CC BY
577
72
УДК 327:339.92(470.26)
Д. М. Давидов
ПРИГРАНИЧНОЕ И ТРАНСГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ ЭКСКЛАВНОГО РЕГИОНА РОССИИ
Рассматриваются различные подходы к приграничному и трансграничному сотрудничеству и их значение как фактора и эффективного инструмента развития эксклавной Калининградской области.
Various approaches to cross-border and transborder cooperation and their role as a factor and effective tool for development of the exclave Kaliningrad region are considered in the article.
Приграничное сотрудничество — один их наиболее часто употребляемых и сложных терминов. В настоящее время представление о приграничном сотрудничестве значительно расширилось, и понимание приграничного сотрудничества стало весьма сложной проблемой, во всяком случае, оно оказалось предметом самых различных толкований1. В научных исследованиях по теоретической лимологии (лат. limes — границы) можно выделить несколько основных определений приграничного сотрудничества:
1) как форма межрегионального сотрудничества, международных контактов приграничных регионов [1, с. 979];
2) как определенная ступень в развитии региональной политической и экономической интеграции [2, с. 278];
3) как форма социализации населения сопредельных регионов в условиях культурного многообразия и этнической терпимости, формирования многоэтнического сообщества в рамках еврорегионов [3, с. 168—180].
По определению К. Тюйра, приграничное сотрудничество — это сотрудничество, которое происходит на государственном уровне между двумя или более участниками по вопросам государственной границы. Его цель — приграничные переговоры, установление порядка пересечения границы, соглашения в области таможенного и визового режима, проведение совместных операций в приграничной зоне, развитие совместных систем сигнализации и т. д. [8, с. 9]. Иного мнения придерживается руководитель Центра трансграничного сотрудничества Санкт-Петербургского государственного университета профессор Н. М. Межевич, который считает, что под приграничным сотрудничеством необходимо понимать совокупность согласованных действий:
1 В Европейской рамочной конвенции о приграничном сотрудничестве территориальных сообществ и властей 1980 г. используется термин cross-border, что ближе по значению к взаимодействиям с пересечением границ, а не к взаимоотношениям приграничных территорий. Однако традиционно трактовка этого понятия в научной литературе соответствует термину «приграничный».
Вестник РГУ им. И. Канта. 2008. Вып. 6. Гуманитарные науки. С. 72 — 77.
• органов государственной власти всех уровней, находящихся на сопредельных территориях;
• местного самоуправления;
• хозяйствующих субъектов;
• общественных организаций, научных и учебных учреждений;
• финансовых институтов, направленных на развитие и поощрение прямых взаимовыгодных и долгосрочных связей предприятий, организаций, учреждений и граждан, проживающих на сопредельных территориях, в рамках международных, двухсторонних и многосторонних проектов и программ [6, с. 21 — 22].
В западноевропейской научной литературе выделяется три основных вида взаимодействий с пересечением государственных границ [10]:
— приграничное сотрудничество (cross-border cooperation) — прямое приграничное сотрудничество между региональными и местными властями по разные стороны границы во всех сферах жизнедеятельности, вовлекающее в свою деятельность различных акторов. Оно подразумевает серьезную организацию вследствие долгого исторического развития приграничных контактов;
— межрегиональное (трансграничное) сотрудничество (interregional / transborder cooperation) — сотрудничество между местными региональными и национальными властями, целью которого является развитие интеграционных процессов в больших группах регионов, некоторые из которых могут быть не связаны между собой территориально. Организационные связи в таких регионах, естественно, слабее, чем в приграничных регионах, так как сложнее является менеджмент подобных регионов;
— транснациональное сотрудничество (transnational cooperation) — сотрудничество между странами (иногда при этом допускается участие регионов) по определенному вопросу (например, региональному развитию) в отношении к большим взаимосвязанным территориям. Их организационные связи могут быть различными.
Как видим, каждый из типов взаимодействия отличается определенной внутренней спецификой. Однако правовая база для всех подобных видов взаимодействия в Российской Федерации предполагает использование только одного определения — «приграничное сотрудничество». Это нивелирует серьезные различия между понятиями «приграничное сотрудничество» и «трансграничное сотрудничество» и приводит зачастую к ошибкам в употреблении терминов.
В отношении исследований в области приграничного и трансграничного сотрудничества эта проблема является особо актуальной, так как зачастую эти термины отождествляются. Однако процесс развития приграничных и трансграничных отношений в исторической перспективе демонстрирует разницу между этими понятиями. В российской традиции, как было уже отмечено, такое разделение практически не встречается.
По мнению российских юристов И. И. Лукашука и Г. Г. Шинкарец-кой, трансграничным сотрудничеством обычно называют международные связи городов, областей, провинций разных государств, удельный вес которого в системе взаимодействия государств становится все более значительным [5, с. 59]. Такое сотрудничество в духе Хельсинк-
74
ского документа 1992 г. способствует преодолению экономического и социального неравенства, улучшению взаимопонимания между этническими группами и укреплению добрососедских отношений между государствами и народами.
