очень многие были «бывшими кулаками», то есть трудпо-селенцами, высланными в 1929-1930 гг. на поселение в Прикамье. И в то же время следует отметить, что не все арестованные краснокамцы были из «раскулаченных» и имели статус трудпоселенца. Среди репрессированных были люди, которые приехали в г. Краснокамск добровольно. Так, Миргасы Марданшин на допросе 19 ноября 1938 г. заявлял, что «в 1935 г. добровольно приехал в Краснокамск на строительство бумком-бината». Он подчеркивал, что на момент раскулачивания его отца он уже жил отдельным хозяйством, что в 1934 г. получил паспорт31.
Возраст арестованных также косвенно свидетельствует, что «кулацкое» прошлое не для всех из них определяло социальный опыт взаимодействия с Советской властью. Бывшие «кулаки» к 1937-1938 гг. должны были входить в возрастную когорту сорока и пятидесятилетних. Среди арестованных, как видно из нижеприведенной таблицы, весомую группу составляют возрастные когорты двадцатилетних и тридцатилет-
ПРИКАЗ НКВД № 00447.
МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ В Г. КРАСНОКАМСКЕ В 1937-1938 ГГ.
111
Таблица № 2.
Возраст репрессированных в декабре-январе 1937-1938 гг. жителей
г. Краснокамска
Возраст Количество человек В % к общему кол-ву арестованных
до 20 лет 2 0,2
20-30 лет 164 20,4
31 год — 40 лет 231 28,8
41 год — 50 лет 158 19,7
51 год — 60 лет 163 20,3
61 год — 70 лет 79 9,9
старше 70 лет 5 0,6
Всего: 802 100
них жителей краснокамских трудпосел-ков. Конечно, они могли входить в состав «кулацких семей», но вряд ли они были членами «вилочных восстаний» 1919-1921 гг. и других контрреволюционных выступлений против Советской власти, которые им записывал следователь в протокол допроса в графе «Участие в бандах, в контрреволюционных организациях и восстаниях».
Столь значимая доля когорты двадцатилетних позволяет предполагать, что проводя аресты в Краснокамске в период новогодних праздников, при стечении окрестного народа, чекисты «забирали» любых мужчин, находившихся в доме, не разбираясь, кто из них входил в предварительный план по аресту.
Особо отметим, что среди арестованных в ходе «краснокамской операции» мало женщин. Всего 5 женщин попали в группу арестованных в период декабря-января.
Был ли получен на столь оперативно проведенную операцию в краснокамских поселках от свердловского начальства какой-то отклик, нам не известно. Если проследить последствия по архивно-следственным делам и обратиться к статистике, то видно, что аресты в Краснокамске после марта 1938 г. практически прекращаются. Впрочем, затухание репрессий, инициированных приказом № 00447, с марта 1938 г. происходит повсеместно.
Весной 1938 г. Пермский горотдел НКВД заканчивает оформление следственных дел на арестованных трудпо-селенцев, соблюдая традиционную схе-
му объединения арестованных в повстанческую контрреволюционную организацию. Уже не спеша, к марту, из краснокамцев сформировали еще одну повстанческую контрреволюционную организацию. Этих «шпионов и диверсантов» возглавил бывший директор Камского бумажного комбината, «член Пермского окружного повстанческого штаба» Яков Иванович Горячев. Под его руководством члены шпионско-диверсионной организации должны были совершать террористические акты над руководителями ВКП(б), готовить вооруженное восстание и установление фашистской диктатуры в СССР при помощи военного вмешательства иностранных государств, разрушать оборонную промышленность, проводить диверсии на железнодорожном и водном транспорте32. В отличие от прежних дел, при оформлении следственных документов на группу Горячева оперуполномоченные Пермского горотдела уделяли более пристальное внимание прописыванию в протоколах допроса сюжетов с конкретными диверсионными актами, подтверждая их справками с предприятий о сбоях в работе различного оборудования.
Архивные источники позволяют вполне определенно утверждать о целевом характере операции, проведенной пермскими чекистами в краснокамских поселках в период с декабря 1937 по январь 1938 г. В то же время следует отметить, что по механизму реализации, по методу подготовки ареста, по фальсифицированному проведению следствия
и осуждению посредством внесудебного заседания Тройки при УНКВД Свердловской области «краснокамская операция» воспроизводила типичную технологию организации репрессий, разворачивавшихся в Прикамье в 1937-1938 гг. по приказу № 00447. В этом отношении, аресты в рабочих поселках Краснокам-ска можно считать прямым продолжением «кулацкой операции».
Выполнения директивы от свердловского начальства чекистами Пермским ГО НКВД было организовано очень оперативно. Оперуполномоченные горотдела и Особого отдела 82 СД составили списки, провели аресты, сочинили протоколы допросов, добились подписи арестованных под признательными показаниями и «раскрыли» опасную сеть шпионов и диверсантов, состоящую из бывших белогвардейцев, кулаков и прочих антисоветских элементов, т. е. сделали все те шаги, что ожидало от них руководство.
Эта технология проведения следствия, организации арестов и репрессивной кампании в целом, не была запланирована в кремлевских кабинетах. Она создавалась оперуполномоченными следственных бригад под влиянием ситуации — плановых цифр на арест, сокращенных сроков оформления дел, постоянных окриков начальства и внутреннего страха за себя, из-за боязни оказаться на месте тех, кого «изъяли» и «протащили». Подчиненных, кто медлил с адаптацией к поменявшейся си-
туации, всегда мог подбодрить начальственный окрик: «Пишите то, что я приказываю».