Российский политолог, профессор МГИМО (У) М. М. Лебедева указывает на то, что понятие «трансграничное взаимодействие» (трансграничные процессы) употребляется для характеристики такого аспекта (или измерения) глобализации, названного французским исследователем Б. Бади «размыванием» государственных границ, который в наибольшей степени ее отражает и является одним из наиболее важных ее результатов: формированием мирового рынка товаров и услуг, финансовой системы, мировой сети коммуникации. Это проявляется в интенсификации и увеличении объемов различного рода обменов и взаимодействия за пределами государственных границ, причем во всех областях [4, с. 104].
Доктор политических наук, профессор МГИМО (У) И. М. Бусыгина, наоборот, считает, что когда речь идет о сотрудничестве, деятельности, взаимодействиях, то в научной литературе обычно используется термин «приграничный». Если же мы говорим о регионе (площадном объекте), то используем понятие «трансграничный», хотя в обоих случаях речь идет о контактах, осуществляемых через границу. («приграничное сотрудничество», но «трансграничный регион») [1, с. 980]. Таким образом, в данном случае толкование трансграничного сотрудничества ассоциируется лишь с территориальным признаком.
В основополагающем документе «Концепции приграничного сотрудничества в Российской Федерации», определяющем рамки развития отношений с пересечением национальных границ в РФ, приграничное сотрудничество характеризуется как «согласованные действия федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, направленные на укрепление взаимодействия Российской Федерации и сопредельных государств в решении вопросов устойчивого развития приграничных территорий Российской Федерации и сопредельных государств, повышения благосостояния населения приграничных территорий Российской Федерации и сопредельных государств, укрепления дружбы и добрососедства с этими государствами» [10], при этом понятие трансграничного сотрудничества здесь отсутствует.
Вероятнее всего, понятие «трансграничное сотрудничество» не содержится в «Концепции приграничного сотрудничества в Российской Федерации» потому, что он как таковой не обозначен и в «Европейской рамочной Конвенции о приграничном сотрудничестве территориальных сообществ и властей» 1980 г., к которой присоединилась Российская Федерация в ноябре 1999 г. и которая является основным документом, в соответствии с которым строилась и сама «Концепция приграничного сотрудничества в Российской Федерации». Приграничное сотрудничество в Конвенции определяется как «любые согласованные действия, направленные на усиление и поощрение отношений между соседними территориальными сообществами и властями, находящимися под юрисдикцией двух или более договаривающихся сторон, а также заключение любых согла-
шений и договоренностей, необходимых для достижения вышеуказанных целей. Приграничное сотрудничество осуществляется в пределах полномочий территориальных сообществ и властей, определяемых внутренним законодательством каждой из сторон. Пределы и характер этих полномочий не могут быть изменены Конвенцией»2.
Таким образом, «приграничное сотрудничество» — это достаточно емкое и широкое понятие, включающее в себя различные уровни и основные направления приграничного взаимодействия в сфере производственно-хозяйственных и гуманитарных отношений, в сфере деятельности законодательных, исполнительных, правоохранительных, судебных и других государственных органов, взаимосвязей партийных и общественных организаций, производственных коллективов, населения сопредельных регионов. Понятие «приграничное сотрудничество» применимо исключительно к отношениям сотрудничества между местными (локальными) и региональными акторами на сопредельных территориях. Такой тип сотрудничества подразумевает возможности более тесного сотрудничества между различными субъектами международных отношений по обе стороны границы, а также предоставляет возможности для осуществления разных проектов с пересечением национальных границ.
Что касается понятия «трансграничное сотрудничество», то оно употребляется для обозначения всех видов взаимодействия, но в более широком смысле, чем то, которое связано с процессами приграничного сотрудничества, и в рамках, при которых для осуществления различных типов такого рода взаимодействия между акторами не обязательно наличие непосредственных государственных границ. Об этом, в частности, говорится в Европейской конвенции о трансграничном сотрудничестве между территориальными административными единицами и местными органами власти, принятой в Мадриде 21 мая 1980 г.
Приграничное и трансграничное сотрудничество — одно из ключевых условий успешного социально-экономического развития эксклав-ной Калининградской области России, отделенной от основной территории страны иностранными государствами. Подобное сотрудничество позволяет минимизировать издержки эксклавного положения и использовать для региона и страны в целом выгоды геополитического положения области (прежде всего, близость к рынкам зарубежной Европы и нахождение внутри динамично развивающегося и интегрирующегося Балтийского региона).
Использование механизмов трансграничного сотрудничества позволит российскому эксклаву, а через него и России в целом сыграть более значительную роль в интеграционных и глобализационных процессах в Балтийском регионе.
Среди форм трансграничного сотрудничества применительно к Калининградской области хотелось бы прежде всего выделить реализацию трансграничных проектов в различных сферах (экономических, социальных, экологических, культурных и т. д.). Эта форма представляется особенно значимой, поскольку, помимо достижения основных целей того или
75
2 Ст. 2 Европейской рамочной конвенции о приграничном сотрудничестве территориальных сообществ и властей.
76
иного проекта, позволяет в ходе более интенсивной совместной работы сформировать механизм долгосрочного взаимодействия между акторами. Это создает возможность реализовать новые проекты, развивающие уже достигнутые результаты, и решать системные задачи, входящие в компетенцию вовлеченных организаций и групп интересов. То есть происходит институционализация трансграничного сотрудничества и формируется устойчивая сетевая структура, которую можно рассматривать в качестве первого этапа формирования трансграничного региона.
Трансграничные регионы могут существовать на различных уровнях, в зависимости от уровня участвующих в них приграничных регионов.
Так, если участниками зарождающегося или действующего трансграничного региона являются муниципалитеты, располагающиеся рядом, такую территорию сотрудничества можно обозначить как трансграничный микрорегион (например, еврорегион «Лына-Лава» на границе между Калининградской областью и Литвой). Если сотрудничество развивается между административными регионами стран-соседей, такую трансграничную территорию следует относить к мезоуровню (например, еврорегион «Балтика» (Юго-Восточная Балтика) и входящая в его состав территория программы «Соседства» Литва — Польша
— Калининградская область РФ).
В конечном итоге и весь Балтийский регион можно рассматривать в качестве зарождающегося трансграничного макрорегиона. В нем уже сформировалась институциональная инфраструктура поддержки интеграционных процессов в самых разных сферах — пространственного планирования (инициатива УЛБЛБ), бизнеса (Балтийский форум развития), охраны окружающей среды и устойчивого развития (Хелком и Балтика 21), образования, науки, туризма и других сфер деятельности. С 1997 г. сотрудничество в Балтийском регионе развивается при финансовой поддержке отдельной программы Евросоюза, направленной на формирование и развитие макрорегионов. Четвертый этап программы начался в 2007 г. и продлится до 2013 г. В нем, как и в предыдущем этапе программы, через инструмент соседства участвуют и северо-западные регионы России. При этом наиболее активными российскими региона-ми-участниками программы сотрудничества в Балтийском регионе являются Санкт-Петербург и эксклавная Калининградская область.
Приграничное и трансграничное сотрудничество и уровень его развития в РФ, в том числе и в Калининградской области, будут зависеть от общих отношений между Россией и Европейским союзом. В зависимости от того, как будут складываться отношения России и ЕС, приграничное сотрудничество будет находиться либо в фазе развития, либо в фазе стагнации.
Список литературы
1. Бусыгина И. М. Российские регионы в международном сотрудничестве // Современные международные отношения и мировая политика: Учебник / Отв. ред. А. В. Торкунов. М., 2004.
2. Калининградская область: стратегия сотрудничества / Администрация Калининградской области. М., 2004.
3. Кузьмин В. М. Формирование социальной толерантности у молодежи сопредельных регионов России и ЕС в формате еврорегионов Балтийского моря (на примере Калининградской области) / / Большая Восьмерка в глобализирующемся мире: новые подходы в науке и образовании: Материалы международной конференции — круглого стола. СПб., 2006.
4. Лебедева М. М. Мировая политика: Учебник для вузов. М., 2004.
5. Лукашук И. И., Шинкарецкая Г. Г. Международное право. Элементарный курс. М., 2003.
6. Межевич Н. М. Справочник по приграничному сотрудничеству. СПб., 2005.
7. Современные международные отношения и мировая политика: Учебник / Отв. ред. А. В. Торкунов. М., 2004.
8. Тюйр К. Базовые понятия трансграничного сотрудничества // Справочник по трансграничному сотрудничеству. Таллин, 2004.
9. Распоряжение Правительства Российской Федерации № 196-р от 9 февраля 2001 года «Концепция приграничного сотрудничества в Российской Федерации». [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.etaz.ru/direct.php?num=12021979#1000
10. Practical Guide to Cross-border Cooperation, third ed. (2000) [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.aebr.net/publikationen/
Об авторе
Д. М. Давидов — соискатель, РГУ им. И. Канта, e-mail: [email protected]
77
УДК 323.26
А. А. Клименко ПРЕСТУПНОСТЬ КАК РЕСУРС ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
Исторически преступность занимает особое место в структуре ресурсов политической власти. Одной из наиболее острых проблем современного российского общества является проникновение преступности в органы политической власти, их взаимное сотрудничество и взаимодействие.
Historically, criminality takes a special place in the structure of resources of a political authority. One of the most acute problems of nowadays Russian society is the infiltration of crime into political authority, their mutual cooperation and interplay.
Трагические страницы человеческой истории написаны кровью людей, проливаемой политиками ради политических интересов и в борьбе за власть. Причем преступления подобного рода в статистику преступности не попадали, так как в правовом смысле преступлениями во многих случаях не считались. Политических преступников чаще осуждала история, как правило, со значительным опозданием, хотя она же многих из них считает героями и выдающимися личностями.
Последствия политических преступлений — преступлений ради обладания политической властью — могут быть не только негативны-
Вестник РГУ им. И. Канта. 2008. Вып. 6. Гуманитарные науки. С. 77 — 82.