Особенностями «краснокамской операции» стало проведение ее особенно ударными темпами: в сжатые сроки, за несколько недель, было арестовано более тысячи человек фактически из одного поселения. Также быстро как арестовывали, на основную массу из них были подготовлены следственные дела и обвинительные заключения, а Тройка при УНКВД Свердловской области вынесла приговор.
«Краснокамская операция» выделялась среди иных подобных кампаний своим ярко выраженным этническим характером. Основным объектом репрессивных мероприятий пермских чекистов стали уроженцы Татарии. При этом в официальных приказах Наркомата внутренних дел об операции против «кулаков» или национальных операциях «по разгрому шпионско-диверсионных контингентов» из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, харбинцев, китайцев и других нет никаких упоминаний о национальном контингенте татар. Эту «специфику» можно считать заслугой областного начальства, стремящегося действовать на опережение официальных приказов столичного руководства и ведущего поиск новых социальных групп, на которые можно направить энергию подчиненных, чтобы «вскрыть» там очередную сеть «шпионов и диверсантов».
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 00447 // Книга памяти жертв политических репрессий. - Ульяновск, 1996. - Т. 1. - С. 766.
2. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 15 апреля 1939 г. // Пермский государственный архив новейшей истории (ПермГАНИ), ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 362.
3. Записка М. И. Фриновского в Политбюро ЦК ВКП(б) с приложением оперативного приказа НКВД СССР № 00447 // Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 19371938: Документы. - М., 2004. - С. 276.
4. Шифрограмма Г. Ф. Горбача Н. И. Ежову об увеличении лимита по «кулацкой» операции для Омской области. 15 августа 1937 г. // Лубянка. Сталин и Главное... - С. 322.
5. Обвинительное заключение по следственному делу № 36358 по обвинению Тиунова Алексея Гавриловича и др. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 9108, л. 269-314.
6. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 28 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 361.
7. Выписка из протокола допроса обвиняемого Королева Павла Михайловича от 22 мая 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 358.
8. Выписка из протокола допроса арестованного Тюрина Михаила Александровича от 4 мая 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 357.
________________________________________ПРИКАЗ НКВД № 00447.
МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ В Г. КРАСНОКАМСКЕ В 1937-1938 ГГ.
9. Выписка из протокола допроса Голдобеева Николая Павловича от 6 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 13864, л. 43.
10. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 28 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 360.
11. Выписка из протокола допроса Голдобеева Николая Павловича от 6 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 13864, л. 44.
12. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 28 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 360.
13. Выписка из протокола допроса Аликина Аркадия Михайловича от 9 мая 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 14756, л. 72.
14. Выписка из протокола допроса Былкина Василия Ивановича от 5 апреля 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 10441, л. 58.
15. Выписка из допроса Аликина Аркадия Михайловича от 9 мая 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 14756, л. 72.
16. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 28 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 360.
17. Рапорт вр. нач. 2 отд. 4 отд. УНКВД сержанта госбезопасности Окулова С. Н. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 369.
18. Выписка из протокола допроса Тюрина Михаила Александровича от 15 мая 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 357.
19. Справка по архивно-следственному делу № 796219 по обвинению Былкина В. И., Королева М. П. и др. в количестве 16 человек. Составлена 14 мая 1956 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11957, л. 104-105.
20. Обвинительное заключение по следственному делу № 36358 по обвинению Тиунова Алексея Гавриловича и др. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 9108, т. 2, л. 269-314.
21. Рапорт вр. нач. 2 отд. 4 отд. УНКВД сержанта госбезопасности Окулова С. Н. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 367.
22. Справка по архивно-следственному делу № 796219 по обвинению Былкина В. И.,
Королева М. П. и др. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11957, л. 102.
23. Выписка из протокола допроса Аликина Аркадия Михайловича от 9 мая 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 14756, л. 72-73.
24. Выписка из протокола допроса Голдобеева Николая Павловича от 6 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 13864, л. 45.
25. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 28 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 364.
26. Рапорт вр. нач. 2 отд. 4 отд. УНКВД сержанта госбезопасности Окулова С. Н. // ПермГАНИ,
ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 366.
27. Выписка из протокола допроса Голдобеева Николая Павловича от 6 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 13864, л. 44.
28. Выписка из протокола допроса Аристова Михаила Ивановича от 28 марта 1939 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 3, л. 363.
29. Обвинительное заключение по следственному делу № 36358 по обвинению Тиунова Алексея Гавриловича и др. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 11671, т. 2, л. 246.
30. Там же, л. 244-245.
31. Протокол допроса Миргасы Марданшина от 19 ноября 1938 г. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 45, л. 6.
32. Обвинительное заключение по следственному делу № 36358 по обвинению Тиунова Алексея Гавриловича и др. // ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 9108, т. 2, л. 314.
Андрей Кабацков,
кандидат исторических наук (Пермь), Инна Федотова, главный специалист Пермского государственного
архива новейшей истории
Вестник архивиста. - 2010. - № 4 (112). - С. 161-174;
2011. - № 1 (113). - С. 150-163.
